Текст книги "Кроха или «Мне так жаль, что я неудачник» (СИ)"

Автор книги: Мария Тетюшева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Часть 20

Selena Gomez & The Scene – Fantasma de Amor ( Gost of you)

POV Tom

Я не думал, что Билл придёт, признаться, я вообще уже не надеялся, что увижу его ближайшие несколько дней. Внутри меня зарождалась какая-то тоска и одиночество – мне уже было плевать спор, даже если я проиграю его, мне просто хотелось провести последние дни вместе с Биллом, ведь скоро всё должно будет закончиться. Скоро мы разъедемся по разным городам и, скорее всего, больше никогда не встретим друг друга. Это мне не давало покоя последнее время, и я не мог думать ни о чём, кроме Крохи.

И в тот момент, когда я увидел его в скейт парке, я думал, что завизжу от радости, словно девчонка. Я бросил скейт и побежал за ним, я оставил всё, что мне было дорого, ради этого мальчишки, ради его скромных взглядов и неловких прикосновений. Сегодня четверг, завтра пятница, затем выходные и понедельник. В понедельник у Билла начинаются экзамены. И у нас не будет времени, чтобы видеться. У нас остаётся меньше трёх дней, чтобы насладиться присутствием друг друга, и, чтобы не случилось, я хочу, чтобы у Крохи остались только самые приятные воспоминания. Я хочу показать ему, что в мире есть то, ради чего стоит бороться.

Мы идём в сторону здания, которое расположено недалеко от парка, – я люблю бывать там, когда мне некуда пойти и когда меня никто не ждёт. Крыша там всегда открыта – я сильнее сжимаю пальцы мальчишки и веду его в сторону подъезда. Мы поднимаемся на верхний этаж, затем забираемся по лестнице на крышу. Здесь отличный вид на город.

– Я часто здесь бываю, – говорю я, осматриваясь. – Мне нравится наблюдать отсюда за тем, как солнце исчезает за горизонтом.

Билл переплетает наши пальцы и смотрит куда-то в сторону западной части города, откуда виднеются офисные здания, мелькающие в свете заходящего солнца. Кажется, будто это не дома вовсе, а какие-то яркие и прекрасные создания, манящие людей из темноты к свету.

Я тяну парня в сторону края, мы замираем у выступа и молча смотрим вдаль. Солнце сверкает и медленно затухает, словно догорающая свеча. Облака пылают, небо постепенно превращается из жёлтого цвета в светло-розовый, унося за собой остатки прошедшего дня. Шум города растворяется где-то внизу – здесь я чувствую себя свободным. Я чувствую себя живым.

– Здесь красиво, – тихо говорит Билл.

Я кошусь на него и вижу, что мальчишка улыбается. Я, кажется, даже могу разглядеть в его глазах свет уходящего солнца. Парень облизывает губы и склоняет голову к плечу – я не выдерживаю и перехватываю его тело, обнимая сзади за талию и стискивая его в охапку. Я кладу подбородок на его плечо и вдыхаю приятный сладкий запах невинного тела. Билл мурлычет и немного прикрывает глаза, откидывая голову в сторону. Я целую его в шею.

– Кроха, – шепчу я. – Не хочу тебя отпускать…

Я прикрываю глаза, утыкаясь носом в его волосы. Ветер треплет нашу одежду, но он такой тёплый и приятный, что хочется стоять в его объятиях настолько долго, насколько это вообще возможно.

– Не отпускай, – так же шепчет мальчишка.

Он откидывается сильнее назад и практически ложится на мою грудь – я смотрю на заходящее солнце, пока то не покидает наш мир. Его последние лучи блуждают по городу, прикасаются к небу, цепляются за него своими невидимыми пальцами, пытаясь удержаться здесь ещё хотя бы на мгновение, но потом небо превращается в серое пятно, и вовсе исчезает в темноте.

Мы стоим молча, дышим в унисон, наши сердца бьются в такт друг другу, и я понимаю, что ничего мне больше не надо. Я хочу быть рядом с Биллом. Я хочу ему сказать, что готов поехать вслед за ним, куда бы он ни собрался, хочу всегда быть рядом и защищать его, что бы не случилось. И когда я уже открываю рот, Билл меня перебивает.

– Мамы дома не будет, не хочешь поехать ко мне? – его голос тих и спокоен, и мне на мгновение кажется, что эта фраза мне просто показалось.

– Ты серьёзно? – удивлённо спрашиваю я.

Он смущённо опускает голову и немного краснеет, затем кивает, осторожно разворачивается в моих объятиях и смотрит на меня с таким серьёзным видом, что мне становится страшно.

– Я хочу, – он осекается, отводит взгляд в сторону. – Я хочу, чтобы ты был моим первым.

Я замираю, не в силах поверить, в то, что только услышал. Билл. Сам Билл Каулитц, недотрога нашей школы хочет, чтобы я переспал с ним. Хочет, чтобы именно я был его первым. У меня перехватывает дыхание, и я ещё несколько секунд ловлю ртом воздух, пытаясь подобрать подходящие слова. Конечно же, я тоже хочу этого. Я хочу быть у него первым и последним. Я хочу, чтобы Билл принадлежал только мне.

– Всё, что захочешь, Кроха, – шепчу я, убирая прядь его волос за ухо. – Всё, что захочешь…

– Не называй меня так, – шепчет мальчишка и краснеет, утыкаясь носом в мою грудь и скрывая смущение.

Я целую его в висок и обнимаю. Мы стоим ещё немного, пока я не решаюсь взять его за руку и увести с крыши. Парень покорно следует за мной, пересекает лестничную площадку, и молча следует вплоть до его дома. Я помню дорогу, я прекрасно её помню. Мы поднимаемся на нужный этаж, Билл открывает дверь и впускает меня. Мы не проронили ни единого звука после того, как покинули крышу, и меня это как-то пугает. Я ещё никогда в жизни не чувствовал такого, я никогда не боялся причинить кому-то боль или вовсе потерять. Я впервые хочу сделать правильный выбор. Я хочу сделать его сам.

Мы разуваемся – Билл направляется в свою комнату, и я неуверенно следую за ним. Везде темно, стоит полумрак. Тишина давит со всех сторон, мне хочется нарушить её, сказать хоть что-то, но я не могу.

Каулитц замирает в центре комнаты и смотрит на меня – я почти не вижу его лица, но мне кажется, что оно красное от смущения. Мне неловко. Я переступаю с ноги на ногу и осторожно подхожу к парню, пытаясь выглядеть решительным. Сейчас как никогда я должен не показывать страха, потому что Кроха сам боится. У него это впервые. А у меня впервые с тем, кто мне по-настоящему нравится.

Я подхожу к нему почти вплотную, наши дыхания сливаются, когда я осторожно целую его. Медленно, томно, растягивая удовольствие. Скольжу языком по его губам, Обнимаю за талию, чувствуя, как мальчишка начинает дрожать в моих объятиях, глажу его бёдра и спину, прикусываю язык, а потом отстраняюсь из-за внезапного звонка. Как не вовремя…

Я достаю из кармана сотовый – он светится в темноте именем Джека. Не хочется отвечать, но, наверное, это серьёзно, раз он звонит, зная, с кем я сейчас.

– Извини, я на минуту, – я отступаю и поспешно выхожу в коридор. – Алло.

Я стараюсь говорить тише, но из-за этой давящей атмосферы в квартире мне кажется, что мой голос слышно в каждом углу.

– Том? – хриплое дыхание парня вырывается с другого конца трубки. – Где ты? Ты должен срочно приехать.

Я поджимаю губы и прикрываю глаза. Только не сейчас, почему Саламандр вечно всё портит?

– Нет, я не могу, я занят, – бормочу я.

Я смотрю в сторону комнаты Билла. Он сидит на кровати – в полумраке я вижу, что парень смотрит на меня и, наверное, слышит каждое моё слово. Мне становится неловко, и я отворачиваюсь. Впервые за последнее время я вспоминаю про спор. Конечно, если я пересплю с Биллом, я выиграю, но мне уже всё равно.

– Локи вернулся.

Голос Джека разрывает все мои иллюзии на мелкие клочки, и я чувствую, как острый клинок страха пронзает меня насквозь. Локи? Вернулся? Этого не может быть.

– Что? – я сам не замечаю, как начинаю шептать. – Но он же… – я осекаюсь, прикрывая глаза.

– Он вернулся пару часов назад, – Джек, кажется, курит. – Ты приедешь?

Я прикусываю губу и облокачиваюсь рукой о стену, зажмуриваясь так сильно, что перед глазами начинают плавать круги. Локи вернулся. Локи вернулся. Локи вернулся. Эта фраза вертится у меня в голове и никак не может оставить меня в покое.

Но я не могу. Я не хочу. Только не сейчас.

– Извини, Джек. Увидимся завтра в школе, – я сбрасываю вызов, затем медлю и вовсе выключаю сотовый, положив его на тумбочку. Извини, Локи, я поговорю с тобой завтра.

Я вздыхаю и собираюсь с мыслями, после чего решительно направляюсь в комнату и сажусь рядом с мальчишкой.

– Ты уходишь? – тихо спрашивает Каулитц – его голова опущена, а лицо скрыто за волосами.

Я немного улыбаюсь и беру его за руку, целую кончики пальцев, отчего парень смотрит на меня.

– Нет, Кроха, – говорю я. – Я не уйду. Никогда…

Мне требуется секунда, чтобы преодолеть расстояние между нами и добраться до его нежных искусанных губ, – мои пальцы зарываются ему в волосы и путаются в них, касаются кожи, поглаживают шею. Парень сидит неподвижно и зажато, мне приходится осторожно прикоснуться к его талии и забраться под футболку. Мальчишка такой горячий, что мне становится жарко. Я надавливаю на его плечи и заставляю лечь на спину – его ноги всё ещё свешены с кровати и касаются пола.

Моя рука заползает ему под футболку и, когда я нависаю над Биллом, достигает его груди. Я встаю с кровати и опускаюсь коленями на пол между ног Каулитца, начиная медленно снимать с него одежду. Он лежит неподвижно, но его грудь вздымается и опускается, потому что мальчишка тяжело дышит. Он смущён, дезориентирован, сбит с толку. Мне легко удаётся снять с него футболку и растрепать тем самым его волосы. Упираюсь руками по обе стороны от его талии, но продолжаю стоять на коленях между его ног. Целую его ключицу, сжимаю пальцами бёдра, отчего Билл тихо еле заметно стонет.

Я сглатываю. Мне так жарко, что я не выдерживаю и быстро стаскиваю с себя всю верхнюю одежду до пояса, но это не спасает. Кроха неожиданно резко садится и обнимает мою голову руками, отчего я утыкаюсь носом в его ключицу – руки сами стискивают его талию.

– Том… – шепчет он с придыханием. – Томми… Не бросай меня никогда… Пообещай, что не оставишь меня…

Я задыхаюсь. Мне хочется сказать ему столько всего, что накопилось внутри меня, но я не знаю, с чего начать и что вообще говорить. Я задыхаюсь от собственных несказанных слов.

– Я обещаю.

Я приподнимаюсь и целую его, наконец, вставая с колен.

– Я обещаю, – шепчу ему в губы. – Обещаю, мой милый Кроха…

Билл улыбается и как-то хрипло выдыхает.

– Не останавливайся…

Я снова целую его, глажу руками, снимаю остатки одежды, я касаюсь его тела, кусаю его, оставляю метки, вдыхаю запах, осторожно разворачиваю его спиной ко мне, заставляю встать на колени и облокотиться на кровать. Целую его в плечо, скольжу языком ниже, прикусываю кожу на пояснице – Билл стонет, хрипло дышит, возится, не в силах сдерживаться. Я сжимаю его бёдра, скольжу пальцами по ягодицами и осторожно проникаю в него одним пальцем. Каулитц мычит и подаётся вперёд, но я удерживаю его.

– Потерпи, – шепчу, кусая его мочку уха.

Начинаю постепенно растягивать мальчишку, пытаясь причинить ему как можно меньше боли, а когда сам больше не могу сдерживаться, пристраиваюсь и медленно проникаю в него. Осторожно, терпеливо, плавно, держа в руках трепещущееся податливое тело. Я вхожу полностью и так же медленно выхожу, затем вновь проникаю в него и начинаю немного двигаться. Билл хрипит, морщится, иногда его лицо разглаживается, капельки пота соскальзывают по вискам и падают на простынь, искусанные губы кривятся.

– Ах, – наконец, вырывается у Крохи. – Том, сделай так ещё раз…

Я снова толкаюсь в него под тем же углом, и Билл выгибается. Ему уже не больно, поэтому я немного ускоряюсь, сдерживаясь, чтобы не впитать в себя всё это изгибающееся подо мной тело, чтобы не овладеть им полностью, чтобы не причинить ненужной боли.

Его пальцы сжимают простынь, парень неумело стонет, хрипит, извивается, и я ускоряюсь, заставляя его кричать от наслаждения и просить ускориться. Меня сводят с ума эти звуки, я не хочу, чтобы они прекращались, я не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась, потому что я не хочу встречаться завтра с призраками из своего прошлого. Я хочу впитаться в Билла и жить в нём, защищать, охранять от всего, хочу всегда быть рядом с ним, куда бы не занесла его судьба, где бы он не оказался.

– А… – Билл выгибается и кончает, падая на кровать, а я не выдерживаю и кончаю следом от одного его стона.

Я осторожно выхожу и сползаю на пол, пытаясь неловко притянуть мальчишку к себе на колени. Его тело послушно поддаётся и оказывается в моих объятиях. Кроха утыкается носом в мою шею и пытается выровнять дыхание. Мы молчим. Мы молчим долго, пока Каулитц не начинает сопеть мне в шею, и пока я не понимаю, что мальчишка уснул.

Кажется, я люблю его. Этот маленький беззащитный комочек, который сидит на моих коленях и спит. Это беззащитное доброе существо…

Часть 21

Rise Against – Hero Of War

POV Bill

Солнечный луч настойчиво пробивается сквозь неплотно занавешенные шторы и касается моих глаз – я морщусь и, наконец, просыпаюсь. Я не открываю глаз – в памяти всплывают приятные воспоминания, и я невольно начинаю улыбаться. На душе так тепло и спокойно, что я не хочу рушить это прекрасное мгновение. Я сильнее кутаюсь в одеяло и пытаюсь слиться с подушкой, но у меня ничего не получается. Я с трудом разлепляю веки и прищуриваюсь, пытаясь окончательно выбраться из цепких объятий сна. Скольжу взглядом по своей комнате, а потом с трудом сажусь в кровати и потягиваюсь.

Тома рядом нет. Я провожу рукой по второй половине кровати и понимаю, что она холодная. Значит, парень ушёл уже давно. В квартире тихо, лишь какие-то отдалённые звуки города врываются сюда и растворяются у меня в голове. Я вздыхаю и неохотно вылезаю из кровати. Утро. Будильник ещё не прозвенел. Том ушёл. И от этого почему-то моё сердце сжимается неприятными спазмами.

Я накидываю футболку и надеваю боксеры, только после этого иду на кухню, в тайне надеясь, что Трюмпер сидит за столом и пьёт кофе, в ожидании, когда же я, наконец, проснусь. Но мои мечты рушатся так же быстро, как и появляются. На кухне никого.

Мой взгляд падает на столешницу – там стоит кружка, под которой лежит клочок бумаги. Сердце вздрагивает, и я поспешно бросаюсь к письму. В кружке недопитый кофе, очевидно, Том проснулся гораздо раньше меня. Ему вчера звонили, наверное, это было что-то важное, но парень остался со мной. Может быть, он решил сделать все дела перед школой, поэтому и ушёл, а будить меня не хотел. Это самое логичное объяснение.

Я хватаю записку пальцами и нетерпеливо разворачиваю белоснежный лист. На нём неровным почерком, очевидно, принадлежавшим Трюмперу, написана всего одна фраза.

«Ты прекрасен, мой Кроха».

Улыбка сама расплывается по моему лицу, я смущаюсь, краснею, трясу головой, понимая, что веду себя глупо, словно я какая-то девчонка, а потом бросаюсь в душ, чтобы привести себя в порядок. Хочется поскорее добраться до школы и увидеть Тома, хочется сказать ему, как он важен мне, как дорог, и как я благодарен ему за всё, что парень подарил мне в эти последние учебные дни последнего года в этой школе. Я благодарен ему за эти прекрасные воспоминания, которые Том оставил мне. Я благодарен ему за всё.

Мне требуется много времени, чтобы подобрать одежду и привести свою голову в порядок. В итоге я даже немного выбиваюсь из своего привычного расписания. Я не голоден – внутри меня такое нетерпение, что в горло не лезет ни один кусок. Я решаю, что куплю что-нибудь в школе, а ещё лучше, мы вместе с Томом пойдём в какое-нибудь кафе и перекусим. Я даже захватил немного денег, чтобы Трюмперу не пришлось платить за меня в очередной раз.

Это был первый раз, когда я с радостью направлялся в школу и был по-настоящему счастлив этому факту. Это был первый раз, когда я шёл в школу ради кого-то другого, ради того, кому я был нужен и кто признал моё существование, признал меня таким, какой я есть. И ничего не было лучше этой глупой мысли, преследующей меня с самого утра.

В школе как всегда шумно и прохладно – до звонка остаётся больше десяти минут, поэтому мне нужно скорее найти Тома, чтобы не сходить с ума на уроках от мысли, что этот человек тоже где-то в этом здании, а я не могу его даже увидеть. Я решаю сразу направиться к шкафчикам старшеклассников, расположенных на втором этаже. Обычно, все они находятся там или на улице, пока не раздаётся звонок и не созывает всех, как стадо, на занятия.

На улице никого, задний двор, где обычно курят ученики, тоже был пуст, а, чтобы пробраться по лестнице на второй этаж, мне пришлось постараться. Поток учеников такой плотный, что пройти сквозь него практически невозможно, но у меня получается. Я вырываюсь с лестничной площадки в коридор и быстро направляюсь к шкафчикам.

И я вижу его. Тома. Он стоит в конце коридора рядом со своими друзьями, на нём обычная широкая одежда, кепка, скейтборд в руках, рюкзак за плечами. Он не изменился. Он светится, он сияет, и не важно, что это вижу только я.

Я прикусываю губу и подхожу ближе, но мне не хочется беспокоить Трюмпера на глазах у его друзей. Я прячусь за поворот в соседнем коридоре, и прислоняюсь к стене, чтобы подождать, пока они пойдут в сторону своего кабинета. Тогда я окликну Тома и попрошу его поговорить со мной, а, возможно, он сам меня здесь увидит и подойдёт. Я нахожусь в трёх метрах от них, прижавшись к стене у самого угла. И я прекрасно могу их всех слышать.

– И ради кого же ты променял меня вчера, а, Томми? – я слышу насмешливый голос незнакомого парня. Я видел его раньше, почти год назад, но потом он ушёл из школы, или его исключили, я точно не знаю. Я особо не вдавался в подробности жизни школы.

– О, это очень интересная история, правда, Том? – смеётся какой-то парень. Это Джек. – Мы недавно поспорили с ним, сможет ли он трахнуть одного мальчишку из девятого до конца семестра.

Я замираю. Мысли путаются, и я не могу понять, что же чувствую и что вообще думаю в этот момент.

– Так ты вчера с ним был? – незнакомец говорит без издёвок, но я чувствую, что парень улыбается. – Наверное, этот мальчишка сильно упёртый, раз не повёлся на тебя в первый же день. Кто он?

– Неважно, – голос Тома. Я замираю, в тайне надеясь, что он сейчас возразит или скажет что-нибудь, чтобы защитить меня, но Трюмпер говорит совершенно другое. – Он такой убогий, что ты его даже не знаешь. Хотя после того, как я сводил его в салон, он стал намного привлекательнее, – моё горло сдавливает, и я зажимаю рот руками. – Я вчера ночевал у него, и ты не предоставляешь, насколько охуенно его было трахать.

Они смеются.

Я вдыхаю в себя воздух и медленно выдыхаю, не в силах поверить в то, что только что услышал. Он не мог. Он не мог взять и переспать со мной только ради спора. Том не мог так поступить со мной. Не могу поверить, что все его слова, все поступки, всё это было только ради того, чтобы затащить меня в постель. Я тихо скулю – поток учеников проносится мимо и не обращает на меня внимания. Не плакать. Лишь бы не плакать. Пожалуйста. Только бы не заплакать.

Как же невыносимо больно…

Я кошусь в сторону коридора – все они направляются в сторону кабинета. Том следует почти позади вместе с незнакомым мне парнем, которого я раньше не видел. Он улыбается, смеётся. И мне в голову приходит неожиданная мысль: как я вообще мог подумать, что такой, как Трюмпер, влюбится в меня, что он будет говорить мне все эти слова от чистого сердца? Я ведь неудачник, ничтожество, убогий, как он сам сказал.

А потом Том поворачивается в мою сторону, и мы случайно сталкиваемся взглядами. Я не выдерживаю – чувствую, как слёзы заполняют глаза и начинают скатываться по щекам. Я разворачиваюсь и несусь в сторону лестницы.

– Билл!

Его голос въедается мне в мозг, но уже растворяюсь в толпе и исчезаю на первом этаже. Подальше от этого проклятого места, дальше от этой школы, дальше он боли и отчаяния.

Дальше от предателя Трюмпера.

Часть 22

Garbage – You Look So Fine

POV Tom

Однажды я, Джек, Тони, Локи и ещё один парень по имени Калеб столкнулись с группой ребят. Такое и раньше бывало частенько, когда ты катаешься по городу, а на пути у тебя встречаются какие-нибудь отморозки, которые ненавидят тех, кто ездит верхом на скейтбордах. Было уже поздно, около двенадцати ночи, когда мы пересекали центр города и решили срезать дорогу через несколько неприметных кварталов. Те парни были старше нас, они шли из местного клуба, громко смеялись и искали тех, над кем можно было бы повеселиться. Типичные люди, которые издеваются над теми, кто слабее их. Нам не повезло попасться у них на пути, потому что Джек не из тех, кто будет просто стоять и выслушивать оскорбления, он не из тех, кто бежит, поджав хвост, и потом вспоминает о своём трусливом поступке, сидя у себя дома с кружкой кофе. Нас было пятеро. Их было четверо. Мы учились в десятом классе, они, наверное, были старше нас лет на пять.

Тогда была драка. Я не помню всего, но перед моими глазами продолжают мелькать кровавые кулаки, разбитые носы, ссадины на лицах, стоны боли и бешеные глаза. Не смотря на то, что мы были школьниками, преимущество было на нашей стороне. Мы выигрывали эту драку, мы всегда дрались отчаянно, словно в последний раз.

Но этот день был неудачным для нас. Особенно для меня.

Я помню, как я замахнулся доской и со всей силы ударил ей по затылку противника. Колесо скейтборга врезалось в его голову, а потом парень упал передо мной и больше не двигался. Один из его дружков, заметил это и вытащил нож – всё произошло слишком быстро, чтобы я смог понять это. Я видел, как он бросается на меня, я видел, как лезвие сверкает в свете тусклых фонарей, я видел, как передо мной возникает неясная фигура Калеба, как она вздрагивает и оседает на землю.

Калеб не выжил. Тот парень, которого я ударил, пролежал в коме несколько месяцев, а недавно, как я слышал, очнулся. У него повреждена задняя часть мозга, и теперь он не может нормально шевелить левой рукой.

Я думал, что меня посадят, я думал, что мне не выкрутиться, как и нам всем, но Локи взял всю вину на себя. Он сказал, что это он ударил того парня скейтом, что именно из-за него началась драка, и что никто из нас не виноват в этом. Его признали виновным и посадили на полтора года в колонию для несовершеннолетних, наказание смягчили. Парня, убившего Калеба, упекли на девять лет.

Я всегда чувствовал себя виноватым перед Локи, и я не знал, как буду смотреть ему в глаза, когда снова встречусь с ним. В моей душе всё-таки теплилась надежда, что я уеду в другой город до того, как его выпустят, но, наверное, парень вышел досрочно.

Я не спал всю ночь и думал о нём, я гладил Кроху, прижимал его к себе и слушал его тихое сопение, но я не переставал вспоминать то, что со мной было около года назад. Мне нужно было поговорить с Локи до того, как я расскажу Биллу про спор. Я всегда был трусом. Я всегда завидовал этому парню и восхищался им, потому что понимал, что никогда в жизни не смогу сделать то, что смог Локи. И теперь мне хочется хотя бы немного приблизиться к его силе, догнать его, попробовать прикоснуться. Я решил рассказать Биллу всё, чтобы доказать, насколько сильно он мне нужен.

И вот теперь, оставив Крохе небольшое послание на кухонном столе, я иду в школу. Мне пришлось заскочить домой, чтобы взять портфель, поэтому я опаздываю. Джек звонил мне недавно и сказал, что будет ждать меня у шкафчиков вместе с ребятами, и теперь я направляюсь именно туда. Сквозь толпу учеников, сквозь шум и смех, который превращается у меня в голове в сплошной непонятный гам. Я чувствую, что волнуюсь.

Я вижу его издалека. Он стоит у своего бывшего шкафчика, прислонившись спиной к железной двери, и улыбается. У него всё такие же яркие голубые глаза, тёмные волосы и белоснежные зубы. Он ниже меня ростом, он мелкий и шустрый, и он сильный.

Мои ладони потеют, сердце стучит так сильно, что заглушает всё вокруг, я боюсь. Я боюсь нашей встречи.

– Том! – Джек машет мне, когда замечает, а я продолжаю смотреть на старого друга, спасшего меня в ту ужасную ночь.

Локи не прекращает улыбаться, он поворачивает ко мне голову, и его глаза сверкают.

– Том! – парень отстраняется от стены и склоняет голову к плечу.

Я подхожу ближе, чувствуя, что нахожусь под водой, и его проворные руки стискивают меня в объятиях. От него пахнет сигаретами и сладким ароматом его старых духов. Я чувствую себя спокойней, будто бы этот парень не покидал меня никогда.

– Локи, – я обнимаю его. – Я тебя ненавижу, – шепчу я.

Он усмехается и отстраняется в сторону.

– Я знаю, парень. Вы все меня ненавидите, – его глаза прищурены, только сейчас я замечаю, что у него синяки под глазами и вид немного бледный. – Я решил сделать вчера сюрприз, но ты, засранец, так и не появился!

Я виновато улыбаюсь, проводя рукой по шее, мне хочется пошутить, сказать что-нибудь ироничное, как я раньше это делал, но в мою голову ничего не идёт. Я просто не знаю, как мне вести себя, как смотреть ему в глаза.

– И ради кого же ты променял меня вчера, а, Томми? – Локи насмешливо фыркает, продолжая улыбаться, словно эта маска навечно приклеилась к его лицу.

Я облизываю губу и неловко топчусь на месте. Хочется сказать, что у меня были дела, что я был занят и всё такое, потому что не могу рассказать про то, что вчера было между мной и Биллом, но меня опережают.

– О, это очень интересная история, правда, Том? – смеётся какой-то Джек. Я бросаю в него предупреждающий взгляд, но парень не обращает на меня внимания. Кажется, ему очень хочется поведать эту историю Локи. – Мы недавно поспорили с ним, сможет ли он трахнуть одного мальчишку из девятого до конца семестра.

Я вздыхаю и прикрываю глаза. Он сказал это. Он это сказал…

– Так ты вчера с ним был? – Локи улыбается не насмешливо, а как-то по-доброму. – Наверное, этот мальчишка сильно упёртый, раз не повёлся на тебя в первый же день. Кто он?

Я замираю. Если я расскажу, что это был Билл Каулитц из девятого, то Локи узнает о нём. Они все узнают, что я влюбился в того, на кого спорил. Джек недолюбливает Кроху. Если он узнает о моих чувствах к нему, то сделает всё, чтобы помешать нам. Он даже может рассказать Биллу о споре, может наплести ерунду или избить. Я знаю, что Саламандр влюблён в меня уже давно, но не хочу этого видеть. Я не хочу даже думать об этом.

– Неважно, – я придаю голосу язвительные нотки, чтобы они поверили в то, что это просто спор. – Он такой убогий, что ты его даже не знаешь. Хотя после того, как я сводил его в салон, он стал намного привлекательнее, – моё сердце сжимается, но я собираю все силы, чтобы сказать решающую фразу. – Я вчера ночевал у него, и ты не предоставляешь, насколько охуенно его было трахать.

Ну, вот и всё. Я выиграл спор. Я победил в этой битве, но пока не выиграл войну. Теперь мне нужно найти Билла и рассказать ему всё. Если он простит меня, то я сделаю всё, чтобы Кроха был счастлив. Я поеду за ним даже на край света.

Они смеются, и я вместе с ними. Джек что-то говорит, но я ничего не слышу. Мы разворачиваемся и идём в сторону нашего кабинета. Локи направляется в сторону кабинета директора, чтобы на следующий год снова вернуться в школу, – он говорит мне об этом, когда мы с ним идём по коридору. Я слушаю его в пол уха – в голове рождается план, как я буду объясняться с Каулитцем. Я продумываю каждое слово, каждое движение и действие, а когда я практически убеждаю себя в том, что у меня всё получится, мой план рушится на миллионы осколков.

Я вижу Кроху. Он стоит в смежном коридоре, прислонившись спиной к стене. Его рот закрыт руками, в глазах застыли слёзы. Он всё слышал. Мир вокруг рушится и тонет в пучине страха. Я останавливаюсь, словно натолкнувшись на невидимую стену, – Билл срывается с места и убегает.

– Билл!

Я несусь за ним, но мальчишка уже исчезает в толпе.

– Билл, подожди!

Все начинают оборачиваться, но я не обращаю на них внимания. Я пробираюсь в сторону лестницы, расталкивая толпу в разные стороны, вырываюсь из этой массы и несусь на первый этаж, осматриваясь. Его нет. Крохи нигде нет. Я выбегаю на улицу, но там его тоже не оказывается. Я потерял Билла. Я потерял последнюю надежду на прощение. Я потерял своего Кроху.

***

Билл так и не появился в школе в этот день. Я ждал его у кабинета, спрашивал у одноклассников и учителей, но все говорили, что Каулитц даже не появлялся на занятиях. С каждой минутой я погружался в такое отчаяние, что мне казалось: это настоящий конец. Конец моей жизни.

На выходных я приходил к нему домой, но мне никто не открывал. Соседи говорили, что их мать с сыном куда-то уехала в пятницу вечером. Я знал, что у Крохи экзамены, поэтому они ещё не покинули город. Я хотел подкараулить Каулитца во время тестирования, но оно проходило в другой школе.

Так прошла почти неделя, и настало время для моих экзаменов. Это ненадолго отвлекло меня от Билла, которого я так и не смог найти. Однажды после моего последнего тестирования я увидел его. Я выходил из школы, а мальчишка садился в машину своей матери. На мгновение мне показалось, что наши взгляды встретились, но, наверное, это было просто моё воображение.

В последний раз я пришёл к нему домой в этот же день, но там никого не оказалось. Соседская старушка рассказала мне, что Каулитцы собрали вещи и уехали ещё утром. Это был мой последний упущенный шанс увидеть моего Кроху. И я его упустил.

Билл Каулитц покинул город, как всегда и мечтал об этом. Я не знаю, куда он переехал, парень никогда не рассказывал мне о своих планах. Единственное, о чём я буду жалеть всю жизнь, это о том, что я не успел попросить у него прощения. Я был настолько труслив и ничтожен. Наверное, это я всегда был недостоин его. И никогда не буду.

Кроха – это самое лучшее, что было в моей жизни. Кроха – это моя самая большая потеря, которую я только мог допустить. И я буду жалеть об этом до самой своей смерти. Пока она не заберёт меня из этого ужасного мира «без него».