Текст книги "Счастье, помноженное на три (СИ)"

Автор книги: Марьян Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– Отца, пожалуйста, позови! – коротко сказал Николай, как-то слишком уверенно.

– Пусть закончит с кроватками, а то спать скоро… – почти пролепетала Вера Анатольевна.

– Просто позови батю, мне надо вам кое-что сказать… и это очень серьёзно! – Колян встал, сверху вниз глядя на маму. – Ты понимаешь, что этот мальчик уже мой навсегда?

Из груди Веры Анатольевны вырвался неконтролируемый тихий стон.

Через полчаса отец, не бравший в руки сигарет десять лет, взатяг скуривал на лоджии Колин неприкосновенный запас. Сизым дымом улетает в морозную ночь здравый смысл. Но понять было необходимо, ибо единственный сын совсем не шутил и не выглядел сомневающимся ни на секунду. Со взрослым человеком такое творилось впервые: он не старался думать о «неправильной» составляющей таких отношений – его поразило выражение лица Коли. Он защищал своё. Говорил о Мите как о ком-то настолько важном, что сомнений не оставалось. Николай делал выбор ни на месяц, ни на год, ни во власти похоти или интереса.

Мать сидела, обхватив голову руками. Ей было стыдно, неловко и горько даже просто выслушать признание сына. Ей казалось, что жизнь несправедлива. Николай почему-то погладил её по голове, как маленькую, она изумлённо вскинулась.

– Мам, прости меня, если не сможешь принять… – начал Колян.

– Я знаю! – выдохнула женщина горячо. – Он тоже тебя очень любит. Я хотела… я думала… я зря влезла, сынок…

– Иначе это была бы не ты, мама! – теперь улыбнулся Коля. – Скоро Новый год, и моё самое главное желание – чтобы всё у нас получилось. У нас всех. Быть вместе, понять друг друга, оценить своё счастье. Семейный совет объявляю закрытым. А сейчас, мам… Я к нему, ладно?

Вера Анатольевна бесконтрольно ощутила влагу на своих глазах. Конечно, тяжело будет не только этим глупым от любви мальчишкам, этот ураган зацепит всю их жизнь, и только от всех членов семьи будет зависеть степень разрушения. Надо сделать так, чтобы все ветра просто разбились о крепкую стену понимания и… Женщина встала. Её чуть повело, но сзади подставил плечо муж, от которого сильно пахло сигаретами. Но сейчас этот густой душный запах её, странное дело, не раздражал, а наоборот – успокоил. Она переглянулась с тем, кто всегда был рядом уже столько лет.

– Ну что ж, Вер, внуков, вроде бы, нам сделали… – как-то загадочно произнёс супруг. – Теперь надо их… поддержать… Как думаешь? Иди-ка глянь, что там дети притихли.

Когда женщина ушла, отец и сын пристально уставились друг на друга, выводя немой диалог глаз на центральную орбиту.

«Ты о матери подумал? Она ж свихнётся!»

«А ты?»

«Обо мне пусть она беспокоится, Коля. Мы хотели для тебя другое будущее, просто знай. Но если так…»

«Как ни крути, а стыдно вам однажды будет, отец! И не однажды».

«Хорошо, что вы это понимаете!»

«Спасибо!»

«За что это?»

«За «вы», отец».

«Да уж…»

– Топай, давай! К чуду своему, одуванчиковому. Ночевать, я так понимаю, будешь там?

Тёмно-серые глаза сына блеснули немного странно, отчего мужчина сделал вывод, что Коля ещё многое не изведал на другой целине.

Николай стремительно одевался, набирая Митьку уже в который раз, но парень не отвечал. Через расстояние Фролов ощущал его боль, похожую на ту, когда заставляют отказаться от чего-то важного. Мама с Даней на руках вышла в коридор:

– Молчит?

– Да, то недоступен, то… С фига ли недоступен?! Он же в третьем доме от меня. Или… – нехорошее предчувствие всё же всколыхнулось: почему Митя отключил телефон?

Он мог куда-то пойти, чтобы выгнать из головы тоскливые мысли. Куда? Да куда угодно! А сотовый вырубил, чтобы никто не остановил на полпути своим отрезвляющим звонком. Колян схватил ключи от машины и выскочил из родительской квартиры, даже не застегнувшись и не надев шапку.

До самой заветной двери, летя по лестничным пролётам через три ступеньки и вдыхая запах гари, Николай молил, чтобы Митька просто спал, отключив телефон. Но время только девять вечера! И надежда таяла. За секунду открыв дверь ключом, Колян оказался в сумраке квартиры, хрипло позвал. Наверное, многих накрывало это чувство отчаяния и злости, когда ничего быстро предпринять нельзя.

Тишина злорадно полоснула по ушам. Ушёл. Фролов прислонился спиной к стене, восстанавливая дыхание и думая. На автопилоте вынул портмоне, чтобы посмотреть, сколько наличных осталось, крутил в руках мягкий кожаный кошелёк, не понимая, что делать дальше, потянул криво вставленное удостоверение, поправляя…

На пол выпал маленький сложенный вчетверо листок бумаги. Колян поднял его и развернул.

***

Звонок прозвучал слишком резко и неожиданно, Митя заторможенно поискал глазами телефон. Он же взгляда от сотового не отводил, а тут вдруг… Злата? Юноша соединился. Звонкий, беззаботно мурчащий голос точно вырвал из какой-то прострации:

– Hi, Зая, какие планы на вечер? У меня днюшка! В клубе «Джанго» – вечеринка в стиле «Таити». Джинсы, летние бермуды, майки, футболки, расстёгнутые рубашки, жаркие тела. Кусочек лета в этой противной зиме! Я тебя приглашаю! К девяти вечера, норм? И можно без подарка, и так есть кому надарить!

Митя посмотрел на своё отражение в зеркале: неудачная шутка, если это шутка. Ему сейчас только в клуб не хватало поехать. Чёлка отросла и падала на глаза, и волосы на затылке собраны в милый смешной хвостик. А кожа бледная – прямо только с пляжа! Юноша кисло улыбнулся. Наверное, когда хуже всего на душе, вдруг шальная мысль впивается в мозг тоненькой иголочкой.

«У тебя сейчас появился шанс начать нормальную жизнь, Дима! Учись, подрабатывай, развлекайся! Веди себя как молодой человек твоего возраста…»

Митька распахнул шкаф: мать из последних поездок привезла много летних брендовых вещей, которые этим летом парню просто некогда было носить, а зимой смешно. Он вынул голубые джинсы, щедро разорванные на коленях, и изумительную футболку с рисунком облачного неба. Небесная ласточка! Юноша переоделся: в едва протопленной квартире, на обнажённой коже тут же дыбом встали все светлые волоски. Митька достал пять тысяч рублей из заначки, которую хотел потратить на новый картридж и карту памяти.

До круглосуточного супермаркета юноша бегом добежал: голые колени кусал мороз, и уже пробирался под куртку. Девушка и парень уже закрывали цветочный бутик. Митька умоляюще уставился на них своими голубыми глазищами. Теперь осталось решить какие цветы выбрать в подарок. На помощь пришла девушка, которой явно не терпелось уже уединиться со своим напарником. Она и предложила роскошный браслет на руку с большой живой орхидеей: очень популярное украшение. Красота потянула на две тысячи. Митя спрятал за пазуху коробочку и первый раз за день улыбнулся от души.

В такси, пока ехал до клуба, Митя даже согрелся. «Джамбо» призывно горел огнями, но мрачный бритый мужик, охраняющий вход, буркнул, что вечеринка закрытая. Юноша набрал Злату, почему-то надеясь, что она не ответит. Но девушка в норковой шубке выскочила едва ли не через несколько секунд. И втащила парня в горячее жерло клуба. Там и в самом деле гремела музыка в стиле ламбада. Шикарно полуодетые молодые люди босые крутились на танцполе. Кругом лианы, большие белые попугаи какаду с дрессировщиками. Пока Митя растерянно оглядывался, Злата в коротеньком цветастом пляжном платьице уже стягивала с него куртку.

– Погоди! – Дима протянул девушке коробку, она округлила глаза, жадно и быстро открыла и запрыгала, как маленькая.

Оказывается, именно эту заморочку ей не успели купить к празднику. Злата повисла на шее Митьки, и в уголок его рта ткнулись губы, пахнувшие клубничным блеском. На юношу с интересом воззрилась вся приглашенная публика. Злата шустро его представила, таская за собой за руку, как младшего брата, и при этом каждому хвастаясь подаренным браслетом. Музыка оглушала, молодые люди, приблизительно одного возраста с Митькой, казались парню жителями неизвестной планеты Кураж. Они выглядели сыто и дорого. Прикид Зайко неожиданно высоко оценили, а внешний вид просто облизали неприличными взглядами. Девчонки пищали, какой он милашка, а парни странно усмехались.

Потом Злата с нежнейшей улыбкой сунула Мите какое-то спиртное в коктейльной рюмке с оливкой на дне. Алкоголь приятно обжёг нёбо, язык и ухнул в пустой желудок юноши, согревая нутро. Через десять минут глаза Митьки заблестели, голова опустела и наполнилась светомузыкой и кучей незнакомых образов. Злата висла на нём, кормила кусочками банана и ананаса, ещё какой-то экзотической вкуснятиной. Девушка вела себя непринуждённо, так как была знакома с Митей довольно близко.

Злата подтащила Диму к дрессировщику в костюме пирата Джека-Воробья с большим вздорным попугаем на плече. Возбуждённая птица должна была таскать огромным клювом бумажки с предсказаниями из коробки, а на деле уже истошно вопила и рвала их в клочья. Когда Митя подошёл к пирату, то какаду воззрился на парня круглым чёрным глазом-бусиной и раскрыл шикарный хохол на голове. Юноша протянул руку, и совершенно очарованный попугай неожиданно спокойно вынул для него заветный рулончик. Митя развернул. Надпись была на латыни и гласила: «Si vis amari, ama! – хочешь быть любимым – люби сам!» Парень немного задержался взглядом на прекрасной фразе и сунул бумажку в карман джинсов. А если нельзя? Непозволительно и неправильно? Юноша опрокинул в себя ещё пару стаканчиков-тумблеров с коктейлями, крепостью, как ему показалось, намного выше первой рюмки. Весь мир вокруг словно танцевал ламбаду.

Слегка опьяневший юноша плюхнулся на низенький дутый диванчик и потёр лоб. Златка села рядом, водя тонким шаловливым пальчиком по его груди, как бы ненароком задевая соски.

– А Саша где? – спросил Дима, пытаясь чуть отодвинуться от манящей вкусным ароматом духов и фруктов девушки.

– Какой, Саша, зая? Ах, Саша! Так он уже давно «bye-bye»! Скряга и грубиян, не то что мой милый скромный зая! – Злата обвила Митину шею руками.

Диванчик стоял немного в тени, в искусственном экзотическом гроте, поэтому ничего не мешало и не стесняло. Злата внезапно ловко оседлала тонкие бёдра юноши и немного хищно впилась в полуоткрытый рот Мити. Тот замер, потом обнял гибкий стан девушки и отдался поцелую с головой. Но чем больше прижимались их тела и сплетались в чувственном танце языки, тем больше Дима осознавал, что ему чего-то не хватает. Руки парня поглаживали совершенное тело красавицы, губы точно вкушали спелую землянику, а сердце не обрывалось, не трепетало…

Внезапно словно тумблер щёлкнул в голове. Уплывающий Митькин разум вспомнил первый поцелуй с Николаем, когда ноги подкосились и острое возбуждение свилось пружиной внизу живота. Юноша отстранил именинницу одним движением, в её глазах мелькнуло непонимание:

– Что не так, зая? Не нравлюсь? Значит, прав был Сашенька, когда говорил, что ты из этих! – девушка пьяно хихикнула. – Ну и ладно! Член-то на месте! Неужели не хочешь? – она положила ладошку на ширинку Митиных штанов, погладила с нажимом.

Парня передёрнуло от этой распущенности: безо всяких искренних чувств лезть к мужику в штаны, целоваться только из любопытства… Митька резко встал – она упала на бок, сверкнув аппетитным задиком.

– Придурок! – взвизгнула Злата. – Чего тебе надо?! Вон, выбирай! Мальчиков полон зал!

Многие повернулись полюбоваться этой истерикой, но ноги уже несли Митьку на выход, поскорее покинуть это шумное экзотическое безумие, в котором стало ещё неуютнее, чем в пустой холодной квартире. Получая куртку в гардеробе у симпатичной кореяночки, юноша нащупал в кармане сотовый. Посмотрел на тёмное стекло и включил – губа прикусилась сама собой. Нескончаемая череда пропущенных звонков от НЕГО. Глупая счастливая улыбка выползает на лицо парня, словно разом сбылись все его заветные желания. А девушка-метиска любуется красивым светлым лицом мальчика-ангела.

Митька, еле дыша, в ожидании отборной словесной трёпки, набирает Колю и выходит на улицу в ночь. Ровно один гудок, и тут же подключение вызываемого абонента.

– Ты где? – в неожиданно спокойном и гулком тембре юноша растворяется без остатка.

– Я около клуба «Джанго». – И голос Митьки предательски глохнет.

– Что ты там забыл?

– Последовал совету и попытался пожить жизнью нормального молодого человека, найти девушку, – заученно, словно механическая кукла, проговорил юноша.

– Ну и как? Пожил? Нашёл? Доволен?

Складывалось такое впечатление, что голос раздаётся где-то совсем рядом… слева. Митька быстро поворачивается: около машины, прислонившись к капоту, курит Николай в расстёгнутой куртке, без шапки. У парня от избытка чувств даже нет сил спросить, как Фролов его нашёл, как оказался здесь, такой морозный и серьёзный.

– Если хочешь быть любимым – люби сам! – шепнул Дима самому себе, перед тем, как метнуться к самому необходимому и дорогому человеку на Земле.

С минуту они смотрели друг другу в глаза, а потом Колян притянул юношу порывистым движением к тёплой груди, обдавая дурманящим запахом табака, пытаясь понять, что сейчас происходит в Митиной душе.

– Ты выпил? Не тошнит? У тебя зрачки расширены. Тебя… ведь никто не обидел? – большая пятерня фроловской ладони жгла спину парню даже через куртку.

– Выпил немного. Просто вынесло на голодный желудок, – Митя смотрел на Коляна немного смущенно, чуть приподняв лицо.

– Живо в машину! – коротко говорит Николай и открывает дверь автомобиля.

Митя дважды себя просить не заставил, юркнул в прогретый салон на кресло рядом с водителем, задышал в озябшие пальцы. Колян притушил сигаретный бычок и выбросил в мусорку, потом поднял лицо к звёздному небу, с шумом и облегчением выдыхая накопленную тревогу. Объезжая местные клубы, он остановился купить сигареты и увидел Сашу, Митькиного приятеля, с которым он ходил отдавать фотографии. Разговорившись, Фролов и узнал, что Сашка и Злата разбежались, и девчонка, назло бывшему, собиралась Диму позвать на день рождения в клуб своего дяди. Николай только-только подъехал к клубу, а Митька ему уже звонил…

Колян сел в машину, поправил зеркало заднего вида. Глупый одуванчик рядом грел ладони и не представлял, что клокотало в груди мужчины. Расслабившийся парень даже не спросил, куда они поехали, когда машина, зашуршав колесами по снегу, тронулась с места. Мите было спокойно и хорошо.

***

– Раздевайся! Проходи! – коротко приказал Колян и легонько пихнул Диму в спину в просторный коридор своей квартиры.

Парень замялся на пороге, снимая с ног лёгкую обувь, шапку и куртку. В салоне авто он разомлел, всё тело теперь покалывали тысячи иголочек.

– Зачем мы здесь? – робко спросил Митя.

– Ты же должен посмотреть пещеру, куда я тебя притащу за волосы вместе с детьми, – хмуро произнёс Фролов и вдруг сгрёб мальчишку в жадные объятия, хватая губами мягкие прядки на затылке. – Никогда больше не смей отключать сотовый! – это уже было сказано резче и громче.

Митька сжался, потом повернулся к мужчине, посмотрел в красивое лицо и вспомнил шальные ласки девчонки в клубе. Практически полное отсутствие возбуждения не испугало парня, а лишь подтвердило то, что и так подспудно знал Митя. У Златы не было шансов пробудить его тело. Ни капли сладости и дрожи, которые поднимаются от живота к тонкому горлу и охватывают шею жаркой петлёй – только от одного прикосновения… только от одного взгляда… Неправильный!

– Мне никто не нужен, кроме тебя! – шёпот мальчишки так необходим, трепет длинных пушистых ресниц так осязаем.

– Тогда… больше не убегай, Димк… Пожалуйста! – вырывается у Коляна горлом, почти стоном. – Я же люблю тебя!

Колян смотрит слишком красноречиво и прямо, и Митя просто осторожно берётся за борта огромной куртки. Сердце, которое бешено колотилось, пока они поднимались на лифте, теперь замерло. Остановилось время, вплавленное в три заветных слова, которые были произнесены неотвратимо, честно и вовремя. Митя утыкается носом в литые твёрдые ключицы мужчины, закрывает глаза.

Ощущение сильных пальцев, поглаживающих и ерошащих Димины светлые волосы, заставляет улетать выше облаков. Потом ладонь Коляна сползает на тонкую шейку, сжимает привычным движением. Мужчина рядом дышит глубоко и шумно, и Митя слишком хорошо знает, что это значит, и что будет потом… после ритуала долгого и нежного поглаживания. Но в этот раз Николай не торопится, счастье рядом, тихо тает в его руках, смотрит прекрасными голубыми глазами в самую душу.

Митька сам стягивает с Коли куртку, проводит по сильным широким плечам, потом кладёт ладони на мерно вздымающуюся грудь, там, где бухает сердце. В прихожей медленно готовится к чувственному взрыву маленькая Вселенная. Следующим движением Николай накрывает губы юноши, поцелуй достаточно глубок, чтобы у Митьки начали дрожать коленки. Постанывания юноши заводят ещё сильнее, мужчина выцеловывает линию подбородка и изгиб плеча, слегка покусывая. Всё, как любит нежный, смущенный Димка! Колян научился сдерживать свой яростный пыл, но сейчас страсть продирается с рычанием через хлипкую решетку разума. И ерунда, что всё по-другому у «неправильных» отношений! Всё так же и болит, и сладко трепещет, потому что все мы из плоти и крови, из мыслей и нервов, потому… что мы все не застрахованы от дурацкой неправильности. Можно только измерить искренность любви и степень осуждения.

– Пойдём! – Колян тянет Митьку за собой в тёмную гостиную к огромному окну во всю стену, из которого открывается роскошный вид на ночной город, который и не думает засыпать, играя неоновыми огнями рекламы, выстраивая по дорогам причудливые светящиеся вереницы автомобилей, примеривая шифоновую темноту, как вуаль, чтобы немного скрыть людское несовершенство. Митька завороженно смотрит на эту внезапную панораму, прижимаясь спиной к торсу мужчины. Иногда стоит остановиться, чтобы увидеть, как меняется вместе с тобой твой и его мир. Но что-то цепляет восхищенный взгляд юноши, и это что-то обрушивает последнюю стену благоразумия.

На здании напротив установлен большой экран с меняющейся время от времени рекламой. И сейчас на нём горит ярко-красным, рассекающим темноту верхних ярусов города: «Я хочу, чтобы ты был со мной всегда!» Митя всхлипнул и вцепился в сильные загорелые предплечья, не в силах нормально дышать и соображать: ведь именно это третье желание юноша и написал на бумажке, тайно вложив в портмоне любимого человека.

Колян тоже любуется красивым видом из окна. Страсть сменилась мягкой нежностью. Ведь времени у них теперь достаточно. И много испытаний впереди, которые омрачат светлый день. Но счастье своё, помноженное на три, Фролов, несомненно, увеличит ещё в несколько раз.

Комментарий к Глава 11.

Ставлю статус “Завершен”. Но будут два обещанных спешла.

========== Спешл первый ==========

Вы когда-нибудь торопились домой с ощущением распахнутых крыльев за своей спиной, с пересыхающим от волнения горлом, с жаждой поскорее дотронуться хотя бы до пальцев руки?

Колян обычно возвращался по земле спецрейсом на поезде «Ямал», чтобы вдоволь покутить с друзьями и коллегами и при этом помечтать о дальнейших жизненных планах, не думая о заявках, поломках, девчонках и погодных условиях. В этот раз Фролова птицей обломинго не назвал только сторож из местных, охраняющий наземный транспорт буровой и то потому, что он тупо не ехал в Москву. А Коляну надо было быстрее домой… быстрее… до густой тягучей слюны во рту. И причина была хоть и не особенно весомой – килограммов шестьдесят, – но крайне важной.

У Фролова смена ещё никогда так быстро не пролетала. Днём загружал себя делами до помраков в глазах: анализ, разработки, бурение и отчёты, а ночью обрушивался в горячие бурные фантазии и неспокойные сны. Ведь за два месяца отпуска Колян с Митей, выражаясь шершавым языком Семёна Лимонова, «втянулись в небогоугодный процесс с головой».

Сёма о радужном грехопадении друга узнал практически сразу, завалившись без предупреждения третьего января на квартиру к Фролову с двумя контейнерами экономно недоеденного салата и заныканным ящиком вискаря и обнаружив хозяина квартиры вместе с милым парнишкой славянской наружности. Колян решил, что себе дешевле и безопаснее Марковича во всё посвятить, чем ложью оттянуть день Икс. Отмерев от свежих новостей, Лимонов хрипло пробубнил:

– Поздравляю, конечно! Вообще-то предупреждать надо, Фрол! Но не слишком ли разительные перемены в жизни в связи с Новым годом? Бля, символично же переметнулся ты в год Петуха! Это я что ж, почти двадцать два года жил, можно сказать, на минном поле и не боялся за свой тыл?! Валерьянка есть? Литр давай – не скупися! Не выпью – умоюсь.

Потом Митька накрывал на стол, краснея от смущения, а в дальней комнате тихо переругивались мужчины. Но говорил-то по большей части Сёма, и фраза «Я знал, что там не просто буровая!» с уст друга сорвалась не единожды. Наконец, выслушав пламенный спич Лимонова, обогащённый издержками русского языка в виде сочных матов, Колян предложил другу продолжать вникать в ситуацию на пьяную голову. Три стопки вискаря без особого желания закусить начинают творить чудеса уже через полчаса. Сёма стал более адекватным, но жадным до подробностей. И поскольку было легче пристрелить нетрезвого Лимонова, чем утихомирить, Фролов просто терпеливо замолчал. После третьего пристального рассматривания Митьки и короткого резюме «Млин, а девкой был бы краше!», юношу обуяла вселенская обида. Колян не успел отреагировать, а Дима уже смело махнул стопку неразбавленной огненной воды и заявил, что никого не собирался очаровывать в принципе. Фролов молча утянул досадующее золотце на колени, а Сёма от такого зрительного беспредела накатил ещё пару стопок без разумных перерывчиков на поесть или хотя бы занюхать. Вскоре даже средняя кондиция Коляна перестала спасать. Лимонов буйствовал, периодически хлопая друга по плечу, Митеньку же неслабо развезло, и его всё это сильно веселило. Он даже позволил себе обнять Фролова за шею, мило раскрасневшись. Этого уже Сёмыч не выдержал и со стоном «А-а-а, что с вами, Адамы без дамы, делать?! Благословить, что ли, прорыдавшись?!» смирился.

Потом они уже возбуждённо обсуждали мировые проблемы, оставленные в прошлом году, а Колян плавил взглядом Митькины спелые губы и артистично играющие в воздухе тонкие руки. Этот неправильный взгляд поймал отъезжающий из сознания Лимонов и просипел, решившись наконец-то закусить тёплым салатом:

– Нашим про тебя… скажу сам… Тут без подготовки не прокатит… У остальных не такой сильный организм, как у Сёмы… Э-э-эх… Знал бы я, Коля, что ты такой… универсальный солдат, давно бы… в любви признался… – после чего мужик уронил на предплечье буйну голову и радиовещание отключил.

Митька и Фролов переглянулись, загадочно приподняв брови, и принялись транспортировать тяжёлое тело на диван в гостиную. Сёма сопротивлялся, хотя бесконтрольные трепыхания бренного тела, придушенного алкоголем, были забавными. Юноша рассмеялся, и от этого искреннего смеха у Коляна просто скрутило низ живота. Нежный румянец паутинкой оплёл бледные щеки Митьки, делая его уже не просто милым. Колян сглотнул судорожно и притянул мальчишку к себе…

Если вы думаете, что Фролов в тот вечер прекрасного наглядного признания слился с Димкой в экстазе любви… то вы много слеша на Фикбуке прочитали. Зачёт они тогда с треском провалили. Нет, попытаться слиться, конечно, рискнули, ибо настроение было подходящее. Колян поцелуями по всему телу Митю расписал, да так роскошно, что стоны пацана, наверное, стали продолжением дыхания и головной болью соседей. Они впервые легли в постель голыми… впервые соприкоснулись всей поверхностью кожи, обжигаясь друг о друга. Обнажённые до крайнего нерва… Тонкокостный сливочный Дима и большой загорелый Николай… Фролов срывался, подгоняемый страстью, вжимал хрупкие запястья в простыни, отыскивая губами заветные кнопочки на выгибающемся теле… прикусывал… вылизывал… краснея от своего же нетерпения и неумения. Митька вскрикивал, сжимался, пытаясь вывернуться и ускользнуть, чтобы не закричать в полный голос, и тут же толкался в узкий плен ладони мужчины в унисон с тёмным крупным членом Коляна. Фролов опять разрядил их рукой, спаяв воедино, метя поцелуями тонкую шею, выдыхивая в неё имя юноши.

Митька в сладкой судороге закатывал глаза, вжимал тыльную сторону ладони в свой жарко стонущий рот. Его выкручивало от удовольствия… тело пробуждалось острым покалыванием, просило ещё ощущений, впитывало, тянулось за губами любимого. В горячем паху взрывалось желание под нежное с придыханием…

– Коль… да… ещё!

Фролов ласкал, понимая, что у самого крышу рвёт нещадно, и надо именно сейчас на адреналине попробовать растянуть девственно узенький вход. Но даже один палец был встречен болезненным стоном и чудовищным напряжением мышц. Митька, такой расслабленный и готовый на всё, вдруг сжался и расстроился. Ведь он хотел Николая и сильно хотел. Но природа, дав юноше андрогинную внешность, не позаботилась о податливости организма. Колян сдался, не мучая ни себя, ни пацана, сделал всё рукой.

Несколько ночей подряд Рубикон оставался не покорённым. Николай подолгу обнимал смущённого мальчишку, шепча в ухо успокаивающие слова. Ну нет, так нет! Если оба они оказались запрограммированными натуралами? Нескончаемые поцелуи электризовали всё пространство, Митька льнул к рукам. В арсенале мастера буровой между делом появилась смазка с феромонами, которую он никак не решался применить. Пока её не нашёл пацан. Его вкрадчиво тихое «Давай попробуем?», и Колян, поглаживая поджимающийся зад, пробует. Субстанция приятно пахнет, и палец по ней проскальзывает легче, и… Митька начинает вести себя странно. Шалеет на глазах и тянется губами к фроловскому паху. Николай не успевает сдержать рык, а мальчишка уже услаждает его ртом, неумело, но так кайфово, что бёдра сводит. Колян не понял, когда он добавил второй палец и нащупал-таки то, что отвечало за чувственность в неженском теле. Цепляя бугорок простаты, Фролов всякий раз наслаждался тонким нежным стоном Мити и прогибом узкой длинной спины. Удержав оргазм в узде, чуть сильнее сжав член, Колян осторожно накрыл парня большим тяжёлым телом.

– Ну… потерпи… я осторожно… – Митька спрятал лицо, и у него покраснели уши.

Головка надавила на мягкое устьице, скользнула внутрь мускульного колечка. Парень замер не дыша.

– Больно?

– Ннн…нет.

Фролов отвоевал ещё на сантиметр, но то, что раздвигало упругие узкие стенки, было намного крупнее пальцев. Митя терпеливо прикусил губу и незаметно фалангу пальца на руке.

– Не… жди боли… малыш…

Он сказал! Как долго Колян выдавливал это избитое, такое банальное словечко! Но как приятно стало губам, как свело приятной судорогой член в полноценном тугом толчке. Митька вскрикнул, падая лицом в подушку, задрожал, на его висках моментально выступил пот. Фролов обласкал губами пунцовое ушко, шею, покусывая сзади тонкую кожу, удерживая свой вес на руках, скользил в нём медленно и бережно. Мальчишка проваливался в странную истому. Коля ликовал, что не пришлось прибегать к оглушающему алкогольному опьянению, которое бы притупило половину чувств. Внезапно до него дошло, насколько он любит и насколько Митенька доверяет. Недосуг было и вспомнить про отсутствие презерватива, их всё устроило и так.

Когда душ принимали, и пацан морщился, хватаясь за поясницу, Фролов сгорал со стыда, он-то всё пережил без потерь. Поэтому встал на одно колено и осторожно сам обмыл. Уснули, как младенцы: Колян – обнимая мальчишку сзади, Митя – подсунув мужскую ладонь ближе к губам.

Утром Фролов пробудился от тающего на губах поцелуя. Митька уже отстранялся, заправляя прядку волос за ухо.

– Как ты? – глуховатый голос тут же выравнивается.

– Удивительно, но… лучше, чем предполагал.

– Хорошо! – ладонь ложится на щёку, в этом жесте очень много нежности, взгляд перебирается на часы. – Чего подскочил так рано?

– Я… по детям соскучился… давай заберём, а? Нам же завтра в Медцентр?

– Как скажешь! – теперь осторожно притянуть мальчишку к себе, уложить на грудь, поглаживая поясницу и упругий зад через тонкую ткань трусов, к которому руки уже тянутся сами… бесконтрольно. Поцелуй, лёгкий, как белое облако, едва смыкает их губы в тающем беспечном любовании.

– Мить…

– М?

– Я тебя люблю, мелкий…

Большие глаза напротив кажутся абсолютно счастливыми.

***

В Центр, естественно, ворвались, как мяч в ворота на последней минуте, только «гооол» никто истошно не завопил. У Коляна на руках басом орал Никита, у которого отобрали ключи от машины, чтобы их потом по сугробам не искать. В зубах мужчина сжимал папку с детскими документами. Даня в объятиях Мити, наоборот, моргал глазёнками и не понимал, куда его притащили из тёплой удобной автолюльки. Сообразив, что место незнакомое и сейчас, скорее всего, опять будут раздевать, одевать и трогать, Данечка продолжил концерт по заявкам за братцем.

Колян грудью лёг на ресепшн, выплёвывая папку на стойку.

– Фроло…! Кхммм! Зайко! На 9:30.

Девушка в халатике мило улыбнулась.

– Да-да! Не беспокойтесь, вы успеваете. Ждали ваших близнецов! – зачётная самоотдача в работе – залог успеха.

– Раздевайтесь! Помочь?

Она уже цепко осматривала Митю, который действовал увереннее и быстрее в распаковывании малыша. Вот уже Даня куксится на руках папы Коли, а Дима снимает зимний неуклюжий комбинезончик с Кита.

– Вы, надеюсь, на голодный желудок? – милая барышня с ворохом бумажек и бланков уже стоит над душой, ей ожесточённо кивают оба сопровождающих, иначе откуда у детей бы взялось плохое настроение. – Сначала я вас провожу к врачу, а она всё подробно объяснит.

Пока Колян ходит взад-вперёд по коридору, а с двух сторон его глушит детский рёв, Митька быстро сдаёт вещи и заполняет формуляры.

– Дим… ты скоро? – это уже крик о помощи.

Юноша подбегает, забрасывая сумку на плечо, забирает Даню, разгружая Фролова наполовину.

– Прости, там много писанины…

– Куда нам?

– Кабинет номер шесть.

К педиатру зашли оба, под пристальным строгим взглядом женщины в очках вытянулись по струнке. Никита голосить перестал.

– Кто отец?

– Я… мы… он… в смысле, отец я… он – дядя… Опекун! – Колян пересадил малыша на другую руку. – А это сейчас так важно, простите? Их кормить пора, доктор, можно, мы кровь побыстрее сдадим?

– Извините нас! – мягко встрял Митя. – Но режим есть режим.

– Я понимаю! Что режим – похвально, но с кем из вас мне всё-таки разговаривать?

– Со мной, пожалуйста! – юноша коснулся губами прохладной с мороза Данькиной щеки.

– Тогда я быстро их осматриваю и идём на забор крови. Остальные анализы собрали?

– Да! Коль, возьми Дана! – засуетился Митя.

Врач по селектору вызвала лаборанта, которой Дима передал аккуратно подписанные пластиковые баночки. Педиатр улыбнулась, мальчик ей определённо нравился. Такого бы её Светке! Вежливый, мягкий, неиспорченный и вон как за племяшками ухаживает. А что худенький – так откормить: это, вообще-то, испокон веков бабушкина или тёщина работа!