Текст книги "Агент на месте"
Автор книги: Марк Грени
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)
Как только она прибыла, Малик сказал ей, что президент Аззам хотел поговорить с ней по спутниковому телефону, но она удивила всех, сказав, что просто слишком устала и взволнована, чтобы говорить. Она попросила Малика передать сообщение о том, что, слава Богу, ее спасли и она невредима, и она поговорит с ним утром. Для Бьянки было очевидно, что Малик не хотел разочаровывать Аззама, но также было ясно, что он не хотел обидеть женщину, у которой, очевидно, были особые отношения с президентом, поэтому он неохотно уступил этому и предложил ей консервы, от которых она отказалась, и воду в бутылках, которую она взяла с собой в свое импровизированное жилище.
Рима предупредила ее, что кто-то из этой группы работал с Шакирой и был вовлечен в попытку убийства ИГИЛ. Но даже несмотря на то, что Рима не указала на привлекательного светловолосого мужчину с Запада, стоявшего в дальнем конце склада, Бьянка Медина решила, что все сирийцы работали на Малика, а Малик определенно был в сирийских разведывательных службах. Это оставляло две возможности относительно личности человека, работающего на Шакиру Аззам.
Там был грубоватый мужчина, который не сказал ей ни слова во время поездки с поля на склад, и блондин… Она подумала, что он может быть швейцарцем из-за его акцента и выбора слов. Он пожал ей руку и сказал, что сам Ахмед направил его сюда, в Париж, чтобы помочь с ее выздоровлением.
Он казался искренним, но она встречала много мужчин, которые могли очаровывать и обманывать одновременно.
Она не осмеливалась никому ничего сказать о том, что рассказала ей Рима. Любой намек на то, что Халаби позволили ей сбежать или передали ей информацию, навел бы людей Ахмеда на мысль, что она была замешана в собственном исчезновении. Если не сразу, то хотя бы постфактум.
Она просто легла на свою маленькую раскладушку и уставилась на стропила в десяти метрах над ней. Она подумала об американце в Дамаске, о Джамале и о том, что Рима рассказала ей и показала ей о преступлениях Ахмеда Аззама, и она задалась вопросом, что, черт возьми, ей теперь делать.
* * *
Себастьян Дрекслер пристально посмотрел через двадцать метров пыльного складского пола на красивую молодую женщину, лежащую на раскладушке, едва видимую через отверстие в простынях, свисающих с нее. Он оглядел ее длинное, стройное телосложение с ног до головы, затем пофантазировал о том, как прямо сейчас вытаскивает пистолет из кармана пальто, выпускает пулю в ее восхитительное тело, а затем разворачивается и убивает людей Малика идеально подобранными пулями в их головы. Затем он мог бы сжечь это здание дотла и сесть на следующий поезд до Берна, или Цюриха, или Гштаада, или Лаутербруннена.
Конечно, это была фантазия. Здесь все еще оставалось одиннадцать операторов ГИС, девять из которых были достаточно здоровы, чтобы эффективно сражаться.
Нет… Дрекслеру придется подождать, но он не думал, что ему придется ждать слишком долго.
Представится возможность убить Бьянку, когда они отправятся на восток; он просто должен быть готов воспользоваться этим.
Размышляя о предстоящих часах и днях, он посмотрел на свой телефон и увидел, что у него четыре пропущенных звонка и текстовое сообщение в зашифрованном приложении связи. Он открыл сообщение.
Ответь на свой гребаный звонок.
Это была первая леди. Он вздохнул, долго и тяжело, потому что ему придется позвонить и сообщить ей новость о том, что Бьянка все еще жива и, по крайней мере, сейчас, она окружена мужчинами, которые отдали бы свои жизни, чтобы защитить ее.
Он подошел к темному дальнему углу склада и набрал номер ее спутникового телефона.
Шакира ответила после первого гудка. «Черт возьми, Себастьян!»
Я тоже по тебе скучал, подумал он. «Женщина была найдена».
«Живой или мертвый?»
«В настоящее время она жива. У меня есть план, чтобы».
«Сегодня ночью в Меззе произошла перестрелка. В Западных виллах. Мужчина сбежал. Это в новостях, и я попросил своих сотрудников сообщать мне новости из ГИС».
Дрекслер был совершенно сбит с толку и понятия не имел, как это связано с ним. «Подождите. Какой мужчина? О чем ты говоришь?»
«Они говорят, что этот человек похитил ребенка после драки с силами безопасности! Он убил нескольких офицеров службы безопасности БААС и еще больше сил NDF, которые преследовали его, пока он не исчез».
«Кем был этот ребенок?» Дрекслер спросил, но он знал ответ.
«По телевидению ничего не говорят о личности жертв, но они бы этого не сделали, не так ли?»
Глаза Дрекслера закрылись, он зажмурился и так же крепко сжал телефонную трубку. Теперь он понимал, понимал даже лучше, чем Шакира, что происходит. «Высококвалифицированный убийца, который может проникнуть в Сирию и похитить ребенка президента. На этой Земле есть только один человек, который подходит под это описание».
«Кто он?»
«Они называют его Серым человеком. Он американец».
«Что он делает в Сирии?»
«Очевидно, он работал на семью Халаби».
Шакира ахнула. «Человек, который спас Бьянку в Париже?»
«Один и тот же. А затем он отправился в Дамаск, чтобы спасти ее сына».
Шакира сказала: «Как только Бьянка умрет, это не будет иметь значения. Он может показать ребенка на CNN, мне все равно. Ахмед не признает, что он его отец».
Дрекслер не ответил.
«Когда ты это сделаешь?» Когда ты ее убьешь?»
«Мне сказали, что мы вылетаем в Сербию утром. Там мы будем ждать, пока нам пришлют документы, чтобы мы могли продолжить путь в Россию. Оттуда мы вернемся домой. Я позабочусь обо всем, прежде чем мы отправимся в Россию».
«Тебе было бы лучше», – сказала Шакира.
Дрекслер передал первой леди еще несколько обещаний, что все скоро закончится, и они снова будут вместе. Затем он повесил трубку и, подняв глаза, увидел стоящего над ним Анри Соважа.
Дрекслер был не в настроении. «Что?» – спросил я.
«Почему я все еще здесь? Я сделал все, о чем вы просили».
Дрекслер знал, что Малик был единственным, кто мог освободить Соважа на данный момент, и Дрекслер полагал, что единственная причина, по которой Малик еще не освободил Соважа, заключалась в том, что Малик собирался в какой-то момент выстрелить французскому полицейскому в голову и выбросить его тело в грязное поле, просто чтобы покончить с одним из многих компромиссов прошлой недели.
Дрекслер ничего этого не говорил. Вместо этого ему в голову пришла идея. «Генри… Возможно, ты этого не знаешь, но ты крайне важен для этой операции, и прямо сейчас ты обладаешь властью».
«О чем, черт возьми, ты говоришь?»
«Возможно, вы уже поняли, что следующий этап включает возвращение Медины в Сирию. Для этого нам нужно проехать через всю Европу. У меня нет учетных данных, которые могут пройти проверку, как и у Малика. В отличие от меня, он находится здесь, в Европе, легально, но как только Рима и Тарек будут найдены мертвыми в том доме, на людей с сирийскими дипломатическими верительными грамотами, путешествующих по Европе, будут смотреть с величайшим подозрением».
«Какое это имеет отношение ко мне?»
«Вы гражданин Франции и сотрудник правоохранительных органов. Если бы вы поехали с нами, вы могли бы облегчить любые наши сделки в аэропортах, при случайных встречах с полицией или другими лицами. Вы могли бы пойти и закупить припасы, арендовать машины и тому подобное. С точки зрения логистики вы оказали бы огромную помощь».
«И в процессе я бы еще больше обвинил себя в этом преступлении?»
«Мой дорогой капитан, на данном этапе игры, я полагаю, вы уже увязли настолько глубоко, насколько это возможно. Почему бы не заработать, скажем, еще сто тысяч евро в процессе? Эти деньги могли бы помочь вам, когда вы переведете свою жизнь в более безопасное для вас место».
Соваж просто пристально посмотрел на Дрекслера. Наконец он сказал: «Двести пятьдесят тысяч евро».
Дрекслер не предполагал, что Анри Соваж увидит пятьдесят центов из тех денег, о которых они говорили, так что это был чисто гипотетический разговор. Но французу он сказал: «Двести. Это будет двухдневная работа. Максимум трое. Тогда у тебя будет остаток твоей жизни».
Соваж не выглядел счастливым, но Дрекслер сомневался, что этот человек когда-либо выглядел счастливым. Он медленно кивнул. «Отлично. Но максимум три дня, а потом я вернусь».
«Согласен». На самом деле Дрекслеру не нужен был француз в поездке; он мог сам позаботиться о любых логистических мероприятиях, используя свою силу убеждения и обаяния, но он видел, как Соваж может оказаться полезным.
Самолет приземлится в аэропорту через несколько часов, и в нем смогут разместиться только четыре человека, не считая пилота. Это были сам Дрекслер, Малик, Медина и еще один человек. Швейцарский оперативник оказался бы в воздухе, вокруг него было бы меньше угроз и больше возможностей разобраться с Бьянкой Мединой.
Если бы Дрекслеру удалось убить пассажиров и разбить самолет, и если бы обугленные останки Соважа были найдены в обломках тлеющего самолета, разбившегося на горе или где-то по пути отсюда туда, и если бы в упомянутых останках были найдены часы, очки и другие личные вещи Дрекслера, то Шакира подумала бы, что Дрекслер погиб вместе с Мединой.
Это удовлетворило бы Стефана Майера из банка, это удовлетворило бы Шакиру Аззам, и это более чем удовлетворило бы самого Дрекслера.
Точно так же, как Дрекслер использовал мертвое тело финского фотографа, чтобы попасть в Европу, он воспользуется мертвым телом детектива французской полиции, чтобы окончательно освободиться от Шакиры Аззам.
Теперь единственной реальной заботой, которая у него была, было выяснить, где, черт возьми, он мог найти парашют между этим моментом и тем, когда он сядет в самолет утром.
ГЛАВА 54
Корт приказал Саддики высадить его в трехстах ярдах от дыры в воротах базы «Дезерт Хоукс», и остаток пути он проделал пешком.
Он пролез через дыру после пяти минут открывания металлических звеньев, затем на животе прополз по грязи за сараем рядом с автопарком. Он отряхнулся, а затем, когда почувствовал, что путь свободен, перебежал улицу. Затем он пробирался в тени через ряд за рядом металлических зданий, пока не вернулся в казармы КВА.
Проникнуть на объект оказалось так же просто, как и сбежать, если не больше, потому что в четыре утра в этом районе почти ничего не происходило.
Он увидел, что в комнате команды выключен свет, и проскользнул внутрь, направляясь к задней части казармы.
Свет здесь тоже был выключен; дюжина мужчин лежали на своих койках, и некоторые храпели.
Когда Корт направился к своей койке, он был удивлен, увидев, что и Сондерс, и Броз уже вернулись на базу после того, как их подобрали полицейские и ополченцы Национальных сил обороны. Он не видел Брунетти или Андерса нигде в комнате, но он подумал, что сломанный нос Брунетти мог иметь какое-то отношение к их отсутствию.
Он сел на свою койку и, сняв рубашку, запихнул ее в рюкзак. Как только он наклонился, чтобы развязать ботинки, он услышал стук в заднюю дверь казармы. Люди КВА вокруг него вскочили со своих коек, хватая при этом винтовки и пистолеты.
Сондерс первым подошел к двери и выглянул наружу, затем отпер и распахнул ее.
Четверо офицеров «Дезерт Хоукс» агрессивно вошли в комнату, а за ними несколько вооруженных милиционеров. Наемники в нижнем белье навели оружие на вновь прибывших в суматохе, и раздался обмен криками.
Корт увидел по действиям своих товарищей по команде, что, что бы, черт возьми, ни происходило, это определенно было не ночное происшествие.
Верхний свет зажегся, и Корт оказался в центре действия, стоя там без рубашки; на его худощавой верхней части туловища было несколько царапин и синяков, которые он заработал за последние несколько часов.
Ван Вик, руководитель южноафриканской группы KWA, сердито обратился к полковнику «Пустынных ястребов». «Что, черт возьми, все это значит?»
Сирийский офицер говорил на достаточно хорошем английском. «Сегодня ночью в районе Вестерн Виллас в районе Меззе произошло нападение. Мальчик и его опекун были похищены, и несколько сотрудников службы безопасности были убиты. Нам было приказано провести проверку кроватей, чтобы убедиться, что все подрядчики KWA присутствуют».
Ван Вик оглядел комнату. «У нас парень в больнице, и еще один там с ним. Все остальные присутствуют и учтены, так что мы, очевидно, не занимаемся похищением детей». Он ткнул пальцем в лицо полковнику, обращаясь с офицером милиции без всякого уважения к его званию. «Я хочу знать, почему вы подозреваете нас в совершении преступления на другом конце города».
Полковник хладнокровно ответил. «Сегодня вечером в баре в Старом городе Дамаска произошла драка между западными подрядчиками по обеспечению безопасности, персоналом российских ВВС и солдатами САА «Тигровые силы». Четверо мужчин из KWA были арестованы, но им не предъявили обвинений. Это говорит нам о том, что по крайней мере четверо из вас находились за пределами базы, в нескольких километрах от места нападения.
«В дополнение к этому, силы безопасности в Меззе сообщили полиции, что похититель обладал первоклассными способностями. Это провернула не повстанческая группа. Это был один человек. Он убил или ранил нескольких высококвалифицированных людей при совершении своего преступления».
Корт увидел, как Сондерс бросил быстрый взгляд в его сторону. Корт не встретился с ним взглядом.
Ван Вик сказал: «Послушайте, несколько парней вышли выпить. Ничего страшного, но несколько тигров хотели затеять скандал. Их забрала полиция, но копы их отпустили».
Как он и опасался, один из молодых ополченцев указал на Корта. «Сэр… Остальные в нижнем белье. Но на этом его ботинки и брюки».
Все взгляды в комнате повернулись в сторону Корта.
Полковник спросил: «Откуда у вас эти отметины на теле?» Этот порез у тебя на голове?»
Корт сказал: «Вчера днем я был в действии по дороге из Латакии. Вы, должно быть, слышали об этом».
Полковник кивнул. «Я действительно слышал об этом. Но они выглядят свежее». Он подошел к Корту, оглядывая его с ног до головы.
«Да… Я тоже участвовал в драке в баре сегодня вечером».
Полковник, казалось, принял это объяснение, и Корт подумал, что опасность миновала, но хорватский подрядчик Броз заговорил. «Подожди минутку. Ты был единственным парнем, которого не арестовали. И когда мы вернулись сюда час назад, тебя не было на твоей койке. Где ты был последние четыре часа, Уэйд?»
Какой мудак, подумал Корт. Не было другой команды, с которой он мог бы выступать в любой другой части мира, где один товарищ по команде так быстро продал бы другого.
Эти наемники были жесткими людьми, которым было насрать на дух товарищества.
Корт огляделся вокруг. Он не мог драться со всеми этими парнями, и он не видел способа отговорить себя от этого.
Но именно тогда Сондерс сказал: «Он не ваш человек, джентльмены».
Теперь внимание в комнате переключилось на британского наемника, стоящего там в нижнем белье.
Сондерс сказал: «Скажи им, Уэйд».
Корт ничего не сказал.
«Все в порядке. Продолжайте, сейчас же. Скажи им, где ты был».
«Я. эм.» Корт подумал, что Сондерс пытался помочь, но это не сработало. «Я был…»
Сондерс взял управление на себя. «После того, как NDF доставили меня и Броза обратно на базу, Броз вернулся сюда, и я пошел в туалет. Не тот, что рядом с комнатой команды, а тот, что рядом с комнатой загрузки, в соседнем здании. Хотел немного тишины и покоя, чтобы посрать без всех остальных вонючих задниц. Я зашел в туалет, бросил один взгляд и повернулся обратно.
«Этот ублюдок прямо там выблевывал свои кишки в раковину, но это было и по всему полу. Скажи мне, что ты убрал это дерьмо, Уэйд».
«Э-э… да. Я так и сделал. Даже намека на то, что что-то произошло, нет», – ответил Корт.
Полковник «Пустынных ястребов» обратился в суд. Чтобы убедиться, что он понимает английский сленг, он спросил: «Вы были больны? Рвота?»
Сондерс ответил за него: «Да. Что-то завладело им. Это либо убийство, либо выпивка, либо еда».
Через мгновение Корт пожал плечами. «Дело не в убийстве».
Броз недоверчиво посмотрел на Сондерса. «Вы сказали нам, что этот человек действительно может драться. Он появляется сегодня вечером, исчезает, а позже приходят сирийцы и говорят нам, что кто-то с особыми навыками похитил ребенка. Вы уверены, что видели его после того, как мы вернулись из полицейского участка? Потому что я чертовски уверен, что этого не делал».
«На могиле моей матери», – сказал Сондерс.
Полковник снова обратился к суду. «Если вас не арестовали вместе с остальными, как вы вернулись на базу?»
Корт и глазом не моргнул. «Встретил девушку на улице перед баром, которая говорила по-английски. Я рассказал ей, что произошло. Подумал, что она могла бы помочь мне поймать такси обратно, но она предложила отвезти меня сама. Пытался заплатить ей, но она не захотела их брать.»
«Девушка, как ее зовут?» – спросил полковник.
«Я не спрашивал. Меня просто нужно было подвезти».
Броз и Сондерс теперь оба смотрели в суд. Они знали, что Валид был их водителем, и он не дал себя арестовать, поэтому они решили, что Корт вернулся бы на базу вместе с ним. Но даже при том, что его история сбила их с толку, они не собирались говорить ничего о Валиде в присутствии полковника, что могло навлечь на него неприятности.
Дело было не в том, что они были добры. Нет, он был их пропуском за пределы базы, и они бы ничего не сделали, чтобы испортить эту установку.
Полковник «Пустынных ястребов» покинул комнату со своими людьми мгновение спустя, довольный, что может доложить своему начальству, что его высококвалифицированные контрактники не имели никакого отношения к каким-либо преступлениям в городе в тот вечер, за исключением того, что разбили несколько бутылок о головы на дискотеке.
Корт поинтересовался, сколько времени потребуется силам «Ястребов пустыни», чтобы выяснить, что Валида нигде нельзя найти, и какую опасность это может навлечь на его операцию.
Броз и Ван Вик спросили о Валиде, как только милиционеры вышли из комнаты. Корт только пожал плечами и сказал, что пошел искать его после боя, но понятия не имел, что с ним случилось.
* * *
Тридцать минут спустя Корт лежал на своей койке с открытыми глазами, уставившись в темноту над ним. У него в голове был миллион забот, но он не мог переварить их все, потому что знал, что эта долгая ночь еще не совсем закончилась.
Когда Сондерс появился, стоя над его койкой, Корт сказал себе, что наконец-то сможет разобраться с последней ниточкой своего бесконечно долгого первого дня в Сирии.
Корт, не говоря ни слова, сел, встал и последовал за Сондерсом в командную комнату. Они прошли через парадную дверь и целую минуту шли в темноте, прежде чем прибыли в уединенное место рядом с пустым складским помещением в пределах видимости от главных ворот.
Тут Сондерс повернулся и посмотрел ему в лицо. «Ты мог бы подумать о том, чтобы сказать спасибо».
«Благодарю вас».
«Да? Ну… я знал, что с тех пор, как ты попал сюда, ты не тот, за кого себя выдавал. Я прочитал резюме Грэма Уэйда, и ты, приятель, не он. То дерьмо, что было вчера на дороге? Ты не какой-нибудь старый, опустившийся канадский офицер, бывший пехотинец. Ты стреляешь, двигаешься и общаешься лучше, чем любой другой подрядчик, с которым я когда-либо работал в своей жизни».
«Ты тоже не сутулишься. Слушай, что ты скажешь, если завтра утром мы скажем друг другу, какие мы классные? Мне действительно нужно встать на дыбы».
Сондерс проигнорировал его. «Я знал, что ты что-то задумал. Все эти размышления о том, с кем мы дрались, как будто это, блядь, имеет значение здесь. Я догадался, что у тебя была другая цель в Сирии, помимо того, чтобы приехать и сражаться за «Ястребов», чтобы заработать зарплату. Я знал, но я не знал, было ли то, ради чего ты здесь, хорошим, плохим или безразличным».
«Я хороший парень», – съязвил Корт.
«Правильно. Похищение детей? Это точно сделает тебя святым».
«Я не имею никакого отношения к».
«Продай мне другого. Я сказал себе после контакта с Джабхат ан-Нусрой, что буду внимательно следить за тобой. Я так и сделал. На дискотеке я видел, как ты уходил с телефоном ублюдка из Тайгер Форс, а потом вернулся и все отрицал. Я наблюдал, как ты пытался затеять драку в баре. Не мог понять, в чем заключалась твоя игра, но когда мы вернулись сюда, а тебя все еще не было рядом, я пошел искать Валида. Он тоже не вернулся».
Сондерс продолжил: «Он был слишком чертовски зол, чтобы помочь с похищением, поэтому я полагаю, вам просто нужны были его колеса и форма. Это все?»
«Это ты пьяный, Сондерс».
«Не настолько пьян, чтобы заметить эту рану сбоку у тебя на голове. В баре у вас этого не было».
«Да… Я так и сделал».
«Ты не единственный человек здесь с мозгами, Уэйд. Я знаю, что ты сегодня подрабатывал. Итак… скажи мне. Кто эта маленькая дерьмовая птичка, которую ты подстрелил, а? Он принадлежит кому-то важному? Генерал, представитель партии Баас? Где вы его прячете?»
«Какого черта мне приходить сюда, чтобы похитить чьего-то ребенка?»
«Не знаю. Деньги, я полагаю. Мы были в полицейском участке, когда поступил звонок. Как только стало известно о ребенке, копы не смогли избавиться от нас достаточно быстро. Им пришлось иметь дело с настоящим преступлением. Чей бы ребенок ни был похищен, он был настолько важен, что вся полиция города спотыкалась друг о друга, разыскивая его. Должно быть, это хороший день для тебя».
Суд не ответил.
«Давай, чувак. Я могу выйти отсюда и пойти сказать полковнику, что, поразмыслив, в конце концов, это не тебя вырвало в туалете.»
Корт понял, что ему, возможно, придется убить Сондерса, чтобы заставить его молчать. Этот человек оказал ему услугу, но им можно было расходовать, если он пытался сделать что-либо, чтобы помешать Суду помочь в предоставлении разведданных о сирийском президенте.
Но потом Сондерс сказал кое-что, что все изменило.
«Прекрасно… Не говори мне. Но вот как это будет. Я хочу четверть выручки, не только за то, что снял с тебя оружие тридцать минут назад, но и за то, что помогу с твоим увольнением. Тебе удалось ускользнуть сегодня вечером, но ты не можешь сделать это, когда захочешь, особенно учитывая, что «Пустынные ястребы» теперь будут следить за тобой.»
Корт надеялся на такой поворот событий, но он продолжал притворяться, что не знает о похищении. «Опять… Мы должны собраться в шесть утра, могу я просто вернуться в барак и».
В глазах Сондерса мелькнуло понимание. «Подожди… У тебя не было времени уйти далеко после того, как ты похитил того ребенка. Где вы его прячете?»
Корт понял, что спорить с этим парнем бесполезно.
Сондерс улыбнулся. «Я решаю ваши проблемы. Куда направляется ребенок?»
Корт вздохнул. Он отказался от уловки. «На Западе».
Глаза британца стали дикими. «Трахни меня, приятель! Вы должны выслать его из страны? Ты что, совсем с ума сошел? Это непростая задача».
«Я не обязан этого делать. Мне просто нужно было забрать его оттуда, где он был, и доставить его куда-нибудь еще в городе. Я сделал это».
«Хорошо. Он сейчас где-нибудь в безопасности?»
«Это Сирия, Сондерс. Нигде не безопасно».
«Достаточно верно».
«Но, да. Я думаю, да. Моя работа выполнена, но мне не заплатят, пока он не выйдет».
Сондерс начал отвечать, но Корт прервал его. «И это означает, что вам не заплатят, пока он не выйдет. Завтра мы отправимся на север, выберемся отсюда, сделаем нашу работу, и когда мы вернемся в Дамаск, у меня должны быть деньги на счете, к которому я смогу получить доступ».
«Без фокусов, Уэйд».
Вся эта операция была ничем иным, как большим набором трюков, подумал Корт, но он просто кивнул англичанину, затем посмотрел на свои часы. «Если мне повезет, я смогу сегодня ночью минут двадцать поспать, прежде чем мне придется вставать и собирать свое снаряжение».
«Тогда приятных снов», – сказал Сондерс. «Но помните… я рассчитываю на долю за то, что произошло сегодня вечером».
«Вы ясно дали это понять», – сказал Корт.
Сондерс пружинистым шагом направился обратно к бараку, потому что думал, что так он сможет заработать немного денег.
Корт шел позади него, и ему пришло в голову, что трое сообщников в его схеме теперь состояли из сирийского врача без шпионского или военного опыта, француза, который либо обманул, либо повернулся спиной ко всем, с кем работал на прошлой неделе, и теперь наемника-головореза, который, казалось, был чертовски рад возможности принять участие в похищении ребенка, чтобы он мог быстро заработать немного наличных.
Он сказал себе, и не в первый раз за время этой операции, что единственный, на кого он может положиться, – это он сам.
ГЛАВА 55
Серый человек не мог уснуть. После того, как он пролежал в постели без сна всего несколько минут, свет снова зажегся, мужчины начали подниматься со своих коек, рыгая, пукая и ругаясь, и через несколько мгновений они готовились к поездке на линию фронта на северо-востоке. Как это было нормой с тех пор, как он попал сюда, команда была угрюмой группой, они почти не разговаривали между собой, даже после того, как Брунетти и Андерс вернулись из больницы, чтобы присоединиться к остальным на миссии.
В суде казалось, что эти парни уже готовились к предстоящим действиям. Не опасность; это имело тенденцию сближать людей и укреплять товарищеские отношения. Нет, эти парни, с точки зрения наметанного глаза Корта, были готовы убивать людей, независимо от того, имело это убийство какое-либо отношение к продолжающейся войне или нет.
Ван Вик отвел Корта в раздевалку в соседнем здании и сказал ему взять все, что он захочет, из хорошо укомплектованных ящиков, стеллажей и полок, полных снаряжения KWA. С оружейных полок он достал безупречно выглядящий автомат Калашникова с коротким стволом и складывающимся проволочным прикладом, а также 9-миллиметровый пистолет Glock песочного цвета в кобуре для ног.
Он выбрал комплект бронежилета из керамических пластин, который затем повесил на плечо и пристегнул к телу с помощью пояса на липучке. Он схватил боеприпасы, боевой нож, пару осколочных гранат, фонарики и батарейки, а также средства неотложной медицинской помощи, и все это поместил в несущий жилет, который он надел поверх подставки для тарелок.
Он надел наколенники и налокотники и выбрал пару тактических перчаток, отрезав пальцы на спусковых крючках на обеих руках тактическим ножом.
Он набил рюкзак водой в бутылках, пайками в вакуумной упаковке и камуфляжной курткой.
Наконец он нашел подходящий ему кевларовый шлем, достал из футляра солнцезащитные очки с баллистическим рейтингом и направился на улицу.
Полностью экипированный, он выглядел как все остальные бойцы KWA, что означало, что он не слишком отличался от самих солдат бригады «Ястребы пустыни», за исключением значка «Белый ястреб» на левом плече их униформы по сравнению с безукоризненными плечами бойцов KWA.
Ровно в шесть утра Корт стоял перед казармами, наблюдая, как длинная процессия грузовиков, боевых машин пехоты, бронетранспортеров, танков Т-72 и внедорожников общего назначения проезжала мимо по пути к главным воротам.
Ван Вик обратился к группе с кратким инструктажем, в основном сказав мужчинам, что они должны помочь в усмирении пары деревень в часе езды к востоку от Пальмиры, и они узнают больше деталей во время четырех-шестичасовой транспортировки в район. Он указал на нового человека, которого знал как Уэйда, и дал ему позывной Кило Девять.
В течение многих лет, пока он работал в наземном отделении SAD, позывной Корта был Сьерра-Шесть. Это настолько укоренилось в его сознании, даже спустя столько времени, что он подумал, что, вероятно, все еще ответил бы на это, если бы кто-то обратился к нему подобным образом, но он надеялся, что не застрянет в этом подразделении достаточно надолго, чтобы запомнить Кило Девять таким же образом.
Когда прошла массовая процессия бронетехники бригады «Ястребы», две боевые машины пехоты БМП-3 подъехали к наемникам и остановились, а задние люки на обеих открылись. Корт, Сондерс, Броз, Брунетти, Ван Вик и Андерс сели в одну из машин, в то время как остальные шесть человек из KWA сели в другую.
Шесть человек в боевой машине пехоты Суда сидели на двух скамьях лицом друг к другу, а экипаж из трех человек, уже находившийся на борту, ждал сигнала к выходу. Тяжелые гусеничные машины влились в процессию, покидающую базу, и вскоре Корт почувствовал, как водитель резко повернул налево, что указывало на то, что они выехали через главные ворота.
Внутри автомобиля было низко, тесно, темно и жарко. Он грубо подпрыгивал вверх-вниз на своем шасси, как только натолкнулся на первые неровности за пределами провода основания, и пахло так, как будто в салоне побрызгали моторной смазкой и запахом тела.
Корт впервые оказался внутри БМП-3, и сказать, что он не был впечатлен, было бы преуменьшением. Он надеялся немного отдохнуть во время многочасового путешествия на север, но теперь он не мог представить, как это осуществить.
Корт никогда не служил в вооруженных силах США, и он всего несколько раз садился в «Страйкеры» и «Брэдли», боевые машины пехоты США на передовой. Все эти случаи происходили во время учебных маневров на военных базах по всей территории Соединенных Штатов или несколько раз, когда в Ираке и Афганистане проводились рабочие операции с Отделом специальной деятельности ЦРУ.
Обычно оперативная группа его наземного отделения вылетала на вертолете в место, чтобы захватить или ликвидировать свою цель, и они уходили тем же путем. Когда они путешествовали по дорогам, они обычно делали это на малозаметных транспортных средствах: местных легковых автомобилях и грузовиках.
Отдел специальных мероприятий предоставил разъезжать на больших, надувных бронированных машинах военным парням.
Корт не хотел находиться здесь, работая с наемниками, которые сами работали на ополчение, работавшее на злобный режим Аззама, но он не знал другого способа добраться до Пальмиры, места, где Аззам предположительно находился с визитом во вторник. Он должен был продолжать выполнять эту миссию, оставаться в укрытии в качестве наемника, отправляющегося для поддержки боевых подразделений, а затем, когда он подберется как можно ближе к своей реальной цели, он найдет способ собрать информацию, которая точно укажет местонахождение Аззама.
Для этого ему понадобится телефон, и он знал, что у Ван Вика его нет, но где бы они ни размещались, должен быть командный пункт «Дезерт Хоукс», и там будет все необходимое оборудование для связи.
В своих фантазиях Корт представлял, что его разведка пошлет эскадрилью французских истребителей-бомбардировщиков Mirage над Пальмирой, чтобы уничтожить Аззама с воздуха, но в действительности он не питал иллюзий, что французы сделают что-то настолько наглое. Нет, если бы это сработало, в этом были бы задействованы местные силы.
