Текст книги "Робинзоны (СИ)"

Автор книги: Марк Качим

Соавторы: Гелла Верона
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Признаться, Джерри никогда не было так страшно.

– Не буду мешать, – сказал Энди, берясь за дверную ручку. – Но не спеши с ответными действиями, ладно?

– Не уходи, – попросил Джерри, – давай пообедаем? – у него не хватило духу признаться, насколько он боится открывать конверт.

Энди, вероятно поняв чувства Джерри, вернулся к столу и демонстративно уткнулся в какой-то журнал, показывая, что совершенно не намерен любопытствовать. Задержав дыхание, Джерри разорвал конверт и достал письмо.

"Здравствуй, Джерри", – прочитал он и, отставив письмо, поспешно налил себе стакан воды, прежде чем читать дальше.

"Не знаю, насколько уместно это письмо, и хочешь ли ты вообще его читать, но после той мерзости, что я обнаружил сегодня в газетах, мне всё же захотелось сказать тебе пару слов. Ну, во-первых, я очень надеюсь, что ты больше не веришь во всю эту гомофобную чушь и понимаешь, что эти гадости написали узколобые ограниченные люди, которые ни черта не понимают ни в чувствах, ни в сексе, ни в любви, если уж на то пошло. А во-вторых… Джерри, ты замечательный человек. Пожалуйста, помни об этом.

Береги себя.

Твой Доминик.

P.S. В конверте билеты на концерт. Я пойму, если ты не придешь. В любом случае, можешь отдать их Кэтрин или ещё кому-нибудь"

Написать ответ Джерри не решался долго. Энди уже по второму или третьему кругу шерстил журнал, а он все сидел, подперев руками голову. Но потом все же решился.

"Доминик, здравствуй, – вывел он быстрым, угловатым почерком. От слишком сильного давления на бумаге оставались глубокие борозды, но сейчас Джерри было совершенно не до чистописания. – Спасибо.

Я с удовольствием приду на концерт, надеюсь, ты споешь одну из своих песен, тех, с острова, настоящих.

Твой (я все еще надеюсь стать гимнастом) Джерри.

P.S. Энди передает тебе привет"

Вызванная Саманта понятливо кивнула, когда Джерри уточнил, что письмо срочное и требует немедленной отправки. Джерри, чувствуя себя совершенно счастливым, выхватил из рук Энди измятую газету.

– Идем обедать, если не боишься, что тебя вместе со мной проклянут какие-нибудь поборники морали, – он широко улыбнулся, увидев в глазах сына немой вопрос. – Все хорошо. Он билеты прислал. Целых три. Так что если хочешь, пойдем втроем с Дунканом.

– Данкан, папа, – поправил Энди, улыбаясь. – Он бесится, когда его зовут Дунканом. Чёрт, ты не представляешь, как я рад, что могу наконец о нем рассказать! – он вскочил с места и порывисто обнял Джерри со спины.

– И я рад, – Джерри накрыл его руки своими, – идем!

Вопреки мрачным предсказаниям Джерри, никто не показывал в них пальцами и не выкрикивал проклятья вслед. Они совершенно спокойно пообедали в столовой, и все по-прежнему вежливо раскланивались с Джерри.

– Они что, не читают газет? – не выдержал Джерри, допивая чай. – Или это такая пытка – делать вид, что я по-прежнему доблестный начальник убойного, но сыпать проклятья исподтишка?

– Знаешь, а ведь многие очень не любят маму, – огорошил его Энди. – Думаю, большинство только порадуется, что ты наконец от неё ушел. Странно, конечно, что к парню, но тоже в какой-то степени логично. Кстати, а ты собираешься скрывать свои отношения с Домиником или как?

– Нет, – Джерри даже сам удивился, насколько легко оказалось ответить на вопрос, – если только этого не захочет Доминик, но, насколько я понял, он никогда не пытался скрывать свои предпочтения.

Он с нескрываемым удовольствием зачерпнул воздушные сливки над пудингом и тут же поперхнулся, вспомнив о фамилии Доминика.

– Если меня не убьет цунами, поднятое Мишель, – простонал он, откашлявшись, – то удавит Франко, это как пить дать!

– Вряд ли, – беспечно покачал головой Энди. – Мистер Хьюз никогда и ни при каких обстоятельствах слова дурного Доминику не скажет. У них классные отношения – Мистер Хьюз ему доверяет, а Доминик делает все, чтобы оправдать это доверие. То есть, если он делает что-то, что мистеру Хьюзу не нравится, то тому достаточно объяснений, почему Доминик так поступил. А тут, думаю, даже их не потребуется – очевидно же всё.

– Ну да, – улыбнулся Джерри, – но на мне он отыграется пусть не в заклятьях, так в злословии точно. Хотя, – пожевал он губами, – мне не привыкать.

Энди угрюмо кивнул, и Джерри захотелось пошутить, мол, смотри как я вовремя спалился перед Мишель – в пылу бракоразводного процесса того, что ее старший сын живет с мужчиной, она и не заметит – но не успел. В его кармане заверещал экстренный связной портал, настроенный только на нескольких людей.

– Купер, когда закончишь читать сегодняшний пасквиль, вспомни, что половина твоего отряда на больничные койки завалилась, – сказал Франко, и голос у него был уставший. – Я кое-что нашел и очень хочу тебе показать, пока следы не затерлись.

Спешно попрощавшись с Энди, Джерри отправился обратно на службу.

Франко встретил его, расхаживая по кабинету, и предупреждающе вскинул руку.

– Так, объятия и поздравления потом, – сказал язвительно. – Для начала поработаем.

– Прости, что потом?! – ошарашенно переспросил Джерри.

– Ну как же, ты же вроде теперь должен звать меня папочкой и всё такое, – хмыкнул Франко, но видя ещё большее непонимание, устало объяснил: – Доминик рассказал мне про остров, а увидев сегодня газеты, я понял, что вы с моим сыном решили строить счастливое совместное будущее… Или я поспешил с выводами?

– Нет, – замотал головой Джерри. – Мы, конечно, еще ничего такого не обсуждали, но… – он прикрыл глаза, вспоминая Доминика, его улыбку и непосредственность. – Хьюз, у тебя совершенно чудесный сын!

– Ну, не новость, – пробурчал Франко. – И, думаю, не стоит предупреждать, – от резкой смены тона с благодушного на угрожающий Джерри даже поежился, – что играть с ним я не позволю.

– А я и не собираюсь. – Джерри выдержал пристальный взгляд холодных серых глаз. – И если с лирикой ты, папочка, закончил, то давай о наших баранах, тьфу, о следователях.

– Яйца бы тебе отрезать, – вздохнул Франко, – да поздно. Теперь уже Доминик не простит. Раньше надо было озаботиться, курсе на шестом…

– Ничего, кастраты, как я слышал, и без яиц кончают, – холодно заметил Джерри. – От стимуляции простаты… – и резко замолчал, вдруг поняв, какую именно точку в его теле нащупал Доминик, и что именно он вчера отчаянно пытался потереть пальцами в ванной.

– Боже, – протянул Франко, не сводя глаз с отчаянно покрасневшего Джерри.

– Давай потом в язвительности поупражняемся! – огрызнулся Джерри. – Зачем звал-то? Явно не только о моих яйцах и простате судачить.

– Нет, но ты, Купер, рожден, чтобы меня бесить, – вздохнул Франко. – Но я все же умоляю тебя: никогда – слышишь?! – никогда больше не рассказывай мне о своей простате. Всё. Теперь о проклятье. Видишь эту хрень? – он бросил на стол обугленный металлический кругляш. – Это называется "Пенни Гримма", и должен тебе сказать…

Джерри, к своему стыду, пропустил первую часть объяснений, так что Хьюзу пришлось потом повторять, но зато сумел успокоиться и взять себя в руки. Подумать только, они с Франко не только не подрались, не поругались и даже не послали друг друга матом – о нет, они обсудили насущные проблемы кастратов и джеррину простату.

– Прости, давай сначала, – сказал он, перебивая Хьюза на середине слова. – Я прослушал.

– Купер, я тебя убью! – процедил Франко и, вздохнув, потер виски. – Это "Пенни Гримма"! Услышал?! Он используется для…

Джерри мысленно улыбнулся, решив, что Доминик все же немного похож на отца, и, решительно отбросив посторонние мысли, вслушался в объяснения.

Глава 12

Джерри стоял неподалеку от беснующейся толпы молоденьких девочек и никак не мог понять, что же заставляет их визжать, кричать и материться как грузчики. Нещадно отталкивая товарок, они стремились протиснуться как можно ближе к магическому барьеру, отделяющему сцену от зрительного зала. В отличии от них Джерри беспрепятственно преодолел его – наложенные на билет чары пропустили его в VIP-зону, и он ежесекундно ловил на себе неприязненные взгляды менее удачливых фанатов. До концерта оставалось еще несколько минут, а зрители уже пели хором какие-то песенки и скандировали:

– MinK! MinK!!!

Кто-то даже признавался в любви. Причем, если судить по тембру голоса, это был парень. Джерри тряхнул головой, отчаявшись понять эти странные чувства, и отвернулся к сцене, где как раз погасло техническое освещение, знаменуя начало концерта.

И если чувства фанатов Джерри понять не мог, то собственные вполне поддавались описанию: он до дрожи, до трясущихся поджилок, до ледяного кома в животе… волновался. С того утра, как проснулся в постели с Мишель, прошла уже целая неделя, и они с Домиником всё это время не виделись, если не считать многочисленных изнуряющих снов. А вот увидеть настоящего, живого Доминика перед собой во плоти сейчас было почти страшно. А что если там, на острове, он был совсем другим? Что будет, если Джерри увидит его здесь и сейчас, за пределами колдовского очарования пальм и песка, и не почувствует ничего? А что если сам Доминик вовсе не ждал, что он действительно придет…

Оглушительная барабанная дробь ударила по ушам, и толпа взорвалась визгом и криками, приветствуя выбежавших на сцену музыкантов, а Джерри весь напрягся. Вот сейчас… Вот уже сейчас…

Доминик вышел на сцену медленно, и толпа заорала ещё громче, но Джерри будто оглох. Он смотрел только на Доминика, одетого лишь в брюки – те самые, в которых он попал на остров. Доминик прошел к микрофону, цепко оглядывая VIP-зону, пропустил пару проигрышей, высматривая что-то в толпе, и наконец нашел взглядом Джерри.

Сердце пропустило удар, а потом забилось в бешеном ритме – это был тот самый Доминик с пляжа. Его Доминик. Он улыбался не толпе, а только Джерри.

Неизвестно, сколько они так простояли, глядя друг другу в глаза, но постепенно крики фанатов из восхищенных стали недоуменными. Тогда Доминик поднял руку, призывая их к тишине, и, ко всеобщему изумлению, сделал знак музыкантам перестать играть.

– Добрый вечер, друзья, – сказал, вернувшись к микрофону. Толпа снова заревела, но Доминик приложил палец к губам, прося тишины. – Я знаю, вы все ожидали немного иного, но надеюсь, вы меня простите, потому что сегодня я хочу спеть песню, которая мне действительно нравится.

Один из музыкантов удивленно его окликнул, но Доминик покачал головой, снова нашел глазами Джерри и, вдохнув побольше воздуха, запел в полной тишине.

Джерри, казалось, забыл как дышать. Сейчас на сцене был не MinK, эту песню пел именно Доминик Хьюз. Над притихшим от неожиданности стадионом лилась акапелло удивительная по красоте песня, выводимая сильным чистым голосом*.

У Джерри по спине побежали мурашки. Он держал глазами взгляд Доминика и даже успел забыть о том, что сейчас они не одни. Потому бешеный рев восхищения и одобрения, пронесшийся по стадиону, едва Доминик пропел несколько фраз, стал для него полной неожиданностью.

Доминик поднял руки, прося всех замолчать, опустился на колени перед шагнувшему к самой сцене Джерри и продолжил петь под негромкий аккомпанемент сориентировавшихся музыкантов. Вокруг начали раздаваться недоуменные шепотки, на Джерри стали показывать пальцем, но тот не обращал ни на кого внимания, завороженно глядя Доминику в глаза. До боли, до судорог в пальцах хотелось его обнять, закрыть поцелуем рот, обрывая песню, ну или хотя бы прикоснуться мимолетно губами к губам – только чтобы почувствовать, как они дрогнут, отвечая. Доминик был так близко – при желании Джерри мог дотянуться до его колена, но разве это удовлетворило бы жажду прикосновений?.. Будто понимая и разделяя его чувства, Доминик протянул к нему руку, беря высокую чистую ноту, и Джерри не выдержал – мощно оттолкнулся, зацепился за край сцены, подтянулся и поцеловал подавшегося навстречу Доминика под гомон изумленной толпы.

И тут же пожалел об этом – больше всего на свете ему хотелось сейчас стащить Доминика со сцены и отправиться куда-нибудь, где они будут только вдвоем. Доминик, вздохнув, отпрянул от Джерри, смотря на него голодным, горящим взглядом.

– Концерт… – простонал Джерри. – Давай, разорви их! – он качнул головой назад, где уже визжала от восторга многоликая толпа

Доминик кивнул, улыбнулся и под рев толпы снова его поцеловал.

– Дамы и господа, меня только что попросили порвать зал, – сказал в микрофон, не сводя глаз со спрыгнувшего на пол Джерри. – Поэтому, если вы готовы, то МЫ НАЧИНАЕМ! – проорал во весь голос, и музыканты грянули музыку – совершенно иную, не такую, как Джерри слышал на свадьбе – тяжелую, громкую, ритмичную и на удивление мелодичную**.

Зал притих. Доминик, прикрыв глаза, начал звонко петь, поддерживаемый хриплым речитативом клавишника. Джерри даже чуть расслабился – несмотря на угрожающую музыку, эта песня поражала уже только словами – Доминик пел об усталости быть пешкой в чужих руках и желании измениться, не покоряться судьбе. И вдруг тембр его голоса резко изменился с почти академического вокала до крика на грани разрыва голосовых связок.

Зрители, в отличие от не на шутку перепугавшегося Джерри, разом взревели, заходясь в едином восхищенном вопле. Доминик тянул невозможно высокую, надрывную ноту так легко и непринужденно, словно пил родниковую воду.

Эта музыка и эта песня были совершенно на похожи на кошачье мяуканье, и дело было даже не в том, что сегодня Джерри был предвзят. Он слушал и слушал, ловя каждое слово, каждую ноту, понимая, что эта песня из разряда тех, что врезаются в память после первого прослушивания, и искренне недоумевая, почему Доминик не пел ничего подобного на свадьбе Кэтрин. За первой песней последовала другая, совсем иная по стилю и звучанию, но такая же заводная и запоминающаяся. Потом третья, четвертая и так далее. "Кошачье мяуканье" тоже было, но теперь оно воспринималось Джерри скорее в юмористическом ключе, как подтрунивание Доминика над самим собой, и услышав одну из таких песен, он наконец понял, почему на свадьбе звучали именно они – легкие, заводные, призванные развеселить толпу. Тяжелый рок, а именно его, как оказалось, исполнял MinK, был бы совершенно неуместен среди почтенных джентльменов и их чопорных жен.

К концу концерта Доминик был мокрый как из-под душа, хоть и постоянно вытирался полотенцем. Зал безумствовал, подпевая за ним или просто оглушительно хлопая. Джерри стоял, тяжело опершись на парапет. Признаться честно, он не ожидал от этого концерта ничего подобного. Чужие эмоции кружились в воздухе, обволакивая и норовя задушить с непривычки. Но Доминик купался в них, как саламандра в огне. За без малого три часа он ни разу не присел и останавливался только чтобы попить воды или поклониться в ответ на особо рьяные овации.

Наконец очередная песня закончилась, но музыканты все продолжали играть, а зал зашелся в едином порыве, скандируя сценическое имя Доминика на все лады. Доминик улыбался, отставив микрофон, буквально светясь в лучах софитов, и Джерри так на него засмотрелся, что не сразу увидел Энди и Данкана, пробившихся к нему с другого конца VIP-зоны.

– Ну что, как ощущения? – проорал Энди ему на ухо.

– Почему мне никто не сказал, – крикнул Джерри, – что он исполняет такое? И как ты уговорил его петь тот ужас на свадьбе?

Данкан, криво ухмыльнувшись, наклонился к другому уху Джерри.

– Мы с ним поспорили, – он немного виновато улыбнуться, – что его вырвет от трех часов попсы.

Джерри, улыбнулся.

– Мерлин, вы повзрослеете когда-нибудь? На что спорили-то?

– Эээээ… – тут Энди и Данкан переглянулись и замялись. Вид у них был странно виноватым.

– И? – поднажал Джерри, предчувствуя, что ответ ему не понравится.

– На свидание, – неохотно признался Энди. – И поцелуй. Патрик сказал, что мол против природы не попрешь, и Доминик не сможет себя насиловать этой музыкой, тогда они и поспорили, что если Дом выигрывает пари, то наш до мозга костей гетеросексуальный Патрик пойдет с ним на свидание.

– Ну и как? – музыканты как раз закончили играть, и во внезапно наступившей тишине голос Джерри прозвучал излишне громко. – Патрик уже подкрасил губки, прихорашиваясь?

Ревность душной и липкой волной прокатилась от макушки до пяток, заставляя сжать кулаки. Это было глупо и неправильно – ведь по сути Доминик не давал ему никаких обещаний, но заставить себя думать о Хьюзе и Фишере спокойно он не мог.

– Мистер Купер, – жалобно посмотрел на него Данкан, – не злитесь, пожалуйста, это же все было до того как… Ну вы поняли.

– Я не злюсь, – сквозь зубы процедил Джерри, изо всех сил зажмурив глаза, – я просто…

Договорить он не успел. Закончив концерт, сгибающийся под тяжестью подаренных ему букетов, Доминик спрыгнул со сцены, осыпав мрачную троицу дождем выпавших из рук цветов.

Его тут же окружили фанаты из VIP-зоны, а те, что остались за барьером, обиженно заревели, но Доминик решительно покачал головой, сказал что-то, и люди расступились – видимо, билеты в VIP-зону нельзя было купить за деньги, и публика там собралась адекватная.

Благодарно улыбнувшись, Доминик взмахнул рукой, и с потолка посыпались открытки с автографами – неожиданный, и судя по поднявшемуся визгу, крайне приятный подарок.

До Джерри и Энди с Данканом он дошел уже беспрепятственно.

– Привет, – сказал тихо, обращаясь ко всем, но глядя только на Джерри. – Ты все же пришел…

– Да, – почти шепотом ответил Джерри, мгновенно успокаиваясь. Ну правда, чего он взъелся? – Ты очень здорово пел! Теперь я даже не знаю, что мне нравится больше – твои арии или это.

Доминик смущенно улыбнулся, зачем-то облизал губы, да так и застыл, когда Джерри неосознанно повторил его жест.

– Ээ… Ну, думаю, нам пора, – сказал Энди немного насмешливо. – Если кто-то вообще заметил, что мы тут были. Пока, пап, пока, Дом. Ты был нереально крут, как всегда!

Доминик с явным трудом оторвал взгляд от Джерри и посмотрел на Энди.

– Ох, прости, Большой Ди, – выдохнул виновато, протягивая ему руку. – Спасибо, что пришел. И ты, Данкан, – он хлопнул Фишера по плечу. – Ну что, уши в трубочку не свернулись?

– Нет, за столько лет, что ты пугаешь нас своими воплями, я почти привык, – ухмыльнулся Данкан, – а если серьезно, сегодня было что-то совершенно сумасшедшее!

Он хотел было еще что-то сказать, но Энди, подмигнув Джерри, утащил его к выходу.

– Доминик, я… – начал было Джерри, чуть помявшись, но Хьюз оборвал его, неожиданно взяв за руку.

– Не здесь, – покачал головой и достал что-то из кармана. – У меня есть небольшой сюрприз…

Он улыбнулся, активируя портал, и после долгого, скручивающего кишки перемещения, Джерри не поверил сначала своим ушам, а потом и глазам – перед ним плескался, заигрывая волнами с прибрежным песком, бескрайний синий океан.

– Неужели? – пробормотал, оглядываясь.

И пусть говорят, что все тропические острова похожи друг на друга, этот Джерри узнал бы из тысячи. Даже не по испещренной глубокими зарубками пальме-календарю и приветливо распахнувшему полог шатру. Казалось, что каждая песчинка пляжа стала доброй знакомой, и теперь здоровается с ним, набиваясь в ботинки и приятно щекоча.

– Что-то мне подсказывает, что джинны-исполнители желаний мне знакомы, – беззлобно, скорее благодарно проворчал Джерри, – это что, откуп за проигранное пари? – не сумел он удержаться от колкости.

– Какое пари? – недоуменно хлопнул ресницами Доминик, но потом, видимо, вспомнил и коротко рассмеялся. – А, ты про свадьбу Кэтрин? Да ну, брось. Это все шутка была. Но зато после того как ты их на разборки дернул, Патрик и Данкан прижали меня к стенке и все вытрясли, а вчера принесли портключ со словами: "отмазывать от тюрьмы сам будешь". Так что вот, – он развернулся к Джерри и потянул его за руку к себе. – Буду отмазывать… – и отчего-то несмело, медленно потянулся к его губам, будто давая шанс передумать.

Джерри не ждал ни секунды, жадно впиваясь в его рот, с нажимом проводя языком по обветренным после долгого пения губам, нежно, но нетерпеливо раздвигая их. Доминик чуть слышно охнул, крепко обнял его и не менее пылко ответил на поцелуй.

– Кстати о всякого рода смазываниях, – вспомнил Джерри, когда дышать стало нечем и поневоле пришлось прерваться, – нужно найти и выжать кокос, пока мы еще не забрались в кровать.

Доминик вытаращился на него и засмеялся, откинув голову.

– Джер-рии! – протянул он с неприкрытой нежностью. – Тебя по-прежнему хочется иногда чем-нибудь стукнуть. Кокос! Ну надо же… Ну пошли искать, если хочешь, – он хмыкнул. – Но открою один секрет: я захватил с собой смазку.

– Готовился, – фыркнул Джерри. – А условия остались прежними, или мы можем сейчас… – он замялся, подбирая правильное слово, – заняться любовью, потом искупаться, выспаться и неспешно предаться разврату с утра?

На Доминике было преступно много одежды – штаны и торчащие из-под низкого пояса трусы. Джерри, едва сдерживаясь, чтобы не разметать раздражающие его тряпки на мелкие клочки, запустил руки под них, обхватывая по-прежнему совсем не "булочные" ягодицы.

– Никаких условий, – решительно открестился Доминик. – Можем оставаться, сколько захотим. Тем более, завтра суббота… – говоря, он стал расстегивать на Джерри рубашку, но потом вдруг остановился, вскидывая голову. – Черт, как же я соскучился! – выпалил скороговоркой и снова приник к его губам в лихорадочном жарком поцелуе.

Джерри позволил Доминику тормошить и тискать себя, отвечая на поцелуй с не меньшим пылом.

– Если бы ты знал, – проговорил он, долгое время спустя, – как я боялся никогда этого не услышать!

Доминик стиснул его изо всех сил и, помолчав, признался:

– Я до последнего не верил, что ты придешь. Даже после письма. Дворецкий сказал, что ты заходил, но не остался, и я решил, что ты не хочешь меня видеть.

– Я думал, что не нужен тебе… Доминик, мы два идиота, ты знаешь? – Джерри улыбнулся, но вмиг снова стал серьезным. – А почему ты написал мне после той статьи? Что изменилось?

– Ну… Я просто хотел тебя поддержать, – Доминик смущенно покусал губы. – А еще подумал, что раз ты так быстро сбежал от жены, то, возможно, у меня есть шанс…

– Шанс у тебя был независимо от того, выгнала бы меня Мишель или нет, – мягко ответил Джерри и потянулся к губам Доминика, языком освобождая пухлую нижнюю из капкана зубов и легонько зализывая припухлости укусов, – а она меня именно выгнала, застав в ванной с пальцами в собственной заднице.

– Она что?.. О, ведьмы шабаша! – Доминик не сдержался и рассмеялся прямо ему в губы. – Кажется, ты соскучился даже больше меня. И значительно раньше, – он лукаво улыбнулся и снова занялся его рубашкой. – А знаешь, – сказал чуть напряженно. – А я ведь почти не думал о сексе. Нет, правда. Ну то есть думал иногда вечерами. А остальное время… Остальное время я просто думал о тебе.

– То есть, вечерами ты обо мне не думал, да? – лукаво ухмыльнулся Джерри. Он сознательно подталкивал Доминика рассказать. – И да, – он снова стал серьезным, – я соскучился по тебе сразу же, как только понял, что вернулся в Лондон. В свою супружескую кровать. Без тебя.

– Что ж, тогда предлагаю… – Доминик рывком стащил с него рубашку и взялся за брюки. – Предлагаю вернуться в нашу, не совсем, правда, супружескую, кровать, и я покажу тебе наглядно, о чем мечтал вечерами.

Попав в этот шатер впервые, Джерри и понятия не имел, что будет так рад вернуться сюда.

– Я, как всегда, у стенки? – он улыбнулся, залез, вопреки своим словам, в самую середину кровати и засунул очки под подушку.

Прежде чем последовать за ним, Доминик помедлил, а потом буквально обрушился на Джерри, сгребая его в охапку и пряча голову у него на груди. Он ничего не говорил, но этот жест был красноречивее любых слов.

Джерри прижимал Доминика к себе, чувствуя, как бешено бьется в его груди сердце. Он гладил его по голове и плечам, но хотелось гораздо большего.

– Если тебе дороги эти портки, – хрипло сказал Джерри и звонко шлепнул по упругой хьюзовской ягодице, – то снимай их сам! И поскорее!

Доминик вздрогнул, приподнялся на локтях и всмотрелся в его лицо.

– Значит, просто секс? – спросил медленно. – Что ж, ладно… – и, рывком поднявшись, стал раздеваться.

Джерри оторопел. Доминик, холодно сверкая глазами, уже разделся до одних узких трусов. Молча и совершенно безразлично, словно у врача.

Рванув вперед, Джерри постарался обнять Доминика за талию, но зрение снова сыграло с ним злую шутку – без очков в полумраке тропических сумерек, он промахнулся мимо и мешком свалился с кровати, в тщетной попытке удержаться хватая Доминика за трусы и стягивая их едва ли не до колена.

– Если ты ожидал, что я встану на колено, – Джерри пришлось сдерживать себя, чтобы не застонать – он весьма ощутимо приложился спиной об угол кровати, – то вот я перед тобой ниц.

Доминик молчал, нависая над ним. Он не двигался с места, даже не натянув обратно трусы. И Джерри из его точки обзора открывался весьма впечатляющий вид. Понимая, что слова не смогут охладить обиду Доминика – а он обиделся всерьез, это Джерри понимал – даже признание в любви в этой ситуации прозвучит лишь как вымаливание секса, и никак не признание, он решил извиниться совсем необычным для себя способом.

Он поднялся на колени, обхватив Доминика за бедра, и нежно, почти невесомо лизнул головку расслабленного члена Доминика, пристально глядя ему в глаза.

Доминик дернулся всем телом и едва слышно охнул. Его член запульсировал от приливающей толчками крови, поднимаясь на глазах.

– Ладно, – выдохнул он, глядя на Джерри во все глаза. – Ладно! Пусть будет просто секс, черт бы тебя побрал.

– Конечно, – Джерри на короткое мгновение выпустил член Доминика из рта, – просто секс, просто сон в одной кровати и мы просто вместе. Не "потому" и "вопреки", а просто вместе.

И снова, пусть немного неловко и совсем неумело, но пылко насадился на член, шумно дыша и беспорядочно шаря руками по ногам и ягодицам Доминика.

Очень скоро у Доминика подломились колени, и он начал оседать на матрас, заваливаясь на спину.

Джерри аккуратно подхватил его, помог лечь, не ударившись, и уже без всяких помех занялся освоением нового для себя занятия. Член во рту чутко отзывался на ласку, подрагивая на языке, и собственный член как будто отвечал ему, посылая по телу волны возбуждения.

Он никогда не догадывался, что делать минет почти столь же приятно, как и получать его. На языке оседала пряная солоноватость, и Джерри машинально сглотнул ее. Член во рту тут же дернулся в ответ, прижимаясь к небу, а Доминик под ним застонал, выгибаясь и толкаясь глубже. Джерри не успел расслабить горло – просто не знал, как это делать – и, поперхнувшись, отпрянул.

– О черт, прости, – Доминик приподнялся на локтях смотря на него одновременно виновато и счастливо. – Я просто… Чёрт, Джерри, иди сюда! – он ухватил его за плечо и попытался подтянуть наверх. – Меня трясет всего ещё с концерта, совсем не могу контролировать себя!

Доминик втащил его на себя, оплетая руками и ногами и призывно толкаясь пахом.

– Прости, – Джерри провел кончиками пальцев по жестким от туши ресницам Доминика – сценический макияж он смыть не успел, и поднялся на локтях, отстраняясь. – Ты же три часа легкие рвал, а я на тебя набросился.

И стал подался вниз, намереваясь продолжить прерванный минет. Конечно, это было немного не то, на что он настроился, но, в конце концов они могут задержаться здесь на пару дней, а сегодня Доминик действительно слишком сильно устал.

– Боже, Джерри! – рыкнул Доминик, ловя его за волосы. – Я умоляю – нет, я буквально требую, чтобы ты на меня набросился! У меня ни одна мышца не напряжена, веришь? А лучше не верь – лучше убедись сам. Я ценю твой порыв, правда, – добавил почти жалобно. – Но я так долго ждал…

– А я не ждал? – рыкнул Джерри. – И нихуя это не благородный порыв, – уже тише продолжил он, – я хочу, понимаешь, хочу, чтобы ты меня трахнул. Чтобы моя задница хлюпала от смазки, и сочно шлепали твои яйца по мокрой коже.

– Блядь… – Доминик резко втянул носом воздух. – Блядь! – повторил с настоящим восторгом и навалился на Джерри, опрокидывая на пол, отчего тот крякнул, снова ударившись многострадальной спиной. – Если бы я знал, хрен бы я ждал эту гребаную неделю! – прорычал, срывая с него брюки. – Я думал, что ты в себе разобраться должен, а надо было найти тебя и завалить в тот же день!

– Да! – согласно кивнул головой Джерри.

Он взмахнул рукой, избавляясь от остатков одежды на обоих. Прикосновение кожи к коже было восхитительным и каким-то очень правильным. Вот такой и должен быть настоящий секс – промелькнула в голове Джерри тень воспоминания о почти бывшей супруге – открытым, непристойным, громким и лишенным каких бы то ни было рамок.

– Два идиота, – усмехнулся Доминик, устраиваясь между его ног и прижимая членом член. – Весь вечер трепыхаемся-трепыхаемся, а все без толку… – он выудил из кармана брюк припасенный тюбик со смазкой и в спешке отвинчивая крышку, пролил половину Джерри на живот. – Ну вот, – вздохнул удрученно. – Говорю же – идиот! – и без предупреждения скользнул холодным от смазки пальцем в сжавшийся от неожиданности анус.

– Оххх, – выдохнул Джерри почти испуганно, но тело послушно расслабилось, отлично запомнив те приятные ощущения, что принесли тонкие ласковые пальцы. – У-ммм, – он шире развел колени, давая Доминику лучший доступ, еще больше заводясь от собственной, совершенной в своей развратности, позы.

– Ох, черт! – вдруг прошептал Доминик и погладил его большим пальцем по яйцам. – Гладкие! – выдохнул, беззастенчиво разглядывая выбритую мошонку.

– Ага, – кивнул Джерри, – с них-то все и началось… Побрил, решил подрочить, – Доминик фыркнул, чуть дернувшись, и пальцы внутри Джерри с силой уперлись в самое чувствительное место. – И… тут… она, – рвано продолжил Джерри, запинаясь через слово и ловя ртом воздух, стараясь насадиться поглубже, чтобы догнать ускользающее удовольствие, – я так и кончил, глядя ей в глаза с пальцами в заднице. И кончу опять, – сорвался он на рык, – если ты не сунешь в нее наконец член.

– В кого, в твою жену? – съязвил Доминик и, улыбнувшись, быстро его поцеловал. Приподнялся на руках, сунул член в лужицу смазки на Джеррином животе и вдруг зажмурился. – Бля-я, – выдохнул удрученно. – Я сейчас кончу.

– Вот только посмей, – рявкнул Джерри, плотно, но не грубо обхватывая его мошонку и оттягивая вниз яички. И лишь почувствовав, что Хьюз чуть успокоился, Джерри отпустил его. – Сейчас центральная ария моей задницы!

– Ох, главное – не сфальшивить, – усмехнулся Доминик и аккуратно направил в него член. Приставил ко входу, чуть надавил, и замер, весь дрожа. – Джерри, расслабься, – простонал, зажмуриваясь. – Если буду протискиваться – точно кончу.