Текст книги "Счастье, помноженное на три (СИ)"

Автор книги: Марьян Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

========== Глава 1. ==========

Колян всласть потянулся, заодно проверив на месте ли ноги-руки, и в рабочем ли они состоянии. Рядом из-под одеяла торчал хвостик льняных ароматных волос. Хорошая Ксюха девчонка: некапризная, куражная и горячая. Замуж не просится, подарки без меры не клянчит, хотя и знает: бабла у Коляна Фролова на межвахтовом отдыхе немеряно! Вообще-то, было правило у Николая: не кадрить женский пол в своём околотке, чтоб потом к ответу не призвали, да и папе с мамой краснеть не пришлось. Ксюха живёт через два дома, самая что ни на есть соседка! Но чуйствам же не прикажешь! Как-то незаметно девочка созрела, даром, что двадцать лет от роду, высокая, грудь колесом да ноги от ушей. Коля и не собирался, а завис в этих отношениях, как геймер в сетевой игре. Нет-нет, а Ксюхин номер сам собой набирается.

Надо сказать, от дам у Коляна и так отбою не было, потому что удался наш парень и лицом, и телом, аж самому в зеркало было неловко смотреть. Ни к чему не придерёшься, даже если задашься целью! Образцово-показательный симпатичный самчина с ямочкой на подбородке, с косой саженью в плечах, ростом под два метра, вежливый, обходительный, щедрый. Просто хватай да беги! Да вот беда: не давался жеребец хомут на себя надеть! Не то чтобы свободу берёг, а как-то не готов был пока осесть и остепениться. Чего разулыбались, девочки? Может, это Иваново – город невест, а Москва – город сурового женского расчёта. Надо москвичкам, чтобы избранник был с хатой да с машиной, ежемесячным доходом не менее семидесяти тысяч, чтобы содержать всю коммуналку и технику плюс гулять любимую женщину. Колян таких расчётливых подруг на подлёте видел, но расставался всегда по-мужски красиво. Должны же у каждой зазнобы быть свои недостатки?

Гулял наш парень по молодости всегда аккуратно и с размахом! Дамочек выбирал не абы как. На вечеринках или в клубах выискивал глазами яркую да контактную, начинал с разговора, осторожно находил точки соприкосновения и решительно брал красивые ноги в хорошие руки. А когда Колян стал постарше годков эдак на пять, то интересные крали сами находили причины подойти и ненароком зацепить, томно мурлыкнув под ухом, что неплохо было бы проводить девушку до бара или танцпола. Семьдесят процентов дам от фразы: «Я – мастер эксплуатационного и разведочного бурения седьмого разряда», видимо, сразу представляли себе Брюса Уиллиса и Бена Аффлека в скафандрах и с отбойными молотками и давали первую группу допуска к телу. А дальше, естественно, добропорядочный выгул крали с полным обеспечением всех запросов, ибо к великолепному, неутомимому в сексе телу прилагалось три желания в разумно крупных размерах. А тут всё от дамы зависело: израсходовать бонусы сразу или попридержать джина в кувшине. Больше недели не продержалась ни одна. Колян даже с друзьями не раз спорил на этот счёт и теперь не добавлял коньяк только в коньяк. Друзья над Николаем подшучивали, говорили, что он обеспечивает своих баб приданым, а они потом не парят мозги другим мужикам, а просто их любят.

С каждой новой пассией Коляну становилось немного грустно от того, что прислушиваясь к своему сильному жадному до удовольствий организму, молодец не улавливал ни особенной привязанности, ни просто искорки интереса.

Ксюха выплыла навстречу с улицы во внутренний двор с двумя тяжелеными сумками и фразой:

– Полный двор свободных мужиков, а помочь бедной девушке некому!

Причём длина шорт девчонки недвусмысленно намекала на то, что «бедная девушка» приготовилась к помощи заранее, чтобы дважды не просить.

– Ксения?! – вытаращился Фролов, ибо помнил девицу ещё пигалицей, часто передаваемой бабке на всевозможные каникулы, особенно летние.

– Ага, это я, дядя Коля!

Обращение уже само по себе было ударом под дых и чётко обозначало восьмилетнюю разницу в возрасте.

– А за дядю получишь! – рыкнул Николай, нависая над Ксюхой.

– Вы лучше сумки у меня возьмите! – девушка смешно мотнула своим хвостиком на затылке, который напоминал пальму. Колян хмыкнул, но пакеты забрал, тут же оценив их вес:

– Что, тяжести такие в семье больше некому таскать? У тебя вечеринка намечается, что ли? Тут еды на десять человек!

– Нет, мне и Митьке. Я всегда больше беру, чтобы уж точно и не на один раз хватило!

– А Митька у нас…

– Братик. Младший! – Ксюха широко улыбается. – Молодой растущий организьм!

Коляну почему-то сразу привиделся эдакий юный и белобрысый, как сестра, качок в спортивном костюме, сидящий на кухне и уминающий тазик с пельменями.

На Ксюхин шестой этаж Колян взлетел без лифта, показывая девчонке товар лицом. Ксюха шла сзади, притихнув и явно что-то обдумывая. Отомкнув дверь старенькой квартирки, девушка запустила Коляна внутрь. «Неплохо бы тут ремонтец оформить!» – подумал молодой мужчина, оглядывая старенькие обои на стенах прихожки и наступая на исцарапанный котом и каблучками линолеум.

Ксюха уже упёрла на кухню обе сумки и деловито там шумела-гремела.

– Эй, малая, а для помогальщика чай полагается или нет?

– Снимай обувь и проходи! – это прозвучало неожиданно решительно и смело.

Колян зашёл в уютную чистенькую комнату приёма пищи, меньше чем у родителей Фролова раза в два. Старенькие, ещё совдеповские голубенькие ящики на стене, потрепанная ножами столешница с провисшими дверками, ужасная маленькая мойка с отбитой эмалью и трёхконфорочная плита с исцарапанными конфорками – всё это уж точно не оставляло сомнений о бывшей хозяйке жилья.

– Чё так бедненько живёте?

– Это ж бабушкина квартира! – тут же отозвался звонкий Ксюхин голосок. – Я сама сюда переехала после школы. Хотела пожить отдельно от родителей. Бабуля в том году померла.

– А брата зачем с собой прихватила? – Коля покачал головой, увидев, что одна из конфорок лопнула. – Родители, что ли, пьющие?

– Работающие! Просто чересчур долго и много! – девушка уже выпорхнула в милом халатике на молнии. – Они считают, что раз дети выросли, то можно теперь над ними не трястись. Мне двадцать лет, Мите – восемнадцать. Оба мы в институте.

– Сами-то родаки, небось, в обустроенных хоромах обитают! – Коля задрал приятное загорелое лицо, чуть нахмурился. – А тут домовой чихнёт, и штукатурка с потолка на голову посыплется!

– Скажешь тоже, дядя Коля! – чертовка подпирала длинной спинкой дверной косяк, смотрела в упор большими голубыми глазами. Как раз над головой девчонки шипело и квакало древнее кругленькое радио, вставленное в розетку. Колян придвинулся к Ксюхе, – недопониманием тут и не пахло, – взялся за «собачку» молнии на халатике.

– Почему всего три желания исполняешь? – хрипловато спросила девчонка.

– Мало? – Фролов прищурился. – Кстати, как узнала?

– Узнала и всё! – она вздёргивает подбородок. – В клубе видела, как ты одной даме перспективы ближайшего горизонтального будущего расписывал.

– Ну и что такого? – Коля играет молнией на халатике: вниз на сантиметр, и на столько же вверх. Вниз-вверх. Вниз-вверх. – Я ревнивых не люблю!

Ксюха стоит, широко расправив плечи, покусывает полную нижнюю губу.

– А я и не ревную! – а подбородок предательски дрожит.

– Правильно, мелкая, я – зверь вольный и взрослый!

– И многих баб ты вот так осчастливил, дядя Коля?

Ох, как у «дяди Коли» зачесались и руки, и губы – повоспитывать! А девчонка стоит и ждёт.

– Как «так», мелкая? Я никого не обманываю, мнимых надежд не оставляю, не прошу меня ждать и любить. Я ж по пять месяцев на Севере в ЯНАО на буровой пропадаю, а в столицу на месяц, на два от силы. И к жизни такой привык и пока менять ничего не хочу! Опять же родители мои ни в чём не нуждаются, – объяснил Колян, это был его обычный подготовительный текст, чтобы сразу разложить всё по полочкам. – Вот и получается, что в плане долгих отношений я…

Ксюха подаётся мужчине на широкую грудь:

– Какие же вы, мужики, бессовестные! – зло шепчет девчонка, Колян обнимает, не успевая до конца разумно взвесить, пожалеет он об этом внезапном порыве или нет…

Несколько шагов вперёд толкает Колян, жадным напором исследуя нежные и мягкие девичьи губы, и вот любовники уже в коридоре. Потом Ксюха увлекает Фролова в гостиную комнату на старенький диванчик. Николай старается не с размаху рухнуть, а максимально элегантно присесть. Что при его габаритах задача практически неподъёмная! Хлипкое творение рук мастеров прошлого века взвизгнуло пружинами и издало подозрительный треск, по крайней мере, в двух местах.

– Ты сколько весишь? – картинно хмуря бровь, спросил Колян, его укусили за губу, а он с наслаждением нащупал ладонью налитую высокую грудь. Господи, спасибо за это идеальное счастье!

– Кстати, мелкая, одно желание ты уже истратила, в курсе?

– Это когда?

– Не помнишь? Когда сумки попросила поднести.

– Дядя Коля, я не просила, я их тебе взять велела, так что не сачкуй!

– Вот жжешь! Сюда иди, мелкая!

С Ксюхой всё было непросто: и психи её, и внезапные обиды, и какая-то невероятная влюблённость. Колян начинал чувствовать себя последней сволочью. Девчонка ничего так и не попросила. На второй месяц знакомства в дело пошли подарочки от всей души: билеты на концерт любимой поп-группы, винтажный браслетик, СHANEL на день рождения. Потом Фролов опять уехал на вахту…

Спросите, перестал ли Колян по очередному возвращению «горизонталить» иных прекрасных дам? Да как же он мог устоять под артобстрелом прекрасных глаз и влекущих улыбок?

В предпоследний отпуск Фролов даже на родительской квартире почти не появился. Завис мужик в своей «двушке» через три остановки с друзьями. День рождения, юбилей, кто-то женился, у знакомого дочка-лапочка родилась (кто ж ещё коляску подарит, как не Колян?). Сами собой приклеились две настырные барышни: черненькая и беленькая. Они Николая между собой не поделили ещё на юбилее, и теперь тихонечко грызли друг друга за его спиной, при этом елейно улыбаясь. Душа Коляна больше лежала к пышненькой аппетитной брюнетке с тонюсенькой талией и крутым изгибом бедра, но Света налегала тяжёлой грудью слева… Поэтому в борьбе «попа или грудь» начинал побеждать более активный боец. В этот момент в ресторацию вошёл очередной общий знакомый, при виде которого уже все просто взвыли: «Вы посмотрите, кто прибыл? Проходи, дорогой! Официант, нам нужно ещё два бокала! Штрафной! Штрафной!» Даже не утруждая себя воспоминаниями об имени, гостю нашли за столом два места с девственно чистыми приборами, в которые никто не умудрился просто сплюнуть косточку от рыбы или положить кусок хлеба. Колян лишь поднял голову, чтобы посмотреть, кого сажают практически ему на голову, и увидел Ксюху. И больше… никого. Девчонка была без своей кустистой льняной пальмочки на голове и студенческой небрежной джинсы, с распущенными по плечам волосами, в отличном строгом платье, взрослая, красивая, дорогая. Фролов как-то сразу протрезвел, встал, извинившись и хватаясь за телефон, и вышел. В прохладном фойе, где почти не было слышно гремящей музыки и разрешалось культурно пересидеть «шторм» на кожаных диванчиках, Колян подпёр спиной стену. На него с нескрываемой белой завистью смотрел очкастый худосочный гардеробщик в форме.

Ксюха выпорхнула минут через пятнадцать. Для храбрости она прилично замахнула! На её губах был вкус шампанского, ананасных яблок и свежей салатной зелени. Целовались Коля с Ксюхой, а не дышал, кажется, салага-гардеробщик.

Потом Фролов получил свою куртку и плащик девчонки и вызвал такси…

Утро вернуло в реальность. Колян улыбнулся и подул на смешной хвостик. Когда она успела опять соорудить эту «пальму»?

– Ксюх?

– Ммм.

– Ты замуж хочешь?

– Нет…

– Ну и правильно…

В законном браке все мужики из джинов превращаются в Аладдинов, а женщины высаживают на голове не только экзотические причёски, но и бигуди.

После этой сумасшедшей ночи, сонного утра и нежного прощания днём Ксюха исчезла с горизонта… У Коляна вообще сложилось впечатление, что девушка ему померещилась. Номер её телефона оказался заблокирован. Записки, оставляемые в двери квартиры, так и торчали из щели, невостребованные и непрочитанные. На настойчивый дозвон и тарабам в течение недели Коляну никто не открывал. Во дворе помнили лишь милую старую бабушку, а не её длинноногую внучку-студентку. Фролов просто однажды удалил из телефона её имя и контакты, чтобы, периодически наталкиваясь на них, не испытывать странное чувство вины…

А ведь прошло полтора года…

***

– Пап-мам!!! Вы в курсе, что я мог Новый год в такси встретить?! – огромный морозный Колян сгрёб в охапку обоих «стариков». – Что со столицей?! Три недели до праздников, а пробки такие, словно в Сочельник!

– А басишь чего? Простыл?! – мама тревожно трогала лоб. – Ух, совсем ледяной!

– Так мы в такси дворами, мам! И застряли! И толкали!

– И вытолкали! – с улыбкой закончил отец, сдвигая на кончик носа очки. – Привет, сын! Как оно? Надолго?

– На два месяца. Там так замело, что до весны на разработке делать нечего! Всех в отпуска повыгоняли! – Колян стягивал расшитые добротные унты, на которые облизывались все его друзья. – Бать, это хозяйство бы просушить слегка! Тут же не снег – слякоть! Сейчас «чайковского» – и начнём подарки разбирать!

– Какой чай?! К столу давай! – мама оскорблённо вздёргивает нос. – Там наготовлено!

Колян белозубо скалится. Отец сокрушается: как можно было за пять месяцев заматереть ещё больше, что связанный полгода назад «на вырост» джемпер трещит по швам?

– Бать, а что там ещё по выходным делать? Грибы, ягоды, походы и тренажёрка вечером. А я ещё на оленьей упряжке научился гонять!

– Смотри мне! А то прибьёт оленем к какому-нибудь чуму! – отец шутил сквозь слёзы.

Он всегда скучал по единственному сыну. Веруня, жена, как-то разлуку мужественнее переносила. Фролов-старший с замиранием сердца ждал известий с Севера, что Колька там осел и домой больше не вернётся. Но парень неизменно стоял на родном пороге спустя вахтовый период, здоровый и родной великовозрастный ребёнок…

Семья села за стол. Вера Анатольевна внесла дымящийся поднос с тушеным мясом «по-фроловски» с домашним картофелем, сладким перцем, луком, морковью и цуккини. Отец только-только успел разлить по рюмкам ледяную водочку.

На тумбочке тоскливо взрыкивал «на беззвучном» мобильник Коляна, принимая тонны сообщений от друзей и знакомых. Но молодому мужчине хотелось сейчас вдоволь наговориться с матерью и отцом. Последняя вахта была тяжёлой. Чуть не ушла под лёд третья вышка, потеряли две единицы дорогостоящей техники. Свой двадцать девятый день рождения встретил там на Севере как-то грустно. Словно голос внутри Коляна шептал: не пора ли остановиться? Не пора ли подумать о семье и… Мужчина замер с рюмкой у губ, потом резко выдохнул… Закусить вкуснейшим мяском не успел. Не дали. В дверь позвонили.

– Сёма, наверное! Коленька, откроешь? – мама пошла доставать второй прибор. – Он с самого утра звонил, в гости напрашивался.

Семыч – закадычный друг Коляна ещё с детского сада. Отец уже довольно руки потирал в надежде, что втроём можно будет «раскатать» и второй литр.

Николай радушно наотмашь распахнул дверь. На пороге испуганно от такого напора вздрогнуло создание из какого-то параллельного мира. Это так подумалось Коляну. Спустя несколько секунд мужчина в безмолвии продолжал рассматривать гостя: высокий субтильный парнишка лет семнадцати из разряда «соплёй перешибёшь», тонкий в кости, странно легко одетый, словно за хлебом выскочил, светлокожий блондин с подозрительно знакомым пепельным оттенком волос и такой хрупкой шейкой, что трудно было представить, как она вообще голову держала и не ломалась.

– Привет! А ты кто? – немного фамильярно, но на правах хозяина дома выдохнул Колян.

– З…дравствуйте! – нерешительно муркнул мальчик-одуванчик и переступил с ноги на ногу, нервно выминая в пальцах длинную вязаную шапку с бубоном. – Извините, мы незнакомы, но… Я – брат Ксении. Ксении Зайко. Вы… её помните?

– Ксюху? О! – Колян сглотнул и подпёр плечом косяк. Парнишка смотрел большими голубыми глазами, а белобрысый качок с тазиком пельменей из воспоминаний Фролова уходил в небытие. Наконец Николай протянул юноше огромную ладонь:

– Ну, здравствуй, Митя! С чем пожаловал?

По законам жанра и согласно трактовке Экзюпери этот воздушный маленький принц мог сказать только одно: «Нарисуй мне барашка!», но гость как-то подозрительно покраснел и тихо шепнул:

– Мне нужна ваша помощь. Мне… просто… больше некуда идти, дядя Коля!

Мать твою за ногу! Хотелось рыкнуть на пацана, что тамбовский волк ему дядя Коля, но ведь… Если Ксюха слила брату его, Коляна, координаты и кликуху, значит, случилось что-то серьёзное. Да и немного бледное лицо Мити не было похоже на наглую физиономию шантажиста, пришедшего мстить за поруганную честь сеструхи. Мама крикнула из квартиры, почему Сёмочка не заходит… Парнишка чуть шевельнул губами…

– Думаешь, если будешь вот так стоять и молчать, я сам обо всём догадаюсь? – миролюбиво пробасил Николай.

– Извините, но вы видели: бабушкина квартира очень старая. У меня… батарею прорвало и… на потолке две огромные трещины… и коммуналка не проплачена… Я и родителям сказать пока не могу… Ксюша просила… Она должна была всё решить, а потом просто сорвалась… Детей на меня бросила и сбежала… Вы не думайте, она – хорошая… сильная… Просто устала за восемь месяцев! Их же двое! – внезапно затараторил Митя, часто смаргивая, наверное, чтобы не зареветь. – Нет! Я не за деньгами! Я сам подрабатываю! Я вытяну! И ремонт – сам! Вы… только с детьми временно помогите… Возьмите их пока к себе!

Взгляд Коляна придавил мальчишку железобетонной плитой непонимания и ахера. И основополагающим элементом в головоломке стало загадочное слово «дети». Отсутствием прямолинейности и любопытства молодой Фролов никогда не страдал, поэтому выяснял всё сразу раз и навсегда. Он чуть вскинул голову и строго посмотрел на притихшего Митю.

– Мелкий, ну, в принципе, проблема ясна, за исключением маленькой детали: почему именно я должен помочь тебе с Ксюхиными детьми? А отец-то их где?

По выразительному молчанию нежданного гостя и нехорошему прохладному ощущению в районе позвоночника, Колян осознал очевидность ответа на интересующий его вопрос. Тогда после ресторации они с Ксюхой три захода беспечно прокувыркались «без протекции», то есть без резиновой защиты. Но время «икс» прошло без сенсационных заявлений, а девушка вообще пропала из зоны действия радаров. И вот спустя полтора года он неожиданно стал отцом двойни?! Фраза «ну это ещё надо доказать!» хотела было сорваться с тёмных губ Коляна, как вдруг Митька нахмурился и отступил.

– Не понимаете? Это же малыши! Они-то ни в чём не виноваты! А вы… Вы… Эх, вы!!! – и пацан крутнулся на месте и понёсся по лестнице вниз.

========== Глава 2. ==========

Если вы думаете, что Колян загрузился, то сильно ошибаетесь! Колян ж мужик… его просто вынесло с этой планеты, куда-то на ближайшие неразумные и незаселённые. Фролов проследил глазами тонкую фигурку, убегающую от него в расстроенных чувствах, и аккуратно затворил дверь.

Мама снова осведомилась про Сёму, на что Колян буркнул, что это были свидетели Иеговы, которые очень хотели поговорить о детях. Мама разохалась, что теперь паломники так и будут сюда по проторённой дорожке шастать. А Николай, мягко говоря, дезорганизованный, вернулся за стол. Отец тут же подсунул вторую рюмочку, но азарт в глазах сына заметно подъистаял. Сначала родители просто переглядывались, потом решили, что чадушко банально устало с дороги, и не стали грузить расспросами.

Колян гонял в пальцах хлебные шарики, как в детстве, когда сомневался говорить ли родакам о залёте в школе или попробовать всё разрулить самому. Мама подкладывала сыну кусочки повкуснее, гладила по широченным плечам. Но Николай так и пребывал в состоянии мучительного принятия решения. Не каждый день внезапно, без предупреждения, становишься отцом двойни! Словно как выстрелили в сердце, да потом ещё контрольным в голову приложили. Ещё вчера ходил мужик по земле беспечный, а сегодня бах – и двойной нежданчик! А был ли сейчас вообще мальчик? Как-то всё сумбурно получилось! Митя этот говорил о проблемах, а он, Колян, как-то скупо отреагировал. Когда это Фролов вёл себя, как чурбан бесчувственный? Адрес Ксюхи Николай не забыл, даже если бы по голове долго били, найти не составит труда. А дальше? Ну, придёт Фролов туда, здравствуйте, я ваша папа! Только вот папой быть не готов и не хочу? Отец напротив потрогал лоб:

– Сын, да что случилось? Сказали тебе чего?

– Пап-мам, вы вообще морально готовы к внукам? – хрипловато выдаёт Колян.

– Мы уже лет пять, как готовы! – мама успокаивающе обнимает сзади отца. – А что, можно начинать радоваться?

– Мам, да мне самому для начала нужно обрадоваться! – Колян трёт лоб.

– Ты давай приводи, знакомь! А дальше – наша забота! – у матери начинают подозрительно азартно блестеть глаза: главное, не спугнуть удачу! Боже! Боже! – Ко-оль? А она кто? Неужели свидетель Иегова?

– Мать! – Колян укоризненно посмотрел на Веру Анатольевну, нет, ну нельзя же так неприкрыто демонстрировать вселенское счастье будущей бабушки, когда сын пребывает в предынфарктном состоянии. До Фролова-старшего осмысление вследствие лёгкого опьянения организма тоже постепенно докатилось, и глаза трогательно увлажнились.

Колян всегда подозревал, как сильно родители переживают за эти его переезды и тяжёлую работу. Как «дорогие его старики» хотят, чтобы сын завёл семью и оставил холостяцкие загулы. Николай низко опустил голову, потом резко глянул на часы: восемь часов вечера. «Детский мир» работает до девяти.

– Мам, я выскочу? Извини!

Мать понимающе улыбнулась и быстро собрала в контейнера жаркое и салатик без майонеза.

– Поедите и поговорите! Но со знакомством не тяни: я ж нафиг изведусь и пущу собак по следу! – Колян чмокнул матушку в щёку. Всё-таки отцу не в обиду, но у них в семье главная – мать! Характер у неё железобетонный. Фролов вспомнил, как на соревнованиях во втором классе сломал ногу, «в открытую» кость наружу, море крови. Отец и мать сидели среди болельщиков и всё видели. Колян помнил остановившийся, пустой от ужаса взгляд отца: человек просто вошёл в ступор, а Вера Анатольевна дала фору любому супергерою.

Тут же подлетела, рану обернула чистым полотенцем, на лице ни одной скорбной эмоции.

– Терпи, сын, ты ж мужик! До свадьбы заживёт!

К ним уже подбегали завуч, физрук и школьный врач с гремящим чемоданчиком…

Вот и сейчас: мама всё поняла, как будто подхватила нужную радиоволну. Колян просто взял пакет, сунул в него коробку каких-то конфет, которую брал «на подарки». Зачем, спрашивается, если Ксюхи не будет? В коридорчике мастер бурения обулся-оделся, нахлобучил огромную мохнатую шапку-ушанку, которую у него постоянно тырили в поездах и гардеробах как «раритетный сувенир», и посмотрел на своё отражение в зеркале. На него смотрел большой потерянный мужик с усталыми тёмно-серыми глазами, как сейчас модно говорить «цвета мокрого асфальта». Цвет сдержанной роскоши, как заявляют отпетые модельеры. А губы чего это у мужика соединились в узкую полоску и не улыбаются? Колян вздохнул и быстро покинул отчий дом.

В детский супермаркет Фролов влетел, как проштрафившийся папаша, заявившийся домой без подарков. На Коляна тут же сочувственно и заинтересованно уставились три пары глаз консультантов, готовые оказать скорую посильную помощь. Взгляд Коляна беспомощно заскользил по нескончаемым батареям всевозможных баночек и банок, пачек и пакетов. Что за подстава «номер два»?! А названия? Это меню из ресторана или детский магазин? Наверное, горло мужчины издало какой-то тоскливый рык-звук, потому что парень отделился от стайки консультантов и быстро подошёл к морально пострадавшему с волшебным предложением:

– Я вижу у Вас некоторые… м-м-м… затруднения? Разрешите Вам помочь? Скажите, пожалуйста, возраст ваших детей?

– Моих?! – глаза Коляна диковато блеснули. – Ну да, моих… племянников! Их двое по восемь месяцев!

– Сами жуют?

Хотелось ляпнуть: «А леший их знает!», но здравый смысл отговорил от юмора. Консультант оказался опытный: с такими «дядями» общался, видимо, через раз. Парень просто подвёл Николая к самым популярным брендам.

– Если не знаете о навыках жевания, лучше тогда брать пюрешки – точно не прогадаете! На какую стоимость вы рассчитываете? – осторожно осведомился консультант.

– Чтобы ЭТО можно было есть, а мне в глазах… матери не выглядеть жмотом, – обречённо буркнул Колян. – Они первый раз в Москве.

– А! Ну конечно! – паренёк благодушно улыбнулся и указал варианты. Колян, закатив глаза на нерусские названия и их ценник, накидал в корзину половину отечественного корма с чёткой маркировкой «Телятина», «Яблоко», «Кабачок» и половину западных изысков типа «Крем-суп из кролика и брокколи», «Соте из индейки с рисом», «Фруктовый салатик» и прочий бред. Потом был выбран сок и печенюхи. Перед банками с детскими питательными смесями Коле захотелось тихо застрелиться. Зачем вещать всему миру кликухи бурёнки или козы, с которых это молоко доили и сушили?! Когда достаточно на одной банке написать: «Сиська левая», а на другой – «Сиська правая». И мужики сберегут от дополнительного ненужного стресса и без того расшатавшуюся, не подготовленную к внезапному отцовству нервную систему. Решив, что такой серьёзный продукт наобум брать нельзя, Николай гордо отъехал от «молочного стеллажа», постреляв глазами приблизительный ценовой ряд и лишний раз посочувствовав Митьке. Пару пачек памперсов Фролов прихватил по среднему табличному весу лялек, и только тогда понял, что не спросил у расстроенного мальчика-одуванчика пол своих детей. Колян взял универсальные «влагоудерживатели», догрузив тележку до солидной горки четырьмя пачками влажных салфеток и двумя поильниками. Со всем этим скарбом мужчина, визжа разъезжающимися колёсиками, подгрёбся на кассу, где его в три пары рук быстро «пробили, упаковали и обоб…рассчитали». Пять тысяч с карточки улетели в одну секунду, даже не чирикнув на прощанье. Ему в утешение сунули какие-то бонусные купоны на тыквенный сок и «Лего». Гружёный товарами детского потребления, как последний верблюд, Колян резво доскакал до своей машины, раскидал покупки по креслам салона и рванул навстречу счастью.

Ностальгируя по прошлому марш-броску с Ксюхиными пакетами, Фролов так же лихо поднялся пешком до знакомой двери, оббитой лопнувшим в двух местах дерматином. «Дверь надо менять на металлическую! А то вынесут за „спасибо“, хотя, что там у них брать?» – мелькнуло в голове Коляна. Мужчина помялся на пороге, несколько раз вдыхая последние глотки свободы, и надавил на мягкую кнопку звонка. Фролов просто губу прикусил, чтобы не реализовать чудовищно актуальное желание сорваться с места и удрать, куда ноги унесут. Но мужик устоял, не дрогнул перед горой проблем! За дверью заскреблись, защёлкали бесхитростными поворотами ключа и наконец-то явили мрачному взгляду Фролова напряжённо застывшего юношу.

Митька в домашнем был ещё более тонким и воздушным, милым каким-то в растянутой футболке и джинсовых, затёртых на коленках бриджиках. Светлые волосы мальчишки были слегка влажными, растрёпанными и собранными на затылке в смешной хвостик. Митя посмотрел на огромную внушительную мужскую фигуру, на не менее внушительные фирменные пакеты в руках гостя и жалко улыбнулся.

– Почему не спросил: «Кто?» – сердито рыкнул Фролов, мальчишка втянул голову в худенькие плечи. – Посторонись-ка!

– Я в глазок… – начал было Митя, но притих под тяжёлым взглядом мужчины. – Кому мы тут нужны? – шепнул пацан минутой позже, когда Колян быстро развесил свою верхнюю одежду по хлипким крючочкам прихожей. Из комнат пахнуло молочным уютным духом, а не ссанками, как ожидал Фролов, и тут же раздался звонкий, разделяющийся на два голоса рёв. Митя зайкой метнулся в комнату и тут же быстро и ласково начал что-то говорить на совершенно непонятном языке.

«НУ, ВОТ И НАСТАЛ МОМЕНТ ИКС!» – подумал Колян и, не оттягивая больше ни минуты, вошёл в знакомую спаленку. На кровати сидел один заспанный светлоголовый бутуз, а второй горестно завывал на руках Мити.

– Проголодались! – парень прижался щекой к пухлой щёчке ребёнка. – Поможете покормить?

А Коляну послышалось: «Сдайте кровь в комнате напротив!»

– Руки… перед смертью… помою? – прохрипел мужчина, и Митя кивнул, дрожа уголками пухлых губ.

Когда Колян вернулся из ванной, то обозначился не сразу. Стоял и смотрел из-за дверного косяка на мальчишку. Митя, стоя на коленях перед кроватью, менял близнецам подгузники, причём уже в ход пошла новая, купленная Фроловым пачка. Мальчишка трогательно ворковал нежным голосом, уговаривая племяшей не орать, поглаживал им пухлые ножки и ручки. Колян смотрел на длинные Митины спину и ноги. Не дать ни взять Ксюха минус пять лет без сисек и круглой попы! И ещё эта трогательно тонкая, беззащитная шейка, снова не прикрытая волосами. У Фролова дрогнули пальцы, словно он уже ощутил под ними бьющуюся жилку и эти птичьи хрупкие косточки. Отчего его так тянуло эту шейку потрогать, легонько сжать, чтобы Митька вскинул огромные испуганные глазюки? Пацан-то, собственно, не виноват, сидит вон с мелочью, как привязанный, думает, во что переодеть, чем накормить, как ублажить, а самому-то наверняка хочется и в кино, и в клуб с ребятами-девчатами. Митя чуть прогнулся в затёкшей пояснице и как-то не по-мужски повёл плечами. Колян нахмурился, глядя, как мальчишка устало встаёт с коленок.

– Чем кормить-то надо? – Митька вздрогнул. – Иди посмотри ассортимент, что я приволок: может, мужики сегодня нормально поужинают, а не попьют молока из сухого порошка.

Пацан покорно двинул на кухню. Колян присел на корточки перед кроватью. Один малыш, чуть побойчее и крупнее, тут же уверенно сел на попу и сунул кулачок в рот. Второй, явно оробев и приготовившись опять пустить слезу, лежал на пузе в позе сфинкса. На покрывале были разбросаны замысловатые игрушки.

«Понятно, почему дети сейчас такие замороченные акселераты! – хмыкнул Колян. – Блин, у меня одного нормальные заводные машинки, что ли, были, собачка, лягушка, юла, пирамидки, кубики, а не эти выкидыши кубика Рубика и погремушки-мутанты?!»

– Ладно, мужики, мы это недоразумение прогресса исправим. Баба Вера достанет с антресолей чемодан с моим детским барахлом, тогда и поигра… – Колян осёкся. Значит ли это, что он вот так просто согласился с неожиданным недоказанным отцовством?

К нему деловито подполз тот бутуз, что был крупнее, и начал теребить навороченные часы Николая, с явным намерением стащить цацку с большой руки. Меньшой мальчик передумал реветь и теперь с интересом наблюдал за бесстрашным братом, который пыхтел и начинал злиться. Почувствовав приближающуюся истерику задницей, Колян быстро сдёрнул с запястья часы и вручил упрямому малышу. Кожаный ремень тут же проверили «на зуб», сморщились и начали крутить в маленьких пухлых ручонках. Уже нерешительно подползал второй кроха, явно намереваясь отработать новую игрушку, за что немедленно получил часами по темечку, благо дело несильно. Но заорал мощно! Стены содрогнулись!