Текст книги "Высшее образование для сироты, или родственники прилагаются"
Автор книги: Мария Вересень
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)
– Не надо про пирожки! – взмолилась я, вспомнив, как мы с Алией ими объелись, а повариха пыталась поймать ожившую выпечку при помощи ковша, что все-таки не помешало пирожкам добраться до нашей комнаты, распугав учеников, которые приняли их за новый вид тараканов. Что было потом, когда выяснилось, что лапки пирожкам вырастила я, лучше и не вспоминать.
– Пойдем-ка, у меня к тебе дело. – Видимо опасаясь, что сослепу я тут заплутаю и выберусь только к утру, он схватил меня за руку и вывел в коридор. – Мне один гаденыш сказал, что, когда девки гадают, по женской половине Школы бегает черт Святке и если этого черта подкараулить в женской уборной и ухватить за хвост, то он тебе весь год исполнять желания будет. Только Святке все время обличье меняет, поэтому нужно его имя требовать.
– Ух ты! – восхитилась я. – Я, конечно, не отличница, но рядом с тобой чувствую себя самое меньшее академиком! Еще одна такая встреча, И я лопну от гордости! Кто ж тебе посоветовал ловить злобного черта?
Он засопел. И тут я с удивлением воззрилась на вампира. Красавчик старшекурсник Аэрон был известен на всю Школу, девицы встрече с ним в коридорах неизменно строили глазки и томно вздыхали, обнаружить этот светловолосый идол мужской красоты в женском туалете было немыслимо.
Я знал, что тут какой-то подвох! – отчаянно взмахнул рукой красавчик.
– Еще какой, – согласилась я, – хотя, говорят, вампиры живучие. Он молча посмотрел на меня, не веря, что все так плохо, а я провела пальцем по горлу, объясняя, чем бы дело кончилось.
– Знаешь, чего я сейчас хочу? – спросил он.
– Отомстить, – хмыкнула я, услышав такой глупый вопрос. А он сверкнул глазами и хохотнул:
– Схватываешь на лету!
– Да я вообще не дура! – уверила я его, представляя, что сейчас будет с мавкой, когда я его заведу в комнату. – Хорошо, отомстим за твое долгое сидение в нужнике. – Я прыснула в кулак, а Аэрон бросил на меня возмущенный взгляд. Тогда я стукнула себя кулаком в грудь и, стараясь придать голосу серьезные нотки, полузадушенным голосом сказала: – Могила!
Вампир с сомнением посмотрел на меня, видимо ничуть не доверяя моей клятве, а я продолжила:
– Я помогу тебе, а ты поможешь мне. Услуга за услугу.
– Только не на архоне, – попросил вампир.
Я радостно потерла ручки.
Признаться, до сегодняшнего вечера я считала упырей чем-то вроде одной большой дружной семьи, в которой слишком много родственников, настолько много, что они даже не все знают друг друга. И, как выяснилось, была неправа. Знали они друг друга наперечет, даже тех, кого в глаза никогда не видели, потому что все они были если не врагами, то уж солдатами враждующих армий точно. Это не значит, что они кидались друг на друга, нет, они ненавидели с улыбками. А уж такие принцы крови, как Аэрон и Калина, пославший его ловить Святке, улыбались друг другу особенно широко, демонстрируя все клыки.
Я удивилась: как красавчик вообще попался? Но Аэрон, бия себя в грудь, признался, что разыграли его просто мастерски. Мол, от самого Калины он вообще ничего о Святке не слышал, не дурак же он, в самом деле, чтобы верить этому упырю! Просто кто-то с кем-то болтал, а он услышал и купился, потому что любознателен и безголов.
– А это идея! – вдохновилась я. – Кстати, ты богат?
Аэрон сделал обиженное лицо, всем своим видом показывая, что он не просто богат, а готов хоть завтра еще одну Златоградскую империю отстроить, и тут же спросил:
– А сколько надо?
– Кладней сто, – сказала я.
– Не-э, даже не думай. А тебе зачем?
– Ну вообще-то я знаю только двух настоящих чертей в нашей Школе, но Рогач на Святке никак не тянет, а к Злыдню я без бочки хорошего вина не сунусь.
– Я к нему и с тремя бочками не сунусь, – сказал вампир, однако мошну развязал.
Через час мы целой делегацией заявились на кухню к чинно ужинавшим хозяйственникам.
– Привет честной кампании, – с ходу взяла быка за рога наученная Алия. – На дворе праздник, а вы сидите с постными минами.
Кто-то из дворовых, не задумываясь, запустил в нее обглоданной костью.
– У-у, какие вы недружелюбные! – протянула Лейя, а я обиделась:
– Ладно, тогда забираем вино и идем отсюда.
Аэрон демонстративно перекинул бочку с плеча на плечо, еще раз поздравил всех с праздником и развернулся к выходу. Он успел сделать шага два, когда в него вцепились десятки рук и лап.
– Чего вы там опять придумали? – смилостивился Гуляй, уполовинив со своей компанией наше подношение.
– Почему сразу придумали? – пожала я плечами. – Мы что, не можем, что ли, вас просто так угостить на праздник?
Крыс, сидевший со всеми, мерзенько захихикал, Алия показала ему кулак, но я решила не терять момент и сразу «раскололась»:
– Вам не стыдно? Полшколы сегодня ждет прихода Святке, а вы здесь лавки просиживаете.
– А мы здесь при чем? Мы разве Святке? – вмешался в нашу беседу захмелевший Рогач.
Мы хмыкнули и многозначительно уставились на Злыдня, в молчании хлещущего вино. Мелкие бесенята пытались вскарабкаться по его ногам поближе к кубку, но тот их брезгливо стряхивал. Удивившись наступившей тишине, Злыдень сощурил на всех красные глазки:
– Чего вылупились? – и показал всем два ряда острых зубов.
– Ха! – удивленно вытаращился на Злыдня Рогач, словно увидел его впервые, а Гуляй, благодушно откинувшись на спинку стула, проскрипел:
– Мелковат он против Святке.
– Кто мелковат?! – взревел Злыдень, видимо задетый за живое. Да этот Святке… Да я этого Святке! Да он в городе-то не появляется только потому, что я здесь! – и треснул кулаком по столу.
– Слабо летавиц пугнуть? – сунулась Алия.
– Мне слабо?! – дыхнул дымом из ноздрей Злыдень. – Да я, если захочу, вся Школа от икоты лечиться будет!
– Так чего же мы стоим? – запрыгала Лейя. – Там сейчас съедят все праздничные угощения без нас!
– А как же ваши наставники? – попытался кто-то возразить.
– Да в городе они все, вернутся лишь под утро. Давайте быстрей думайте, а то времени в обрез осталось! – поторапливала я хмельную компанию.
Час спустя в Школе началось светопреставление. Мелкая нечисть стала шумно носиться тут и там, беспардонно шугая с дороги нерасторопных учеников.
– Чего это они?! – удивлялась Химка, осторожно ступая по коридору когтистыми лапами, под которыми бесстрашно пробегали всяческие подкроватные, домовые, коридорные, кто с тряпкой, кто с мешком, явно полным припасами.
Я сидела на подоконнике, лузгая семечки, Алия сейчас со своими вовкунами резалась на щелбаны, а Лейя на мужской половине делала большие глаза, рассказывая, как она чудом спаслась от страшенного незнакомого чертины. Я, с усмешкой посмотрев на подозрительную, но очень наивную Химку, пояснила:
– Святке в гости к нам наведался, вот они и мечутся. – И, мечтательно закатив глазки, вздохнула: – Мне б побольше смелости, никаких гаданий не понадобилось бы.
– А что такое? В каком смысле? – тут же заинтересовалась Химка. Я удивленно вытаращилась на химеру:
– Эй, подруга, у тебя по демонологии-то сколько?
– Сколько, сколько, – отвела глаза в сторону Химка. – Сколько надо!
Не прошло и получаса, как меня, Алию и Лейю вся девичья с половина Школы уже вжимала в стену, загнав на верхний этаж жилого корпуса. Мы испуганно верещали, но общественность, несмотря на все наши протесты и уверения в полном невежестве, уверенно выжимала из нас правду.
– Слышишь, ты, с демонического курса, – зло шипела кудрявая алогубая вампирша, целя в меня остро отточенными когтями, – рассказывай все, что знаешь о Святке!
– Я ничего… ой! Не бейте меня!
– Верея, расскажи им! – ревела испуганная мавка, видя, как летавицы на глазах теряют человеческий облик.
– И поторопись! – многозначительно подула на лапки девушка-оборотень с кошачьими глазами. Я зажмурила глаза и одним духом выпалила им все, что нам преподавал Рагуил:
– Святке ходит с воловьей шкурой, ловит отставших колядующих и, если не получает с них выкуп, разрывает на части или жрет. А сюда пришел в гости к Рогачу, они же родственники.
– А про гадания что она говорила? – вякнули из толпы.
– Если сесть на воловью шкуру Святке, – совсем зажмурилась я, – и не отдавать выкуп, то с него что хочешь можно стребовать. Он может на этой шкуре отвезти тебя хоть в дом к суженому, да хоть куда! Хотя бы в царский дворец, вот!
Та скорость, с которой девицы ринулись по комнатам собирать откуп для черта, потрясла даже меня.
– Кажется, клюнули, – неуверенно произнес Аэрон, вслушиваясь в хоровое пение, понесшееся по этажам.
– Ха! – хмыкнул Рогач. – Это ты рыжую не знаешь! Она хоть черта уговорит себе хвост подпалить!
Тут глянувший в зеркало Злыдень вдруг завыл и забился в объятиях снаряжавшей его нечисти. На нем была потешная скоморошья шуба из разноцветных лоскутов, в рукава которой были вставлены еще одни руки, с длиннющими когтями, на голове были позолоченные маленькие оленьи рожки в дополнение к своим, а вставные длиннющие клыки, жутко выворачивавшие верхнюю губу наружу, дополняли облик. Ну а дым и огонь из ноздрей он пускал самостоятельно.
– Друг! – разводил лапками крыс. – Ну не будь таким нетерпеливым! Девушки уже ждут! Иди, потряси их воображение, а то что же ты, унижался здесь даром?
Злыдень злобно бросился на крыса, но из-за клыков все его угрозы звучали невнятно, а Гомункул, вышмыгнув из столовой, как бы между прочим пристроился к девичьей колонне, шепнув крайней:
– Красавица, давай-ка побыстрее пойдем, а то там Святке совсем уж озверел, на людей бросается.
Девица обморочно побледнела и встала как вкопанная. Мы, притаившись на лестнице, ждали, как она по обряду начнет откупаться от черта, но эта полоумная, стоило только ей увидеть красноглазого Злыдня, завизжала и шарахнула откупным мешком ему по голове.
– Ее уже съели? – поинтересовались в начале колонны.
– Тебе-то какая разница, топай давай, – прошипели в ответ. Истопник постоял с минуту с мешком на голове, потом слизнул текущее по щекам варенье, сунул нос в мешок, сказал:
– О! – потом. – А-а! – и, совсем другими глазами глянув на испуганных девиц со свечами в дрожащих руках, довольно заурчал.
Первая жертва со стеклянными глазами и выражением безмерного ужаса на лице смотрела на то, как он роется в мешке двумя парами рук, а когда черт дернул ее за юбку и проговорил: «Ox! Ублажила! Будет тебе жених, богатый да красивый», – тихо сползла на пол. Больше у Злыдня ни к кому претензий не было, зато визг пошел Школе такой, что аж в Веже было слышно.
Добро на воловьей шкуре росло, как на скатерти-самобранке. В обещаниях Злыдень был на удивление однообразен. И мы с тоской понимали, что на нашу троицу останутся женихи только бедные и уродливые, всех прочих черт щедрой рукой уже раздал.
– Смотри, смотри! – азартно тыкал меня локтем в бок Аэрон. – Летавицы вокруг шкуры собрались!
Я тоже с интересом смотрела в окно, с удивлением глядя, как летавицы сошлись на кулаках за право кататься на черте. Шкура была не так велика, чтобы поместить все женское общежитие. Поэтому девчонки без стеснения таскали друг друга за космы, понимая, что второго такого шанса не будет. Лучше сейчас завести себе пару врагов, чем потом весь остаток жизни кусать локти.
– Я тоже хочу! Пустите меня! – выла Лейя, вырываясь из крепких объятий Алии, напрочь забыв, что Святке не настоящий.
– О! За вилы взялись! – хохотнул Аэрон.
Я похолодела, вытаращилась в окно и, сообразив, что ушлые летавицы не просто так взялись за железо, а чертят заговоренный круг, чтоб уж наверняка изловить черта, тоже заорала:
– Выпустите меня! Выпустите!!!
Опешившая Алия не смогла удержать мавку, и мы, с разбегу застряв в дверях, стали визжать и фыркать, оттирая одна другую. Рогач и Злыдень, покачиваясь под грузом мешков, сытые и пьяные, довольно топали к своей шкуре, которая числилась где-то там, в хозяйстве кладовщика и даже имела личный инвентарный номер. Увидев нас, черти захохотали, но в следующий миг их самих ухватили за хвосты выскочившие из-за горы снеди летавицы, а та самая вампирша, что пугала меня когтями, быстро завершила круг, проорав:
– Ну все, чертина, ты попался!!! Вези нас к суженым!
Увидев направленные в живот вилы и занесенные над головами серпы, черти взвыли и кинулись прочь, но круг был не настолько велик, чтобы двум рогатым в нем можно было бегать от двенадцати решительных девиц. Так что их очень быстро впечатали в снег и, опасно поигрывая отточенной сталью возле самых пятаков, поинтересовались:
– Едем?
Кумовья, сглотнув вязкую слюну, не раздумывая, согласились, ухватили шкуру за хвост, с тоской провожая летящее в снег добро, вместо которого на шкуру уселись девицы.
Поняв, что проще сдаться, я выпустила Лейю вперед, и та с безумно горящими глазами полетела через парк, визжа, чтобы ее подождали. Я старалась не отставать и на самой границе круга поставила мавке подножку. Подруга пропахала животом снег, разрывая черту, и мне даже подмигивать чертям не пришлось. Радостно завопив:
– Й-э-эх!!! – они вприпрыжку рванули с места, демонстрируя недюжинную силу.
Девицы с визгом повалились друг на друга, а два обиженных черта, вопя, что пеньки лесные их суженые, стали хлобыстать шкурой обо все парковые деревья. Но им этого показалось мало и, заприметив широко раскрытые двери Школы, они, не сговариваясь, рванули внутрь, решив пересчитать девичьими задами все ступени,
А мелкая нечисть, выскочив на снег, кинулась собирать разбросанные припасы, не смущаясь тем, что все уже перемешалось в жуткую сладко-винно-копченую кашу.
– Ты злая, злая! – ревела Лейя, царапая когтями снег и отпихивая меня ногой.
– Ну чего ты, – гладил дурочку по голове ухмыляющийся Аэрон, пойдем, я тебе пряник дам, сла-аденький.
– Не хочу пряник! Хочу жениха! – рыдала безутешная мавка.
– Обещаю, на следующий год подарю. У меня знаешь сколько в Урлаке женихов для тебя есть.
– А они красивые? – сощурилась Лейя.
– Все в меня, – уверенно сказал вампир и показал зубы.
Лейя задумалась было, но тут Рогач со Злыднем сиганули с крыши Школы и снова понеслись по парку. Девчонки выли, не решаясь покинуть шкуру, а довольные черти летели, высоко поднимая ноги, и ржали, как призовые рысаки.
– Я думаю, нам здесь делать больше нечего, – сказала я, поднимаясь на ноги и отряхивая снег.
Придя в столовую, мы самым придирчивым образом отобрали лучшее из добытого и снесли в каморку кладовщика, где Аэрон, уже по собственному почину, накрыл шикарный стол на двоих.
– Дяденьки заслужили, – подмигнула я начавшему было возмущаться Гуляю, и тот, живо сообразив, что веселье еще только начинается, прижал к ногтю прочую нечисть. Крыс унижался, валяясь в наших ногах и выспрашивая, что же мы задумали, но я была непоколебима, как скала.
Окинув Аэрона оценивающим взглядом, я растрепала ему волосы, укорив, что какой-то он бледненький и вообще нестандартный.
– Давай я тебя по лесенкам погоняю, быстро покраснею, – предложил вампир.
– Дурачок, – снисходительно покачала я головой. – Художественный образ должен быть убедительным, только тогда он впечатляет зрителя.
Мы стояли у каморки Рогача. Черти, вволю накатавшие девиц и стряхнувшие их со шкуры, как мусор, в овражек, теперь делились впечатлениями за дверью, просто уписываясь от восторга, топоча копытами и беспрерывно чокаясь кубками. Алия, подглядывавшая в щелку, только восхищенно пучила глаза:
– И куда в них столько лезет?! Да вилколака просто порвет, если он все это слопает!
Я подняла вверх палец:
– Слыхал? Время дорого, беги! – и подтолкнула Аэрона в сторону мужского крыла. – Только не переигрывай.
– Веди себя естественно, – вякнула мавка вслед. Аэрон стрелой пронесся по коридору, пинком раскрыл дверь в комнату ненавистного Калины и, злобно рыча, принялся выворачивать мешки, сундуки и шкафы, крича:
– Где? Где он? – У него был такой безумный вид, что Калина не рискнул сразу заехать ему в ухо. Кроме самого хозяина комнаты еще была пара дружков, которые так же растерянно наблюдали за погромом. Выпотрошив последний кожаный кошель, Аэрон бессильно плюхнулся на скамейку, якобы в отчаянии вцепившись себе в волосы: – Да где ж этот мешок?
– Ты чего искал-то, мил человек? – пробасил, сочувственно глядя на вампира, Лесовик.
– Мешок заговоренный, чтобы чертей ловить, – сказал Аэрон, бессмысленно глядя в окно. – Святке с Рогачом сейчас винище хлещут у кладовщика в каморке. Всех делов-то – надеть на голову мешок и фигачить дубиной, пока он не поклянется служить до самой смерти.
Лесовик задумчиво поскреб бороду и вспомнил, что вроде бы этот мешок он видел у Лапотка. Вскочив, Аэрон облапил Лесовика как родного и кинулся по коридору, вопя:
– Лапоток! Скотина, отдай мне мешок!!!
Калина, к тому времени уже пришедший в себя, зло щурясь, оглядел погром в комнате и нехорошим голосом поинтересовался у Лесовика:
– И зачем ты ему сказал про Лапотка?
Лесовик широко улыбнулся, демонстрируя толстые ярко-алые губы людоеда, и сообщил, что тот мешок Лапоток давно пропил, а вот новый он в один миг сделает.
И пока Урлакский лорд носился по мужскому крылу, с матом выискивая Лапотка по всем комнатам, Калина с тремя подручными проскользнул к каморке Рогача.
Тощий Цверг, на волосок приоткрыв двери, утвердительно кивнул:
– Сидит к нам спиной.
Лесовик задумчиво шепнул:
– Только кидайте мешок ловчее, а то видали, что он с девчонками сотворил?
Мы прятались за углом, навострив уши и все равно не слыша половины.
– Неужто клюнул?! – прошептал Аэрон, не отрывая взгляда от Калины.
– В стену вожмись, дурачина, – тянула его за рубаху Алия, а я успокаивала:
– Мы так все обставили… Вот ты разве не купился бы?
– Уж дубиной-то точно бить не стал бы, – нахохлился Аэрон.
– А за хвост хватать собирался, – напомнила ему я.
– Это другое дело! – возмутился вампир. – Это же хвост!
– Совсем на голову больной, – со вздохом проговорила Алия. – А чего ж тогда кошки-то орут, когда их за это дело мацают!
– От восторга, – сказала я. Аэрон зашипел, как та самая кошка, не зная, что нам ответить, но тут Калина с друзьями решились. Молниеносно заскочив в каморку, они огрели Рогача по лбу, чтобы не мешался, накинули мешок на Злыдня и, затянув горловину шнуром, принялись, не сходя с места, охаживать пьяного черта по бокам и голове. Вой пошел такой, что мы покрылись мурашками.
– Ой! Что нам будет! – завыла мавка.
– Ничего нам не будет, – поспешила я успокоить всех, чувствуя, как дрожат ноги. – Мы же ничего и не делали, только девок хотели попугать и нечисть дворовую накормить и напоить.
– Ага, – поддакнул Аэрон, на пальцах подсчитывая возможные варианты расплаты. – Злыдня не мы бьем, а то, что я мешок искал?… Так Калина сам же меня и подбил Святке искать, а я, дурак, ему поверил.
– Верея сказала Гуляю, чтобы он в эту комнату не совался, синими губами прошептала Алия.
– Я?! – комкая платок на груди, запротестовала я. – Да я всего-то и хотела, чтобы дяденькам было хорошо!
Дяденькам было очень нехорошо; от диких проклятий Злыдень перешел к хриплому душераздирающему вою.
– М-да! Давненько мы так не веселились, – услышали мы за спинами, в ужасе повернулись и обнаружили Гуляя с компанией. Дворовой с удовольствием лицезрел избиение кочегара, ковыряясь когтем в зубах.
– Мы тут ни при чем, – запела мавка, – мы просто мимо проходили, а там дяденьку обижают.
Дворовой захохотал так, что даже стены затряслись. И тут Злыдень сдался, отчаянно проверещав:
– Клянусь служить до самой смерти! – и, с трудом просунув лапу с архоном в горловину мешка, обреченно добавил: – Клянусь.
Увидев школьный архон, Калина икнул, но, быстро сообразив, что дело – труба, не стал развязывать мешок, чтобы убедиться в ошибке, а со всех ног рванул прочь, позабыв даже о дружках. Нечисть свистела и улюлюкала им вслед, катаясь по полу. А мы тихо пятились, напоследок пугнув всех:
– Если про нас расскажете, вам тоже достанется за то, что знали, а не предупредили! – и, как крысы с тонущего корабля, рванули к нам в комнату. Мавка, правда, попыталась захлопнуть дверь перед носом Аэрона, но вампир стал так жалостливо в нее биться, угрожая все рассказать нашим соэтажницам, что Алия поспешно втянула его внутрь. И я поняла, что она сделала правильно, все-таки в компании с парнем сидеть, забившись в угол, и слушать, как Злыдень обещается убить тех, кто это сделал, не так страшно.
– Чего он по нашему крылу бегает? – возмущалась Алия. – Не девки же его били!
– А может, он их подозревает, – сказала я уже из-под кровати. – Вилами же они его пугали!
Только Аэрон помалкивал и улыбался дурак дураком, он явно не ожидал такого размаха.
– И че теперь будет? – спросил он. – Вы зачем это сделали? – Нам же теперь головы за это поотрывают.
Тут уж мы втроем на него накинулись:
– Ты же сам просил! И вообще, ты старшекурсник, подбил нас на гадости, а мы, малолетки неопытные, согласились.
– Доверили-ись тебе! – пустила слезы Лейя. Аэрон только рот от такого нашего коварства. И тут по коридору пошел тарарам пуще прежнего. В отличие от Рогача и Злыдня, умчавшихся искать обидчиков еще куда-то, Калина оказался гораздо сообразительней:
– Где эта рыжая?.
– Почему именно я? – возмутилась я, представляя, как из каждой комнаты высовываются руки обиженных девах и тычут в сторону нашей двери.
– Нас предали! – заорала Алия, пытаясь придвинуть Лейину кровать к двери, а Лейя, похлопав глазами, наивно спросила:
– А может, нас нет дома?
Я закатила глаза от такой глупости и, повиснув на вампире, заорала:
– Зови на помощь!
– На помощь!!! – послушно рявкнул, шалея от происходящего, Аэрон.
– Ну все, теперь мы дома! – с расстройством хлопнула руками по бокам Лейя, прожигая вампира ненавидящим взглядом. – Предатель!
А я, застонав от чужой глупости и подбежав к окну, стала выпихивать Аэрона наружу:
– Друзей зови, бестолочь, сейчас нас бить будут!
В двери действительно колотили так, что штукатурка отстреливала от косяков кусками.
– Кто там? А мы спим, то есть нас нет дома! – верещала Лейя, пока красная от натуги Алия строила баррикаду. Вампир сопел, отчаянно цепляясь за подоконник и с ужасом глядя на землю внизу. – Дай хоть рубаху снять, идиотка!
– Да некогда нам! – пыхтела я, упираясь в его грудь сапогом, и победила-таки. С отчаянным воплем Аэрон рухнул вниз, а пробегающая мимо окна с охапкой вещей Алия укоризненно покачала головой:
– Ну это ты погорячилась, подруга, под рубахой у него крылья. Я ахнула и свесилась с подоконника, разглядывая распластанного внизу в сугробе вампира.
– Аэрошка, извини, я не знала!
– Ничего, – прохрипел он, с трудом поднимаясь на ноги.
– Странная какая-то у него походка, – заметила Лейя, – или я его разлюбила?
– Медленная, – согласилась Алия.
– Не успеет он друзей собрать, – заключили мы, слушая, как за нашими спинами трещит многострадальная дверь.
Петли лопнули, и Калина с подручными попытались ворваться к нам. Запутавшись в накиданном лаквиллкой барахле, они тут же повалились, образовав куча-малу, на которую мы, не сговариваясь, прыгнули сверху и начали с визгом отплясывать. А что? Нам терять уже было нечего.
Но на мою беду Калина, как настоящий полководец, стоял в стороне от всего этого бардака и, очень ловко выдернув меня в коридор, с чувством впечатал в стену, заявив, что мне конец.
– Только не надо девушку обижать, – услышала я и осторожно открыла один глаз. Аэрон в компании кряжистых парней стоял позади Калины, с удовольствием наматывая его длинную темную гриву на кулак.
Ты лапы-то свои убери! – рявкнули с другого конца коридора, и, открыв другой глаз, я увидела еще одну недобрую толпу и как-то сразу сообразила, что у каждого из вампиров есть в Школе своя маленькая армия.
– Да ладно вам, мальчики, – защебетала я, – подумаешь, разыграли друг друга! Никто же не пострадал, кроме моей двери.
Калина, однако, ободренный присутствием дружков, зло рявкнул на меня:
– А ты помалкивай, приблуда! Пока я не решу, что с тобой делать.
Я со злостью, тоже заводясь, ударила его обеими руками в грудь, отталкивая от себя.
– Это кто здесь приблуда, кровосос?! Я, между прочим, на демоницу учусь! Да мне вас всех вокруг пальца обвести – раз плюнуть! – Понизив голос, чтобы слышал один Калина, я прошипела: – Да у меня, если захочу, даже летавицы наденут на голову нижнее белье и будут изъясняться исключительно матом. Тебе с твоим скудным умишком такого не сотворить.
– А у тебя, значит, не скудный, – зло выплевывая слова, скалился вампир, не решаясь размазать меня по стенке при Аэроне, а остальные пытались расслышать нашу тихую ругань.
– Не провоцируй его, Верея, господин Калина любит только те споры, которые заранее выиграны. Он из богатеньких, но осторожных, – ехидно проговорил за спиной Калины Аэрон, подмигнув мне.
– Ну тогда пари, – соблазнительно улыбаясь, я вытянула висящий цепочке архон, – на какую-то сотню кладней. – У меня не было их сомнений, что в Школе мало кто устоит перед таким предложением. Так и оказалось – и минуты не прошло, как несостоявшаяся драка превратилась в спор, да с таким сказочным закладом, которому иной князь бы позавидовал.
Мы шипели и переругивались, уточняя ставки у нас в комнате, подальше от ушей летавиц.
– Но времени у тебя, – шипел, тыча пальцем мне в лоб, Калина, – до утра.
Мне ужасно хотелось откусить этот его палец, но я удержалась.
– Издеваешься? Да до утра я от скуки помру, мне хватит и четырех часов.
Алия со здоровенным оборотнем-медведем быстренько отсчитывали кладни, ссыпая золото в мешочки, звон наполнял нашу комнату, радуя сердце. Наконец мы выпихали взашей последнего посетителя и вздохнули облегченно.
– Так, – сказала Алия, деловито роясь в куче барахла у дверей, собираем самое необходимое, забираем деньги и мотаем!
Лейя, постанывая, закрутилась по комнате, сгребая в кучу свои пузырьки, притирания и помады. Я сидела на табурете с поджатыми губами, всем своим видом показывая, как я осуждаю трусливую натуру подруг.
Волнение на этаже постепенно улеглось. С трудом выпроводив с женского крыла всех парней, Аэрон заглянул к нам. Он прошагал по поверженной двери и обломкам вещей, как рыцарь по руинам любимой крепости, остановился и, с сочувствием полюбовавшись на меня минуту-другую, спросил:
– Ну как, придумала что-нибудь? Или в бега?
– Не дождетесь! – фыркнула я и протянула ему пять картофелин на веревочках. – Привяжешь у летавиц за окнами. – Аэрон с ужасом покосился на гостеприимно распахнутые створки окна и тяжело вздохнул.
Жила я сиротинушкой, без ласки и тепла,
И темной ночкой лютою злодей убил меня… —
скулила Лейя, нервно расхаживая по комнате. Время от времени она выглядывала в коридор и делала нам знаки, что все спокойно. Но мы с Алией все равно с тревогой косились на выбитую дверь. Аэрон тем временем повесил на окна летавиц картофелины и, довольный, перелез через подоконник обратно в комнату, хлопая замерзшими крыльями.
– Времени у нас осталось три часа, – предупредил он. Я отмахнулась:
– Успеем! Ты лучше найди два рога.
Аэрон хмыкнул и вышел в коридор. Вернулся он через пять минут, тряся двумя коровьими рогами.
– Сейчас мы из тебя демона будем делать!
– Чего?!
– Садись. – Он сел на стул у зеркала, и я щедро зачерпнула приготовленной сажи. – Снимай рубаху, а то запачкаешься.
Аэрон, недовольно косясь на Лейю, которая с удовольствием следила за процессом, принялся стягивать рубаху. Алия кинула ее на спинку кровати. Я стала намазывать лицо Аэрона сажей, стараясь покрыть его ровным слоем. Вампир мужественно молчал и ни о чем не спрашивал. Алия приладила ему на голову рога и сунула в руки скорлупу от ореха, объяснив, какой стороной нужно засовывать ее в рот и что с ней надо делать. Вампир тут же поджег одну сторону скорлупы и, зажав ее зубами, часто подышал, любуясь на себя в зеркало. Удовлетворенный произведенным эффектом, он выплюнул скорлупу и спросил:
– Я что, полуголый на морозе щеголять буду?
Я, еле сдерживая смех при виде его чумазой рогатой физиономии, вытащила из шкафа куртку Алии из длинного овечьего меха. Аэрон развернул крылья и поинтересовался:
– А это я куда дену?
Алия хохотнула:
– А мы ее тебе задом наперед наденем!
– Надеюсь, никто не увидит, как я в бабском шмотье по карнизам лазаю, – со вздохом сказал вампир. Чтобы он в этом виде никому до поры не попался на глаза, мы предложили Аэрону залезть в шкаф.
– Лишь бы никто не предупредил летавиц о готовящемся веселье.
– Побоятся! Я сразу же шею сверну, – пробурчал Аэрон, высовываясь из-за дверцы. – Да и не только я!
Мы задули свечи и приготовились к началу действа. Я высунулась из окна и, перегнувшись через подоконник, тихо подула в сторону висящих картофелин, те, подбодренные заклинанием, принялись барабанить по рамам.
Ждать пришлось недолго – за стеной завозились, зажгли свет, завозмущались. Мы тихонько захихикали. Вскоре по коридору прошлепали чьи-то ноги и кто-то постучал в наш косяк. Аэрон затих в шкафу.
– Кого еще там принесло? – сонным голосом спросила Алия. – Чего надо?
Я приподнялась и зажгла свечу, зевая и потирая глаза. Одна из летавиц топталась у выломанной двери:
– Девочки, к вам никто в окна не стучится?
Лейя захихикала:
– Кто может стучаться в окна на третьем этаже?
Летавица пожала плечами:
– Не знаю, но к нам стучат.
– А к мавкам не стучатся? – спросила я.
– Да нет, вся Школа спит, никого не добудишься!
Действительно, после всего, что случилось, Школа если и не спала, то странно затихла. С девицами-то все понятно – они просто попрятались по своим комнатам и теперь шепотом обсуждали произошедшее, а парни просто ожидали, что будет дальше, и соображали, как бы подольше не попадаться на глаза разобиженному Злыдню.
Я встала, потянулась и предложила Алие:
– Пойдем посмотрим.
Мы зашли в просторную комнату летавиц, где царил идеальный порядок. Все девицы – а их было много, они жили все вместе сидели на кроватях, нервно оглядываясь на окна. Я посмотрела на их волосы, аккуратно заплетенные на ночь в косы, на белоснежные, без единой складочки ночные сорочки и почувствовала себя пугалом на балу у короля, даже компрессы, которые они прикладывали к побитым о ступени попкам, сначала не заметила. В окна действительно стучали, причем не все время, а с перерывами: постучат, замолкнут, потом опять все сначала. Я выглянула в окно, пожала плечами и спросила:
– А вы случайно не гадали?
В ответ раздалось дружное «Нет». Да и в самом деле, не считать же гаданием попытку поднять на вилы легендарного черта!
– Ну тогда все в порядке, ложитесь и спите спокойно, – сказала я и сделала шаг к двери. Алия, тоже кинув взгляд на окна, повернула к выходу.
– А если бы гадали? – послышался за спиной голос какой-то из девиц. Алия крякнула и повернулась:
– О-о, тогда дела плохи, правда, Верея?
– Конечно, – с умным видом кивнула Я. – Если гадать втихую или обидеть Святке, то по его приказу может явиться безымень [6]6
Безымень– мрачный дух, что таится в зеркалах, способен выкрасть душу человека, а сам вселиться в тело, свести с ума или просто напугать до одури. Считается, что даже тень безыменя увидеть в зеркале это не только не к добру, но и к близкой смерти. Дети, вы гадаете у зеркал со свечами? (История на ночь, рассказанная ученицей Вереей во время святочных гаданий).
[Закрыть]и будет донимать всю оставшуюся жизнь.
