Текст книги "Псы. Наказанные небом (СИ)"

Автор книги: Марсия Андес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Псы. Наказанные небом

1. Чистилище

За спиной стеклянная дверь, за ней серый коридор с ядовито-зелеными полосками, по которому я прошла пару минут назад. Передо мной стеклянный стол, на нём лежит одна таблетка красного цвета, а чуть левее синего. Между ними стакан, наполненный прозрачной водой на три четверти. На случай, если я забуду то, что мне надо сделать, лежит карточка с инструкцией, на ней ровным курсивом написан слоган нашей группы.

"То, что не наше, всегда лучше. Завидуй".

Я не трогаю карточку, потому что знаю наизусть, что от меня хотят.

Красная. Глоток. Синяя.

Я не знаю, что со мной будет, когда я выпью таблетки, но у меня нет выбора, даже если я после этого умру.

Каждый год тем, кому исполняется 18, дают второй шанс. Ты забываешь свою жизнь, проходишь тест с незапятнанной воспоминаниями головой, и отправляешься туда, где тебе место. Конечно, потом память восстанавливается, но это не гарантирует твоего возвращения домой.

Меня зовут Лизбет. Мне 18. Я родилась на территории Крыс. Я скоро всё забуду и получу новый статус. Мне бы хотелось быть Птицей или Лисой. И совсем немного Псом, но им мне не быть, потому что я Крыса. Я разочаруюсь, если вернусь обратно сюда. Я очень разочаруюсь.

До меня доносится звон колокола, отчего я вздрагиваю и осматриваюсь. Серые стены, никаких окон, ничего, кроме меня, стола с таблетками и стеклянной двери. Я на мгновение прикрываю глаза и вздыхаю, затем хватаю красную таблетку, закидываю в рот и запиваю водой. У меня пять секунд, перед тем, как я всё забуду. За это время мне надо выпить синюю таблетку, чтобы я отключилась и очнулась только в чистилище вместе с остальными. Что будет там, я не знаю. Говорить об этом запрещено.

Я отправляю в рот таблетку и глотаю. Её запивать не надо. Через пару секунд меня ослепляет невидимая вспышка, и я тону в ней, словно в залитом солнцем океане.

В этот момент я ощущаю себя ангелом – это белоснежное бесконечное пространство, наверное, рай. Здесь тихо, нет начала и конца. Здесь вакуум из моих мыслей. Странно, что я еще ничего не забыла, потому что мне рассказывали о мгновенной безмятежности, накрывающей тебя с головой.

Нашим миром правит хаос из гнева, зависти, похоти, лени, тщеславия, гордости и жадности. Посреди этого мира разрушенная башня. «Рука Бога». По легенде когда-то давно люди решили построить её, чтобы добраться до рая, а Бог так разгневался, что разрушил её и разделил людей на семь смертных грехов, чтобы те никогда больше не осмелились на такой поступок.

Это входит в обязательный пункт по изучению истории. Это знает каждый.

И я.

Я обещала маме, что вернусь, но она не знает о том, что я этого не хочу. Наверное, она расстроится и будет завидовать, в прочем, как и все остальные.

Мне ничего не остаётся, кроме как ждать неизбежного. Именно так я и поступаю, а когда меня вдруг ослепляют до такой степени, что я не могу видеть, я исчезаю. Я, моё прошлое, мои воспоминания, время.

Всё.

***

Свет постепенно меркнет, и я чувствую под ногами твёрдую поверхность, словно невидимый кукловод взял и поставил меня на пол, потому что я ему наскучила. Я моргаю – зрение постепенно начинает проясняться, а круги исчезают – и вижу их. Десятки, нет, возможно, даже сотни подростков стоят вокруг меня и оглядываются, рассматривая ближайшее пространство. Все они совершенно одинаковые – на них белая одежда с чёрными пуговицами. Брюки, пиджак, ботинки.

Я опускаю взгляд и вижу, что одета точно так же. А ещё у меня на шее висит какой-то бейджик ярко-салатового цвета. Я беру его пальцами и поворачиваю, замечая, что на нём написано имя: Лизбет. И буква «Ж».

Меня зовут Лизбет?

Я ничего не помню. Я не знаю, как здесь оказалась, и где это… здесь. Я не помню своего имени, возраста, пола, прошлого. И это меня пугает. Интересно, все здесь такие же «особенные», или же я единственная?

Хотя, судя по эмоциям на лицах людей, они тоже ничего не могут понять.

Мне здесь не нравится. Определённо. Нужно найти выход и бежать как можно дальше, чтобы не видеть эти растерянные испуганные лица.

Я их боюсь.

Ещё раз осматриваюсь, прикусывая губу и чувствуя, как сердце начинает ускоряться, наполняясь адреналином.

Мы находимся в замкнутом пространстве – стены здесь белые, ни единого изъяна, ни единого пятнышка, ничего, к чему можно было придраться. И это пугает ещё больше.

Кошусь вправо и вижу парня с фиолетовым бейджиком. Имени я не вижу, хотя мне это неинтересно. Меня вдруг посещает мысль, почему у всех разноцветные карточки? Чтобы различать нас?

Когда я уже пытаюсь сделать шаг вперёд, чтобы пробраться в сторону стены и найти дверь, которую, возможно, мне не видно из-за спин подростков, под потолком раздаётся громкий голос, эхом отскакивающий от стен. Сердце замирает, позволяя моему слуховому анализатору работать гораздо лучше.

– Просьба подойти к двери и встать в ряд. Когда панель загорится зелёным, можно будет войти по одному. Соблюдайте спокойствие и не устраивайте беспорядков. В противном случае будут применены меры.

Меры? Да мы тут как стадо овец, запертые в загоне.

Я вижу, как в дальнем углу начинает формироваться очередь, и спешу в ту сторону. Не хочется быть последней, да и первой тоже, кстати. Хотя я хочу поскорее убраться из этого места. Оно слишком чистое для меня. И пусть я ощущаю какую-то пустоту и безмятежность из-за отсутствия давящих воспоминаний, мне кажется, что мне здесь не место. Да и откуда мне знать, я даже сама себя толком не понимаю.

Кто я? Как здесь оказалась? Что тут происходит?

Столько вопросов и ни одного ответа.

Я подхожу ближе и вижу, как какой-то парень с бордовым бейджиком отталкивает кого-то в сторону и встаёт на его место. Тот начинает возмущаться, гордо вскидывая голову, но толку никакого.

– Заткнись, ничтожество, – «бордовый» морщится, оглядывая с ног до головы беднягу, и презрительно фыркает.

Второй парень сдаётся и уходит, вставая позади меня на несколько человек, и я оказываюсь прямо позади бунтаря. Он на мгновение оборачивается, скользит своими пронзительными голубыми глазами по мне, и отворачивается обратно.

Мне всё равно. Быстрее бы уже добраться до двери и выбраться отсюда, а то я начинаю чувствовать себя как под колпаком.

Очередь редеет медленно, не знаю, сколько проходит времени, но мне кажется, что вечность. Вечность в ярком белом пространстве наедине со своими мыслями. За это время почти никто не разговаривает, парень передо мной стоит смирно и не дёргается. Вскоре очередь доходит и до него – лампа над дверью загорается зелёным, и парень поспешно скрывается внутри.

Я ничего не успеваю увидеть, потому что двери мгновенно закрываются. Такое ощущение, что он ушёл во мрак. Из света во тьму.

За всё время ожидания я настолько устала, что уже нет сил стоять на одном месте. Быстрее бы уже эта чёртова лампа загорелась, а то люди позади меня немного напрягали.

Пока у меня есть момент, я продолжаю вспоминать хоть что-то из своего прошлого, но ничего не получается. Разгадка там, на той стороне, где исчез блондин с голубыми глазами. Разгадка так близка, что можно протянуть руку и дотронуться до неё. И у меня уже совсем нет терпения ждать. Я скоро сойду с ума.

Но прежде чем это происходит, лампа загорается, разрешая мне проследовать вперёд. Я немного медлю, ещё не понимая, что настала моя очередь, – кто-то подталкивает меня сзади – я не оборачиваюсь и иду в открывшиеся двери навстречу темноте.

И я растворяюсь в ней.

Слышу, как двери позади меня закрываются, углы узкого коридора загораются ярким светом, словно показывая мне дорогу, и я иду. А когда идти уже некуда, двери снова распахиваются.

Я щурюсь от света, но глаз не закрываю.

Передо мной возникает помещение, заполненное аппаратурой и различными непонятными приборами, за которыми суетятся люди в белых халатах. У противоположной двери стоит один охранник в чёрной одежде и с каменным лицом смотрит на меня так, словно я пустое место. Белый свет ламп начинает нервировать, но я не успеваю высказать своё раздражение, потому что ко мне подходит женщина с планшетом в руках, мило улыбаясь.

– Привет. Меня зовут Рози. Сегодня я буду проводить твоё тестирование, – у неё короткие чёрные волосы и шрам на подбородке. А рука, которая манит меня за собой, костлявая и острая.

– Тестирование? – переспрашиваю я, направляясь за этой особой.

Люди не обращают на нас внимания и продолжают настраивать какие-то приборы. Я бросаю на них короткий взгляд и хмурюсь. Всего здесь семеро, и у каждого под халатами разные цвета. Синий, фиолетовый, ярко-салатовый, оранжевый, бордовый, коричневый и пурпурный. На Рози синий.

– Да, – женщина приводит меня к непонятному аппарату и останавливается. – У тебя стёрли память, чтобы в тесте не было ошибок. Не бойся, твои воспоминания скоро вернутся.

Я скрещиваю руки на груди. Они стёрли у нас всех воспоминания? Что за бред вообще? Как такое возможно, мы что для них подопытные кролики?

– Зачем?

– Чтобы определить твоё будущее… – она приближается – её цепкие пальцы хватают мой бейджик, отчего я машинально отстранюсь. – Лизбет.

Ко мне подходит мужчина в фиолетовой одежде и начинает присоединять к моей голове и рукам какие-то провода. Я неохотно остаюсь на месте, пытаясь не возмущаться.

– Это обязательно?

– Да, – Рози кивает. – Сейчас ты положишь ладонь на этот прибор и не будешь её убирать, пока не появится карточка с данными. На твой мозг будут воздействовать определённые волны, вызывающие в тебе нужные эмоции. Где они проявятся больше, туда тебя и отправят.

Я прищуриваюсь, снова обращая внимание на подозрительный аппарат перед собой. Он состоит из семи отсеков, окрашенных в разные цвета. В каждом из них есть углубление для левой руки и небольшой экран. Я замечаю, что цвета такие же, как и одежда на людях, и у меня возникает такое чувство, словно я вот-вот вспомню все детали своей жизни, но ничего не происходит.

Истина опять ускользает от меня.

– Клади руку, Лизбет, вот сюда.

Она показывает на первый сектор, окрашенный в коричневый цвет.

Я кладу ладонь – она идеально подходит, словно этот прибор был сделан специально для меня. Какое-то мгновение ничего не происходит, а потом в глубине меня начинает скрестись какое-то непонятное чувство, но я никак не могу осознать, что это. Вскоре из передней части выскальзывает карточка такого же цвета, как и сектор. На экране высвечивается 3 %.

– Отлично, – Рози забирает её и кивает, чтобы я продолжала.

Я кладу ладонь на панель фиолетового цвета. На этот раз я смутно узнаю чувство какой-то похоти: внизу живота неожиданно вспыхивает горячая волна, и я невольно вздыхаю, прикусывая губу.

9%.

Синий уровень. Внутри меня царапает оболочку души гордость. Что я тут делаю? Какое право они имеют ставить на мне этот идиотский эксперимент? Кретины…

19%

Я трясу головой, отрывая ладонь и кладя её на следующую панель. Оранжевую.

Но я не успеваю понять, что это.

2%

Дальше пурпурная. Я чувствую лёгкую усталость, словно Морфей неожиданно появляется в моей жизни и пытается вырвать из реальности в мир сов.

6%

Затем ярко-салатовая. Я узнаю зависть, и мне уже кажется, что я вспоминаю какое-то событие, связанное с ней, но мне приходится убрать руку и положить её на последнюю бордовую панель.

11%

Я вздыхаю, молясь, чтобы это поскорее закончилось. Я не понимаю, как они распределяют. По цветам? Но причём тут все эти эмоции? Не вижу логики. Мой мозг взорвётся, если я не найду ответы на свои вопросы.

И тут меня накрывает невероятная волна ярости, отчего ноги подкашиваются, а сердце замирает. Я пытаюсь отдёрнуть руку, но та словно приклеилась к панели, которая обжигает мою ладонь.

Ненависть. Я ощущаю её настолько ярко, что, кажется, кровь вскипает в моих венах. Мне хочется разгромить здесь всё к чертям, разбить голову Рози о стену и причинять боль. Такую же, как причинили мне в моём забытом прошлом. В висках стучит пульс, кулаки сжимаются, и я просто не могу себя сдерживать.

Мне кажется, что даже пена течёт у меня изо рта…

А потом это прекращается так же внезапно, как и началось, однако сердце не может оправиться от такого количества эмоций, и мне требуется время, чтобы выровнять дыхание.

Карточка выскакивает, и я смотрю на экран.

100%

Рози удивлённо выхватывает мои данные, словно не верит своим глазам, затем хватает мой бейджик своими костлявыми пальцами, будто пытаясь убедиться в его подлинности. Я отступаю, подальше от неё, подальше от всего это бреда.

– Не может такого быть, – шепчет она, затем складывает все мои карточки в одну стопку.

– Что-то не так? – спрашиваю я, потирая запястье, которое почему-то начинает неметь.

Она отвечает не сразу.

– Нет, всё в порядке, – женщина улыбается, но это выглядит неестественно.

Я настораживаюсь ещё больше, но подумать времени мне не дают.

– Ты зачислена в группу Псы. Иди к той двери и присоединяйся к своим представителям.

Она уходит вглубь помещения, унося мои результаты с собой, а мне приходится покорно отправиться к двери, у которой стоит охранник. Он открывает передо мной преграду – я иду вперёд и оказываюсь в небольшом коридоре. Меня всё ещё преследует бешеное чувство гнева, из-за по костям пробегает нервная дрожь.

Пройдя дальше, я оказываюсь перед дверьми, которые мгновенно распахиваются у меня перед носом. Я всё ещё думаю о Рози и о её удивлённо-испуганном взгляде. Что же было не так с моими результатами?

Подумать мне опять не дают: когда я делаю пару шагов вперёд и замираю, оглядывая помещение, в котором находятся несколько людей, я теряюсь. Куда мне идти?

Все они стоят группами по двое. На всех разные одежды, но в каждой группе есть свои определённые цвета. Например, сбоку стоят две женщины, которые одеты в болотные костюмы, но с ярко-салатовой каймой. Одна из них как раз делает шаг в мою сторону – я думаю, что именно к ней мне и нужно идти, – но её взгляд такой шокированный, что я не могу найти в себе силы сдвинуться с места. Мне почему-то неловко и страшно.

– Лизбет? – её голос дрожит.

Она бросает взгляд поверх моей головы, затем снова смотрит на меня. Я оборачиваюсь и вижу, что над дверью горит бордовая панель со словом «Псы».

– Мы знакомы? – спрашиваю я, снова поворачиваясь к ней.

Она подходит ко мне и отчаянно хватается за мою руку, словно пытаясь увлечь с собой.

– Боже, Лизбет, почему? Почему к ним?

– Я не понимаю… – я трясу головой, пытаясь вырвать руку из цепкий пальцев странной женщины, но захват становится сильнее.

Её потухшие тёмные волосы поредели, и сквозь них проскальзывает несколько седых прядей. Глаза карие. Рост чуть ниже меня. Я пытаюсь ещё что-нибудь спросить, но на моё плечо ложится чья-то рука – я вздрагиваю и оборачиваюсь.

– Она теперь с нами, – голос звучит спокойно.

Я вижу перед собой парня в чёрной одежде и с бордовой серьгой в виде клыка в левом ухе. Он выше меня, волосы чёрные и взъерошенные, глаза пронзительно карие. Он сжимает пальцы и ведёт меня в другую сторону – женщине приходится отпустить мою руку, я слышу, как она плачет за спиной, но не оборачиваюсь.

– Как тебя зовут? – спрашивает парень.

Мы останавливаемся недалеко от двери рядом с девушкой, которая прислонилась спиной к стене и скрестила руки на груди, пристально меня изучая.

– Лизбет.

Рука соскальзывает с моего плеча.

– О-па, Лизбет. Я тоже Лизбет. Но зови меня Семь, – она склоняет голову к плечу, и прядь её чёрных волос падает на лицо.

Я смотрю на неё, смутно узнавая в ней черты того парня, который привёл меня сюда. Наверное, они близнецы. Однако Семь немного ниже и миниатюрнее, телосложение у неё не такое крепкое, в отличие от широких плеч парня, стоящего за мной. Зато много пирсинга – он блестит в носу, в губах, в брови. На лбу у неё скопились капельки пота.

– Семь? – я вскинул бровь. – Почему?

– Слишком любопытная, – парень, который привёл меня, хмурится.

Я чувствую недовольство в его голосе.

– Да ладно тебе, Кэйл. Она же новенькая, будь снисходительнее, – Семь улыбается. – Где твои данные? – Лизбет смотрит на меня.

Я медлю. Данные? Это те карточки, которые выскакивали из аппарата?

– Мне ничего не давали, – говорю я.

– Как это? – Кэйл прислоняется рукой к стене и нависает надо мной, словно крыша. – Сколько у тебя процентов?

Его взгляд мне не нравится, слишком уж злой и холодный.

– Сто.

Их глаза расширяются, потом они переглядываются, словно ведя мысленный диалог, а затем почти в унисон переспрашивают.

– Что?

– Сто процентов, – раздражённо бурчу я. – Да что тут такого, я не понимаю? Мне кто-нибудь объяснит?

Но никто уже не обращает на меня внимания. Лизбет отстраняется от стены и напряжённо смотрит на брата. Тот чертыхается и бросает:

– Пойду, узнаю, какого чёрта они не отдали результаты.

Он направляется в сторону двери, из которой я вышла.

– Кэйл… – Семь вздыхает.

Я вижу, как парень пересекает коридор, но ему преграждает дорогу человек в одежде с синим оттенком.

– Ты прекрасно знаешь, что туда нельзя, – говорит он.

Кэйл резко останавливается и зло тычет пальцем в нарушителя его спокойствия.

– Вали отсюда, пернатый, это не твоё дело!

– Туда запрещено заходить, пока не закончилась чистка.

– Да плевать, ясно?!

Кэйл колеблется, а потом возвращается обратно и подходит к напарнице.

– Успокойся, – просит та.

– Успокойся?! Нам отчёт лидеру сдавать, а ты говоришь, чтобы я успокоился? Я это так не оставлю!

– Но нам действительно туда нельзя, – тянет Семь, понижая голос.

– Срал я на это.

– Кэйл, пожалуйста, давай подождём окончания.

– Потом они вообще откажутся разговаривать, – парень тоже понижает голос. Я почти их не слышу.

– Объясним лидеру, пусть сам разбирается.

– Нет уж, – он разворачивается, но его сестра (наверное, всё-таки сестра) хватает его за локоть и шипит.

– Успокойся и вернись на место.

– Пошла к чёрту, Семь!

Кэйл вырывается и на этот раз окончательно идёт к двери. Та послушно распахивается и впускает его внутрь.

Наступает тишина, а затем Семь поворачивается ко мне и спрашивает.

– Ты ещё здесь? Иди к остальным, – она кивает на дверь.

Я не спорю и иду прямо туда, поджимая губы. То, что случилось с моими результатами, мне не нравится. Нужно будет разобраться с этим.

А ещё я надеюсь, что воспоминания вернуться ко мне очень скоро…

Иначе я действительно сойду с ума.

2. Логово Псов

Я прикрываю за собой дверь, оставляя позади Семь и остальных людей, на которых я даже не смотрела, пока была там, и устремляю взгляд на подростков, собравшихся в этой небольшой комнате. Они все, как по команде, поворачиваются ко мне, впиваясь своими изучающими взглядами, и мой глаз дёргается из-за такого пристального внимания, но я ничего не говорю. Здесь всего девять человек, в том числе и парень, который стоял передо мной в очереди. «Бордовый». Теперь я могу его нормально разглядеть: блондин с голубыми глазами, широкие резкие скулы, нос картошкой и пронзительный взгляд. Он выше меня и сильнее. Когда я отрываю от него взгляд и могу рассмотреть остальных, то понимаю, что здесь три девушки, остальные все парни. У семерых из них бордовые бейджики, один синий, один фиолетовый и я.

Ярко-салатовая.

– Как тебя зовут? – блондин продолжал изучать меня, пока я смотрю на других.

Я поднимаю голову, слегка прищурившись. Это белоснежное помещение меня раздражает, как и всё в этом здании. Я хочу уйти отсюда и найти ответы на свои вопросы, которые только увеличиваются с каждой секундой.

Что за буквы на бейджиках? Почему на моём «Ж». Почему у меня 100 % гнева? Почему мне не отдали результаты? Почему они все так пристально смотрят на меня?

– Лизбет, – наконец, отвечаю я.

– Ты что-нибудь помнишь?

– Нет.

– Что за буква на карте?

Я не отвечаю. Ненавижу, когда мне задают вопросы, собирая информацию, о которой я даже сама не знаю.

– Зачем тебе?

Блондин смягчается.

– Просто интересно. У меня «М». Меня зовут Эрик, – его глаза сверкают.

Ребята, к которым он потерял интерес, теперь стоят в стороне и молчат. Говорить им не о чем, потому что они тоже ничего не помнят, не знают, что происходит и что с нами будет через пять или десять минут. Все немного трусят, нервничают, задают миллионы вопросов.

А Эрик собирает информацию, и я уже начинаю сомневаться в том, что он потерял память. Хотя, может быть, это у него врождённое. Характер лидера. Вот только хороший ли из него лидер получится или это просто показуха? Защитная реакция на стресс? Агрессия.

– У меня «Ж». Если это тебе о чём-нибудь говорит, – тяну я, отстраняясь от двери и делая несколько шагов ему навстречу.

– Совершенно ни о чём, – он пожимает плечами. – Они сказали, что память вернётся, так что потом и пойму. Лизбет.

– Отстань от неё, Эрик, – к нам подходит парень с синим бейджиком. – Ты видишь, она не из твоей команды, ей с тобой неловко. Так же, как и мне. Я Скотт, – брюнет протягивает мне руку.

Я облизываю губы и пожимаю её.

– Да брось, – блондин усмехается. – Мы теперь все в одной команде, разве не помнишь, что та тётка сказала? Мы все Псы.

– Скажи это, когда вспомнишь, что это значит, – он смотрит на его бейджик. – Уверен, что тебе что-нибудь не понравится.

– Не решай за меня, парень, – Эрик предостерегающе смотрит на него. – А ты потом поймёшь, каких друзей лучше заводить, – он смотрит на меня, незаметно подмигивая глазами, при этом оставаясь с непроницаемым лицом.

– Я как-нибудь разберусь, – обещаю я.

– Не сомневаюсь.

Он разворачивается и отходит к остальным.

Я какое-то время молчу, смотря на то, как блондин о чём-то болтает с другими «бордовыми» и как от их группы отделяется девушка с фиолетовой карточкой и подходит к нам.

– Не обращай на него внимания, – у неё медные рыжие волосы и ярко-голубые глаза. – Он всех нас уже достал своими расспросами, пока мы ждали. Такой дотошный. Держу пари, от него потом куча проблем будет. Я, кстати, Итани.

– Лизбет.

– Вы тоже ничего не помните? – спрашивает она, прикусывая нижнюю губу. Это выглядит как-то развратно, и если бы я не знала, что эта девушка просто пытается завести беседу, то подумала бы, что она флиртует.

– Ничерта, – я пожимаю плечами, снова смотря на Эрика, который разглядывает карточки остальных.

– Не-а, – Скотт качает головой.

– Понятно, – Итани замечает мой взгляд и усмехается. – Он был бы просто охренным, если бы не был таким выпендрёжником.

Я усмехаюсь, засовывая руки в карманы.

– Может быть.

– Кажется, ты ему понравилась, – продолжает рыжая.

– Что? – фыркаю я, снова бросая взгляд на Эрика. – Он просто подошёл спросить, кто я. Вот и всё.

– Да ты видела, как он на тебя смотрел? – смеётся рыжая. – Ты видел, как он на неё смотрел? – поворачивается к Скотту. – Видел? Он же её готов был трахнуть прямо тут.

Брюнет пожимает плечом.

– Он стоял спиной к нам, откуда мне знать?

Итани закатывает глаза, продолжая улыбаться, затем вдруг хватает мой бейджик и вертит в руках.

– У меня тоже «Ж», а у него «М», я уже проверила, – тараторит девушка. – А…

– Заткнись уже, ты хуже Эрика, ей богу, – Скотт шумно вздыхает.

Я улыбаюсь, замечая, как рыжая недовольно скрещивает руки на груди.

– Я просто торчу тут с самого начала. Мне скучно. Интересно, когда нас заберут отсюда? Хочу уже увидеть место, где мы будем жить. Наверное, это будет крутое подземелье, мы будем обедать возле костров и охотиться, как дикие люди.

Она замолкает, замечая наши удивлённые взгляды. Я переглядываюсь со Скоттом и делаю вид, что не при чём.

– Что? Мы же Псы, – восклицает Итани, но на неё уже никто не обращает внимания, потому что дверь снова распахивается.

Все поворачиваются в её сторону, и я готова уже поспорить, что они ожидают увидеть новенького, но на пороге стоит Семь. Я, наверное, была последней.

Десятой.

Кажется, у меня есть вариант, почему Лизбет называют «Семь», но я не уверена. Потом как-нибудь спрошу.

– Ну, что, Псы. На выход, – она задерживает взгляд на мне и кивает, чтобы мы следовали за ней.

Я первой направляюсь к двери, но меня постановляет за плечо чья-то рука, после чего мимо меня протискивается Эрик. Я хмурюсь, но всё же выхожу следом.

– Все за мной, если не хотите потеряться в толпе, – Семь машет рукой, уходя в сторону противоположных дверей.

Я осматриваюсь, замечая, как из разных комнат появляются подростки и встают в пары, чтобы встать в один ряд и не упустить из виду своих новых товарищей. Одни мы ломимся за Лизбет как стая. Как дикие псы. Я на мгновение смотрю на ту женщину, которая подошла ко мне самая первая, понимая, что она глядит на меня в ответ.

Я отворачиваюсь, собираясь двинуться за всеми, но мне опять мешают. Обернувшись, я вижу Кэйла. Он сжимает свои пальцы на моём плече, из-за чего я морщусь, и смотрит куда-то вдаль, затем подталкивает вперёд, когда мы оказываемся последними.

– Ты кому-нибудь говорила о том, сколько процентов у тебя на тесте? – спрашивает он, немного склонившись.

– Нет.

– И не говори.

Мы идём вровень – его рука по-прежнему на моём плече.

– Почему?

– Незачем им знать.

– Почему? Они вернули тебе мои данные?

Я вижу, как парень прищуривается, наверное, раздражаясь, что я слишком много задаю вопросов, но, чёрт возьми, я же имею право знать!

– Конечно, отдали, куда они денутся, – тянет Кэйл, смотря вперёд. – Просто не говори никому. Обычно никто не разглашается на счёт своих данных, потому что они личные. Мало ли что. Хотя в последнее время всем плевать, треплются, словно бабы на базаре. Может быть, когда всё вспомнишь, поймёшь. А теперь не задавай вопросов, иначе так закручу тебе ноги, что сидеть неделю не сможешь.

Я морщусь, смотря на Кэйла, как на сумасшедшего. Странный он какой-то, кто знает, что у него на уме. Определённо он мне не нравится.

***

Мы выходим из здания в числе первых – Семь решительно возглавляет нашу копанию, а Кэйл подозрительно следует в самом конце прямо позади меня. Это немного напрягает, потому что я думаю, что он прожигает мою спину своим пронзительным взглядом.

Нас десять. Я десятая. Плюс наши сопровождающие. Это так странно, потому что в белоснежной комнате, где я очнулась, было довольно много подростков. Минимум сотня. Как я поняла, всего семь вариантов твоего будущего, которые помечены цветами, каждый из которых связан с определёнными эмоциями. Странно, что из всех людей, в бордовую группу попало только десять. Мало. Очень мало.

И меня это напрягает.

Свет стен этого здания настолько яркий, что когда мы оказываемся на улице, нас настолько резко пожирает темнота, что я в ступоре замираю. Меня толкают в спину – я делаю пару шагов вперёд и врезаюсь в кого-то, понимая, что совершенно ничего не могу разглядеть. Может, я ослепла?

Кто-то перешёптывается, а я начинаю моргать, пытаясь увидеть хоть что-то. Холодный морозный воздух заставляет мелко дрожать – кожа неприятно щиплет, наверное, сейчас зима, хотя я не чувствую под ногами снега. Обычная дорога, шумит листва от ветра, я слышу звук машины.

Фары резко включаются, освещая пространство, теперь я могу увидеть узкую дорогу и очертания стен здания. Где-то вдали деревья, забор и какие-то строения. Я поднимаю голову и замечаю, что ночное небо покрыто звёздами. Луны не видно.

Мимо меня протискивается Кэйл и идёт к фургону. Это большой бронированный грузовик, сливающийся с темнотой. Видно лишь очертания. Фигура Кэйла подходит ближе и открывает кузов.

– Забирайтесь, – командует он, отступая.

Я вижу, как колеблются парни в первых рядах, затем кто-то один решительно подходит ближе и исчезает внутри. За ним начинают пробираться и другие. Я подхожу к фургону последней, внимательно вглядываясь в Кэйла, который пронзительно смотрит прямо на меня. Мне кажется, что я вижу, как в темноте сверкают его глаза, словно у кошки.

– Сколько времени? – спрашиваю я, чтобы успокоиться.

– За полночь, – не медля, бросает парень.

Он кивает в сторону машины, держась за неё одной рукой, а я отрываю от него взгляд и забираюсь внутрь, слыша, как за мной захлопываются двери. Прежде чем всё снова меркнет, я замечаю, что некоторые разместились на полу, прислонившись спиной к стене. Я нащупываю кончиками пальцев металл, трогаю его ладонью и медленно опускаюсь на холодный пол.

Двери снова хлопают, двигатель оживает, и я чувствую, как фургон трогается с места. Здесь холодно, хотя не так сильно, как снаружи. Интересно, какое сейчас время года? И почему это я помню такие мелочи, как день и ночь, время, холод, почему я умею разговаривать, если они полностью стёрли мою память? Хотя, может быть, они затронули только воспоминания, а это всплывает машинально, пусть я и не имею ни малейшего понятия, откуда я это знаю. И это меня раздражает и пугает одновременно.

– Как думаете, куда нас везут? – я слышу голос Итани.

Кто-то шепчется, но я не могу разобрать слов. Затем уверенный голос, принадлежащий Эрику, говорит:

– Домой.

И я с ним согласна. Теперь наш дом будет там, куда нас привезут в независимости от того, что мы вспомним. И ещё я хочу знать, когда ко мне вернутся воспоминания. Я хочу уже понять, что происходит, я хочу ответы на свои вопросы.

Мы едем молча. Двигатель шумит, разрезая тишину на мелкие кусочки, холод пробирает кожу – я обнимаю себя руками, чтобы согреться, и кто-то прижимается к моему плечу, хотя я не знаю, кто именно. Воздух тут накалён от напряжения, все ждут, что вот-вот должно что-то произойти. Все нервничают из-за неизвестности.

Когда мои глаза привыкают к темноте, я могу различить очертания фигур ребят и пар, который вырывается у меня изо рта. В углу жмутся друг к другу две девушки, рыжая макушка Итани мелькает у противоположной стены – я вижу, что она уткнулась лицом в колени.

Фургон начинает трясти – парень, который ко мне прижимался, отклоняется в сторону, и меня обдаёт прохладой, потому что тепло, исходящее от незнакомца, исчезает. Он больше не греет меня. Я обнимаю колени руками, кладя на них подбородок. Я замёрзла и хочу есть. Здесь даже нет окон, чтобы проследить дорогу от того места, где мы очнулись. Может быть, они специально хотят, чтобы мы её не знали. Хотя не вижу смысла: зачем кому-то возвращаться в это ужасное место? Единственный плюс – там было тепло.

Я прикрываю глаза, прислушиваясь к шуму мотора, кажется, он пытается что-то сказать, но я его не понимаю. Снова раздаётся шёпот. Кто-то возится на полу, наверное, меняя позу.

Мы едем уже почти час. Наверное. Или мне кажется, я не уверена, но это настолько долго, что я замерзаю до костей. Пальцы немеют – я прячу их под кофтой, прижимая к телу, отчего дрожь пробирает меня с ног до головы – зубы начинают постукивать друг о дружку. Я уже собираюсь прижаться к кому-нибудь, чтобы погреться, но тут фургон останавливается. Двигатель глохнет, словно кто-то резко прихлопнул назойливого комара, двери хлопают. Затем задвижка отодвигается, открывая двери фургона, и я вижу очертания Семь и Кэйла. Мне не видно их лиц, потому что они тонут во мраке.