Текст книги "Взрослые люди (СИ)"
Автор книги: Марк Шнайдер
Соавторы: Марк Шнайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
Поэтому я до самого вечера работала над текстом «Взрослых людей». Поскольку старт был спонтанным – я обычно так не делаю, – запаса текста практически не имелось, а подобное всегда заставляет меня нервничать. Я нервничать не люблю, вот и строчила весь день, усмехаясь, когда вспоминала вчерашний диалог с Виктором. Жук…
Я била себя по рукам, чтобы не срываться в реальные события – всё-таки книга не должна повторять настоящую жизнь на сто процентов, это нехорошо, да и может быть чревато повторением сценария. Я странный человек и верю в программирование будущих событий, если ассоциируешь себя с героем или списываешь его с другого человека. А я никак не могла отделаться от мысли, что я и Маша – одно лицо.
Первый раз со мной такое.
И точно так же, как я сама, Маша в моей истории потихоньку начинала влюбляться в обаятельного чёрта Карла, злясь на себя, но не в силах противиться его животному магнетизму. Даже несмотря на лысину и небольшой животик…
В общем, я бы не удивилась, если бы Виктор вечером, после прочтения продолжения истории, начал подтрунивать надо мной. Но нет, он не стал обсуждать мою книгу, а просто поинтересовался, в силах ли завтрашняя поездка и во сколько ему подъезжать.
Отвечая, я нервно облизнула губы, подумав, что завтра – идеальное время, чтобы осуществить задуманное. Близнецы будут в школе, Лика в саду, так что нам никто не помешает.
Внизу живота всё сжалось, и я поморщилась. Нет чтобы думать о том, сколько баб было у Виктора, и испытывать к нему брезгливость! Но я в этом смысле, видимо, безнадёжна. То, что до меня, – это до меня, и какая разница, одна или сто девяносто девять? Главное, чтобы инфекций не было.
Вот! Кстати, надо презервативы купить. А то вдруг Виктор, этот опытный ловелас, лопухнётся и ничего с собой не возьмёт, не рассчитывая на благосклонность?
Говорю же – романтизма во мне всё-таки маловато…
64
Ася
На следующий день, как и договаривались, Виктор подъехал к подъезду рано утром, сразу после того, как я отвела всех по местам дислокации и зашла домой, чтобы запихнуть Сеньку в переноску. Кошка, завидев её, издала истошный мяв и попыталась удрать, но я была быстрее. Правда, поплатилась за свою быстроту расцарапанной рукой.
Такой я и вышла к Виктору – в джинсовых светлых бриджах и простой серой футболке, слегка недовольная, потому что царапину нещадно щипало.
– Ты чего такая хмурая? – Он, наоборот, весь сиял. И мне, когда я его увидела, тоже захотелось улыбнуться – слишком у него обаятельная улыбка, ещё и настолько радостная, будто у ребёнка, которого везут в «Макдональдс» лопать картошку фри и мороженое.
– Я не хмурая, а раненая, – ответила я, показав на длинную царапину от запястья до локтя. – Сенька постаралась. Очень не хотела ехать.
– Я её понимаю. Тоже врачей не люблю, – покивал Виктор, открывая передо мной дверь в машину. – Может, тебе перекись дать? У меня в бардачке есть.
– Было бы неплохо, – обрадовалась я. Торопясь спуститься вниз, чтобы не опоздать на приём к вечно занятому Воронину, я не стала обрабатывать царапину.
Виктор оказался хозяйственным мужиком – дал мне не только перекись, но и кусок ваты.
– Интересная деталь для книги, кстати, – пробормотала я, промокая рану. – По тебе и не скажешь, что ты в машине перекись держишь. Я скорее заподозрила бы коньяк или виски…
– Ну нет, пить за рулём – это как-то совсем неадекватно, – весело хмыкнул Виктор, покосившись на меня. Я сидела рядом с ним, на переднем сиденье, поставив переноску с Сенькой на колени.
– Так коньяк, может, не для тебя, а для пассажиров.
– Возить пьяных пассажиров я тоже не люблю, – покачал головой Виктор. – Кстати, а ребят с тобой почему нет? Я рассчитывал, что они тоже поедут.
– Я же писала, что мы выписались вчера.
– Я предполагал, они выклянчат у тебя эту поездку, – рассмеялся мой собеседник. – Вместо школы и детского сада. Даже думал, куда можно потом поехать…
– Никуда нельзя, только домой. Сеньку лучше поскорее вернуть поближе к лотку, а то она может надуть в переноску.
Виктор забавно крякнул, а затем рассмеялся и заметил:
– Ты всё-таки здорово умеешь обламывать романтический настрой.
Я не стала говорить, что не только обламывать, но и создавать умею. Нет-нет, ещё рано. Скажу сейчас, что приглашаю его на чай, – и он может догадаться, что «это “ж-ж-ж” неспроста». Так что пока лучше промолчать.
– Как тебе вчерашнее продолжение? Читал небось? – уколола его я, совершенно не ожидая услышать в ответ:
– Знаешь, а я всё ждал, когда твоя героиня скажет, что закодирована. Каюсь, мне по-прежнему хочется услышать нормальное объяснение.
– Что? – изумилась я до глубины души, не сразу вспомнив, о чём говорит Виктор. Но, по-видимому, его эта фраза впечатлила гораздо сильнее, чем меня, – потому что вспомнить никак не удавалось.
– Я тогда спросил у тебя, в разводе ты или как, – пояснил Виктор, видя, что я по-прежнему не понимаю. – И ты ответила: «Я закодирована». Как алкоголик. Но так толком и не объяснила, что всё это значит.
– А-а-а, – я рассмеялась, закрыв ладонью глаза. Боже, Ася! Ты, кажется, во время вашей первой встречи с Виктором была в особенном ударе. Или в угаре. Угорала над ним как могла. – И правда жаль, что я не вставила это в книгу… Забавная фразочка.
– Может, всё-таки объяснишь?..
Я посмотрела на просительно-умоляющее лицо Виктора, на мгновение словно зависнув в пространстве от той теплоты, что светилась в его взгляде, и неожиданно подумала – а почему бы и нет? Что мне – жалко, что ли? Это ведь не тайна. Обычная история, каких миллионы, если не миллиарды.
Поэтому я, пожав плечами, начала говорить.
65
Ася
– Так уж получилось, что я потеряла за год обоих родителей. Я тогда ещё была совсем молоденькая, только закончила институт и вышла на работу. Андрей был моим коллегой, только он, в отличие от меня, занимался не правкой новостных статей перед выпуском, а работал в техническом отделе. Осуществлял поддержку сайта, в общем.
– Ты, получается, работала в СМИ? – уточнил Виктор, и я кивнула.
– Да, по молодости. Но я там долго не продержалась – собачья работа, я ещё тогда в стрессе постоянном пребывала. Сначала мама скоропостижно умерла, потом папа… не менее скоропостижно. Я чувствовала себя ужасно. Мягко говоря. Работала на автомате и, когда ко мне неожиданно стал подкатывать коллега, пусть и симпатичный, восприняла это в штыки. Но Андрей не сдавался, бегал за мной в столовую, просил телефончик, цветочки дарил и всячески ухаживал. В итоге я решила, что мне не повредит отвлечься, и сходила с ним на свидание. Увы, этим не ограничилось, и Андрей как-то умудрился залезть мне под кожу. Он был весёлым и лёгким человеком, поддерживал меня, чтобы не кисла, старался развлекать. Я постепенно оттаяла…
Я вздохнула, вспомнив то время.
Как сложно бывает объяснить на словах, что для тебя значил тот или иной человек. Мама, папа – понятно. Но как рассказать о том, что Андрей спустя буквально полгода после появления в моей жизни начал быть для меня всем? Он вытянул меня из депрессии, заставил вновь полюбить простые радости, и я уже не видела себя без него.
То чувство было сильным. Чертовски сильным. И как это обычно всегда бывает с чувствами – чем оно сильнее, тем больнее ему умирать.
– Потом Андрей сделал мне предложение. Мы к тому времени встречались, наверное, года два… Я вышла за него замуж и почти сразу забеременела, поскольку мы хотели ребёнка.
– А-а-а… – то ли простонал, то ли провыл Виктор, резко бледнея и как-то неудачно вывернув руль – мы чуть не вылетели на обочину.
– Осторожнее, – сказала я строго и печально хмыкнула. – Да, сейчас начнётся самый треш, ты правильно понимаешь. Беременность протекала сложно, и врач запретила мне заниматься сексом. Андрей был темпераментным человеком, он от этого очень страдал. Просил меня, сам понимаешь, о чём, но я не могла в то время ничего делать – все мысли были о ребёнке. От постоянных проблем, вечной тошноты и усталости я совсем ушла в себя. Иначе мне было не вытянуть, беременность забирала слишком большой ресурс. В общем, на пятом месяце я узнала, что Андрей нашёл себе развлечение на стороне. Узнала абсолютно банально, как всегда бывает в таких случаях, – увидела его с этой девицей на улице. Хотела подойти, но тут она вдруг поцеловала его, и Андрей не отстранился.
– Как же он так подставился? – пробормотал Виктор. – Сосаться на улице – чертовски глупо.
– Не ожидал, что я окажусь в том месте и в то время, – я пожала плечами. – А я в тот день решила немного погулять в центре города, устала дома торчать. И вот – наткнулась. Судьба, не иначе.
– И ты?..
– У меня началось кровотечение на нервной почве. – Рассказывать было сложно. По правде говоря, до сих пор, когда я вспоминала тот день, у меня немели мышцы и сводило живот, как тогда. – Причём я его ещё и не сразу заметила. Сидела на лавочке в ближайшем сквере и тупо смотрела в пространство, не осознавая ничего, пока шедшая мимо женщина в голос не завопила и не вызвала мне скорую. К сожалению, ребёнка не спасли, да я и сама едва не сдохла, потеряв много крови. И не только крови. Во время операции что-то у врачей пошло не так, и мне удалили матку. После они объясняли что-то про воспаление, кровотечение и разрывы, но я думаю: это была врачебная ошибка. Доказать, конечно, невозможно, ибо нет органа – нет проблемы. Поэтому… пусть останется на их совести.
Виктор молчал, вцепившись в руль с такой силой, что мне казалось – тот трещал под его пальцами. Бледный и хмурый, Виктор глядел на дорогу и тяжело, шумно дышал, будто стараясь успокоиться.
– А этот… – в конце концов он не сказал, а почти выплюнул дальнейшее, – муж. Он после…
– А что муж-то? – язвительно протянула я. – Он разве виноват? Ну увидела я его. Зачем так нервничать? Дело житейское, он ведь живой человек, ему секс нужен. Ну, ты знаешь, как это бывает, да, когда очень хочется? Он не собирался меня оставлять. А я сама виновата, что перенервничала, что не вызвала скорую вовремя, да и вообще – сама. Он кобель, но остальное – результат моей безответственности.
– Пи… – хотел выругаться Виктор, но проглотил слово. А потом зачем-то начал оправдываться: – Ась, я понимаю твою аллюзию, но не надо меня сравнивать с этим де…
– Ты, на самом деле, отличаешься от Андрея, – перебила я его. – Хотя бы потому что не стал жениться и причинять кому-то боль своими изменами. У моего бывшего мужа на подобное, к сожалению, не хватило духу. Да, Витя, – я рассмеялась, глядя на его обескураженное лицо, – я признаю: в том, чтобы сознательно избрать одиночество, не желая никого ранить, тоже есть доля мужества. И честности. А я, знаешь ли, люблю честность… Пожалуй, больше всего на свете. В общем, – заключила я, желая закрыть тему поскорее, – теперь ты, наверное, понял, что значит «закодирована».
– Да, – глухо и как-то очень задумчиво ответил Виктор. – Теперь понял…
66
Ася
Как я и предполагала, Сеньке сняли швы и отправили её на долечивание домой, наказав приехать ещё раз, на контрольный осмотр через месяц после операции. Так что в клинике я не провела и получаса – минут пятнадцать, и, выскочив оттуда, словно пробка из бутылки, с улыбкой пошла навстречу Виктору, который…
Ха! Он курил! Курил, наворачивая круги вокруг машины, и, кажется, сам понимал, что поступает как подросток, – потому что, увидев меня, слегка порозовел и отбросил сигарету в сторону.
– Иди затуши, – я укоризненно покачала головой. – Или выброси вон в урну. А то пожар начнётся ещё. Не надо швыряться окурками. Не знала, что ты куришь, кстати.
– Я и сам этого не знал, – хмыкнул Виктор, и я рассмеялась.
После того как Виктор, будто хороший мальчик, поднял окурок с газона и переместил его в урну, мы сели в машину и молча покинули стоянку ветеринарной клиники. И чем дальше отъезжали, тем сильнее я нервничала.
Как девчонка на первом свидании, ей-богу. Впрочем, с учётом того, сколько лет у меня не было этих самых первых свиданий, наверное, действительно девчонка.
– Может… – вдруг вякнул Виктор, а затем огорчённо протянул: – Ах да, тебе же надо Сеньку домой отвезти…
– Ты хотел предложить вместе позавтракать? – Я тут же ухватилась за эту тему, как утопающий за спасательный круг.
– Не знаю, как назвать. Для обеда ещё рано, для завтрака поздновато…
– Назовём чаем, – улыбнулась я. – Но ты прав, Сеньке надо домой. И, кстати, чай можно попить и у меня дома. Мы с Ликой вчера вечером печенье пекли. Заодно попробуешь.
Виктор обрадовался. Заулыбался, гордый такой, надулся весь, будто шарик. Понимаю-понимаю… Конечно, приятно, когда женщина, которая ещё пару недель назад тебя чуть было не послала в пешее эротическое, приглашает на чай.
И не только на чай, но об этом лучше пока не будем. Вдруг спугну?
Подумала об этом – и самой смешно стало. Как же всё-таки порой переворачивается наша жизнь! Кто бы мог предположить, что я буду опасаться спугнуть Виктора-бабника предложением заняться сексом? А вот поди ж ты…
Пока ехали ко мне домой, болтали об отвлечённом, никак не затрагивая всё то, что я поведала Виктору менее часа назад. Он рассказал мне о родителях, которые, как и мои, к сожалению, уже умерли, о том, как уехал из родного города, чтобы что-то изменить в своей жизни, я, в свою очередь, вспоминала времена адаптации – когда почти каждый день близнецы и Лика давали мне, что называется, просраться. Да, грубое слово, но без него никак. Первые несколько месяцев после детского дома были кошмарными, и порой я всерьёз опасалась, что не выдержу. Лика всё время рыдала, отказывалась от еды, капризничала по любому поводу – с ней вообще нельзя было договориться. Ночью не спала, постоянно просыпалась и ревела. Мальчишки были хмурыми и замкнутыми, и я прям чувствовала, что они ждут подвоха. Вот-вот, сейчас эта странная тётя приведёт какого-нибудь дядю, и тот им покажет, что их место возле параши. Не доверяли мне совсем.
На нервной почве, я тогда думала, поседею. Похудела килограмм на пять, начала греметь костями. И постоянно пила магний, чтобы хоть как-то успокаиваться. А потом…
Сначала Лика начала спать по ночам. Затем – тянуть ко мне руки, улыбаться и говорить «мама». Услышав это, мальчишки напряглись, попытались даже объяснить сестре, что она не права, – но что можно объяснить годовалой девчонке? Лика приняла меня, а вслед за ней меня приняли и близнецы. Однако прошло не менее трёх месяцев, а то и больше, прежде чем Тёма и Лёшка перестали ждать от меня подлянки каждый божий день.
67
Ася
Виктор впечатлился и сообщил, что никогда не задумывался, насколько сложно может быть с приёмными детьми. Ему казалось, это легче, чем со своими, потому что не надо ходить беременной девять месяцев и рожать. Вот тебе готовый «продукт», бери и пользуйся. Я даже засмеялась, услышав подобное.
Да, несмотря на свою проницательность, в каких-то вопросах Виктор был наивным, словно ребёнок. Впрочем, наверное, я тоже.
Он поднимался в мою квартиру на лифте с таким торжественным и благоговейным выражением лица, что я не выдержала – и начала смеяться. Еле вставила ключ в замок, пока Виктор смиренно стоял сзади с Сенькиной переноской и горячо дышал мне в ухо.
Я вошла в прихожую, поставила переноску на пол, открыла дверцу – и хмыкнула, когда мой найдёныш сразу поковылял в ванную, к лотку.
– Ты бы видел, как близнецы и Лика держали её над лотком в первые дни, – засмеялась я, пока Виктор скидывал ботинки. – Словно ребёнка над горшком. Она же не могла добраться туда сама из-за сломанной ноги. Пыталась ползком, будто червяк, но у неё не получалось. Они Сеньку жалели и, как только она начинала беспокоиться, по очереди относили в лоток.
Виктор вновь выглядел ошеломлённым. По-видимому, он даже не представлял, что подобным можно заниматься.
– А как ты знакомила Сеньку с остальными? – поинтересовался, делая шаг вперёд и становясь ближе ко мне. В животе то ли нервно, то ли возбуждённо затянуло, и я на мгновение задумалась – сейчас? Или позже, после чая?
Чёрт, давно я никого не соблазняла.
– Да обыкновенно, – пробормотала я слегка растерянно, продолжая смотреть Виктору в глаза. – По одному запускала в комнату, чтобы нюхались. Потом собрала всех вместе. Они же привыкли к компании, Сеньку приняли быстро. Облизывают её теперь по очереди, а то у неё самой плохо получается.
– Облизывают… – рассмеялся Виктор, блеснув ослепительной улыбкой.
И я решилась.
Это оказалось несложно, несмотря на то, что я тысячу лет не проделывала ничего подобного. Подойти ещё ближе, положить руки на плечи, приподняться, приоткрыть губы и прижаться ими к губам мужчины, который тоже не остался безучастным – сомкнул ладони на моей талии, прижимая к себе ещё крепче и выдыхая моё имя прямо мне в рот.
Последние сомнения вылетели из головы моментально, как только мы начали по-настоящему целоваться – слишком приятно это оказалось. Хотя «приятно» всё-таки не то слово. Крышесносно, обалденно, захватывающе… И отрываться от этого интересного занятия не хотелось вовсе.
Мне нравилось всё. И то, как Виктор ласково поглаживает меня по спине уверенной ладонью, и то, как, осмелев, легко сжимает ягодицы. И как требовательны, но тем не менее нежны его губы, изучающие мои, и как они перемещаются по моему лицу, спускаясь к шее.
Я откинула голову, млея от того, с каким пылом Виктор целует мне шею, то отрываясь от моей кожи, то припадая к ней с тихими стонами. Он вообще не стеснялся издавать звуки, и это возбуждало едва ли не больше, чем его действия.
– Ась… а чай? – спросил Виктор очень тихо, пробираясь ладонями мне под футболку, и взялся за застёжку лифчика.
– Потом, – выдохнула я, но отстранилась. Ещё не хватало потерять часть одежды в коридоре, чтобы потом её нашли близнецы, если я вдруг забуду подобрать. Нет уж, раздеваться надо в спальне. – Пошли.
Он не стал сопротивляться.
68
Виктор
Из всех капканов, в который можно было угодить, мне достался самый сладкий.
На чай она меня позвала… Ага, конечно.
Когда мы поцеловались, я сразу понял, что мы движемся по сценарию, заранее написанному Асей.
Но чего я не смог понять в тот момент, так это почему персонаж по имени Ася сдал всё-таки оборону и подпустил меня сейчас настолько близко. Мои мозги просто выключились от опьяняющего чувства возбуждения и не способны были (или не хотели) сложить два и два и понять, что я попался в тот же капкан, который однажды успешно избежал. Тогда, в машине, когда от Аси пахло алкоголем и она хотела отделаться от меня самым приятным и в то же время самым кардинальным способом на свете.
В своё оправдание скажу ещё раз – капкан был самым сладким в мире.
Но пойму я это всё гораздо позже.
Когда мы зашли в Асину комнату, она первым делом выгнала оттуда хвостатых свидетелей и дала им наказ не царапаться в дверь. На удивление, они даже послушались.
Затем Ася увернулась от моих объятий, чтобы успеть зашторить окна до того, как я затащу её в постель.
Застеснялась мужика. А зря. Стесняться ей нечего. Я ещё на ёжик-пати успел разглядеть, что нужно, и пришёл к выводу – Ася не просто женщина, а неподдельная красота и подлинная сексуальность. И тем не менее её желание спрятаться в темноте было более чем понятно. Слишком давно она не была с мужчиной наедине.
Что ж, в каком-то смысле Ася облегчила мне задачу. Я теперь ещё лучше понимал, как мне действовать дальше.
Да, у меня не было секса несколько недель, и сам я тоже хотел получить долгожданное удовольствие. Но больше всего я хотел, чтобы Ася не просто не пожалела о содеянном, но и по-настоящему получила разрядку, какой у неё давно не было, чтобы моей любимой женщине было очень хорошо.
А очень хорошо (ещё и с оргазмом) бывает далеко не у всех женщин вообще, а уж при первом сексе с новым партнёром тем более. Слишком важным фактором являются доверие к мужчине и расслабляющая обстановка. Некоторым достаточно и этого, плюс хотя бы мало-мальски умелые действия со стороны партнёра – и готово.
Ну и ловкости рук немного.
И языка тоже. Желательно…
А ещё, чтобы от тебя пахло если не приятно, то хотя бы никак.
И чтобы не напоминал бывшего мужа.
И чтобы в процессе не сопел, как мопс, и не хрюкал, как свинья.
И чтобы атмосферное давление было в норме, и Меркурий в нужном доме.
Короче говоря, доставлять удовольствие женщине – сложная и неточная наука.
Разделась Ася самостоятельно. Я был бы не прочь раздеть её сам, но решил, что рановато, поэтому не стал настаивать. Только смотрел, как она быстро, даже стремительно, явно опасаясь передумать, скидывает с себя одежду, и последовал её примеру. А как только на Асе остались только трусики, я взял её за руку и повёл к постели. Забрался с ней под одеяло и стал целовать, лёжа рядом на боку и поглаживая её по лицу, никуда не торопясь. И всё было отлично, пока я не осознал…
Вот лопух!
Резинок-то я и не взял с собой. Ни на что не рассчитывал, вот и не взял. Надеюсь, Ася это поймёт.
– Ась, у меня нет презервативов, – признался я, и она ехидно хихикнула.
– Они и не понадобятся. Мы полежим немного и разойдёмся.
– Ну уж нет, – выпалил я и прижал Асю к себе так, чтобы она почувствовала жар моего тела и что я настроен более чем решительно и твёрдо.
Она засмеялась снова, вытянув шею и постанывая от моих поцелуев, пошуршала где-то в темноте, вручила мне заветный квадратик и съязвила так, как умеет только она:
– С твоим послужным списком тебе нужно со справкой ходить, а не только с презиками.
Я усмехнулся.
– Знаешь, что я делаю с такими язвами, как ты?
– Идёшь с ними к гастроэнт…
Я не дал ей договорить и сквозь смех впился в её губы.
Мы смеялись под одеялом, подшучивая друг над другом и параллельно знакомясь с телом партнёра. Поглаживали друг друга, целовались и стягивали оставшуюся одежду.
Смех прекратился, когда выросло возбуждение. Когда я под одеялом, осыпая Асю поцелуями, стал спускаться ниже и ниже, от шеи к груди (только не соски, у Аси они оказались совершенно не эрогенными), затем к животу, соблазнительному пупку, и ниже, прямо к коротко стриженному лобку. И ещё ниже…
Тело было одновременно и возбуждённым, и всё ещё зажатым, не готовым к следующему этапу. Ася стеснялась. И именно из-за этого я и не скидывал одеяло (хотя очень хотелось добавить воздуха), когда начал языком ласкать её между ног.
Много лет назад, когда я едва только стал на путь познания женщин, одна опытная партнёрша подшутила надо мной, сказав, что, если я хочу уметь орально ублажить женщину, я должен каждый день тренироваться: тянуться языком к кончику носа, вылизывать на тарелке (почему-то) китайские иероглифы и тренировать задержку дыхания. История умалчивает, купился я на эту шутку или нет, но, скажем так, определённых успехов в данном искусстве точно достиг. Диплома не получал, но письменные благодарности и даже одно хвалебное видео на телефоне имеются.
Когда мне показалось, что Ася достаточно расслабилась, я открыл презерватив и хотел выкинуть упаковку, но Ася вдруг выхватила её у меня из рук и положила под подушку.
На секунду я опешил, но потом понял, что у Аси голова всё ещё занята не тем, чем надо. Боится, что дети или звери потом найдут этот кусочек фольги. Я засмеялся и, прильнув к Асиным губам, чуть не сказал, что люблю её.
Я медленно начал вводить член. Несмотря на то, что Ася сильно возбудилась и стала влажной, входить в неё всё равно оказалось туго, и я остановился, опасаясь, что ей может быть больно. Однако Ася блаженно застонала, а затем, схватив меня за ягодицы, дала понять, чтобы я вошел в неё глубже.
Неожиданно поймал себя на мысли, что мне хотелось бы просто заниматься любовью, впервые за много лет, а не спортивным сексом, как обычно. Хотелось бы не пытаться просчитать всё для достижения результата, а просто отдаться чувствам. И, конечно, не использовать презерватив.
Однако невозможно по щелчку пальцев взять и изменить своё мышление, формировавшееся десятилетиями. С презервативом проще – как пошутила Ася, когда стягивала с меня трусы, – будут справки – будут и оральные ласки, а пока извини, Витя.
Поэтому мне оставалось лишь признать наличие у себя профдеформации и извлечь из неё максимальную пользу для Аси, то есть сделать её в ближайшее время хотя бы чуточку более счастливой. И я догадывался как.
Когда женщина несёт на себе огромное бремя ответственности, вынуждена контролировать кучу всего, лучший способ доставить ей удовольствие в сексе – дать отпустить контроль полностью. В девяти случаях из десяти я угадывал.
Отпускать контроль можно по-разному. Для кого-то это отключение головы (иногда не без помощи алкоголя или чего-то ещё), а для кого-то – отдать себя целиком другому человеку.
Ася контролировала всё в своей жизни слишком давно. Настал момент временно сложить полномочия и передать их мне.
Я взял Асю за руки и прижал их к подушке у неё над головой. Перехватил её запястья одной рукой, а другой, как и всем остальным телом, насколько только было возможно, раздвинул и обездвижил её ноги.
Одна моя партнёрша называла эту позу «властный миссионер».
Ася на мгновение будто бы испугалась и захотела высвободиться. Я немного ослабил хватку и нежно поцеловал её в губы, чтобы забрать неожиданно возникшее волнение. Успешно, судя по реакции тела.
И тогда я зафиксировал её руки и ноги ещё жёстче, чем прежде.
На Асю накатила волна возбуждения, от которой она начала двигать бёдрами, как бы призывая меня двигаться в ней, а не просто быть.
Но я вышел из неё полностью, чтобы поддразнить немного и тут же дать то, что она хотела. Ася застонала.
Я вошёл в неё снова. Было всё ещё туго, но уже легче, и я стал двигаться резче и резче, не ослабляя контроль ни на мгновение, при этом целуя её в губы, шею и мочки ушей, оказавшиеся удивительно эрогенными.
И тогда Ася улетела. А если точнее, попала в «зону турбулентности» – затряслась и закричала, но не от страха, как бывает у аэрофобов, а от хорошего оргазма, как бывает у женщин, которым повезло оказаться со мной.
Ладно-ладно, шучу. Но чего не отнять, того не отнять. Умею я доставлять женщинам радость. И именно ту, которая им нужна в данный момент, и ровно столько, сколько нужно, и чуть-чуть сверху.
Я ослабил хватку и посмотрел, как тело Аси реагирует на прикосновения после оргазма. Без отторжения, как у некоторых, значит, можно продолжать ласки.
Что хочется человеку, привыкшему всё контролировать, но временно утратившему эту возможность? Правильно, вернуть всё обратно.
Я перекатился на спину, увлекая за собой Асю, приглашая быть сверху.
Теперь она стала более раскрепощённой, чем полчаса – час, два? – назад. Я понятия не имел, сколько времени прошло.
Неожиданно в дверь заскреблись. Ася засмеялась и пояснила, что это из-за крика хозяйки животные волнуются.
– Всё хорошо! – крикнула она, но, разумеется, царапанье не прекратилось. – Извини, так на чём мы остановились… – прошептала Ася и потрогала член, видимо, чтобы не на словах, а на практике узнать, кончил я тоже или нет, и, убедившись, что я ещё заряжен, так раззадорилась, что сразу же начала сама меня дразнить, двигая бедрами верхом на мне, но не вставляя член обратно, а только прижимаясь к нему. Влажные звуки, раздающиеся при этом, сводили с ума. Я застонал. Так хотелось снова войти в Асю…
И тогда, чуть позже, когда она пустила меня в себя снова и плавно двигалась на мне, как на волнах, а я, приподнявшись на кровати, ласкал её грудь и спину, произошла та магия, которая случается иногда во время интимной близости, – мы потеряли и чувство времени, и чувство самих себя, мы двигались как нечто единое, а не разделённое надвое.
Когда я кончил, Ася ещё долго не выпускала меня из себя. Лежала на мне, обмякшая, горячая, вспотевшая, и тяжело дышала, как после фитнеса.
И тогда, поглаживая Асины волосы, ощущая тепло её тела, чувствуя её запах, я получил очередное подтверждение своей влюблённости.
Обычно я хочу быть как можно ближе к женщине до своего оргазма, а потом – как можно дальше от неё. Если вдруг кончил первым, конечно, в обиде не оставлю и помогу партнёрше всеми способами достичь желаемого, но сам от этого физической радости испытывать не буду. Только моральное удовлетворение.
Но сейчас всё было иначе. После оргазма я хотел не удалиться, а, наоборот, быть ещё ближе к Асе. Хотя, казалось бы, куда ближе…
Ближе сойтись могут только наши души.
69
Виктор
Не знаю, сколько времени прошло прежде, чем Ася неожиданно сказала, приподнимая голову с моей груди, и её голос звучал тревожно:
– Пора собираться. А то дети скоро придут, надо подготовиться.
– Давай помогу, скажи, что надо делать, – предложил я.
Ася на мгновение замялась и как-то сухо бросила в ответ:
– Нет, я сама. Тебе ведь, наверное, пора идти.
– Не пора! – запротестовал я. – Вообще никуда не пора. И я с ребятами хотел бы увидеться. Да и ты мне печенье обещала, которые вы с Ликой испекли.
– Витя, давай не сегодня, – отрезала Ася.
Она это сказала спокойно, но я точно понял, что в этот раз спорить бессмысленно. Ася явно решила выгнать меня.
– Иди первый в душ и не задерживайся, – скомандовала она.
– Не-е. Я только перед следующим свиданием помоюсь.
– Эм… – Ася нахмурилась.
– Чтобы не смывать твой запах с себя.
Ася натянуто улыбнулась, то ли не оценив качество моей шутки-комплимента (я и сам был не в восторге), то ли из-за отсутствия следующего свидания в её планах на жизнь.
– Ладно, но тебе надо ускориться.
В сумраке комнаты я стал собирать одежду с пола. Совсем забыл, что на улице день-деньской, вспомнил об этом, только когда Ася резко отдёрнула штору и в глаза мне ударил ослепительно яркий свет.
Она быстро натянула длинную серую футболку, скрывающую интимные места, но не прекрасные обнажённые ножки. А я, собрав вроде бы всю одежду, недовольный, поплёлся в ванную. Но не успел выйти из спальни, как Ася догнала меня и вручила полотенце со словами: «Если всё же надумаешь помыться», а затем игриво шлёпнула меня по заднице.
Вышел я минут через десять и сразу увидел в коридоре Асю, уже полностью одетую, а не только в футболку, и недвусмысленно показывающую мне на настенные часы.
Она явно нервничала.
А я так и не мог понять почему, что такого случится, если дети нас увидят? Не во время близости, конечно, таких сюрпризов я бы и сам не хотел. Даже я от стыда провалился бы сквозь землю.
Но сейчас-то что такого? Ещё раз взглянув на Асю, решил не спрашивать. Она явно способна была думать только о том, как бы побыстрее меня выгнать.
По тем же или по иным причинам меня провожал и весь зверинец. Животины смотрели на меня очень подозрительно, словно родители, сомневающиеся, что друг их дочки приходит к ней только делать вместе уроки.
