Текст книги "Клыки Асуры"

Автор книги: Марко Леонетти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Молчание уже стало неловким. Но сын Родвара упорно ждал. Наконец, нашлись те, кто выступил из общей массы воинов.

Первыми оказались двое вендийцев, которые встали со своих мест и скинули меховые одежды, оставшись в одних оранжевых рясах.

– Я клянусь, – сказал тот, у кого на лице были проведены две красные полосы от левого виска до переносицы.

– Клянусь Асурой, я дойду до самого Гаррада и вырву колдуну его проклятое сердце, – подтвердил второй, со сбритыми бровями и символом на лбу в виде падающей звезды.

Северяне удивленно уставились на жителей далекой страны, лежащей на Восходе.

– Ваши имена, благородные воители!

– Синкху Пленитель и Паарадж Светлый, – ответил один из вендийцев.

– Так вы признаете Авара Нидхеггсона своим врагом?

– Кровным. Врагом наших детей и врагом наших внуков. Мы будем преследовать того, кто украл священный артефакт и оказался повинен в гибели нашего наставника, пока он не испустит последний вздох, и да покарай нас Светлейший, если с наших губ сорвалась хоть капля лжи.

– Почему же вы желаете смерти колдуна Гаррада?

– По его приказу из нашей обители был унесен предмет – о, гнев Асуры! Предмет, который может принести погибель нашей родной Вендии. А вслед за нашей страной одно за другим падут все королевства Заката. Бесчисленные беды для всего мира вынес проклятый маг на свет из тьмы нашего храма.

– Что за предмет вы хранили в своем храме?

Синкху нахмурился, но второй Святой Хранитель, который после смерти Парамурди занял место своего учителя, разрешил ему продолжить.

– Теперь не имеет смысла скрывать тайну того, чего уже коснулись лучи солнца, нарушившие роковую печать. Говори, Синкху, брат мой…

– Это древний артефакт зовется Клыки Асуры и это то, что некогда потерял наш добрый покровитель. Но, клянусь пылающими очами Катара, лучше бы этот предмет никогда не был найден! Нам стоило больших трудов разузнать имя проклятого вора, похитившего святыню из храма, ибо он был ловок и скрытен, как ночной демон. Еще больших трудов нам понадобилось затратить, чтобы отыскать след, куда грабитель отнес ценный артефакт. Неудивительно, что мы проделали сотни лиг пути. Остались непройденными еще несколько десятков – до владений Авара Нидхеггсона, мрачного Гаррада!

– Я принимаю вашу клятву, – долго не раздумывая, ответил Вьяллар.

Потом снова оглядел зал.

– Есть ли еще кто-нибудь, кто желает смерти ванахеймского чародея больше всего на свете?

– Я желаю, – почти одновременно ответили Тарн и Карракх, и удивленно посмотрели друг на друга, поскольку были незнакомы.

– Сначала говори ты, высокий воин, – обратился Вьяллар к Сыну Гарпии.

– Я – Тарн, я Тот-кто-проклят-светом, – с горечью заявил человек в кожаной одежде. – Знает ли хоть кто-нибудь из вас, что значит быть порождением мрака, изгоем, которого ненавидят без исключения все люди? Представляет ли хоть кто-нибудь, что значит получать вместо ласки и нежности постоянные побои, испытывать унижение только за то, что ты уродец? Когда я жил с матерью…

Голос Тарна сделался хриплым и зловещим.

– … я не понимал этого. В гнезде, на самом высоком пике, среди плывущих по небу туч, я чувствовал себя свободным ото всех предрассудков, далеким ото всех гонений. Я был мал и глуп, ха! Несчастный я простак! Я думал, что вся оставшаяся жизнь будет такой же радужной, как и детство, будь проклят этот несчастный, мерзкий, жестокий мир! Но настал тот черный день, когда мать решила, что пора мне навестить отца. О, да, она любила его, несмотря на то, что он был простым человеком… Мать-гарпия принесла меня в его скверное, вонючее жилище, они просидели вдвоем всю ночь, любуясь на звезды, а я все время думал, когда же, наконец, мы вернемся домой, в родное гнездо. Наутро она улетела, чтобы принести для меня пищу, поскольку охотиться сам я тогда еще не умел. Ее не привлекала мелкая дичь, она хотела для меня самого лучшего, и потому злая судьба подсказал ей налететь на загон охотника. О, всего лишь один несчастный баран, старый, со скатанной шерстью! Будьте прокляты все люди! Они бы никогда не победили мать в честном бою, жалкие трусы. Охотник застрелил ее из лука, вонзив ядовитую стрелу в левый глаз, и она уже никогда не вернулась в дом, где жил мой отец. А я… Я остался жить у моего отца-человека, и с той поры начались самые страшные кошмары, о которых я доселе не ведал даже во сне. Жить среди тех, кто презирает тебя, ненавидит и не понимает, среди тех, кто готов вонзить тебе под ребра нож, только для того, чтобы избавить мир от ужасной ошибки природы. Да, презренные, никому из вас никогда не побывать в моей шкуре, а жаль! Тогда бы вы убедились, насколько неприятно смотреть в глаза тому, кто не питает к тебе ничего, кроме жгучей ненависти. Стоит всякому увидеть мое лицо, и он уже кричит, не помня себя от ужаса. Вы и сейчас, готовы разорвать меня, едва взглянув на мой ужасный лик, неправда ли?

С этими словами Тарн сдернул с лица кожаную маску. У многих действительно вырвался невольный вскрик страха. Вид Сына Гарпии без своей темной личины казался действительно ужасен. Лицо Тарна было серым, как старый камень, и морщинистым, все в кожистых складках, точно прошлогоднее тесто. Из-под раздвинутых губ торчали желтые клыки, ощеренные в усмешке. Насладившись произведенным эффектом, Сын Гарпии вернул маску на место.

– Вы боитесь того, что не поддается пониманию, того, что вызывает всеобщее отвращение, постоянно стремясь раздавить, размазать, уничтожить мерзавца, даже не заботясь о том, чтобы заглянуть в его душу. Разве я сказал хоть слово неправды?

– О, нет, уважаемый Тарн, – ответил ему Вьяллар. – Все сказанное тобой также истинно, как и то, что пламя Альвредура неугасимо. Но что же насчет Нидхеггсона? Почему ты хочешь уничтожить его?

– Все очень просто, – с усмешкой ответил Тарн. – Я оказываю услугу вам, недостойным. Авар – такой же урод, как и я, которого все ненавидят. А за свою жизнь я научился разделять ваше презрение, ненавидя себя, ненавидя всех, кто похож на меня. Я убью колдуна в угоду вам, проклятым, и, быть может, тогда вы поймете, что я совсем не такой, каким меня привыкли видеть.

– А, может, ты присоединишься к нордхеймскому чернокнижнику и вдвоем вы объедините свою ненависть против нас? – выкрикнул кто-то.

Тарн одним летящим прыжком оказался возле дерзкого наемника. Северянин охнул – Сын Гарпии неожиданным рывком сдернул маску и оскалил желтые клыки в лицо воину.

– А, может, мне съесть тебя прямо сейчас? – проревел он и плотоядно облизнулся.

Наемник в ужасе попятился и перевернул лавку, грохнувшись на пол под хохот своих дружков.

– Я принимаю твою клятву, Тарн, – сказал Вьяллар.

После этого сын чудовища вернулся на место.

– А как насчет тебя, воин? – обратился сын Родвара к Карракху. – Почему ты жаждешь погибели Нидхеггсона?

– Чародей Авар держит в услужении дракона, – произнес заклинатель. – А я ненавижу драконов и всех, кто с ними дружит! – Лицо приземистого человека исказило настоящее безумие.

– Твое имя?

– Карракх, – ответил заклинатель, заметно успокоившись, севшим голосом.

– Я ничего не знаю о твоей неприязни к драконам, Карракх, но нам важны не эти зубастые чудовища, а колдун Гаррада.

– Я же сказал:…и всех, кто с ними дружит.

– И ты клянешься преследовать Нидхеггсона, даже если убьешь огненного змея?

– Клянусь. Рассадник зла должен умереть. И я, поверь, об этом позабочусь.

– В таком случае, я принимаю твою клятву.

Вьяллар снова обвел взглядом толпу наемников.

– Кто-нибудь еще?

На этот раз поднялся шемит, глава темной секты ассасинов.

– В эти края нас привели не деньги, – произнес он с Полуденным акцентом. – Дружба и согласие, общие интересы, У нас есть то, что стремится заполучить Авар-шаман. Это Алый Стилет, кинжал, скованный из железа и крови Шайтана. Он нужен Нидхеггсону, а, вернее, его повелителю, чтобы убить Митру. Однако мы признаем это священное право за собой. Митра должен умереть, таков наш закон. Но сие свершится не сейчас – быть может, через десять лет, быть может, через сто, а то и через тысячу – решение должно быть вынесено высшим суд ордена, а он не ошибется в определении назначенного времени. Но уж никак не Авар-шаман, который в своей алчности торопит события, а посему мы приговариваем нечестивца к наказанию. Смерть колдуну Гаррада!

– Алый Стилет? – поднялся Тарланд. – Вы носите с собой это богопротивное оружие?

В ответ на слова волшебника темный убийца клана вытащил коралловые ножны из своей сумки и обнажил лезвие клинка. Его цвет действительно напоминал свежую кровь, кинжал неярко полыхал в утреннем сумраке.

– Это наша святыня. Она не должна достаться колдуну из Ванахейма. Скорее, мы проткнем его сердце этим же стилетом, чем расстанемся с драгоценным клинком в пользу неверного!

– И вы понесете его с собой в Гаррад? – усомнился Реган.

– Да. Но только для того, чтобы сохранить его святость.

– Очень похоже на ловушку… – уже тихо произнес Ледяной Молот.

– Клянетесь ли вы убить Нидхеггсона при первой возможности? – вопросил сын Родвара главу ассасинов.

– О, великий, клянемся… Я, Икнет, и мои братья, Бушан и Самоон, клянемся четырьмя лапами Шайтана! И да вытекут наши глаза, отвалятся уши и отсохнет болтливый язык, если мы хоть единожды преступим данное тебе слово. Эта страшная клятва скреплена нашей кровью…

С этими словами Икнет сделал надрез на тыльной стороне ладони, позволив алым каплям упасть на пол. То же самое повторили Самоон и Бушан, а за ними все их помощники.

– Во имя Шайтана! – завершил ритуал глава секты.

– Клятва принята, – одобрил таинство Вьяллар. – Еще кто-нибудь желает присоединиться?

– Мы. Это было сказано Миррейей и Тарландом.

Лицо юноши казалось как никогда суровым.

– В Гаррад, как я вижу, действительно стекается все зло, – сказал юный чародей, мрачно взглянув на ассасинов из Шема. – Не зря наш учитель указывал нам на это место.

– Мы, призваны раскрыть тайну большего зла, нежели темные владения мага, – продолжила его сестра. – Но разгадка, очевидно, связана с личностью Нидхеггсона. Поэтому мы клянемся вычеркнуть нордхеймского колдуна из списка живых – если это поможет в решении проблемы. Однако даже если на этом наша миссия не завершится, мы пойдем и дальше, а пока же даем слово всеми силами способствовать гибели ярла Авара Нидхеггсона. Слово магов Аквилонии!

– Я подтверждаю вашу клятву, – сказал сын вождя. – Полагаю, это все? Или есть еще достойные смельчаки?

– Есть.

Конан выпрямился в полный рост.

– Я иду в Гаррад.

– И ты клянешься убить Авара Нидхеггсона?

– Да. Если того потребуют обстоятельства, – добавил киммериец, вызвав общий ропот.

– Да этот мерзавец продался чернокнижнику со всеми потрохами! – выкрикнул Хьёрса.

– Подтверди свои слова доброй сталью… если кишка не тонка, – спокойно сказал Конан, даже не обернувшись в сторону асира.

Северянин тут же вскочил, хватаясь за оружие, но Ингурд и Торрад удержали его.

Вьяллар предостерегающе поднял руку.

– Нам совсем ни к чему ссоры в Зале Факелов. Почему ты, Хьёрса, полагаешь, что Конан может служить интересам враждебного мага?

– Потому что он подлец, каких мало. Это же ясно! – скрипя зубами, произнес Злобный.

Лицо сына Родвара побагровело от злости.

– Его я знаю не в пример больше тебя, асир, – с угрозой произнес Вьяллар. – Способность к предательству и лживость не числятся в личных качествах Конана. Поспеши же объяснить свои слова, Хьёрса, не то я сам вызову тебя на поединок!

Хьёрса застыл – наполовину в изумлении оттого, что сын вождя так явно заступается за его неприятеля, наполовину в страхе – согласиться на поединок с отпрыском виднейшего из киммерийских вождей в этом месте и в это время равносильно казни. Пусть даже поединок будет честным, и он не нарушит ни одного из правил, убийство любимого сына Родвара никого не порадует. Злобный не знал, что молвить.

– Я объясню, – произнес Конан.

Асир бросил на него быстрый недоверчивый взгляд.

– Четыре года назад Авар спас мне жизнь. Моя гордость требует вернуть неоплаченный долг. Поэтому я не могу сказать, что, отправляясь в поход, я обязательно убью ванахеймского мага. Но я говорю: да, я убью Нидхеггсона, если того потребуют обстоятельства. Клянусь своей свободой!

Клятва такой ценностью, как свобода, считалась среди киммерийцев нерушимой. Поэтому Вьяллар не стал вдаваться в расспросы, уверившись сказанными Конаном словами.

– Твоя клятва принята, – кивнул он. – Это все, кто желает участвовать в походе не ради вознаграждения?

Оказалось, что все. Больше желающих принести клятву верности сыну Родвара не нашлось.

– Тогда слушайте же мое решение, о, доблестные воины! – громко объявил отпрыск вождя. – Все, кто только что скрепил клятвой свое стремление победить мрачного мага и обратить в пепел его воинство, отныне займут должность ваших капитанов!

В толпе наемных солдат поднялась целая буря различных возгласов – удивление, недовольство и, наоборот, одобрение.

– Повезло… – шептали некоторые.

– Хитро придумал, плут, – поговаривали другие.

Однако никто не посмел оспорить решение Вьяллара. Конан краем глаза заметил, как переменился в лице Хьёрса.

– Старшими над всеми капитанов я объявляю Гретту и Олава, – продолжил Вьяллар, – с ними наш род уже давно заключил прочный союз. Поход на Гаррад буду возглавлять я лично. Все остальные должны отдать поклон нашему гербу, после чего будут считаться принятыми в войско Родвара Славного и получат первую награду за участие в кампании – по двадцать сребреников на душу.

Зал вновь загудел. Решение Вьяллара показалось привлекательным для многих.

Бор и Хьюки одинаково покорились решению сына вождя Канахов. За ними последовали их люди. Все, за исключением Форсети. Для разбойника оказалось страшнее смерти попасть в подчинение к недавнему врагу. Ванир, зло сплюнув на пол зала, пошел вниз седлать коня в обратный путь. Хьюки удерживать его не стал – слишком велика казалась награда, чтобы отказываться от нее ради принципов одного из своих подчиненных. За особо звонкую монету они хоть в подземелье Крома пойдут поварами помешивать варящихся в кипятке покойников. А что Форсети? В этом походе он не так уж нужен – собственный стратег в кампании, которую продумывают другие умные головы, оказывается лишним. К тому же, такой трус среди смелых искателей приключений привлечет общее внимание. Какое тогда уважение будет к его банде? Еще перестанут их бояться. Так что прощай, приятель…

После того, как, Вьяллар разъяснил все детали, и его отец дал наемным воинам свое благословение, народ стал постепенно расходиться из зала.

Варвар направился на нижний ярус, где собирались гуляки, жаждавшие справить последний праздник перед выступлением.

Гретта хотела, было, подойти к Конану, но, увидев радостно мчащуюся навстречу варвару Миррейу, передумала и сделала шаг в сторону. Киммериец тихо выругался, поняв, что лидер наемников впредь не станет обсуждать никакие дела в присутствии юной волшебницы и, вообще, за время похода близкими подругами они не станут.

Он бы даже побился об заклад о том, что Гретта станет нещадно поливать проклятьями весь мир всякий раз, когда будет видеть рядом с собой Миррейу-капитана, ожидающую ее приказа.

– Ну, что, капитан Конан, поздравляю с назначением! – заулыбалась чародейка.

Варвар промолчал.

– О, как же ты многословен! Разве ты не рад? Ты должен сказать: «Спасибо, капитан Миррейа».

– Мне нужно отдохнуть, – отозвался киммериец.

– Ну, и пень, же ты бесчувственный, – как-то странно насупилась девушка, и варвару показалось, что она сейчас заплачет. – Ты меня обидел… Неужели с тобой нельзя поговорить как с нормальным человеком?

Конан пожал могучими плечами.

– Прости, наверное, я слишком груб для такого прелестного создания, как ты.

– Прелестного создания! – передразнила его волшебница. – И ты такой же! Все вы такие!

Варвар замолчал, не зная, что бы ему сказать такого, чтобы не запутаться в словах еще больше. Миррейа, видя, что ничего стоящего она от него не добьется, развернулась и побежала прочь. Киммериец был готов поклясться, что видел, как в ее глазах задрожали слезы. Тарланд, отправившийся на поиски сестры, стал невольным свидетелем сцены. Так ничего и, не поняв, маг пустился догонять сестру.

Конан едва заметно покачал головой.

Через четверть квадранса к нему вернулась Гретта, почему-то лукаво улыбаясь,

– Это ты довел до слез очаровательного ребенка? Ах, прости, капитана Миррейу.

Киммериец ничего не сказал в ответ.

– Ладно, не бери в голову, – ободряюще улыбнулась командир наемников. – Она сама не знает, чего хочет. А, вообще, по секрету, девчонка от тебя без ума. Уж я-то знаю, поверь.

– Мне все равно.

– Ну, не стоит принимать это так серьезно. Просто шучу, хорошо? А теперь о серьезном – в полдень состоится совет предводителей войска с целью, так скажем, уточнения некоторых деталей. Назначенные на должность капитанов обязательно должны присутствовать.

– Я буду.

– Славно. Пока можешь расслабиться, только чересчур не увлекайся. Ладно, чуть позже увидимся.

Почему-то Конану безумно захотелось напиться.

IV

Вьяллар на военный совет не явился – старший сын Родвара занимался организацией дружины, поэтому главными были Олав и Гретта. Командиры наемников дождались, пока в зале соберутся все отмеченные Вьялларом бойцы. Они пришли – Конан, пара аквилонских магов, шемиты-ассасины, Тарн, Карракх и два вендийских жреца. Главным вопросом по-прежнему оставался поход на Гаррад, однако, на этот раз основное внимание уделялось деятельности Нидхеггсона.

Чтобы переиграть врага в стратегическом плане, требовалось достоверно знать обо всех его действиях, следить за каждым его шагом.

– Правильнее будет утверждать, что в настоящее время Гаррад представляет лишь потенциальную угрозу, – сказала Гретта. – Нидхеггсон, словно зверь, затаился в своем логове, выжидая удобного момента, чтобы напасть. Чародей копит силы, собирает войско – но в какой момент он нанесет удар?

– Сразу, как только придет время, – ответил Олав. – Тогда ярл в первую очередь двинет армию на ближайшие земли и спалит их дотла.

– С чего бы Авару нужно выжидать? Почему не напасть – ведь к настоящему моменту у него уже есть все, чтобы завоевать добрых пол-Асгарда.

– Нидхеггсон – всего лишь исполнитель воли того, кому подчинена его душа и его разум, – сказал Паарадж. – Без веления своего божества колдун не сделает и шагу.

– Кто же это мрачное божество? – подал голос Тарн.

– Хёггсен, – с уверенностью ответил Конан.

– Да, это Хёггсен, который спит глубоко в подземном царстве Хельгарда, темного мира, что не так давно разверзся под владениями ванахеймского ярла, – подтвердил Олав. – Авар выжидает время, нужное для того, чтобы Богопротивник обрел полноценную жизнь в реальном мире. Тогда Хеггсен восстанет из мертвых и возглавит воинство мрака.

– Сомневаюсь, – в ответ на это высказался шемит Икнет. – Богам нет совершенно никакого дела до людских дел, пока те не начинают их тревожить. Но даже тогда Высокие не опускаются до того, чтобы брать на себя руководство над делами смертных. Этот Хёггсен-хитрец желает добиться исполнения своих желаний, и ему нет дела до людей, даже до таких великих, как Авар-шаман.

– Что же нужно Богопротивнику?

– То же, что и людям, только на более высоком уровне.

– Что ты имеешь в виду?

– Авар-чародей поведет армию мертвецов, в то время как Хёггсен затеет войну с себе равными, поводы для которой ничем не отличаются от людских. Это либо месть, либо желание власти.

– Митра, самый могучий владыка мира, окажется его главным врагом, – добавил Бушан.

– И Алый Стилет, который мы хранили веками, понадобится ему в первую очередь, если Хеггсен Коварный хочет разделаться с пламенеющим богом, – согласился со своим братом Самоон.

– Тогда почему вы не поддерживаете Нидхеггсона? – спросил ассасинов Конан. – Авар желает расправиться с Митрой, и разве не эта ли ваша главная задача?

– Ты не далек в суждениях, воин Киммерии, – нахмурился Икнет. – Пойми, время, когда Алый Стилет вонзится в сердце Митры, еще не настало. Митра – законный повелитель Хайбории, он поддерживает порядок во всем мире, и без него все придет в упадок. Да, мы убьем Митру, но еще не скоро, а лишь только тогда, когда у пламенеющего властелина появится достойный преемник, которому окажется по силам взять на себя тяжкое бремя поддержки мирового порядка. Уясни, друг варвар, боги никогда просто так не отдают свою власть, даже когда приходит время уступить трон более умному и могучему. С этой целью и скован наш кинжал – чтобы отнять жизнь у владыки в нужный момент, когда назреет время перемен. А то, что собирается совершить Авар-чернокнижник, противоречит естественному ходу вещей. Убей он Митру сейчас, и в мире воцарится хаос.

– Это как раз и нужно Нидхеггсону, – сказал Олав. – Вернее, Хёггсену. Или им обоим.

– Авар служит орудием Хёггсена, – продолжил мысль Синкху Пленитель, – у него нет своей воли, несмотря на то, что Нидхеггсон считает себя великим и независимым магом. На самом деле он исполняет то, что предсказано ему коварным божеством. Это Хёггсен придумал выкрасть Клыки Асуры, чтобы в лице нашего покровителя заполучить союзника, обратив Светлейшего к злу! Впрочем, самого колдуна едва ли ожидает достойная награда – Хёггсен избавится от него сразу, как только северный маг соберет все необходимые Богопротивнику артефакты для войны со своими сородичами.

– Шесть предметов, – вспомнил Конан. – Двумя он уже завладел.

– Первый – это Клыки Асуры, – подытожил Тарланд. – Хеггсен стремится подчинить вендийского бога. Второй, насколько мне известно, это Черный Венец из Стигии, который некогда принадлежал Сету.

– Что это за Черный Венец?

– Корона хранителя смерти. Ее Сет утратил давно, тем не менее, Нидхеггсону с помощью своего советника удалось отыскать потерю. Я полагаю, Хёггсен пообещает вернуть древний символ власти Сета в обмен на его участие в войне.

– Значит, получается, третий нужный предмет у нас, – заключила Миррейа. – С помощью Алого Стилета и поддержкой Асуры и Сета Богопротивник покончит с Митрой. Остальные боги Хайбории для этой тройки окажутся еще более слабыми противниками – они убьют Иштар, а за ней Эрлика, Крома, и любого, кто встанет у них на пути.

– Картина и так уже пугающая, – сказал Карракх. – Хёггсен настроен очень серьезно. Но, если у него и так много сил, зачем ему еще три предмета? И где они, если не в руках проклятого чернокнижника?

– В Нордхейме, – заявил Олав. – Цепь Рокка, Топор Модгуд и Слезы Крома. Мне стоило больших усилий собрать эти сведения, и оплачены они были десятком жизней. Мне лично пришлось навестить всех прорицателей, гадалок и ведьм в этих краях. Однако теперь я достоверно знаю, где их искать, а посему у нас есть хороший шанс опередить Нидхеггсона.

Слезы Крома волшебные кристаллы, замерзшие на берегу Стылых Озер, что у северных отрогов Иглофийских гор. Они нужны Хеггсену для того, чтобы превратить своего ученика в полубога, которому будет не стыдно доверить командование великой армией тьмы. Цепь Рокка потеряна где-то в холодных пещерах Хифлинга. В незапамятные времена она сковывала гигантского прожорливого волка Аккала, грозившего погубить наших северных богов. Боги оказались хитрее – с помощью этой цепи они пленили чудовище.

Но, думаю, уже тогда Хёггсен задумал использовать ненасытного гиганта в борьбе со своими братьями. Он и вправду выпустил Аккала перед началом Рагнарёка, однако Аккал отправился утолять голод в Хель, чтобы подобно Сумраку, своему ужасному побратиму, пожирать мертвецов. Теперь же когда Богопротивник вновь получит Цепь Рокка, он будет водить на прогулку вечно голодного волка, все равно, что своего верного пса.

Топор Модгуд некогда принадлежал великанской деве. В те времена наши покровители имели власть над великанами, и оружие это было сковано специально для того, чтобы разбить войско асира Хеймдалля. С этой секирой Хёггсену не будет страшен ни один противник из ныне правящих богов. Пока что Топор Модгуд сокрыт в призрачных чертогах асгардского конунга мертвых, Видфинна. Эти три предмета еще не обрели своего владельца, потому скажу одно: нам нужно сильно поторопиться и заполучить их раньше Нидхеггсона!

– Призрачные чертоги, Аккал… – неуверенно проговорила Миррейа. – Больше похоже на легенду…

– Легенду? – жестко усмехнулся Олав, бросив на девушку недобрый взгляд. – Если черный колдун завладеет артефактами раньше нас, вот тогда получится настоящая легенда! Клыки Асуры тоже считали вымыслом, но только благодаря надзору и верной службе их хранителей.

Синкху и Паарадж согласно кивнули.

– Топор Модгуд, Цепь Рокка и Слезы Крома тщательно сокрыты от глаз людских, но это вовсе не означает, что они являют собой лишь чью-то фантазию. Если Авар доберется до них раньше нас, мы неизбежно проиграем.

– Подожди-ка, – засомневался Тарланд. – Хорошо, мы завладеем артефактами прежде противника. Но не в Гаррад ли мы держим путь? Не случится ли так, что мы сами принесем ванахеймскому колдуну все необходимое?

– Ты хочешь предложить другой план, аквилонец? – сурово потребовал Олав. – думаешь, лучше будет маршировать на Гаррад, оставив брошенными предметы, столь важные для осуществления рокового плана чародея?

Гарланд замолчал. Возможно, он действительно хотел что-то предложить, но у него не хватало решимости перечить могучему северянину, который, как видно, не терпел ни чужих сомнений, ни возражений.

– Даже если мы соберем все три, прорваться в Гаррад будет задачей не из легких, – неожиданно сказал Тарн. – Я был в тех местах. Там ходят живые трупы и бешено ревут снежные великаны. Если у тебя нет особой стратегии, Олав, можешь оставить надежду на скорую сдачу темного ярла.

– Мы еще не успели выступить, а ты уже начинаешь сомневаться. Похоже, Вьяллар зря…

Тарн медленно поднялся.

– Что Вьяллар? Зря выбрал меня капитаном? Ты это хотел сказать? Что ж, знай, командир, во-первых, мне наплевать на то, сколько погибнет народу с той и с другой стороны и, вообще, на то, сколько храбрых воинов сложат головы в этом походе. Во-вторых, мне давно наплевать на себя – оттого, что я умру, мир много не потеряет. В-третьих, в поход я иду из чистого любопытства и желания кому-нибудь помочь. Но я не участвую в абсурдных затеях, понимаешь? Сколько у Вьяллара людей? Три сотни? Пять? А у Нидхеггсона в десять раз больше одной только мертвечины! Да и потом, как ты собираешь пробиться за стены темного города, не имея подобающего вооружения – катапульт, лестниц, баллист?

– Да он стратег, – хмыкнула Гретта, видя растерянность в глазах своего командующего-напарника.

– Будем уповать на помощь Имира, – угрюмо ответил Олав, не найдя сказать ничего лучшего.

– Раз уж разговор коснулся стратегии, было бы неплохо узнать, какие силы имеются у нас в наличии, – продолжил тему Тарланд.

– О, конечно, капитан аквилонский маг, – с издевкой произнес северянин. – Простите, что не сообщил вам этого раньше…

Олав начал смеяться, но потом резко оборвал себя.

– Послушай, аристократ, ты уже давно не на своей земле. Здесь Киммерия, а после тебя ждет Нордхейм. Здесь нет конницы, нет тяжеловооруженных рыцарей, здесь не машут яркими знаменами и нигде не реют позолоченные штандарты. Здесь есть одна толпа малоуправляемых людей с топорами и мечами, и этот сброд – все твое войско. Капитан – это не тот человек, который командует кавалерией или отдает приказы лучникам, это такой же грязный варвар, чуть сильнее и проворнее остальных. Ты идешь в бой не под звуки горна или рога, а под рев обезумевшей от ярости толпы своих же воинов. Надеюсь, это предельно ясно?

Тарланд неуверенно кивнул. На защиту брата пришла Миррейа.

– Откуда нам знать, господин Олав, что значат все эти воинские премудрости? Мы – волшебники, и наша задача не проливать кровь на полях сражений, а оберегать мир от демонов и злых духов, рвущихся на свет из вечной тьмы. А это куда опаснее, чем встречаться с противником на ратном поле! В Гаррад нас ведет не жажда наживы, а ответственная миссия, выполнение которой было возложено на нас магическим орденом. Если проиграем мы, вскоре весь мир накроет тьма, можете не сомневаться – Его Светлейшество Канерес Златобородый увидел это в магическом шаре. Он видел, как целый мир пожирали огромные языки пламени, как горела земля, и даже по воде скользили волны огня. У нас мало времени – великое зло уже показало свой мерзкий лик в Хайбории, и нужно остановить его, во что бы то ни стало. Так что вопрос моего брата вполне справедливый – какиесилы есть в нашем распоряжении, чтобы покончить с колдуном из Ванахейма?

– Сорок три десятка наемных воинов и благословение Родвара, – сдержав усмешку, ответил Олав.

– Можно нанять больше воинов, – сказал Конан. – Альтинг – далеко не единственный способ привлечь отчаянных рубак из окрестных земель.

– Собранных сил вполне достаточно, – возразил командующий. – Запомни, киммериец, мы готовим не армию для войны, а большой отряд для внезапного и скорого рейда по землям Ванахейма. Наш успех кроется в быстроте действий, которую можно потерять, потратив время на сбор большой дружины. За это время враг успеет собрать три недостающих артефакта, и тогда уже Нидхеггсона ничего не остановит. Плевать на Алый Стилет, Хёггсен управится и без него…

– В таком случае, выступать нужно немедленно, – сказал варвар. – Разговорами дело не подвинешь.

– В этом я с тобой согласен, боец, – отозвался Олав.

На этом военный совет завершился.