Текст книги "Клыки Асуры"

Автор книги: Марко Леонетти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Марко Леонетти
Клыки Асуры
(Конан – 107)

(Издательство АСТ, 2005, том 107 «Конан и клыки Асуры»)

Пролог

За четыре года до момента описываемых событий…

Стылая равнина. Вкрадчивый шепот ледяного ветра вторит завыванию снежной метели. Тысячи нестерпимо ярких белых точек кружатся у лица, оседают на сомкнутых ресницах, вплетаются в волосы, тают, расплавленные жарким дыханием, и вновь замерзают, превращаясь в горсти мелких алмазов.

Лютый мороз больно покусывает кончики ушей, обнимая непокрытую голову своими леденящими ладонями. Кожа на озябших руках стягивается и деревенеет, становясь нечувствительной и грубой, как холодный валун. Кровь медленно застывает в жилах, тело наливается обманчивой теплотой, мышцы слабнут, делаясь все более жесткими и непослушными.

Молочная пелена таит в себе целый сонм образов. Это не вой ветра, это стонут полчища хищных призраков, жадные до теплого мяса новой жертвы, попавшейся в тенета его величества холода!

С посиневших губ все реже и реже срываются рваные облачка пара. Дыхание смерзается в легких, холодное горло сжимается, иней набивается в ноздри.

Скоро, уже очень скоро нового пленника снежных равнин со всех сторон обступит непроглядная тьма, и бездна, пустая и гулкая, лишенная всякой жизни, всосет героя в свое необъятное чрево…

Звук хрустящих шагов распугивает кружащихся в воздухе хладных духов, и бесплотные существа исчезают, оставляя в пространстве искрящийся след. Или это только привиделось? Инистые силуэты были на самом деле всего лишь игрой застывшего воображения?

Нет! Звук шагов реален. Реален, как гром проклятья, разразившийся в поднебесье.

Он приводит воина в чувство, и холодные пальцы северянина скребут обледенелые валуны ущелья, заставляя слабнущее тело двигаться.

Лучше уж быть растерзанным ледяными слугами Имира, нежели пронзенным копьями врагов. Ему удается подняться с колен, оторвавшись от белой поверхности. Воин напряженно всматривается в снежную вуаль, силясь разглядеть чужаков из-под полуопущенных век.

Они появляются. Высокие и грозные, словно бессмертные боги, темные и безжалостные на фоне искрящегося белым снежного безумия. И, тем не менее, это живые люди.

Варвар кашлянул, исторгнув из промерзлых легких струю пара, который тут же растаял в воздухе. Негнущаяся спина отзывается тяжкой ноющей болью, и, кажется, даже слышен мерзкий скрип позвонков. Жесткие ладони растирают снег – по пальцам струится жаркий огонь.

Человек, словно вытянутый из ледяной могилы, распрямляется и становится видно, что воин велик ростом и крепок телосложением, словно сам король снежных ётунов.

Некоторое время люди стоят в нерешительности, изучая рослого темноволосого варвара, который до сих пор чудом не отправился в темную обитель мертвых. Но в их глазах нет ни страха, ни сострадания, они просто наблюдают, как наблюдали бы за предсмертной агонией раненого вепря. Любопытство – лучшее из того, что могли выразить их пристальные взгляды.

Один из северян долго смотрит на алые крупицы льда, примерзшие к мечу и помятым латам воина.

– Киммерийский пёс! – наконец, шипит он, перекрывая вой ветра. – Клянусь бородой Ольрика, этот гаденыш заодно с белоголовыми. Один из тех бандитов, что пришли в Ванахейм грабить селения и похищать наших женщин.

– Мы пришли сюда вернуть своё, – прохрипел севшим голосом воин.

– Смотри-ка, небо! Это отродье еще и разговаривать умеет, – замечает другой ванир, грузный и мощный, как старый утес, с обожженными солнцем волосами. – Пусть прекрасная Атали вырвет мой лживый язык, если я скажу хоть слово неправды, но этот юный волк – тот самый киммериец из банды Гуннара, которому единственному удалось уйти из засады живым.

– Да, да, я узнаю его, – низким зловещим голосом объявляет третий северянин. Прищуренные глаза цвета грозовых туч замирают на лице варвара. – Этот мерзавец – убийца моего брата!

С резким холодным лязгом из ножен выпрыгивает тяжелый меч. Внезапно рука четвертого ванира, самого молодого из всей группы, отгораживает своего компаньона от обессиленного воина. Варвар успевает удивиться столь необычной для северянина внешности человека – лицо юноши отличается резкими, но не грубыми, как у других жителей Нордхейма чертами лица, а волосы – волосы отсвечивают матово-черным блеском и темны, словно крылья ворона!

– Не спеши орошать свой клинок кровью, Хьорт, – медленно произносит юноша. – В таком состоянии этого человека даже карл может задушить голыми руками. Как он убил твоего брата?

– Вспорол ему брюхо, словно свинье, когда пробивался из западни, устроенной нашими!

– Удар в живот, Хьорт, но не в спину. Значит, это был честный бой. – Темные глаза оценивающе исследуют варвара сверху вниз. – Ведь ты убиваешь своих врагов только в честном бою киммериец?

Воин молча вернул ваниру пристальный взгляд. Несколько мгновений они глядели друг на друга, точно два вожака волчьей стаи, и каждый чувствовал силу своего противника.

– Мое имя Конан, – произнес голубоглазый великан. – Если ты сомневаешься в честности моих слов, я докажу свою правоту в поединке с любым из вас. Но, знай, я никогда не убиваю своих врагов исподтишка.

– Какая разница, о, вечная тьма?! – вскричал северянин, именовавшийся Хьортом, так, что дрогнули стены ущелья. – Этот подлец убил моего брата, и я отомщу ему за это, клянусь рукой Тюра!

– Твое право, – согласно кивнул юный лидер ваниров. – Но только в том случае, если твой должник будет твердо стоять на ногах и в состоянии держать меч. В противном случае, ты совершишь злодеяние, недостойное человека нашего племени, и в наказание после смерти твой дух правится не в залы Вальхаллы, а будет проглочен душным мраком Хель!

Зубы Хьорта громко скрипнули.

С одной стороны, он не мог пойти против древних законов, но с другой, когда убийца брата находился всего в двух шагах, без оружия в руках, сломленный холодом и усталостью…

Рука молодого вождя отпустила предплечье Хьорта. Северянин повернулся спиной к киммерийцу. Его примеру последовали и остальные ваниры.

Лишь Хьорт остался неподвижен, и его огненный взгляд по-прежнему обжигал лицо варвара.

– Мы уходим, Хьорт, – бросил юный лидер северянину, чья душа жаждала возмездия, невзирая ни на какие законы. – У тебя есть выбор: либо ты идешь с нами, либо остаешься ждать здесь, пока твой противник не поправится и не возьмет в руки меч.

Глаза ванира гневно вспыхнули.

– Ладно, щенок, ты мне еще попадешься… – сквозь сжатые зубы проронил он и отвернулся.

… чтобы в следующее мгновение вонзить меч в грудь киммерийца чуть выше сердца. Клинок пробил пластинчатые доспехи, распорол кожу и с хлюпаньем погрузился в плоть на полдюйма. Если бы Хьорт ударил чуть сильнее, следующий миг Конан встретил бы уже в темных чертогах Крома. Но злость и бешенство затмили разум ванира. Он разил для того, чтобы отомстить, не заботясь о том, насколько губительным окажется удар для врага.

Мелкие капли крови плеснули на переливающийся снег, расчертив красную дорожку от киммерийца в сторону двух холодных валунов. Варвар тяжко вздохнул, осел на одно колено, но правая кисть воина крепко сжала лезвие меча, стремясь вырвать оружие из рук противника. Из-под одеревеневших пальцев выползла змеящаяся дорожка красного цвета. Несколько капель алой влаги плюхнулись в снег, сворачиваясь льдинками на холодной поверхности.

– Умри, несчастный!

Высвобожденный из хватки клинок вспорол судорожно сжатую ладонь. Хьорт занес меч для повторного удара, который должен был разрубить голову Конана.

В сотую долю мгновения тонкая и сильная кисть черноволосого северянина прыгнула вперед, точно ядовитая змея. Пальцы, словно зубы, впились в запястье ванира, до хруста сжав лучевую кость.

Чудовищная хватка оказалась настолько сильной, что даже крепкий воин Хьорт пронзительно вскрикнул и выпустил меч.

– Это было скверное решение, – быстро сказал юный вождь, не выпуская из своей хватки кисть ванира.

Северянин закричал. Кожа Хьорта, в том месте, куда впились железные пальцы юноши, сделалась молочно-белой. Воздух вокруг сцепленных рук подернулся рябью, невидимые волны всколыхнулись. Послышался высокий звук, точно сорвавшаяся с уступа сосулька раскололась о ледяную глыбу.

«Маг» – быстро скользнуло в мыслях варвара.

Что-то пугливо вздрогнуло в воздухе, и в холодном пространстве разошлись круги, словно невидимый камень потревожил спокойствие ровной глади магической субстанции…

Хьорт громко взвыл, держась за изувеченную конечность. Отмороженная кисть, прозрачная и мертвая, с угловатыми ледышками-пальцами была похожа на кристаллы горного хрусталя. Ванир с болью и обидой во взоре глядел на своего лидера. Глаза юноши оставались все такими же бесстрастными – неподвижными, наблюдающими.

– Хенгест, оставь киммерийцу перевязки для ран и разогревающие мази, – отдал приказ юный повелитель. Бранн, помоги Хьорту подняться.

Один из воинов снял с плеча мешок со снадобьями и бросил его Конану, второй ванир поставил на ноги своего компаньона. Группа северян потянулась к выходу из ущелья.

– Подожди… – хрипло произнес киммериец, обращаясь к лидеру своих врагов. – Я не забываю долгов. Даже если в будущем нам предстоит биться в смертельной схватке, победителем из которой выйдет только один из нас, я хочу знать твое имя.

Молодой чародей опустил глаза, размышляя, какое значение имеют только что сказанные воином слова.

– Мое имя Авар Нидхеггсон, – сказал юный вождь. – Думаю, в будущем тебе предстоит услышать его еще не раз.

Последнее он произнес с уверенностью, не похожей на столь обычное для его возраста щегольство, точно маг и в самом деле ведал немало о грядущих событиях. И, тем не менее, он бросил варвару улыбку, быструю и яркую, словно проблеск солнца среди зловещих туч.

Вскоре удаляющиеся черные силуэты ваниров скрыла густая белая мгла.

Часть первая. Клыки Асуры

I

Вендия. Два года спустя…

Оранжевый диск купался в море темно-серых туч, поспешно плывущих по небосводу.

Время от времени светило затмевали мглистые лоскутья их тонких тел, но желтое пламя неумолимо и властно разрывало покрывало сумрака, разверзая темное скопление облаков своими острыми копьями-лучами.

Солнечный свет падал на многорукие статуи, расцвечивая огнем их неживые глаза, золотил доспехи каменных великанов – и словно дыхание жизни возвращалось в их холодные тела на те бесконечно краткие мгновения, когда солнце окунало их в свои ярко-оранжевые волны. Но вот слепящее сияние меркло, оттененное напором угрюмых туч, и каменные стражи вновь замирали, возвращаясь во всеобъемлющую пустоту покоя, чтобы спустя какое-то время снова пробудиться ото сна.

Свет лился в каменные чаши, наполняя сосуды обманчивым блеском иллюзий, точно невидимые боги собирали нектар для своего очередного пира. Их лики, замурованные в барельефные стены, расточали в мир благоговейное дыхание, полное паров волшебного напитка солнца. Казалось, еще немного света, и оживет древнее изваяние, расцветятся новыми красками выцветшие рисунки, старые лица богов озарятся улыбками, и от священных стен разнесется во все стороны счастливый смех.

Но лукавые владыки тщательно сдерживали порывы безумного веселья, всё также взирая на мир смертных с тайной мистерией и торжественным ликованием.

Лучи стелили свои яркие тела по земле, липли к поверхности массивных колонн, закрадывались во тьму внутренних помещений храма через узкие двери и окна. Потревоженный сумрак, хранитель тишины, покоя и всех сокровенных тайн, неохотно отползал вглубь, жался в комки и таял, лелея надежду на скорое наступление ночи, которая прогонит орды светлых захватчиков. Точно божественная паутина валакхилий, свет оплетал великое здание, проникая в самые скрытые места древнего строения. Однако ему было не под силу преодолеть ту плотную завесу неприкосновенности, что была накинута поверх священных секретов храма.

Свет никогда не найдет того, что спрятано Свет никогда не обнаружит того, что тщательно сокрыто от посторонних глаз. И уж точно свет никогда не украдет то, что хранится в глубине темного святилища. Потому что свет безволен и стихиен.

Люди совсем другое дело. Они целенаправленны и непредсказуемы. Они способны на многое – даже перевернуть трон самого Асуры, даже закрыть своими ладонями светлые очи Катара.

Разрушить устоявшиеся идеалы, развенчать массовые иллюзии, поставить под сомнение могущество владык – все что угодно. Нет предела возможностям того, кто готов противопоставить себя целому миру. Особенно если у него есть отвага, мастерство и желание во что бы то ни стало добиться поставленной цели, невзирая ни на какие преграды, не считаясь ни с какими жертвами.

У Гана Ганглери все вышеперечисленные качества как раз имелись. Если бы кто-то вдруг посмеялся над этим человеком, велев достать с неба луну, непревзойденный мастер разбоя и кражи непременно сорвал бы яркий фонарь со звездного потолка, после чего убил бы дерзкого наглеца.

Его прошлое представляло собой сплошное покрывало из темных пятен. Его знали под многими именами – Жадное Лезвие, Паррак, Тандар-убийца, Безликий Демон, Ночной Охотник.

Кто-то узнавал в нем ученика лучших колдунов севера, кто-то признавал его как выдающегося воина, многие твердо верили в то, что Ган – вор высшего класса. И каждый знавший этого человека-без-лица был по-своему прав, ровно, как и бесконечно далек от истины.

Воин, маг, вор, разбойник, наемный убийца, охотник за сокровищами, миссионер, жрец неведомых богов, начальник городской стражи – это лишь малый список всех тех занятий, за которые брался Ган в своей жизни. Не было такой работы, связанной с риском, не попробованной Парраком хоть однажды.

К этому моменту Ганглери являлся, наверное, самым высокооплачиваемым наемником во всей Хайбории. Работодатели знаменитого вора могли быть полностью уверенными, что желаемая вещь окажется у них в руках с момента заключения сделки.

Он никогда не подводил и никогда не ошибался. Число провалов Ганглери было так же мало, как количество грешников, помилованных Тагалом.

Цена его услуг временами достигала баснословных высот – даже ходили слухи, будто Ганн владеет несколькими дворцами, отданными ему в качестве уплаты за выполненную работу. Его подземные сокровищницы ломятся от золота, в его погребах ждут своего часа не откупоренные бутылки лучшего вина, среди его наложниц числятся самые красивые девушки мира – казалось бы, все условия, чтобы прожить, купаясь в блеске роскоши, до самой старости.

Однако охотник за сокровищами вообще никак не представлял свою старость, и нажитое богатство приносило ему мало пользы. Ганглери проводил большую часть жизни в странствиях и опасных походах, постоянно ставя на карту свою жизнь, так что старость, скорее всего, боялась притрагиваться к дерзкому искателю приключений, и жизнь его, по всей вероятности, когда-нибудь быстрее оборвется от выпущенной врагом стрелы, чем постепенно завянет от веяния смрада преклонных лет.

Своей родиной Безликий Демон считал север. Ганглери родился в пограничной области Асгарда и Киммерии, в горном краю на самом востоке Нордхейма.

Еще не выбравшись из пеленок, он уже умел слышать и распознавать шаги всех, кто приближался к их жилищу. Он еще не научился ходить, как приобрел умение владеть кинжалом. В семь лет отрок стрелял из лука не хуже любого мужчины их племени. В шестнадцать Ган выполнил свое первое задание – выследил и убил трех охотников за головами из народа пиктов, которые проникли в их земли.

Отрезанные уши своих врагов юный воин принес в селение, в награду он получил дочь вождя в жены. Впрочем, брак распался уже через год. Праздная жизнь и отягощающие узы быта быстро наскучили молодому северянину, в чьих жилах кипела жаркая кровь демонов.

В семнадцать лет он покинул родные земли, чтобы с востока на запад прошагать через всю Киммерию и присоединиться к отряду вольных мореплавателей-пиратов. В компании отпетых негодяев Ганглери провел три года, пока ему не исполнилось ровно двадцать зим. Дальше их пути разошлись, и молодой наемник пошел попытать счастье на западе.

Следующие восемнадцать лет Ган провел в сражениях, разбойных набегах и походах, выполняя различные миссии.

Куда только не завлекал искателя приключений свежий ветер странствий. Уроженец Нордхейма побывал во многих королевствах Хайбории. Ганглери приходилось мерзнуть в холодных пещерах Ванахейма, изнывать от жажды в жарких пустынях Стигии и Куша, тонуть в ядовитых болотах Зингары, спасаться бегством от людоедов из Черных Королевств, прятаться в лесах Немедии, бродить по бескрайним лугам Бритунии, карабкаться на крутые скалы Иранистана, скакать на коне по степям Гиркании и даже биться в рядах кхитайских повстанцев, дерзнувших бросить вызов императорскому двору.

Убийца и наемник, маг и воин, он отдавал предпочтение любой работе, связанной с риском. И чем выше казался этот риск, чем выше была ставка в опасной игре, тем охотнее искатель славы и приключений брался за дело.

Ночной Охотник не всегда действовал в одиночку. Иногда под его командованием в бой шли целые отряды, иногда, напротив, он сражался в строю солдат наравне со всеми, как обычный воин. Просто в этот раз сложилось так, что его задание требовало максимальной скрытности и чрезвычайной осторожности, и потому Ганглери отправился в Вендию в одиночку.

Храм Асуры нисколько не притягивал, равно, как и не отталкивал его. Древнее святилище Ган рассматривал, как огромный сундук, просторный ларец, в коем некогда заперли сокровище, и которое требовалось оттуда извлечь.

Однако в этот раз работа многим отличалась от той, что нередко приходилось выполнять опытному вору. Во-первых, предмет его интересы представлял древний артефакт, имеющий легендарную предысторию и уникальную ценности для тех, кто знал, как им можно воспользоваться.

Во-вторых, работодатель Ганглери являлся ярлом Ванахейма, многоуважаемым вождем, лидером, каких Парраку приходилось встречать не часто.

И именно с этим была связана и третья особенность задания: награду он мог получить только по свершению замысла великого северного колдуна. Впрочем, такой расклад дел вполне устраивал наемника, ибо щедрость той награды превосходила все мыслимые пределы – в случае успеха нордхеймского чародея, его помощник мог разделить с хозяином власть над всем миром. Золото и драгоценности давно перестали прельщать мастера разбоя, пресытившегося обилием всевозможных богатств, и на этот раз Ган действовал во имя идеи.

Служить интересам молодого и могущественного ярла для него было честью. А честь, как известно, за деньги не продается, – по крайней мере, среди тех, кто не считает себя подлецом или законченным негодяем.

Ганглери потратил пару колоколов на изучение строения храма и оценку предполагаемой опасности, с которой неизбежно придется столкнуться – количество стражи, возможные ловушки, устроенные жрецами, степень мастерства охранников артефакта, При этом он не приближался к зданию ближе, чем на полмили, постоянно оставаясь в тени и тщательно пряча лицо под прикрытием шафранового капюшона. Привлекать к себе лишнее внимание, и возбуждать ненужные подозрения среди служителей культа вендийского бога было ни к чему.

Собрав необходимую информацию, Ган удалился в город, чтобы закупить необходимые предметы, призванные облегчить выполнения задания. Хотя все воровское снаряжение – крючья для лазанья по стенам, отмычки и веревки – он всегда носил при себе, требовалось приобрести еще целую кучу всяких мелочей. Нужно было смазать кинжал ядом, приготовить порошки, усыпляющие стражу, и вернуть к жизни его секретных помощников, которых Ганглери содержал в небольшой шкатулке из слоновой кости.

Ган терпеливо дождался, пока на город опустится темное покрывало звездной ночи, после чего зашагал в обратном направлении, в сторону древней обители поклонников Асуры.

II

Лунный блеск прошелся острой косой по несжатому полю теней, срезав туманные лоскутья своим приглушенным сиянием. Ночная тьма, наконец, поборовшая армию светлых чужаков, пытавшихся проникнуть внутрь храма, обрела полную власть по обе стороны древней обители. Секрет, спрятанный в темных глубинах святилища Асуры, безмятежно покоился на высоком алтаре, обласканный заботой ночного мрака, и даже малочисленные светильники, развешанные по стенам, не тревожили его каменного покоя.

Ган это чувствовал. Шуршание шагов вендийских жрецов, призванных хранить священную тайну, их спокойное и ровное дыхание, слабое колыхание холодных, как сама ночь, мыслей.

Служители великого бога избегали касаться своими помыслами таинственного предмета, окутанного мраком забвения, потому ночной вор не мог определить природу вожделенного артефакта, который предстояло выкрасть из храма.

Как свирепый хищник, настоящий демон или жуткий призрак, Ганглери пробирался в ночных сумерках, отталкивая даже прикосновение лунного света. Угольно-черный плащ скрадывал его фигуру, так что наемник полностью сливался с ночной темнотой, окутавшей храм.

Он приступил к своей миссии, и теперь с удовольствием ощущал новый привкус необычного – словно все здешнее окружение замерло в ожидании, полнясь неясной тревогой за последствия непрошенного визита. Причем обитель жрецов не просто пугало появление чужака, здесь было нечто иное, гораздо большее, чем можно представить. Огромный нематериальный разум, рожденный мыслями всех умерших и ныне живущих обитателей храма, в котором тлела искра сознания, – но все же слепой и стихийный – зрел в будущее и страшился великих перемен, призванных затронуть весь мир. Начало должно быть положено здесь.

Тревога и смятение. Боязнь неопределенности и пылающее беспокойство.

Ган мысленно улыбнулся. Тратить много времени на эмоции и переживания было непозволительно, потому уже через миг он отстранил себя ото всех волнений окружения и сосредоточился на более полезных вещах. Следовало уточнить план кражи.

По правилам действуют только новички. Профессионалы разбоя, каким он и являлся, всецело полагаются на собственные инстинкты и интуицию – которые и ведут их через все преграды к успешному финалу. Прочувствовать ситуацию, слиться с объектом задания, представить себя большим храмом, неспящим жрецом или холодной каменной статуей – и вот ты уже отыскал правильную дорогу, которую они тебе невольно подсказали, и вот ты уже идешь верным путем, заранее зная, что не можешь ошибиться.

Тандар-убийца не стал искать обходные пути и направился прямиком к главному входу. Все тайные лазы могли быть защищены ловушками, о которых он не имел ни малейшего представления, в то время как главный портал был предназначен для своих. Чтобы проникнуть внутрь, требовалось лишь немного хитрости, удачливости и, разумеется, мастерства. Остальное подскажут ночь и острый кинжал.

Двух невнимательных охранников храма Безликий Демон усыпил с помощью сонного порошка, после чего быстро оттащил недвижные тела в нишу стены каменной лестницы, ведущей к входу. Двоих жрецов, охранявших портал, он неслышно зарезал кинжалом.

Бесшумно и резко, не потревожив пол шарканьем шагов, Ган ворвался внутрь. Ворвался и сразу же исчез, словно проглоченный тьмой.

Трое служителей Асуры подоспели к месту, откуда исчезли охранники, ровно через семь ударов сердца. Паррак их уже ждал, и потому последовавшая расправа была короткой.

Одному вендийцу Ночной Охотник свернул шею, подкравшись сзади – жрец умер, так и не успев понять, что на него напали. В грудь второму Ганглери метнул свой ядовитый кинжал – и служитель таинственного культа отправился в подземное царство догонять своего товарища.

Третий оказался крепким бойцом. С ним Гану пришлось повозиться, хоть и недолго. Сначала вор выбросил вперед правую кисть, целя в горло противнику, однако жрец уклонился и, поднырнув под руку Ганглери, поймал наемника в цепкий захват. Никогда не удивляющийся Паррак был готов и к такому повороту событий. Его левый кулак, врезавшийся в бок врага, сокрушил печень оппонента, он быстро высвободился из ослабевшей хватки и, не теряя драгоценных мгновений, нанес удар в основание черепа вендийца.

Жрец не упал, напротив, он устоял на ногах, словно врос ими в землю, и в свою очередь ударил Ганглери в переносицу. Великий вор не позволил фалангам его пальцев даже коснуться своего носа – кисть Безликого Демона захватила кулак противника, после чего Ночной Охотник резко вывернул конечность охранника, сломав руку в запястье. Упавшего со стоном врага он добил точным ударом каблука в горло. Тихий хрип – и вновь воцарилась зловещая тишина.

У одного из убитых почитателей Асуры Ган позаимствовал ключ от двери, ведущей в первый зал храма. Теперь следовало немного поторопиться, но, ни в коем случае, не так, чтобы позволить спешке овладеть мыслями. Отворив тяжелую дверь, аккуратно и все также бесшумно, так что даже не лязгнул сердито замок, он вошел внутрь, разверзая темноту.

Осторожно ступая, прощупывая подошвой сапог поверхность каменных плит, Безликий Демон прошел первые десять футов зала. Конечно, поклонники Асуры могли устроить ловушку и здесь – все-таки в ночное время храм был закрыт для любых посетителей. А для воров жрецы могли припасти какой-нибудь особый сюрприз. За долгую практику кражи Ган не раз сталкивался с подобным – в самый неожиданный момент из ниши в стене могли вылететь стрелы или упасть с потолка тяжелая плита, в полу мог открыться зияющий провал или выскочить пара десятков острых как бритва шипов.

Все ловушки предугадать все равно невозможно, да и к тому же у Ганглери имелось мало знаний относительно степени мастерства, мудрости и того опыта, что имелся у вендийских брахманов в создании разного рода ловушек. Однако прекрасная интуиция грабителя высшего класса позволяла Парраку определить, что никаких каверз поблизости не замечено. И наемнику, несмотря на удачное начало, очень хотелось верить, что он не ошибается и на этот раз.

Преодолев половину зала, Ган заподозрил, что, несмотря на все мыслимые предосторожности, что-то он упускает или, точнее, какая-то мелочь неуловимо ускользает от него.

Приобретенные инстинкты настойчиво пытались донести до его подсознания сигналы о невидимой опасности.

Мастер кражи остановился и внимательно огляделся. В зале не было ни души, след дыхания последнего человека, посетившего этот зал, истаял пару часов назад. Значит, все-таки здесь есть какая-то невидимая ловушка, устроенная жрецами. Может быть, усыпляющий газ? Или ядовитая пыльца?

Зоркий глаз охотника за сокровищами еще раз пошарил в темноте, силясь зацепиться за малейшую деталь, которая бы подсказала ключ к разгадке. Так и не отыскав источника опасности, замеченный его верной интуицией, он не собирался продолжать миссию. Одно дело знать, что опасности поблизости нет и выполнять задание, тщательно устраняя всевозможные намеки на угрозу. Совсем другое – знать, что опасность есть и идти с ней весь путь бок о бок.

Ганглери сделал пару шагов вправо и поднял странную вещь, очень похожую на предмет одежды. Головной убор напоминал шапку, только менее плотную и оголяющую верх черепа. Если бы он решился примерить ее, то странная вещь закрыла бы только его уши. Только уши…

Вот же в чем дело! Этот тончайший звук, почти неслышимый и так схожий со звоном абсолютной тишины. Ночной Охотник разглядел десятки маленьких колокольчиков, развешанных по разным точкам зала – их хрупкие язычки время от времени соприкасались с хрустальной поверхностью, издавая едва уловимый слухом звук.

Но странный головной убор как раз и предназначался для того, чтобы этот звук не слышать. Ведь, несомненно, жрецы покрывали свои головы этой повязкой, когда проходили через зал в ночное время!

Не медля, Ган натянул вещь на голову.

Однако чары хитрой ловушки уже успели распространиться по телу, отзываясь ноющей болью в спине, неприятным шумом в голове и жуткой ломотой в костях. Мышцы налились непонятной тяжестью, исчезла всякая охота двигаться, не говоря уже о выполнении задания. На каждое новое действие требовалось сил втрое больше прежнего, Проклятые колокольчики отравили его своей магией!

Безликому Демону потребовалось чуть больше четверти колокола, чтобы нейтрализовать действие чар. Срок слишком долгий. Хвала неизвестным силам, за это время никто из жрецов не ворвался в темный зал. В таком состоянии он ничего бы не смог противопоставить поклонникам Асуры.

Но вот утраченные силы медленно вернулись к Ганглери, а с ними пришла и злость. Наемник затаил злобу на храм и на себя, за то, что дал поймать себя в эту ловушку, Теперь уж он точно не отступит. Пусть выполнение миссии будет стоить ему жизни, но он дойдет до конца!

Миновав зал со злополучными колокольчиками, Тандар-убийца вошел в следующее помещение, затворил за собой дверь и сорвал с головы защитную повязку. Здесь колокольчиков не было, зато здесь были три входа, предлагавшие непрошенному гостю сделать выбор – подняться на один уровень вверх, спуститься вниз или продолжить путь на этом же этаже.

С этим у Гана проблем не оказалось – у одного из торговцев информацией мастер воров купил ценные сведения о том, где жрецы хранили древний артефакт. Внизу располагались кельи служителей культа и подвалы, вверху – библиотеки и молитвенные залы, в то время как священный предмет покоился в Рубиновой Палате, на первом этаже храма. Однако это совсем не означало то, что добраться до него будет просто.

Рубиновую Палату стерегли потомственные брахманы-стражи, именовавшиеся Святыми Хранителями. Именно на них возлагалась вся ответственность за сохранность таинственного предмета – опасного и недоступного для глаз людских. В случае его утери, насколько знали старшие из Святых Хранителей, вендийцы могли поплатиться не только своими жизнями, но и судьбой всей страны, конечно, при том условии, что удачливый вор сумеет воспользоваться украденным артефактом.

После скверной истории с поющим залом, Ганглери пришла в голову идея подстраховаться.

Никто не знает храма лучше его обитателей. Воплощая свою идею, охотник расправился только с одним из двух жрецов, охранявших железные ворота. Другого храмовника Ган прижал к полу и выхватил из кармана алый камень – кристаллизированную кровь дракона.

– Смотри внутрь камня! – приказал он своему пленнику.

Человек не подчинился. Он все так же продолжал сжигать врага ненавидящим взором. Паррак этим и воспользовался. Ган защитил свои глаза огненным камнем, и магический предмет вмиг сковал сознание служителя Асуры.

– Встань, раб! – приказал Ганглери, и на этот раз вендиец выполнил приказ. – Теперь твое тело, твой разум и твоя душа принадлежат мне. Ты исполняешь мои приказы, у тебя нет собственной воли. Повтори!