Текст книги "До тебя (ЛП)"

Автор книги: Марни Манн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Это я. ― Он проверил монитор и записал что-то в карту, которую держал в руках.

Хани не могла оторвать от него глаз. Он был красив по-мальчишески, но она могла сказать, что ему не меньше тридцати. Его глаза блестели, как будто радужки были окружены фейерверком. Улыбка была очаровательной и дьявольской. А еще были руки с невероятно сильными пальцами. Руки, которые резали ее тело. Тело, которое теперь было исцелено благодаря нему.

– Ваши показатели выглядят отлично, ― сказал он, глядя на монитор и ее карту. ― Жизненные показатели идеальны. Анализ крови пришел, ― он перевернул страницу, а затем посмотрел на нее, ― все в норме. Поэтому я не вижу причин, по которым вас нельзя выписать сегодня. ― Эндрю положил бумаги на стол, а затем подошел к кровати, потирая руки, словно пытаясь их согреть. ― Я только проверю ваш шов.

Хани наполнила легкие воздухом и задержала дыхание, пока он осматривал ее живот. Его прикосновение было нежным, его пальцы были намного теплее, чем она думала.

– Именно так, как я хочу, чтобы это выглядело, ― сказал он, прикрывая ее. ― Я попрошу менеджера по работе с пациентами разработать план вашей выписки. За вами заедет ваша соседка по комнате?

Хани не могла поверить, как грубо она вела себя. Все утро она планировала, что скажет, если ей представится такая возможность. И вот он здесь, а она все еще ничего не сказала.

– Да, ― ответила она. Она собиралась сказать еще что-то, когда доктор добавил:

– Мы сможем выписать вас отсюда через час, максимум через два. Следуйте инструкциям медсестры по уходу и запишитесь на прием к своему врачу. Вы будете в хорошей форме.

– Спасибо. ― Она подняла руку и провела ею по животу, ее тело уже было менее чувствительным, чем когда она проснулась. ― Вы были удивительны со мной прошлой ночью. Спасибо кажется таким простым за все, что вы сделали, ― Хани посмотрела на капельницу в своей руке, ― но я действительно это имею в виду.

Доктор стоял лицом к ней, все еще в нескольких дюймах от кровати.

– Я рад, что вы чувствуете себя лучше. ― Его взгляд переместился на ее губы. ― У вас есть ко мне какие-нибудь вопросы?

Был один вопрос, который не давал ей покоя с тех пор, как Валентайн посетила ее прошлой ночью, и на который обе девушки хотели получить ответ.

– Вы так добры ко всем своим пациентам? ― Как только она это спросила, то сразу же пожалела об этом. ― Мне очень жаль. Я… ― Она замолчала, не зная, куда себя девать, ее лицо краснело с каждой секундой.

Доктор улыбнулся, и переместил руку на боковые перила ее кровати.

– Вы меня не помните, да?

Хани откинулась головой на подушку, ее глаза сузились, когда она посмотрела на него, пытаясь вспомнить его лицо. Медленно, пока она продолжала смотреть на него, туман начал рассеиваться.

И тут до нее дошло.

– Я помню.

ВОСЕМЬ

ДЖАРЕД

― Я Билли Пейдж, ― сказала она, протягивая мне руку.

Ее хватка не была крошечной или слабой. Как и ее личность. У нее была старая душа, которая вышла за рамки ее возраста, и она говорила мне, что в красивой женщине, сидящей рядом со мной, нет ничего незрелого.

– Звучит немного глупо, ― продолжила она. ― Я только что рассказала вам историю своей жизни, а вы даже не знали моего имени. Может быть, мы должны были начать в обратном порядке.

Мы уже пролетели сквозь облака, и я не сказал больше нескольких слов. Мне это нравилось, и мне нравилось слушать, как она говорит. Но сидеть в этом кресле, в этом самолете было самой большой глупостью в моей жизни. Все еще держа ее за руку, я сказал:

– Джаред Морган. Приятно познакомиться, Билли.

Она слегка склонила голову набок, улыбка тронула ее губы.

– Вы можете спросить, ― ее хватка ослабла, но она не спешила отдергивать руку. ― Все так делают.

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что она имела в виду, а затем я сделал очевидный выбор.

– Кто-то поклонник Билли Холидей?

Она покачала головой.

– Билли Берк.

– Билли Берк, ― повторил я, и тут до меня дошло. ― Из «Волшебника страны Оз».

– Это была Глинда, добрая ведьма, а также любимая актриса моей матери.

Когда ее улыбка изменилась, когда она стала привлекательней ― став еще более искренней, более захватывающей дух, ― я отвернулся, уставившись на свои руки и не отрывая от них взгляда. Это было гораздо безопаснее, чем смотреть на нее.

– Я поражена, что вы это знали, ― сказала она.

Я услышал, как кто-то подошел сзади, и повернулся как раз в тот момент, когда стюардесса собралась пройти мимо нашего ряда, первую с момента нашего взлета.

– Извините, ― она остановилась перед моим сиденьем, и я добавил: ― вы не могли бы принести нам что-нибудь выпить?

– Как только мы достигнем крейсерской высоты. Что я могу вам предложить?

– Я выпью виски со льдом. Лучший бренд, который у вас есть.

Билли ответила:

– Мимоза, спасибо.

– Дайте мне несколько минут, ― ответила она и продолжила идти по проходу.

Перерыв, который я выдержал под взглядом Билли, был недолгим, но он был мне необходим. Особенно когда наши взгляды снова встретились, и ее глаза были еще более яркими, чем раньше.

– Чем вы занимаетесь, Джаред?

Вскоре у меня в руке будет напиток, мы шли в ровном темпе, и казалось, что я пережил взлет. Я был уверен, что она так подумает.

За исключением того, что чувство, которое у меня было внутри, было связано вовсе не с взлетом.

ДЕВЯТЬ

БИЛЛИ

Во время своих путешествий я встречала сотни людей, характеристики которых варьировались от самых интересных до мучительно скучных и всех промежуточных уровней. В Джареде Моргане не было ничего скучного. Все, что я видела до сих пор, только больше заинтриговало меня, и я отчаянно хотела, чтобы он продолжал говорить.

По иронии судьбы, Джаред был человеком немногословным.

Он потер рукой бедро и, наконец, ответил на мой вопрос:

– Я работаю в сфере безопасности.

С каждым прикосновением к его ноге я чувствовала все больше его запаха. Хотя он был едва уловимым, но присутствовал, и когда я почувствовала запах своего кофе, то обнаружила, что вместо него ищу аромат одеколона.

– Это значит, что вы либо технарь, либо защитник, ― мой взгляд стал интенчивнее, когда я увидела его лицо, но мне это было не нужно. Я знала все это вместе с ответом. ― Защита. Определенно.

– Вы правы.

Мне придется копать. Меня это вполне устраивало.

– Расскажите мне свою историю, Джаред. Я хочу знать, как кто-то попадает в вашу область.

Он скрестил ногу, каблук его кожаной туфли был показан мне. Джаред не заметил, как я уставилась на его размер, потому что был сосредоточен на передней части самолета.

– В колледже я хорошо дружил с некоторыми ребятами из футбольной команды. Один из них был выбран в первом раунде НФЛ и занял стартовую позицию. ― Его рука потянулась к галстуку, ослабляя узел. ― Он был магнитом для неприятностей, и его тренеры настояли на телохранителе. Он позвонил мне.

Это было самое большее, что он сказал, и в его голосе что-то изменилось. Плавность в его тембре, которую я раньше не слышала, наводила на мысль, как будто фильтр исчез и давал подсказку.

– Как долго вы были его телохранителем?

Он смотрел на свое запястье, когда ответил:

– Три года. ― Он отстегнул запонку и начал закатывать рукав. ― Травма заставила его уйти на пенсию.

– Полагаю, вы сразу же перешли к кому-то другому?

Он остановился чуть ниже локтя, обнажив загорелое предплечье и темные волосы.

– В тот момент все было занято. ― Он принялся за другую руку. ― У меня уже было несколько телохранителей, работавших на меня, и несколько офисных сотрудников, и мы продолжали расти.

– Сколько у вас сейчас сотрудников?

Мышцы на его челюсти напряглись, как будто он скрежетал зубами.

– Триста.

– Ух ты. ― Мои глаза расширились, а рот остался приоткрытым. Я не ожидала, что он так скажет. ― Поздравляю. Это чертовски большое достижение.

Он кивнул мне, и если бы я не смотрела на него, то не заметила бы этого. Джаред не очень хорошо воспринимал комплименты. Я это сразу поняла.

Внезапно появилась стюардесса с нашими напитками.

– Вот, держите, ― пропела она, открывая столик Джареда и ставя на него его виски. Она сделала то же самое у меня и поставила мимозу посередине.

Я едва успела обхватить стакан пальцами, когда Джаред протянул ей карточку и сказал:

– За обоих.

– Я не могу позволить вам заплатить, ― сказала я ему.

Он не посмотрел на меня. Просто подал ей сигнал, и она вставила карточку в свое портативное устройство.

Я подождала, пока она уйдет, чтобы сказать:

– Спасибо. ― Он вернул бумажник в карман, и когда его напиток оказался у него в руке, я протянула свой в его сторону. ― Хотя этот раунд должен быть за мой счет, ваше здоровье.

Он посмотрел, как наши бокалы чокнулись, а затем его глаза медленно поднялись на меня.

– Ваше здоровье.

Это были два слова.

Два простых слова.

В комбинации букв не было ничего особенного.

Но когда они прозвучали из уст Джареда, смешавшись с хрипотцой его голоса, по моей коже разлилось тепло, и я невольно улыбнулась.

Он ничего не заметил. Теперь его взгляд был прикован к стакану, который он подносил к губам. Джаред сделал один глоток, прежде чем поставить его на стол.

Я сделала то же самое, остановившись, когда услышала звон в динамике и последовавшее за ним объявление.

– Капитан выключил знак «пристегните ремни». Теперь вы можете свободно передвигаться по салону.

Я отстегнула ремень безопасности и скользнула на край сиденья. Это было единственное, что мне не нравилось в том, чтобы сидеть рядом с окном.

– Теперь моя очередь, ― сказала я ему, когда его взгляд вернулся к газете.

Джаред быстро взглянул на меня, а затем встал, пятясь в проход. Держа в руках свой кофе и мимозу и закрыв столик с подносом, я прошла мимо его места и ступила в пространство перед ним.

В обычной ситуации я бы и не подумала о такой близости. Живя на Манхэттене, мы привыкли к тесным пространствам на тротуарах, в поездах, в наших маленьких квартирах.

Но мой разум не был полон пустоты, когда я стояла перед Джаредом.

И эти мысли, на данный момент единственные, заставили меня остановиться.

В этот краткий миг я снова вдохнула его запах и тепло его тела, которое было в нескольких дюймах от меня, и удивилась, почему он не дал мне больше места. И, повернувшись, я прошептала:

– Спасибо, ― прежде чем направиться в переднюю часть самолета.

ДЕСЯТЬ

ХАННИ

ВЕСНА 1984

Пока Хани смотрела на красивого доктора, в ее голове начали прокручиваться воспоминания об их первой встрече. Это произошло неделю назад и произвело на нее сильное впечатление. Вот почему она удивилась, что не узнала его, когда он вошел.

– Прошлой ночью вам было слишком больно, ― сказал он. ― Я знал, что вы не уловили связи.

Хани согласилась.

– Я не могла открыть глаза, но у меня нет оправдания на сегодня. ― На ее лице отразилось смущение, и ей захотелось зарыться под одеяло.

– У вас была анестезия, и мы держали вас на медикаментах. Поверьте мне, я не буду держать на вас зла, ― теперь он ухмылялся, и Хани поймала себя на том, что делает то же самое, как и тогда, когда она встретила его в отделе транспортных средств на прошлой неделе.

Она работала там с момента окончания средней школы и отвечала за изготовление удостоверений личности. Эндрю пришел за новой лицензией, обменять свою в Вирджинии, чтобы стать жителем штата Мэн. Хани сделала снимок и попросила его улыбнуться, направив объектив на его красивое лицо. Когда эта часть была закончена, большинство людей сидели в зоне ожидания, не подходя больше к стойке, пока Хани не называла их номер. Но не Эндрю. Он стоял недалеко от того места, где она работала, и почти сразу завязал разговор. Именно тогда она узнала, что он только что переехал в Портленд, и он искал какие-нибудь забавные занятия и хорошие места, где можно поесть. Пока его фотография обрабатывалась, она рассказала ему о своих любимых маршрутах и парках в округе, а также о некоторых ресторанах в городе. К тому времени, когда она вручила ему лицензию, у него было достаточно информации, чтобы занять себя на несколько недель. Перед тем, как выйти из автоинспекции, он дважды поблагодарил ее.

– Я ценю это, ― сказала она.

– Несколько дней назад я ездил на Бернт-Айленд-Лайт. Взял перерыв в больнице и съел там свой обед. Это было прекрасно.

Это был один из маяков, о которых она рассказывала, и она была рада, что он принял ее предложение.

– Мне там очень нравится.

Монитор издал звук, и доктор посмотрел на него, прежде чем снова взглянуть на нее.

– В тот день, когда вы мне помогли, я приехал прямо из больницы. ― Он вздохнул и потянул себя за волосы. ― У меня было не очень хорошее утро… пока я не увидел вас.

Хани почувствовала, что начинает ерзать в постели, каждое движение напоминало о том, что она только вчера перенесла операцию. От него. Эта мысль заставила ее дыхание участиться.

– Вы старались изо всех сил, Хани… и как человек, впервые приехавший в этот город, это много значило для меня. ― Обе его руки теперь покоились на перилах. Они были близко, но все еще не касались ее.

Хани улыбнулась.

– Я рада, что смогла помочь.

Доктор выдержал ее пристальный взгляд еще несколько секунд, а затем отошел от кровати.

– Позаботьтесь об этих швах, ― сказал он, а затем повернулся и вышел.

ОДИНАДЦАТЬ

ДЖАРЕД

Билли шла по проходу к туалету в передней части самолета, но всего несколько секунд назад она стояла передо мной. Я нарочно держал ее рядом, желая увидеть, была ли связь такой же сильной, когда мы были на ногах.

Так и было.

А потом наши глаза встретились, ее губы приоткрылись, и я увидел прямо сквозь ее взгляд ― что она чувствовала, чего хотела. Она думала обо мне. Мне льстило, что такая великолепная и успешная женщина, как Билли Пейдж, могла увлечься мной, когда я, очевидно, был намного старше ее. Но это все, что было ― влечение.

Потому что Билли была под запретом.

Перед тем, как она повернулась, чтобы пойти в туалет, мой взгляд устремился к ее заднице. Она была идеальной, круглая внизу, с углублениями по бокам, которые как раз подходили для моих рук.

Я заставил себя отвести взгляд, прекращая дразнить себя же, и посмотрел в окно на другую сторону самолета, а затем позади себя, когда подавали напитки. Я прислушивался к звукам, которые могли бы меня отвлечь: звон стеклянных бутылок с ликером, тихая болтовня, щелчок открываемых верхних контейнеров.

Это не сработало. При каждой возможности я искал ее. И каждый раз задавался вопросом, почему.

Я допил остатки виски и жевал кубик льда, когда она вышла. Одежда, в которой она была, облегала ее тело. Тело, которое спереди имело еще больше изгибов и… Черт возьми, Джаред. Мои мысли были не там, где нужно.

Я сосредоточился на полу, и когда я встал на этот раз, я опустил взгляд и сделал несколько шагов назад, чтобы Билли не оказалась так близко.

– Спасибо, ― сказала она, войдя в ряд.

Когда она подошла к своему месту, я почувствовал ее запах в воздухе. Аромат был слаще ванили, больше похож на сливочный крем. Это меня не удивило.

– Джаред… ― сказала Билли через несколько секунд, заставив меня поднять взгляд, я посмотрел на ее глаза, затем на рот и обратно. ― Ты… ― Страх отразился на ее лице, и она быстро прижала ладони к ушам.

Я сделал то же самое, только это не помогло.

Ничто не могло.

Потому что то, что пронзило мои уши, было самым громким звуком, который я когда-либо слышал в своей жизни.

ДВЕНАДЦАТЬ

ХАНИ

ВЕСНА 1984

Когда Хани вернулась домой из больницы, Валентайн уложила ее в постель и поставила стакан воды на тумбочку рядом с коробкой салфеток и пультом от телевизора. Она даже сходила в аптеку, купила рецепты Хани и на обратном пути принесла ей немного куриного супа.

Поскольку была пятница, у Хани был целый уик-энд, чтобы расслабиться. Валентайн тоже решила заболеть, и девочки провели следующие два дня, смотря фильмы в постели Хани. Они только начали, когда в воскресенье поздно утром зазвонил телефон.

– Ты можешь дотянуться до него? ― спросила Валентайн, так как это было на стороне Хани.

Держась за бок, она осторожно перекатилась, пока ее пальцы не нашли телефон, а затем она сняла его с подставки, длинный вьющийся шнур последовал за ней, когда она поднесла его к уху.

– Алло?

– Хани? ― Покалывание распространилось по ее животу, когда она услышала голос доктора.

– Да.

– Это Эндрю, ваш хирург.

Хани засмеялась, еще крепче сжимая живот. Она никогда не забудет, как он звучит, и хотела сказать ему об этом, но вместо этого сказала:

– Привет. ― Она посмотрела на Валентайн и прошептала одними губами: Это доктор.

– Я тебя разбудил?

– Нет, я не сплю.

Наступила тишина, а затем:

– Как ты себя чувствуешь?

Прошло около сорока восьми часов с тех пор, как Хани покинула больницу. Она знала, что он не обязан звонить. Как только ее выписали, она сама должна была проконсультироваться со своим врачом, а не с Эндрю. Он звонил, потому что ему не все равно. И это значило для нее много.

– У меня все гораздо лучше, чем когда ты видел меня в последний раз. Это благодаря тебе.

– Я рад это слышать. ― На заднем плане были звуки аппаратов, говорящие ей, что он на работе. ― Я хочу тебя кое о чем спросить.

Она взглянула на свою соседку по комнате, ее сердце колотилось в предвкушении.

– Ладно.

– Я хотел спросить, не хочешь ли ты поужинать со мной завтра вечером.

Когда глаза Хани расширились, Валентайн вскочила в постели, и она подошла ближе.

Хани держала телефон между ними и ответила:

– С удовольствием.

– Я заеду за тобой в семь?

– Идеально. ― Она улыбнулась, когда Валентайн легонько сжала ее плечо. ― Тебе нужен мой адрес?

– Он у меня есть, ― сказал он, его голос заглушил звук сирены. ― Боюсь, мне пора идти. Увидимся завтра, Хани. Отдохни сегодня вечером.

Когда Хани положила телефон обратно на подставку, она взглянула на свою соседку по комнате и натолкнулась на интересное выражение лица. Она уже собиралась спросить, что означает эта полуулыбка, полунаклон головы, когда Валентайн сказала:

– Ты выглядишь так, будто хочешь выйти замуж за этого человека.

Хани рассмеялась.

– Он симпатичный, вот и все. Я польщена, что он хочет встречаться со мной.

– Ты не можешь с ним встречаться.

Хани была уверена, что выражение ее лица совпадает с выражением лица ее соседки по комнате. Она была так смущена, что не могла придумать ни одной причины, почему бы ей не поужинать с ним. Поскольку ей было всего двадцать три, он явно был старше, но она не видела в этом проблемы.

Хани не видела в этом никакой проблемы.

– Почему бы и нет? ― наконец спросила она.

– Он женат.

Два слова, которые одинокая женщина никогда не хотела слышать.

В груди у Хани образовалось напряжение, а в руках появилась дрожь, и пальцы задрожали.

– Откуда ты знаешь?

Валентайн никогда не встречалась с ним. Он покинул палату Хани задолго до того, как ее соседка по комнате приехала в больницу, чтобы забрать ее. Но когда ее выписали, Эндрю стоял на посту медсестер, и Хани указала на него своей соседке по комнате. Хани считала, что ее лучшая подруга ошибается. Это был единственный вывод, который она могла сделать. Потому что то, что она только что сказала, не имело никакого смысла.

– На безымянном пальце у него было золотое кольцо. ― Она опустила голову, продолжая говорить подруге: ― Я удивлена, что ты не заметила этого.

Хани это тоже удивило.

ТРИНАДЦАТЬ

БИЛЛИ

Когда я впервые услышала шум, я резко руками закрыла уши, мои пальцы были недостаточно толстыми, чтобы блокировать звук. Ничто и никогда не было таким громким. Ни фейерверки, ни стрельба, ни даже самые сильные раскаты грома. Это отличалось от любого из них. Это была скрежещущая, кричащая комбинация. Металл о металл. Скорость смешалась с силой. Самолет трясло. Падение. Каждое значительное изменение высоты заставляло мой желудок переворачиваться.

Когда звук стал громче, я задрожала еще сильнее и подтянула ноги к груди, сжав локти, теперь мои руки закрывали большую часть лица. Я не знала, откуда исходит шум. Если что-то вот-вот упадет или полетит на нас. Если мы вот-вот упадем с неба. О боже.

– Джаред, ― воскликнула я. Я не знала, почему произнесла его имя. Мне не стало легче. Я даже не слышала, как произнесла его, и он никак не мог меня услышать.

Когда у меня кончился воздух, моя грудь вздымалась в поисках кислорода. Я не могла вдохнуть. Слишком много страха пульсировало во мне. Все, что я могла сделать, это сжать свое тело внутри этого шара, который я сформировала, зажать уши ладонями и кричать.

– Джаред! ― я кричала это снова и снова, ожидая ответа, ожидая какого-то облегчения. Ждала, когда все это прекратится.

Но этого не произошло.

Стало еще хуже.

И вот тогда я почувствовала его.

Это было просто сжатие его пальцев на моей руке, но это была хватка, которую я чувствовала всем телом, и именно на этом я сосредоточилась, пока шум не прекратился. Сначала я подумала, что мои уши заложило. Я думала, что мои барабанные перепонки лопнули, и я оглохла. Но потом Джаред раздвинул мои руки, и его ладони оказались на мне, когда он осматривал меня.

– С тобой все в порядке? ― он спросил. В ушах у меня звенело. Сквозь звон я все еще слышала его, но это было трудно.

Я покачала головой.

– Нет.

– Ты пострадала?

Я повторила действие, надеясь, что звук прекратится.

– Я так не думаю.

Он протянул руку мимо меня, отодвинув штору до самого верха, чтобы посмотреть в окно.

– Что с нами происходит? ― спросила я его. Я не знала, что ищу, но, взглянув сквозь плексиглас, не увидела ничего тревожного ― ни предметов, ни повреждений, ни даже темного облака.

– Я не знаю, ― сказал он, глядя на другую сторону самолета.

Я взглянула на пассажиров напротив нас. Рвота покрывала рубашку женщины. Лицо мужчины было белым, как свежий тофу. Вещи катились по проходу. Несколько верхних контейнеров открылись, и багаж высыпался наружу. Самолет снова снизился, и без шума я смогла держаться за что-то, кроме ушей. Одной рукой я ухватилась на подлокотник, а другой за Джареда, когда меня толкнули в бок.

– Всем занять свои места, ― сказала стюардесса по внутренней связи.

Казалось, что мы были камнем, скачущим по поверхности океана, и каждая яма пыталась засосать нас внутрь. Самолет вздрагивал, проходя через очередную яму, борясь с воздухом, и мы падали и снова поднимались. Ногтями я впилась в предплечье Джареда. Я не могла остановиться. Он не просил меня. Он даже не осознавал, что я с ним делаю.

– Что, черт возьми, происходит? ― воскликнула я. ― Почему они нам ничего не говорят?

– Я не думаю, что они знают.

Женщина позади меня всхлипывала, каждое изменение давления заставляло ее задыхаться. В любую секунду у нее могла начаться гипервентиляция. Как и у меня.

Пространство внутри нашего ряда было недостаточно большим. Сиденья приближались. Воздух исчез.

Я не могла дышать.

Я едва могла держаться.

– Что-то попало в один из двигателей, ― сказал Джаред, глядя на меня.

Я не знала, что это значит. Может ли самолет уцелеть с одним двигателем, как человек может жить только с одной почкой?

– Откуда ты знаешь? ― спросила я его, держась за подлокотник снизу, пролетая над очередным карманом.

– Я вижу, как он дымится.

О боже.

– Джаред… ― Я сглотнула, когда мы преодолели еще одну кочку. ― Скажи мне, что с нами все будет в порядке.

Интерком включился прежде, чем он успел ответить.

– Говорит ваш капитан. Нам придется совершить экстренную посадку. Всем оставаться на своих местах с пристегнутыми ремнями безопасности. Пожалуйста, постарайтесь сохранять спокойствие. Мы сообщим вам, когда у нас будет больше информации.

Я посмотрела на Джареда, его лицо расплывалось от моих лез.

– Ответь мне, ― прошептала я.

– Билли… Я не могу.

Я тут же услышала крик.

Только не была уверена, что он был мой.

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ

ХАНИ

ВЕСНА 1984

Хани помнила, как смотрела на руки доктора, когда он был в ее палате, но не могла вспомнить ничего золотого или блестящего, что привлекло бы ее внимание. Конечно, она также не узнала доктора, когда он впервые вошел. И теперь, оглядываясь назад, несколько других событий того утра были расплывчатыми. Это была важная деталь, которую она упустила. Которая изменила все. И все же она не могла понять, почему он пригласил ее на свидание, если он женат. Неужели он думает, что она шлюха и даст ему то, чего не даст его жена? Или, может быть, он думает, что она настолько благодарна за все, что он сделал, что не обратит внимания на его кольцо?

Она была слишком растеряна, чтобы сделать вывод, поэтому повернула голову вправо, посмотрела на Валентайн с другой стороны кровати и спросила:

– Что мне делать?

– Либо перезвони ему и отмени встречу, либо жди, когда он появится завтра вечером, чтобы сделать это лично.

Эндрю был в больнице, и, судя по звукам из телефонного звонка, там было очень оживленно. Если бы она и оставила сообщение, то не знала, какова вероятность, что он его получит.

– Я просто подожду до завтра, ― ответила Хани, надавливая на разрез. ― И после того, как он появится, думаю, что захлопну дверь у него перед носом.

– Пожалуйста, сначала пни его по яйцам.

– Не смеши меня, мне больно. ― Хани закрыла глаза, и ей вспомнилось, как Эндрю улыбался ей. ― Фу, он такой милый.

– Есть гораздо симпатичнее. ― Она потянулась к руке Хани и обхватила ее своей. ― Перестань думать о нем. Он того не стоит. Я обещаю, ты найдешь того, кто этого достоин.

В прошлом Хани говорила то же самое Валентайн. Именно так поступали лучшие друзья в подобных ситуациях. Это не означало, что Хани перестанет думать о докторе или что она так легко сможет выбросить его из головы. Шли часы, и она поняла, что это невозможно. Эндрю ― это все, о чем она думала, пока не легла спать, и снова, пока была в автоинспекции на следующий день. Когда Хани вернулась в свою квартиру после работы, она переоделась в джинсы и обычную рубашку без рукавов. Она расплела свои длинные волосы и подравняла челку, а затем подкрасилась, прежде чем лечь на диван и ждать его.

Было без нескольких минут семь, когда в дверь позвонили. По телевизору шел фильм, и глаза Хани были устремлены на экран, но она не видела ни одной сцены. Она была слишком занята тем, что собиралась сказать. Ее сердце колотилось, когда она встала, а ноги покалывало, когда шла по полу. Металлическая ручка была скользкой, когда девушка обхватила ее потной рукой. На секунду Хани закрыла глаза и глубоко вздохнула, прежде чем медленно открыть дверь. Эндрю стоял с другой стороны, держа в руках букет роз. Пышный красный цвет цветов сразу же привлек внимание Хани, но не раньше, чем она долго смотрела на Эндрю. На игривость в его глазах и озорную усмешку.

– Ты прекрасно выглядишь, Хани.

Было в нем что-то такое, чем она никак не могла насытиться. Она чувствовала это в последние два раза, когда видела его. И, глядя на него, поняла, что это была его доброта. Хани чувствовала это даже с того места, где стояла. Ее желудок был похож на засорившуюся раковину, наполненную разочарованием и ужасом. Особенно, когда он протянул цветы в ее сторону, и она перевела взгляд на его руку.

На золотое кольцо вокруг его пальца. Валентайн была права. И от этого ее затошнило.

Хани еще несколько секунд смотрела на его кольцо, просто чтобы убедиться, а затем посмотрела на него и сказала:

– Я не встречаюсь с женатыми мужчинами, Эндрю. Пожалуйста, никогда больше не звони мне. ― Она вернулась в дом, оставив его на пороге, и закрыла дверь. Не имея сил идти в свою комнату, прижалась спиной к двери и медленно сползла вниз, пока ее задница не оказалась на полу.

В груди у нее было невыносимо тесно, и в животе были те же ощущения.

Однажды он исцелил ее.

А теперь ей казалось, что он разрывает эти швы.

ПЯТНАДЦАТЬ

ДЖАРЕД

Я точно знал, как выглядит ужас. И когда смотрел на Билли, я смотрел ему прямо в лицо. Но это была ситуация, которую я не мог исправить; не мог безопасно вытащить нас из самолета, пока он не приземлится. Не мог помочь пилотам приземлиться. Не мог починить двигатель. Я ничего не мог сделать, кроме как держать ее в спокойствии и защищать, на сколько это было возможно, убеждаясь, что у нас есть все шансы выжить. Что бы это ни было, черт возьми. И не зная этого, я не мог ответить на вопрос Билли. Не мог сказать ей, что с ней все будет в порядке. Не думаю, что пилот мог сказать нам это. Он тщательно подбирал слова во время объявления, используя такой тон, чтобы не вызвать еще бо́льшую тревогу. Я не мог полагаться на получение новостей от него или стюардесс. С этого момента они будут нечастыми и отфильтрованными. Я должен был следовать своей интуиции, своим инстинктам, своему сорокасемилетнему жизненному опыту.

– Посмотри на меня, ― сказал я Билли. Теперь она сжимала меня обеими руками. Все, что ей нужно было сделать, это посмотреть вверх. И она посмотрела. ― Ты пристегнула ремень безопасности?

Я знал, что она это сделала. Я уже проверил. Но Билли была парализована, а мне нужно было, чтобы она двигалась. Мне нужно было переключить ее внимание, даже если бы это было всего на пару секунд. Ее сердцу тоже нужно было отдохнуть от страха.

Она посмотрела вниз, турбулентность заставила ее подпрыгнуть, а затем перевела взгляд снова на меня. Из ее глаз потекли слезы.

– Да.

– Мне нужно, чтобы ты выслушала меня, Билли. ― Я пытался удержать равновесие, пока самолет катапультировался вперед, рикошетя от воздушных ям.

– Я не могу. ― Ее губы дрожали, грудь тяжело вздымалась. ― Я схожу с ума, Джаред. Совершенно схожу с ума.

Самолет дернулся в сторону, и Билли врезалась мне в плечо. Я немедленно поднял подлокотник, который был между нами и обвила рукой ее спину, прижимая наши бедра друг к другу. Я притянул ее как можно ближе.

– Если нужно, соври мне, ― рыдала она, глядя на меня. ― Просто скажи мне, что все будет хорошо.

Я сжал ее так крепко, как только мог, и сказал единственное, что я мог ей пообещать:

– Я не отпущу тебя.

ШЕСТНАДЦАТЬ

ХАНИ

ВЕСНА 1984

― Хани, ― сказал Эндрю, постучав. ― Пожалуйста, открой дверь, и я все объясню.

Хани не двигалась с места, поэтому чувствовала, как дерево вибрирует позади нее каждый раз, когда Эндрю ударял по нему костяшками пальцев. И она не ответила, потому что не знала, что можно объяснить. На нем было обручальное кольцо, и он даже не пытался скрыть его, что усугубляло ситуацию.

Она закрыла глаза, ее тушь потекла.

– Просто уходи, Эндрю. Мне нечего сказать.

Она услышала стук, и ей показалось, что Эндрю приложил руку к двери.

– Ты ошибаешься. Мне так много нужно сказать. ― Он сделал паузу. ― Пожалуйста, не заставляй меня выкладывать все это на улице.

У Хани были чрезвычайно любопытные соседи. Меньше всего ей хотелось, чтобы кто-то из них подслушал и посплетничал об этом.

– Если тебе не понравится то, что я хочу сказать, ты можешь вышвырнуть меня, ― сказал он.