Текст книги "Робинзоны (СИ)"

Автор книги: Марк Качим

Соавторы: Гелла Верона
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Глава 6

Наконец солнце начало катиться к горизонту. Джерри оставил наполовину ощипанную пальму в покое и медленно побрел к морю. Высохший на теле пот неприятно стянул кожу, и очень сильно хотелось освежиться. Ласковые волны уже лизали пальцы, когда Джерри охнул и резко отпрыгнул в сторону – что-то больно впилось в подушечку большого пальца ноги. Проведя рукой, чтобы стряхнуть колючку, Джерри охнул еще раз, на этот раз громче – неведомая сила вцепилась ладонь и повисла холодной тяжестью. Поднеся руку ближе к глазам, Джерри наконец смог рассмотреть агрессора. Им оказался не слишком большой, но вполне интересный в гастрономическом плане краб. Отцепив острую клешню от себя, Джерри стащил с головы панаму и посадил туда добычу. Повесил ее на высокий сучок, он снова забрел в море, но теперь уже не дал прищемить себя, а сразу хватал хорошо заметных на фоне белесо бликующей от лунного света воды темных крабов.

Чтобы доверху наполнить импровизированную корзинку, потребовалось совсем немного времени. Джерри аккуратно снял с дерева тяжеленную панаму и весело заорал:

– Доминик, смотри, у нас будет… – его голос потонул в шуме морского бриза. Острым ножом по сердцу полоснуло беспокойство – впервые Хьюз не пошел за ним. И он там в одиночестве уже черт знает сколько времени…

Матерясь на все лады и называя себя херовым пуританином, Джерри быстрым шагом направился обратно, боясь только одного – не найти Доминика неподалеку от шатра.

Но его опасения не оправдались – Хьюз сидел, понурив плечи, все у той же пальмы. Костер давно прогорел, и только темный круг напоминал о том, что он когда-то был

– Доминик… – Джерри замялся, не зная, что сказать дальше. – А я крабов наловил, – и потряс панамкой.

– А я трусы надел, – в тон ему ответил Доминик, не двигаясь с места.

– Ты боишься, что я на тебя наброшусь? – от неожиданности Джерри выпустил изрядно завядший за день лист из рук, и крабы колючим дождем посыпались ему на ноги.

– Нет, как и ты, перечисляю достижения дня, – Доминик с некоторым трудом поднялся и стал ловить убегающих крабов.

Джерри окинул его взглядом, насколько это было возможно в почти полной темноте, почесал живот и спокойно сказал:

– Мне твои лысые яйца больше не мешают – привык, так что можешь проветривать свои недоопрелости и дальше, – и вдруг забеспокоился, – а ты черепашьи из костра вынул? Жрать охота!

Доминик окинул его внимательным взглядом и стиснул зубы. Ну и что теперь? Делать вид, что ничего не случилось? Забыть и забить?

– Вынул, но они давно остыли, – сказал он ровным голосом. – А крабов жарить не на чем, солнце-то зашло.

– Крабы и до завтра подождут, только сложить бы их во что-нибудь, – протянул Джерри, исподтишка поглядывая на Доминика. Тот явно надулся, но обсуждать произошедшее сейчас было выше его сил. – Ведро из-под шампанского подойдет, – выдавил он наконец, отчаянно не понимая, как дальше общаться с Хьюзом.

Доминик кивнул, сходил до стола за ведерком, и вдвоем с Джерри они быстро набили его крабами. Доминик приладил сверху пару толстых листьев, придавил их кокосом и решил, что добыча до утра не сбежит.

– Соль, – протянул Куперу тарелку и наощупь выудил из песка пару яиц. – Хотя по мне сырые вкуснее.

– Один раз так сырых наелся, – скривился Джерри, – что по сей день не хочется. А за соль спасибо!

Он осторожно отряхнул с яйца песок и очистил скорлупу.

– Это ты с вареными сравниваешь, – положил яйцо на тарелку, ловко разрезал его на идеальные четвертушки, присыпал крупинками соли и подхватил самый красивый кусочек, с аппетитно подрумянившимся белком и ярким желтком, – а вот такие, с дымком попробуй! – и протянул его Доминику.

Тот посмотрел сначала на яйцо, потом на Джерри, потом снова на яйцо, и аккуратно взял его двумя пальцами.

– Спасибо, – отчеканил чуть ли не по слогам, закинул яйцо в рот и проглотил почти не жуя.

– Доминик, – позвал его Джерри, едва ли не кожей чувствуя идущие от него волны напряжения. – Доминик! – повторил он чуть громче, но так и не дождался хоть какой-то реакции.

Аппетит пропал, но Джерри заставил себя доесть, потому что силы были нужны. Он уже хотел отправиться в шатер, чтобы завернувшись в покрывало, уснуть, желательно ни о чем не думая, когда со стороны моря раздался знакомый свист.

– Дельфины! – он дернул Хьюза за руку, срываясь с места.

Радуясь возможности привнести в этот крайне противоречивый и ставший откровенно унылым вечер что-то позитивное, он потащил Доминика к морю. Впрочем, тот не сопротивлялся, а даже наоборот, сам прибавил ходу, и в воду они забежали, держась за руки.

– Джерри! – вдруг вскрикнул Доминик, резко останавливаясь. – Вода! Она светится!

Джерри замер, любуясь невиданной по красоте картиной – в переливающихся серебром волнах плескались, о чем-то переговариваясь дельфины. По всей видимости, это была та же стая, что и в прошлый раз, потому что завидев людей, он дружной гурьбой поплыли к ним, подставляя бока и спины.

– Наверное, это из-за луны, – Джерри совсем не знал, почему так бывает, но он не чувствовал угрозы от этой странной, светящейся воды. Он смело шагнул подальше в воду, играя с дельфинами.

Как и в прошлый раз, они возились в воде не меньше часа, а благодарные дельфины даже покатали их на себе. Когда же стая уплыла, насвистывая "слова" прощания на все лады так громко, что их было слышно даже тогда, когда спин с округлыми плавниками уже было не разглядеть, Доминик сел в воду у берега и стал переливать её из ладони в ладонь, любуясь.

А Джерри стоял по пояс в воде, совсем позабыв об обгоревшей спине, и зачарованно смотрел на Доминика. Казалось, он играет не с водой, а с жидким серебром. Джерри против своей воли подмечал и ладную фигуру, и пропорционально развитые мышцы, и элегантные, плавные движения.

– Пойдем спать, – наконец нарушил он не тягостное больше молчание. – Становится прохладно, – и подойдя к Доминику, протянул ему руку.

Доминик посмотрел на него снизу вверх, прищурившись так, будто за спиной Джерри ярко светило солнце, схватился за предложенную руку и легко поднялся на ноги. У Купера на груди, шее и в волосах мерцали капельки светящейся воды, и до зубовного скрежета хотелось обнять его по-настоящему, поцеловать – тоже по-настоящему, а не как в той жалкой пародии, что была до этого. Но Доминик не сделал ни того, ни другого. Пальмы тут, конечно, не было, чтобы снова стукнуться об неё спиной, но быть снова грубо отброшенным в сторону, он не хотел.

– Пойдём, – сказал просто, высвободил руку и пошёл к шатру.

Почувствовав, что за этот длинный день неимоверно устал, Джерри молча забрался на свое место у стены и завернулся в покрывало. Доминик долго возился, выжимая трусы и развешивая их на спинке, потом педантично взбивал подушки и наконец улегся. Буквально через минуту его дыхание стало глубоким и размеренным, и Джерри тоже поддался Морфею, с радостью проваливаясь в его объятия. И таким правильным казалось подкатиться под бок к Доминику и крепко обхватить его поперек груди.

* * *

Его разбудил луч света, настойчиво забирающийся под веки.

– Мишель, я просил, не открывай шторы, – проворчал Джерри, крепче прижимая к себе горячее обнаженное тело. – Я встаю через минуту, – прошептал он куда-то в пушистые волосы и зарылся в них носом.

И как сигнал тревоги в голове рванула мысль – его жутко закомплексованная и изрядно располневшая с годами жена не может быть такой упругой и голой. Потом в памяти словно включались лампочки – Джерри вспомнил, что он на острове в компании Доминика Хьюза. И именно его он так крепко обнимает сейчас со спины, прижимаясь пахом к упругой заднице.

Джерри не рванул прочь только из-за боязни разбудить Доминика и в очередной раз нарваться на поток язвительных подколок. Врать о том, что он обнял его, потому что соскучился по жене, Джерри отчего-то не хотел. Мишель никогда не позволяла обнимать ее во время сна, говоря, что от Джерри слишком жарко. И вот теперь Джерри знал точно только одно – ему безумно нравилось лежать вот так, прижимаясь к Доминику, чувствуя, как он дышит, и вдыхая запах его кожи. Было в этом что-то недопустимое, запретное, и… удивительно правильное.

Отчаявшись разобраться в себе и своих чувствах, Джерри пошевелился, убирая руку, и конечно разбудил своей возней Доминика.

Хьюз открыл глаза, чуть повернулся, удивленно глянув на Джерри, хмыкнул и вдруг сладко потянулся, напрягая все мышцы и с силой толкаясь ему в пах ставшей на мгновение совсем твердой задницей.

– Хьюз, – хриплым со сна голосом протянул Джерри, отчаянно борясь с неожиданно сильным возбуждением, внезапно накрывшем его горячей волной и вот-вот грозящем сообщить о себе крепким стояком, – я же ведь могу и поддаться на провокацию, никогда не думал?

Но отстраняться не спешил, все же надеясь, что эрекции удастся избежать.

– Ты правда думаешь, что меня это пугает? – вкрадчивым и хриплым со сна голосом поинтересовался Доминик. – И потом, я не провоцировал. Себе дороже – ищи тебя потом по всему острову.

– Да что меня искать, сам приду, да еще и с добычей, – ссориться этим странным утром не хотелось совсем, но беззаботность и первобытная обнаженность раскрепощали и развязывали язык. Член все же напрягся, и на то, что Доминик не заметит упирающуюся ему в задницу твердость, Джерри не поставил бы и монеты. – Уверен, что не пугает? – и он еще сильнее прижался к Доминику, давая полнее ощутить его весьма внушительные размеры.

– Ещё немного, и я решу, что это предложение, – очень серьёзно сказал Доминик, а Джерри, ненароком глянув вниз, заворожено наблюдал, как стремительно, толчками встаёт его член.

– Тогда надо подниматься, – пробормотал он, – пока ты не разочаровался.

Он поспешно, даже суетливо выбрался из кровати. Рука сама собой потянулась к висящим на спинке трусам, чтобы хоть как-то прикрыться от изучающего взгляда серых глаз, но Джерри заставил себя этого не делать. В очередной раз споткнувшись у порога, он вышел прочь и направился к роднику. Ледяная ванна – это сейчас было бы очень кстати.

Когда он вернулся, Доминик возился с костром, пытаясь его разжечь. Взгляд сам собой зацепился за чуть мятые трусы на нем, и Джерри подивился сам себе: настолько чужеродной казалась ему теперь одежда на Хьюзе.

– Давай я, – он отобрал у Доминика бокал, с помощью которого им удалось вчера разжечь огонь, и попытался снова найти нужный угол.

Вскоре костер уже весело пылал, и Джерри потянулся за ведерком с крабами. Доминик опять выпаривал соль, время от временим украдкой поправляя не слишком удобные сценические трусы, то и дело залезавшие в задницу.

– Послушай, – не выдержал Джерри, когда очередная такая поправка закончилась звонким шлепком резинки по телу, – ты правда не понимаешь или делаешь это специально?

– И чего же я не понимаю? – поинтересовался Доминик, прищурившись.

– Ты привлекал мое внимание куда меньше, расхаживая здесь в чем мать родила, чем теперь, когда то и дело трогаешь себя за яйца! – выпалил Джерри и со свистом рассек воздух тесаком, врубая его в ствол раскидистого дерева, усыпанного душистыми цветами.

А потом, с некоторым трудом выдернув лезвие из упругой влажной древесины, еще дважды повторил свой маневр, врубаясь в ствол на добрые пару дюймов в глубину.

– По-моему, я уже говорили тебе про эгоцентризм, – холодно отозвался Доминик. – Не всё в этом мире делается для привлечения твоего внимания! У меня просто начала обгорать задница, и я не хочу доводить дело до подгузников из банановых листьев. Что, черт возьми, ты делаешь с несчастным деревом?

– Календарь, – ответил Джерри, слегка устыдившись. – А то я уже с трудом вспомнил, какой сегодня день. И я могу намазать тебя кокосом, – он отбросил тесак в сторону и занялся поиском камней подходящей формы, чтобы соорудить что-то наподобие очага.

– Блядь! – зарычал Доминик и, подскочив к нему, резко развернул к себе за локоть. – Мажь! – заорал, сдергивая трусы. – Давай, намажь мне маслом жопу, ты, придурок! Ты думаешь, что я железный, что ли?! То орешь тут на меня, то шарахаешься, то обкончаешь всего, то строишь из себя хуй знает что! Заебал!

Джерри отошел от отклячившего задницу Доминика, но лишь для того чтобы выбрать из принесенных вчера кокосов наиболее тяжелый, что означало его спелость, ухватил тесак и со всей дури рубанул по ореху. Удар получился такой силы, что срубленная верхушка улетела на песок.

Потом Джерри невозмутимо вылил содержимое скорлупы на хьюзовские ягодицы, и правда слишком розовые, зашвырнул пустой кокос куда-то в кусты и припечатал:

– Я, в общем-то тоже не железный, и кто-то у нас тут тоже мастак вздрочнуть во сне, – и спокойно занялся крабами, опять перегружая их в панамку, чтобы в ведре принести и вскипятить воду.

Взбешенный Доминик натянул трусы и буквально вырвал у него панаму с крабами, поправляя тех, чтобы не разбежались.

– Морскую набирай, – процедил сквозь зубы. – Их в морской варят.

– А я-то и не знал, – вопреки собственным обещаниям, Джерри повысил-таки голос, – и сейчас набрал бы родниковой, чтобы солить потом!

И почти бегом кинулся к морю, зачерпнул воды и с таким остервенением шмякнул ведро на камни, что значительная часть воды выплеснулась, угрожая затушить костер.

– Я в джунгли, может, найду лук или картошку, – рявкнул он, и уже успокаиваясь, гораздо тише добавил: – А чем с неудобными трусами мучиться, штаны бы отрезал. Жалко своих – бери мои, дарю!

И зашагал прочь, прихватив тесак и наволочку.

– Стой, идиот, – вздохнул Доминик устало. – Какая в джунглях картошка? Да и если б даже была, вряд ли получился бы хороший суп с панцирями. А если я даже и дрочил, то никто не заставлял тебя на это смотреть, – закончил нелогично.

– Заставлял, – убежденно ответил Джерри, – ты же с краю лежал, вот было здорово, если б ты проснулся с собственной рукой на своем же члене, а со спины я на тебя лезу?

– Да, здорово! – рявкнул снова Доминик. – Уж точно не огорчился бы! – он сжал кулаки и, резко развернувшись, пошел к шатру.

– А вот я в следующий раз так и сделаю! – проорал вслед ему Джерри и уселся на песок.

Вода в ведре закипела, но опускать туда крабов, зная, что разозленный Доминик есть точно не придет, было просто глупо. Потому он просто сидел на солнцепеке, мечтая только об одном – чтобы этот вынужденный отпуск поскорее закончился.

***

Лежать в бездействии было чертовски утомляюще, но видеть Купера или брать с него пример, бегая по острову, как бешеная обезьяна, Доминик был не намерен. Лучше всего было успокоиться и перестать наконец думать о сексе, но это пока не получалось. Да и нужно ли это? Как только Доминик действительно успокаивался, чёртов Купер снова говорил или делал что-то такое, что иначе как провокацию расценивать было решительно невозможно.

– Ещё раз так сделает, и я его трахну! – наконец решил Доминик и встал с постели. Живот уже сводило от голода, и дожидаться, пока начнутся голодные обмороки, он не собирался.

Унылый Купер нашелся возле костра. Доминик подошел и молча водрузил ведро на угли.

– Водяное перемирие? – негромко спросил Джерри и воспринял угрюмое молчание Доминика как согласие. – Неужели здесь никаких овощей нельзя найти? – почти тоскливо спросил он. – Я уже даже по брюкве соскучился, не говоря уж о рагу из баранины с картошкой, или блинчиках на завтрак.

Доминик не ответил, только гулко сглотнул, и Джерри посчитал за благо тему привычной кухни больше не развивать. Под растерянным взглядом Доминика он одного за другим погрузил крабов в кипяток и тщательно перемешал удобной бамбуковой палкой, чтобы прогрелись равномернее.

Ракообразные стремительно меняли цвет, и Джерри ощутил, насколько же он проголодался. Но гораздо больше урчащего желудка его сейчас тревожило совсем другое. Доминик реагировал на него слишком остро. Даже если брать в расчет его предпочтения в сексе, которых он абсолютно не скрывал, и возраст – а о гиперсексуальности в двадцать с небольшим Джерри знал на собственном опыте. Но все равно реакции были слишком острыми, взрывными и непредсказуемыми. Ответ напрашивался сам собой – Доминику он, похоже, нравился. Настолько, что тот даже был не прочь с ним переспать.

Джерри оторопело замер, неотрывно смотря на огонь. Ничего хорошего подобное открытие принести не могло, и как себя вести с учетом новых обстоятельств, он решительно не знал. Игнорировать Доминика здесь, на необитаемом острове, когда приходится спать в одной постели и вместе добывать пищу, было нереально, да и как-то глупо. Пообещав себе впредь думать, что он говорит и делает, Джерри, снял ведро с огня, обмотав ручку каким-то листом, и насколько смог, осторожно слил кипяток.

– Есть будем прямо на пляже или за стол пойдем? – сухо спросил он все еще насупленного Доминика.

– Не вижу смысла строить из себя хрен знает что, – покачал головой Доминик. Он сходил к столу за тарелками, поровну разложил на них крабов, ловко хватая их двумя палочками, подал одну тарелку Куперу и сел возле любимой пальмы. Подумав немного, вырыл в песке глубокую ямку и пояснил: – Бросай сюда очистки, потом закопаем.

Подумав, что и такой мир лучше войны, Джерри сел рядом, но на весьма почтительном расстоянии от Доминика, положил между ними небольшой плоский камень и тесак, и принялся за еду.

Крабы были вкусными. Нет, не так, ВКУСНЫМИ. Джерри с неимоверным удовольствием выбирал ароматное нежное мясо из панцирей, при необходимости разбивая жёсткий хитин тяжелой рукоятью ножа, и то и дело слизывал текущий по рукам сок.

– Если хочешь, можно сегодня еще раз сходить на охоту, – осоловело протянул он, когда они с Домиником захоронили остатки от своей трапезы, – на той стороне острова их море!

– Можно, но только если до вечера нам больше ничего не удастся поймать, – согласился Доминик. – Предлагаю попробовать порыбачить. Я видел где-то заросли бамбука, можно сделать острогу.

– Попробуем, – кивнул Джерри, – но только когда спадет зной. Прости, но похоже организм решил отоспаться за все неотгулянные отпуска! – и он, закинув в рот несколько кусочков ананаса, мастерски разделанного Домиником, поднялся на ноги, потягиваясь. – Я к роднику попить и спать.

– Ну-ну, соберёшься дрочить во сне – позови, полюбуюсь, – фыркнул Доминик.

– Увы, – пожал плечами Джерри, – вдохновения нет – ты же в трусах… – и поднял на Доминика растерянный взгляд. Недолго он держал самому себе данное обещание. – Оторви мне язык! – простонал он и поспешно скрылся за пальмами по направлению к роднику.

Доминик усмехнулся, тряхнув волосами, и встал. Хорошее настроение стремительно возвращалось и не только благодаря сытному завтраку.

Решив, что уж чего-чего, а спать пока точно не хочется, он развернулся в противоположную от Купера сторону и пошел искать бамбук. Маяться бездельем изрядно надоело, и он решил провести время с пользой.

Глава 7

Проснулся Джерри, когда почти всегда стоящее в зените солнце уже чуточку сместилось к горизонту. При этом он чувствовал себя свежим и отдохнувшим, но также чувствовал, что бессонница ночью ему не грозит. Наверное, организм и вправду решил взять свое, и отдыхал, раз уж представилась такая возможность. Рассеянно почесав ощутимо отросшую щетину, Джерри потянулся и пошел искать Доминика.

Идти пришлось далеко, и Джерри даже начал беспокоиться, не утоп бы ненароком единственный наследник Хьюзов, когда заприметил увенчанную свежей банановой панамой голову и голые, уже почти шоколадного цвета плечи и спину, торчавшие из воды в маленькой лагуне. Чутье бойца, много лет проводившего милые семейные вечера в засадах и облавах, подсказало, что шуметь и отвлекать Доминика сейчас нельзя. Потому Джерри просто наблюдал.

Поначалу казалось, что Доминик просто стоит, задумавшись, но по напряженной спине и побелевшим костяшкам пальцев, державших тонкий стебель бамбука, было ясно, что тот выжидает. Вдруг он быстро воткнул палку в воду перед собой и приглушенно выругался, очевидно, промахнувшись. Джерри ушел в тень, ничем не выдав своего присутствия. Было что-то захватывающее в этом противостоянии городского избалованного мальчишки и хитрой дикой рыбы.

Доминик промахнулся еще пару раз, и Джерри уже встал было, чтобы прийти на помощь незадачливому рыбаку, но тут Хьюз совершил особенно резкое движение и вдруг радостно вскрикнул, опуская руки в воду и вытягивая на воздух отчаянно бьющуюся на остроге внушительного размера рыбину.

Поддавшись наплыву эмоций, Джерри оглушительно свистнул, и тут же встретился взглядом с обернувшимся Домиником. Серые глаза светились радостью и озорством, несмотря на то, что Доминик явно устал.

– Уговорил, – улыбнулся Джерри, забирая у него улов, – чищу и готовлю я. Ты молодец! – добавил он с чувством.

– Да я охрененен! – выдохнул Доминик, с явным наслаждением выбираясь на берег. – Я всё это время торчал в море, и это первая тварь, которую мне удалось поймать!

Он дошел до тени и, охнув, опустился на корточки.

– О, мои колени! – простонал жалобно. – О, моя спина!

– Поплавай немного в теплой воде, должно помочь расслабиться – посоветовал Джерри, снимая с остроги бьющуюся рыбу. – Ого, да тут фунта три, если не больше, – прикинул он вес трофея. – Это будет полноценным ужином, и я даже знаю, как его приготовлю!

– Как? – заинтересованно посмотрел на него Доминик. – А плавать я не буду. Я воду уже видеть не могу! У меня уже скоро перепонки вырастут!

– Тогда просто посиди на песочке, – кивнул Джерри.

Вместе они вернулись к шатру, и Джерри начал колдовать над уловом. Для начала разворошил едва тлеющие угли и добавил нового хвороста, чуть подул, оживляя пламя. Потом ловко очистил чешую и выпотрошил рыбину, основательно натер ее солью. Оторвал молодой и сочный банановый лист, тщательно завернул в него рыбу, перевязал как бандероль тонкой лианой и сунул сверток в костер, тут же прикопав его песком, гася пламя.

– Через полчаса рыба в собственном соку будет готова, – известил он, – но вот картошки жареной к ней точно не хватает!

– Ну уж нет, никакой картошки, – поспешно открестился Доминик. – Такой прекрасный шанс сбросить пару кило.

Вместо ответа Джерри окинул его взглядом. В теле Хьюза жир если и был, то Джерри его не заметил. Доминик был похож на гепарда – сухой и поджарый, сильный и стремительный.

– Ну-ну, – не удержался Джерри от соблазна съязвить. – Только смотри, еще пару килограммов в минус, и вместо задницы у тебя будет разделочная доска.

– Зато ещё пару в плюс, и будет сдобная булочка, – скривился Доминик. – Уж лучше я сейчас сброшу, а потом с удовольствием наберу обратно уже в Лондоне. Я же сладкое страсть как люблю, а вот нельзя, – он вздохнул.

– Ты меня прости, – прищурился Джерри, – но я знаю несколько поколений твоей семьи. И все они как на подбор вешалки. Хотя твой отец в юности мог слопать пол-торта, и не поправлялся ни на грамм.

– Выглядеть то он, может, и выглядел, но ты же его не щупал, – резонно заметил Доминик. – На ощупь после пол-торта точно булочки! И потом, ему-то шестнадцать было, а мне двадцать три! В шестнадцать я тоже о булочках ещё не думал.

Вместо ответа Джерри подошел к лежащему на новой порции листьев Доминику, рывком перевернул его на живот и с силой провел ладонями от загривка по спине вниз, к крестцу и ягодицам. Внешность полностью совпадала с тактильными ощущениями – никакой "булочности" там не было и в помине. Даже привыкший к ощущению собственного тренированного тела под ладонями, когда намыливался в душе или растирал гудящие после нагрузок мускулы, Джерри крякнул – под теплой гладкой кожей были натянуты стальные канаты сухих мышц.

– Еще пара кило в минус пойдет из мышечной ткани, – строго предупредил он, не спеша убирать руки с поясницы Доминика. – Потеряешь легко, а закачать обратно будет трудно. И вернется именно жир, дряблый и трясущийся, как поплывший студень.

– Ага, студень, понял, – поспешно согласился Доминик и вдруг простонал: – Ещё-ё! Сделай так ещё раз! – и прогнулся по его руками, подставляя спину.

– А я говорил, поплавай! – наставительно проворчал Джерри, но послушно пробежался пальцами вверх, чтобы потом опять вернуться к пояснице. – Все, массаж вечером, потому что после него только в постель! – и, оттянув по аппетитной пятой точке ладонью, поспешно поднялся, проверяя, как там себя чувствует рыба.

Впрочем, рыба не нуждалась в его присутствии, но Джерри упорно ковырял песок. От ощущения молодого, сильного тела под руками горели ладони, а в паху потяжелело. Трусы он так и не надел, и теперь оставалось только сидеть на корточках, зажав резко отвердевший член между животом и коленями, дожидаясь, пока эмоции улягутся сами собой. Виноват ли был этот чудной остров, сам Доминик, открытый и непосредственный, или скучная, пресная супружеская спальня, но Джерри поймал себя на мысли, что зря вчера он оттолкнул Доминика, так поспешно разорвав поцелуй.

– Вечером в постель – так и запишем, – хмыкнул Доминик, тоже не спеша вставать, и Джерри стало мучительно интересно, испытывал ли Хьюз такие же проблемы, что и он. Или тот просто отдыхал? Наверное, стесняться стояка Доминик не стал бы… или стал? Ручаться было невозможно. С одной стороны, Доминик был непосредственен настолько, что Джерри мог бы только мечтать о том, чтобы Мишель позаимствовала хотя бы четверть этого чудесного качества, а с другой – всё же достаточно тактичен, чтобы не смущать его совсем уж откровенно. В конце концов, кроме того совсем подросткового поцелуя, Доминик ни разу не проявил инициативу, хотя наверняка догадывался: стоило поднажать, и Джерри бы сломался.

Джерри просидел, наверное, с четверть часа, прежде чем возбуждение спало.

– Думаю, рыба уже почти отбыла в костре положенные ей срок, – с трудом поднимаясь из неудобной позы, проговорил он. – Я за тарелками.

Пока он ходил к столу, Доминик успел откопать банановый сверток и, видимо, обжечься, потому что теперь невнятно матерился, сунув палец в рот.

– Ёпанайя уйня, – сказал он, увидев Джерри, и яростно сверкнул глазами.

– Дай посмотрю, – Джерри так поспешно взял его за руку, что палец выскользнул изо рта Доминика с неприличным влажным причмокиванием. Впрочем, сейчас Джерри было не до этого – хоть кожа на подушечке и была ярко-красная, ожог, к его облегчению, был не слишком серьезным. – Пустяки, – ободрил он, – сейчас подую, и пройдет, – и немедленно выполнил обещание, тихонько дунув на мокрый от слюны палец.

– Я тебе сейчас в морду дам, – предупредил Доминик удивительно спокойно. – Что мне надо сделать, чтобы ты понял наконец, что я не твой сын?

– Дать в морду и не лезть голыми руками куда попало, – тем же тоном ответил Джерри. – Сам знаешь, медикаментов тут нет и случись чего – подохнешь от сепсиса на моих руках.

Резко отвернувшись, он ловко подцепил ножом сверток и перенес его на холодный песок. Потом разрезал лиану и лист, давая пару выйти.

Доминик терпеливо дождался, когда рыба немного остынет и Джерри переложит половину себе на тарелку, а потом ловко выдернул свою порцию вместе с банановым листом из-под занесенной вилки.

– Я буду есть так! – заявил весело и тут же ухватил пальцами плавник, собрал с него губами мясо и зажмурился от удовольствия. – Вкуснотища!

Джерри оставалось только покачать головой. Мгновенные смены настроения Доминика от агрессии к веселью просто сбивали с толку. Отчаявшись понять, что творится в белобрысой голове, Джерри всецело отдался ужину.

– Если так пойдет и дальше, голодная смерть нам не грозит, – сыто заключил он, когда рыба была съедена. – Интересно, а сегодня море засветится?

– Не знаю, – Доминик кинул взгляд на безмятежную водную гладь, будто она могла дать ответ. – Я вообще такое первый раз видел, хотя знал, что так бывает. А что? Думаешь, так проще будет ловить крабов?

– О, узнаю фамильный хьюзовский аппетит! – беззлобно улыбнулся Джерри. – Только закончил одну трапезу, уже думаешь о следующей. Пойдем пройдемся до пляжа, где я их вчера ловил, глядишь, и иллюминация включится.

Джерри тщательно засыпал песком кострище и пошел догонять ушедшего вперед Доминика.

– Как думаешь, нас вообще найдут? – негромко поинтересовался Доминик, когда Джерри с ним поравнялся. – Мне, правда, спешить некуда, но это странно, что никто не пришел до сих пор, тебе не кажется?

– Возможно, Кэтрин и Джейсон намеревались провести здесь некоторое время, – предположил Джерри, – хотя в таком случае еда регулярно бы обновлялась. Наверное, все же есть какое-то условие для возвращения, – признал он. – Может, зачатие ребенка или еще что-нибудь в этом роде. В таком случае разыскивающие нас смогут пробить чары, ведь куда и почему мы пропали, уже понятно, но на это могут уйти месяцы.

– Господи, – нервно хихикнул Доминик. – Умоляю, пусть это будет не зачатие ребенка! Этого мы просто физически не сможем сделать, а два месяца даже в таком райском месте – это как-то многовато.

– Не поверишь, но я с тобой полностью согласен! – Джерри швырнул в море пустую ракушку. – Еще недельку я бы отоспался, но потом хочу домой! К овсянке и пудингу!

– И к жене? – ляпнул Доминик и осёкся. – Извини, – бросил резко. – Не моё дело.

– Да ладно, – весело ответил Джерри. – Поговорить о женах – первая тема для всех посиделок с парнями, так что я привык. Как привык и к жене… – он резко стал серьезным. – Страшная вещь – привычка в браке, она убивает настоящие чувства.

Некоторое время они шли молча: Доминик – загребая ногами воду и поднимая тучи брызг, Джерри – сосредоточенно смотря под ноги.

– Моим родителям привычка не мешает, – после паузы сказал притихший Доминик. – Я их не раз заставал в недвусмысленных позах по всему поместью, а смотрят они друг на друга, будто только вчера на первое свидание сходили.

– Это редкий дар, – Джерри вздохнул, – и обладающий им – самый богатый и счастливый человек на свете.

– Ты так говоришь, что мне тебя уже жалко, – с сочувствием посмотрел на него Доминик. – Неужто, всё так плохо?

– Нет, почему же, – с немалой долей удивления протянул Джерри. – Так живут большинство семейных пар. Очень сложно через всю жизнь пронести новизну ощущений, да и немногие этого хотят. Это трудно, хотя и стоит того.

– В общем, всё плохо, – нелогично констатировал Доминик. – Вот поэтому я никогда не женюсь.

– А как же твои родители? А если и в твоем браке будут такие отношения? – не унимался Джерри. – Откуда такая категоричность?

– А ты не догадываешься? – усмехнулся Доминик, бросая на него лукавый взгляд.

– Это необязательно должна быть женщина, – Джерри надолго замолчал, с интересом прислушиваясь к самому себе. Еще неделю назад об однополых отношениях он мог сказать только одно – это неправильно и противоестественно. Но этот остров и его крабами и взбесившимися тыквами, с голозадым Хьюзом, чешущим бока дельфинам, беспощадно ломали, казалось, незыблемые устои. – Я говорю не о браке как институте, а о чувствах, – смог он наконец загнать мысли в слова. – Понимаешь?