Текст книги "О людях, эльфах и волшебных камнях (СИ)"
Автор книги: Мария Гуцол
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
17
К тому моменту, когда к костру начали выбираться остальные, Ирка почти решила не пороть горячку. Она даже согрелась достаточно, чтобы вернуть Айфе ее куртку. К костру сел Лаурэ, варварски вскрыл пачку печенья зубами, передал по кругу.
– Сколько я раз я уже зарекался от пьянок на полигоне?
– Хоть не на самой игре, и то хлеб, – фыркнула Айфе. – А то бухие эльфы, не способные не то что к внятному ламатьявэ, а к тому чтобы доползти до палатки и не обблевать все вокруг, это как-то фу. Что вы так на меня смотрите? У меня богатый опыт и поездки на алкорегионалки в далекой юности.
Во время утренней каши, пошатываясь и растирая лицо, к костру пришел Влад. Ирка сердито глянула на него и снова уткнулась глазами в миску. Там высились рисовые вершины, уходили вглубь, к эмалированному дну, карьеры, в белой массе темнели частые изюмины. Создавали этот кулинарный этюд Цемент с Куруфином, которого все почему-то называли Курво. Ну хоть не курвой, а то Иркино чувство прекрасного и так временами грозило уползти в кусты и больше оттуда даже носа не показывать.
– О! – ухмыльнулась Айфе, тоже без особого вдохновения ковырявшая сладкую кашу. – Наступало утро, пьяные рожи выползали на свет.
– Ну тебя. И так тошно, – отмахнулся от нее Влад. Он сел рядом с Ирой, та демонстративно отодвинулась. Влад мученически вздохнул. Попросил жалобно: – Дайте кофе, а?
– Ну хоть не опохмел клянчишь, – проворчала Айфе. Сердобольная Лея, победившая рис в своей миске, набрала ему кипятка из котелка. Через Ирку передали пакетик "все в одном".
Что сказать Владу, она понятия не имела. Надрыв прошел, остались усталость и недосып. – Ир, – Влад поерзал на бревне. – Ты прости меня. Я что-то вчера совсем накидался.
– Потом поговорим, – буркнула Ирка и вернулась к раскопкам изюма в рисовых породах. Кулинарный гений Цемента как-то не совпадал с ее представлениями о вкусной еде.
В результате Ирка просто отдала рис героическому Дунадану, которого не смутили ни горы, ни карьеры, ни отсутствие изюма, выковырянного раньше. Роланд, меланхолично поедающий печенье с паштетом, посмотрел на это дело и отдал оставшиеся полбанки. С черным хлебом паштет пошел гораздо лучше, чем каша. Ира даже расщедрилась на бутерброд для Влада, но тот побледнел, скривился и отказался.
Постепенно народ разбредался от костра. Под холмом снова надрывно взревела бензопила, страдающего Влада опять отправили мыть котел. Ирка допила чай и пошла приводить себя в порядок.
Она успела переодеться, освежить лицо мицеллярной водой и села в тамбуре палатки расчесывать волосы, когда Влад победил горелый рис и подошел к ней. Потоптался рядом, неловко переступил с ноги на ногу.
– Мне Айфе сказала, ты хотела уехать?
Про себя Ирка выматерилась. Кто ее просил, эту Айфе, мать ее, Светочку?! Она только успокоилась, зачем снова ковырять?
Влад подумал и сел на землю напротив Ирки. И был он такой несчастный, такой помятый и бледный, словно ему было в сто раз хуже, чем ей.
– Ты живой вообще? – осторожно спросила Ира.
Влад невнятно шевельнул ладонью. Расшифровывать это можно и как «ну, вообще живой», и как «ну, вообще не очень». Смотрел на Ирку он глазами обиженного щенка.
– Я очень не люблю пьяных, – сказала она, тщательно подбирая слова. – Не выпивших, именно пьяных.
– Как я вчера, – самокритично хмыкнул Влад. – Все вино это гадское. Паленое какое-то.
Ира замялась, думая, как ему объяснить про отчима.
– Слушай, ты это серьезно насчет уехать?
– Я почти не спала ночью, – она вздохнула. – И замерзла. И ты на всю палатку храпел.
– А если я не буду больше пить? – взгляд Влада стал совсем душераздирающим.
И под этим его взглядом Ирка начала рассказывать. Тяжело подбирая слова и беспощадно дергая расческой спутанные волосы, она говорила про отчима, про его скандалы с матерью, про то, как они с младшей сестренкой, его родной дочерью, прятались в комнате и ждали, сидя без ужина, пока он не уляжется спать.
В какой-то момент Влад не выдержал:
– Дай сюда.
Он отобрал у Ирки расческу, начал пальцами разбирать спутавшиеся пряди.
– Зубы почисти, – Ирка сморщила нос. – Перегарищем несет.
– Так ты не уедешь? Если я не буду бухать больше.
– Уйду спать в палатку к Айфе. А ты будешь жить с Толиком. Сольешься с ним в пьяных объятьях.
– Брр, – Влад скривился. – Ты жестокая. Он баб приведет, и я буду спать под кустом.
– Говорят, сон на свежем воздухе помогает протрезветь, – Ира фыркнула, но сделала в голове зарубку про Толика и баб. Непонятно, зачем.
– Ты себе не представляешь, что я только что слушал, – проговорил Влад. В голосе его отчетливо звучало облегчение. – Эти двое, наши лорды, которые капитаны команд, вдвоем собираются в такого десептикона, что это просто асфальтоукладочный каток! Они-то и поодиночке не сладкие пирожочки, а на пару…
– Это кто? – Ира удивленно моргнула. Нет, она могла предположить, что Айфе, вынужденная разбираться с ее утренней истерикой, оторвется на виновнике, но как-то не сразу сообразила, с кем на пару она отчитывала Влада.
– У Роланда пунктик насчет девушек в беде. А прессует он не хуже, чем мой батя, а батя мой вообще военный.
– Ммммм, – неожиданно сказала соседняя палатка. – Можно тише, а?
– О, Толян! – лицо Влада внезапно озарилось мстительной радостью. – Вставай давай. Там Айфе по тебе уже соскучилась. Знаешь, как она рада, что ты нажрался и раскидал ноги-руки на всю ее палатку, не зайти, не выйти?
Ирка тихо хихикнула. Толик застонал в голос.
18
И начался день. Рос ввысь и вширь забор, он же крепостная стена, поднимались полосатые маковки шатров. Злая от недосыпа Айфе собирала из подручных материалов столы и лавки, рыча на любого, кто подворачивался под руку. Саму Ирку увели «тянуть стены»– огораживать лагерь подкладочной тканью. Ее крепили к деревьям при помощи строительного степлера и какой-то матери, ткань парусила на ветру, пыталась вырываться из рук, Маглор, ответственный за степлер, поминал морготовых тварей.
Приехали еще какие-то люди. Девушки из команды Роланда, которые добирались поездом, странный хиппи, про которого никто ничего не знал, а позже – еще и шестой и седьмой лорды, они же принцы. Шестого играла тощая невысокая девушка с азиатским разрезом глаз, седьмого – полноватый курносый парень выше ее на полголовы.
– Вот такие у нас близнецы, – с отрешенным спокойствием сказал Маглор. – Ничего, все равно по игре путать будем.
Потом появилась Лея, торжественно заявила, что им отдали шатер под умиральную яму, то есть, под палаты исцеления, и, раз Ирка на игре будет ученицей лекаря, то обустройство этих самых палат – прямая ее, Иркина обязанность.
– Позови мне кого-нибудь, – тоскливо сказал Маглор, обмотанный зеленой подкладкой на манер римской тоги.
– Сейчас придет Келегорм, – ответила ей Лея. – На строяке от него толку чуть. Шатает беднягу. Чуть горбылиной Димке в глаз не заехал.
Ирка задумчиво кивнула. Она успела посмотреть, во что превратили ночные возлияния прекрасного принца Толика. Он, конечно, кое-как привел себя в порядок, но половину своей очаровательности растерял, а вместе с ней – и изрядную часть Иркиных восторгов.
Яркий красно-желтый шатер растянули чуть в стороне от остального лагеря. Лея притащила туда пару туристических ковриков, а еще целую гору каких-то скляночек, мешочков, свитков бумаги, свернутых в мотки полосок белой ткани и еще каких-то непонятных мелочей.
– Это все ты привезла? – с удивлением спросила Ира. Она помнила рюкзак Леи, в него вся эта куча просто не поместилась бы.
– Что ты, – Лея улыбнулась. – Остальные тоже. У нас получается, что я лекарь, ты моя ученица, еще есть одна лекарка и Турвен играет целительницу. Маловато, но прорвемся.
– А остальные? Они все воины?
– Придумывали, конечно, всем и мирные ремесла, но, боюсь, с нашими раскладами ребята будут по большей части воевать, – Лея выкопала среди всего остального витражный фонарик и задумчиво покрутила его в руках. – Полки какие-то нужны, что ли.
Полки из обрезков горбыля им смастерил Влад, Лея забрала в шатер горелку и взялась заваривать им троим травяной чай, пока Ирка развешивала пучки мяты и ромашки вдоль стенок шатра. Влад растянулся на коврике и прикрыл глаза. Судя по его виду, гнать его работать было, как минимум, бесчеловечно. А как максимум – бесполезно. И Ира решила, что момент пришел. Раз уж она передумала уезжать прямо сейчас.
– А что там случилось у Толика с девой, лошадью и собакой? У его персонажа, я имею в виду.
– Эпический фейл у него случился, – не открывая глаз, проговорил Влад.
– Ох, – Лея оторвалась от своего зелья и подняла взгляд на Иру. В полумраке шатра она казалась еще тоньше, хрупкая, словно деревянная статуэтка. – Мы же не дорассказали тебе в тот раз.
– В общем, была Лютиэн. Дочь Тингола, короля Тингола, и майи Мелиан, его королевы, – Влад перевернулся на бок. – Маглор пел о ней вчера.
– Мы с Хельги успели кое-что рассказать вчера. По дороге в Ангбанд, – отозвалась Лея. Остановились как раз на том, что Тингол Берена послал, Берен пошел. Для начала в Нарготронд, город Финрода.
– Она сейчас запутается к чертям собачьим во всех этих лордах, королях, городах и остальной географии, – сказал Влад скептически.
– Запутаюсь, – согласно кивнула Ирка. Про Толика ей было интереснее, чем про географию. Даже если про его персонажа.
– Суть в том, что наш Келегорм тоже встретил прекрасную Лютиэн и тоже в нее втюрился по самые уши, – к рассказыванию красивых историй у Влада склонность была, но определенно, не сегодня. – Он держал ее взаперти, собирался жениться. Вернее, они на пару с Куруфином, но жениться – только Келегорм. У него была охотничья собака, вернее пес, звали пса Хуан… Только не смейся, кота по кличке Педро у них не было.
– «Хуан» с квенья переводится как «гончая», – Лея улыбнулась и начала осторожно разливать чай в маленькие глиняные кружки. Оттуда-то снаружи шатра донесся смех и женские голоса.
– В общем, этот Хуан, который был волшебным псом, а не просто так, помог Лютиэн бежать, найти Берена, спасти его и вообще. Но потом, как верный… эээ… гончая, он вернулся к хозяину, – Влад подхватил чашку, попытался отпить, обжег губу, фыркнул, смешно сморщив нос. Ирка хихикнула, Лея покачала головой
– В какой-то момент этой печальной истории, – теперь рассказывать пришлось ей, Влад временно выбыл из строя, – Келегорм и Куруфин отыскали Берена и Лютиэн. Келегорм чуть не стоптал его лошадью, Куруфин чуть не пристрелил. Здесь Хуан не выдержал и оставил службу Келегорму, здорово напугав братцев напоследок.
– Во время этой стычки Берен отжал лошадь у кого-то из них, не помню у кого, – Влад, морщась, тронул губу мизинцем и скривился еще сильнее. – А еще доспехи и ножик, которым потом выковырял Сильмарилл.
– У Куруфина, – Лея держала свою чашку в руках, но пить не спешила.
– А почему тогда Толику эту историю вспоминают? – Ирка нахмурила брови. Если говорить честно, она как-то иначе представляла эльфийских принцев и их способы добиваться возлюбленных.
– Ну, на Лютиэн он жениться собирался. Тьфу, то есть не он, а его персонаж. Ну, ты поняла. А по жизни Курво как-то попроще реагирует, чем Толян, его подначивать не так весело. Слушай, а если ты подуешь на ожог, ну как мама в детстве, он перестанет болеть?
– Может, тебя еще и поцеловать? – Ирка нахмурилась сильнее, но больше для вида, сдерживая улыбку.
– Я почистил зубы! – торжественно возвестил Влад, но развить мысль не успел – в шатер заглянула растрепанная Айфе.
– Они тут чаи гоняют, – она жадно принюхалась. – С мяткой. Я к вам приду.
– Все тут будем, – Влад пожал плечами, – в умиральной яме.
– В палатах исцеления! – одернула его Айфе. – Сворачивайте чаепитие, там суп доходит.
19
Проснувшись, Ирка какое-то время бездумно смотрела на подсвеченный солнцем купол палатки над головой. Под боком сопел Влад. Верный своему слову, он отказался вечером даже от глинтвейна, но спать, как убитому, ему эта вынужденная трезвость никак не помешала. Ирка неловко поерзала. Сучок, донимавший ее прошлой ночью, они нашли и выкинули, но спать на земле все равно было жестко и ужасно неудобно.
Снаружи тихо разговаривали. Ира узнала голос Айфе и натянула спальник на голову. Вставать и выбираться наружу из безопасного тепла палатки ей не хотелось.
Вечером снова был костер и песни у костра, и Роланд даже велел прекратить разговоры о том, что их обязательно вынесут вастаки и орки. В общем, было почти хорошо. Единственное, что тревожило Ирку – на следующий день начиналась игра.
Вспомнив об этом, она застонала едва слышно. Тома вчера сказала, что построение, оно же парад команд, назначили на двенадцать. Толик был против, Айфе скривилась и сказала, что раньше двух не будет ничего, Цемент заявил, что он не псих и не пойдет жариться на солнцепеке в железе, а вот лордам в их бархате он искренне сочувствует.
Влад перевернулся на другой бок и захрапел. Ирка попыталась прикрыть ухо локтем, но без особого успеха. Спать ей не хотелось, от лежания на жестком тело затекло. Солнце светило прямо на палатку, обещая нагреть ее в обозримом будущем до состояния духовки. В отдалении неожиданно взвыла бензопила. С решимостью обреченного Ирка поняла, что нужно выбираться наружу.
Колыхались на ветру тканевые стены крепости. Цемент и Роланд растягивали над костровой ямой большой тент, пахло кофе и еще чем-то, то ли сдобным, то ли сладким, но очень домашним, и Ирка поспешила на запах.
Поплутав между загородок и ширм, она вышла вначале к импровизированному тронному залу. Кривоватые лавки тянулись вдоль длинного стола, во главе маячил остов высокого кресла, доделать которое вчера Айфе с Владом не осилили. Их инженерный гений зашел в тупик, наступали сумерки, непрошеные советчики давали непрошеные советы, Айфе заковыристо посылала их, но работа над тронным стулом так и не продвинулась до самой ночи.
– Нихрена мы к полудню не успеем, – сказала упомянутая Айфе. Она сидела на бревне, девушка, которая играла шестого из братьев, расчесывала ей волосы.
– Они тоже, – Роланд сел к костру, улыбнулся Ирке. – Ты вовремя, тут блины дают.
– Тебе с джемом или со сгущенкой? – спросила у Иры женщина с именем Нифредиль на бейджике и ямочками на щеках. Она жарила тонкие блины на маленькой сковородке прямо на газовой горелке, и, кажется, их съедали с такой скоростью, что на общей тарелке они почти не задерживались.
– Надо остальным что-то оставить, – тоскливо сказал Цемент, зачаровано следя, как течет тесто на сковороду. – Когда к нам крепость придут чиповать-то? И оружие?
– Хрен их знает. Я предлагаю заслать кого-то в мастерский лагерь и тащить сюда всех. И вообще, не пора ли нам побудку и завтрак, а не вот это вот вялое шевеление, – Айфе дернулась, но была усажена на место.
– Такое хорошее утро, – сказала девушка, которая расчесывала ей волосы. Ирка смутно помнила, что зовут ее Танита, имя это или прозвище, она так и не поняла. Бейджика с именем персонажа у нее не было. – Давайте без побудки пока. Семь утра всего.
– Я рог привез, – сказал Роланд задумчиво.
– Жопа, – веско сказал Цемент. – Только давай без Ронсеваля, ок? У нас сеттинг другой.
Расшифровку это его заявление отчасти получило где-то часа через пол. Ирка как раз доедала третий блинчик, Маглор снова ставил воду на кофе, у костра появились Толик, печально-растрепанный, и Хельги, злющий и покусанный за ухо залетевшим в палатку комаром. Кому-то нужно было идти за водой и дровами, но не хотелось никому. Дунадан, которого стали называть Дунэделем, отказался от кофе и с лопатой наперевес ушел к крепости. Остальные как-то не спешили собираться к костру или делать что-то полезное, хотя Ира отчетливо слышала приглушенные голоса и шорохи возле палаток.
Роланд задумчиво нахмурился, поковырял палкой в костре, ушел ненадолго, потом вернулся. В руках у него действительно был рог какого-то несчастного копытного, большой, окованный металлом. Роланд поднес рог к губам, и над лагерем поплыл громкий низкий звук, что-то вроде гудения пароходной сирены. От неожиданности Ирка ойкнула и запоздало прикрыла уши ладонями. Айфе ругнулась. Палатки отозвались сдавленным криками протеста.
– Круто! – сказала Танита с восторгом. – Мы тоже рог привезли. Можно подавать сигналы друг другу.
Через полчаса лагерь на холме напоминал разворошенный улей. Рубили дрова, ставили воду кипятиться, умывались, спорили о завтраке, ели блины. Хельги торопливо доделывал бармицу шлема, Куруфин пришивал шнурки к поддоспешнику, курносый «близнец» Таниты клеил на стрелы оперения из серебристого строительного скотча. Цемент с руганью закапывал запрещенный правилами «порожек» на крепости, порождение утреннего энтузиазма цементовского же брата.
В этом бедламе Ира как-то пропустила приход Томы и еще одной девушки, которые раздавали какие-то бумажки и ленты. Потом Лея за руку подвела Ирку к ним, заявила, что та будет ее ученицей и ей тоже нужен игровой паспорт сейчас, а то у них палаты исцеления не закончены.
Что такого незаконченного осталось в их шатре, Ира понятия не имела, но честно повторила Томе свои данные и даже умудрилась с первого раза вспомнить, что ее игровое имя Гвирит, и она – из лесных эльфов нандор.
– А что это за ленточки? – спросила у Леи Ирка, когда они отошли в сторону.
– Это лордам и всяким крутым героям, – Лея пожала плечами. – Серебряная – что-то вроде силы духа. Черная – метка Рока нолдор. Она есть у всех наших.
– И что это значит?
Лея задумчиво сорвала травинку, покрутила в пальцах.
– Про Рок нолдор лучше по игре спрашивать, я думаю. Я тебе могу на пальцах объяснить, но так будет интереснее и сильный игровой момент. – Как это?
– Увидишь, – Лея таинственно улыбнулась и потащила Ирку в их лекарский шатер разбираться с правилами по медицине.
20
Чуть позже пришел мастер по боевке. Долго ходил с Лаурэ и Владом вокруг их боевого забора, пока к ним не присоединился Цемент. Полог лекарского шатра был откинут, и Ирка могла во всех подробностях наблюдать за их жестикуляцией и выражением лиц. Потом они скрылись где-то в глубине лагеря, а в шатер пришла Турвен, она же Турвендэ.
Ира глянула на ее платье и с трудом подавила мучительный вздох зависти. То, которое одолжила ей Катя, со всеми его летящими рукавами как-то разом показалось ей невзрачным в сравнении с этим расшитым великолепием. Металлизированная серебристая нить вышивки блестела на солнце, переливался перламутровый бисер.
– Очень красиво, – сказала Лея.
– Хоть на построение надену, – Турвен вздохнула. – Оно вообще непрактичное.
На запястье у нее болтались две ленточки, серебряная и черная, и эта черная как-то очень выделялась на фоне светлых рукавов.
– Пойдем тоже переодеваться, что ли, – Лея собрала в кучу распечатки, сунула под пенку и встала.
Следом за ней Ирка поплелась к палаткам, сама удивляясь собственному нежеланию переодеваться в платье, которое ей недавно очень даже нравилось. Хоть и было велико в груди. Ира надеялась подколоть его булавками. Если она не забыла их дома.
Посреди лагеря, рядом с недоделанным троном, стоял какой-то парень и задумчиво взвешивал в руках длинный меч. На столе и на лавках лежали какие-то другие мечи, кинжалы, копья, щиты, шлемы и еще куча всего, что Ира не смогла опознать с первого взгляда.
– Тяжелый, – сказал парень.
– Да ну, – Куруфин нахмурился. – Ты мне сам его в прошлом году допускал.
– Да? – его собеседник почесал затылок. – Не помню. Не, я не мог. Или мог?
Мастер, который ходил с Цементом вокруг крепости, оторвал голову от бумаг, которые он заполнял за столом, окруженный шлемами и оружием:
– Нормальный меч. Тут вон реально стремные девайсы лежат. Этот топор я не пропущу, имейте в виду. Я его, падлу, запомнил по весенним маневрам. Навсегда запомнил!
– Да понял я, – Димка-Дунадан пожал плечами с видимым разочарованием. – Ну, короче, хоть меч взял.
От палаток по тропинке шел Толик. Или, вернее, Келегорм. От вчерашнего похмельного несчастья не осталось ни следа. Пепельные кудри развевались на ветру, посверкивали серебряная вышивка на черном бархате кафтана и тонкий венец на голове. В эльфийской одежде Толик стал словно выше ростом, развернул плечи и показался Ире почти величественным. И очень красивым.
– Вау, – сказала Ирка, когда прекрасное видение прошествовало мимо.
– Да, иногда я тоже неплохо шью. – Лея оглянулась через плечо и фыркнула: – Келегорм Прекрасный, прошу любить и жаловать. Но лучше не надо. Проклятые лорды – очень на любителя блюдо.
Ирка вздохнула. Подумала, что влюбиться в вымышленного персонажа – совсем уж дурацкая затея. Особенно если в реальной жизни этот персонаж раскидывает носки и забывает на подоконниках засохшие бутерброды.
А платье помялось. И если предусмотрительная Лея догадалась повесить свой костюм на палатку, Ирке ничего подобного даже в голову не пришло. Она горестно вздохнула. Может, вообще не идти на этот парад команд?
Лея скептически окинула взглядом собственное платье и махнула рукой:
– Это лен. Он всегда мнется.
– У меня, кажется, не лен. Но все равно мятый.
– Разойдется немного на тебе, не переживай.
– Оно велико.
О том, что у нее маленькая грудь, Ира не переживала лет с пятнадцати. Ну маленькая, но не настолько, чтобы носить только лифчики с пушапом. Но чужое платье как будто пыталось воскресить все Иркины подростковые комплексы. И Толик еще, слишком красивый в своем эльфийском одеянии.
Лея смерила Иру цепким, внимательным взглядом и неожиданно предложила:
– А давай я тебе свой жилет отдам. Сразу все по фигуре будет и более нандорским тоже. У меня кафтан есть, и в платье можно просто так ходить, если станет совсем жарко.
Замшевый, цвета темной охры, жилет действительно почти исправил ситуацию. Когда Ирка, наконец, справилась со шнуровкой. Платье же самой Леи выглядело как-то буднично, даже с кафтаном, украшенным пестрой вышивкой. И не шло ни в какое сравнение с шелками Турвен и Толиковским бархатом.
– О, прекрасные девы! – к палаткам подошла Айфе. – Нет, действительно прямо прекрасные, что ж я опять хмурого стремного вдовца-то играю, а?
– У него жена не приехала, – хихикнула Лея. – Игровая жена.
– Пришлось ее убить, – Айфе пожала плечами. И засмеялась в голос, глядя на опешившую Ирку: – По игре, конечно. И это не я, это орки. Лорд Морифинвэ Карнистир, конечно, отморозок, но жену свою любил. Больше драмы, еще больше драмы, в общем. Буду мстительным мстителем, угу.
