Текст книги "Взрослые люди (СИ)"
Автор книги: Марк Шнайдер
Соавторы: Марк Шнайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
Виктор проявлял какое-то воистину невозможное упрямство. Ещё и к себе нас пригласил. Честно говоря, я этим была обескуражена и не знала, что теперь делать и как вообще реагировать. Раньше мужчины так себя не вели, а близнецы мне активно помогали всех отваживать, причём даже тех, у кого не было никаких намерений. Просто массово, скопом. Но сейчас и Виктор вёл себя нетипично, и Тёма с Лёшкой будто бы махнули рукой и решили позволить мне справляться с поклонником самой. Почему? Повзрослели, что ли? Или причина в другом?
Я даже пыталась с ними об этом аккуратно поговорить – в среду вечером поинтересовалась, не против ли они, что я завтра вновь поеду в клинику с Виктором.
– Всё нормально, мам, – кивнул Тёма, и они с Лёшкой многозначительно переглянулись. Хм. И что сие значит? – Мы так и думали, что ты с ним поедешь.
– Почему?
– Ну, он же сам сказал, что ты ему понравилась, – протянул Лёшка, прихлёбывая чай. Я покосилась на Лику: но дочь таращилась в планшет, смотря свой обожаемый мультик про кошечек-собачек, и ничего не слышала. – Значит, будет ухаживать.
– Раньше вы были против, – подняла брови я, и близнецы кивнули, вновь переглянувшись.
– Ага, против, – вздохнул Тёма. – Но ты же взрослая и умная, мам.
– Оу, да? Вот это комплимент.
– Я серьёзно! – Сын засмеялся. – Мы с Лёхой решили, что ты сама разберёшься. Так мужик вроде ничё. Весёлый такой, и с Сенькой тебе помог. Мы решили, что не будем тебе мешать, в общем.
М-да. Я не стала уточнять, что «не мешать мне» в данном случае практически «помогать Виктору».
– В любом случае он на тебе не женится, – вдруг выдал Лёшка глубокомысленное. – Трое детей, ещё и из детдома. Кому мы на фиг нужны?
Я обескураженно хлопала глазами, не понимая, откуда у моего ребёнка подобная гениальная мысль, Тёма стушевался, а Лёшка как ни в чём не бывало потянулся за конфетой.
– Это ты от кого услышал? – поинтересовалась я, понимая, что сами эту гадость Лёшкины мозги породить не в состоянии.
– Вика Доронина сказала. А она от бабушки своей услышала.
У-у-у, ясно-понятно. Вика – одноклассница Лёшки и Тёмы – и сама росла с матерью-одиночкой, но мать её родила от мужа. Мама Вики была нормальной женщиной, но вот их бабушка – это, что называется, туши свет, бросай гранату. Живя в соседнем подъезде, она перемывала косточки всем, и наша семья была у неё одной из любимых тем. Ну как же! Разведёнка, непонятно где работает – всё время же по двору шляется! – ещё и троих детей из детского дома взяла. Проститутка, наверное. Да и детей из детдома нормальные люди не берут, а своих рожают.
Всё это я по кругу слышала уже множество раз, но надеялась, что до ушей мальчишек оно не дойдёт. Увы.
– Вика – дура, – неожиданно резко произнёс Тёма, посуровев. – Даже списать нормально не может. И болтает слишком много. Она знаешь, что говорит про маму Оксаны Корсаковой? Что к ней домой ходят всякие, потому что она – проститутка!
– У Викиной бабушки проститутки – какая-то больная тема, – хмыкнула я, вспомнив маму Оксаны, профессионального массажиста. Она чаще всего ездила к клиентам сама, но некоторые и к ней домой приезжали, кому хотелось подешевле. – Не обращайте внимания на всю эту ерунду.
– Про маму Оксаны и правда ерунда, – закивал Лёшка. – Но не про нас!
– И про нас ерунда, – пробурчал Тёма, и я поспешила сказать:
– Конечно ерунда. Для того, чтобы на мне кто-нибудь женился, я сама должна этого хотеть в первую очередь, а я не хочу. Мне и без мужей хорошо.
Я ожидала, что ребята поддержат меня заявлениями – мол, и нам тоже, – но они неожиданно промолчали.
26
Ася
Я думала об этом диалоге, пока ехала с Сенькой в клинику вместе с Виктором. Мужчина не лез с разговорами, за что ему в очередной раз спасибо – умеет понимать настроение попутчика. Сообразительный мужик, находчивый. А вот я, видимо, не очень сообразительная, раз так и не смогла сообразить, каким образом его отшить наиболее быстро и эффективно.
Впрочем – а зачем это делать?
Я поморщилась, косясь на уже вполне знакомый затылок с характерной лысиной. Чего ради напрягаться? Можно просто плыть по течению. Хочет меня до клиники подвозить, пусть подвозит. Хочет нас с ребятами в гости приглашать – пусть приглашает. Не знаю, зачем ему это надо, но мне вот совершенно точно не надо лишний раз скандалить и кочевряжиться.
Да и правде в глаза тоже следовало взглянуть: нравился он мне. Нет, это была не влюблённость, просто обычная человеческая симпатия. Интересный персонаж, ещё и умный – вообще исключительное качество для мужчины. Как в той старой рекламе: «Тебе какие мальчики нравятся – тёмненькие или светленькие?» – «Мне нравятся умненькие».
Вот и мне тоже нравились умненькие. А что Виктор не тёмненький, а слегка плешивенький – ерунда, мелочи жизни. Я тоже не без недостатков, у меня уже и морщины, и грудь не как два солдата на параде, и – страшно упомянуть! – целлюлит на бёдрах.
Боже, о чём я думаю?
Даже самой смешно стало. Не принц ведь совершенно, а всё равно как-то умудрился ко мне в голову пролезть, невзирая на сопротивление. Не зря же сижу и рассуждаю о том, насколько я сама уже далеко не юная дева с идеальным телом. Может, это гормональное? Всё-таки у меня мужчины давно не было. Вот с тех пор, как я Тёму, Лёшку и Лику из детдома взяла, собственно. Они всех отпугивали, да и мне некогда было, особенно поначалу, когда я ловила все прелести адаптации, помноженной на три члена в этом семейном уравнении. И это ещё не считая меня саму – у меня ведь тоже была адаптация! Я точно так же, как ребята привыкали ко мне, привыкала к ним. И к новому для себя званию матери, которое оказалось в итоге абсолютно и беспрекословно моим.
В общем, я настолько погрузилась в думы, что, когда Виктор легко и непринуждённо пригласил меня позавтракать, спокойно согласилась безо всякого сопротивления.
Есть и вправду хотелось: перед поездкой я только чаю быстро выпила, и теперь голодный желудок выдавал мне громкие недовольные трели. Можно было бы отказать Виктору и пойти в кафе без него, но… зачем?
Собеседник он вполне себе приятный. Вот и поговорим.
Аппетит у Виктора оказался отменный: в кафе он ни в чём себе не отказывал, заказал большой «мужской завтрак» (да-да, именно такое название было в меню), огромную порцию кофе и даже десерт – круассан с шоколадом. Я умилилась и невольно заулыбалась.
– Я сделал что-то смешное? – Виктор поднял брови, и в его глазах мелькнула неуверенность. Да, тот факт, что он, несмотря на всю свою браваду, порой не уверен в себе, я давно уловила. В выражении его глаз иногда будто бы мелькала тень маленького мальчика Вити, которого когда-то дразнили в школе за очки или лишний вес.
– Нет, всё в порядке, – я покачала головой. – Просто в очередной раз подумала, насколько же сильно мужчины отличаются от женщин. Женщина, если хочет понравиться, ест как птичка, чтобы не показаться обжорой. А мужчина подобной фигнёй не заморачивается. И это хорошо.
Виктор, кажется, невольно вспомнил мой заказ, вполне себе приличный – омлет с зеленью, сэндвич с авокадо и солёной рыбой и кофе, – и взгрустнул.
– Ну не скажите, – тем не менее он решил поспорить. – Мужчины тоже разные бывают. Да и женщины… Некоторые стремятся получить от жизни всё и не стесняются. И едят как не в себя, и подарки дорогие требуют.
– Согласна. Но мы с вами не из их числа. Просто взрослые люди, которые очень проголодались.
– Да, это правда, – засмеялся Виктор, окидывая меня взглядом. Он ничего не сказал, но я и без слов поняла, о чём он подумал.
Стало смешно.
– Откройте мне всё же страшную тайну, – я облокотилась на стол, сжала кулак и положила на него голову, проникновенно глядя на собеседника. – Для чего я вам? Я уже, простите, не в том возрасте, чтобы верить в сказки про кучера и волшебницу Аселию.
– А я, между прочим, старался, – фыркнул Виктор, отзеркалив мой жест. Положил точно так же голову на руку и даже взгляд постарался скопировать. – Это было непросто, кстати. Не представляю, как вы сочиняете свои истории – мне и эта далась с трудом, а у вас уже множество книг. Сколько их всего, кстати?
– Не знаю, я не считала. Но вы от ответа-то не увиливайте. Для чего я вам?
27
Ася
– А может, вы зря не верите в сказки? – вновь попытался увильнуть Виктор, и я засмеялась. Забавный он всё-таки. И милый. Особенно плешь на макушке.
– Может, и зря, но не верю. Значит, не хотите отвечать?
– Я уже ответил. Вы зря не верите в сказки.
– А вы зря думаете, что хорошо умеете врать, – парировала я и предложила: – А давайте сыграем в «вопрос-ответ»? Будем по очереди задавать друг другу вопросы и откровенно на них отвечать.
– Откровенно… – пробормотал Виктор. Опять он не о том подумал, зуб даю. Причём зуб мудрости. – Мы с вами в неравном положении, Ася, уж простите.
– Почему?
– Потому что вы не можете сообщить мне ничего особо ценного. Я в принципе и так всё знаю о вас. Вы не замужем, хотя, скорее всего, были, но в браке глубоко разочарованы. У вас трое приёмных детей, которых вы любите. Вы пишете книги и этим зарабатываете себе на жизнь. По-видимому, неплохо зарабатываете.
– Смотря с чем сравнивать.
– Это понятно. Но я так, в целом. О чём ещё вы можете мне поведать? Мне, разумеется, интересны некоторые аспекты… Но их надо узнавать на практике.
О-о-о, мне не нужно было уточнять, о каких аспектах говорит Виктор. Я поняла по его взгляду, горячему, как мужской член во время эрекции.
Ася! Что у тебя за мысли?!
Да блин, какие взгляды, такие и мысли!
– Здорово вы меня сейчас укатали под плинтус, – рассмеялась я, качая головой. – О чём ещё я могу вам поведать? Действительно. Не о чем.
– Ася… – Виктор, кажется, осознал, что дал маху, умудрившись в своём отказе от провокационной игры заодно проехаться по моей личности, но я не дала ему сказать:
– Тогда давайте и я кое-что объясню, что понимаю про вас. Вы – мальчик из небогатой семьи. Скорее всего, со сложным детством, во время которого вас активно унижали какие-нибудь более удачливые одноклассники. Вы – человек, сделавший себя сам. Выучились, нашли свою нишу, стали зарабатывать отличные деньги. Теперь у вас их куры не клюют. Женаты вы никогда не были и даже не собираетесь, поскольку не готовы отказываться от своих многочисленных связей. Этими связями вы как бы доказываете всем женщинам, которые воротили от вас нос когда-то давно, а заодно и самому себе, что вы круты как горка. И да, вы не привыкли, что вам отказывают, поэтому и зацепились за меня. Но это не всё, есть ещё что-то. Возможно, какой-то спор с друзьями о том, что вы за пару недель сумеете загнать в постель подобранную на улице тётку с кошкой.
– Нет никакого спора, – почти возмутился Виктор. Пока я говорила, он слегка порозовел и теперь смотрел на меня словно школьник на приёме у директора. Вот наивный! Неужели он думал, что его заморочки не видны за крутой тачкой, дорогой одеждой и идеальными зубами? Наверное, он привык общаться с девицами чуть за двадцать, но мне-то давно даже не тридцать лет.
– Значит, спора всё-таки нет, – я понимающе кивнула. Ага, то есть это предположение можно отмести. Тогда в чём дело? – Возможно, я похожа на какую-то девушку, которая когда-то зацепила вас в юности, а потом поводила за нос и унизила. Вот вы и обратили на меня внимание. И хотите усиленно, потому что надо гештальт закрыть.
Кажется, я попала в точку.
По крайней мере, Виктор открыл рот, вытаращил глаза и начал выглядеть как человек, до которого только что дошло нечто поразительное. Почти так же ошеломлённо выглядела Лика пару лет назад, узнав, что лошади размером вовсе не с ладошку, как во всех её книжках, а гораздо больше.
– Вы ведьма какая-то… – пробормотал Виктор, и я улыбнулась.
– Возможно. Машины вот у меня нет, зато метла дома есть, точнее, веник.
– А ступа?
– И ступа есть. Ступка, вернее. Для специй.
Виктор хотел ещё что-то сказать, но принесли наш заказ, и ему пришлось подождать, пока официант поставит все тарелки и чашки, пожелает приятного аппетита, спросит, не нужно ли нам оставить меню, и только потом уйдёт.
Мне было интересно, что скажет Виктор сразу после этого, – я видела по его лицу, что он о чём-то напряжённо размышлял. Но я никак не ожидала услышать:
– Ася, а давайте на «ты»? Раз уж вы меня настолько разгадали.
– Это не принципиально, поэтому – хорошо, я согласна.
Он обрадовался, как собака, которой вредный хозяин кинул вкусную косточку, и тут же произнёс:
– Давай всё-таки сыграем в этот твой «вопрос-ответ». Только, чур, не спрашивать, зачем ты мне нужна. Всё равно уже догадалась.
Лукавит. Ой лукавит. Ну ладно, фиг с ним.
– Хорошо. Тогда ты первый.
28
Виктор
Ну что же, первый так первый. Долго думать над вопросом не пришлось. Он висел в воздухе со дня нашего знакомства, когда Ася рассказала о своей нестандартной семье.
– Почему вы… – Я осёкся, поняв, что умудрился тут же сбиться после перехода на «ты». – Почему ты взяла троих детей? И на одного-то решиться, я уверен, непросто, даже если ты… – Я старательно подбирал слова, пытаясь тактично описать таких людей, как Ася, – активистов и альтруистов по жизни, – но сдался. – Как? Почему? Это необычно… Очень необычно и чертовски смело!
Она усмехнулась.
– Кажется, я и вправду ведьма – угадала, какой ты вопрос задашь. А мог бы и удивить, спросить любимый цвет, например, или какую музыку слушаю, но нет, – иронично заметила Ася.
– Да, это провал, – согласился я и, признав поражение, наигранно поднял ладони вверх.
– Короткий ответ такой – у меня не было выбора.
Я, не скрывая недовольство, замотал головой:
– Хочу долгий ответ, – и накинулся на еду, радуясь, что некоторое время можно будет слушать, а не говорить.
Ася посмотрела в окно куда-то вдаль, и выражение её лица изменилось. Так обычно смотрят люди, вспоминая непростой, но в то же время наполненный радостью момент из прошлого. Наверное, так выглядел бы и я, если бы неожиданно вспомнил, как уехал из родного города, сжигая мосты, чтобы начать с чистого листа. Тяжёлый и одновременно счастливый период жизни. Всё-таки счастье существует не само по себе – оно рождается из преодоления трудностей.
А возможно, я вспоминал бы именно так свою первую девушку, история с которой трагически оборвалась, едва успев начаться на первом курсе института…
– Ты сказал, что на подобное непросто решиться, – между тем медленно и задумчиво заговорила Ася, по-прежнему глядя в окно. Хотя я был уверен, что она смотрит не туда, а внутрь себя, вспоминая прошлое. – И да, так многие говорят, и они абсолютно правы: решиться взять ребёнка из детдома было нелегко, но не потому, что с этими детьми что-то не так. Я ни капли не сомневалась, что хочу взять ребёнка. Более того: я всегда этого хотела. Всегда думала, что у меня обязательно будут приёмные дети, даже если будут свои, то есть биологически свои дети. Не знаю, почему так, не помню себя без этих мыслей, если честно. Мне кажется, что ещё в детстве, узнав о существовании детских домов, я впервые задумалась об этом.
Ася неожиданно широко улыбнулась и положила вилку на тарелку.
– Я вдруг вспомнила, что у меня был вот такой плюшевый енот, – она руками показала приблизительный размер зверька, – с пуговицами вместо глаз. И я играла, что забираю его из детского дома. Мне было лет шесть или семь. Обалдеть, я и сама забыла об этом.
– Ого, такая маленькая, – протянул я, на самом деле впечатлённый рассказом. Мне было сложно представить подобное. Мечтать в детстве о том, как забираешь ребёнка из детдома, когда сам ещё ребёнок? В этом было что-то удивительное. Хотя, возможно, в то время Ася всего лишь играла, не понимая по-настоящему смысла своей игры.
Но почему-то мне казалось, что всё она прекрасно понимала. Даже в шесть лет.
– В общем, когда настало время, вопроса, хочу брать или не хочу, не стояло. Единственный вопрос, который меня мучил, – справлюсь я или нет. Вот где сомнения были, да и остаются до сих пор. Потому что таким детям в принципе от жизни досталось и хочется дать им больше обязательного минимума. Значит, недостаточно быть просто матерью. Нужно быть суперматерью, чтобы компенсировать несправедливость, случившуюся с ними.
Ася сделала паузу и пристально посмотрела на меня, словно проверяя, понимаю я, о чём она говорит, или нет. А я настолько заслушался, что хоть и продолжал жевать драники, но делал это как в замедленной съёмке, будто бы эти движения могли сбить рассказ Аси, очень важный, если не сказать сакральный для неё, как мне казалось.
– На самом деле, решимость и смелость мне по-настоящему понадобились бы не чтобы взять всю троицу, а чтобы не взять их. В каком-то смысле ещё страшнее было бы взять только Лику, разлучив её с братьями. Разумеется, я планировала взять одного ребёнка, более того, совсем другого. Изначально я пришла, чтобы посмотреть на другую девочку, но в процессе выяснилось, что на неё уже оформляет документы одна семья, и мне предложили взглянуть на Лику. Правда, предупредили, что её желательно забирать вместе с братьями и они сейчас как раз пришли к ней в гости. Если ты не понял, как это, то всё очень просто – Лика в то время находилась в доме ребёнка, там держат малышей до трёх лет, а близнецы уже были в детском доме. Оба здания располагались на одной территории, и воспитатели разрешали мальчишкам бегать к сестре. Я тогда подумала: «Ой, нет, троих я не осилю, но ладно, на девочку посмотрю, раз уж пришла». И-и-и… Знаешь, это было как обухом по голове. Годовалая Лика, такая трогательная – она жалась то к Тёме, то к Лёшке, – и ребята, которые её оберегали и надуто смотрели на меня, односложно отвечая на вопросы. Как три волчонка, оставшиеся без мамы. И сразу было видно, что они домашние детишки, попавшие сюда недавно, растерянные и несчастные. Как можно было их не взять? Да, всех троих, безумно любящих друг друга. И пусть тот детский дом был очень хорошим… Внутри приличный ремонт, дети ухоженные, сотрудники, каких мне довелось повстречать, тоже не походили на тюремщиков. И ребята мои потом рассказывали, что там и вправду было не так уж и плохо. То есть я понимала, что, даже если откажусь, я никого своим отказом не убью, да и дети не окажутся без крыши над головой. Но тем не менее…
Ася вдруг замолчала, и её глаза увлажнились от воспоминаний. А спустя несколько мгновений она сказала очень простые, но наполненные таким состраданием и любовью слова, что у меня сжалось сердце.
– Это так неправильно и несправедливо, когда дети растут без семьи.
К этому моменту я уже ничего не ел, а сидел с вилкой и ножом в руках и совсем не шевелился. По правде говоря, у меня ком к горлу подкатывал, стоило мне представить её ребят в детдоме. Мальчишки – непоседы и хулиганы, любознательные и живые, а Лика вообще – принцесса из принцесс. Но тогда, по-видимому, всё было иначе. Хорошо, что Ася не отступила и подарила им счастливую семью.
Меня поразила её откровенность. Я не был готов к такому. Конечно, я привык, что Ася часто говорит прямо и за словом в карман не лезет, но подобное случалось, как правило, в те моменты, когда ей хотелось избавиться от меня или поддразнить. Но не в этот раз. Здесь и сейчас всё было иначе.
Ася открыла мне душу нараспашку, когда я этого меньше всего ожидал.
29
Виктор
– Так что у меня не было выбора, как я и сказала раньше, – подытожила Ася, вернувшись из прошлого в сегодняшнее утро. Улыбнулась и, подцепив вилкой кусок омлета, изящно отправила его в рот. Вкус ей явно понравился, потому что она тут же с аппетитом принялась есть дальше.
– Им очень повезло с тобой. – Я постарался произнести эти слова так, чтобы моя собеседница не подумала, будто я говорю дешёвый комплимент. Ведь я искренне так считал. Получилось у меня или нет, я не понял.
Ася пожала плечами и как будто немного смутилась, что настолько разоткровенничалась с почти незнакомым человеком.
– Время покажет, – ответила негромко, вздохнув. Сделала глоток кофе и продолжила: – В любом случае я рада, что всё случилось именно так. Да и нескучно ни им, ни мне. С этим точно никто не поспорит, – пошутила она и поспешила перевести разговор в другое русло: – Что ж, теперь моя очередь задавать вопросы.
– И есть, – кивнул я, указав на тарелку Аси, где всё ещё красовались не съеденный даже наполовину омлет и целый сэндвич.
– Точно. Итак…
Ася шутливо потёрла руки в предвкушении.
Я напрягся. С одной стороны, я был готов почти ко всем вопросам и не собирался юлить или врать. Такую женщину покоряют честностью и открытостью, это понятно. Я и собирался действовать подобным образом, ну или хотя бы постараться.
Но в то же время я очень не хотел рассказывать ей про девушку, которую она мне действительно напоминала. Я не осознавал этого, пока Ася не применила свои ведьминские навыки читать людей.
Господи, это же было очевидно! Я пялился на её тёмную косичку с восьмого по одиннадцатый класс, когда меня, новенького в школе, посадили за Светкой, будь она проклята. Четыре года унижений от неё и одноклассников. Стоило мне заикнуться в самый ответственный момент, когда я приглашал её в кино… Как сейчас помню: «С-с-светка, п-п-пойдём в кино?» – и сразу после этого начинались хохот и насмешки.
Ася была похожа на Светку не только причёской и цветом волос, но и чертами лица и даже ухмылкой, хоть и отдалённо. Только время к Асе было благосклоннее, чем к обрюзгшей с годами Светке, которая ещё лет десять назад, судя по соцсетям, превратилась из принцессы в жабу.
– Расскажи про свою работу? – наконец спросила Ася с игривым лукавством в глазах, вернувшимся к ней после сентиментального рассказа о приёмных детях.
Мысленно я выдохнул. Вопрос оказался не про Светку, и не про других женщин. И это было хорошо. Про список из ста девяноста девяти партнёрш я тоже не хотел рассказывать. Таким козыряют перед друзьями за стаканчиком виски, а не перед женщиной, которую хотят завоевать.
Да и этот список хоть и не был спором с друзьями, как предположила Ася, но концептуально был чем-то очень близким к её догадке.
Но всё обошлось. Я отпил кофе и заговорил:
– Про работу, значит. Сейчас подумаю, с чего начать… Я учился в экономическом на менеджменте и финансах. После института устроился в одну брокерскую контору, которая брала деньги у инвесторов и вкладывала их в акции, фьючерсы, облигации и прочую ерунду, – произнёс я, взяв в руки салфетки – как бы намекая на истинную ценность многих бумаг, которыми я занимался в ту пору. – Но, будучи на побегушках, я так особо ничего, кроме опыта, и не заработал. Поэтому, как только накопил немного денег, сразу улетел доучиваться в Штаты. Там меня ободрали как липку и ничему не научили, потому что я, дурень, рождённый в СССР, повёлся на красивые слова типа Америка, Нью-Йорк, Уолл-стрит и всё такое.
Я постучал себя по лысине, и звук на удивление оказался звонким и громким, что рассмешило нас обоих.
– Судя по звуку, не много с тех пор изменилось. М-да. В общем, был бы тот опыт совсем провальным, если бы не два приобретения. Во-первых, я увидел, что существует другой мир за пределами родины, а во-вторых, одно случайное знакомство навсегда изменило мою жизнь.
– Я заинтригована, – сказала Ася, хищно уничтожая сэндвич.
– Так и было задумано. Ты знаешь что-нибудь про криптовалюты, биткойн там всякий?
– Не-а. Что-то цифровое и вроде дорогое. Но ничего больше.
– В принципе, так оно и есть. Не буду грузить подробностями. В общем, когда меня кинули на деньги в Штатах в этой липовой школе инвестиций, я был не один, разумеется. И вот с другим учеником, американцем японского происхождения по фамилии Шинода, я и засел как-то раз в одном ирландском пабе недалеко от этой шарашки. И тогда в пьяном горьком угаре Шинода и рассказал мне про биткойн, первую криптовалюту.
Я поднял свой взгляд к небу, то есть к потолку, будто там была подсказка. Как ни странно, это помогло.
– Точно, на дворе был две тысячи одиннадцатый год, и одна монета стоила всего лишь один доллар. Я был на мели и не хотел ни во что вкладываться. Но Шинода уговорил меня поверить в эту идею и даже дал немного денег с условием, что я верну их, только если инвестиции окупятся. Он был очень убедителен. Убедительней, чем я, можешь такое представить?
Ася издевательски замотала головой.
– Затем я вернулся в Россию, а биткойн рос как на дрожжах. Сейчас вспомню… В тринадцатом году он стоил уже около тысячи долларов. А в семнадцатом оказалось, что мне больше не нужно беспокоиться о заработке, а только о перестраховке и диверсификации, то есть не класть всё в одну корзину. С тех пор я и вкладываю часть денег, заработанных на криптe, в разные другие сферы, вроде стройки и прочих бизнесов. Но в основном в стройку.
– Уверена, ты очень благодарен своему другу.
– Да, бесконечно. Был и буду. Он дал мне тогда всего лишь сто долларов, чтобы я закупился. А сегодня биткойн стоит… – я взял телефон и открыл на главной странице виджет с основными монетами, – шестьдесят шесть тысяч долларов за штуку.
Как ни странно, эта информация не сильно впечатлила Асю. Не цепляли её деньги. Совсем не цепляли.
– Так что да, Шинода в корне изменил мою жизнь. И свою тоже, но, к сожалению, он хоть и разбогател, как и я, но это его и погубило. Шинода умер от передозировки в Индонезии на острове Бали пять лет назад.
– Соболезную… – совсем не дежурно сказала Ася.
– Да, спасибо, хотя мы не были близкими людьми, просто связь держали. Но да, это оказались очень печальные известия. Он был хорошим парнем. Чокнутым немного, не от мира сего, но хорошим.
– А ты справился с богатством?
– Я не то чтобы сказочно богат…
– Смотря с чем сравнивать.
Меня почему-то рассмешило, как Ася дважды использовала один и тот же аргумент, когда говорили про её достаток и теперь про мой.
– И тем не менее? Ты справился?
– Хочешь знать, не имеешь ли дело с психом, слетевшим с катушек из-за денег? – сыронизировал я, и Ася кивнула, состроив важное лицо.
– Да, в том числе. Всё-таки этот псих возит меня с детьми на машине, так что хотелось бы знать.
Я снова засмеялся.
– Справки от врача у меня нет, уж прости, но я в порядке. Угрозу для общества не представляю. И в целом у меня определённо лучше получается, чем у Шиноды, судя по тому, что я до сих пор жив и вполне здоров, – отшутился я, уже почти не сомневаясь, что Ася что-нибудь да увидит в моих глазах. Надеюсь, она всё же не настолько ведьма, чтобы, всего лишь глядя на меня, узнать, как я однажды (или больше чем однажды?) хотел вышибить себе мозги.
Копать глубже Ася не стала. Видимо, и вправду что-то поняла.
– Теперь понятно, откуда у тебя время быть кучером.
– Дело не столько во времени, сколько в желании. Я всё равно нашёл бы возможность, – заметил я и насадил на вилку кусок бекона.
– Не сомневаюсь. А ты всегда был таким настойчивым?
– Эй, сейчас моя очередь задавать вопрос. Таковы правила.
– Ладно, спрашивай, – она важно кивнула.
– Какой твой любимый цвет?
Ася засмеялась.
30
Виктор
Оставшееся время мы доедали завтрак и обменивались вопросами-ответами на всё подряд. Как ни странно, но, словно сговорившись, серьёзных тем больше не касались.
Постепенно переместились в машину и за разговором так же незаметно телепортировались к дому Аси.
– …и последний вопрос. Когда Сеньку забирать?
– Позвонить должны. Может, скажут вечером приехать, а может, утром, пока не знаю.
– Зато ты знаешь, что делать, когда узнаешь время.
– Да, знаю. – Голос Аси звучал иронично. – Я уже смирилась, что у меня есть кучер.
– Ну вот и хорошо. Перевезём Сеньку, а там расскажешь, куда тебя ещё возить надо.
Ася даже не вздохнула обречённо, как раньше. И вправду смирилась.
– И напиши мне размер одежды. Своей и детей. Помнишь, я просил? И про еду тоже. Для ёжик-пати. Это важно.
– Ладно-ладно. Ёжик-пати. Я поняла. Это важно, – хихикнув, повторила Ася.
Мы распрощались, и, к моему удивлению, буквально минут через пять Ася таки прислала мне размеры одежды. И про еду тоже написала:
«Пацаны едят всё, что плохо лежит. А вот для Лики надо без глютена: есть подозрение на непереносимость. И лучше без арахиса, и без клубники, и без мёда. Юный аллергик растёт».
Соскучиться по Асе я и успел, и не успел одновременно, так как увиделись мы тем же вечером, после того как ей позвонили и сообщили, что Сеньку можно забирать.
За кошкой поехало всё семейство Збруевых. Дети, разумеется, не захотели оставаться дома и в ультимативном порядке, как объяснила мне Ася, поставили её перед фактом, что поедут с ней. Точнее, с нами.
Не знаю, в чём была причина, но то ли я успел притереться с детишками в прошлый раз, то ли у меня изменилось к ним отношение после рассказа Аси о детдоме, но, так или иначе, совместная поездка в этот раз далась мне намного легче. Гораздо, несоизмеримо, охренеть, как легче! Дети вели себя тише, задавали много вопросов, я отвечал, они внимательно слушали и даже не перебивали. Что-то и я спрашивал, местами для поддержания разговора, а местами и с искренним интересом.
И что было совсем удивительно: я даже в мыслях ни разу не назвал их ни спиногрызами, ни малолетними монстрами, ни как-либо иначе по-обидному.
Это была ощутимая перемена. Причём не единственная.
Что-то ещё изменилось. Что именно, я осознал только вечером, когда, оставшись наедине с собой, выбирал для чтения следующую книгу Аси.
Оказалось, всю дорогу туда и обратно я называл детей по именам, но что меня особенно впечатлило – дядей Витей звала меня не только Лика, но и близнецы.
Значит, парни явно дали мне зелёный свет. И это было чертовски хорошо. Потому что нет ничего лучше для достижения победы, чем иметь союзников.
Лучше, только если союзники – это ещё и любимые дети женщины, которую ты хочешь покорить.
31
Ася
Говоря откровенно, кое-что в Викторе меня даже восхищало. Нет, не умение делать деньги из воздуха – врачи или спасатели восхищали меня гораздо сильнее, чем работники банков, брокеры и прочие менеджеры. Как правильно называть Виктора, я понятия не имела и решила не спрашивать – это было неважно. Чем он занимается, я поняла, остальное не имеет значения. Какая разница, как называть уборщицу – клининг-менеджер или хаускипер, если в итоге это женщина, которая моет пол?
Я восхищалась способностью Виктора заинтересовывать собой, забалтывать и очаровывать. Особенно учитывая его внешность, далёкую от внешности короля красоты. Если бы Виктор напоминал какого-нибудь Генри Кавилла, то в этом не было бы ничего странного – красивый и обаятельный парень, подумаешь. Обладая отличными внешними данными, очаровать женщину несложно. Виктор же привлекал другими качествами, и на первом месте стоял именно его интеллект, по крайней мере лично для меня. На втором – умение слушать. Это вообще редкое качество, особенно, увы, среди мужчин. Говорить они любят, слушать – нет.
