Текст книги "До тебя (ЛП)"

Автор книги: Марни Манн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Джаред не выглядел худее, чем когда я его встретила. Он не был пьян или растрепан. Все, что я могла видеть, ― это мешки у него под глазами. Он справлялся с этим, и это вдохновляло.

– Какая часть не дает тебе уснуть?

Он потянулся к бороде, расчесывая волосы.

– Тишина.

– Когда это произошло? – Я посмотрела ему в глаза.

Громкость ― это все, что я помнила. Смесь болезненных звуков, от которых мне до сих пор хотелось закрыть уши.

– В момент после крушения, когда самолет перестал двигаться. – Он наклонился вперед, скрестив руки на столе. – В тот момент, когда я узнал, что ты жива.

Я не знала, что сказать.

Я буквально потеряла дар речи.

Если бы мой разум действительно отправился туда, я не знала, что случилось бы с моим сердцем, поэтому избегала этого и спросила:

– Как ты летаешь? Потому что я не могу свыкнуться с этим.

– Я же говорил тебе, ты должна вернуться к своей жизни, к своей работе и оставаться занятой. Только так все станет лучше.

Я пыталась сделать все это.

Но о полетах не могло быть и речи.

Джаред оставался в том же положении, его пальцы касались его кружки, когда он спросил:

– Что тебя пугает?

Я много думала об этом, и я обсуждала это на терапии.

По крайней мере, раз в день я пыталась представить себя в аэропорту Кеннеди, пакетик «Твиззлерс» в сумочке, кофе в руке. Я представляла, как вхожу в самолет и устраиваюсь поудобнее в своем кресле.

В ту секунду, когда я садилась, начиналась паника, и я прекращала упражнение.

Каждый раз.

– Что это случится снова, ― призналась я.

– Не пережив этого во второй раз…

Я покачала головой сильнее, чем нужно.

– Я не хочу узнавать.

– Я собираюсь поднять тебя в воздух.

В груди затрепетало. Не так, как я испытывала, когда видела его. Это было то, что сжимало мое сердце и не отпускало.

– Мы полетим куда-нибудь поближе. Нантакет, Мартас-Виньярд, Сисайд-Хайтс ― что-нибудь из этого. Поужинаем и полетим обратно в город.

– На Мартас-Виньярд есть перуанский ресторан под названием Selva, – сказала я ему. – Один из лучших, где я когда-либо была. Их севиче ― это… – Я ждала, когда мой желудок заурчит, чтобы почувствовать пронзительную боль голода. Но ничего не было. – Это просто невероятно.

– Вот куда мы пойдем.

Я больше ничего не хотела.

Но вместо этого сказала:

– Я не могу.

– Не сейчас, но скоро ты это сделаешь.

Я задумалась, был ли сегодняшний день началом обратного отсчета или рейс восемьдесят восемь был последним самолетом, на котором я когда-либо была.

ТРИДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ

ДЖАРЕД

Сидя напротив Билли в кафе, я наблюдал, как она борется со своими эмоциями. С тех пор, как она приехала, были и слезы, и молчание, и даже момент, когда я видел, как она боролась с улыбкой, которая в итоге так и не вышла. И все это время она была такой честной. Она не приукрашивала свои чувства и не пыталась их скрыть.

Ее откровенность поможет ей пройти через это; ей просто нужно больше времени, чтобы вылечиться.

– Я боюсь, что мы поднимемся в воздух, – сказала она, – и я полностью потеряю контроль, устроив сцену, чтобы пилот развернулся.

– Этого не произойдет.

– Откуда ты знаешь?

Я наклонился еще ближе, как можно ближе к столу, не двигая стулом.

– Потому что ты будешь со мной.

Я видел, как это поразило ее, а затем увидел, как она попыталась отмахнуться от этого.

Господи Иисусе.

Даже если это была правда, мне нужно было быть более осторожным с моими ответами.

– Моя работа требует, чтобы я летала каждую неделю, – сказала она. – Я не могу положить тебя в карман и вытаскивать каждый раз, когда чувствую, что у меня будет приступ паники.

В ее тоне не было сарказма. Вот как выглядел настоящий страх.

– Я хочу тебе кое-что сказать… – Я посмотрел мимо нее на стойку, где стояла Сью, а затем снова на девушку, чьи затравленные глаза были так похожи на мои. – Женщина, которая разносит кофе, два года назад потеряла сына от лейкемии. Ему было четыре года. – В ее выражении лица произошел сдвиг, и это было то, чего я добивался. – Женщина, которая работает на кухне ― сестра Сью. Около года назад ее муж избил ее до полусмерти. Она остается в подсобке, потому что ей нужно сделать еще несколько операций на лице, и она не хочет, чтобы кто-то это видел.

– Боже мой.

– Причина, по которой я говорю тебе это, заключается в том, что они выжили, когда думали, что не выживут. Я знаю, что это то, о чем ты каждый божий день спрашиваешь, справишься ли ты с этим, и я обещаю тебе, что ты справишься. Ты переживешь это, Билли.

Она повернула свою чашку по кругу, как будто это был бокал с вином.

– Почему ты хочешь помочь мне, Джаред?

Я выдержал ее взгляд и сказал:

– Потому что могу. – А затем отодвинул свой стул, зная, что, если я посмотрю на часы, они скажут мне, что пора идти. – Мне очень жаль, но мне нужно успеть на самолет.

Я видел, как Билли напряглась при упоминании об этом.

Я сделал последний глоток кофе, поставил его на стол и встал.

– Увидимся, когда я вернусь.

– Увидимся?

Я придвинулся к ее стулу и положил руку на ее плечо, на слабые синяки где-то под одеждой.

– Как еще я смогу посадить тебя на самолет? – Я ждал улыбки. Ее не было. – Останься, допей свой напиток. Я попрошу Сью прислать тыквенный кекс, она делает его лучше всех.

– Я только что поела, – прошептала она, – но спасибо.

Я вышел из кафе, зная, что это был первый раз, когда Билли солгала мне.

ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ

ХАНИ

ЛЕТО 1985

В их трехмесячную годовщину Эндрю пригласил Хани на ужин.

Это был не тот случай, который они планировали отпраздновать. Хани даже не была уверена, что он вернется из больницы до закрытия ресторанов. Но когда он вошел в их парадную дверь около восьми вечера и заключил жену в объятия, они оба предложили поужинать в одно и то же время.

Они выбрали итальянский ресторан, который находился в квартале от их квартиры, и как только закончили десерт, Эндрю потянулся через стол и положил свою руку на ее.

– Я хочу поговорить с тобой кое о чем.

Хани чувствовала, что это произойдет. Это было чувство, которое она испытала в тот момент, когда он обнял ее после работы. Она задавалась вопросом, смог ли он почувствовать то же самое от нее, так как было что-то, что она тоже хотела обсудить с ним.

– Ты можешь рассказать мне все, что угодно, – сказала она, проведя большим пальцем по его запястью. – Ты это знаешь.

Эндрю не стал говорить об этом прямо. Вместо этого он несколько секунд пристально смотрел на нее, отчего ее лицо потеплело, а тело задрожало. И когда предвкушение нарастало в ней, он обронил:

– Дорогая, я готов стать отцом.

Тепло от ее щек струилось по шее и уходило в живот ― место, за которым она наблюдала с тех пор, как они поженились. Не потому, что там был ребенок, а потому, что ей хотелось, чтобы он там был.

– Эндрю, – прошептала она, чувствуя, как щекотка переходит на заднюю стенку ее рта, – я не хочу ничего, кроме как стать матерью. – Эмоции, застрявшие в ее горле, не позволили ей говорить громче.

Прекращение приема противозачаточных средств было тем разговором, который она хотела провести со своим мужем, поэтому была в шоке от того, что он затронул эту тему. В то же время, услышав, что они оба готовы и хотят стать родителями, она была очень рада. Хани всегда знала, что Эндрю хочет детей. Когда они обсуждали их в прошлом, они никогда не упоминали о сроках, только о своем желании иметь больше одного. Теперь, когда они поженились, Хани начала чувствовать себя по-другому, и, очевидно, Эндрю тоже.

Хани сжала его руку и прошептала через стол:

– Малыш. – Она позволила этому слову застыть между ними, и момент разворачивался более прекрасно, чем она могла себе представить. – Ты сделал меня невероятно счастливой.

– Иди сюда. – Он улыбнулся своей озорной ухмылкой.

Хани встала со стула и подошла к Эндрю со стороны стола. И, как будто они были единственными людьми в ресторане, забралась к нему на колени, обвив руками его шею.

– Я так сильно тебя люблю, – сказала она ему на ухо и улыбнулась, когда он ответил ей тем же. Обнимая его, Хани чувствовала, как колотится его сердце, и его желание затвердело под ней, нагревая ее кожу, которая и без того была такой горячей. – Эндрю… – выдохнула она, крепче сжимая его. – Пора возвращаться домой.

ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ

БИЛЛИ

Я как раз занималась монтажом видео для нового клиента, когда на мой телефон пришло сообщение. Оторвав взгляд от компьютера, я проверила свой телефон и увидела на экране имя Джареда.

Джаред: Поужинаем завтра вечером?

В кафе он сказал мне, что свяжется со мной, когда вернется из поездки. Я была рада этому, и мое тело откликнулось, наполнившись нервной энергией.

Я: С удовольствием.

Джаред: Планируй на 8. Я пришлю тебе адрес завтра.

Я: Как прошла твоя поездка?

Появилась фотография чугунной сковороды, в центре которой лежал идеальный кусок рыбы, дополненный порезанным разноцветным картофелем и ассорти из корнеплодов. Он не был похож на человека, который фотографирует свою еду. Насколько я могла судить, у него даже не было личных аккаунтов в социальных сетях. Поэтому у меня возникло ощущение, что он сделал фотографию специально для меня. Я зашла в свои эмодзи и выбрала лицо с глазами-сердцами, отправив его первым, прежде чем набрать сообщение.

Я: Выглядит аппетитно.

Джаред: Так и есть. Увидимся завтра, Билли.

Я продолжала смотреть на экран, зная, что мне нужно как можно скорее отредактировать видео клиента, чтобы оно было одобрено и загружено вовремя.

Но я просто не могла вернуться к этому. Я была слишком сосредоточена на сообщении Джареда, на фотографии, на идее встретиться с ним завтра за ужином. Я все еще не знала, почему он хочет помочь мне, а когда спросила, он не дал мне ответа. На данный момент я решила, что это не имеет значения. Я бы приняла все, что он готов был дать, лишь бы провести с ним больше времени.

Я знала, что Элли понравится эта идея. Она была в восторге, когда узнала, что мы пошли выпить кофе. Как только я расскажу ей об ужине, она сделает из этого большой спектакль. На самом деле время было идеальным. Прошло несколько дней с тех пор, как мы с ней виделись, так что мы в любом случае давно собирались навестить друг друга.

Я снова взяла телефон и начал набирать текст.

Я: Завтра вечером я ужинаю с Джаредом.

Элли: Я знала, что не зря люблю этого человека.

Я: Тебе просто нравится, что я иду есть.

Элли: Тебе лучше поесть…

Я: Поверь мне, я хочу этого. Мысль о том, чтобы быть там с ним и пастись, как эта птица, в которую я превратилась, заставляет меня хотеть умереть.

Элли: Бокал вина перед отъездом. Не подлежит обсуждению.

Элли: Что ты собираешься надеть?

Я: Одежду.

Элли: Не заставляй мою беременную задницу приходить туда и одевать тебя.

Я: Ты еще даже не пришла.

Элли: Увидимся через час.

Я: Это было легко.;)

***

– Вот эта, – сказала Элли, садясь на край моей кровати. – Это моя любимая на сегодняшний день.

Я стояла перед зеркалом в наряде, который она настояла, чтобы я примерила. Благодаря весу, сброшенному после аварии, я теперь была в своей узкой одежде. Это была часть моего шкафа, в которую я не заглядывала уже много лет.

Я ела. Я просто ела не так, как я ранняя.

Тем не менее, с каждым днем я становилась все сильнее, засыпала немного легче, чувствуя, как туман в голове начинает рассеиваться.

– Что ты об этом думаешь? – спросила Элли с моей кровати. – Есть ли у нас победитель?

Я опустила взгляд на свое тело, прежде чем посмотреть на нее.

– Верх очень низкий.

– Я не думаю, что он достаточно низкий.

Я снова повернулась к зеркалу, зная, что она, вероятно, заставила бы меня надеть нижнее белье, если бы могла.

– Я просто не хочу послать неверный сигнал.

– Билли, глаза Джареда будут устремлены на тебя независимо от того, что ты наденешь.

Каждый раз, когда она вспоминала о нем, мое лицо теплело.

– Не говори так… он может быть женат.

– Мы обе знаем, что он не женат.

– Мы ничего не знаем, – поправила я ее.

Она положила руки на бедра.

– Ну, я все знаю, и я говорю тебе, что он не женатый мужчина.

Помимо отсутствия присутствия в социальных сетях, поиск в Интернете не выявил никакой личной информации о нем. Он не носил кольца, но многие мужчины их не носили.

Поскольку не было причин спорить об этом, я бросила последний взгляд на себя, поворачиваясь, чтобы увидеть каждую деталь.

– Оно в списке «возможно», но мне оно очень нравится.

– Значит, это «да».

Я пошла в свой шкаф, повесила одежду и натянула штаны для йоги и майку, которые были на мне раньше. Когда я присоединилась к ней на кровати, Элли ела пакет с липкой красной рыбой, которую протянула мне. Я вынула две, откусывая первую.

– Что у тебя на уме?

Я подняла взгляд, не понимая, что смотрела в пол.

– Он. – Даже если бы я попыталась скрыть это, она бы увидела меня насквозь. – У меня сейчас голова идет кругом.

– Я могу сказать, – ответила она. – И могу сказать, что у тебя есть чувства к нему.

– Элли… – Моя грудь начала сжиматься.

– Послушай меня, – сказала она, отложив конфету и положив другую руку мне на плечо. – Я хочу на секунду отложить в сторону супружеские дела и сосредоточиться на тебе. – Ее хватка усилилась. – Ты относишься ко всему, как к рецепту, Билли. Но ты не сможешь разгадать ингредиенты этого рецепта.

Я вздохнула.

– Я боялась этого.

– Перестань пытаться решить все это в своей голове и просто позволь этому случиться.

Несколько глубоких вдохов вошло и вышло из моей груди.

– Я постараюсь.

– Тебе лучше позвонить мне, как только вернешься домой… даже если это будет только на следующее утро.

Я не могла не рассмеяться над ее выражением лица.

– Тебе всегда нужно переходить на новый уровень, не так ли?

– Вот почему я твоя лучшая подруга, сучка.

ТРИДЦАТЬ СЕМЬ

ДЖАРЕД

Французский ресторан, который я выбрал, находился в трех кварталах от квартиры Билли. Я знал, что это заведение ей нравится; она посетила его около года назад и дала ему пять лапш, что было ее наивысшей оценкой, которую она давала нечасто.

Столик, который я заказал, был в дальнем углу, и я пришел пораньше, чтобы занять его раньше нее. Я хотел увидеть, как она войдет, и через несколько минут ожидания это произошло. Я сцепил руки под столом и делал все возможное, чтобы сохранить спокойствие, наблюдая за ее перемещениями по залу.

Билли Пейдж была все красивее с каждым разом, когда я ее видел.

Сегодня вечером она была исключительной.

– Привет, – сказала она, подходя ко мне.

Прошла примерно неделя, но в ее глазах была разница. Легкость, которая была до аварии, но которую я не замечал с тех пор.

До сих пор.

– Добрый вечер. – Я встал и наклонился вперед, обхватив ее рукой за спину и притянув к себе. Близость передала мне ее запах, и я на секунду закрыл глаза, глотая воздух с ароматом Билли. Затем почувствовал, как ее волосы коснулись моего подбородка, как ее пальцы вцепились в мою спину, и понял, что пришло время отстраниться.

– Привет, – ответила она и сняла пиджак, обнажив плечи. Рубашка, которую она надела, обтягивала только талию и заканчивалась под грудью.

К тому времени, как ее пальто висело на спинке стула, мой взгляд вернулся к ее лицу.

Билли похудела, но изменения были едва заметными, что говорило о том, что она тоже немного поправилась.

Мне нравилось, что она более фигуристая.

Хотя у меня не должно быть никаких предпочтений, черт возьми.

– Спасибо за приглашение. – Она сидела, обводя взглядом комнату. – Я давно здесь не была, но это любимое место.

Официант был уже у нашего столика и показывал мне бутылку Каберне совиньон, которую я заказал перед приходом Билли. Я подождал дегустации, покрутил его во рту и одобрительно кивнул. Оба наших бокала были наполнены, прежде чем мы снова остались одни.

– За вкусный ужин. – Я поднял бокал в воздух.

Темный макияж делал ее глаза более зелеными, а взгляд ― более пристальным.

– Твое здоровье.

Наши бокалы звякнули, и я взял бокал, наблюдая, как она делает то же самое, пока я открываю свое меню.

– Что вкусного?

– Их улитки просто божественны, – сказала она. – Так же, как и утка, и жареные перепела. Будет плохо, если ты уйдешь отсюда, не попробовав их крок-месье.

– Продано. – Я закрыл большую книгу в кожаном переплете и подозвал официанта. – Мы начнем с улиток и крок-месье. Затем утка и перепелка. – Я взглянул на Билли. – Может, добавить что-нибудь еще?

Она передала свое меню официанту и ответила:

– Нет.

Теперь, когда ее руки были свободны, Билли, казалось, не знала, что с ними делать.

Чтобы отвлечь ее, я наклонился ближе, сжимая свой бокал с вином.

– Следующий выбор за тобой. – Она ничего не сказала, поэтому я добавил: – Это не обязательно должен быть ресторан. Мы можем встретиться где угодно. Я просто хочу, чтобы это было место, где ты будешь чувствовать себя наиболее комфортно.

Она взяла кусок хлеба из корзины, отломила уголок и положила его в рот.

– Могу я тебя кое о чем спросить?

Я кивнул.

Краска залила ее щеки, и она сделала паузу на несколько секунд.

– Есть ли у тебя жена, которая очень расстроится из-за этих встреч?

Я не засмеялся. Я не хотел смущать ее. Это был справедливый вопрос, и я мог сказать, что ей было тяжело об этом говорить. Просто от нее это звучало чертовски мило.

– У меня нет жены, Билли.

– А была ли она когда-нибудь?

Крутя в руке бокал, я смотрел, как клубится темное вино.

– Нет.

– Дети? – Мой взгляд вернулся к ней, и она добавила: – Я перестану мучить тебя, обещаю.

Я мог понять, почему ей было легче говорить обо мне.

Просто это была не та тема, на которой мы собирались задерживаться надолго.

– Нет.

Она выдохнула и сказала:

– Хорошо.

Я потянулся к корзине с хлебом и достал небольшой багет.

– Расскажи мне о первом ресторане, за обзор которого тебе заплатили.

Она поерзала на стуле, и я снова почувствовал ее запах. Это напомнило мне о том, как я впервые почувствовал ее запах в самолете: в нем была такая сладость, аромат сливочного масла. Ее взгляд встретился с моим, и я сжал руки под столом, потому что…

Даже через ее боль я все еще мог видеть ее огонь.

ТРИДЦАТЬ ВОСЕМЬ

БИЛЛИ

– Ты даже не представляешь, как ужасно все прошло, – сказала я Джареду, рассказывая ему о первом ресторане, за обзор которого мне заплатили. – Я была на кухне, стояла рядом с одним из лучших шеф-поваров Майами. Я так нервничала, что задела локтем ручку сковороды, и горячее масло вылилось в газ. – Я рассмеялась, теперь я могу, но тогда мне было не до смеха. – Они потушили огонь до того, как вся кухня загорелась, но пожарным все равно пришлось приехать. Это один из самых неловких моментов в моей жизни. – Мое лицо пылало, и я знала, что пристальный взгляд Джареда имеет к этому самое непосредственное отношение. – Когда я уезжала, я обещала прислать ящик вина из его любимого региона. Излишне говорить, что шеф-повар не заплатил за отзыв, который я ему дала.

Джаред улыбнулся.

Это был первый раз, когда я видела, как он это делает, и это было прекрасно.

– Какое вино он выбрал?

Я подождала, пока мой смех немного утихнет, чтобы ответить:

– Не выбрал. Он сказал мне, что то же самое произошло с ним сразу после окончания кулинарной школы, и сказал, что это был обряд посвящения. Теперь, когда я бываю в Майами, я заезжаю к нему. Мы с ним и его мужем стали хорошими друзьями.

– Хорошая концовка.

Я кивнула.

– Твоя очередь. Расскажи мне о своем самом постыдном опыте.

Он откинулся на стуле, скрестив руки.

– Не знаю, как насчет самого постыдного, но у меня есть несколько действительно запоминающихся.

Прожевав кусочек хлеба, я прикрыла рот тыльной стороной ладони.

– Какой из них твой любимый?

Он покачал головой, его щеки слегка покраснели.

– Я принимал роды.

– Ты шутишь.

Выражение, которое появилось на его лице, проникло мне в грудь и сжало каждое покалывание, которое уже пульсировало.

– Я летел на частном самолете клиента, и у его жены начались роды вскоре после взлета.

Доедая свой кусок хлеба, я взяла в руки бокал вина и сказала:

– Расскажи мне все.

– Она была на таком большом сроке, что ей нельзя было лететь, но я этого не знал. Так что мы даже не успели пролететь через облака, как у нее отошли воды. – Он провел рукой по своей бороде, его ухмылка ничуть не утихла. – Пока пилот пытался поднять нас на высоту, где можно было бы развернуться, ребенок начал появляться.

– На борту был врач? – Когда он рассмеялся, я сразу поняла ответ. – Значит, ты играл в доктора.

– Это не тот титул, который я когда-либо захочу повторить, но да, так все и было, и я понятия не имел, что делаю.

Я прижала стакан к груди, отпив из него.

– Но ты разобрался?

Он снова засмеялся.

– Когда мы приземлились, у нее на руках был ребенок.

– А ты?

Он вздохнул.

– Все еще пытаюсь прийти в себя.

– О, боже. – Я так сильно смеялась; в моих глазах стояли слезы. – Я могу себе это представить.

Вскоре Джаред издавал те же звуки, что и я, и я не могла насытиться этим шумом.

Я чувствовала то же самое по отношению к его лицу. Верхняя часть его щек, где не было щетины, была еще более румяной, чем раньше, глаза прищурены, морщины на лбу стали глубже, чем обычно.

Мне нравился веселый Джаред.

И мы все еще смеялись, когда официантка подошла к нашему столику, чтобы принести улитки и крок-месье.

Он обмакнул кусок хлеба в одну из крошечных мисочек, зачерпнув сверху улитку. Я смотрела, как она попадает ему в рот, и представляла себе масло и чеснок, плотную текстуру мяса.

– Вкусно?

– Вкусно. – Он снова потянулся вперед, на этот раз с вилкой и ножом, и начал разрезать жареный сэндвич. Когда бутерброд был разрезан на несколько ломтиков, он взял крайний кусок и откусил половину. – Вау.

– Они делают лучшее. – Я взяла другой конец в руку и откусила уголок. Масло было первым ароматом, который поразил меня, настолько насыщенным, что грубый хлеб стал крошиться во рту. Затем последовала сладкая ветчина, прослоенная грюйером, и оба они были как раз той мягкости, которая была необходима всей комбинации.

Вкус был настолько аппетитным, что я, наверное, съела бы весь кусок.

Одна мысль об этом заставила меня улыбнуться.

– Ты выбрал идеальное место, – мягко сказала я.

– Приятно видеть тебя счастливой, Билли. – Прежде чем я успела обдумать этот комментарий, он продолжил: – Расскажи мне о лучшей еде, которую ты когда-либо ела.

– Меня постоянно спрашивают об этом, и я всегда отвечаю, что не могу выбрать что-то одно. – Я проглотила остаток сэндвича и вытерла рот. – Но у меня есть любимое блюдо. Я просто не хочу делиться им с общественностью, потому что это такое особенное место, что я хочу, чтобы оно было только для меня.

Джаред поднял взгляд от своего куска хлеба, шоколад его глаз был таким темным, когда он смотрел на меня сквозь ресницы.

– Ты должна мне сказать.

Я улыбнулась, поднимая свой бокал с вином.

– Несколько лет назад мы с моей лучшей подругой поехали в Венецию, Италию. В тот вечер, когда мы приехали, я спросила консьержа, куда он поведет своего дедушку ужинать. К сведению, я задаю этот вопрос в каждом отеле, в котором останавливаюсь, и в среднем рекомендации обычно бывают превосходными. Консьерж достал лист бумаги и нарисовал мне карту, и этот ресторан оказался лучшим ужином за всю мою жизнь.

У него во рту был кусок хлеба, когда он спросил:

– Что ты ела?

– Я не знаю. – Я рассмеялась, осознав, как нелепо это прозвучало. – Там не было меню. Снаружи не было даже вывески, только старая, обветренная розовая дверь с золотой цифрой девять в центре. Там было всего несколько столиков и один официант, интерьер был аутентичным во всех отношениях. Официант спросил, какого цвета вино мы хотим, а потом начали приносить еду. – Я отпила из своего бокала, смакуя тяжесть, прежде чем проглотить. – Это было блюдо за блюдом ― ризотто, паста, мясо. Они были просто неописуемы, и это говорит девушка, которая зарабатывает на жизнь описанием деталей.

– Я должен туда попасть.

Я потянулась к своей сумочке и достала телефон, прокручивая фотографии, пока не нашла ту, которую искала.

– Это карта. – Я протянула ему свой телефон и смотрела, как он смотрит на экран, из-за его больших рук телефон казался таким маленьким. Джаред нажал несколько кнопок, и у меня возникло ощущение, что он отправляет себе фотографию. – Надеюсь, однажды ты сможешь ощутить магию этого ресторана.

– Ты заставляешь меня прямо сейчас захотеть сесть на самолет.

Я рассмеялась, и на этот раз не так, как в предыдущие.

– Я восхищаюсь твоей способностью двигаться дальше и тем, как ты не позволяешь страху остановить тебя. – Я не хотела, чтобы наш разговор возвращался к аварии или каким-либо воспоминаниям, связанным с ней, поэтому полностью сменила тему: – Где ты учился, Джаред?

– В Орегонском университете.

Я ожидала школу с отличной футбольной командой, исходя из того, как он основал свою компанию. Я просто не думала, что он будет учиться в колледже, который находится так далеко.

– Как ты оказался в Нью-Йорке?

– Я проводил здесь много времени в течение многих лет и хорошо знал город. Когда решил сойти с дороги и припарковаться, мне показалось, что это самое подходящее место.

– Не жалеешь?

Он вздохнул, и я не была уверена, что означает этот звук.

– О Нью-Йорке? Нет.

– Ну тогда как насчет жизни?

Его руки были свободны, и он обхватил ими свое вино.

– Я бы солгал, если бы сказал «нет».

– Я тоже, но ты хочешь услышать что-то ужасающее? – Когда он кивнул, я глубоко вздохнула. – Я должна поверить, что посадка в самолет не была одной из них.

***

После того как официантка убрала все блюда, она вернулась к нашему столику и спросила:

– Десерт?

Я схватилась за живот и покачала головой.

– Я не могу, но ужин был таким же потрясающим, как я и запомнила.

– Спасибо. – Она посмотрела на Джареда, который сделал ей такой же жест, а потом она ушла.

Мой взгляд вернулся к нему, и я спросила:

– Ты завтра уезжаешь?

– Я дома на несколько недель.

– Это необычно?

Джаред пожал плечами, не сводя с меня глаз.

– Зависит от обстоятельств. Но когда я еду, стараюсь сделать сразу несколько остановок, чтобы у меня было больше времени дома.

– Я делаю то же самое. – Меня поразило, как легко я ответила, но это больше не относится к делу, что заставило меня уточнить: – Делала, я имею в виду.

Официантка вернулась и положила на стол чек, который Джаред взял. Сунув свою кредитную карту в кожаный кошелек, он протянул его ей.

– Ты снова будешь.

– Ты всегда так говоришь.

Его брови сошлись.

– Потому что я это имею в виду.

Серьезность в его глазах вернулась, его тон был таким же сильным.

Он хотел, чтобы я поверила ему.

Я не хотела ничего больше.

– Спасибо за ужин. Тебе не обязательно было угощать меня, но я ценю это.

Официантка протянула ему чек, и он поднял взгляд, подписав свое имя.

– Мне было очень приятно.

Все вокруг уже было таким теплым. Но когда он улыбнулся, вдруг стало жарко.

– Готова?

Я кивнула и встала со стула. Его рука едва касалась моей поясницы, когда Джаред проводил меня через зал и на улицу.

– Где ты живешь? – спросил он, когда мы вышли на тротуар.

Я указала направо.

– Три квартала в ту сторону.

– Я провожу тебя.

Было прохладно, и я плотнее закуталась в куртку.

– Тебе не нужно этого делать. Я буду в порядке…

– Билли…

Это было то, как он произнес мое имя. Так защищающе, доминирующе, как будто я была глупа, что даже сомневалась в нем в этот момент.

Я повернулась в том же направлении, что и он, и мы начали идти.

Пройдя несколько шагов, я нарушила молчание:

– Должна сказать, очень приятно, что ты гурман, и тебе нравится об этом говорить.

Его взгляд встретился с моим, а затем сфокусировался на тротуаре.

– Очевидно, я могу обсуждать это бесконечно. Я просто ценю того, кто не устает от этого.

– Чем старше я становлюсь, тем больше мне нравится еда.

– И сколько же тебе лет?

Я немного покопалась в себе за ужином. Теперь не было причин останавливаться.

– Сорок семь, что чертовски много по сравнению с тобой.

Это был интересный ответ.

Я задумалась и держалась за него, пока двигалась в другом направлении, чтобы избежать новых людей. Джаред шел рядом со мной, его рука все еще лежала у меня на спине.

Вместо того чтобы обратиться к нему, я указала на здание впереди.

– Это мое.

Джаред не проследил за моим пальцем; его внимание осталось на моем лице. И он смотрел на меня таким глубоким и напряженным взглядом, что я не чувствовала земли под собой. Прежде чем упасть, я перевела взгляд на тротуар, пока мы не оказались в нескольких футах от моего подъезда.

В животе у меня все сжалось и затрепетало, и я остановилась. Джаред был всего на расстоянии вытянутой руки.

– Спасибо, что проводил меня домой. – Я потерла пальцами друг о друга, пытаясь выместить часть нервной энергии. – И за все.

– Скажи мне, что ты готова.

Я ждала, не скажет ли он еще что-нибудь.

– Готов… – И тут до меня дошло, мои руки сжались в кулаки. – Нет, я не готова.

– Тогда, похоже, нам придется встретиться снова.

Он не собирался останавливаться, пока я не скажу «да».

Я не знала, делает ли это его самым замечательным мужчиной или самым страшным. Я просто знала, что он просит меня посмотреть в лицо своему страху, а я еще не могла с этим справиться.

– Как насчет четверга? – спросил он. – Помни, это твой выбор.

Это было через пять дней.

Мне не нужно было искать.

– Я что-нибудь придумаю и напишу тебе.

Каждый проезжающий свет фар мелькал на его лице. Мне не нужно было напоминание, я и так знала, насколько он красив. Какой он зрелый и заботливый, в том возрасте, который я находила таким привлекательным, даже если он был старше меня на семнадцать лет.

– Спокойной ночи, Билли.

– Спокойной ночи, – сказала я, потянулась вперед и обвила руками его шею.

Его руки сильнее прижались к моей пояснице, и я крепко зажмурилась. Несмотря на то, что я не была маленькой, я чувствовала себя такой, прижавшись к нему. В тот момент, когда уже привыкала к ощущениям его тела, находила бухту, где мне было в самый раз, он отступил назад.

При этом мои руки упали ему на грудь, и Джаред остановился, так что они остались на этом месте.

Он посмотрел на них, а затем снова на мое лицо.

– Билли…

Его голос был таким тихим, что заставил меня следить за его ртом. Я уже знала это. Каждое движение. Я даже могла догадаться, на что это похоже. Но все равно смотрела.

И когда я поняла, что он должен быть на мне, мой взгляд поднялся к его глазам, и я сказала:

– Ты можешь поцеловать меня, Джаред. – Мое сердце билось так сильно, что я удивилась, что вообще смогла произнести какие-то слова.

Его выдох был глубоким, почти диким.

– Билли… – повторил он, но на этот раз более жестко. – Послушай меня.

Я не знала, что его руки все еще были на мне, но чувствовала их на своей спине.

– Я хочу помочь тебе пройти через это, а то, что я поцелую тебя, – его взгляд опустился, и мой желудок тоже, – только усложнит ситуацию и сделает ее грязной, как ад, между нами. – Он поднял руки и притронулся к моему подбородку, удерживая его. – Давай поработаем над тем, чтобы вернуть прежнюю Билли.