Текст книги "Пробоина: Гвардеец (СИ)"

Автор книги: Марк Фиттер

Соавторы: Марк Фиттер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 3
Замполит сказал бы лучше

'Если бы наши солдаты понимали

из-за чего мы премся в пустыню,

нельзя было бы вести ни одной экспедиции.'

[Командующий Вторым Батальоном

Гвардии Майор Добрынин]

Третий день Белой луны. 14:40

Площадка перед казармой новоприбывшего учебного подразделения.

Контуженный, построив нас в одну шеренгу, долго о чем-то думал.

То и дело поднимая руку с часами, он проходился с одной стороны строя до другой, косо поглядывая на нашу форму.

Грязная, у кого-то уже даже рваная. А ведь мы ее только недавно получили. Не говоря уже о том, что новенькие винтовки, которые нам выдали из комнаты хранения оружия перед самым занятием, уже местами исцарапались.

Кстати, винтовки были весьма занятными, я таких раньше не видел. Было видно, что красногорская военная наука шагнула вперёд.

Приятный продольно-скользящий затвор, удобное ложе, неотъёмный магазин на пять патронов и откидной штык-нож, который при желании снимался. Он и сейчас висел в ножнах на ремне, как и четыре кожаных подсумка, по пятнадцать патронов каждый.

Обычно, в условиях похода, на ремень еще вешались саперная лопатка, фляга и подсумок со жгутом и бинтами. Все остальное солдат должен был носить в вещмешке за плечами и в скатанном плаще через плечо.

– Значится так, – задумчиво произнес Контуженный, наконец остановившись и вперив взгляд куда-то в землю, – Так как политическое занятие вы безбожно просрали, а послеобеденное время отдыха священно для каждого солдата, я предлагаю следующее. Садитесь, как вам удобнее, а я постараюсь вкратце довести до вас творящийся бардак.

Плац заполнился шорохом опускающихся на пятые точки солдат. Я и сам с удовольствием бухнулся на грязный бетон. В армии вообще каждая секунда отдыха ценилась.

Контуженному наше «как удобнее» явно не нравилось. Наверняка уже представил, как бестолковых оболтусов разрывает стая внезапно напавших «снежков» или «угольков».

Но, поморщившись, он продолжил:

– Многие из вас задаются вопросом… Мол, на хера меня, такого необученного долбо… кхм… солдата, резко перевели в ебе… кхм… в новую войсковую часть. Большая часть из вас является караульными, которые и не должны идти в бой. Думаю, максимум, что вы делали – это копали окопы вокруг спящих карликов, а потом дрыхли на дежурствах в этих же окопах.

Он скользил по нам цепким, прожигающим взглядом, будто считывая мысли каждого из нас. А я и вправду вспомнил сладкие часы сна на дежурствах. Что было, то было…

В глазах у него и вправду будто огонёк мерцал. Как там старожил говорил, он маг-утренник? Свои таланты Контуженный ещё не демонстрировал.

– Здесь первое, что вы увидели – это злой сержант, который почему-то начал резко вас дрочить. Что ж… – он хмыкнул, – Моя вина, не учел, что вы совсем зеленые недолунки. Я как-то привык работать с более адекватными тварями.

Судя по его ухмылке, особой вины он не чуял.

– Людьми, – поправил кто-то из сидящих. Я, да и остальные, невольно покосились на наглеца.

Горящий взгляд Контуженного, словно пирусная пуля, мгновенно воткнулся в солдата, открывшего рот. Тот, по-моему, об этом сразу же пожалел.

Даже молчать сержант умел так, что наши плечи постепенно съёживались. Казалось, в нём клокочет ярость, и он сейчас взорвётся, но неожиданно он спокойно продолжил:

– Вы – ни хера не люди. Вы – военные. А все военные – это либо звери, либо твари, – он снова пошёл прохаживаться, – Ну, в зависимости от того, чем вы на службе занимаетесь… Если ты приходишь на службу с девяти до шести, просиживаешь задницу, а потом на вечер идешь в кабак, то ты тварь.

Он развернулся, катаясь мерцающими глазами по нашим лицам. Контуженный делал паузы, словно ждал, когда сказанное им переварится в наших безлунных мозгах.

– А если ты впахиваешь, физически развиваешься, изучаешь свое оружие и приемы обращения с ним, чтобы в случае боя… кхм… все равно сдохнуть, но забрать побольше противников с собой в могилу… То ты зверь, понятно? – прорычал Контуженный, неожиданно зло оскалившись.

Его бешенная улыбка вкупе с мерцающими глазами делала его и вправду похожим на демона. Да еще эти его скачки настроения, что нельзя было понять, спокоен он или злой, как «уголек».

– Так вот, вы пока что твари. Вы даже не демоны и не черти. Вы – бесожопые твари… И мне насрать, Безлунные вы, Подлунные или, не приведи Незримая, даже Лунные!

Лица некоторых солдат исказило неподдельное удивление. То, что Грозный упоминал религиозные символы Церкви Черной Луны, для меня не являлось чем-то странным. Скорее даже наоборот.

Наверняка сам Контуженный вовсе был ярым атеистом, а имена богов вставлял в речь просто для того, чтобы пародировать проповедников. Ведь никто так хорошо не владеет вниманием, разумом и сердцами людей, как проповедники. Это я, как сын проповедника, знал отлично.

– Так, о чем это я? – опомнился гвардии сержант, вновь уставившись в землю и собираясь с мыслями.

Что-что, а привлечь внимание сержант умел. Мы ловили не только каждое его слово, но и каждое движение.

– Замполит сказал бы красиво, обтекаемо… но я скажу прямо. Вы, шпана, попали в разведроту. И не думайте, что вы теперь крутые. Ни-хе-ра, – с каждым слогом он осмотрел всех нас, – Вы теперь будете жрать столько дерьма, сколько за всю вашу жалкую жизнь не высрали!

Он улыбнулся своей шутке, теперь загадочно глядя вверх. Затем, прикрыв глаза, он начал зачитывать более официальным тоном.

– Более того, это не простая разведрота. В данной части расположился второй экспедиционный батальон. Если быть точнее, батальонно-тактическая группа. Ну, это поскольку в его состав входит артиллерийская батарея… – он начал загибать пальцы… – механизированная рота, рота разведки, взвод снайперов, ну и логисты там всякие, по мелочи.

Он отмахнулся.

– В общем, суть в том, что данный батальон участвует как в крупномасштабных боевых замесах… например, война между Красногорией и Великолунией, ну, вы знаете… Так и в локальных, по типу огневой поддержки при разрастании вертунов и различных экспедиций в восточную пустыню.

Теперь, когда Контуженный стал рассказывать суть, он будто бы и сам увлёкся. Снова начал расхаживать, вещая нам, будто старым знакомым.

– Не так давно первый батальон отправился на очередную ротацию на восток. Там всегда идут стычки с местными кочевниками, но это мелочи. Обычно потери небольшие… – он потёр подбородок, – Так вот, месяц назад пришла сводка, что первого батальона больше не существует. Совсем.

Он снова сделал пауза, внимательно читая по нашим лицам, дошла ли до нас информация. Точнее, осознали мы серьёзность или нет.

Затем продолжил:

– Поговаривают, их смела лавина кочевников из пустыни. Поэтому было решено усилить второй батальон, нарастив мощь. Для этого необходимо подготовить резерв в виде шестидесяти процентов от уже имеющегося личного состава. В нашем случае, это еще два взвода, – он провёл рукой, показывая на всех нас, – Чем, в общем-то, я и другие инструктора упорно занимаемся.

Мы стали переглядываться. Пустыня? Кочевники?

Щебень в бетоне плаца больно впивался мне в пятую точку, но мне на это было наплевать. С каждым словом сержанта моя задница чуяла, что приближаются настоящие проблемы.

Да, это не в окопе у спящего Вертуна дрыхнуть…

Контуженный продолжил спокойным тоном:

– Естественно, шестьдесят человек так резко не высрать. Ну вот, вас и взяли с караульных частей, из самых тихих мест. Теперь у нас месяц на подготовку и слаживание боевых групп, – он, наконец, улыбнулся, – Через месяц вы все отправитесь в составе батальона в экспедицию на восток, чтобы найти останки первого батальона и закрепиться там на рубежах.

«Закрепиться»… Ну, хотя бы окопы я рыть умею.

– Спешу вас успокоить, безлуни. Пока что о продолжении разведки и экспедиционной деятельности вглубь пустыни речи не идет. Но… – он поднял указательный палец – … вы должны быть готовы.

Все внимательно слушали сержанта. Я с интересом наблюдал за реакцией других солдат.

Кто-то с пониманием кивал, кто-то в ужасе уставился на оратора, а кто-то уже готов был разреветься. Только идиот будет гореть желанием сдохнуть от ножа кочевника в дальних далях.

Но, надо признать, прямолинейность Контуженного мне понравилась. Он был прав, замполит наверняка бы сказал это красивее и более обтекаемо, с оттенком романтики, но только прямые слова сержанта донесли всю серьёзность.

– Господин гвардии сержант, – я поднял руку, решив снова задать вопрос.

– Слушаю, Центров, – спокойно кивнул инструктор, глядя на меня.

– Вы говорили о мелких стычках с кочевниками. У нас магострелы, а у них ведь луки, так? – решил уточнить я, на что сержант утвердительно кивнул.

Видимо, он решил, что его кивок вполне исчерпывающий ответ, но я продолжил:

– Тогда как лавина кочующих племен смогла перебить целый батальон на укрепленных позициях? Вы говорите, их хорошо подготовили и обучили, – я говорил осторожно, не зная, какая будет реакция у сержанта, – Просто, даже караульные группы, если в отделении есть хоть один утренний маг… Ну, даже я знаю, что группа с магом спокойно выдерживает нападение монстров при выплеске Вертуна. А тут дикари с луками…

Судя по лицам моих сослуживцев, они над этим даже не задумались. И глаза тех, кто до этого просто кивал Контуженному, начали округляться от осознания той задницы.

Кажется, во взгляде Контуженного промелькнуло одобрение… А нет, показалось, это всё то же презрение.

– Командование сами не в курсе, – Контуженный лишь пожал плечами, – Официальная версия, что кочевники погнали вперед себя целую лавину монстров, а потом зашли на позиции и добили оставшихся. Поэтому, кстати, нам выделили новое вооружение в батальон. В каждом отделении помимо мага, будет еще и пулеметный расчет.

– Какой-какой? – послышалось удивлённое.

Контуженный хмыкнул:

– Что такое пулемет, вы увидите позже, когда я узнаю, из какого вы теста. Наиболее способные займут должности пулеметчика, помощника пулеметчика и снайпера. Если вы совсем мозгом не обделены, то сможете стать первым или вторым номером взводного пулеметного расчета.

Я вспомнил про его револьвер. Да уж, я сегодня револьвер-то, наверное, впервые в жизни увидел, а тут про какой-то пулемет говорят.

Вот что значит, просиживать задницу в окопах…

– Там дура покрупнокалибернее будет, – продолжал сержант, – Ну, естественно, там и звание, и довольствие выше. Например, первый номер взводника ходит младшим сержантом. А остальные «не стрелки» ходят ефрейторами.

Солдаты заинтересовались. Все-таки, чем выше звание, тем больше шанцев стать Подлунным, а это и пенсия, и социальные льготы, да и зарплата опять же, хотя в армии это денежное довольствие.

Платят? Вот и ходи довольным.

Грозный же, снова глянув на часы, довольно хмыкнул.

– Все, отдых закончен. Три-ноль-ноль. Встать! – инструктор вновь развел нас на ширину размаха рук друг от друга, – Падать вы худо-бедно научились. Вот только для того, чтоб научиться ходить, сначала научитесь ползать.

Сложно было одновременно и заниматься, и впитывать его речь.

– У нас еще будет время для лекций, для полноценного обучения, но я хочу, чтобы вы поняли. Вы, бесожопые, бойцы роты разведки экспедиционного батальона. А это значит что?

Он окинул нас насмешливым взглядом, будто ожидая ответа.

– Что? – всё-таки спросил кто-то.

– Что вас закинут в такие глубокие и далекие ебеня, что вам и не снилось.

Как оказалось, там, в этих самых таинственных далях, мы должны будем осмотреться, возможно, войти в контакт с местными и, собрав достаточно информации, свалить. А если местные будут настроены враждебно, то свалить с боем.

– Вы – «глубинники». И да, именно вам так повезло, потому что пацанов до вас я готовил, как «палочников». И, по-хорошему, мне б устроить собеседование с каждым из вас, посмотреть ваш характер, предрасположенность, провести куево-кукуево тестов и бла-бла-бла…

Он скривил губы, потом вздохнул и развёл руками.

– Но, увы…

Как оно обычно и бывало, в армии сначала формировали подразделение на бумаге, а потом туда сгоняли самых неугодных со всех частей. Давали им чутка времени на подготовку, а потом начинали требовать, как с полноценных профессионалов.

Так что, со слов Контуженного, он давал нам шанс. Шанс на то, чтобы «оформить Съебастьана в родную часть». При этом взгляд сержанта снова заскользил по нашим лицам, что-то читая в них.

Чтоб воспользоваться «шансом», нам надо было исполнить рапорт на имя командира роты о том, что «ваш инструктор – последняя гнида, обзывает вас, рукоприкладствует и склоняет к боевой подготовке всеми неприличными методами».

– А вы караульная псина, которая хочет жить себе спокойно в будке, сидеть на цепочке и грызть косточки, время от времени лая на Вертуны, когда из них что-то вылезает, – сержант продолжал поучать, – Но учтите, второго такого шанса я не дам. Оставшиеся должны понять, что, хотят они того или нет, но они станут демонами, чтобы потом поехать на восток и доказать грёбаным кочевникам, как они не правы.

Он остановился и ткнул пальцем в бетонный плац.

– Только сегодня. Один шанс.

Он не стал говорить, что ждёт тех, кто захочет передумать потом. Думаю, это и так было понятно. Сержант слов на ветер не бросал.

Бойцы осунулись. Сдается мне, многие реально побегут сегодня вечером писать рапорта.

Но не я… Мне терять было нечего.

Я в армию-то пошел именно оттого, что в мирной жизни меня ничего не ждало. Отец алкаш-святоша, мамаша гулящая.

Ни родни толком, ни любви, ни желания учиться. Бестолочь и бездарь, как и девяносто процентов моих сослуживцев. Так и буду всю жизнь охранять Вертуны, да тырить халявный пирус после всплесков.

И спиваться в кабаке какого-нибудь Подлунного, которому статус достался по наследству… И так от рюмки до рюмки в мечтах, что когда-нибудь вдруг проснётся магический дар.

Если есть возможность реально стать хоть кем-то, да хоть демоном войны, то чего б ею не воспользоваться? Демоном быть лучше, чем пустым местом, ходящим в караул.

На Вертунах, конечно, тоже погибают… Помру так при очередной тревоге, на скучном дежурстве, когда просплю всплеск, и никто потом меня не вспомнит.

Или порежут в пьяной драке, которые частенько были в прошлой части? Это вообще позор.

Ну, скинутся сослуживцы по полтиннику меченок на символ Луны, да на похороны. Толку-то?

Ничего полезного в жизни не сделаю, ничего после себя не оставлю. А так, случись что, хоть родня получит весточку, что их сын доблестно сражался за границей в интересах родины. И где-то на камне будет высечена моя фамилия: «Е. Центров.»

Я улыбнулся. А если вернусь, так будет чем похвастаться.

Короче, чего ходить вокруг да около? Надо оставаться.

А Контуженный будто специально старался, склоняя нас к рапорту и запугивая тем, как труден и тернист будет путь становления из бесожопого в демона.

– Больше шанса не будет! – рычал он. Правда, он имел в виду шанс свалить отсюда в тихую гавань угасающей скучной жизни, если написать рапорт.

Я же думал о том, что по-своему он прав. Другого шанса у меня уже не будет.

Глава 4
Конченный

'Я вами займусь, уж будьте уверены,

за 10 лет в войсках, меня дрочить научили'

[Гвардии Сержант Контуженный]

Третий день Белой луны. 15:10

Тропа разведчика. Учебная база.

Вскоре я понял, почему мои сослуживцы из прошлой части считали Контуженного конченным…

Видимо, они все-таки прислушались к совету инструктора и написали рапорт на то, чтобы свалить. То ли духа им не хватило, то ли физических задатков.

Хотя, по факту, ничего особо тяжелого в его занятиях не было. Да, пачкаешься как свинья и устаешь. Но ведь толково объяснял, доходчиво. С болью, матом и стрельбой, но зато понятно.

После ужина я осознал, что умру, когда увидел цепь преград, к которой нас привел инструктор. Именовалась она «тропой разведчика».

Рассчитанная на совместное прохождение сразу двух бойцов, начиналась она с классической деревянной стенки, которую надо было с разбега преодолеть. Высотой метра в два.

Ничего сложного, зацепился и перевалился. Всего шагов пять и перед тобой уже невысокий каменный заборчик с окном. Похоже на стену здания с подвальным окошком, куда надо протиснуться, как Луне в Пробоину… Это для первого номера, а тот, кто бежит вторым, ныряет в окошко повыше, на уровне пояса.

Дальше череда поваленных под разными углами и на разной высоте бревен. Через какие-то надо перепрыгнуть, а через некоторые пролезть.

За ними еще одна высокая стена, метра три с половиной. Тут даже если очень захочешь, с разбега не запрыгнуть, так что первый подсаживает, второй подтягивается и затем подхватывает первого.

Вместе они падают в узкую траншею, расходящуюся змейкой, которую пробегают и выныривают прямо под колючую проволоку, натянутую сеткой на высоте колена. Под ней ползти метров десять, как минимум.

Дальше настоящее болотце, глубиной по пояс и длинной метров двадцать. После которого, мокрый по самое не могу, взбираешься на песчаную насыпь, щедро усеянную разными штырями и колючкой.

А на насыпи, как на зло, опять окопы, да ещё щиток, имитирующий противника, в который надо выстрелить.

Ах да… Вся эта гонка проделывается в заряженным оружием.

Уже после выстрела спускаешься с насыпи по наклонной балке, чтобы прыгнуть на лесенку, расположенную горизонтально. Цепляясь руками, словно обезьяна, добираешься до финала, где вновь ныряешь в окоп и ползешь по трубе.

Наконец, выкарабкавшись с другой стороны, можешь спокойно выдохнуть и занять окоп для изготовки к стрельбе. О, такой родненький и такой уютный окоп…

Твою ж Пробоину, как говорится.

* * *

Конечно же, многие застряли еще на первом этапе. Караульных попросту не готовили к преодолению препятствий подобного рода. Контуженный, вопреки моим ожиданиям, вполне спокойно на все это смотрел. Вернее, даже не так… Ему было абсолютно плевать. Он лишь то и дело поглядывал на часы.

– Да мать вашу безлунную! – ругался один из бойцов, то и дело пытаясь забраться на стенку.

Ему явно мешала отожратая задница, которую он нарастил в караульных окопах.

– Да отвали, дай я попробую! – негодовал другой, отталкивая толстяка в сторону.

Я с интересом смотрел на нового участника представления, так как сам решил встать в конец очереди.

На удивление, худощавый парень с разбега в три шага, подпрыгнул, хватаясь за верхушку, и подтянулся, одновременно закидывая ногу. Ловко перекинувшись, он стукнулся винтовкой о стенку и свалился за нее.

Когда все поняли принцип и увидели, что это возможно, сразу следующие четверо ребят смогли повторить. Я был в их числе.

И всё же, армия давно научила меня, что не надо выделяться и лучше всего быть где-то по центру.

Так и здесь. Не стоило переть вперед, потому что тогда тебя бы нагрузили самым тяжелым, посчитав тягловой лошадью. Но и быть в конце тоже не с руки.

Дальше мы уже разбились по парам. Мне довелось быть вторым номером с каким-то крепким парнишкой, явно из селюков. Крепенький, полноватый, но на удивление проворный.

– Ныряй, – выждав очередь, он хлопнул меня по плечу.

Сам щучкой нырнул в нижнее окно, при этом держа винтовку наготове за цевье, явно прислушавшись к словам инструктора, что стоит всегда быть готовым к бою.

Я же нырнул в верхнее, но с подшага. Поставил ногу на подоконник и оттолкнувшись от него, сгруппировался и запрыгнул внутрь. Будь я с вещмешком, у меня бы не получилось, а так, поджался, винтовку наизготовку, и нырк!

Бревна мы преодолели без проблем. Для меня это вообще ещё была разминка. По лесам побегать если на охоте за подранком, то и не с такими корягами встретишься.

А вот высокая стенка стала для нас затыком. Благо, впереди нас пошла пара с «тягачом», которая первой и преодолела ту небольшую стену.

Встав спиной к стене, «тягач» подставил руки лодочкой и чуть присел. Его напарник без лишних размышлений поставил ногу в грязном сапоге ему на руки, отталкиваясь второй от земли. Одновременно первый номер подбросил его снизу.

На удивление, у них получилось, и второй номер, быстро подтянувшись, забрался на стенку. Тут же принял оружие первого и протянул тому руку.

– Слышь, как там тя? Я тебя не вытяну… – тяжко выдохнул я, косясь на здоровяка.

– Макс я, Сапронов, – шумно вздохнул парнишка, почесывая затылок, – А тебя как?

– Егор Центров, – приветливо кивнул я, – Ну, тогда давай я подставлю, а ты уже сверху меня подтянешь.

– А выдержишь? – удивился Макс, задумчиво оглядывая меня и подходя к стенке.

– А винтовка на что? – усмехнувшись, я прижался спиной к стене, подставил магострел и чуть приседл, словно выполняя становую тягу, при этом взяв оружие удобным для себя хватом, – Пошел!

– Ух мля, твою ж луну… – прорычал Сапронов и с подшага запрыгнул на винтовку.

Я с рыком резко рванул руками вверх, словно вырывая из грядки огромную репу. Макс в конце даже поджал ноги, чтобы оттолкнуться, но мне не хватило тяги, и мой напарник чутка не дотянулся, так и упав назад, проваливаясь при этом вниз.

– Еще раз, – прохрипел я, опираясь понадежнее, – Давай, первый шаг на винтовку, второй на плечо!

– Да иди ты! Я ж тебе хребет сломаю! – возразил Сапронов, но видя решимость, не стал спорить, – Ладно, луну твою…

Грязь чавкнула у самого уха, когда он рывком подтянулся, черканув меня подошвой по щеке. Я развернулся и подал ему свою винтовку, а следом подпрыгнул и сам, хватаясь за подставленную руку.

Спрыгивать с трех метров было страшновато, но благо имелся ряд дощечек, по которым можно было аккуратно слезть. Да только кому оно надо, когда можно спрыгнуть в песок перед траншеей.

Макс так и поступил, а я, дабы не терять лицо, прыгнул следом, влетая в траншею кубарем и вскакивая уже в ней.

– Давай, давай, а то эти ща на голову посыпятся! – крикнул здоровяк, пробегая по соседней траншее и ловко маневрируя на поворотах.

При этом он прижимал голову, так что я увидел его, только когда пробежал по своей и вынырнул под колючку. Ух, ё-о-о…

Вот уж где, а в ползании я его уделал.

– Центр, хера ты обезьяна! – усмехнулся Макс, чувствуя азарт, когда я быстро пополз вперед, ухватив винтовку за ремень и уложив на правое плечо, чтобы не засрать ее землей и песком.

– Догоняй! – ответил я, вставая перед водой и поднимая винтовку над головой, чтобы не замочить.

Только я аккуратно спустился, начав быстро идти, как позади меня словно взорвалась бомба, окатив меня со спины тонной брызг. Это Максон как слон влетел в болото, при этом держа оружие на локтях.

– Э, пехота, че как неженка? – смеялся Сапрон, почти бегом преодолевая водную преграду, создавая при этом позади себя волны как от быстроходной лодки, – Мы, морпехи, воды не боимся! В отличии от сраных палочников!

– Ах ты ж… – возмутился я, тоже чувствуя спортивную агрессию.

Хорошую такую агрессию. Когда злишься на то, что проигрываешь, а не на товарища, с которым соревнуешься. Так что, ускорив шаг и рассекая коленями толщу воды, я быстро выбрался к холму.

– Ниче, встретимся на вершине! – просипел я.

Быстро закинув оружие за спину, принялся вскарабкиваться. Тут у меня чисто по массе была фора – крупному здоровяку куда тяжелее было взобраться наверх.

Вот только колючка и штыри неприятно резали кожу и рвали форму. Я не гнушался и не боялся хвататься за проволоку и подтягиваться. Пускай режет, пускай больно, но на вершине я буду первый!

Чтобы, конечно же, сделать холостой спуск в мишень. Патронов то инструктор нам не выдал.

– Егорыч, подсоби! – донеслось снизу.

Я лишь усмехнулся и, вернувшись к подъему, перехватил винтовку левой рукой, правую протягивая новоприобретенному другу.

Втаскивать его пришлось практически за шкирку. Ох, намучаюсь я с ним, если в следующий раз попаду в пару. Вот не ладит Макс со скалолазанием. Да ещё изорвал форму в хламину.

Зато после подъема тот четко отработал выстрел в мишень, причем находясь еще на холме. Вот же здоровяк, он магострел одной рукой удерживает… А весит эта винтовка килограммов восемь, не меньше!

Спуститься уже было не так сложно, разве что мокрые ноги убавили комфрта. В сапогах по литру воды, да на штаны налипло по паре килограммов песка.

Ну, песок неплохо сбился во время перехода по долбанной лесенке. Ладно хоть сапоги не слетели…

На финал мы заходили одновременно. Мне пришлось секунд десять ждать, пока тяжелый Макс, покачиваясь, дотянется до конечной перекладины.

Силы у него было, конечно, побольше, чем у меня, но ему и вес раза в полтора тяжелее тягать было надо. Так что из трубы мы выпорхнули примерно одновременно, занимая позиции на рубеже в окопе.

– Гвардии рядовой Центров, позицию занял! – гаркнул я, тяжело дыша и целясь в мишень, метрах в ста дальше по стрелковой галерее.

– Рядовой Сапронов, позицию занял, – прохрипел Макс, занявший соседнюю ячейку.

– Отлично, ждем, – донесся голос Контуженного, который спокойно стоял над окопом и смотрел как добегают остальные.

Прошло не меньше десяти минут, пока окоп не заполнился полностью. Мужики переговаривались, кого-то откровенно мутило, кто-то свалился на дно ячейки, обнимая винтовку и мелко дрожа. Но стоит отдать им должное, дошли все.

Хотя, наверное, Грозный просто сжалился над толстяками и позволил им обойти стенки. Но кто знает, может, реально преодолели?

– Встать! Живо из окопа! Построились! – поступила резкая команда, примерно через минуту после того, как последний из отделения занял свою позицию.

Так что, относительно отдышавшись, мы выбрались и даже изобразили строй. Если можно было так назвать ряд измочаленных бойцов.

– Отлично… Винтовки на грудь! Нале-е-е-во! В самое начало, бегом-марш! Проходим полосу заново.

Теперь понятно, почему его считали Конченным. А ведь до конца тренировки оставалось ещё целых два часа…