Текст книги "Король — узник Фантомаса"

Автор книги: Марсель Аллен

Соавторы: Пьер Сувестр
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Господин Перража, комиссар окружного отделения полиции! – поторопился подсказать его собеседник.

– Да, да… Прекрасно!

Фандор едва удержался, чтобы не добавить: «Очень рад познакомиться!» В данной ситуации это было бы уже слишком!

Между тем комиссар продолжал:

– Принимая во внимание некоторые обстоятельства… прискорбные обстоятельства… я счёл за благо… я отдал распоряжение… В общем, экипаж будет готов через несколько минут… Вы можете быть уверены в скромности моих подчинённых… Они ни о чём не подозревают…

– Прекрасно! Прекрасно! – повторял Фандор, стараясь не выдавать своего недоумения. Что за экипаж будет готов через несколько минут? Куда его собираются везти? Что означают слова: «Они ни о чём не подозревают»?

«Мне кажется, – подумал журналист, – что он призывает меня не разглашать случившееся… Что ж, это и в моих интересах! Если меня собираются освободить по ходатайству короля, то лучше мне держать язык за зубами и не объявлять, кто я такой на самом деле».

– Вы можете рассчитывать на меня, – сказал он вслух.

– Я уже распорядился, чтобы предупредили консьержку, – продолжал комиссар всё тем же почтительным тоном. – Она будет молчать… Впрочем, она вам очень предана… Главное, чтобы об этом не узнал ни один журналист… Я имею в виду события этой ночи…

Словоизлияния комиссара были прерваны появлением бригадира Масона, доложившего, что экипаж подан. Фандор встал и снова удивился, когда комиссар бросился подавать ему шубу.

– Вы желаете ехать в сопровождении или один? – спросил комиссар.

Фандор едва не расхохотался.

– Я поеду один, чего уж там! – ответил он небрежно.

«Должен ли я пожать ему руку? – подумал он про себя. – Пожалуй, нет: надо сохранять достоинство!»

Но комиссар, казалось, и не рассчитывал на такую сердечность. Он предупредительно распахнул перед Фандором дверь, пропустил его вперёд и последовал за ним к закрытому экипажу, ожидавшему у подъезда. Сидевший на козлах кучер привстал и приветствовал Фандора глубоким поклоном. Садясь в экипаж, журналист с неудовольствием заметил, что какой-то тип, одетый в пальто бутылочного цвета, – несомненно, переодетый агент полиции, – вскочил в фиакр, стоявший тут же, вплотную к экипажу.

«Ясное дело, – подумал Фандор, – фиакр поедет следом за мной… Значит, нечего и думать выскочить по дороге… Хотел бы я всё-таки знать, к какому чёрту на кулички они собираются меня везти!».

Действительно, когда экипаж тронулся, журналист мог убедиться, что фиакр с переодетым агентом едет следом. Удивительно было другое: не прошло и десяти минут – и они выехали на Елисейские Поля. Ещё немного, и, к невыразимому удивлению журналиста, он оказался перед входом в роскошный «Рояль-Палас». Швейцар, предупреждённый агентом в штатском, кинулся открывать дверцу экипажа, где находился Фандор, и торжественно повёл его через холл к лифту, причём, выстроившиеся в ряд лакеи и посыльные склонялись в почтительном поклоне.

«Уф, – с облегчением подумал Фандор, – не иначе как меня ведут на встречу с королём! Стало быть, он выполнил своё обещание и вызволил меня из этой неприятной истории!»

Лифт, в котором он находился, с лёгким щелчком остановился на уровне второго этажа. Лакей, уже поджидавший на площадке, провёл журналиста в роскошно обставленный салон и почтительно затворил за ним дверь. Оставшись один, Фандор, не торопясь осмотрел салон, видимо, служивший королю в качестве приёмной. Затем он положил свой цилиндр на стол и уселся в глубокое кресло. Прошло ещё несколько минут.

«Мой „августейший друг“ заставляет себя ждать, – подумал Фандор. – Но я не могу на него сердиться! Хоть он и подвёл меня под арест этой ночью, но не оставил в беде: сейчас половина двенадцатого утра – и я уже на свободе!.. Надеюсь, что он всё-таки не имеет отношения к убийству бедной Сюзи…»

Фандор ждал уже не менее двадцати минут и начал проявлять признаки нетерпения.

– Это хуже, чем у зубного врача, – ворчал он. – А ещё говорят, что точность – вежливость королей!

В комнате было жарко. Журналист снял шубу и бросил её на стул. В углу, на низеньком столике, он увидел кипу иллюстрированных журналов и взял один из них, чтобы почитать… Он был погружён в рассматривание сатирических рисунков, когда дверь отворилась и вошедший метрдотель торжественно протянул ему на серебряном подносе какую-то бумагу, оказавшуюся, при ближайшем рассмотрении, ресторанным меню.

«Кажется, мне предлагают заказать завтрак, – подумал Фандор. – Ну что ж, раз Фридрих-Христиан задерживается, воспользуемся его любезностью и подкрепим скудеющие силы!» И он указал наугад несколько блюд.

– Куда прикажете подать? – спросил метрдотель. – В будуар?

– В будуар… – ответил журналист, стараясь не выказывать своего удивления.

Не успел метрдотель удалиться, как появился рассыльный с подносом, на котором на этот раз лежала телеграмма. Фандор поспешно открыл её, надеясь найти в ней разгадку происходящих с ним странных вещей. Но напрасно он вглядывался в переданный телеграфом текст: он не мог разобрать ни слова и вскоре убедился, что перед ним была шифровка. Подойдя к окну, чтобы лучше разглядеть таинственное послание, он вдруг заметил, что оно было адресовано Фридриху-Христиану.

– Чёрт возьми! – воскликнул журналист. – Почему мне вручили телеграмму, адресованную королю? Что всё это означает? После событий прошедшей ночи всё дьявольски запуталось! Неужели меня принимают за?..

5. ПЕРЕД ПОЮЩИМИ ФОНТАНАМИ

В первый день года парижане спят допоздна. Суету и шум новогодней ночи сменяет мёртвая тишина новогоднего утра. Магазины закрыты, кафе пусты, кажется, что улицы стали шире из-за своего безлюдья. Париж спит!

Однако есть и исключения из правил. Существуют бедняги, вынужденные в этот день вставать спозаранку, чтобы выполнить свои ритуальные обязанности. Речь идёт о всякого рода чиновном люде, который, в соответствии с обычаем, отправляется при полном параде поздравлять своих непосредственных начальников. Вот почему в это новогоднее утро вы можете встретить на городских улицах очень небольшое число людей, но зато людей, затянутых в парадные мундиры, при всех орденах и с невыразимо кислым выражением лица. Если при виде этих несчастных в ваше сердце закралась жалость, вы можете утешиться тем, что для государственных служащих эта небольшая неприятность служит компенсацией за целый год безделья.

Впрочем, сон Парижа длится только до полудня. После часа дня город вновь оживает, и к вечеру, особенно если погода благоприятствует, его снова охватывает праздничное веселье.

В это новогоднее утро обычная пустынность парижских улиц была нарушена довольно многолюдным шествием. С разных сторон – от площади Мадлен, от улицы Риволи, от Елисейских Полей – люди направлялись к площади Согласия.

Была ли это политическая манифестация? Такому предположению противоречило мирное, благодушное и даже радостное выражение лиц. Ничто не говорило о том, что народ хочет громогласно заявить о своих социальных идеалах и требованиях прогресса! Вдруг раздались весёлые звуки фанфар, и из улицы Риволи показалась колонна оркестрантов, которые, не переставая играть, бодрым шагом направились к берегу Сены. Толпа любопытных окружала оркестр, подхватывая хором знакомые мелодии. Оркестранты были одеты в лиловую униформу с золотыми галунами, в петлицы были вставлены значки, напоминающие герб Парижа. А во главе процессии несли огромный транспарант, на котором было начертано:

«КАПИТАЛЬ»

Ежедневная вечерняя газета

Эта надпись не оставляла сомнения в том, что шествие было организовано именно этим популярным изданием.

С трудом пробившись сквозь запрудившую площадь Согласия толпу, музыканты построились у подножия обелиска. Служащие газеты, наблюдавшие за порядком, оттеснили любопытных на некоторое расстояние от оркестра. Толпа теперь перестала волноваться и внимательно слушала музыку. В первом ряду слушающих оказались две молодые женщины. Одна из них явно наслаждалась бесплатным зрелищем, тогда как на лице другой сохранялось угрюмое и озабоченное выражение.

– Послушайте, Мари Паскаль, – прошептала первая девушка, – развеселитесь же хоть немного! У вас вид, как на похоронах.

Вторая девушка попыталась улыбнуться, но у неё не получилось. И она ответила, подавляя глубокий вздох:

– Вы правы, мадемуазель Роза, я действительно не очень приятная спутница. Но сегодня у меня просто голова идёт кругом…

– Смотрите-ка, смотрите! – прервала её Роза. – Там происходит что-то интересное…

Действительно, двое полицейских энергично прокладывали себе дорогу в толпе. Приблизившись к оркестру, они пытались обратить на себя внимание дирижёра. Но тот, занятый своим делом, ничего не замечал или делал вид, будто не замечает. Наконец, выведенные из терпения полицейские стали дёргать за рукав: один – флейтиста, а другой – тромбониста. Те сбились с такта, и дирижёр вынужден был остановить музыку. Весьма недоброжелательно он осведомился у полицейских о причине их вмешательства. Стражи порядка объявили, что сборище мешает уличному движению и потому должно разойтись. Толпа отнеслась к такому требованию крайне неодобрительно, и полицейские, почувствовав свою слабость, сочли за благо отправиться за подкреплением.

Тем временем служащие газеты «Капиталь» подкатили две ручные тележки, гружённые деревянными щитами и козлами, и в мгновение ока соорудили небольшую эстраду непосредственно перед бассейном одного из фонтанов. У эстрады собралась группа мужчин, одетых в рединготы. Знающие люди указывали на одного из них, с седой бородкой, говоря:

– Это господин Дюпон де л'Об… депутат… директор «Капиталь»…

О другом, очень озабоченном господине с раскрасневшимся лицом, говорили, что это – ответственный секретарь де Пантелу. Именно он придумывал и проводил всякого рода общественные мероприятия, призванные повысить популярность и без того самой влиятельной газеты.

Постепенно группа у подножия эстрады увеличивалась. Люди самого разного вида прокладывали себе дорогу в толпе и подходили к эстраде, приветствуя господина де Пантелу.

Многолюдное собрание на площади Согласия не было для парижан чем-то неожиданным. Вот уже несколько дней «Капиталь» публиковала сенсационные статьи, посвящённые тайне «поющих фонтанов», и призывала жителей столицы принять участие в мероприятии, имеющем целью раскрытие этой тайны. Для того, чтобы окончательно просветить всех непросвещённых, в толпе сновали мальчишки-газетчики, предлагая за скромную цену в пять сантимов последний выпуск «Капиталь», целиком посвящённый этой захватывающей проблеме.

Две подруги, купив газету, вместе просматривали её. Но если Роза читала статьи, относящиеся к «поющим фонтанам», то Мари Паскаль сосредоточила всё своё внимание на странице, содержавшей текущую информацию.

– Никаких сообщений о ночных событиях… – тихонько шептала она. – Боже мой!.. Боже мой!..

В этот момент на эстраду поднялся господин де Пантелу и громким голосом объявил, что доклад о таинственном феномене «поющих фонтанов» сделает господин Анастаз Баренгуэн, архивист-палеограф. Рядом с господином секретарём появился маленький, сгорбленный старичок с седенькой бородкой, в слишком большом для его роста цилиндре и в пенсне на цепочке, которое всё время падало с его красного носика. Скрипучим, дребезжащим голосом старичок начал читать свой доклад по тетрадке, которую держал в трясущейся руке:

– Феномен «поющих фонтанов» не есть нечто неожиданное или небывалое. Подобные феномены уже существовали в далёком прошлом. Так, в окрестностях древних Фив существовала каменная статуя Мемнона, которая издавала гармоничные звуки, когда на неё падали лучи солнца. Сначала думали, что это явление – результат преднамеренного обмана, что кто-то приводил в действие специальный звучащий механизм, спрятанный внутри статуи. Однако новейшие исследования показали, что мы имеем дело с естественным явлением, происходящим по строгим законам физики…

Толпа, примолкшая в начале доклада, стала шуметь. Раздались насмешливые возгласы. Какой-то мальчишка крикнул:

– Что он там блеет, этот Баран… гуэн!

Но старичок с полной невозмутимостью (возможно, он был ещё и глух) продолжал своё чтение. Казалось, он решил остаться на трибуне навсегда. Господин де Пантелу попытался прервать архивиста-палеографа, но потерпел неудачу. Толпа, жаждавшая других развлечений, шумела всё громче. Тогда находчивый де Пантелу прибёг к последнему средству: он подал знак дирижёру, и громкие звуки фанфар заглушили докладчика.

Внимание толпы было теперь приковано к новому зрелищу: процессия слесарей-водопроводчиков в рабочих робах и высоких сапогах приблизилась к фонтану и вступила в воду бассейна. Но прежде чем приступить к делу, каждый из этих благородных тружеников поднимал руку и, положив её на золотую медаль с фирменным знаком газеты «Капиталь», произносил клятву, слова которой могли услышать только те, кто находился в непосредственной близости. Из программы празднества, опубликованной в специальном выпуске, можно было понять, что верные стражи городского водопровода и канализации тем самым призваны были торжественно подтвердить, что в их области всё обстоит нормально и нет ничего такого, что могло бы заставить фонтан петь.

Но тут поднялась толкучка, вызванная неким молодым человеком с длинными волосами, без шляпы и с блеском вдохновения в глазах. Он рвался к эстраде, чтобы прочесть стихи.

– Пустите меня! – кричал он. – Я бывший ученик Консерватории!..

Господин де Пантелу вежливо, но решительно пресёк поползновения молодого человека. После чего секретарь редакции вступил в длительные разговоры с осанистым чиновником, который был не кем иным, как заместителем начальника водоснабжения города. Этот господин сначала принял предложение «Капиталь» выступить с разъяснениями относительно конструкции фонтана, но в последний момент пошёл на попятный, опасаясь вызвать недовольство начальства. Объяснял он своё отступничество тем, что у него внезапно сел голос. Видя, что с робким чиновником ничего не поделаешь, господин де Пантелу мужественно принял удар на себя. Он начал свою речь громко и решительно:

– Дамы и господа! Фонтаны, загадку которых мы пытаемся сегодня разгадать, были построены в 1836 году и стоили в то время 500 тысяч франков! Через них за сутки может прокачиваться 6716 кубометров воды. Вокруг бассейна из полированного камня расположены, как вы сами можете видеть, фигуры тритонов и нереид, державших в руках рыб, каждая из которых извергает струю воды из разверстой пасти. В устройстве этого прекрасного фонтана, уважаемые дамы и господа, нет ничего сверхъестественного, ничего такого, что могло бы вынуждать фонтан петь. Видим ли мы перед собой феномен, аналогичный тому, о котором поведал нам господин Анастаз Баренгуэн? Или же в наше время – в начале XX столетия – мы все стали жертвой коллективной галлюцинации либо какого-то колдовства? Пусть ответят на этот вопрос крупнейшие светочи науки, освещающие своим разумом пути нашей цивилизации!

Краткая, энергичная речь ответственного секретаря была встречена громом аплодисментов. Толпа оживилась: да уж, что ни говори, а у них там, в «Капиталь», стоящие ребята, светлые головы, их с пантэлыку не собьёшь!

Оживление ещё более возросло, когда господин де Пантелу объявил, что сейчас своё суждение вынесет знаменитая предсказательница и ясновидящая, госпожа Габриэль де Смирн. Толпа одобрительно зашумела, когда на эстраду поднялась молодая, хорошенькая предсказательница со сверкающей диадемой в чёрных волосах, что придавало ей сходство с древней Сивиллой.

Однако внимание толпы было отвлечено появлением большого автофургона, который пытался проехать к эстраде. Фургон был украшен эмблемами туристического агентства Кука и доставил на площадь большую группу карикатурных английских туристов, вызвавших всеобщее веселье.

Господин де Пантелу потребовал тишины. Но ему, видимо, не было суждено довести церемонию до конца. Внезапно он увидел перед собой чёрную униформу с золотыми галунами: это был офицер городской полиции в сопровождении дюжины ажанов. Он категорическим тоном потребовал от господина де Пантелу, чтобы тот прекратил создавать скопление народа на площади.

Однако ответственный секретарь редакции привык и не к таким переделкам. Сначала он долго делал вид, что ищет по карманам несуществующее разрешение на проведение церемонии, потом извлёк целую пачку писем на бланках Палаты депутатов и стал ею размахивать. Тем временем он не переставал вполголоса увещевать офицера:

– Послушайте, дорогой Морю, зачем вам всё это надо? Всё идёт тихо-мирно, мы никому не мешаем…

Офицер колебался. Тогда господин де Пантелу изменил тактику и, вскочив на трибуну, загремел на всю площадь:

– Мы находимся здесь по воле народа, и удалить нас можно только силой!..

Знаменитая фраза, которой воспользовался находчивый оратор, была встречена рёвом одобрения. Сквозь шум и крики послышались звуки собачьего лая. Услышав их, де Пантелу напряг голос и потребовал тишины.

– Дамы и господа! – закричал он. – Вы слышите лай? Это подают голос благородные представители собачьей породы – полицейские ищейки Турок и Беллона! Их привели сюда специально, чтобы они внесли свой вклад в раскрытие тайны «поющих фонтанов»!

Восторг собравшихся на площади не имел пределов. Но всеобщее благодушное настроение было нарушено резкими криками: несколько полицейских оттесняли в сторону группу молодых людей, поднявших белый флаг с лилиями и громко кричавших:

– Да здравствует король!

Это были участники монархической организации, так называемые «королевские молодчики», которые пользовались любым удобным случаем, чтобы демонстрировать свою враждебность республике. Один из них, взобравшись на плечи своих товарищей, обличал собравшихся, в которых он видел «потомков преступных революционеров, которые на этом самом месте сто двадцать лет тому назад гильотинировали Людовика XVI»!

Полицейские быстро изолировали бушевавших «королевских молодчиков» от остальных собравшихся, и в установившейся относительной тишине можно было расслышать бессвязные обрывки предсказаний хорошенькой Габриэль де Смирн, которая пользовалась благосклонностью толпы главным образом благодаря своей привлекательной внешности.

Церемония явно подходила к своему концу, и кое-кто из собравшихся уже начал расходиться, когда у трибуны, в первом ряду, неизвестно как возник странный персонаж – высокий старик с седой бородой, одетый в длинную белую хламиду. В последнее время парижане стали привыкать к появлению на улице персонажей такого вида, всегда шествующих пешком, с непокрытой головой, погружённых в глубокое созерцание. Их называли «примитивными людьми» и «поклонниками природы». Тот, который в данный момент подошёл к трибуне, был, пожалуй, самым популярным из них. Звали его Уауауа!

Вряд ли он был предусмотрен официальной программой празднества, но он имел обыкновение самопроизвольно возникать везде, где происходило что-нибудь интересное. Господин де Пантелу задумался, как бы использовать появление Уауауа, но в это время раздались возгласы, призывающие к тишине…

Все застыли в удивлении: в воздухе раздался странный мелодичный звук, и всем показалось, что его источником был фонтан! Слабый вначале, он постепенно усиливался, дрожал и сливался с шумом падающей воды. У сотен присутствующих не осталось и тени сомнения: они собственными ушами слышали, как фонтан пел! Но прошло всего несколько секунд, и фонтан, словно оробевший от всеобщего внимания, замолчал.

Но и случившегося было достаточно, чтобы праздник получил достойное завершение. Все убедились, что информация «Капиталь» была правильной. Некоторые обратили внимание на то, что фонтан запел именно в тот момент, когда к нему приблизился Уауауа. Конечно, рассудительные люди сочли это простым совпадением. Но многие отнесли происшедшее на счёт магических способностей «примитивного человека» и устроили ему овацию. И тут на господина де Пантелу снизошло вдохновение: он торжественно вручил «другу природы» золотую медаль с эмблемой газеты! Лучшего финала для церемонии нельзя было и желать!

Полицейские, получившие подкрепление в виде ещё одного отряда, решились наконец на решительные действия: построившись в шеренгу, они медленно двинулись на толпу. Но это уже не имело никакого значения, – собравшиеся и так расходились. По сигналу, поданному господином де Пантелу, служащие газеты проворно разобрали эстраду. Маленький оркестр развернулся и с трубачом и транспарантом во главе с достоинством покинул площадь. Десять минут спустя, площадь Согласия приобрела свой обычный вид, движение по ней возобновилось.