Текст книги "Охотница (СИ)"

Автор книги: Мария Архангельская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Ну и зачем было делать из этого тайну? – поинтересовалась Женя.

– Затем, что она меня попросила, – резковато ответил Макс. – Её муж сам прибегал к его услугам, и не хотел, чтобы это стало достоянием гласности.

– А ещё меньше хотел делать достоянием гласности своё прошлое сам Бошняк, – резюмировала я. – Он же Стивен Шишкофф. Кстати, а где работает муж твоей сестры?

– В Калифорнийском университете. Он физик.

– Почтенно, – пробормотала я. Макс покусал губу, после чего решительно ткнул в Женю-вторую пальцем.

– Женя, – палец переместился на меня, – Эжени. И впредь, пожалуйста, потрудитесь сообщать мне при встрече, с кем я имею дело. Если, конечно, это всё не было дурацкой шуткой, в которой вы сейчас захотите признаться.

– Да можешь нас проверить, если хочешь, – Женя пожала плечами. – Задавай любые вопросы. Хочешь, расскажем, каков ты в постели?

– Не хочу.

– Эжени, – я улыбнулась. – Да, мне нравится.

– А ты не мог бы написать своей сестре и спросить, что ей вообще известно про этого субъекта? – поинтересовалась Женя.

– А почему бы вам не спросить у самого субъекта? – ответил вопросом на вопрос Макс.

Я замялась, а Женя посмотрела на меня, явно ожидая, что отвечу я.

– Потому, что у нас есть подозрение, что он ведёт нечестную игру, – наконец ответила я. – И потому, что он любит рассказывать о себе примерно так же, как твоя Люба – о нём. Мы пробовали ему звонить, и приезжали к тому дому, но он никогда не брал трубку, и к себе тоже не пустил.

– Но мы же встречались с ним на той выставке, – напомнил Макс. – Там же была ты, Эжени? Ты могла бы расспросить его, о чём хочешь.

– Извини, но этому несколько мешало твоё присутствие. Надеюсь, ты не будешь меня винить за то, что я не хотела, чтобы ты узнал о нашем раздвоении? По крайней мере, до тех пор, пока мы сами во всём не разберёмся. А потом он быстро смылся. К тому же... Помнишь, разговор тогда зашёл о Володе Смирнове, который, вполне возможно, пострадал из-за него?

– И поэтому вы решили, что Пёрт Викторович и вам не поможет?

– Макс, мы кое что про него узнали. Секта – это серьёзно.

– Да нет у него никакой секты! – Макс вдруг повысил голос, и я предостерегающе зашипела, увидев, что на нас обернулись. – Нет у него никакой секты. Да, я знал, что у него есть ученики и последователи. Но создание научного сообщества, даже неформального, пока ещё преступлением не является.

– Так же как и продажи своих квартир, машин и прочих ценностей перед вступлением в это сообщество. Вот только что-то мне подсказывает, что для занятий наукой это не обязательно. Что? – Женя невинно подняла брови под взглядом Макса. – Мы же говорили, что кое-что про него узнали.

Макс набрал в грудь воздуха, но потом вдруг выдохнул и махнул рукой:

– Ладно. Делайте, что хотите. Я не могу вам этого запретить – никому из вас.

– Только давай договоримся, что ты тоже ничего не будешь предпринимать, не сказав нам, – торопливо добавила я, видя, что он собирается встать. – Нам нужно действовать согласованно, чтобы не наломать дров.

– Да, дров наломать – это всегда пожалуйста... – пробормотал Макс. Вид у него был какой-то больной, и мне мучительно захотелось его обнять. Я бы так и сделала, не смущаясь ничьим присутствием, вот только возникло чёткое ощущение, что сейчас Макс от любой из нас шарахнется, как от чумной. И его нельзя за это винить.

– Портфель, – сказала Женя.

– Что?

– Ты портфель забыл, – она кивнула на стул, с которого Макс поднялся.

– Ах, да...

Я проводила его взглядом. Макс непривычно сутулился, и я с трудом подавила желание встать и выбежать следом.

– Что будем делать? – спросила Женя, облизнув ложку, которой ела десерт.

– В смысле?

– В смысле – с Максом.

– А что мы с ним можем сделать? Будем следовать прежним курсом и надеяться, что он нам не помешает. А может быть, и поможет. Если всё-таки получится раскрутить его на то, чтобы он расспросил своих американских родственников...

Я замолчала, задумавшись. Может, это и не так уж плохо, что Макс всё знает. Да, стресс для него получился нешуточный, но зато теперь в моём – нашем – окружении появился хотя бы один человек, от которого можно не таиться. И от которого, может быть, удастся получить существенную помощь. Макс умный, он может придумать что-нибудь, что нам самим в голову не приходило. А главное – как же тяжело врать тому, кого любишь!

И неопределённость с нашим будущим перестала быть такой неопределённой. Теперь стало можно и пообсуждать это самое будущее с Максом, конечно, выждав, пока он немного успокоиться. А заодно извиниться за своё долгое молчание, не изобретая для него лживых объяснений.

– Так я пробиваю этого, как его, Пейджа?

– Пробивай, – кивнула я. – А заодно, раз уж мы точно знаем, и на Любиного мужа информацию поищи. Не удивлюсь, если замечательная технология Петра Викторовича как раз в Калифорнийском университете и родилась.

Я отодвинулась от компьютера, потянулась и покрутила головой. Мне и раньше доводилось проводить за этой машинкой по многу часов подряд, но в последнее время начала что-то болеть шея. Хотя, скорее всего, меня просто продуло. Я поморгала, прогоняя отпечатавшиеся в глазах полоски – у последнего сайта было крайне неудобное оформление, белый текст на чёрном фоне – и решила, что можно сходить на кухню и сделать себе чаю.

Изучение биографии Джона Пейджа мало что дало – этот миллионер слыл филантропом, причём именно с научным уклоном: подарил двум университетам новые лаборатории, выделял гранты и учредил какую-то там стипендию. В приятелях у него ходили многие светила науки, с которыми он охотно фотографировался, но больше его совместных фото со Стивеном Шишкоффом мы не нашли. Да и вообще с фотографиями нашего загадочного знакомца было не густо – за два дня интенсивных поисков мы обнаружили его на групповом снимке с сайта Калифорнийского университета, запечатлевшем празднование в честь завершения одной из научных программ, причём он даже не было упомянут в списке участников; да ещё в инстаграмме у одного из сотрудников, причём Шишкофф явно попал в кадр случайно, и фото, как и в случае с Пейджем, было давнее. И всё же сомнений не оставалось – Пётр Викторович Бошняк, или Стивен Шишков, действительно пасся в стенах Калифорнийского университета.

Ай-фон замурлыкал как раз когда я вернулась к компьютеру с кружкой. Я, не глядя, протянула руку:

– Алло?

– Евгения Андреевна? – спросил вкрадчивый голос.

– Пётр Викторович? – после небольшого замешательства отозвалась я. Замешательство было вызвано не столько неожиданным звонком, сколько тем, что я до сих пор не слышала его голоса по телефону и потому узнала не сразу.

– Он самый. Надеюсь, вы в добром здравии?

– Разумеется, а вы сомневались?

– Да как вам сказать... – задумчиво протянул Пётр Викторович. – Видите ли, со слов вашего жениха у меня создалось впечатление, что у вас возникли проблемы, скажем так, личного характера. Конечно, его изложение было довольно сумбурным, и во многие вещи, которые он говорил, поверить вообще невозможно. Но, тем не менее, я забеспокоился и решил справиться у вас, всё ли с вами в порядке.

– Моего жениха? Вы имеете в виду Макса? Э, Максима Меркушева?

– Именно его.

Я нахмурилась.

– Макс взялся обсуждать с вами мои проблемы?

– Едва ли это можно было назвать обсуждением. Он буквально вломился ко мне и с порога начал предъявлять какие-то абсурдные требования. Был в ярости, кричал... Мне показалось, что он не в себе. Я даже побоялся отпускать его в таком состоянии.

Я вспомнила дом, окружённый забором. Едва ли в такой можно взять и вломиться без согласия хозяина.

– И что же вы сделали?

– Пришлось его запереть, пока он не успокоится, – вздохнул в трубке Пётр Викторович.

– Что значит – запереть?

– Запереть – значит закрыть на замок, – внятно разъяснил мой собеседник. – Вам известно другое значение этого слова?

– Спасибо, кэп, буду знать, что вы-то точно не подразумеваете никакого иного значения. Но сейчас с ним всё в порядке?

– Возможно.

– То есть? Он либо в порядке, либо нет.

– Боюсь, уважаемая Евгения Андреевна, я не возьмусь оценить его состояние. Быть может вы, как человек, хорошо его знающий, мне поможете? Вы могли бы приехать ко мне, поговорить, и мы бы вместе решили, что делать...

Так, сказала я себе. Приехали.

– К вам – это на Вятскую?

– Совершенно верно.

– Вообще-то, – я развернулась в кресле и бездумно посмотрела в окно, – если у вас есть сомнения в его душевном здравии, то в таких случаях следует обращаться к специалистам.

– Мне не хотелось бы их тревожить. Полагаю, мы вполне может решить это вопрос между собой, частным порядком.

– А вы в курсе, что без санкции компетентных органов то, что вы сделали, называется незаконным лишением свободы и является уголовно наказуемым?

– Евгения Андреевна...

– Что – Евгения Андреевна? Я могу прямо сейчас позвонить в полицию и попросить их проверить местонахождение Макса. Да и моему отцу, полагаю, будет очень интересно узнать, что вам понадобилось от одного из лучших его сотрудников.

– Не стоит тревожить вашего отца или полицию, – в голосе Петра Викторовича прорезалась жёсткая нотка. – Полагаю, это настолько же не в ваших интересах, насколько и не в моих. Но если вы всё-таки попытаетесь... Доказательств, что Максим Меркушев был в моём доме, нет никаких. И не будет. А поскольку решающим доказательством является заявление пострадавшего... Вы понимаете, что это значит?

– То есть вы его убьёте? – в лоб спросила я.

– Иногда с людьми случаются несчастные случаи. Повторяю ещё раз, вы ничего не сможете доказать.

Повисло молчание. Нет, я не была обескуражена, но внутри всё болезненно сжалось. Ох Макс, Макс... Я же просила тебя не пороть горячку.

– В общем, я жду вас, дражайшая Евгения Андреевна, – подытожил Бошняк. – И чем скорее, тем лучше. Ваш жених – беспокойный заключённый, и он может мне надоесть. В любой момент, имейте в виду.

– Надеюсь, что вашего терпения хватит ещё на какое-то время. Мне нужны доказательства, что Макс действительно у вас. А иначе я к вашему дому и близко не подойду.

– Вы испытываете мою доброту.

– А вы – мою. Доказательство – или идите к чёрту.

– Вам настолько безразлична жизнь вашего жениха?

– А вы хотите, чтобы я пришла, или нет? Я не прошу ничего невыполнимого.

Ещё одна пауза. Я вдруг почувствовала, что блузка неприятно липнет к спине.

– Хорошо, – наконец сказал Пётр Викторович. – Вы получите своё доказательство. Но имейте в виду, что с каждым днём ожидания вашему Максу будет становиться всё хуже.

– Значит, жду, – сказала я и нажала на отбой.

Каким-то чудом мне удалось не выронить ай-фон, а аккуратно положить его на стол рядом с компьютером. Потом я не знаю сколько времени тупо таращилась на потемневший экран с пляшущей на нём заставкой. Возможно, завтра мне вручат коробочку с отрезанным пальцем или ухом. И мне придётся жить, зная, что это сделала я.

Я заскрипела зубами – и на смену отупляющему страху пришла спасительная ярость. Ну уж нет, скотина, если с головы Макса упадёт хотя бы волос, ты мне заплатишь. Ты мне в любом случае заплатишь, но за любой вред, ему причинённый, заплатишь дважды и трижды. Ты ещё проклянёшь тот день, когда вообще вздумал со мной связаться!

Я рывком поднялась с кресла и выглянула в окно. Очищенные от снега мостовые чернели среди полосок белых газонов, день был пасмурный и какой-то безрадостный. Я до боли прикусила губу. В серьёзности угроз Петра Викторовича я не сомневалась изначально, требование доказательств мне нужно было только для того, чтобы потянуть время. Время, нужное мне на подготовку. Потому что Бошняк совершенно прав – я не стану тревожить ни полицию, ни отца. Мы действительно решим всё в своём узком кругу – но совсем не так, как этот ядовитый слизняк себе вообразил. Жди меня, Бошняк, я приду к тебе, как ты и хотел, но ты этому совсем не обрадуешься.

Глава 13

– Привет, Паш, – я лучезарно улыбнулась.

– Привет, – Паша Кулагин снял зимнюю куртку и шапку, повесил их на вешалку в паре столиков от меня, после чего приземлился на стул напротив. Официантка с узкими глазами положила на стол перед ним меню.

Зал «Саби-Ваби» у самого выхода из «Арбатской» был полон почти наполовину, но столик у окна стоял достаточно уединённо, чтобы можно было говорить, не опасаясь подслушивания. Пока Паша листал меню и заказывал себе суши, я внимательно рассматривала моего приятеля и одноклассника. В подростковом возрасте он казался нескладным – длинный, тощий, с выпирающими локтями и коленками, и к тому же прыщавый. Сейчас дело несколько выправилось – он уже не казался составленным из супового набора, хотя видно было, что широких плеч ему не видать никогда: на нём была футболка с Человеком-Пауком, любимая им ещё в школе, и она всё ещё была ему впору. И прыщей почти не осталось, хотя полностью они так и не исчезли.

– Ну? – сказал он, когда ему принесли поднос с суши. – Что у тебя за дело?

– Ты ведь занимаешься в тире, так?

– Так, – кивнул он.

– И ты знаешь его работников?

– Ну, некоторых знаю. А что?

– Близко?

– Да не так, чтобы очень...

– Но всё-таки, может, ты знаешь, ну... скажем, не нужны ли кому-нибудь из них хорошие деньги?

Пашка перестал жевать. Потом с некоторым трудом проглотил то, что было у него во рту.

– А почему ты спрашиваешь?

– Паша, – я навалилась грудью на край, придвинувшись к нему настолько, насколько позволял стол, – ты ведь мне настоящий друг?

– Угу.

– Мне нужны патроны. Стандартные, калибр девять миллиметров.

Некоторое время Паша смотрел на меня. Потом хмыкнул:

– А пистолет тебе не нужен?

– Нет, пистолет не нужен. Только патроны.

Собственно, в принципе можно было обойтись и без обращения к нему. Первое, что я сделала, когда взяла себя в руки – это достала из ящика стола «макаров» и внимательно осмотрела. Пистолет был в порядке, но всё же я принесла машинного масла и как следует протёрла все детали. Умение разбирать и собирать оружие тоже было при мне, в чём я и не сомневалась. А вот вторым пунктом встал вопрос о боеприпасах. На шести патронах далеко не уедешь. И первая мысль, которая пришла мне в голову – поискать в собственном доме.

А почему бы и нет? Да, мой папа – не бандит с большой дороги и не мафиози. И всё-таки, и всё-таки... Поручиться, что он совсем никак не связан с криминалом, я не могла. Да, у него всё было легально, и всё же, если начать вспоминать... Кто-то ведь дал ему ссуду на начало нового дела после кризиса 98-го? А она была не маленькая, едва ли тогдашние банки стали бы рисковать, когда из всего имущества у нас осталась квартира в убогой «хрущёвке», на которую едва-едва удалось наскрести после продажи дома. Все папины тогдашние партнёры как-то тихо исчезли из его жизни, я помню, как папа с горечью говорил маме, что единственный человек, оказавшийся другом на деле, а не на словах, это тот, кто дал ему тогда работу на складе своей фирмы. Тот самый, который позже был готов взять и меня, конечно, на совсем иную должность, а в то время и сам оказался на мели, хоть и не разорившись полностью. Друг сделал для папы всё, что мог, и большего не потянул бы. И тем не менее, вскоре деньги откуда-то взялись.

Можно вспомнить и ещё один случай, происшедший, когда я заканчивала школу. Того человека, которого я не видела ни до, ни после, и которого папа сперва не хотел пускать в квартиру, а потом заперся с ним в кабинете и проговорил два часа. А на следующий день мы с мамой вдруг спешно собрались и на две недели улетели на Канары. Я тогда ни о чём не задумалась, и лишь радовалась незапланированным каникулам в разгар учебного года. И ещё удивлялась – почему это мама всё время такая рассеянная?

Можно было повспоминать ещё, но проще было сходить и посмотреть. И я отправилась в папин кабинет. Я знала код его сейфа, и где лежит ключ, но раньше мне бы и в голову не пришло лезть туда без спроса. Однако я нашла именно то, что искала: несколько папок с документами, несколько пачек денег... и пистолет, похожий на мой. И пару коробок патронов к нему.

Казалось бы, вопрос решён, но я задумалась, поглаживая воронёный бочок оружия. Я по-прежнему не хотела посвящать родителей во всю эту историю. А это значило, что когда нехватка патронов обнаружится – пусть даже это случится не сегодня и не завтра – мне будет трудно объяснить, куда они делись. Сейф могут открыть папа, мама и я. Так что выявить расхитителя будет несложно.

Пистолет тоже брать не стоит, как бы ни была заманчива мысль иметь запасной. Ну или взять и использовать лишь в действительно крайнем случае. Ствол, скорее всего, нелегальный – но если он всё-таки зарегистрирован? Или где-то уже успел засветиться? Подставлять родного отца желания не было тем более.

А потому я решила пойти другим путём, оставив этот про запас. Времени ещё немного есть, а значит, можно попробовать иные варианты. И вот теперь я сидела перед пиалой с супом-мисо и любовалась ошеломлённой Пашкиной физиономией.

– Ну, ты даёшь, – проговорил Паша, слегка оправившись от изумления. – Ты что же, думаешь, что можно вот так просто прийти туда и купить? Да там все патроны по счёту выдаются!

– Я понимаю. Но ведь откуда-то они их берут? Есть продавцы, посредники... И если где-то в этой цепочке не найдётся звено, готовое толкнуть товар на сторону, я съем свой ботинок.

– А с чего ты взяла, что я знаю, где это звено искать?

– Потому что я знаю тебя, Пашенька. Если ты упустил возможность добыть патронов и пострелять на даче с приятелями, я съем свой второй ботинок.

– Женя!

– Ну, Па-аш! – просительно протянула я. – Честное-пречестное, я бы сама поискала, но мне нужно срочно. Вот прямо очень, в идеале – ещё вчера.

– Нет, ты и правда думаешь, что я таскаю с собой патроны и палю по голубям?

– Ну, Паш, – на этот раз я добавила в голос укоризны. – Помнишь пикник в прошлом году, у вас на даче? По-прежнему будешь заливать, что это тогда мотор у соседской машины стрельнул? Это патрон был, либо ты, либо Колька его в костёр бросил, когда мы в дом пошли.

– Колька, – буркнул Паша. – Мой братец – дебил! – он помолчал, искоса поглядывая на меня, после чего спросил: – А на что тебе патроны-то?

– Тоже голубей хочу пострелять.

Он хмыкнул. Некоторое время поразмышлял, постукивая пальцами по столешнице и отрешённо рассматривая оставшиеся суши, к которым, похоже, утратил всякий интерес.

– Ладно, – наконец решился Павел. – Я сегодня поговорю кое с кем и вечером позвоню тебе. Ладно? Ну а насчёт цен и прочего ты уж сама договаривайся.

– Спасибо, Пашенька, ты и правда настоящий друг! – искренне возликовала я. – С меня причитается.

– Ладно, сочтёмся как-нибудь.

На улице носился резкий ветер, норовя сдуть с головы капюшон шубки. Около перехода на Арбатской площади рабочие монтировали огромную ёлку. Город уже украшался по-праздничному, до начала новогодних каникул оставалось недели две. У Мэл началась серия концертов, и она укатила из Москвы, ещё позавчера предупредив меня по телефону, чтобы я не ждала её к праздникам. Маму и папу – ну и меня за компанию – звали в два разных места, и мама уже предложила соломоново решение: собрать обе компании в «Инфанте Маргарите». Эх, а мне так хотелось устроить тихое семейное торжество у нас дома. Впрочем, мне уже дали понять, что если мы с Максом захотим на праздники уединиться, нас поймут.

Макс...

Говорить на холодном ветру не хотелось, и я позвонила Жене-второй, лишь поднявшись в квартиру. Она ответила сразу.

– Слушай, Жень... Возможно, мне в скором будущем понадобится алиби. Обеспечишь?

– Что за алиби, зачем? – всполошилась она. Я объяснила.

– Так ты что, намерена туда явиться его выручать?!

– А ты видишь другие варианты?

Женя помолчала.

– У тебя есть план?

– Вообще-то есть. Хотя и довольно приблизительный. На месте определюсь точнее.

– Сдаётся мне, что вдвоём шансов будет больше.

– Ты что, хочешь присоединиться?

– Извини, Эжени, – вздохнула она, – я не станут обеспечивать тебе алиби. Я пойду с тобой.

Я открыла рот... но что я собиралась ей сказать? И зачем я вообще должна отказываться от предложенной помощи? Не какая-нибудь левая баба с улицы предлагает, а женщина, по идее владеющая всеми теми же навыками, что и я. Просто я несколько удивилась её готовности рискнуть – я привыкла считать её менее решительной, чем я, да и к Максу она была куда равнодушнее.

– Ладно, – сказала я. – Тогда с меня оружие.

– Знаешь, где его достать?

– Да, есть идея, – чтобы не вдаваться в объяснения, сказала я. – А ты пока подумай, что наденешь.

– Угу.

– Завтра я тебе позвоню и скажу, где и когда встречаемся.

Положив трубку, я распахнула дверцы своего гардероба и застыла перед ним в глубокой задумчивости. Нужно было одеться так, чтобы одежда не стесняла движений и при этом была достаточно тёплой, чтобы ничего себе не отморозить, если придётся, скажем, упасть в снег и полежать на нём какое-то время. В то же время сгореть от жары, когда окажемся внутри помещения, тоже не хотелось. Ладно, на ноги сойдут тёплые рейтузы без брюк – ну, можно сверху спортивные натянуть. Меховые ботинки почти без каблука. Лыжная куртка и старый, но толстый свитер под неё. Обмотать нижнюю часть туловища широким шарфом – и можно не переживать за почки и женские органы, а заодно получится несколько дополнительных кармашков под верхней одеждой.

Так, с этим разобрались. Я захлопнула шкаф и вытащила корявый женин чертёж, изображавший пресловутый дом на Вятской и его окрестности. И уставилась на него, потирая подбородок. План у меня был действительно лишь самый приблизительный. Ну-ка, если бы я отвечала за охрану этого дома, как бы я расставила посты?

И, кстати, где находится лаборатория и кабинет Петра Викторовича? Вероятнее всего, хозяин будет там. Нужно будет расспросить Женьку, я-то ведь того, что происходило внутри, уже не помню...

Пашка, как и обещал, позвонил вечером. Встреча с человеком, готовым продать то, что мне было нужно, должна была состояться рано утром.

Тир был оборудован в полуподвале – судя по разметке деревянного пола, раньше тут был спортивный зал. Скорее всего, здание предназначалось под снос – облупившаяся штукатурка внутри, выщербленные ступеньки, двор за глухим забором занесён снегом, только протоптана тропинка к крыльцу, еле видимая в сумерках – солнце ещё не поднялось. Что за забором, я не видела – меня привезли сюда в фургоне без окон. Впрочем, прикинула я, если возникнет желание, отыскать место можно. Приблизительно район определялся без особого труда, выяснить, что за дома тут в забросе – дело техники.

А, впрочем, оно мне надо? Я же не следователь.

– Так значит, говорите, патроны нужны? – спросил меня вежливый парень по дороге.

– С обоймами. И ещё пистолет.

– А может, ещё что-то?

– Ну, если у вас найдётся парочка лимонок...

Парень хмыкнул, совсем как Пашка вчера. Но комментировать не стал.

В тире нас встретил мужчина постарше. В его глазах светилась та же ирония, что и у парня, но и он был подчёркнуто вежлив.

– Ну-с, юная леди, что будете брать? Пистолеты, пистолеты-автоматы, автоматы, карабины?

Мысль взять пистолет-автомат казалась заманчивой, но я, коротко поразмыслив, от неё отказалась. Конечно, вес в полтора-два кило не смертельный, да и размер не такой уж большой... Но всё же стеснять будет, и прятать в случае чего труднее. Да и патронов он жрёт, а если стрелять не очередями, то пистолет и проще, и дешевле. В конце концов, едва ли на меня пойдут строем, и большие пространства выкашивать не придётся.

– Какие у вас пистолеты есть?

– «Макаров», «стечкин»... Есть чезет, но он дороже.

– О! – загорелась я. – Давайте его! У вас ведь можно попробовать? – и я кивнула на мишени в противоположном конце зала.

– Если оплатите патроны... – продавец флегматично пожал плечами.

Пистолет увесисто лёг в руку. Надев наушники, я встала к стрелковому месту, прищурилась на чёрные круги мишени напротив. Мужчины, тоже надев наушники, встали за мной. Я подняла пистолет, вдохнула, задержала дыхание и плавно нажала на спуск. Восемь выстрелов – половина магазина. Пистолет почти не дёргался в руке, пули ложились кучно.

– Неплохо... – произнёс старший уже другим тоном, когда я сняла наушники.

– Ещё один такой есть?

Ещё один нашёлся, и я достреляла магазин. Что ж, насколько можно было судить при столь коротком знакомстве, пистолеты были хороши. Вот и отлично, а «макара» можно будет отдать Максу.

– Значит, эти два и патроны к ним, а ещё патроны к «макарову», девять миллиметров. Деньги я вам переведу сегодня же.

– Вечером придут, – кивнул продавец, глядя на меня уже не иронично, а задумчиво. – Так вы говорили, что и лимонку купите?

Я обернулась уже почти от двери.

– А у вас есть?

Гранаты нашлись в количестве двух штук. И даже стоили меньше, чем я опасалась. Вот теперь я почувствовала себя полностью готовой к предстоящей операции.

– Здравствуйте, Евгения, – улыбнулась мне консьержка в нашем подъезде, когда я вошла в него с мороза. – А вы так машину с тех пор и не купили?

– Да вот... – я со вздохом развела руками.

– Эх, ворьё пошло... – сочувственно вздохнула женщина. – Да, кстати, тут какой-то парень приходил, просил вам передать.

– А, спасибо, – я взяла конверт, в котором находился небольшой предмет, на ощупь похожий на брелок. Мелькнула мысль о взрывчатке, но нет. Предмет свободно перемещался в конверте, от того, что я порву бумагу, он не взорвётся.

Таинственный предмет оказался флешкой. На флешке был записан короткий ролик, и я подрагивающими пальцами его запустила.

Слава богу, было первой моей мыслью, Макс жив и здоров, не считая ссадины на скуле. И даже не связан, хотя взгляды, которые он кидал за кадр, заставляли предположить, что там находится нечто, заставляющее его нервничать. Скорее всего, человек, держащий его на прицеле. За спиной у него был стол с компьютерным монитором, и, видимо, не одним – с него сползал целый жгут проводов. Также в кадр попало что-то вроде шкафа с огоньками и шкалами на дверце. Лаборатория?

Камера сдвинулась, и я увидела ещё одного человека. Ну да, вот он – Пётр Викторович Бошняк собственной персоной. Он же Стивен Шишкофф. Кажется, он собирался что-то сказать, но я остановила просмотр и потянулась к телефону. Вот что значит правильно замотивировать – там ответили немедленно.

– Ладно, вы меня убедили, – без предисловий сказала я. – Назначайте встречу на завтра, в любое время.

– Дражайшая Евгения Андреевна, я надеялся увидеть вас уже сегодня...

– Ну, если вы готовы объяснить моему отцу, что я отказываюсь быть на семейном торжестве его лучшего друга, потому что получила другое приглашение, то не вопрос, приеду сегодня. Он как раз дома, я передам ему трубку?

Пауза. Я прямо-таки слышала, как крутятся шестерёнки в голове у моего собеседника. Мои слова – игра на грани фола, или я действительно настолько э-э... незамутнённа?

– Мы, кажется, договорились, что не будем вмешивать в это ваших родителей.

– Мне тоже так казалось.

– Что ж, надеюсь, ваш жених не умрёт до завтрашнего дня без еды и воды. Приезжайте завтра. Но не раньше десяти, я не люблю рано вставать. Да, и подругу вашу пригласите. Ту, с которой вы уже приходили к моему дому, я уверен, вы понимаете, о ком я.

– Это ту, которую ваш человек столкнул на рельсы? – невинным тоном уточнила я. – Попробую, но ничего не обещаю.

И, не дав ему ответить, положила трубку. Подождала некоторое время, но перезванивать Бошняк не стал. Тогда я набрала номер Жени.

– У тебя на сегодня никаких дел не запланировано?

– Нет, – удивилась она. – Какие дела, когда тут такое?

– Отлично, тогда ты не против опробовать новые пистолеты?

– Так ты их таки достала? Где?

– При встрече расскажу. Ну так как?

– Где опробовать-то?

– Да на нашей даче. Встретимся через часок в холле твоего отеля, вызовем такси и поедем. Не против?

– А с чего бы мне быть против?

– И правда, – хмыкнула я. – А вечером, благословясь, и пойдём.

– Что, уже сегодня?

– А куда тянуть?

На том мы и порешили. Я усмехнулась, подумав, что наше общение в последнее время – прямо-таки образец немногословного взаимопонимания. И всё по делу.

Глава 14

– Ну и чего мы ждём? – недовольно спросила Женя, переступая с ноги на ногу рядом со мной. Я опустила бинокль – театральный, но его хватало, чтобы рассмотреть окна, трубы и антенны пресловутого дома на Вятской.

– Пока оттуда уйдут все лишние люди.

– То есть?

– Жень, там засел не только Бошняк. Я посмотрела в интернете – в этом доме полно офисов. К счастью, ни одна организация не работает дольше восьми часов вечера, но кто-то мог задержаться допоздна.

Женя посмотрела на часы.

– Без десяти девять, – констатировала она. – Думаешь, кто-то там сидит целый час?

– Мне вон то окно под крышей не нравится.

Женя вздохнула и поправила лыжную шапку. Она была одета в болоньевую куртку и такие же штаны, издававшие шорохи и даже взвизги при каждом движении. Не слишком удачная одежда, чтобы подкрасться незаметно... но, с другой стороны, наш визит очень скоро перестанет быть тайной.

Мы стояли напротив дома на дорожке, ведущей к многоэтажке в глубине квартала. Рядом была трансформаторная будка и несколько мусорных баков, живо напомнивших мне место, где я застрелила своего первого. И, как пить дать, не последнего.

– Думаешь, нас там ждут? – спросила Женя.

– Я бы на их месте ждала, – пробормотала я. – Если Бошняк не полный дурак... он сообразит, что требование отложить встречу могло бы и отвлекающим маневром.

– Тогда как же мы попадём внутрь? У них там камеры...

– Камеры можно и сбить. Но, конечно, лучше бы нам придумать ещё один отвлекающий маневр.

– Какой?

Я помолчала. Лезть через забор – можно, но как бы быстро мы всё ни проделали, даже в темноте мы будем неплохими мишенями. Фонари добросовестно горели, полной тьмы не получится. Разве что разбить пулями пару ламп, но это уже слишком. Пойди с двух сторон? Нет, разделяться не стоит. Куда более многообещающе с точки зрения наведения шума и шороха выглядел центральный проход в заборе. Закрытый жестью проём выглядел достаточно широким, чтобы машина могла его снести. Одна беда – прямо перед ним, между тротуаром и проезжей частью, торчал ещё один низенький заборчик. Даже если удастся его сбить, скорость автомобиль всё равно потеряет. А разогнаться тут негде, прямо напротив через дорогу эта самая трансформаторная будка, её придётся огибать, а значит – опять-таки терять скорость...

– Знаешь что, давай-ка глянем, что там с другой стороны. Там ведь внутренний двор есть, так?

– Угу, – Женя двинулась за мной. – Думаешь, через двор?

– Посмотрим.

Мы спокойным шагом обычных прохожих двинулись к углу забора. На ходу я снова кинула взгляд на окна, которые после некоторого колебания опознала как окна тех помещений, куда нас с Максом приглашали для проведений обряда, так изменившего мою жизнь. Они казались тёмными, но, забравшись на лестничную клетку многоэтажки напротив, мы разглядели, что три окна первого этажа под ними всё же горят. Мысли, что будет, если Макса всё-таки держат где-то в другом месте, и Бошняка там тоже не окажется, я старалась отогнать. Но если понадобится, я выпотрошу любого из его последователей, причём в буквальном смысле, чтобы добыть нужную мне информацию.