Текст книги "Псы. Наказанные небом (СИ)"

Автор книги: Марсия Андес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

38. Новая проблема

В Логово мы добираемся быстрее, чем я думаю. Нам приходится взять ещё один грузовик, на котором пернатые привезли тела, потому что Семь явно дала нам понять, что хочет побыть с Кори наедине. Стемнело быстро: небо превратилось в багровое пятно, и я всю дорогу никак не могла избавиться от мыслей о крови. До меня только после всего случившегося начало доходить, что я убила людей. Я убивала их и даже не задумывалась об этом, мысли были только вокруг того, чтобы спасти жизнь себе и остальным. Хотя сейчас, когда я понимаю всё это, кроме лёгкой досады я ничего не испытываю. Я не испытываю вины или сожаления. Я ничего не испытываю, и это меня пугает. Неужели раньше я была таким плохим человеком? Неужели я действительно была такой ужасной?

Мы приезжаем домой, когда уже совсем темнеет, молча выгружаем тела на носилки, которые услужливо принесли парни из отряда Брайана, и осторожно несём их в сторону входа в Логово. Я вместе с Кэйлом несу Марка, держа специальные носилки за рукоятку одной левой рукой. Я ничего не вижу – смутные очертания встречающих нас Псов проносятся мимо меня и исчезают где-то позади. Они все молчат. И мы тоже молчим.

Неожиданная усталость наваливается на меня всем своим телом, и я чувствую, как руки и ноги слабеют, но так как мне нужно донести тело парня в медпункт, я не жалуюсь. Я смотрю себе под ноги, когда мы проходим Загон и двигаемся дальше, я пытаюсь собраться с мыслями и ни о чём не думать, потому что навязчивые воспоминания царапают меня изнутри своими длинными острыми когтями.

Эта дорога кажется такой длинной и утомительной, что я начинаю сходить с ума от пристальных взглядов Псов, которые провожают нас до самого конца. И лишь когда мы относим тела в нужное место, я, наконец, облегчённо вздыхаю. Я устала. Устала морально.

– Ты выглядишь бледной, – тихо говорит Кэйл, подходя ко мне и прикасаясь рукой к моему лбу.

– Всё в порядке, – я качаю головой и потираю шею, затем упираюсь рукой в бок, чувствуя, как кости ломит, а тело меня почти не слушается.

Наверное, надо поспать немного, а то за весь день столько событий, что можно рехнуться.

– Точно? – парень внимательно смотрит мне в глаза.

Я киваю и немного улыбаюсь, протягивая руку к его лицу, чтобы дотронуться до щеки и притянуть его к себе, совсем забывая, что кругом полно других Псов. Я хватаюсь за его щёку и вдруг ужасаюсь, потому что вся моя рука в крови и кожа Кэйла теперь тоже. Я непонимающе хмурюсь – ноги подкашиваются, но парень успевает поймать меня за талию.

– Господи, у тебя кровь…

Я сглатываю, пытаясь отогнать шум в ушах. Кровь? Меня ранили? Но когда? Я ведь совершенно не чувствую боли, лишь какую-то раздражающую меня усталость…

Я немного отстраняюсь и пытаюсь нащупать на себе рану, но у меня не получается. Кэйл проводит рукой по моему боку, и только сейчас я вижу, что чёрная ткань пропиталась в багровой жидкости. Если не приглядываться, то и не заметно вовсе, но тёмное пятно явно расползлось по моей талии. Куратор хватается за ткань и приподнимает её – я пытаюсь изловчиться и посмотреть, как именно меня ранили.

Возможно, зацепило взрывом или снайпер всё-таки достал меня, но отсутствие боли меня пугает гораздо больше, чем мысль о том, что я где-то поранилась. И у меня почему-то такое ощущение, что поранилась я уже после того, как мы забрали тела и поехали домой.

– Чёрт… Катрин! – Кэйл хватает меня за плечи и тянет в сторону врача.

Все начинают оборачиваться, и это напрягает меня. Ноги подкашиваются, и я почти падаю на колени, но парень успевает подхватить меня на руки.

– Катрин! – почти кричит парень – девушка появляется из какого-то кабинета и непонимающе смотрит на нас.

– Что? Я же… Ох, ничего себе, – она машет нам рукой. – Неси сюда, скорее.

Кэйл поспешно следует за ней, а я почти ничего не вижу, потому что на какое-то мгновение всё перед глазами темнеет. Голова раскалывается, и к горлу подступает тошнота. В реальность я возвращаюсь уже в кабинете Катрин и понимаю, что лежу на кушетке за специальным стеклянным куполом. Точно в таком же месте, где была Семь, когда мы забирали её из изолятора.

Я не понимаю, что происходит, – боли я не чувствую, лишь адскую усталость и напряжение в голове. Такое чувство, что я даже пальцами не могу шевелить. Хочется пить и вернуться в свою мягкую кроватку, чтобы уснуть в объятиях Кэйла и больше ни о чём не думать.

Только через несколько минут я понимаю, что нахожусь в комнате не одна. Здесь Брайан, Семь, Кэйл и Катрин. Они все стоят недалеко от меня и изредка смотрят в мою сторону. Я смутно могу разобрать их разговор.

– … Такое чувство, что у неё открылась старая рана, – говорит Катрин, листая какие-то бумаги, словно надеясь найти информацию о том, что я когда-то давно была ранена. – Это явно не от выстрела и не от взрыва. На вас нападали после того, как вы забрали тела?

Она вскидывает голову и смотри на парней, но Брайан качает головой.

– Нет, – Кэйл смотрит на меня, но будто и не видит, что я смотрю в его сторону. – В том то и дело, что я был рядом с ней в грузовике. С ней ничего такого не было, только когда мы приехали в Логово я заметил, что она стала выглядеть уставшей и какой-то измученной. Я решил, что это просто последствия сегодняшнего дня.

Я бросаю взгляд на Семь, которая сидит на диване и смотрит на меня, но понимаю, что она совершенно не видит никого вокруг. Брайан что-то спрашивает, но я не могу расслышать его слов. Кэйл снова качает головой.

– Ничего не понимаю, – Катрин теребит свои волосы. – У неё не останавливается кровотечение. Если мы вытащим её из изолятора, то Лизбет просто истечёт кровью, – блондинка прикусывает губу и устало садится на стул. – Серьёзных повреждений нет. И такое ощущение, что рана открылась изнутри. Словно что-то вырвалось наружу из его тела и забрало с собой способность к регенерации. Даже наше оборудование не может вылечить её. Я не знаю, что делать.

– И что? Ты предлагаешь оставить её навечно в этой банке? – вскрикивает Кэйл. – Нужно отправить её в центральное управление, там должны хоть что-то сделать.

Брайан шикает и чертыхается.

– Там одни Пернатые. Думаешь, что они будут помогать нам? Даже если они и возьмутся за её лечение, это не гарантирует ей жизнь, – младший Лидер прячет руки в карманах. – Нам надо придумать что-нибудь. Вколите ей какие-нибудь витамины или ещё что. Пробуйте снова и снова, пока эта хрень не подействует.

Катрин с укором смотрит на него, затем поджимает губы и встаёт.

– Это может убить её окончательно.

Они все замолкают, и я начинаю прислушиваться сильнее, надеясь, что они хоть что-то ещё расскажут обо мне.

– Тогда пусть остаётся там, – безразлично говорит Семь, поднимаясь с дивана. – У нас и без неё полно хлопот. Медики пусть им занимаются, а мы должны готовиться к войне с Птицами.

Её голос такой холодный, что мне становится страшно. Я не ожидала от Семь подобных слов. Я вообще от неё такого не ожидала. Словно у неё раздвоение личности, и сейчас здесь совершенно другой человек.

Сестра Кэйла уходит, оставляя всех здесь. Брайан чешет подбородок и говорит:

– Мне надо к Лидеру. Скажите мне, как только ей станет лучше, – парень бросает на меня последний взгляд и тоже уходит.

Кэйл и Катрин остаются наедине.

– Нам надо вылечить её, – куратор скрещивает пальцы за затылком, а потом резко одёргивает руки. – Мы не сможем держать её там всё время. Если Пернатые нападут на Логово и каким-то образом захватят его, то таскать Лизбет в изоляторе возможностей просто не будет, – он смотрит на меня, но его взгляд такой пустой и безжизненный, что я чувствую, как мурашки бегут по моей коже.

Парень медленно подходит ко мне и смотрит сверху вниз на то, как я лежу за стеклянным куполом – Катрин останавливается рядом с ним. Они какое-то время молчат.

– Мы сможем понять её состояние только тогда, когда она очнётся, – говорит девушка. – Сейчас я могу только строить предположения, которые ни к чему не приведут.

Я непонимающе хмурюсь. Что значит «когда она очнётся»? Я ведь в сознании. Вот она я, лежу перед вами, неужели, вы не видите? Я открываю рот, чтобы позвать Кэйла, но из него ничего не вылетает, и я в ужасе замираю. Я не могу издать ни единого звука, словно мой голос навсегда покинул меня. Я, словно рыба на суше, хватаю ртом кислород и медленно погибаю, не в силах позвать на помощь.

– Я попрошу Скотта помочь. Может быть, это последствия того случая, когда на Лизбет применяли парализующий яд, – тихо говорит Катрин. – Возможно, мы не до конца изучили действие яда. Что-то упустили.

Кэйл поджимает губы и кладёт ладонь на стекло. Я пытаюсь пошевелиться, но у меня ничего не получается. Такое чувство, что я снова под действие яда. Но даже если и так, то они должны видеть мои глаза! Они же открыты, чёрт возьми!

– Помоги ей, – просит парень. Он отстраняется и встаёт в пол оборота ко мне. – Мне нужно к своим. Обеспечивать безопасность Логова. Если что-то случится, сразу зови меня.

– Хорошо, – она кивает и сжимает в руках блокнот с записями. – Она выкарабкается. Я уверена.

Они отходят от меня, а я всё ещё пытаюсь позвать их, издать хоть какой-нибудь звук и ли пошевелиться, но у меня не получается. Я лежу здесь, чувствуя вместо боли лишь ужасную усталость. И мне почему-то страшно…

***

Следующие несколько часов пролетают для меня как в тумане. Я неподвижно лежу под прозрачным плотным куполом, изредка ко мне подходит Катрин или Скотт, чтобы проверить мои показатели, записывают что-то в свои блокноты, а затем снова уходят. В одиночестве я провожу большую часть ночи, и самое ужасное то, что я не могу заснуть. Как бы я не пыталась, сон так и не соизволил забрать меня к себе.

Всё сливается в один сплошной водоворот событий, и я на какое-то время даже вылетаю из реальности, возвращаясь лишь в тот момент, когда вижу Кэйла. Он стоит надо мной и что-то говорит. Я не слышу его голоса, потому что вместо него до меня долетает только какой-то шум, но по губам я могу прочитать то, что парень зовёт меня. Я устало смотрю в его сторону, понимая, что куратор всё ещё не видит тот факт, что я в сознании. Это навеивает тоску и разочарование.

– Лизбет… – его голос прорывается сквозь плотную стену шума и вырывает меня из кокона своих мыслей. – Лизбет, я знаю, что ты слышишь меня, – я фокусирую взгляд на его лице и понимаю, что выглядит он уставшим. Пот, грязь и кровь размазаны по коже, значит, парень даже не был в душе. – Я знаю, как тебе помочь.

Я окончательно выползаю из пелены тумана и снова оказываюсь в реальности. Что он сказал? Он знает, но как?

Кэйл прислоняет к стеклу мой дневник, и я запоздало понимаю, что там, наверное, появилась ещё одна запись. Это как лучик надежды, который пробивается сквозь непроглядную пелену плотных туч.

– Послушай, – Кэйл осматривается, словно боится, что здесь есть ещё кто-то, затем открывает дневник на нужной странице и начинает читать. – Если появилась эта запись, значит, случилось что-то серьёзное. Тебе очень повезёт, если у тебя есть человек, которому ты доверяешь и который додумается посмотреть в дневник, потому что сама ты вряд ли что-то сможешь сделать, хотя и будешь всё время в сознании. Рассел ищет то, что я спрятала. А так как я предполагала, что могу всё забыть, как только пройду чистку, то мне ничего не пришло в голову, как поместить эту вещь в своё тело. Это было очень опасно, но я должна была рискнуть, – Кэйл замолкает и какое-то время молчит. Выглядит он недовольным. – Есть предел, как долго я могу носить в себе эту штуку, и если её не вытащить, то моё тело само будет отторгать её. Я воспользовался «визуалом», чтобы запрограммировать себя на момент, когда мне будет угрожать смертельная опасность. Если я поставлю свою жизнь на кон, то эта вещь должна будет вырваться из тела, чтобы спасти меня. Но. Я использовала слишком много препаратов, чтобы удачно поместить её в себя, поэтому какое-то время ты не сможешь чувствовать боль. Со стороны будет казаться, что ты в коме, но это не так. Ты останешься в сознании и какое-то время не сможешь спать. Рана не затянется, пока ты не используешь на себе вещь, которую я украла у Рассела. Запомни: этот кретин ни в коем случае не должен получить её. Это прототип нового изобретения Птиц. Это первый вариант машины времени. Пока что эта вещь может лишь изменять состояние отдельных предметов, омолаживая или заставляя их стареть. Ты сможешь вылечить свои раны, потому что сами они не затянутся. Если Пернатые получат этот прототип, то у них будет преимущество над всеми остальными группами. Ты не должна этого допустить.

Кэйл замолкает и закрывает дневник, а я думаю, когда же именно прототип машины времени вылез из моего тела? Когда я убрала снайпера? Или когда мы возвращались домой? И где он? Просто выпал что ли? Я бы почувствовала это, чёрт возьми! Как вообще я могла запихнуть эту штуку в своё тело? Я была каким-то безумным фанатиком, мне даже самой становится страшно. Без этого прототипа я не смогу вылечиться. И только Кэйл может найти его. Но вся проблема в том, что если эта штука находится там, где была бойня, то её уже могли найти Пернатые.

Это сводит меня с ума.

– Я найду его, – решительно говорит Кэйл, пряча дневник в карман. – Только подожди немного, хорошо?

Он кладёт ладонь на стекло, а потом разворачивается и уходит, оставляя меня в одиночестве.

39. Потерянная во времени

Пока я лежу под плотным стеклянным куполом, время начинает вести себя подозрительно и странно: оно то замедляется, превращаясь в тягучую смесь вязкого вещества, то ускорятся, словно кто-то специально нажимает на перемотку, чтобы помочь мне справиться с одиночеством, а иногда и вовсе останавливается. Хотя, наверное, мне всё это просто кажется, потому что лежать в этом месте с каждой минутой становится всё невыносимее. Хочется, наконец, вырваться из этой полудрёмы и оказаться на свободе.

Ко мне постоянно кто-то приходит и либо стоит рядом, либо что-нибудь говорит, либо просто проверяет моё состояние. Я тянусь к ним, но никак не могу ухватиться за спасительную ниточку своего ускользающего от меня сознания. А когда они все уходят, я снова остаюсь в одиночестве.

Я часто вижу лицо Катрин и Скотта, они изучают меня и пытаются сделать хоть что-то. Иногда приходит Итани и рассказывает, как дела в Логове. Не знаю, в курсе она, что я в сознании, или нет, но девушка всё равно разговаривает со мной. Я узнаю, что Пернатые, наконец, объявили о войне, что теперь все группы залегли на дно, потому что не желают участвовать во всём этом, однако пока никто не нападал на нас открыто, поэтому всё спокойно. В Логове боевая готовность, оно тщательно охраняется как снаружи, так и изнутри. А ещё я узнала, что пролежала здесь почти три дня после нашей вылазки за телами. Это меня не удивляет и не расстраивает, потому что я нахожусь в такой прострации, что мои мысли доходят до пункта понимания только через несколько минут, а может даже и часов.

Итани единственная, кто улыбается и продолжает верить, что всё хорошо.

Один раз ко мне приходил Брайан, спрашивал что-то у Катрин. Они говорили о Кэйле, который, якобы, спятил и без предупреждения свалил за территорию Логова вместе с Арвином. Их не было здесь почти три дня, однако, за ними ведётся слежка через коммуникаторы. Этим занимается Семь. А когда Катрин ушла, младший Лидер подошёл к изолятору и пару минут смотрел на меня, словно не мог понять, в сознании я или же нет. А потом легко стукнул кулаком по стеклу и пробормотал:

– Идиотка…

Брайан исчезает так же быстро, как и появляется. Я понимаю, что он был у меня только спустя какое-то время, а осознание того, что Кэйл пропал и, очевидно, ищет прототип машины времени, совершенно разрывает меня на части.

А потом ко мне приходит Семь. Я вижу её размыто и нечётко, но я всё-таки понимаю, что это именно она. Девушка внимательно смотрит на меня, а затем достаёт свой коммуникатор и что-то печатает там. Она начинает говорить – я вижу, как шевелятся её губы, но не слышу слов – или просто бормочет что-то себе под нос. Она косится на меня, а затем я слышу:

– Он ведь из-за тебя ушёл? – говорит Лизбет, и я понимаю, что Семь имеет в виду своего брата. – Я знаю, что ты меня слышишь. Я всё о тебе знаю.

Сердце сжимается, и я чувствую, как колкие иголки страха вонзаются в мои лёгкие. Почему Семь так сказала? Откуда она знает, что я в сознании? И что именно она знает обо мне? Может быть, Кэйл рассказал ей про дневник и про то, что во мне был спрятан прототип машины времени? Или Лизбет имеет в виду что-то совсем другое? Что-то, что связано с моим прошлым? Я не понимаю…

Семь снова смотрит в коммуникатор, и на её губах появляется лёгкая усмешка.

– Три. Два. Один.

Парень вскидывает голову, и в это же мгновение дверь распахивается и впускает Кэйла. Следом за ним появляется Арвин. Оба они выглядят потрёпанными и грязными, словно ползали по земле несколько часов подряд. Парень замирает, как только его взгляд падает на сестру, затем он переводит глаза на меня.

– Семь? – он, кажется, удивлён.

Девушка скрещивает руки и пристально смотрит на близнеца. Я не вижу её взгляда, но судя по Кэйлу, её сестра недовольна. Они какое-то время молчат, и мне уже начинает казаться, что вот-вот кто-нибудь из них пристрелит другого, но ничего подобного не происходит.

– Потом будешь оправдываться, – холодно говорит Семь. – Ты нашёл его?

Кэйл хмурится, непонимающе всматриваясь в своего близнеца, затем нервно переступает с ноги на ногу и качает головой.

– Нет. Откуда ты…

Семь прячет коммуникатор в карман и больше не слушает брата.

– Так и знала, – девушка подходит к панели управления инкубатором и начинает вводить код, чтобы выпустить меня.

– Эй, что ты делаешь? – куратор подбегает к ней и перехватывает руку, чтобы не позволить нажать на кнопку. – Её нельзя выпускать, ты же знаешь это!

– Заткнись, Кэйл! – Лизбет выдёргивает руку и ударяет брата локтём в живот, отчего парень шикает и сгибается пополам от боли.

Я вижу, как Арвин достаёт пистолет и направляет его на Семь, но Кэйл поднимает руку, останавливая его. Его подчинённый неохотно опускает оружие и медленно подходит к нам, заглядывая через плечо куратора и смотря на меня. Мне становится неловко, но я понимаю, что они всё равно не видят моей реакции.

Семь всё-таки вводит код – капсула с шипением открывается, и я, наконец, чувствую, как по моей коже пробегают мурашки из-за прохлады. Я, наконец, начинаю ощущать что-то похожее на дискомфорт. Девушка ловко поднимает крышку и смотрит на меня, внимательно скользя по моему телу взглядом.

– Вы слишком рано поместили её сюда, – говорит Семь. – Прототип ещё не покинул тело, придётся доставать вручную.

Она отходит куда-то в сторону, и теперь я вижу, как Кэйл появляется перед моими глазами, прикасается ладонью ко лбу и убирает мои волосы немного назад. Он взволнованно осматривает меня, затем оборачивается к сестре.

– Ты уверена? Если что-то пойдёт не так, Лизбет может погибнуть. И какого чёрта ты знаешь о прототипе? Дневник стащила? – недовольно говорит парень, но Семь вообще не обращает на него внимания и отвечать, очевидно, не собирается.

Краем глаза я вижу, как девушка возвращается, захватив с собой какие-то приборы, и мне даже немного становится страшно. Они что собираются резать меня, чтобы достать эту штуку? Спятили что ли? Могли бы хотя бы позвать Катрин, чёртовы придурки!

– Она ничего не почувствует, – говорит Семь, и я с трудом верю в это. – Наркоз ещё не прошёл. – Правда ведь, Лизбет?

Девушка быстро смотрит на меня, затем берёт какой-то скальпель и зажим. Кэйл нервно смотрит на сестру, но, кажется, не возражает. Я начинаю впадать в лёгкую панику, потому что совершенно не горю желанием, чтобы мне вскрывали.

– Господи, да вы рехнулись! – вскрикивает Арвин. – А что если там нет ничего? Вы только хуже сделаете!

Боже, Арвин, как я тебя обожаю! Пожалуйста, помоги мне, не позволяй этой сумасшедшей меня резать! Я не хочу умирать под скальпелем съехавшей с катушек Семь!

Но никто из них не обращает на слова парня никакого внимания. Лизбет хмурится и склоняется надо мной.

– Нет времени. Звать Катрин рискованно, нельзя никому говорить, что у нас есть прототип, – взгляд Семь непроницаем.

Девушка прикусывает губу и надавливает скальпелем на мою рану, окончательно разрезая бок. Кэйл морщится, но не отворачивается, Арвин тоже, а я совершенно ничего не чувствую, только давящую силу металла и неприятное ощущение внутри, словно там действительно есть что-то лишнее и постороннее. Мерзкая дрожь проходит по моему телу, и я зажмуриваюсь, надеясь, что это вскоре закончится. Хочется уже тихой и нормальной жизни без подобных приключений, а то я скоро с этим стану такой же сумасшедшей, как Семь…

– Есть, – девушка хватает предмет зажимом и осторожно вытаскивает его.

Я не вижу, что это, лишь слышу, как скальпель падает в железную коробку и звенит металлом. Парни склоняются над Семь, и я вижу их нетерпеливые лица.

– Надо использовать его на Лизбет, – говорит Кэйл, пытаясь вырвать из рук сестры прототип, но та отпихивает его в сторону локтём.

Её взгляд становится непроницаемым, и это вызывает очередные мурашки на моей коже. Семь подносит прибор к глазам, и теперь я смутно вижу, как он выглядит. Это небольшая квадратная коробочка с закруглёнными углами. Она белого цвета, но измазана в моей крови. Девушка вертит её в руках, затем нажимает на какую-то кнопку, и перед ней появляется голографический экран, точно такой же, как и в коммуникаторах. Я не вижу, что там написано или изображено, – Лизбет скользит по нему взглядом, затем бормочет:

– Назад на четыре дня, думаю, хватит, – Семь что-то нажимает, затем направляет прибор на мою рану.

Я не вижу, что происходит, но чувствую, как моё тело приобретает чувствительность. Сознание постепенно возвращается на положенное ему место, холод отступает, и я чувствую, что могу управлять своим телом. Однако мне требуется немного больше времени, чтобы окончательно «проснуться».

Я морщусь и тихо стону – Кэйл склоняется надо мной и трогает лоб, затем поднимает на руки и пытается поставить на пол. Мне приходится приноровиться, чтобы окончательно начать двигаться, – это происходит резко и внезапно, и у меня немного кружится голова.

– Ты в порядке? – Кэйл хватает меня за плечи.

– Да, – бормочу я. – Ещё хоть раз только попробуйте резать меня… – я прищуриваюсь и потираю глаза. – Убью.

Арвин смеётся и хлопает меня по плечу, из-за чего по всему моему телу проползает лёгкая боль. Я хватаюсь за одежду Кэйла и поворачиваюсь к Семь. Отсюда она выглядит более дружелюбной и даже немного улыбается.

– Это твоё, – она протягивает мне прототип, и на мгновение мне кажется, что в её глазах проносятся какие-то подозрительные искорки.

Я беру предмет и прячу в карман, понимая, что опасно оставлять это у себя, но ещё опаснее отдавать это кому-то другому. Если я дошла до того, что спрятала его в своём теле, то, значит, эта вещь по истине опасна.

– Откуда ты узнала? – Кэйл обнимает меня за талию. – Про прототип?

Семь скрещивает руки на груди и смотрит на потолок. Мы все поднимаем голову – я вижу камеру наблюдения.

– Услышала, как ты читал отрывок из дневника. Скажите спасибо, что я не сдала вас Лидеру, – Лизбет бросает взгляд на Арвина – они обмениваются «любезностями» в виде недовольных взглядом, а потом Семь разворачивается и уходит. – Мне нужно следить за системой, а вам стоит придумать правдоподобную историю о том, где вы были и как помогли Лизбет.

Она уходит, оставляя нас в одиночестве. Мы какое-то время молчим.

– Иногда она меня просто бесит, – Арвин шикает и направляется к выходу.

Я смотрю на Кэйла, а затем осторожно прижимаюсь к нему, не в силах поверить, что со мной опять произошла непонятная херня.

– Тебе нужно отдохнуть, – куратор тянет меня к выходу. – Я придумаю оправдание, а ты пока поспи в моей комнате, хорошо?

Я киваю и позволяю ему утянуть себя из медпункта и привести к себе, чтобы уложить в кровать. Я пролежала в изоляторе почти три дня, но всё это время я была в сознании, поэтому я даже не удивилась, что провалилась в сон, как только коснулась подушки головой. Надеюсь, сегодня мне не будут сниться никакие кошмары. Мне хватает их и в реальности…