Текст книги "Взрослые люди (СИ)"
Автор книги: Марк Шнайдер
Соавторы: Марк Шнайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
Тем более – такие.
– Понимаю, – кивнул Виктор. – И я виноват перед тобой и ребятами. Действительно виноват, я в этом честно признаюсь. Но почти сразу всё происходящее стало значить для меня гораздо больше, чем ты думаешь. И сейчас… дело уже совсем не в очереди. Не в желании просто получить женщину, которая понравилась. Мне хочется… гораздо большего.
43
Ася
Теперь уже я изумилась настолько, что несколько секунд смотрела на Виктора не моргая.
Может, это такая уловка? Хотя какой в ней смысл? Я же согласилась на секс, сказала – ладно, едем. А Виктор вместо того, чтобы пользоваться ситуацией, сейчас едва ли не в любви мне признаётся.
В любви? Двухсотой женщине? Ха, Ася, ты ещё не всю романтику в себе убила.
– То есть в гостиницу мы не поедем? – протянула я, не зная, что ещё сказать. Я чувствовала какую-то вселенскую растерянность от услышанного.
– Нет. Точно не поедем, – покачал головой Виктор. – Я чувствую, что на самом деле ты не хочешь и предложила это, чтобы поскорее отделаться от меня.
– Есть такое, – пробурчала я, неожиданно смутившись. План, конечно, далёк от гениального, но… должен был сработать.
До сих пор не верилось, что не сработал.
– Ну вот, – улыбнулся Виктор, но так, будто у него болели зубы. – А я не хочу, чтобы ты от меня отделывалась. Дашь мне ещё один шанс? Всего один, мне больше не надо. Вот если я и его продолблю – тогда можешь спустить меня с лестницы.
Боже, ну какой шанс? Что за бред? Виктор, у тебя шлюхи заваливаются в дом как в свою квартиру, у тебя список из двухсот половых партнёрш – и ты о каком-то шансе рассуждаешь?
Я собиралась всё это сказать. Даже открыла рот… Но захлопнула его, когда Виктор вдруг произнёс, тихо, но очень внушительно:
– Я видел недавно твой комментарий к одной из книг. Ты написала, что считаешь – хотя бы один шанс надо давать каждому, кто просит, действительно хочет его получить и собирается стараться. Я – хочу и собираюсь. Так дай мне шанс, пожалуйста.
– Так я и знала, что надо поменьше отвечать читателям, – пробурчала я, закатив глаза. Почему-то было смешно, и я всё-таки улыбнулась. – А я вечно болтаю.
– Да, я заметил. Тебе нравится обсуждать свои книги.
– Всем авторам это нравится. Ладно… – Я решила провернуть трюк, который не проворачивала, наверное, с подросткового возраста, – быстренько сбежать посреди разговора, не озвучивая никакого решения. – Я пойду. Поздно уже, спать пора.
– Ась… – увидев, что я собираюсь выскочить из машины, Виктор взял меня за руку. – Так ты позволишь мне всё исправить?
Чёрт бы подрал этого мужика.
Я шла на разговор, думая быстренько озвучить свой своеобразный ультиматум, потом быстренько потрахаться – и домой. А он каким-то образом умудрился всё переворошить настолько, что я теперь не знала, как быть и что делать.
Решила ответить честно.
– Не знаю, – вздохнула и отняла свою руку. Несмотря на то, что прикосновение Виктора было приятным. Нежным таким, деликатным. Он явно умеет обращаться с женщинами. Хотя это не удивительно – с таким-то послужным списком. – Подумаю. Но всё равно в ближайшую неделю тебе лучше не попадаться никому из нас на глаза. Зашибём.
– Договорились! – кивнул Виктор обрадованно и поднял руки. – Напишу через неделю.
– Угу. Спокойной ночи, – буркнула я и всё-таки выскочила из машины.
– Спокойной… – донеслось мне вслед. Я посмотрела на тёмно-синее небо, на ряд стройных ярких фонарей, на припозднившуюся парочку с коляской и ребёнком на детской площадке, поругала себя немножко – всё-таки надо было отшить Виктора, надо! – а затем, вздохнув, пошла к подъезду.
А может, ты сама влюбилась, а? Ася? Ну, раз не стала давать Виктору от ворот поворот после всего, что сегодня видела и слышала.
Нет, точно нет. Я просто слишком добрая.
И кое-кто этим беззастенчиво пользуется.
44
Виктор
После разговора с Асей первым делом я установил таймер обратного отсчёта ровно на неделю. Проехал пару кварталов и понял, что совершенно не хочу домой. Хаос, оставшийся после провальной ёжик-пати, ни о чём хорошем не напоминал и уж точно не добавлял уюта моему любимому готическому склепу.
Я вспомнил про один вечно пустующий ресторан с прекрасным обзорным видом и решил заехать туда.
Вид свысока на вечерний город всегда действовал на меня положительно и приводил в норму. Красота и взгляд сверху вниз вдохновляют и напоминают, что я хозяин жизни. Но в то же время необъятность огромного города усмиряет.
Так и выхожу в ноль.
Именно это было мне нужно в данный момент, дабы спокойно осознать, что, чёрт побери, сегодня произошло.
В ресторане я заметил всего двоих посетителей – худенькую девушку с ноутбуком около панорамного окна и одинокого толстячка, дремлющего у барной стойки.
По правде говоря, хотелось выпить. Но ехать потом домой на такси, а на следующий день возвращаться за машиной было лениво. Услуги типа «трезвый водитель» я не люблю. Моя машина, и водить её буду только я.
Заказал чайник улуна и сел, как и девушка с ноутбуком, у окна, но как можно дальше от неё.
Вид на город отсюда открывался потрясающий: словно миллионы муравьёв провели электричество, построили высотки, обзавелись машинами. Прямо под зданием, где располагался ресторан, проходила вечно оживлённая трасса с билбордом слева, на сияющем экране которого зазывающе мелькала реклама.
Тяжело выдохнул и вдруг почему-то вспомнил о своей первой девушке.
А при чём тут она?
Я хотел обдумать произошедшее сегодня, а не ворошить прошлое!
Мысленно вернулся к Асе.
Нет, это ж надо было так облажаться! Нельзя сказать, что ко мне в дом регулярно кто-либо приходил без приглашения. Да таких случаев за всю мою разгульную карьеру было раз-два и обчёлся. Обычно все встречи были по договорённости. Но именно сегодня, когда ко мне впервые приехала Ася, ещё и с детьми, звёзды сошлись и пригнали ко мне в дом самых отвязных девчонок на свете в самом неадекватном состоянии, какое можно было представить.
Но самое главное, что при всём при этом как будто бы ещё не всё потеряно! Но как это возможно? Как я сумел такое провернуть? Почему Ася не убила меня только что? Почему не заявила в полицию, что её преследует сталкер-сексоголик? Почему вообще вышла поговорить?
А это её предложение потрахаться по-быстрому! Мне подумалось тогда: а не начались ли у меня слуховые галлюцинации из-за долгого перерыва в сексе?
Что на неё нашло? Хоть я и почуял лёгкий запах алкоголя, но Ася точно не была пьяной. Что же это было, чёрт побери?
Мои размышления прервала уставшая официантка с красным пятном на белой блузке. Девушка принесла поднос и стала очень лениво выгружать на стол чайник с пиалой. И вдруг, да так неожиданно, что девушка вздрогнула, я показал ей жестом остановиться. Мы оба замерли. Она в ожидании моих действий, а я в нежелании упустить прозрение, настигшее меня. Повисла пауза, а я, поражённый, уставился на город, будто увидел там божественное откровение.
Девушка послушно стояла и не торопила меня, но громко вздохнула, выражая недовольство.
– Принесите мне какой-нибудь хороший виски, – наконец скомандовал я. – У меня праздник. А чай мне не нужен.
Официантка откровенно цокнула языком и удалилась, забрав чайник с пиалой с собой.
А я вернулся к прозрению, благодаря которому всё стало отчётливым и понятным!
Несмотря на то, что у меня было много близости с женщинами и я научился ухаживать за ними, нутром чуять их желания, знал, на какие кнопочки на их телах нажимать, кое-чего я не умел определять. Опыта было мало, чтобы развилась чуйка.
Именно из-за этого я только сейчас осознал, что всё поведение Аси, и особенно безумное, совсем не в её стиле, предложение перепихнуться на заднем сиденье машины, и то, что я всё ещё жив или не послан куда подальше, говорили только об одном – Ася влюбилась в меня.
Я начал ёрзать на стуле от волнения и непонимания, что же теперь делать.
Тем временем официантка подозрительно быстро принесла стакан виски со льдом. Я сделал глоток и почувствовал вначале холод во рту, а затем растекающееся по телу расслабляющее тепло.
Охренеть, неужели я прав и Ася действительно?..
Если да, то всё это уже совсем не шутка и даже не игра. Конечно, это уже давно перестало было игрой, и я действительно хотел сблизиться с Асей. Но теперь всё совсем-совсем серьёзно. Совсем-совсем и серьёзно-серьёзно!
Я – бабник. Я безумно люблю женщин, я их обожаю. Но я никогда не был и не хотел быть разбивателем сердец. Я тот, кто приносит радость, а не боль.
И это значит, что у меня сейчас есть только два пути.
Оставить Асю раз и навсегда, чтобы не добавлять геморроя в жизнь многодетной матери. Либо всеми силами добиваться её доверия и идти до конца. Но второй вариант возможен, только если я действительно влюбился в неё и готов к большим переменам в жизни.
Но разве это возможно? Я ведь больше не…
И тогда я вновь вспомнил свою первую девушку. Её звали Людмила. Для меня – просто Мила.
Но при чём тут она, я опять не понял. Попытался переключиться на Асю, но в этот раз безуспешно. Образ Милы никуда не делся.
Я пробежался взглядом по огням города, словно в поиске ответа на вопрос, и каково было моё удивление, когда я действительно нашёл то, что искал.
На том самом билборде, который я увидел, как только сел за столик, сияла реклама. Видимо, я ещё раньше прочитал её на автомате и не осознал, что она мне напоминает.
На билборде были изображены какие-то духи и мерзотно-слащавая фраза: «Позволь себе любовь».
Я сразу же всё осознал. Да, моя первая девушка, единственная, которую я когда-либо по-настоящему любил, словно посылала мне сигнал. Несмотря на то, что я совсем не верил в мистику, загробную жизнь и прочую ересь, конкретно в тот момент я не мог отделаться от ощущения, что Мила с того света хочет, чтобы я что-то понял и за шиворот тычет меня в послание, как котёнка, наделавшего лужу не там, где положено.
Мурашки пробежали по спине от этих мыслей.
Так вот почему я вспомнил о Миле…
45
Виктор
Мой список из ста девяноста девяти женщин, с которыми у меня был секс, не совсем правдивый. На самом деле, свою первую девушку, Милу, я выношу за скобки, потому что с ней у меня был не просто секс.
Я её любил. Искренне и всем сердцем.
Когда я сбежал из своего родного города и приехал поступать в институт, у меня действительно получилось начать жизнь сначала, как я и планировал. Я смог иначе поставить себя среди одногруппников, не только не оказавшись объектом насмешек, как было в школе, но и каким-то чудом став центром притяжения, душой компании.
Это было настолько неожиданно для меня самого, что я ещё долго мучился синдромом самозванца. Но разоблачения так и не произошло – я на самом деле оказался способен быть другим, стоило мне вырваться из привычного окружения.
И вместе с этим прорывом случился и другой – на личном фронте. Я впервые стал встречаться с девушкой – из параллельной группы, красивейшей на всём потоке.
Мы полюбили друг друга. Тогда я узнал, что такое испытывать взаимные чувства и каково заниматься сексом.
Мы встречались с Милой меньше года. Она неожиданно умерла от тромба в лёгочной артерии. Я тогда и слов-то таких не знал и тем более не ведал, что в девятнадцать лет от подобного возможно умереть.
Никто не был виноват в происшедшем. Просто так случилось. Так в жизни бывает. Как ни странно, понимание этого было со мной уже тогда, сразу после её смерти. Мне хотелось выместить боль на чём-нибудь или на ком-нибудь. Но никто не был виноват.
Я сделал ещё глоток виски и как будто бы пустил себя ещё глубже в воспоминания. Мне подумалось, что та невыраженная боль могла трансформироваться в идею, которую я пронёс с собой через всю последующую жизнь – идею о том, что я больше никого никогда не полюблю. Не знаю, откуда возникла такая уверенность, но на удивление это были не мысли, навеянные разбитым сердцем, со временем утихшие и канувшие в небытие. Нет. Очень живучие мысли.
Примерно через год после смерти Милы на одной из вечеринок я переспал с девчонкой, которую едва знал.
И мне понравилось. Я тогда понял, что если любовь мне больше не доступна, то это совсем не повод отказываться от праздника плоти.
Вот так шуруп и сорвался с резьбы.
Но почему я оказывался прав на протяжении стольких лет? Почему за эти годы я так и не смог никого полюбить? Или это было самосбывающееся пророчество?
Мы с Милой были такими молодыми. Вся жизнь была впереди. Но, как оказалось, только у меня. Иногда я ловил себя на чувстве вины, что мне больше повезло, чем ей.
А может, именно из-за этого я и не позволял себе полюбить кого-то ещё? Может, поэтому я всегда выбирал женщин, с которыми отношения точно не могли перерасти во что-то более серьёзное? А в те разы, когда я начинал ощущать зарождающуюся привязанность у себя или у партнёрши, я тут же всё обрубал?
Но что же сейчас изменилось? Почему я не бегу восвояси? Почему стремлюсь к женщине, с которой весь мой привычный образ жизни рухнет раз и навсегда? Да что там говорить, он уже трещит по швам, если вспомнить нашествие моих буйных подруг на ёжик-пати, будь они неладны…
Не знаю, что изменилось. Разрешил ли я себе эти чувства, или просто они оказались сильнее меня, и я не смог им сопротивляться. Знаю только то, что…
– Привет, я Катя, – сказала девушка, не пойми откуда взявшаяся рядом со мной, и села на диванчик напротив.
– Привет, – неуверенно ответил я, как человек, которого разбудили на конечной остановке.
– Хочешь вместе выпить? – с вызовом поинтересовалась красотка – та самая, от которой я специально сел подальше.
– Э-э-э, ну… – замямлил я, подбирая нужные слова.
– А то я заработалась, – заключила девушка, махнув рукой на ноутбук, ожидающий её возвращения. – А теперь пора отдохнуть.
Она сверкнула ослепительно белыми зубами. Её губы сочно мерцали бликами от люстры, висевшей над моим столиком. На девушке была стильная белая майка с одним открытым плечом, и под ней вызывающе торчали соски, не обременённые нижним бельём. Коротенькие шортики почти не прикрывали красивые стройные загорелые ноги.
Я только собрался дать ей ответ, как в горле не вовремя пересохло. Я сделал ещё один глоток виски и, посмотрев девушке прямо в глаза, сказал то, на что можно было бы и обидеться. К моему удивлению, белозубая отнеслась с пониманием и как будто даже умилилась на мои слова.
– Я бы с радостью, но не могу. Сам не знал, что уже влюблён.
46
Виктор
Следующую неделю, в течение которой мне нужно было не попадаться семье Збруевых на глаза, я считал дни, коротал время за работой и за чтением Асиных книг.
Из-за нехватки общения с ней я стал читать даже те книги, которые у любого другого автора мне были бы совершенно неинтересны. Но, учитывая моё положение, такой суррогат взаимодействия с Асей был скорее спасением, чем наказанием. Я общался с ней через книги и через её комментарии читателям, узнавал много нового про её картину мира, отчего влюблялся всё сильнее и сильнее.
В эти же дни случилась первая с момента появления Аси в моей жизни Третья пятница. Легендарное событие в очень узких кругах – для меня и трёх моих давних друзей. Каждый месяц в этот день мы встречаемся, чтобы провести время в суровой, строго мужской компании, обсудить всё на свете, выпить что-нибудь экзотическое или не очень, покурить сигары и поиграть в покер.
В этот раз мне досталось от друзей по полной программе. Они распознали отпечаток влюблённости на моём лице сразу же, как только увидели меня. Причём каждый по отдельности. Я вроде ничем себя не выдавал, а они сразу с порога заявили: «Да ладно, Витя? Ты что, влюбился?»
Четыре часа дружелюбных издевательств, выпытываний подробностей и подстреканий к дальнейшим действиям.
Вадим, который архитектор-дизайнер, сказал, что семья – единственное, что может спасти убожество моего кладбищенского склепа. Странно, но я сам на днях тоже склепом обозвал свой дом, правда, с большей любовью, чем мой дорогой друг-эстет.
Артур, наш богоугодный консерватор, с недавних пор многодетный, сказал, что с радостью на венчании подержит надо мной корону и что посвятить свою жизнь семье или Богу, а лучше и тому и другому, – единственное, что спасёт меня от окончательного падения в бездну. Короче говоря, типичный Артур.
А Сашка, не так давно переживший суровый кризис в отношениях с женой, сказал: «Скоро наш Витя станет совсем взрослым и наконец жизнь понюхает. Правда, без дерьма в подгузниках, но кто знает, кто знает…»
В общем, я не понял, почему они вели себя так, будто я готовлюсь к свадьбе, а не нахожусь на недельных исправительных работах без права посещения с неизвестными перспективами на будущее. Но друзей было не остановить. Настолько сильно они впечатлились самим фактом, что я способен влюбиться, ещё и в многодетную мать.
Давно я так много не смеялся, как в ту пятницу.
Спасибо. Не знаю кому, или чему, но спасибо за друзей.
В последний день моего наказания часы длились бесконечно долго. Что я только ни делал, чтобы занять себя, но чем ближе таймер обратного отсчёта приближался к нулям, тем больше я становился ребёнком, ожидающим боя курантов тридцать первого декабря.
Сообщение я написал ещё за час до отправки. Переписывал его много раз и вообще вёл себя как влюблённый школьник, а не зрелый муж.
И когда таймер показал сплошные нули, я наконец отправил своё послание Асе.
«Ровно неделя прошла. Я уже могу тебе написать или мне подождать ещё пару дней?»
47
Ася
Когда я говорила Виктору, что ему лучше не попадаться нам на глаза ближайшую неделю, честно говоря, я не думала, что он воспримет всё настолько буквально. Но выдержка у этого мужика оказалась – будь здоров! Действительно перестал подавать признаки жизни, и я на четвёртые сутки даже грешным делом предположила, что он передумал.
Тут же загрустила, из-за чего пришла в ужас.
Ася, это что такое? Почему тебя печалит перспектива, что Виктор откажется от своих намерений? Вроде бы ты, наоборот, должна этого хотеть, мечтать, так сказать, чтобы он оставил тебя в покое. Будешь продолжать жить как жила – писать книжки, воспитывать детей, гулять с собакой и таскать домой больных животных, чтобы лечить их и оставлять себе. Думаю, на старости лет, когда близнецы и Лика вырастут и выпорхнут из гнезда, заведут собственные семьи, кошек у меня будет уже не четыре, а двадцать четыре. Ну что ж, вполне возможно. Зато не скучно.
В общем, да – неладное что-то со мной творилось. И вместо того, чтобы желать избавиться от Виктора, я отчего-то хотела его увидеть. Ну интересный же персонаж, разве нет? Про такого вполне можно книгу написать.
Ася, кого ты обманываешь? Понравился он тебе. Невзирая на многочисленные половые связи, факт которых по идее должен был меня оттолкнуть. Но вот не оттолкнул. Видимо, я уже не в том возрасте, чтобы ужасаться такому поведению. Я бы больше впечатлилась, если бы Виктор своих партнёрш убивал или ел – такое и правда сложно переварить, прошу прощения за каламбур. А обыкновенный секс… Уверена, даже без БДСМ-мотивов, исключительно добровольный и классический. Почему-то было у меня убеждение, что Виктор не любитель извращений (если не считать извращением его послужной список). Нет, первый шок, возникший после того, как я услышала цифру двести, ушёл, и теперь я уже не удивлялась.
Интересно, до тысячи Виктор дотянет или раньше подхватит какую-нибудь болячку?
А может, он вообще остановится? Ну вещал же он мне про то, что хочет большего. Вдруг решил остепениться?
Ага, тогда чего не звонит и не пишет столько дней? Мало ли, что я попросила неделю на глаза не показываться! Можно же осторожно так буркнуть в мессенджер: «Я на глаза не показываюсь, просто пишу!» И задать какой-нибудь вопрос в стиле «как дела?».
Да-а-а, Ася… Тебе не кажется, что ты начала влюбляться? Столько лет жила без лишних чувств, и тут вдруг – нате вам! И человека выбрала… хм… своеобразного.
Хотя я не уверена, что здесь уместно слово «выбрала».
Почему-то вспомнилась мама. Я не склонна к постоянным влюблённостям – глубоких и сильных чувств в моей жизни было немного, – а она и вовсе была однолюбом. Как втюрилась в молодости в моего отца, так и всё. И пронесла это чувство сквозь всю свою жизнь – в итоге оно её и погубило.
Папа у меня пил нещадно. Начал он не сразу, поэтому мои воспоминания о нём не окрашены исключительно в чёрный цвет. Мне было двенадцать, когда папа начал периодически уходить в запои. Случилось это после того, как он потерял работу – девяностые, тогда все теряли заработок, – а потом из-за недостатка лекарств умерла его мама, моя бабушка. Папа вырос безотцовщиной, маму очень любил, и её смерть стала для него большим ударом, шоком, который он отныне стал стремиться утопить в бутылке.
Мы поначалу думали, что всё это временно. Однако, увы – нет на свете ничего более постоянного, чем временное, и папа так и не оправился. Нет, он пил не триста шестьдесят пять дней в году, но постоянно. И лечиться пытался, но любого лечения хватало ненадолго – пара-тройка месяцев, а потом опять.
Мне к совершеннолетию всё это ужасно надоело. Я в то время, как и многие молодые люди, была больше эгоисткой, чем альтруисткой, – мне хотелось спокойно учиться и жить, а не вытирать с пола рвоту и не пытаться разбудить пьяного отца, чтобы переложить его с коврика перед дверью на диван.
Мама и не думала бросать папу, она его поддерживала изо всех сил. Поддерживала и лечила. И верила, что вот-вот, ещё немножко и он перестанет пить. Увы, но она этого так и не дождалась.
Мама умерла, когда мне исполнился двадцать один год, я закончила институт и устроилась на работу. Она не болела, не лежала годами, а просто уснула и не проснулась – тромб. И казалось бы: после этого отец должен был начать пить ещё сильнее… но он неожиданно будто пробудился от долгого сна и вообще перестал брать в руки бутылку. Всё винил себя, говорил, что, если бы не он, мама была бы жива.
Однако, несмотря на то, что папа прекратил пить, он начал стремительно угасать. Поседел, похудел, обзавёлся синяками под глазами, у него стали разрушаться зубы. Я пинками загнала его к врачу, но было поздно. У папы диагностировали последнюю стадию рака печени.
Вот так в течение двух лет я потеряла обоих родителей, что очень сильно повлияло на мою личность. Пытаясь спасти отца, я думать забыла о себе – как и мама когда-то.
Почему я вообще вспомнила про них сейчас?..
Наверное, потому что, несмотря на все трудности в их браке, я точно знала, что они друг друга любят. Однако папа, даже любя маму, смог отказаться от алкоголя лишь после её смерти, когда это было уже не настолько нужно и важно.
Вот и Виктор… Привыкнув блядовать, сможет ли он отказаться от привычного образа жизни? Даже ради любви – сможет ли?
Я реалист, поэтому серьёзно сомневалась в этом.
48
Ася
В пятницу вечером, устав от ожидания, я начала книгу, в которой сделала главным героем мужчину, похожего на Виктора. Нет, не внешне, внешность я придумала другую. Я взяла только суть – мой герой, так же, как Виктор, не заводил серьёзных отношений, менял партнёрш как перчатки и составлял списки женщин.
Раньше я не делала ничего подобного, и в моих книгах если и были моменты из настоящей жизни, то очень мало, штрихами. Но чтобы взять и поместить в историю человека, неожиданно ворвавшегося в мою судьбу несколько недель назад, – нет, такого я раньше не проделывала.
Думаю, это было что-то вроде терапии. Я не знала, что делать с Виктором на самом деле, – может, хотя бы в книге я смогу придумать что-то достойное?
Ни близнецы, ни Лика, кстати, нашего нового знакомого все прошедшие дни не вспоминали. Как говорится, «умерла – так умерла». И я не сомневалась, что они, в отличие от меня, не заморачиваются на его счёт на самом деле. Чего им заморачиваться? Главное, что мама на месте, а чужой мужик – он всё-таки чужой мужик. Да, было интересно, забавно, местами вкусно, но хватит, пора домой. В гостях хорошо, а дома лучше. Вот и не вспоминали о Викторе.
А я почему-то думала о том, что ему, мне кажется, было бы обидно об этом узнать. Он-то хотел втереться к моим ребятам в доверие, но в итоге напортачил – и они предпочли забыть о своём воскресном неприятном приключении. Я им даже завидовала – у меня забыть не получалось.
В субботу утром я собиралась немного поработать над текстом – да-да, над тем самым текстом, про аналог Виктора, – но, увы, ничего у меня не вышло. Потому что с самого раннего утра все трое моих детей проснулись с соплями, кашлем и температурой.
Как они умудрились вот так вляпаться – конец мая, погода тёплая, если не сказать жаркая, – ещё и втроём, я не представляла. Хорошо, что сама пока не заболела, иначе это было бы совсем печально.
В общем, Виктор временно вылетел из моей головы. Нужно было вызвать врача, потом поскандалить из-за того, что он почему-то не пришёл, дать всем жаропонижающее и заставить прополоскать горло, проследить, чтобы дети спали, а не молча играли во что-нибудь за закрытой дверью, ещё и сидя на полу, – да, бывало и такое, – вывести погулять Бима, не забыть покормить кошек… Кроме того, необходимо было следить за Сенькой, чтобы она ниоткуда не грохнулась и не сломала себе ещё что-нибудь. Швы на её собранной ножке казались мне уже вполне пригодными для снятия, и, по идее, нужно было записаться на понедельник в клинику, но я не представляла, как оставлю своих ребят одних. Не с температурой под тридцать девять! Поэтому решила немного повременить. Хотя бы пару дней подожду, пока им не станет легче, а потом займусь Сенькой.
Близнецы и Лика капризничали всю субботу и совсем меня замучили. В результате в воскресенье утром я почувствовала, что мне и самой осталось недолго для того, чтобы заболеть, – я, как обычно всегда бывало перед простудными заболеваниями, начинала ощущать ломоту в костях и жуткую усталость.
Зато педиатр из поликлиники наконец пришёл. И надавал кучу рекомендаций. Вот только практически ничего из того, что он написал на листочке, у нас дома не было. Значит, надо идти в аптеку.
Я судорожно размышляла о том, что мне следует сделать в начале – идти в аптеку? Или приготовить ужин для ребят, пока я сама не свалилась с температурой? Что аптека закроется, я не опасалась – в нашем доме была круглосуточная. А вот хватит ли мне сил на ужин, даже самый элементарный, после вояжа на улицу – вопрос интересный. Но проверять ответ на него как-то не хочется. И заказывать доставку тоже не хочется. Обычную еду из ресторана мои дети не любят, а есть во время болезни картошку фри с наггетсами – идея не очень.
В результате, рассудив, что лекарства Лике и близнецам всё равно понадобятся только завтра с утра – чтобы, как сказал врач, не смешивать с теми, что я давала сегодня, – я решила начать с ужина. Быстро налепила котлеты, сварила макароны и после того, как ребята с грехом пополам немного поели (аппетита не было ни у кого), погнала их умываться, полоскать горло и потихоньку укладываться.
После того как мои дети уснули, я отправилась в свою комнату, чтобы одеться для прогулки с Бимом и похода в аптеку. На мгновение присела на диван, решив сначала чуточку отдохнуть…
…И проснулась от вибрации мобильного телефона под рукой.
49
Ася
«Ровно неделя прошла. Я уже могу тебе написать или мне подождать ещё пару дней?»
Да, это было сообщение от Виктора, о котором я не вспоминала с утра субботы.
Несколько секунд я сидела, моргая сонными глазами и ощущая, как на лбу выступает испарина. Нет, причиной тому был не Виктор – просто я неуклонно катилась в болезнь. Уверена, завтра я, как близнецы и Лика эти двое суток, буду валяться с температурой под сорок. Хотя почему – валяться? Кто за меня будет выводить Бима, готовить еду и делать прочие домашние дела? Нет, я буду переносить болезнь на ногах. Но нам, родителям, не впервой.
Такое уже бывало в моей жизни, и не раз. Сложно, но не невозможно.
И, кстати, лучше уж температура и боль в горле, чем какой-нибудь понос и рвота при ротавирусной инфекции. Вот где кошмар! Так что во всём надо искать плюсы.
Вздохнув, я ответила Виктору:
«Думаю, не стоит писать вообще. Мне сейчас не до этого, дети заболели, да я и сама на грани. Забудь. Найди себе другое развлечение».
Встала с кровати, намереваясь всё-таки начать одеваться… и тут же покачнулась – слабость и головокружение были невероятными. Та-а-ак… Ну ладно аптека – можно заказать доставку. Но что делать с Бимом, который стоял возле меня и смотрел полными нетерпения глазами? Естественно, он уже давно хотел писать, а может, и не только писать…
Телефон опять завибрировал, и я покосилась на экран.
«Ася, ты не развлечение. Я же говорил в прошлый раз, ничего не изменилось. Можно я помогу тебе?»
Я обалдела.
«В каком смысле – помогу? Будешь поддерживать меня морально по переписке?»
«Нет. Приеду и схожу в аптеку, например. Или с собакой погуляю. Или с детьми посижу, пока ты будешь спать».
«Хочешь устроиться бебиситтером? – пошутила я, почему-то развеселившись. – Кстати, звучит. Виктор-бебиситтер! Только, боюсь, ничего не получится. Вряд ли парни и Лика тебя простили».
«Значит, побьют, отведут душу. Присылай список для аптеки, куплю по пути».
Я сразу поняла – сопротивление бесполезно. Всё равно приедет. А если я не напишу ему точный адрес, ещё и будет звонить во все квартиры подряд, пока не найдёт нужную.
Ладно, чёрт с ним. Мне и вправду нужна помощь. Хотя я и одна справлюсь… но с помощью всё-таки лучше.
Я сфотографировала Виктору список от врача, написала номер квартиры и отправилась в ванную – приводить себя в порядок перед встречей.
50
Виктор
Сказать, что я пулей вылетел из дома сразу же после переписки с Асей, – не сказать ничего. Вприпрыжку натягивал штаны, на бегу влезал в чёрную мятую рубашку, чуть не скатился по лестнице со второго этажа, на выезде с участка едва не врезался в машину соседки.
На трассе проигнорировал заправку, что впоследствии оказалось большой ошибкой.
Короче говоря, с открытым сердцем и выключенными мозгами помчался на помощь Збруевым.
Где-то на середине пути получил сообщение от владельца небольшого обменника криптовалют, у которого уже не первый год обналичиваю цифровые монеты и, наоборот, закупаюсь ими на крупные суммы налички:
«Витёк, замри на денёк-другой. Ни карточками, ни криптой, никакими счетами и вообще ничем не пользуйся. Товарищ майор ведёт проверку».
Вот это новости, твою мать! Давно ничего подобного не случалось.
Покупка и продажа крипты на данный момент остаётся легальной деятельностью. Но в то же время – это серая зона, которую сложно регулировать и в плане налогов, и в плане отслеживания движения средств. Из-за этого и налоговики до сих пор не договорились между собой, как действовать, и силовики не дремлют и периодически устраивают проверки.
