Текст книги "Охотница (СИ)"

Автор книги: Мария Архангельская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– Женя, – я положила ладонь на её руку, всё ещё стиснутую на руле. – Всё закончилось. Мы от них удрали.

– Они... там... – неестественно тонким голосом проговорила она.

– Что – там?

– Они остались живы, как ты думаешь?

– Понятия не имею. Тот, что не перевернулся, точно жив.

Она не то всхлипнула, не то засмеялась, разжала наконец пальцы и яростно потёрла лицо ладонями. Я осторожно обняла её за плечи:

– Всё хорошо, всё хорошо. Главное – мы обе живы и здоровы.

Её плечи вздрагивали, потом она помотала головой, выдохнула и отвернулась. Зачем-то распахнула дверь автомобиля и повернулась на сиденье, свесив ноги наружу.

– Дай мне минуту, – глухо попросила она.

Я убрала руку, откинулась на спинку своего кресла и прикрыла глаза. Мощный выплеск адреналина не мог пройти бесследно, меня и саму до сих пор потряхивало. И, кстати, об адреналине...

Распахнув дверцу со своей стороны, я вылезла наружу и обошла машину кругом, критически оглядывая её в свете фонарей. Да, мы не пострадали, но о кузове машины того же сказать было нельзя. Несколько весьма заметных царапин на боку, вмятина над задним бампером и разбитая задняя фара. Класс.

Как теперь объяснять это маме?

– Что? – спросила из машины Женя.

– Да, вот, прикидываю, что врать предкам.

– А, ты об этом, – она слабо усмехнулась. – Да, в том, чтобы жить одной, есть свои преимущества.

– Ладно, придумаю что-нибудь, – я вздохнула. – Ну что, ты поведёшь, или я сяду?

– Куда поведу?

– К тебе, как договаривались. Или ты на улице ночевать собралась?

Она вздрогнула.

– А если нас там на дороге опять ждут?

– Едва ли. Снаряд в одну воронку дважды не попадает.

– А если ждут у дома? Если они знают, где я живу?

Я задумалась. Такое, в принципе, было возможно, секрета из существования у нас дачи мы никогда не делали.

– Я не смогу там – одна, ночью...

– Ладно, – согласилась я, – поищем тебе отель.

Глава 11

Папа в тот вечер вернулся поздно и очень раздражённый. На вопрос, что случилось, он лишь махнул рукой:

– Да на МКАДе какие-то чудаки на букву «м» устроили гонки с препятствиями. В результате – две аварии, пробка протянулась чуть не на полкольца...

– И не говори, – мама покачала головой. – Ты бы видел, что с моей машиной сталось!

– А что с твоей машиной?

– Да Женька её брала, и как раз в тот момент там и очутилась. Завтра в сервис её отгоню.

– Что, авария? – папа аж привстал.

– Нет, просто помяли немного, – ответила я.

– Знаешь, Евгения, я начинаю думать, что твоя мать права и что машину тебе покупать больше не стоит. Это уже вторая за три месяца! Тебя нельзя пускать за руль, ты просто ходячая, то есть ездящая катастрофа!

Я открыла рот и посмотрела на маму. Она действительно такое говорила?! Та со вздохом развела руками: мол, не обессудь, дочка, было дело.

– Но я же не виновата, что там очутилась! И предыдущую я не просила у меня угонять.

– Никто себе неприятностей не просит, а в больницах тем не менее лежат, а то и в гробах.

– Андрей!.. – сказала мама.

– Что – Андрей? Ты готова поручиться, что она сама себя не угробит?

– За шесть лет, что я за рулём, как-то не угробила! – встряла я.

– Зато теперь ты явно решила наверстать.

– Не кипятитесь, – примирительным тоном сказала мама. – Женя, ты и правда слишком гоняешь. У меня сердце не на месте, когда я вижу, как ты носишься.

– Между прочим, машину у меня угнали, когда она вообще стояла!

– И счастье, что тебя в тот момент внутри не было, – отрезал папа. – А то бог знает, что могло бы случиться. Машины – орудия убийства.

– Всегда же есть такси, – рассудительно заметила мама. – Уж сейчас-то заказать, слава богу, не проблема.

– Ну да, пусть меня угробит в аварии таксист! – выкрикнула я. – Так вам будет легче?

– Женя!

– Что – Женя?!

Разговор на повышенных тонах продолжался ещё довольно долго, и в конце концов я выскочила из-за стола, хлопнула дверью и убежала переживать кипящую обиду к себе. Это же меня помяли и ограбили (ну, пусть на самом деле не совсем ограбили, машина-то у моего двойника, но не скажешь же такого вслух) – и я же ещё и виновата! Сами-то, небось, ездят и в ус не дуют, хотя если кто и лежал в больнице после аварии, то это как раз папа. К счастью, он тогда отделался лишь трещинами в рёбрах и сотрясением мозга, но всё-таки...

Может и правда последовать примеру Жени-второй, взять кредит да и купить машину самостоятельно? И вообще, мысль о независимости от родителей чем дальше, тем больше обретала привлекательность. Конечно, хорошо – жить на всём готовом, но необходимость врать и постоянно быть настороже, чтобы не проколоться и не дать заподозрить у себя двойную жизнь, изрядно утомляла. Насколько было бы проще, будь у меня отдельное жильё!

На улице уже стояла ночь, но сон не шёл. От нечего делать, я включила телевизор, попрыгала по каналам и наткнулась на сюжет как раз о сегодняшних авариях. И почувствовала неприятный холодок, узнав, что одного из участников ДТП отправили в больницу в тяжёлом состоянии. Странно, когда сама убила, то ничего, а теперь, узнав, что в происшествии, в котором моей вины не было вообще, пострадал посторонний человек, мне стало не по себе. Вероятно, потому что этот неведомый мне человек тоже ни в чём не был виноват. А теперь он на больничной койке, потому что некто решил во что бы то ни стало от меня избавиться. А если б мы с Женей и сами сбили кого-нибудь на том переходе?

А если в следующий раз мне решат устроить засаду прямо здесь, у нашего дома? А что, если из-за меня пострадает кто-то из моих близких?

Я быстро переключила телевизор и попала на серию бесконечной мультипликационной эпопеи про Машу и Медведя, зачем-то транслируемую чуть ли не в полночь. Некоторое время рассеянно наблюдала за злоключениями мохнатого героя, а потом в раздражении выключила. Бедный Миша! И как он эту паскудную Машу в первые же пять минут знакомства не пришиб?

Утром я вышла из дома, с опаской поглядывая по сторонам, но ничего подозрительного так и не увидела. Тем не менее я не теряла бдительности, однако никто не попытался толкнуть меня на проезжую часть или придушить в каком-нибудь тёмном углу. Этому можно было только радоваться. За ночь у меня вызрело решение, которое я хотела обсудить с родителями, и лучше не по телефону. Правда, пока я спала, оба успели уехать на работу, и потому сейчас я направлялась в мамин ресторан.

Зал ресторана «Инфанта Маргарита» в этот час был тих и довольно пуст. Я кивнула встрепенувшемуся администратору, спросила, на месте ли мама, после чего толкнула внутреннюю дверь и по короткому коридорчику прошла в директорский кабинет. Мама сразу ответила на стук.

– Что-то случилось? – она оторвалась от бумаг, которые просматривала, и удивлённо посмотрела на меня.

– Нет, я просто хочу серьёзно поговорить.

– И это не может подождать до вечера?

– В принципе, может, так что если у тебя нет времени, я подожду. Но я хотела бы поговорить с тобой и папой отдельно.

Она нахмурилась и отложила папку:

– Ну, в чём дело?

– Видишь ли... – я села в кожаное кресло для посетителей напротив неё. – Я тут подумала – что, если папа, когда предлагал устроить меня на работу, был прав? Мне нужно научиться обеспечивать себя самой. Только я не хочу идти по его протекции, я хочу попробовать полностью самостоятельно.

– То есть, ты хочешь поискать работу? – уточнила мама.

– Да, но не только. Я хочу ещё найти своё жильё и пожить отдельно.

Мама нахмурилась, видимо, осмысливая сказанное. Повисла пауза.

– Зачем? – спросила она наконец. – Разве тебе плохо дома?

Я вздохнула. Я знала, что она спросит, но не могла же я объяснить, что обдумываю вариант, не поселиться ли мне вместе с Женей-второй, чтобы нам обеим было не так страшно? Да и работу надо бы найти с тем прицелом, чтобы ею могла хотя бы какое-то время прожить та из нас, которой придётся исчезнуть. А раз так, то нужен вариант, в котором мы не будем пересекаться с теми, кто знает нас сейчас. В идеале – вообще в другом городе, но это пока ещё слишком радикальный шаг, родители точно не поймут.

– Нет, мама, мне не плохо, но я уже взрослая. Думаю, что мне пора выяснить, на что я способна сама по себе.

– Ты считаешь, что ты готова? Вчера, Женя, ты как раз повела себя как маленькая девочка.

– И сегодня я склонна с тобой согласиться. Вот поэтому я и решила, что пора взрослеть.

Мама удивлённо посмотрела на меня. Видимо, таких слов от меня не ожидала.

– Вот так просто, один раз поссорилась с родителями, и сразу прочь из дома? Женя, это не тот путь, которым взрослеют.

– Это не спонтанное решение, мама. Просто вчерашняя ссора стала последней каплей.

– Хочешь сама заработать на машину, чтобы иметь возможность безнаказанно её бить?

– И это тоже, если угодно.

Мама поморщилась.

– А почему не хочешь говорить с нами обоими?

– Потому что не хочу, чтобы вы с папой поругались, – честно сказала я. – Он-то меня наверняка поддержит.

– Ну да, он тебя всегда баловал, даже слишком. Тронута твоей заботой о нас, но не уверена, что отец поддержит это сумасбродство. Уж он-то безусловно захочет знать, как у тебя дела. Решила поуговаривать нас по отдельности, авось легче согласимся?

Я пожала плечами. Ну да, в проницательности маме не откажешь. Поругаются они с папой или выступят против меня единым фронтом – мне от того легче не станет.

– А как же Макс? – зашла с другого конца мама. – Если тебе так уж хочется от нас съехать, дождись свадьбы, и будет у тебя свой дом. Ты же, я надеюсь, не против.

– Да я-то, в принципе, не против, только вот он что-то не торопится.

– Андрей говорил, что собирается его повысить с увеличением оклада. Так что, видимо, он просто ждёт, пока его доходы увеличатся. Да и поиски новой квартиры – дело не быстрое...

– И какая из меня будет хозяйка в этой новой квартире, если я всё время только и делаю, что сижу у вас на шее? То ты говоришь, что я – маленькая девочка, а то предлагаешь мне сразу в новую семью.

– Но мы же с папой будем рядом – поможем, если что.

– Ну так я же и сейчас от вас не сбегаю. Я просто хочу опробовать свои силы. Если не получится... ну, приду просить у вас помощи.

Мама оперлась подбородком на руку и пристально посмотрела на меня, постукивая пальцами другой руки по столу. Мне захотелось поёжиться – взгляд у неё вдруг стал такой... оценивающий. Словно она видела меня в первый раз, и я была не родной дочерью, а соискательницей места в её ресторане, причём с улицы.

– Ты всё твёрдо решила? – спросила она. Я несколько удивилась – я приготовилась к долгому спору, но вопрос прозвучал так, словно она уже если не смирилась, то, во всяком случае, определилась с отношением к моему «сумасбродству».

– Да.

– Ну, что ж. Тогда у меня есть предложение.

– Какое?

– Что-то вроде испытательного срока. Я не стану тебя отговаривать или ставить палки в колёса, и постараюсь повлиять на папу. Но и ты не станешь рвать сразу резко. Тем более, если, как ты говоришь, хочешь съехать, тебе потребуется время, чтобы найти что-то подходящее. Но сперва ты попробуешь поработать по моей протекции. Ты уже думала, какую профессию изберёшь?

– Я просматривала объявления... Возможно, меня согласятся взять администратором в один из торговых центров, я узнавала, там есть вакансии в торговых залах и кинотеатре. И ещё я звонила в одно рекламное агентство, им нужен был редактор, но ответа пока не было.

– Администратор... Что ж, подойдёт, – кивнула мама. – У одной из моих знакомых по институту скоро юбилей свадьбы, им нужны устроители праздника. Я позвоню им и порекомендую тебя. Работа разовая, но оплачена будет неплохо. Как раз сумеешь оценить свои организаторские способности. А если почувствуешь, что не справляешься – звони мне, я помогу.

Я растерянно кивнула. Такую маму – деловую, цепкую, напористую – я как-то до сих пор почти не видела.

Мамина знакомая жила за городом, и к ней я, не откладывая в долгий ящик, отправилась в этот же день. По дороге я залезла в свой ай-фон и принялась просматривать ссылки на устройство всяческих мероприятий. Мало ли, вдруг у юбиляров своих идей нет, и они ждут от организаторов, что те предложат всё за них.

Но всё оказалось не так печально. Мама сдержала слово, и когда я появилась на пороге дома, меня уже ждали. Хозяева встретили меня приветливо, и тут же повели по дому, показывая, что и где они хотят увидеть и устроить. Мне оставалось только кивать и записывать. Срок был – чуть меньше недели.

Неделя эта прошла в хлопотах, и я в который раз убедилась, что интернет – великая вещь. Да, можно было бы обойтись и без него, я неплохо знала расположение всяких торговых салонов и прочих заведений, но всё же он был огромным подспорьем. Папа, вопреки моим опасениям, принял мою бурную деятельность как должное. «А, ну-ну», – только и сказал он, когда мама объяснила ему, чем я занята. Впрочем, возможно, между ними состоялся и более обстоятельный разговор, но без меня.

А вот поисками съёмной квартиры, где мы могли бы переждать охоту, занялась Женя-вторая, и она же продолжала рыскать в поисках хоть каких-нибудь сведений о Бошняке. Я, правда, продолжала просматривать интернет и, если находила что-нибудь интересное, скидывала ей для проверки. Но приходилось признать, что наше расследование зашло в тупик. Да, мы составили список потенциальных членов секты, а также клиентов Петра Викторовича, но о нём самом не узнали практически ничего. Он просто вынырнул ниоткуда лет несколько назад с уже, судя по всему, готовой технологией. Мы даже не узнали, сколько ему лет.

В день икс я изрядно нервничала, но всё на удивление шло как по маслу. К полудню в дом – в котором мне вручили ключи ко всем дверям! Правда, когда я отпирала заднюю дверь, рядом бдительно стоял охранник – приехали рабочие и флористы и быстро расставили столы и вазы, развесили гирлянды цветов и воздушных шариков. Потом подкатил фургончик с надписью «Инфанта Маргарита» на боку. Я не считала обращение в мамин ресторан поблажкой себе – хозяева всё равно наверняка бы попросили её по старой дружбе. Мама охотно давала скидки знакомым, считая это лучшей рекламой. Повар приехал на собственной машине и сразу же скрылся в кухне, я не успела даже поздороваться.

Макс появился, когда я разговаривала с представителями студии, которым заказали съёмку торжества. Уж не знаю, как он сумел просочиться мимо охраны со списком приглашённых, но обернувшись, чтобы показать, куда можно подключить камеры, я увидела его, стоящего в дверях.

– Что ты тут делаешь? – спросила я его, когда оператор с помощником пошли расставлять аппаратуру.

– Вообще-то, я просто хотел с тобой повидаться, – Макс пожал плечами. – Твоя мама сказала, что ты здесь – ну и вот...

– Я рада, конечно, но сейчас я занята. Давай завтра, ладно?

– А ты уверена, что завтра не найдёшь ещё какое-нибудь дело, чтобы со мной не встречаться?

– В смысле?

– Когда мы с тобой виделись в последний раз?

– Э-э, – я нахмурилась. – Кажется, когда ездили на выставку?

– «Кажется», – Макс усмехнулся. – Впрочем, память тебя не подвела – действительно тогда. Две недели назад.

– И что?

– А то, что ты даже толком не помнишь, когда мы с тобой встречались, а когда нет. По-моему, ты вообще о моём существовании периодически забываешь. А теперь ещё новая причуда. Что это за история с переездом?

– С каким переездом?

– С твоим! На кой чёрт тебе понадобилось съезжать от родителей?

Я едва не рявкнула «не твоё дело!» Но всё-таки сдержалась – ссориться с Максом мне не хотелось, тем более сейчас, когда меня могли отозвать в любую минуту.

– Макс, давай всё-таки поговорим завтра. Я буду свободна, и мы сможем всё подробно обсудить – и почему я собралась съезжать, и почему тебе это вдруг не нравится.

– А, ну да. Я же прикреплённый жених, должен знать своё место.

Я открыла рот – и закрыла, не найдясь, что сказать. Меня поразил даже не сарказм, обычно столь не свойственный Максу. Просто меня вдруг пронзила мысль, что я могла быть не одинока в своих переживаниях по поводу нашего будущего брака. До сих пор мне и в голову не приходило, что Макса такое положение вещей тоже может тяготить.

– Ну, если подумать, ты мне пока ещё не жених, – обретя голос, сказала я. – И, если не хочешь, можешь им не становиться.

– Это официальная отставка? – он поднял брови.

– Господи, Макс, нет! Ты всё как-то превратно понимаешь...

– Евгения Андреевна! – окликнула меня одна из девушек-официанток, приехавших вместе с угощением. – Запасные бутылки куда ставить – под стол, или вынести в другое помещение?

– Сейчас, подожди, разберёмся! – отмахнулась я. – Макс, нам и правда нужно с тобой серьёзно поговорить, но, сам видишь, тут нам этого сделать толком не дадут. Сам назначь время, если хочешь.

Макс наклонил голову к плечу и оглядел меня долгим взглядом.

– Ты изменилась, Женя, – констатировал он.

– Ну, как бы да. Подозреваю, что после манипуляций Петра Викторовича никто не остаётся прежним.

– А я?

– Ну, возможно, ты исключение. Или мне просто ещё не представилась возможность увидеть твои изменения.

Кажется, Макс хотел что-то сказать, но потом посмотрел на переминающуюся с ноги на ногу официантку и передёрнул плечами.

– Ладно, – сказал он. – Не буду больше тебя отвлекать.

Я проводила его взглядом, после чего заставила себя вернуться к работе, хотя это потребовало от меня значительных усилий. Какого чёрта, Макс, ты заставляешь меня чувствовать себя виноватой? Словно это преступление – быть занятой выполнением своих обязательств перед другими людьми. Я как-то в разгар рабочего дня никогда к тебе не вламывалась с требованием немедленно объясниться на личные темы!

И вообще, какая муха тебя укусила?

В холл вышли хозяева, чтобы начать принимать съезжающихся гостей. Часть официантов стала обносить прибывших закусками и бокалами, остальные заканчивали сервировать столы в банкетном зале. От необходимости думать, как рассадить людей, хозяйка меня избавила – мне выдали уже готовую схему, от меня требовалось только заказать карточки с именами и потом правильно расставить их по столам. Пришлось ещё несколько раз сбегать на кухню и к хозяйке, решая появившиеся вопросы. Я думала, что когда банкет начнётся, сяду куда-нибудь в уголок, но хозяйка отловила меня и усадила за главный стол с собой и мужем, между моими родителями, разумеется, тоже приглашёнными – что, конечно, было очень мило с её стороны, но я предпочла бы всё-таки побыть в стороне. Мне хотелось подумать, но освободиться для этого в достаточной степени я смогла только после окончания праздника, когда уже наступила ночь, все гости разъехались, а мне ещё пришлось задержаться и покомандовать разборкой мебели. Конечно, основную уборку произведут завтра заранее нанятые уборщики, и всё же, когда я наконец села в такси, было уже за полночь.

Так что же всё-таки делать с Максом? И надо ли что-то делать? Строго говоря, он мне действительно ещё не жених, и если мы дружно объявим, что не хотим жениться – даже папа ничего тут не попишет. Вот только с должностью у него Максу тогда придётся распроститься, но он не маленький, знает, на что идёт. Но действительно ли я хочу расстаться с Максимом?

Я закусила губу, отчётливо понимая – не хочу. И дело даже не в привычке. Не в том, что Макс – кавалер хоть куда, которым можно похвастаться перед любой подругой, и не в том, что папа рано или поздно всё равно выдаст меня замуж, и уж лучше давно знакомая и понятная кандидатура, чем ещё неизвестно кто. Дело в самом Максе. Да, я в последнее время слишком часто была занята чем-то другим – попытками понять, кто я, да и просто банально выжить. Но Макс как-то всегда присутствовал в моей голове, и от одной мысли о нём на душе всегда становилось теплее. Сейчас, задумавшись о нём наконец, я поняла, что соскучилась. Что хочу провести с ним день... и ночь... и ещё много-много дней и ночей. Да, может, это не та любовь, о которой слагают стихи и поют песни, не та, от которой летают, и в животе трепещут бабочки. Но это была любовь... и если я вдруг лишусь Макса, от меня оторвут кусок меня самой. Останется кровоточащий рубец и пустота.

Вот только для того, чтобы осознать это в полной мере, понадобилось, чтобы моя железобетонная уверенность, что Макс – мой и так будет всегда, дала трещину.

А сам Макс? Чего хочет он?

Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Если Макс захочет уйти – стану ли я его останавливать, как бы больно мне ни было? И как? Преследовать его, набивать себе цену, грозить испортить жизнь? Чтобы он меня окончательно возненавидел? И вообще, стоп, подруга, не разводи панику на пустом месте. Он пока ещё никуда не уходит. Лучше вот о чём подумай – хочешь ли ты, чтобы он был с тобой не ради тебя, а ради твоего приданого? Хватит ли тебе этого?

Раньше, когда я думала, что наш брак будет обоюдной сделкой, я полагала – хватит. Но теперь... Не лучше ли и правда порвать с ним сейчас, когда это ещё можно сделать, чем увязать всё глубже, зная, что это – не то, чего ты хочешь, а того, что ты хочешь, ты никогда не получишь? А может, то, что он хочет, он вообще найдёт на стороне? А может, уже нашёл?

Я представила Макса с другой – женщиной, чьё лицо и фигура очерчивались лишь очень смутно – и едва не зарычала. Ну уж нет, дорогой. Если мы поженимся, то я, как любая жена, вправе требовать верности. Я не маленькая, я знаю, как ведутся дела, и каким образом бизнесмены договариваются и празднуют заключения сделок. Знаю, как оттягиваются деловые люди в редких отпусках, если вырываются от семьи. Но одно дело – случайное приключение, интрижка, а другое – систематические измены. Если я буду для тебя лишь домоправительницей, а истинная жена будет проживать в другом месте – можешь сразу валить на все четыре стороны!

– Приехали, – сказал таксист.

– А? – я вздрогнула, осознав, что такси и в самом деле стоит у нашего дома. – Да, спасибо.

Что-то у меня совсем ум за разум заходит. То я всерьёз начала переживать, что Макс уйдёт, то сама готова его гнать, и всё из-за чего? Из-за плодов собственного воображения.

Но поговорить с ним всё же необходимо. Расставить все точки над «и», так сказать. Выяснить, чего же хочет он, объяснить, чего хочу я, и закончить наконец с этим подвешенным состоянием, когда я ему вроде невеста, а вроде и нет...

Ой, блин! Нас же двое. И пока мы не выясним что-то наверняка, пока на нас идёт охота – какие уж тут свадьбы? Даже нормальный роман под большим вопросом. Нет, ну почему в моей жизни всё так сложно?!

Видимо, сначала надо всё-таки поговорить с Женей-второй. Выяснить, как она относится к Максу, чтобы не получилось, что мы с ним обо всё договоримся, а потом ему вдруг придётся начинать всё с начала. Или не стоит тащить в наши отношения третьего лишнего, даже если этот лишний – мой двойник? Какого чёрта я должна всё делать с оглядкой на неё? Разве мы не можем договориться между собой? В конце концов, в последние пару месяцев дело с Максом имею только я, а она всё это время даже и не почесалась, чтобы как-то с ним встретиться. Так что, видимо, не столь уж он ей и нужен. Ну и вперёд, пусть ищет себе того, кто устроит её больше, а почему я не могу остаться с Максом при любом исходе событий?

Вот только для этого нужен сущий пустячок – Макс должен знать, кого выбирает. А при попытке представить, как ввести его в курс дела, моё воображение спасовало. Хуже, наверное, было бы только объясняться с родителями. Чёрт, впору пожелать, чтобы всё как-нибудь решилось за меня, само собой.

Как говорится, бойся своих желаний. Они ведь могут и исполниться.

Глава 12

– Женька, ты гений! – объявила Женя-вторая.

– Да? – скептически переспросила я. – И в чём проявляется моя гениальность?

– Ну, ведь ты же предложила запустить поиск по фотографиям! Вот, смотри!

Она решительно отобрала у меня ай-фон, поколдовала с ним – и с видом триумфатора предъявила мне фотографию. С неё на меня смотрел Пётр Викторович Бошняк. И он был значительно моложе, чем сейчас. Я заинтересованно взяла гаджет в руки. Неужели Женьке и правда удалось нащупать ниточку, ведущую в прошлое этого загадочного субъекта?

– Кто это? – я кивнула на снимок. Бошняк на нём пребывал не в одиночестве. Какой-то человек обнимал его за плечи, улыбаясь во все тридцать два зуба. Они казались ровесниками, может, второй чуть постарше, с густыми бровями, коротким носом и длинным подбородком. И со значительно более спортивной фигурой, которую позволяли оценить лёгкая рубашка с распахнутым воротом и шорты. Сам Пётр Викторович тоже выглядел куда менее формально, чем я привыкла его видеть.

– Это, насколько я понимаю, хозяин инстаграма, в котором я нашла эту фотку. Американец Джон Пейдж, человек не бедный, насколько можно судить по другим фото. Со своим другом Стивеном Шишкоффом, – Женя иронично выделила ударный слог переделанной в иностранную фамилии.

– Ну, Стивен легко превращается в Степана, – пробормотала я.

– Ага. Но главное – он сменил страну и имя! Вот почему мы ничего не могли на него найти. Интересно, в Америке у него тоже секта?

– Может быть, – кивнула я, рассматривая фотографию. Вообще-то эту новость Женя могла бы сообщить мне и по телефону. Но она захотела личной встречи – вероятно, ей было одиноко, да и страшно просто сидеть в гостиничном номере и ждать. И потому я пошла на эту встречу, благо улизнуть из дома под благовидным предлогом осмотра вариантов съёмных квартир труда не составило.

Дом, в котором мы сейчас находились, был довольно новым – этой новостройке на окраине исполнилось лет пять. Плюсом квартиры являлось то, что она была буквально в двух шагах от моей предполагаемой работы в торговом центре. Минусом – то, что жить нам в квартире, если мы выберем её, придётся вместе с соседкой, потому что одна комната была уже занята. Можно конечно, выдать себя за близняшек, да и уменьшение квартплаты стало бы бонусом, вот только кому-то из нас тогда придётся менять имя.

Тем не менее я, просматривая объявления о сдающемся жилье в интересующем меня районе, решила не отвергать с порога никаких вариантов. Родители меня больше не удерживали, даже мама, как мне казалось, после приснопамятного праздника стала поглядывать на меня с чем-то похожим на уважение. И когда Женька позвонила и попросила о встрече, я назначила её в подъезде дома, чтобы после сразу сходить посмотреть на квартиру. Можно даже вместе.

– Нужно будет поискать на него информацию, – озабоченно пробормотала Женя, рассматривая фотографию, как головоломку, которую во что бы то ни стало надо сложить. «Спасибо, кэп», – захотелось съязвить мне, но тут она подняла голову, глянула мне через плечо – и её глаза округлились. А в следующий миг за спиной раздался очень знакомый голос:

– Здравствуй, Женя.

Я открыла рот и по-рыбьи глотнула воздух, чувствуя, как ноги прирастают к полу. Судя по шагам за спиной, Макс подходил всё ближе.

– Откуда ты... здесь взялся? – судя по всему, Женя тоже не сразу собралась с мыслями. В её глазах плескался отголосок моего ужаса.

– Вообще-то, в этом доме есть несколько квартир, чьи хозяева заключили с нами договор на отделку, – спокойно объяснил Макс. – Я приехал с документами. Но я вижу, что я не вовремя? Это – твоя подруга?

Ещё можно было это сделать – убежать прочь, не поворачиваясь к нему, и оставив Женю-вторую объясняться самостоятельно. Это выглядело бы странно, но определённо было бы меньшим из зол. Однако меня словно парализовало. Я могла только беспомощно стоять и ждать, пока Макс обойдёт меня и заглянет мне в лицо. Ну почему, почему из всех домов Москвы Макса угораздило приехать именно в этот?!

Макс смотрел на меня довольно долго. Потом посмотрел на Женю-вторую. Потом снова на меня. Молчание затягивалось.

– Ну, и кто из вас Женя Белоусова? – наконец спросил он.

– Э... Видишь ли... – я лихорадочно пыталась придумать какую-нибудь ложь. О внебрачной дочери нашего отца, как две капли воды похожей на сводную сестру, которая недавно отыскала родственников... Но пока я подбирала слова, Женя вдруг бухнула:

– Мы и сами не знаем.

Макс моргнул. Снова перевёл взгляд с одной из нас на другую.

– В каком смысле?

– В прямом, – обречённо пробормотала я. – Мы раздвоились. В смысле, одна из нас раздвоилась. И теперь нас двое. Вот.

Макс поднял руки, в одной из которых был зажат кожаный портфель.

– Так, давайте по порядку. Кто раздвоился, что всё это значит, и кто из вас, наконец, Женя?

– Мы обе – Жени, – чуть ли не по слогам произнесла мой двойник. Кажется, она начала приходить в себя. – Обе Жени, обе Белоусовы, и помним мы одно и тоже.

– Это розыгрыш? – после ещё одной паузы спросил Макс.

– Если бы, – вздохнула я. Ледяная корка, сковавшая меня, начала трескаться, постепенно возвращая мне свободу движений. В конце концов, это уже произошло. И какие бы последствия оно не имело, отмотать назад было уже невозможно.

– Так, – повторил Макс. – Ну-ка... Когда я впервые повёл Женю в ресторан... Что она заказала?

– Суп из бычьих хвостов, – сказала Женя. – Я его до тех пор не пробовала, мне стало любопытно.

– И креветки в кляре, – добавила я. – Обожаю креветки.

– Макс, – Женя-вторая вздохнула, – мы уже пробовали. Чего мы только не сравнивали – и воспоминания, и родинки, и шрамы... У нас всё совпадает. Судя по всему, до октября мы были единым целым.

– До октября? – в глазах Макса отразилось некое понимание.

– Угу.

– Это случаем...

– Если ты о Петре Викторовиче, то да, – кивнула я. – Это произошло или во время обряда, или незадолго до, или сразу после. Раздвоение, в смысле.

Макс с силой потёр лицо рукой в перчатке. Потом сжал и разжал кулак.

– Так, – в третий раз сказал он. – Давайте сделаем вот что: пойдём куда-нибудь, где можно сесть и поговорить. И вы мне всё расскажете с самого начала.

И мы пошли. Мест, где можно спокойно посидеть зимой, не так уж много, так что мы выбрали кафе на первом этаже всё того же торгового центра. Как-то так получилось, что рассказывать начала я, а Женя-вторая кивала и дополняла. Вот только о покушениях на нас я всё-таки решила не говорить, и она меня не поправила. Макс слушал молча, с каменным лицом.

– Так вы думаете, что это связано с операцией Петра Викторовича, – подытожил он. Мы переглянулись.

– А с чем ещё? – ответила за нас обеих Женя.

– И впрямь, – Макс вздохнул.

– Слушай, – осторожно сказала я, – ты говорил, что его тебе рекомендовал человек, которому ты доверяешь.

– Что? – он посмотрел на меня, явно вырванный из своих мыслей. – А, да.

– Но можешь ты сказать, что это был за человек? Я у тебя спрашивала, но ты почему-то не захотел отвечать.

– Это ты спрашивала? – уточнил он.

– Ну да, именно я.

Макс помолчал, кусая губу.

– Люба, – сказал он наконец. – Она была от него в полном восторге. Я привык верить своей сестре, у меня до сих пор не было оснований сомневаться в её суждениях.