Текст книги "Достигая Прозрения (СИ)"

Автор книги: Марти Бурнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

"Проклятые талраки!" Люм разозлился на свое новое тело. Он был уверен, что именно тело талрака вынуждает его все время думать о пище, представляя, какими окажутся на вкус даже разумные существа. Хотя, что такое разумность?.. Вот, например, он, Люм, считает себя вполне разумным, в то же время, ему постоянно говорят, что он – дурак…

Так же, он проклинал устройство, что поменяло их с Рафхатом телами и тех, кто вживил его. Люм был голоден, несчастен и одинок.

– Да проснись ты! – толкнул он Рафхата.

Тот медленно открыл один глаз.

– Я не сплю. Я медитирую. Не мешай, – глаз закрылся.

– Я есть хочу! – громко заявил Люм, вскакивая на ноги.

Он надеялся если не поесть, то хотя бы поговорить с кем-нибудь.

– Ничего нет. Вы все сожрали! – Эри печально кивнул на груду объедков.

– Тогда надо принести новую пищу.

– Нельзя! – Рафхат открыл все глаза.

Эри немного испуганно покосился на шипы, показавшиеся меж панцирных пластин сиреневого чудовища:

– Ты медитируй… медитируй… а мы с твоим приятелем поищем что-нибудь поесть.

– А я не знаю, что можно есть талракам, – Люм был рад беседе, она отвлекала от голодных спазмов. – То есть знаю, то, что уже ел, но вдруг талраки могут, есть что-то, чего я не знаю…

– Нет здесь ничего, – Рафхат разозлился. Он убрал бессознательно выпущенные шипы и поднялся на ноги, – Только голый пластик, да еще этот… – он покосился на Эри. – Можешь сожрать его, мне не жалко.

Люм задумался. Он не понял, о чем говорит Рафхат. О человеке Эри или о пластике. Есть пластик не хотелось. Аппетита тот не вызывал – значит, вряд ли пластик съедобен для организма талрака. Не предлагает же Рафхат съесть Эри?..

– Не надо меня есть! – Эри вскочил из-за стола. – Вам Нэйб этого не простит. Мы же с ним друзья… почти родственники!

Он затравленно посмотрел Люма, который стоял между ним и спасительной дверью

– Ну, зачем ты так… – Люм расстроено сел на пол. – Я ведь просто хочу есть…

– Но не меня!

– Нет. Репинута бы сюда…

– Что это? – спросил Эри, чтоб отвлечь монстра.

Люм задумался. Ему явственно представилось родное болото. Такое свежее, полное влаги, а в глубине, словно в соусе из мелюзги, копошатся репинуты. Откусываешь его – такого сладкого, хрустящего… Ну как кому-то объяснить, что такое репинут, и что он значит для ронгов. Не поймут…

– Премерзкие твари, – раздался голос Рафхата. – Ронги отлавливают их в своих поганых болотах и жрут прямо на месте. Живыми, чтобы во рту визжали и извивались. Дикари.

Люм обиженно посмотрел на него. Он не хотел пачкать пустыми препирательствами самое чудесное, что у него осталось – воспоминания о родном мире. Наконец, он грустно сказал:

– В каждом мире должны быть свои репинуты.

– У нас есть песчаные черви… – вдруг поддержал его Рафхат. – Правда, это ритуал. Когда мы отправляемся в пустыню… – тут он замолчал.

Рафхат сел на пол, сложив под собой ноги, словно отгородившись от мира. Люм видел, что и ему грустно. Удивительно, как много общего можно найти даже с талраком.

– А что есть на вашей планете? – Люм повернулся к Эри.

– У нас… у нас… визжащие твари… – опасливо засуетился тот. – О! В гараже полно гарфманов! Я не буду возражать, если вы сожрете их всех.

– Они вкусные?

– Это дело вкуса. На мой взгляд… – тут Эри замялся, -…о вкусах не спорят. Даже не обсуждают. Почему бы вам их не попробовать?

– А вдруг они ядовитые?

– Не думаю… то, есть грязи и вони от них предостаточно, но яда нет. Есть их или не есть – это, конечно, вопрос вкусовщины, но они достаточно мясистые… и визжат громко… вам должно понравиться.

– А как на них лучше охотиться? Приманивать или вылавливать в местах скоплений?– Люм азартно лязгнул металлическими жвалами. Он стоял возле двери и нетерпеливо оглядывался.

– Не знаю. Не пробовал, – Эри передернуло.

– Проходя через ангар, я заметил мертвое животное, – заметил Рафхат, подходя к Люму. – Кто-то размазал его по флаеру. Вокруг больше никого не было.

– Странно… обычно они сами лезут под ноги. А уж чтоб труп не сожрали сразу… – Эри задумался. – Возможно, их что-то отпугнуло. Что-то, чего в ангаре не было раньше.

– Это мы, – сказал Рафхат. – Вернее, запах. Я всегда говорил, что вы – ронги отвратительно воняете.

– Сам ты воняешь! – Люм обиделся и расстроился. Ему хотелось поохотиться, но как охотиться, если добыча бежит, чуя твой запах…

– Нужна приманка! – Рафхат деловито огляделся, поворачиваясь всем телом, и остановился на Эри. – Ты будешь приманкой. А мы пойдем сзади.

– Я не хочу! Это унизительно…

– Насколько я понял, унизительно – развести в своем доме этих тварей. Поэтому ты должен быть нам благодарен за желание избавить твое жилище от них. Иди! – Рафхат чуть выпустил шипы, выказывая серьезность своих намерений.

Эри обреченно направился к двери, проклиная этих чудовищ, Нэйба, гарфманов и свой язык. Он лишь надеялся, что, впав в охотничий азарт, инопланетяне не сожрут и его…

В ангаре Люму сразу стало холодно. Тусклое красноватое освещение наводило тоску. Совсем не похоже на родные болота. Оставалось надеться, что гарфманы окажутся вкусными.

– Обычно они прячутся там, под флаерами, – Эри указал в ближайший угол, где сломанные машины громоздились почти до потолка. – Наверное, там гнездо. Давно надо было принять решительные меры, но… – он замялся. – Сначала казалось, что не велика проблема. Пусть, думаю, живут… а потом стало поздно. Я давно и близко к этому углу не подходил. А ведь там флаеров хороших много, их отремонтировать бы да продать…

– Заткнись и иди вперед! – оборвал его Рафхат. – Помни – ты приманка. Выманишь и в сторону, – ему надоело топтаться сзади, и он шагнул вперед, едва не толкнув при этом Эри.

Эри не очень уверенно двинулся в сторону предполагаемого гнезда. Люм понимал, почему человек старается держаться подальше от одиноко стоящих машин. Выскочит из-под нее гарфман – куда деваться?

Сам Люм старался держаться на расстоянии двух прыжков от Эри. Правда, для этого все время приходилось себя сдерживать. Рафхат шагал сзади, как ни крути, а пришлось признать, что ронги, в чьем теле он находился, пахнут здесь сильнее всех.

До заветной кучи осталось несколько шагов. Люм уже тянул воздух, пытаясь среди техногенных запахов краски и запчастей уловить аромат живой добычи. Сладкой, хрустящей, трепещущей…

Эри остановился и оглянулся. Люм дружески щелкнул жвалами, он видел, как люди подмигивают друг другу, и ему показалось, что щелчок жвалами должен означать примерно то же.

Отчего-то, человек отшатнулся, побледнел, неуверенно оглянулся и резво шагнул дальше к горе покореженных ржавых флаеров.

Люм замер. Он прислушивался. Он давно заметил, что в теле талрака слух его обострился, так же, как и нюх. Наверное, это потому, что талраки живут под землей…

Донеслось чуть слышное царапанье. Кто-то осторожно выползал наружу. Эри по-прежнему напряженно вертел головой в разные стороны – он явно ничего не слышал, хотя стоял намного ближе к источнику звука.

Люм весь превратился в слух. Он буквально видел, как под груды машин ползет репинут. Конечно, он знал, что это не репинут, но гарфман представлялся ему в обличии репинута.

"Ну же… ну…" Люм подобрался. Он отсчитывал последние мгновения до броска.

Внезапно раздался хриплый визг. В тот же миг Люм прыгнул.

– А-а-а! – Эри истерически замахал руками.

Его атаковали сразу два гарфмана. Люм уже стоял рядом. Он замешкался. Гарфманы ничем не напоминали репинутов.

– Да убери же их! – визжал Эри.

Один гарфман вгрызался ему в ногу, второй карабкался по туловищу. Не медля, Люм схватил жвалами того, что на спине. Он уже чувствовал во рту хрустящую сладость.

А вой! Какой стоял вой! Хриплый, но пронзительно тонкий с переливами и скрежетом. Душа Люма ликовала.

Но во рту оказалось пусто. Он просто разрезал гарфмана надвое и половинки валялись на полу по разные стороны от Эри. Второй гарфман удрал обратно под флаеры.

Эри прыгал на месте, в истерике пытаясь сбросить с себя несуществующих паразитов:

– Никогда! Больше никогда! Хоть сами меня сожрите! Чертовы твари!

Люм растерянно уставился на останки первого. Гарфман полз. За ним тянулся мутный полупрозрачный шлейф розовой слизи. От него осталась голова, пол туловища и всего две лапы, но он продолжал упорствовать. Сиреневый язычок то и дело вываливался меж острых зубов, и молотил по полу, словно тварь пыталась помочь себе, оттолкнуться и ползти быстрее, но лишь впустую шлепала по сторонам, брызгая пузыристой слюной.

Несколько клочков пены прикрывали сочащийся срез, а внутри все пульсировала и подрагивала студенистая розовая масса, продолжая выплескивать новые потоки слизи.

Люму казалось, что розовые сопли – это все, из чего состоят гарфманы. Казалось, что он будет ползти до тех пор, пока все не вытечет, и полгарфмана не превратятся в пустую оболочку.

"Будет жаль! Доброй еде нельзя пропадать!" – Люм схватил половинку и целиком сунул в рот. Жевать талракскими хитиновыми наростами было неудобно, но сладость, заполнявшая рот, обнадеживала.

"Репинут! Истинный репинут!" – обрадовался Люм, но как вскоре выяснилось, обрадовался зря. Гарфман оказался не просто сладким, он был приторным. Слишком приторным! Эти слащавые розовые сопли растворялись на языке, растеклись по всему рту, забираясь в каждый уголок. Казалось, эта сладость пробирается в душу, еще немного, и Люм сам растечется по полу приторными розовым сиропом…

Он принялся отплевываться, но было уже поздно. Его верхний желудок конвульсивно сжался…

– Х-х-х-а-р-р-р! – тонкая, но удивительно мощная струя из полупереваренных деликатесов и недоеденного гарфмана вырвалась между жвал и устремилась в сторону Эри.

"Чертов талракский желудок! – думал Люм, мусоля во рту клейкую массу. – Такой гарфман пропал! Почти репинут. Подумаешь, сладкий немного… в детстве я любил сладкое".

Эри молчал. Он наклонил голову, и с его волос стекали тягучие капли зловонной мерзости. Он поднимал руки, чтоб стряхнуть это, но с отвращением отдергивал их.

– Друг! Подожди! Не стряхивай на пол! – завопил Люм. – Сейчас я тебя оближу. Черт! Только эти проклятые жвала мешают.

Люм, пощелкивая жвалами, подошел к потерявшему дар речи Эри.

– Уйди! Отойди от меня! – завопил тот, выставив вперед руки.

Длинные волосы прилипли к лицу, и Эри ничего не видел. Он повернулся и, судорожно ощупывая руками стену, зашагал прочь.

– Рафхат! Ты можешь его облизать моим языком. Обидно же, весь обед пропал!.. Эри, постой!

– Отста-а-а-ньте-е-е!

***

У Аркадия Петровича и Ивана Никифоровича накопилось множество вопросов. Они весьма смутно понимали, что же только что произошло у казино. Очевидно, что сделка провалилась и что полиция Ареоса настигла их. Но вот подробности, от которых зависели дальнейшие действия, от них ускользали.

Нэйб наотрез отказался что-либо комментировать. Настаивать на немедленных объяснениях земляне не решились, потому что виллирианец молча нюхал хааш и гнал, как сумасшедший, изредка чертыхаясь.

Ангар встретил их душераздирающим криком и гулким эхом от металлических стен.

– Отста-а-а-ньте-е-е!

Предчувствуя недоброе, все трое бегом ломанулись к каморке Эри. Аркаша поскользнулся на размазанном гарфмане, больно ушиб колено, но в голове билась только одна мысль: "Кто на этот раз?! Полиция?!.. Бандиты?!.."

Нэйб оказался быстрее. Из-за завала послышался его возглас:

– Срань господня! Что вы тут устроили?!

Задыхаясь от волнения и прыжков через хлам, Аркаша увидел следующую картину: Эри вслепую шарил по стене, отыскивая дверь. Его волосы блестели какой-то слизью с вкраплениями мелких частиц непонятного происхождения. Рядом с ним стоял Рафхат. Просто стоял, но по невнятно подрагивающим верхним щупальцам казалось, что он чем-то взволнован или смущен. А из угла ангара, щелкая жвалами, к ним спешил Люм.

– Какого черта здесь происходит?! – Нэйб хотел схватить Эри за плечи и тряхнуть, как следует, но брезгливо отдернул руки.

Мельком взглянув на инопланетян, виллирианец пнул флаер, что стоял рядом. Внутри машины что-то жалобно звякнуло. Зато раскрасневшееся от злости лицо Нэйба постепенно приходило в норму.

– Люм предложил твоему другу помощь в избавлении от паразитов, – как ни в чем не бывало, ответил за всех Рафхат.

– Помощь?! – Эри внезапно ожил и завопил. – Да вы хотели сожрать меня! А потом согласились на гарфманов, сделав из меня приманку! Это вы называете помощью?! Я унижен в собственном доме!

Он забылся, вскинул голову и единым движением руки забросил волосы назад. С волос полетели сопливые брызги, а движение воздуха распространило облако зловония.

– Черт! Фу! Какая мерзость! – Эри с отвращением уставился на свою испачканную руку. – Вы за это еще ответите!

Тут к ним подоспел Люм. Выражение его фасеточных глаз определить было трудно, но потому, как нерешительно он замер чуть поодаль, Аркаша предположил, что тот смущен.

– Я не хотел… я случайно… кто же мог знать… Рафхат, что ж ты не сказал, что талраки не любят сладкого?!

Рафхат молчал. Он лишь раздувался и пыхтел, но шипы не показывались. Создавалось впечатление, что он едва сдерживает смех. Во всяком случае, Аркаша именно так трактовал его поведение.

– Охота не удалась, – Рафхат медленно направился в жилую комнатку.

– Пойдемте и мы, – профессор чуть тронул Аркашу за плечо. – Не будем смущать молодого человека…

Иван Никифорович выглядел как нельзя более серьезно, но рот его был сжат подозрительно плотно.

– Да… хуже гарфмана может быть лишь гарфман, которого сожрали и выблевали… – риторически изрек Нэйб.

Эри стался один. Он все еще пребывал в легком шоке, продолжая стряхивать остатки слизи:

– Ненавижу… ненавижу!

Нэйб вновь расположился за столом, положив на него ноги. Он задумчиво крутил в руках коробочку с хаашем.

Аркаша чувствовал, что, несмотря на курьез с Эри, который несколько разрядил обстановку, положение их весьма серьезно.

– Капитан, – он подошел к Нэйбу и забрал у него коробочку. – Что происходит?

Нэйб взглянул на него с удивлением:

– Отдай, – он протянул руку.

– Эта дрянь – дурной советчик, – Аркаша решительно сунул коробочку в свой карман. – Вы теперь не один. И все мы имеем право знать, что происходит.

– Вот, срань… какого?.. Впрочем, ты прав. Если вкратце – то ублюдок, которому я рассчитывал спихнуть хааш, захотел его даром… ну, почти даром – за четверть стоимости. Я был против. Тогда Раал захотел получить хааш совсем бесплатно. Пришлось срочно уходить оттуда.

– А я вот думаю, может это и к лучшему, – внезапно подал голос профессор. – Торговля хаашем – грязное дело.

– Может и грязное, но необходимое. Как еще мы выберемся с этой мерзкой планеты? Если вы не заметили, у нас на хвосте полиция, и крейсер ИСБ висит на орбите…

– Все возвращается на круги своя… вот вы все говорите о высшей гармонии, а как вы хотите ее достичь, распространяя по Вселенной эту дрянь?

– Профессор… – Нэйб поморщился. – Сейчас не время, для таких споров. Сейчас надо подумать, кому по-быстрому спихнуть хааш. Раал, наверняка, уже взялся за дело. Теперь будет трудно продать его и за половину стоимости. Черт! Надо было пристрелить эту мразь!

– Ну… тут мы вам не советчики, – Аркаша перебирал в уме варианты развития событий, но на ум приходили только прочитанные в детстве приключенческие романы. – А почему бы нам не наняться на какой-нибудь корабль и не покинуть эту планету в качестве членов команды?

– Не пойдет! – жестко проскрежетал из угла Рафхат. – Так мы не вернемся на родину.

– А вы вообще заткнитесь! – рявкнул Нэйб. – Охотнички!.. Но покидать Ил на чужом корабле – действительно плохая идея. Да и чертова ИСБ на орбите…

Повисла тишина. Лишь чуть слышный скрип кресла, да шорох плаща Нэйба нарушали ее. Аркаша томился. Ему хотелось действовать, но он так мало знал об том мире…

В углу, чуть слышно шурша хитином, заворочался Люм.

– Ладно! – выдохнул Нэйб. – Сейчас Эри отмоется – спросим его. Он может знать кого-нибудь, кто согласится принять плату за корабль хаашем. Это немного рискованно, но что делать…

Аркаше претила мысль, что они вернутся на Землю благодаря хаашу. Он нащупал в кармане фигурку солдатика, которую взял у Эри. Она стала неким талисманом. Он словно раздвоился: одна его часть все еще оставалась немного наивным земным студентом, другая начала подчиняться новым жестоким и циничным законам. Жаль… но в одном он был уверен – не познаешь, не научишься обходить. Одним словом, чтобы остаться собой, надо научиться меняться…

Вдруг Нэйб встрепенулся и напрягся, мгновенно скинул ноги со стола.

– Что это?

– Я тоже что-то слышу! – Рафхат насторожился и чуть выпустил шипы.

Аркаша и профессор тревожно переглянулись. Теперь и они обратили внимание на шорох, донесшийся из ангара. Гарфманы так шуметь не могли.

– Имперская Служба Безопасности! – грянул вой. – Сдавайтесь!

– Чертова сучка! – Нэйб вскочил на ноги. – Опять она за свое! Быстро нашла!

Другого выхода, кроме как через ангар, не было. Дверь они сломали собственноручно. Придется драться.

– Слышь, полиция Ареоса! – заорал Нэйб. – Запись поменяла? Не смешно!

– Выходите по одному и без оружия! – требовал механический голос.

– Проваливай, пока цела! – Нэйб прижался к стене у двери.

Земляне притаились за ним. Рафхат с пистолетом наготове стоял с другой стороны. Люм ожесточенно щелкал жвалами.

– Немедленно сдавайтесь!

Дверь потихоньку отползала в сторону, но пока в нее никто не лез. Нервы были напряжены. Аркаше хотелось подтолкнуть ее, лишь бы закончить эту мучительною паузу.

С тихим шипением внутрь что-то влетело. Маленькое… источающее тонкую струйку дыма…

– Все, приехали! – виллирианец попробовал откинуть это подальше.

Сверкнул выстрел. Нэйб отдернул ногу:

– Не дышать!

Аркаша так и сделал, едва увидел этот дым. Но удушье все равно сдавило грудь. Рядом наливался синевой профессор. Громко трещал Люм. Шипел Рафхат.

Аркаша застонал, но взрывающий мозг вой сирены и непрекращающиеся выкрики, смысл которых ускользал, заглушили его стон.

Сопротивляться было невозможно. Казалось, весь мир превратился в оглушающий удушливый кошмар. Аркаша упал. Рядом повалился профессор.

Дальше, Аркаша улавливал события рывками. Словно сознание то исчезало, то возвращалось.

Вот падает Нэйб, суматошно паля в пустоту…

Вбегают люди в черной одежде… много…

Они тащат откуда-то Эри. Тот почему-то голый, мокрый, визжит и истерически дергает тощими ногами… Почему он может двигаться?..

Лиа?!.. Откуда она здесь?!.. Наверное, начался бред…

Дальше была тяжелая, удушливая темнота.

16. Предательница.

Лиа проснулась. Наконец-то она смогла выспаться, отдохнуть и смыть с себя ильскую грязь. Каюты крейсера ИСБ были значительно комфортнее кают полицейских кораблей Ареоса, здесь даже имелся индивидуальный душ.

Лиа потянулась и бросила неприязненный взгляд на свою униформу, валявшуюся около кровати. Ей казалось, та все еще воняет помойками Ила.

Сон покинул мгновенно, но смутное ощущение тревоги, преследовавшее ее в сновидении, осталось. Словно подосланные Марбасом убийцы все еще гнались за ней. Мальчик, отдавший за нее жизнь, укоризненно наблюдал за этим издалека… Лиа стало стыдно, она опять забыла его имя. Как ни странно, наибольшая тревога возникала, стоило подумать о двух странных людях, сопровождавших Нэйба.

Лиа напялила комбинезон и направилась в крохотный санузел. Во рту стоял устойчивый химический привкус. Наверное, организм отравлен атмосферой Ила…

"Ненавижу эту помойку! Ненавижу все помойки! Ненавижу тех, кто там живет!" -она разорвала стандартный гигиенический набор и начала чистить зубы.

ИСБ приняло наводку по маяку. Они без труда задержали преступников. Пока не было найдено ничего на Марбаса, но ее положение значительно улучшилось с поимкой Нэйба. Если с ним провести работу… он должен много чего рассказать.

"Чертов ублюдок! – Лиа затошнило при мысли о генерале Марбасе, – Он все равно свое получит. Теперь, или я, или он! Кто-то из нас умрет!" – она сплюнула зубную пасту.

Безумное преследование среди свалок, трущоб и подонков сейчас казалось дурным сном. Во всяком случае, ей хотелось думать о нем, как о дурном сне.

Накануне, стоило ей ступить на крейсер, у них с капитаном состоялся весьма неприятная беседа. К тому моменту Лиа настолько устала, что не смогла дать капитану достойные ответы на его вопросы. И это беспокоило ее. Она хмурилась, расчесывая волосы и вспоминая этот разговор.

– Не соизволите ли объяснить, полковник Ланш, какое отношение этот беглый наркоторговец имеет к безопасности империи? – манерно гнусавя в нос, передразнивала она перед зеркалом выговор капитана, пытаясь состроить такую же, как у него, постную физиономию. – Я по-прежнему вынужден ставить вопрос о превышении вами служебных полномочий…– она собрала волосы и закрепила их на затылке. – Болван!

– Ой простите, капитан, если бы вы изволили подоспеть немного раньше, то получили бы полные доказательства о коррупции начальника полиции Ареоса генерала Марбаса, – тоненьким голоском продолжила она, изображая себя. – И многие остались бы живы!

Лиа прислонилась лбом к зеркалу. Образно говоря, она вытащила ногу из одного капкана, чтобы тут же угодить в другой. Угроза неминуемой смерти пока отступила, а поимка преступника, переполошившего Ареос, не позволит так просто выкинуть ее со службы. Но в одном капитан прав – никто не имеет право просто так вызывать Имперскую Службу Безопасности. Да и Марбаса обязательно заинтересует, каким образом здесь вообще появилась ИСБ.

– Ах, моя бедная девочка, – она надула щеки, выпятила живот и сложила на нем руки, подражая Марбасу, – ну зачем вам вообще вся эта служба? Ходили бы себе по балам, по приемам… Право, не понимаю… Ах, мне очень жаль, моя дорогая Лиа, но я вынужден отправить вас в отставку. Вы же понимаете, у меня приказ…

Лиа умывалась. Она набирала в ладони ледяную воду и надолго погружала в нее лицо. Хотелось окунуться целиком, словно это могло снять лихорадку воспаленного сознания. Каша в голове понемногу прояснялась. Наконец удалось расставить приоритеты.

Марбас, если захочет, вполне может добиться ее отставки. Но Лиа боялась, что отставкой дело не кончится. Генерал злопамятен, как только все вокруг уляжется, он вновь попытается ее убить. А убийство простой девушки – это уже не убийство заместителя начальника полиции…

– Ну, уж нет, господин генерал! Ты у меня сам сдохнешь!

Лиа резко повернулась на каблуках и направилась к выходу. Ей срочно надо поговорить с Нэйбом. Она была готова заключить с ним сделку. Но сначала, надо заручиться поддержкой капитана.

***

«Все пропало!» – Нэйб уселся на пол и обхватил голову руками. До этого он пытался разломать решетку и что-то кричал, совершенно себя не контролируя. Но караульный увеличил интенсивность силового поля, и Нэйба хорошенько тряхнуло. До этого, он и не замечал слабых, искрящих голубым светом, разрядов.

– Сволочи! – заорал виллирианец и огляделся в поисках чего-нибудь, чем можно было бы запустить в караульного.

Но в камере было пусто.

"Все! Все пропало!" – он похлопал по карману, но коробочки с хаашем там не оказалось. Видимо – забрали, или сам уронил в каморке у Эри… "Кстати, а где Эри и все остальные?.."

– Эри-и-и! – заорал Нэйб, сам не зная зачем.

– Что тебе еще от меня надо?! Псих! – раздался из соседней камеры визгливый голос Эри.

Нэйб не видел его, но по интонациям живо представил выражение лица парнишки. От этого стало смешно.

– Смейся-смейся, гад! – продолжал визжать Эри. – Охрана! Выпустите меня! Я здесь не причем! Это он! Он вломился ко мне в гараж и притащил свой хааш! Я ни в чем не виноват! Выпустите меня! Выпустите-е-е!.. – визг Эри потонул в рыданиях.

– А ну! – раздался окрик караульного и послышались его приближающееся шаги. – Хорош орать! А то я сейчас… – он вдруг заткнулся.

Нэйб взглянул на охранника и тоже онемел.

– Коротышка! Чертов коротышка! – вскричал виллирианец. – Ты жив!.. Или это я все таки сдох…

– Ну уж нет! – рассмеялся караульный. – Живехонек я. Живее не бывает.

– Да что б вы оба сдохли! – послышался всхлип из соседней камеры.

– Не обращай на него внимания, – отмахнулся Нэйб. – Знаешь, а я чертовски рад, что ты жив!

Прямо перед ним стоял Ульзок. Тот самый Ульзок, который познакомил его с хаашем и которого, как все думали, живьем засунули в плазменный реактор!

– Да уж… – радостно улыбнулся Ульзок. – Сам-то как? – и тут же смутился – Прости… глупый вопрос…

– Да отлично! Уж получше, чем ты, – Нэйб сел и привалился к стене. Живее.

– Это почему?

– Да потому!.. Вот скажи, что ты в жизни видел?

– Ну… – Ульзок присел с другой стороны решетки.

Если бы не энергетический барьер, их головы бы соприкоснулись.

– Помнишь, о чем мы мечтали? – спросил Нэйб.

– Ну… мечтал-то обычно ты, а я так… потому и притащил тогда хааш. Знаешь, думал, придет в голову нечто этакое… чтоб на всю жизнь запомнилось. А получилось…

– Да уж, загремел ты на всю жизнь, – хохотнул Нэйб. – Просрал ты ее! Чем шавкой у ИСБэшников – по мне, так лучше в реактор!

– В реактор – это навсегда, а я…

– Вот скажи мне, Ульзок, кто из нас в клетке сейчас? – усмехнулся Нэйб.

– Скажешь тоже! Естественно ты! И если честно, я тут подслушал, что о вашей компании говорят – сидеть тебе тут не долго. В расход скоро пустят…

– Ну, это мы еще посмотрим. А вот ты – считай, давно мертв, и гниешь здесь помаленьку. Дохлая шавка на ржавой цепи. Как глаза, кстати, хорошо видят, не болят?

– А причем здесь мои глаза? – удивился Ульзок.

– Так черви и прочие падальщики первым делом у мертвецов глаза выедают.

– Да пошел ты!

Несколько минут они сидели молча.

– Слушай, а у тебя не осталось? – нарушил тишину Нэйб.

– Чего?

– Хааша. Чего тебе здесь еще делать…

– Я при исполнении!.. – возмутился было Ульзок.

Затем он как-то сник. Молча полез в потайной внутренний карман, достал крохотный пакетик и протянул Нэйбу.

– Держи…

***

В рубке сказали, что капитан находится в свой каюте. Отчасти, это было к лучшему. Разговор без лишних свидетелей всегда дает некоторые преимущества, особенно в таком скользком деле, как обвинение в коррупции.

Перед капитанской каютой, Лиа немного сбавила шаг.

"Позвольте заметить, что сбыт хааша относится к имперской безопасности. Как компонент Прозрения, этот наркотик напрямую угрожает целостности империи и контролю над населением! Или вы ставите под сомнение приоритеты, расставленные самим императором в последних указах? – мысленно проговаривала она слова, заготовленные для капитана. – А тем более, когда к торговле хаашем причастен начальник полиции Ареоса – весьма влиятельный и амбициозный человек".

Лиа никак не могла определиться с интонациями. "А может лучше так: капитан, поверьте, все, что я делаю, лишь с мыслями о благе империи. К сожалению, я лишь слабая женщина и мне приходится сражаться в одиночку, тогда как язва торговли хаашем вовсю разъедает полицию изнутри. У меня были доказательства причастности к этому гнусному делу генерала Марбаса, но, увы, они погибли вместе с тем кораблем…"

Стоит ли говорить с капитаном сухо, а при возможности и припугнуть его, или же лучше положиться на женское обаяние?..

Решив положиться на интуицию и действовать по обстоятельствам, она нажала вызов на двери капитанской каюты.

После некоторой паузы дверь плавно отъехала в сторону.

– Входите, как раз вы-то мне и нужны! – послышался голос капитана.

Что-то в его интонациях сразу не понравилось Лиа. Стоило войти, и она мгновенно поняла, что права. С огромного панорамного монитора на нее пялился генерал Марбас. Его толстые губы растянулись почти до ушей. Обычно за этой мерзкой натянутой улыбкой он прятал сильнейшее беспокойство.

– Рад сообщить, что в вашем деле открылись новые обстоятельства. Теперь оно, безусловно, касается имперской безопасности, капитан жестом пригласил ее войти.

Лиа кинула растерянный взгляд на экран и остановилась посреди каюты. После всего случившегося, она не считала своим долгом разыгрывать вежливость по отношению к своему начальнику. Заплывшие жиром глаза Марбаса взволнованно блестели, но он не казался впавшим в панику. А должен бы…

– Вы уверены, что их надо обсуждать именно сейчас? – она едва заметно указала капитану на Марбаса, который все еще был на связи.

– Уверен ли я?! Вы еще смеете задавать мне такие вопросы? На моем собственном корабле?! – капитан скрестил руки перед собой, как это было принято у виллирианцев в минуты раздумий.

Лиа решительно не понравился его тон:

– Это не ваш корабль, а крейсер Имперской Службы Безопасности. Советую не забывать об этом!

"К черту женское очарование!" – подумала она. Очевидно, сейчас ей придется сражаться на два фронта.

– Отлично! Поговорим об Имперской Безопасности, – чуть раздвинув губы, процедил Марбас.

Лиа видела, как трудно ему дается сохранять внешнее спокойствие. У себя в кабинете он давно бы в истерике дрыгал ногами и стучал кулаками по столу.

– Я уже предоставил капитану кое-какие факты о вашей персоне, моя дорогая Лиа Ланш. Капитан – умный человек, думаю, он сделал соответствующие выводы, и дальше будет рассматривать ситуацию исходя из этого.

– Исходя из чего?

– Генерал Марбас предоставил мне свидетельские показания единственного выжившего, кроме вас, с патрульного крейсера Ареоса, погибшего вблизи Ила.

Лиа не сразу поняла, о ком говорит капитан, но когда смыл слов дошел до нее, пришлось впиться в себя ногтями, чтобы сгоряча не наговорить капитану лишнего. Дело принимало совсем дурной оборот.

– Так вот: сержант Диррок обвиняет вас в дезертирстве с корабля и предумышленном убийстве троих свидетелей. Ему самому чудом удалось скрыться, хотя он серьезно ранен.

– Это клевета! – отрезала Лиа. – Я отказываюсь обсуждать этот бред здесь и сейчас!

Она взглянула в светящиеся некоторым торжеством глаза Марбаса и поняла, что ей трудно будет опровергнуть это обвинение. И уж тем более бессмысленно делать это сейчас.

– Если это все, я немедленного допрошу свидетеля, которого с риском для жизни, я задержала на Иле! Пока не проведено открытое и официальное расследование я нахожусь при исполнении своих обязанностей и продолжаю вести начатое мной дело.

– Э, нет, девочка моя! – в открытую ухмыльнулся Марбас, но тут же спохватился и нацепил официальное выражение. – Это лишь так… для начала, чтобы уважаемый капитан знал, с кем имеет дело. Кстати, дорогой капитан, я уже говорил вам, с какой целью мой заместитель Лиа Ланш, вообще, взялась за это дело?

– Это имеет какое-то отношение к нашему вопросу? – поморщился капитан. – Ваши внутренние проблемы мне не интересны.

– Я считаю, что это имеет самое что ни на есть прямое отношение к нашему вопросу! – подался вперед Марбас, и его жирная рожа перестала влезать в экран. – Позвольте сообщить, что лично я был против того, чтобы посылать столь амбициозную, неуравновешенную и ненадежную особу, но она задействовала свои личные связи… Вы ведь знаете, что полковник Лиа Ланш принадлежит к благородному роду, имеющему большое влияние у нас на Ареосе. Кстати, они обладают весьма примечательными семейными способностями – дар предвидения! В свете того, что вы только что мне сообщили – немаловажный факт! Не так ли?