Текст книги "Lovestory"
Автор книги: Мартина Маккатчен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
8
Рождество и Новый год
Джордж колотил в дверь Мэнди.
– Открывай, моя маленькая рождественская фея! – кричал он.
Открыв дверь, Мэнди была поражена. На пороге стоял элегантный донельзя Джордж, в стильной вельветовой куртке шоколадного цвета, в длинном полосатом шарфе, бежевой водолазке и узких джинсах. В руках он держал большую белую коробку, перевязанную огромным красным бантом.
– Джордж! – Мэнди взвизгнула от восторга. – Спасибо!
– Нет, это тебе спасибо, что в последний момент согласилась провести день со мной, – улыбнулся Джордж. – Эта вертихвостка, моя сестрица, встретила какого-то мужика и уже через пять минут решила, что это, видите ли, любовь всей ее жизни, так что они с ним где-то уединились. Ты же знаешь, что мама с папой отправились в круиз и велели мне присмотреть за Шантель. Но, как видишь, из этого ничего не вышло. Эта свинюшка сочла нужным только предупредить меня вчера, что не явится домой.
– Не переживай, милый. – Мэнди обняла старинного друга. – Я только пальто надену, и можем идти.
– А может, сначала подарок откроешь?
– Ладно, давай сначала вскроем эту красоту, – не устояла перед искушением Мэнди.
Она уселась на белый диван с льняной обивкой и стала открывать коробку под нетерпеливым взглядом Джорджа. Сняла крышку и под несколькими слоями оберточной бумаги обнаружила…
– Вот это да-а! – выдохнула она, разворачивая великолепное бежевое пальто от «Chloe», отделанное стразами.
– Ну как, солнце, нравится? – Джордж затаил дыхание и картинно закрыл руками глаза, подглядывая сквозь пальцы. – Если тебе совсем-совсем не нравится, то можно договориться с пресс-службой «Chloe» и хитроумно заменить это пальто на другой образец из их последней коллекции.
– И думать не смей! Оно просто чудесное.
Благодарная Мэнди бросилась Джорджу на шею и расцеловала его в обе щеки. Он расстегнул пуговицы на обновке и накинул пальто поверх черного обтягивающего платья от «Temperley», которое Мэнди выбрала для их сегодняшней встречи. Благодаря безупречному крою, платье сидело идеально, и Мэнди чувствовала себя в нем великолепно. Сегодня она дополнила платье черными матовыми колготками и замшевыми туфлями «Louboutin» на высоких каблуках и небольшой платформе. Мэнди выглядела стильно и современно. Волосы она собрала в простой конский хвост, что подчеркивало изящную линию подбородка. Макияж у нее был простой и естественный, с акцентом на полные губы – их удачно подчеркивал бежевый блеск. А когда ко всему этому великолепию добавилось еще роскошное пальто из самой лучшей ткани, она почувствовала, что выглядит на миллион.
– Джоржд! Да оно, наверное, стоит целое состояние! Просто не верится, что оно мое.
Она вертелась вокруг Джорджа, а потом встала, уперев одну руку в бок, а вторую приложив к голове:
– Ну, что скажешь?
Джордж внимательно оглядел стоящую перед ним красавицу.
– Ты похожа на чертовски соблазнительную модель с третьего разворота журнала, – рассмеялся он. – Только купальника не хватает. А из-за денег не переживай, – продолжил он заговорщическим тоном. – Я совершенно очаровал одну из девочек, проводивших их PR-кампанию, и она подписала нужные бумаги, в которых говорится, что это очаровательное пальтишко потерялось по пути со съемок в Милане. Видишь? – со значением улыбнулся он. – На самом деле, лучшие друзья стильных девушек – это мальчики-геи!
Мэнди прыгала и хлопала в ладоши от восторга. Она только что получила в подарок пальто стоимостью несколько тысяч фунтов. Просто сказка какая-то! Они направились к выходу.
– Погоди, – сказал Джордж. – А ты разве не собираешься открывать подарки, что под елкой? Тот, с бантом и стразами, выглядит просто божественно.
Чудесное пальто вытеснило у Мэнди из головы все мысли о Джейке. Она прослушала сообщение, которое он оставил накануне, где объяснял, что его жена Элен пригласила гостей на вечер. Джейк, как только узнал, сразу бросился звонить Мэнди, но она как раз бродила по той части «Harrods», где не ловит мобильный, и узнала про сообщение только со слов Дивы.
– Угу, значит, Элен, да? – пробормотала она себе под нос, чувствуя укол ревности. Она не на шутку рассердилась. Внезапно другая женщина в ее жизни обрела имя. А с именем она будто бы обрела плоть и кровь. До того момента Джейк называл ее просто «моя жена», и, по понятным причинам, о ней они практически не говорили. Вроде бы и мелочь, но упоминание этого имени глубоко уязвило Мэнди. Ее словно ножом в живот ударили. В гневе она написала ему в ответ:
«Все в порядке. Хорошего тебе Рождества. М.
P. S. Дива отдала мне твой подарок, спасибо. Жаль, что не удалось отдать тебе твой».
Отправив сообщение, она быстро распаковала остальные подарки и отнесла в машину те, что купила родным. Она не стала смотреть, приходили ли ей еще сообщения, и уснула сном младенца. Поначалу Мэнди очень расстроилась, но потом решила выкинуть все это из головы, настроилась на позитивный лад и теперь снова чувствовала себя спокойной и полной сил. Так ей было проще. На душе было пусто, но легко. А сейчас ей в жизни недоставало именно простоты и легкости.
Утром она проснулась очень рано. Интуиция подсказывала, что надо проверить, не пришло ли на телефон новых сообщений. Не открывая глаз, она потянулась за мобильником. Так и есть: два непрочитанных сообщения. Первое было от Джорджа:
«Эта вертихвостка повстречала хахаля всей своей жизни. А меня, значит, по боку. Я остался один на Рождество. Такая роскошная компания пропадает! Можно я присоединюсь к тебе на Рождество? Если у тебя есть уже какие-то планы не переживай… Джордж.
Я уже больше на тебя не сержусь… Очень прошу, можно я заеду к тебе часиков в девять? Или это слишком рано?»
Мэнди хихикнула про себя. До чего же ему, должно быть, одиноко, если он готов подняться в несусветную рань?
Затем она прочитала второе сообщение:
«Как жаль, что я тебя не застал. Прости, пожалуйста. Я позвоню, как только урву минутку. Люблю тебя. Джейк.
P. S. Надеюсь, тебе понравился мой подарок».
Бам-м! Одно такое сообщение – и чувства ожили с новой силой. На сердце будто камень лег. «Ненавижу тебя за то, что ты можешь со мной такое проделывать, – пробормотала Мэнди себе под нос, откидывая волосы с лица и потирая глаза. – Слава богу, у меня есть Джордж!» – шептала она, набирая ему ответ:
«Конечно, приезжай, я поеду к сестре пораньше, а то маленьким непоседам не терпится открыть подарки. Приезжай, чем раньше, тем лучше».
А что до Джейка, то она посмотрит, когда он позвонит и что скажет.
– Ур-р-р-а-а-а! Поехали-поехали, – вопил Джордж прищелкивая пальцами. – Раз-два-три, и вы снова с нами. – Джордж обожал гипнотизера Пола Маккенну и постоянно цитировал эту его любимую присказку.
Но Мэнди в новом пальто стояла посреди крохотной гостиной и не двигалась с места.
– Я не знаю, что мне делать, Джордж. – Она в задумчивости скрестила руки на груди. – Этот подарок в коробке, перевязанной бантом со стразами… он от Джейка.
Джордж изогнул бровь:
– Молодчина, Джейк! Неплохо для такого прямого парня, как он!
Мэнди не сводила глаз с подарка:
– Меня переполняют чувства. Я скучаю по нему, и мне грустно открывать подарок без него, но я даже не знаю, когда мы увидимся в следующий раз. Вчера он так и не смог вырваться от детей.
– Ага, а еще я слышал, что от тебя он тоже едва живым ушел, – улыбнулся Джордж.
Мэнди бросила на него вопросительный взгляд.
– Дина рассказала мне про ваше приключение с елкой, – добавил он со смехом.
Оба захихикали.
– Забей! – сказал Джордж. – Джейк никогда не будет принадлежать тебе на все сто процентов. Ты хоть, по крайней мере, наслаждайся тем, что тебе достается. Не хочешь открывать его подарок? Тогда открою я.
Он рванулся к подарку, но Мэнди оказалась быстрее. Она оттолкнула его на диван и схватила чудесный подарок.
– А что будешь делать с другими? – спросил Джордж, приходя в себя после тычка локтем под ребра.
– А… с этими? Один – для Джейка, а вот это тебе.
Она вручила Джорджу подарок и опустилась рядом с ним на диван. Джордж вдохнул женственный аромат ее духов.
– Ну, хорошо, давай открывай первым ты. – Мэнди подтолкнула его под локоть.
Открыв подарок, Джордж в изумлении прислонил руку ко рту.
– В жизни не видел таких красивых запонок! – просиял он. – Жаль, что на мне нет рубашки, а то надел бы их прямо сейчас. – Джордж очень расчувствовался, разглядывая запонки. – Ух ты, так ты еще и инициалы мои на них выгравировала. – Глаза у Джорджа так и сияли. – А маленькие бриллиантики между буквами смотрятся просто роскошно.
Он крепко обнял Мэнди, потом отстранил и обхватил ладонями ее лицо.
– Они такие красивые, а ты такая чуткая и внимательная. Мне так тебя не хватало, малыш.
Мэнди подняла на него глаза и поймала взгляд, которым он никогда прежде на нее не смотрел. Он притянул ее к себе своими сильными руками и нежно поцеловал в щеку. Его теплое дыхание едва коснулось ее губ. От него всегда так восхитительно пахло. Мэнди отстранилась и посмотрела на свой подарок. Ее обуревали чувства, казалось, еще немного – и она в обморок упадет. Мэнди была абсолютно уверена, что ей сейчас все почудилось. Она открыла бархатную коробку. Внутри оказалась еще одна коробка – поменьше. У той внутри – еще одна, потом еще и еще. Наконец она добралась до последней, самой маленькой коробочки, заглянула туда, и у нее перехватило дыхание.
– Синенький пакетик от «Tiffany»!
– Синенький пакетик от «Tiffany»!
Они с Джорджем восхитились в один голос. Оба захихикали.
– Давай открывай быстрее! – поторопил Джордж.
В нежно-голубом пакетике от «Tiffany» была синенькая коробочка от «Tiffany», а внутри той – красивый черный замшевый футляр. Мэнди осторожно открыла крышку. Ее глазам предстали крупные сережки-гвоздики с бриллиантами. Они очень эффектно поблескивали на фоне атласной подкладки футляра.
– Ого-о-о! – только и смог сказать Джордж. Наглядевшись на сережки, он сказал: – Класс! Давай надень их! Надень!
Мэнди подошла к зеркалу в стиле ар-деко, висевшему у нее над каминной полкой. Надев сережки, она стала еще прелестнее.
– Ты прямо сияешь, – улыбнулся Джордж.
Мэнди глянула на их с Джейком фотографию, взяла ее обеими руками и поцеловала:
– Где бы ты ни был, что бы ты ни делал, я по тебе скучаю. И спасибо тебе!
Джордж потупился. Он так сильно любил Мэнди, что ему было больно наблюдать эту трогательную сцену, больно потому, что этот мужчина не рядом. Джорджу еще больше захотелось подарить ей незабываемый праздник.
Иногда ему становилось нелегко. Временами ему казалось, что он влюблен в Мэнди. Раньше эти ощущения приходили и уходили, но с появлением Джейка Джордж стал задумываться над некоторыми вопросами: что он на самом деле чувствует, когда другой мужчина становится ей ближе, чем он сам? Он знал, что с его ориентацией никогда не сможет дать Мэнди стабильности, которой она искала и заслуживала, но ведь Джейк тоже не лучший вариант. Джейк может одарить Мэнди бриллианты, это прекрасно, но как насчет поддержки и настоящих отношений на равных? Нет.
Когда-то давно Джордж влюбился в одну женщину. Ему было тогда девятнадцать, а свои гомосексуальные наклонности он считал проявлением бурной фантазии. Ту женщину звали Лана. Иногда, напившись, Джордж рассказывал Мэнди о ней. Он ее просто боготворил. По его мнению, они идеально друг другу подходили. Ближе, чем Лана, Джорджу была только Мэнди. Джордж показывал Мэнди фотографии. Да, Лана была обворожительна. Она чем-то напоминала Халли Берри, но глаза у нее были зеленые. Необычную внешность она унаследовала от предков, среди которых были жители острова Барбадос и ирландцы. Они с Джорджем познакомились в студенческие годы, быстро стали лучшими друзьями, а потом и полюбили друг друга. По всей видимости, в постели им было неплохо, но для Джорджа важнее была эмоциональная близость. Они с Ланой продолжали общаться.
Лана всегда чувствовала, что Джорджу чего-то не хватало. Когда они полюбили друг друга, им обоим казалось, что, если не обращать внимания на это «что-то», оно исчезнет само по себе. Но однажды Джордж со своей «бурной фантазией» повстречал на модном показе Доминика. Доминик рассказал им с девочками за обедом о своем новом друге сердца. В его рассказах Джордж узнавал себя. На него нахлынуло чувство вины. В тот вечер они всей компанией отправились в ближайший паб. Джордж несколько перебрал и в какой-то момент обнаружил, что изливает душу Доминику, которого едва знает. Возможно, от этого ему стало легче.
Вернувшись к себе, Джордж долго плакал. Если он будет следовать своей природе, то потеряет все, что так любит. Где же справедливость? Его охватило смятение, сердце разрывалось на части, но Джорджу пришлось признаться самому себе в существовании неких особенностей, которые просто не позволят ему продолжать отношения с Ланой. Он сознавал, что ему придется вступить на тяжелый и полный сложностей путь, но на этом пути он останется верен самому себе. Он вернулся в их квартирку в северной части Лондона и смотрел на мирно спящую Лану. Он нежно погладил ее волосы, а когда она проснулась, они занялись любовью. По иронии судьбы, это был лучший секс за все время их отношений. Ни он, ни она никогда не забудут той ночи. А потом они заглянули друг другу в глаза, и между ними состоялся непростой разговор, требовавший от обоих большой смелости. Лана была удивительной. Теперь она поняла, чего же в нем не хватает. Она настолько сильно любила Джорджа, настолько готова была принять его таким, какой он есть, что полностью поддержала его решение быть до конца откровенным перед ней и перед самим собой. Она улыбнулась, откинула его русые волосы на лоб и нежно прошептала:
– По крайней мере, мы никогда не расстанемся насовсем. Между нами навсегда сохранятся по-своему близкие отношения.
Джордж уткнулся лицом ей в шею и разрыдался от такой зрелости суждений у столь юной женщины. Он признавал ее правоту: в каком-то смысле, связь между ними останется навсегда. Но то, что их отношения никогда не будут полноценными, вызывало в нем печаль и озлобленность.
При взгляде на Мэнди неприятные чувства из прошлого возвращались.
– Может, лучше поедем? – предложил он со вздохом.
Мэнди поставила свою драгоценную фотографию обратно на каминную полочку, взяла ключи и подхвата Джорджа под руку.
«С Новым годом!!!» Зазвенели фужеры с шампанским. Старинные друзья радостно поздравляли друг друга. Мэнди всех обнимала и целовала. Ася рассылала воздушные поцелуи, чтобы не оставлять у всех на щеках следов от своей ярко-алой губной помады. Джордж щипал всех за задницы, а подвыпившая Дина со всеми обнималась и рассказывала, что кому уготовили звезды на грядущий год.
– Предсказательница ты наша, – с нежностью сказал Джордж, укутывая шею шарфом и ставя на стол бокал с шампанским, – пора нам немного прогуляться и выпустить на волю бутылку. Эй, пошли! – Его голос перекрывал гул голосов и живую музыку. – Только оденьтесь потеплее, а то там холодно.
Девушки похватали пальто со спинок итальянских стульев ручной работы с кожаной обивкой. Они встретились в ресторане «Gaucho», что на самом берегу реки в Ричмонде, и остались очень довольны выбором заведения. Через огромные окна, выходящие на реку, было прекрасно видно праздничный салют. И салют был выше всяких похвал.
– Так, все записали свои новогодние желания? – спросил Джордж, беря со стола пустую бутылку из-под Шампанского «Laurent-Perrier».
– Да-а! – хором откликнулись девушки, выскакивая на улицу.
Джордж скатал их записки в трубочку, протолкнул их в горлышко и изо всех сил надавил на пробку, закупоривая бутылку.
– Ну ладно, девочки, – сказал он, отступая на два шага назад, – пусть в наступающем сбудутся все наши мечты, и чтобы у всех было побольше сказочного секса! – С этими словами он зашвырнул бутылку в реку под довольные крики и аплодисменты «его» девушек. Всем хотелось надеяться, что желания сбудутся. Мэнди провожала взглядом уплывающую бутылку и думала о том, что она загадала. В ее записке говорилось:
«Хочу, чтобы этот год принес мне и всем моим любимым здоровье, богатство и счастье, но больше всего мне хочется сделать правильный выбор и следовать своей судьбе.
Спасибо.
Мэнди».
Она подумала о Джейке. Они собирались пообедать вместе между Рождеством и Новым годом, но Элен преподнесла ему неожиданный подарок: двухнедельную поездку на горнолыжный курорт. Здорово? Вообще-то не очень. Он должен был вернуться 10 января, но Мэнди делала вид, что ей уже все равно. Дел у нее было по горло, так что времени на то, чтобы тосковать по нему, просто не оставалось. Но вот уже три дня, как он уехал, а от него еще не пришло ни одной эсэмэски. Да ладно, кого она пытается обмануть? Она безумно по нему скучала и уже успела от этого устать, а все ведь только начиналось. Она стояла на берегу реки, смотрела на отблески в воде, и ей уже почти хотелось его разлюбить. Может, так станет легче.
Ничего хорошего в роли любовницы нет. Но в одном Ася была права: чтобы быть любовницей, нужно быть жесткой, сильной и совершенно независимой. В повседневных отношениях, возможно, все так и было, но неужели можно так себя вести по отношению к близкому человеку? Мэнди хотелось думать, что она может стать кем угодно, но, возможно, она вовсе не создана для этого. Только время рассудит.
9
Пойман на горячем
Мэнди очень вовремя завернула на заправку у себя на Кингс-роуд. Стоило ей остановить машину возле заправочной колонки, как мотор Фигги заглох – бензина не осталось ни капли. Мэнди возблагодарила небеса. Машина ведь могла заглохнуть и прямо посреди Кингс-роуд. Возникла бы гигантская пробка. Она стала искать кошелек, чтобы залить Фигги полный бак и ехать дальше по шоссе АЗ в гости к маме, Оливии и девочкам. Робби уехал на пару дней в командировку в Данию, так что у них получался девичник. Приглашение застало Мэнди несколько врасплох. Проникновенное и исполненное теплоты сообщение от Оливии глубоко тронуло Мэнди.
«Привет, Мэнди! Мы тут с мамой как раз говорили, что на Рождество не удалось толком посидеть. Столько беготни с детьми. Приезжай с ночевкой. Будем только ты, мы с мамой и девочки. Скучаю по тебе. Маслинка».
Мэнди улыбнулась и тут же набрала ответ. Она чуть не прыгала от радости, что повидается с сестрой, которая вот уже столько лет не называла себя Маслинкой. Это прозвище ей придумала Мэнди еще в детстве. Оливия до четырнадцати лет носила очки с толстыми стеклами в роговой оправе. Она их то и дело разбивала, от этого руки у нее вечно были в порезах. Это делало ее похожей на их школьную буфетчицу, которая всегда носила строгое черное платье, за что ее прозвали Маслиной. Даже сама Оливия рассмеялась, когда Мэнди впервые назвала ее этим прозвищем. Как приятно вспоминать такие моменты.
Мэнди залила Фигги бак под завязку, взяла в супермаркете на заправке яблоко и бутылку минералки, вернулась в машину и поставила диск «Rolling Stones». Она уже вставила ключ в замок зажигания, как увидела нечто такое… Она не сразу поверила своим глазам. Она не знала, что ей делать: то ли пригнуться на сиденье и спрятаться, то ли бежать здороваться. Она неподвижно сидела в машине, недоумевая, почему именно ей суждено стать свидетельницей этой сцены: Робби вышел из своего любимого серебристого «Porsche» 1980 года выпуска и что-то с улыбкой спросил у рыжеволосой женщины, что сидела на пассажирском сиденье. В боковое зеркальце Мэнди увидела, как та в ответ счастливо и многообещающе ему улыбнулась. Робби пошел платить за бензин.
Мэнди просто не могла не смотреть в их сторону. Ей надо было побольше узнать об этой кудрявой, рыжеволосой, голубоглазой женщине с накладными ресницами, одетой в легкую шубку. Незнакомка порылась в косметичке и, даже не глядя в зеркало, привычным движением нанесла еще один слой блеска на полные темно-розовые губы. При ближайшем рассмотрении оказалось, что она старше Оливии, но невероятно ухоженная. Алебастрово-белая кожа на ее точеных скулах чуть розовела от нанесенных румян. Судя по худощавой фигуре, она вполне могла оказаться бывшей моделью. Мэнди, затаив дыхание, старалась получше рассмотреть таинственную незнакомку.
Внезапно появился Робби с бутылкой вина в руках, и Мэнди сделала вид, что переключает радиоканалы на старенькой магнитоле у себя в машине. Но волноваться не стоило – Робби ее не заметил. Все его внимание было поглощено рыжеволосой спутницей. Он сел в машину, и та женщина обвила руками его шею и страстно впилась ему в губы. Он ответил на поцелуй с такой же страстью. При виде того, как они не могут оторваться друг от друга, Мэнди чуть не задохнулась от возмущения. Пятница, шесть вечера – по словам Оливии, Робби еще накануне улетел в Данию. После долгого поцелуя рыжеволосая открыла глаза и взглянула прямо на Мэнди. Той очень хотелось расцарапать лицо этой твари. Ей стало страшно обидно за сестру, ведь, в конце концов, боль сестры была и ее болью тоже. В голове у нее звучал голос Джейка: «Элен пригласила родственников… Элен взяла билеты на горнолыжный курорт… Элен то… Элен это… Элен, Элен, Элен, Элен!» Этот внутренний голос звучал все громче. Это становилось невыносимо. На Мэнди нахлынуло чувство вины, мощное, как цунами, сметающее все преграды на своем пути. Ей было очень тяжело. Она ненавидела себя.
Мэнди вдавила педаль газа в пол. Так быстро ей еще ни разу не удавалось доехать к сестре. Добравшись до места, она не спешила выйти из машины: казалось, пережитый гнев выжег ее дотла. Как ей теперь себя вести? Что сказать? Чем тут поможешь? «Не думай сейчас о точных формулировках», – пробормотала она себе под нос. Сделав глубокий вдох, она посмотрелась в зеркало заднего вида, поправила макияж. В мыслях о том, как вновь наладить отношения между сестрой и ее мужем, Мэнди проплакала всю дорогу. Стерев остатки потекшей туши, она сделала еще один глубокий вдох, взяла сумочку и направилась к столь совершенному с виду дому сестры.
Дверь открыла мама. Валери сразу поняла: что-то случилось. Мэнди держалась изо всех сил, но понимала, что выглядит неестественно.
– Привет, мам! Бр-р-р! До чего же сегодня холодно.
На самом деле, погода стояла довольно приятная, обе они понимали, что Мэнди несет чушь.
– Привет, Мэнди, – крикнула Оливия сверху. – Я сейчас волосы досушу и спущусь. – Она свесилась через перила. На ней была мужская пижама, а недосушенные волосы карамельного оттенка свешивались мокрыми прядями. – Я быстро, – заверила она и помчалась обратно в спальню досушивать волосы.
Мэнди зашла в гостиную и поставила сумку на пол рядом с диваном. Мама опять готовила. На этот раз пиццу и большую миску салата.
– На вечер у нас еще есть попкорн и мороженое, – сказала Валери. – Ушам своим не верю, но твоя сестра решила на сегодня забыть о диете.
Мэнди вяло улыбнулась. Чувства душили ее, в горле стоял такой ком, будто там поселился маленький слоненок, она едва могла глотать.
– Скажи, мам, а что бы ты сделала, если бы узнала нечто такое, что другой человек должен знать, но это доставит ему нестерпимую боль? Как бы ты поступила в такой ситуации?
Валери в упор взглянула на дочь:
– Что случилось, Мэнди? Обычно ты не спрашиваешь у меня совета в таких вопросах.
Мэнди потупилась и сильно сжала пальцы. Даже костяшки побелели. Она в буквальном смысле слова старалась удержать себя в руках.
– Что случилось, Мэнди? Что ты такое узнала? – продолжила расспросы мама.
– Ой, мам, это все просто какой-то кошмар.
Валери подошла к дочери и присела с ней рядом на диван. Дом был, безусловно, красив, но в нем было как-то пусто. В домах, где есть дети, такое редкость. Дом казался нежилым. Мэнди поежилась, будто от холода:
– Мам, ну почему я? Почему мне приходится приносить дурные вести?
– Ради бога, Мэнди, что случилось? Если ты хотя бы не намекнешь, в чем дело, я не смогу тебе помочь. – Валери с искренним беспокойством посмотрела на дочь и взяла ее за руки. – Речь идет о тебе или о ком-то еще?
Мэнди вдруг почувствовала, что не в силах говорить. Ведь остановиться на полдороге она не сможет, придется выкладывать все начистоту. Валери сделала глубокий вдох, хищно раздувая ноздри:
– Что-то с Робби?
Мэнди взглянула на мать. Откуда она знает?
– Что-то с Робби? – с нажимом повторила та.
Мэнди печально кивнула:
– Я только что видела его на автозаправке с другой женщиной. У нее рыжие волосы, и она старше Оливии. Мам, они были так увлечены друг другом.
Валери в ужасе прикрыла рот ладонью. Одно дело – подозревать, и совсем другое дело, когда твои подозрения оправдываются.
– А они тебя видели? – Она внезапно осипла.
– Нет. Вернее, женщина видела, но, скорее всего, не придала этому значения – она ведь меня не знает.
В воздухе повисло молчание.
– Ублюдок! Вот ведь сукин сын! – взорвалась Валери. – Нет, ну если ты несчастлив в браке – отлично, собирай вещи и вали отсюда! А вести себя так – это низко и подло!
Мэнди кивнула и заплакала.
Валери вся кипела от злости, но старалась держать себя в руках.
– А малышки? Бедные крошки! Он о них подумал? – Валери крепко прижала младшую дочь к себе. – Ты у меня такая хорошая девочка. Мы поможем Оливии пережить все это. Если мы будем рядом, она справится. Я точно знаю.
Мэнди стало трудно дышать.
– Никакая я не хорошая девочка, мам. Я мерзкая и подлая! Я совершила такую гадость, что сама не понимаю, как со мной такое могло случиться. – Мэнди старалась подобрать правильные слова и рассказать матери о том, что происходит между ней и Джейком. Но вместо этого разрыдалась у нее на груди, заливая слезами ее оливково-зеленый свитер.
– Послушай, – сказала Валери, крепко, как никогда раньше, прижимая к себе Мэнди. – Никакая ты не мерзкая, ты просто видела нечто отвратительное. В этом нет твоей вины, ты ничего плохого не сделала.
Мэнди зажмурилась, зная, что предстоящий разговор будет не из легких. Похоже, сейчас было не время и не место рассказывать о своих проблемах, она даже обрадовалась утешениям матери. Мэнди не могла припомнить случаев, когда они с мамой говорили бы по душам.
– Что случилось, тетя Мэнди? – донесся до них тонкий голосок. В дверях стояла малышка Милли.
Мэнди отерла слезы и высвободилась из объятий матери:
– Ничего, милая. Я просто что-то не то съела, и у меня заболел животик.
Милли поглядела на нее беспомощным взглядом, а потом предложила:
– А ты попроси бабушку погладить тебе животик. Мне всегда от этого легче становится.
И она умчалась наверх с воплем:
– Тетя Мэнди приехала! А еще она плачет, потому что у нее животик болит!
– Значит так, – сказала Валери, опомнившись. – Ты сейчас же все расскажешь Оливии. Она должна все узнать. Хватит! – Она потрясла головой. – Оливия и так сделала все возможное, чтобы спасти семью, но теперь уже слишком поздно.
Все мысли Мэнди были только о том, как выпутаться из этой ситуации, но выхода она так и не нашла.
– Ладно, мам, пойду наверх, – со вздохом сказала она. – Хочу побыстрее с этим покончить. Ради всеобщего блага.
Мэнди сглотнула. Ей было жутко. Валери склонила голову дочери на плечо:
– Хочешь, я с тобой пойду?
– Нет, мам, спасибо. Подожди нас здесь, мы спустимся. Можешь пока присмотреть за девочками. Займи их чем-нибудь на полчасика.
– Конечно, – кивнула Валери. – Я сейчас схожу за ними, а ты поговори с Оливией у нее в спальне.
Мэнди открыла дверь и осторожно присела на краешек безупречно заправленной кровати сестры:
– Солнце, мне с тобой надо поговорить. Тут кое-что произошло, и я… – Мэнди умолкла, зная, что ее новость больно ранит сестру. В этот момент она ненавидела Робби за то, как он поступил по отношению к своей прекрасной семье, за то, что он поставил ее в такое неловкое положение, но еще больше она ненавидела себя – здесь у нее даже слов не находилось. Она взглянула на замершую в ожидании сестру. В этой мешковатой белой хлопковой пижаме она казалась двенадцатилетней девочкой. После мытья волосы у нее стали очень пушистыми.
Оливия вдруг побледнела, на глазах у нее выступили слезы. Чтобы унять дрожь в руках, она скрестила их на груди.
– Ты про Робби хотела поговорить, да? – спросила она наконец.
Мэнди неподвижно сидела на кровати. Она смогла только кивнуть.
– Как ты узнала? – спросила она.
Оливия закусила губу и обвела взглядом комнату, словно вдруг перестала понимать, где находится. Она поджала пальцы ног, будто в попытке уцепиться за ковер и сохранить равновесие, но все равно слегка покачнулась.
– Женщина всегда сердцем такое чувствует, – тихонько прошептала она, обращаясь не то к Мэнди, не то к себе самой. – Я знаю, когда Робби грустно, когда он радуется, когда на него накатывает вдохновение или когда он чем-то разочарован. Я все про него знаю. – Она улыбнулась, будто на секундочку забыв, что находится не на вечеринке, где можно рассказать дамочкам, как она любит своего мужа. Она вся переменилась в лице, даже глаза, казалось, потемнели. – Что ты видела?
Мэнди глубоко вздохнула:
– Я была на автозаправке.
– Где? – выпалила Оливия.
– В Челси, – едва слышно пробормотала Мэнди, – на Кингс-роуд. Робби зашел в магазин на заправке, когда я уже расплатилась и вернулась к себе в машину. Я увидела, что в машине у него сидит женщина.
– И?..
– И… и… – У Мэнди задрожала нижняя губа, а по щекам потекли слезы. Она старалась со всей возможной деликатностью рассказать сестре, что видела. – И он ее обнял, а потом поцеловал… – Мэнди чувствовала себя ужасно неловко. – А она поцеловала его в ответ. Они явно не просто хорошие знакомые, назовем это так.
Оливия прочистила горло. Она с детства так делала, когда нервничала. Она зло смахнула текшую по щеке слезу:
– Как она выглядит, Мэнди? И не пытайся врать из деликатности, просто скажи мне правду. Она что и впрямь такая красавица?
Мэнди внимательно поглядела на сестру:
– Она старше тебя.
– Насколько старше? – продолжала Оливия свой нетерпеливый расспрос.
– Не знаю точно, но я бы сказала, года сорок три – сорок четыре.
– Опиши ее, – тут же последовала просьба.
Мэнди сосредоточилась, стараясь припомнить все в подробностях.
– Длинные рыжие волосы, голубые глаза. Кажется, она была в шубе. И да, еще у нее были накладные ресницы, губы она жирно мажет блеском, а еще она показалась мне очень худой.
– Худой? – эхом отозвалась Оливия. – Насколько?
– Очень худой, насколько мне удалось рассмотреть, – мрачно сказала Мэнди.
– Худее меня? – спросила Оливия с несчастным видом.
– Не болтай ерунды. Какая разница?
Оливия с такой силой обхватила голову руками, что казалось, еще немного – и голова треснет. Когда она подняла взгляд, в глазах у нее стояла такая злоба и ненависть, что Мэнди была поражена и на мгновение даже испугалась.
– Огромная разница, – закричала она во весь голос. – Я все время только и делаю, что стараюсь, черт возьми, быть такой, какой он хочет меня видеть! Такой, какой все хотят меня видеть! Я веду хозяйство, воспитываю детей, слежу за собой лучше, чем любая из моих знакомых! Я развлекаю его друзей и делаю вид, что мне чертовски интересно то, что они построят еще одно здание, которое ничем не будет отличаться от предыдущего!
