Текст книги "Кроха или «Мне так жаль, что я неудачник» (СИ)"
Автор книги: Мария Тетюшева
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Кроха или «Мне так жаль, что я неудачник»
https://ficbook.net/readfic/594506
Автор:
Angel-of-Death (https://ficbook.net/authors/49394)
Беты (редакторы):
LisaBars (https://ficbook.net/authors/593118)
Фэндом:
Tokio Hotel
Пейринг или персонажи:
Билл Каулитц, Том Трюмпер, Джем Эбель и др
Рейтинг:
NC-17
Жанры:
Слэш (яой), Романтика, Ангст, Драма, Психология, Философия, Повседневность, POV, Hurt/comfort, Учебные заведения
Предупреждения:
OOC, Насилие, Нецензурная лексика, Underage
Размер:
Макси, 110 страниц
Кол-во частей:
31
Статус:
закончен
Описание:
Между Томом и Биллом всегда была огромная пропасть. Том – звезда школы. Билл – неудачник. Они никогда раньше не пересекались и совершенно не обращали друг на друга внимания. Встреча двух противоположностей кардинально меняет жизнь обоих. Билл решает впервые кому-то довериться, кроме себя.
Примечания автора:
Andel of Death :первый раз решила писать фик с соавтором, так что не знаю, что получится. Я буду писать от имени Билла, потому что мне близок этот герой, надеюсь мне удастся показать его таким, каким я его вижу)
Если вы решите почитать наш с Ани бред, то оставьте хотя бы парочку слов :3
Ваша Andel of Death ^^
Barto Marley: ох, я буду писать от лица Тома. Персонаж своеобразный и сложный. Я не была звездой школы, но мне бы очень хотелось передать его чувства правильно. Надеюсь, мне это удастся и я не подведу вас, наши любимые читатели, и Машу – моего соавтора. Всем огромное спасибо) Ваша Barto Marley)
В СОАВТОРСТВЕ ФИК БЫЛ НАПИСАН ДО 3 ГЛАВЫ ^^
http://vk.com/club44532347?z=video-44532347_167023179%2F7da7122d128d11ac9d
трейлер
http://www.youtube.com/watch?v=ISQl0cVIEDw
Содержание
Содержание
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
Часть 1
Billy Talent – Nothing to lose
POV Bill
Мне в последнее время начинает казаться, что человечество медленно утопает в собственном дерьме, полностью погрязая во лжи и желчи, которая вылезает из людей в тот момент, когда ты меньше всего этого ожидаешь. Неожиданно так, ударяя прямо в самую глубину твоей души и уничтожая тебя изнутри. Медленно и бесповоротно. Жизнь жестока, особенно тогда, когда ты начинаешь верить в неё. Каждый твой поступок, каждая мысль, каждое дыхание и удар сердца – всё это оказывается мелочью на фоне серой массы общества. Что бы ты ни сделал, как бы ни пытался улучшить своё положение в этом мире, это будет разорвано и смешано с грязью. Если ты неудачник, ты им останешься до последней секунды, пока твоё время не иссякнет. Таков закон школы. Таков закон всего человечества.
Я всегда ненавидел школу, поскольку считал всё это место дешёвым зоопарком. Дети – животные. Учителя – укротители. И, признаться, весьма дерьмовые, на мой взгляд. Стая, в которую тебя помещают с первого класса, сразу отсеивает слабых членов, превращая их в пустое место. Вечные насмешки и издевательства, язвительный смех и глупые приколы, унижение и порой даже насилие. Дети жестоки, и совсем даже не цветы жизни, каковыми их считают родители. Если они почуют слабость, их уже ничто не остановит. Как бы это ни печально звучало…
Сидя в классе за последней партой и смотря в окно, я думаю о том, как хорошо было бы родиться птицей. Летать под облаками, чувствовать свободу и счастье от полётов. Жить, где тебе захочется, делать, что взбредёт в голову, оказаться там, где тебя никто не сможет найти. Или лучше стать бы растением. Чтобы совсем ничего не чувствовать…
Одиночество – это когда ты умираешь, продолжая жить.
Учитель рассказывает об экономике Германии вплоть до последней секунды, и даже когда звонок разрезает воздух, а мои одноклассники начинают шумно собирать вещи, он не перестаёт пытаться перекрикивать голоса, задавая задание на дом.
Я не делал домашнего задания, наверное, больше года, втайне надеясь, что меня, наконец, исключат из этой школы, но они будто все сговорились против меня, назло держа в клетке среди этого стада.
Когда он всех отпускает, мне ничего не остаётся, как встать и сбежать подальше, чтобы не попадаться на глаза своим одноклассникам. В моём рюкзаке одна тетрадь на все предметы, заполненная лишь рисунками и редкими записями, пара ручек и ненужный учебник, который я ношу больше недели. Я перекидываю рюкзак через плечо и начинаю пробираться по проходу к выходу.
Джем Эбель пытается подставить мне подножку, но я вовремя замечаю и успеваю перешагнуть. Слышу, как за спиной шуршит бумага, а потом большой комок попадает мне в голову, но я не обращаю внимания и продолжаю идти к выходу. Кто-то смеётся. В коридоре облегчённо вздыхаю, позволяя потоку школьников подхватить меня и унести в другую часть здания.
На втором этаже я отсоединяюсь от всей этой толпы и сворачиваю в сторону туалета, мгновенно оказываясь в тишине, которая наваливается на меня плотной массой. Здесь никого нет – шум учеников уходит на задний план и теперь звучит где-то далеко, хоть и находится прямо за дверью. Пахнет противно, но я всё же делаю пару шагов, которые отскакивают от кафеля и растворяются в моей голове, и останавливаюсь перед зеркалом, упираясь руками в раковину.
Я жалок. Я иногда даже не знаю, зачем вообще существую.
Чёрные растрёпанные волосы и подведённые глаза смотрятся весьма удручающе. Кофта с капюшоном, закатанные рукава по локоть, узкие потёртые джинсы, кеды, чёрный лак на ногтях. Не удивительно, что все считают меня эмо, хотя, пусть думают, что хотят, мне всё равно.
Я открываю кран – вода шумно вырывается на свободу и исчезает в раковине, скользя куда-то в неизвестном направлении – и подставляю под струю пальцы левой руки. Холодная…
Такая же, как и всё, что меня окружает. Хочется домой. Хочется забиться в угол своей комнаты и подумать над своей жалкой судьбой. Хочется, чтобы меня никто никогда не трогал.
Я прикрываю глаза, думая, что остался всего лишь один урок, какой-то один единственный дерьмовый урок.
Дверь туалета открывается, и я слышу, как кто-то входит. Медленно открываю глаза, смотря в зеркало, – за моей спиной Джем Эбель и Джар Вульф. Я медленно закрываю кран, но не поворачиваюсь, продолжая смотреть лишь на их отражение.
Я уже знаю, что будет дальше.
Джем подходит к соседней раковине и открывает воду, не обращая на меня внимания. Шум воды сбивает с мыслей, и я пока ещё не решил, что делать. Попытаться уйти или подождать, пока они сами уйдут.
– Как дела, Билли? – Эбель не смотрит на меня, но я вижу краем глаза его улыбку на тонких губах.
– Неплохо.
– Жаль…
Перевожу взгляд на своё отражение, встречаясь с карими глазами. Джем споласкивает руки, выключает воду и трясёт ими, сбрасывая на пол капли.
– Я же обещал тебе, что у тебя вечно будет испорченное настроение…
Я не двигаюсь, напряжённо сжимая пальцами раковину и уже продумывая план своих действий в зависимости от того, как будут развиваться события.
Джем кивает своему другу – тот тут же толкает меня в спину, прижимая лицом к стеклу, отчего я со всей силы упираюсь животом в раковину. Портфель соскальзывает с плеча и сначала оказывается на согнутом локте, но когда меня оттаскивают за шкирку назад, вовсе падает на пол. Джар заводит руки мне за спину, чтобы я не сопротивлялся. Его захват настолько сильный, что из-за боли мне приходится согнуться пополам. Я морщусь.
– Я уже говорил, как ты меня бесишь? – Эбель склоняется к моему лицу. – Вроде говорил…
Он замахивается и ударяет меня в живот. Дыхание перехватывает, и я стискиваю зубы от боли, пытаясь вырваться из рук Вульфа. Они уже больше месяца на меня не наезжали, поэтому я даже немного растерялся от непривычки.
– Проси прощение, – ухмыляется Джем, облокачиваясь руками о свои колени, чтобы наши лица были на одном уровне.
– За что? – выдавливаю я, пытаясь не обращать внимания на боль.
– За то, что не упал в классе, когда я подставил тебе подножку.
Я морщусь, ещё раз дёргаясь.
– Пошёл ты.
Парень закатывает глаза и хватает меня за кофту, заставляя выпрямиться. Из-за хватки Джара это весьма неприятно…
Эбель брезгливо кривится и замахивается, заезжая мне по скуле. Я чувствую, как начинает саднить губа.
– Я сказал, проси прощение, уродец, – шипит он мне на ухо, но я не отвечаю.
Тогда он отступает назад, отпуская меня, и, кажется, опять собирается заехать мне по чему-нибудь, но я резко подаюсь назад – Джар не выдерживает натиска и отступает вместе со мной – отталкиваюсь от пола и ударяю Джема в грудь ногой, отчего мой одноклассник падает на пол.
– Ах ты, с*ка! – вскрикивает он, но я наваливаюсь вбок и заставляю Вульфа удариться о стену и отпустить меня.
Времени, которое я выиграл, не хватит, чтобы убежать. Зато хватит на кое-что другое…
– С*ка, значит? – выдавливаю я, доставая из кармана складной нож, который я купил совсем недавно для таких случаев. Жизнь научила меня выживать. – Не подходи! – рычу я, как только Джар пытается приблизиться.
Лезвие щёлкает, выскальзывая из рукоятки, я перехватываю оружие и замахиваюсь, пытаясь врезать Вульфу кулаком по лицу, но тот отступает в сторону, отчего я промахиваюсь и задеваю его щёку острым концом. Парень кривится, прижимая руку к лицу. Я вижу кровь, проступившую между его пальцами.
– Ты что спятил совсем? – возмущается Джем за моей спиной.
– Чёртов урод, я говорил, надо было с ним в прошлый раз кончать! – злится Вульф, снова подходя ко мне.
На их фоне я выгляжу каким-то мелким и совсем никчёмным даже с ножом руке.
– Не подходи, я сказал! – почти кричу я, сжимая рукоятку сильнее.
Но тут меня хватают со спины, заключая в кольцо и рук. Я начинаю вырываться.
– Забери нож. Ну же! – бухтит над ухом Джем, стискивая меня руками.
Я отчаянно барахтаюсь, не в силах скинуть его. Рукоятка вонзается в ладонь, но я не могу воспользоваться своим оружием. Джар пытается осторожно подойти ко мне, чтобы не быть задетым, но у него не выходит. И тут меня сильно толкают в сторону. Я ударяюсь животом о раковину, чувствуя, что меня со всей силы прикладывают к зеркалу. Стекло трескается, а на глаза начинает стекать струйка крови, капли оказываются на губах, оставляя привкус металла. Из-за головокружения, я перестаю воспринимать происходящее. Единственное, что я слышу, – это как нож падает в раковину, выскальзывая из пальцев.
– Живой, гад, – где-то вдалеке раздаётся голос Эбеля. – Давай уже покончим с ним, он меня достал. Урок начался?
– Да.
– Отлично, держи его…
Я чувствую, как кто-то хватает меня за плечи, сильно стискивая руки. С меня начинают стаскивать джинсы, однако моё тело совершенно меня не слушается. Я ничего не чувствую из-за ушиба головы.
– Всегда хотел тебя тр*хнуть, – из-за шёпота голова раскалывается ещё сильнее. Кажется, будто он усилен раз в сто.
Я морщусь, только сейчас понимая, что они собираются делать, но я не могу никак сопротивляться. Ремень полностью расстегивается, джинсы сползают наполовину бёдер. Я опускаю голову и вижу свой нож, который лежит посередине раковины, но меня настолько сильно сжимают, что я не многу даже пошевелиться. Слышу, как Джем начинает расстёгивать свои штаны, зажмуриваюсь, бесполезно пытаясь вырваться.
Всё. Это конец…
И тут дверь открывается.
– Вы что делаете? – я слышу чей-то голос.
Затем шаги и удар кулака о чьё-то лицо. Руки отпускают меня, колени подкашиваются, и я сползаю на пол, цепляясь пальцами за края раковины. Шаги отдаляются, хлопает дверь.
– Эй, ты как? – кто-то садится рядом на корточки и кладёт ладонь мне на спину. – Парень… У тебя кровь…
Я морщусь.
– Всё нормально…
Незнакомец отстраняется и начинает возиться где-то рядом, потом снова приближается ко мне, хватает пальцами за подбородок и поворачивает голову, чтобы лучше видеть меня. Я чувствую, как к коже начинает прикасаться влажная салфетка. Он стирает кровь, и теперь я могу нормально его разглядеть.
Старшекурсник. Один из тех, кто состоит в клубе скейтеров, однако его имени я не знаю. Я его видел только несколько раз в коридоре, потому что постоянно изо дня в день старался сбежать отсюда как можно скорее. Кепка, дреды, широкая одежда. Хотя единственное, что я отчётливо запомнил в тот момент, – это глаза. Такие же карие, как и у меня.
Он заканчивает обрабатывать моё лицо и поднимается, отходя к урне и выбрасывая салфетку. Я кое-как поднимаюсь и поправляю штаны.
– Что они от тебя хотели? – парень возвращается обратно, облокачиваясь одной рукой о соседнюю раковину.
– То же, что и всегда, – я не смотрю на него.
Забираю нож, складываю его и прячу в карман. Затем поднимаю взгляд на своё отражение. Как я домой-то приду, мать их?
– Точно всё в порядке? – снова спрашивает незнакомец.
Я устремляю на него безразличный взгляд, но тут открывается дверь туалета, впуская преподавательницу по истории.
– Что вы здесь устроили? – с ужасом шепчет она, осматривая меня с ног до головы.
Старшеклассник стонет, прикрывая глаза рукой.
– Мисс, вы не так всё поняли…Я…
– Трюмпер, Каулитц, за мной. К директору, – шипит учительница, придерживая дверь, чтобы мы вышли.
Я подхожу к своему рюкзаку и перебрасываю его через плечо, затем выхожу в коридор. Мы покорно идём за ней и вскоре оказываемся в кабинете директора, выслушивая о том, как учительнице кто-то сказал про то, что услышал звуки драки в туалете, а когда она пришла, то увидела нас двоих. Вовремя же эти придурки смылись…
Когда женщина уходит, на нас обрушивается гневная тирада о том, как мы плохо поступили, и только после того, как директор выговаривается, он даёт нам слово.
– Сэр, – Трюмпер возмущённо вскидывает руку. – Я вообще тут не причём! Я зашёл в туалет, увидел, как двое парней прижимают его к раковине и пытаются стащить штаны. Он весь в кровище был, вот я и спас его!
Я безразлично стою и смотрю в окно позади стола директора. Пусть делают, что хотят, мне всё равно.
– Какие двое парней? – спрашивает мужчина.
– Я откуда знаю? Я не общаюсь с мелкими! Ну, скажи же ты хоть что-нибудь! – он поворачивается ко мне, но я не произношу ни слова.
Если сдам Эбеля и Вульфа, они меня точно уничтожат.
Директор вздыхает и прикрывает глаза.
– Наказаны, – вздыхает он. – Неделю будете помогать нашему уборщику со школой после уроков.
– За что я то?! – возмущается парень. – Я вообще мимо проходил!
– Иди отсюда, Трюмпер, – говорит тот.
Я разворачиваюсь и первый направляюсь к выходу, слыша за собой возмущённые шаги старшеклассника. Как только за нами захлопывается дверь, он хватает меня за грудки.
– Ты какого чёрта молчал? Сказать не мог что ли? Из-за тебя мы оба наказаны, придурок!
Я взмахиваю кистью, отбрасывая его руку в сторону, и, последний раз бросая взгляд на своего спасителя, направляюсь в сторону выхода.
Я ненавижу. Я ненавижу их всех…
Я ненавижу себя вместе с ними.
Часть 2
POVTom
– Ты только посмотри на нее, – хохотал мой друг, показывая пальцем на одну девочку.
Я подхватил его смех. Девочка мне ничего плохого не сделала, но я смеюсь над ней. Она явно из бедной семьи. Ее голубое платье, больше подходящее для празднования дня рождения, не подходило для учебы и доживало свои последние дни. Мы не раз видели ее в таком наряде, но если раньше это выглядело мило, то теперь казалось убогим. Ткань давно выцвела и не радовала глаз. Ее старый портфель и обувь придавали пикантности ее облику.
Мне было жаль ребенка, но если ты не смеешься над такими, как она, то смеются над тобой.
– Эй, подойди сюда, – позвала ее девушка из моей компании.
Ребенок послушался и подошел к нам, смущенно улыбаясь. Она еще не знает, что такое мода и желание выглядеть хорошо. Сейчас она носит то, что дают ей родители.
– Скажи, тебе носить нечего? В школу не ходят в таких платьях. Скажи своим родителям, чтобы раскошелились тебе на форму, – сказала девушка и вся компания рассмеялась.
Я тоже смеялся, видя испуг в глазах девочки. Он сменился ужасом, а потом слезами. Она стойко держалась. Ни одна слезинка не скатилась по ее личику. Девочка подняла на нас глаза и снова смущенно улыбнулась, словно извиняясь за свой внешний вид. Она развернулась и пошла к школе. Ветер трепал ее длинные волосы, а я почувствовал запах моря. Наверное, ее слезы так пахнут. Мне стало стыдно перед этим ребенком, но я не смел, подбежать к ней, обнять ее и успокоить, да хотя бы крикнуть « прости». А мои друзья продолжали смеяться и подшучивать над ней. И чем дальше она уходила, тем громче становились шутки…
Уже в конце дня, я собирался отправиться домой, сменить одежду и как обычно встретиться с друзьями. Отойдя от нашей компании, я направился в сторону расписания, но услышал странные звуки. Открыв дверь туалета, я увидел, как одного парня чуть ли не насилуют другие.
– Вы что делаете? – меня взбесила эта картина.
Я быстро подлетел к ним и с размаху заехал кулаком по носу парня, который стоял ближе ко мне. Совсем мелкие, класс восьмой или девятый, хотя времени об этом думать у меня не было. Они струсили и тут же сбежали, я лишь слышал, как хлопнула за спиной дверь.
– Эй, ты как? – я присел на корточки рядом со сползшим на пол парнем и осторожно коснулся ладонью его спины. – Парень… У тебя кровь…
– Всё нормально… – выдавил бедняга, и я тут же понял, что такие, как он, никогда ничего не скажут лишнего.
Я отстранился и полез в свой рюкзак, доставая влажные салфетки. Половина его лица была в крови, и я не мог просто взять и отпустить его в таком виде куда-то. Схватив пальцами его подбородок, я аккуратно стёр всё, что смог.
На вид он такой худой и хрупкий, словно девчонка. И красится. Я раньше его как-то не замечал в школе.
Я закончил обрабатывать его лицо и поднялся на ноги, выбрасывая в урну мусор. Парнишка с трудом поднялся, а я подошёл ближе и облокотился о раковину. Только сейчас заметил, что зеркало разбито и, очевидно, его головой. Я покривился.
– Что они от тебя хотели? – не отстаю я.
– То же, что и всегда, – он не смотрел на меня, словно избегал.
Мальчишка забрал нож и спрятал его в карман. Если он носит с собой такие вещи, то точно подобные нападения для него не в первый раз. Как же жалка эта школа и все её дети. Даже тошно…
– Точно всё в порядке? – снова спросил я.
Он устремил на меня безразличный взгляд, от которого мне стало не по себе, но в ту же секунду открылась дверь туалета. На пороге стояла учительница, которая вела у меня в прошлом году историю.
– Что вы здесь устроили? – с ужасом зашептала она, осматривая нас с ног до головы.
Я застонал, тут же понимая, что как обычно все всё переворачивают с ног на голову. Держу пари, что он думает, будто это я избил его. Просто прекрасно!
– Мисс, вы не так всё поняли…Я…
– Трюмпер, Каулитц, за мной. К директору, – шипит учительница, придерживая дверь, чтобы мы вышли.
Мы шли за ней молча и вскоре оказались в кабинете директора, куда я неоднократно попадал за катание на скейте по школе. Когда он разрешил нам рассказать нашу версию, я решил попытаться убедить его.
– Сэр! Я вообще тут не причём! Я зашёл в туалет, увидел, как двое парней прижимают его к раковине и пытаются стащить штаны. Он весь в кровище был, вот я и спас его!
Мой спасённый стоит и молча смотрит в сторону, что меня раздражает ещё больше.
– Какие двое парней? – спрашивает директор.
– Я откуда знаю? Я не общаюсь с мелкими! Ну, скажи же ты хоть что-нибудь! – я смотрю на парня, надеясь, что он подтвердит мои слова, но он притворился немым.
– Наказаны, – вздыхает директор. – Неделю будете помогать нашему уборщику со школой после уроков.
– За что я то?! – возмущаюсь я. – Я вообще мимо проходил!
– Иди отсюда, Трюмпер, – говорит тот.
Я сжал кулаки, матеря всех на свете, и выскочил вслед за мелким в коридор, тут же хватая его за кофту.
– Ты какого чёрта молчал? Сказать не мог что ли? Из-за тебя мы оба наказаны, придурок!
Он сбросил мою руку и развернулся, уходя.
Это невыносимо. Мало того, что я вообще ни в чём не виноват, так ещё и наказан. Просто отлично. Чудно! Попадись мне те парни на глаза, я их уничтожу. Клянусь, что уничтожу…
Смотрю в след удаляющемуся парню. Он жалок. Хочется встряхнуть его тело, но мне по большому счету на него наплевать. Наказание, так наказание…
Всю ночь катались с парнями по городу. Вид тут замечательный. Город, освещенный огнями, всегда манил меня. С наступлением сумерек, меня можно было не искать дома. Все знают, что в это время я в центре города.
На небольшой площади мы собираемся, что бы веселой компанией ездить по улочкам, не загромождённым машинами. Люди, видя нас, то улыбаются, то шипят, а то крутят пальцем у виска, мол дети с ума сошли, но нам все равно. Мы короли этого города на несколько часов. Ветер треплет мои дреды, поглаживая кожу лица, он беспощаден к моей одежде, но лишь он дает возможность почувствовать вкус свободы, которой я лишен в стенах школы и дома.
Мои друзья остались позади, я всегда первый. Даже в этом. Сворачиваю на другую улицу. Тут почти нет машин, зато полно людей, которые видя меня, начинают разглядывать. Мне нравится их внимание. Особенно внимание девушек на скамейках, которые расположены у вымощенной дороги. Проезжая совсем рядом, я слышу их вздохи и охи. Еду дальше, оставляя уже влюбленных девиц позади. Проезжаю мимо витрин и фонарных столбов. Наслаждаюсь этой красотой, как в последний раз, стараясь как можно больше впитать в себя. Завтра снова серые стены школы, а сейчас свобода, которой мне всегда не хватает.
Не люблю я эту упрощенную модель колонии для несовершеннолетних. Там все по правилам. Если тебе повезло – ты король, если нет, то гнить тебе в своем панцире до последнего звонка. Я много повидал в ее стенах. Взятки, драки, наркотики, секс в служебном помещении. Уверен, когда нас все-таки выпустят, то я не буду скучать о тех годах, что учился там. Они навсегда запрячутся в мое подсознание, и будут напоминать о себе лишь в кошмарных снах.
Я не старался лезть в жизнь школьников, но сегодня что-то заставило меня заступиться за того паренька. И к чему опять привела моя доброта? Теперь я наказан из-за него. Вот тебе людская благодарность. Сворачиваю на ту улицу, в конце которой будет мой дом. Попрощавшись с друзьями, тихонько еду, рассматривая окрестности. Завтра начнется новый день, надеюсь, мне удастся вечером снова взять скейт и насладиться вечерним городом.
Просыпаюсь я всегда в одно и то же время. Ровно в семь, садист-будильник начинает трезвонить, оповещая меня о начале нового дня. Каждый раз я поднимаюсь с кровати с желанием убить будильник, чтобы в следующий раз не мучиться, но казнь опять откладывается. После водных процедур, небольшой завтрак, поцелуй в щеку от мамы. Дорога до моей школы не далекая. Всего пять минут от дома и я уже тут. Как только вижу эти ворота, настроение окончательно умирает и на смену ему приходит апатия. Каждый раз складывается такое впечатление, что тут существует какое-то поле, которое гасит всю активность ребятни. Даже младшие классы кажутся вялыми.
На уроках меня стараются не спрашивать. Я давно зарекомендовал себя как хорошего ученика, у которого подвешен язык, поэтому даже уроки для меня тянутся, как резина. Одно и то же из уст в уста. Если быть откровенным, я устал от лицемерия учеников и учителей. Они ругают друг друга за то, что сами делают. Мы могли бы посмеяться над этой ситуацией, если бы они могли посмотреть на себя со стороны. Жаль, что им этого не дано.
Десять минут относительной свободы в виде перемены, давали возможность прийти в себя. Я ходил по коридору в поисках спасенного мной вчера парня, но не находил его в толпах учеников. В каком он классе? Во что одет сегодня? Я, ведь, даже его имени не знаю. Не то что бы мне был интересен этот персонаж, просто мне с ним еще работать, а я привык доверять тем, кто меня окружает. Спрашивал у своих одноклассников, и они давали мне противоречивые сведения. Одни говорили, что он в девятом, кто говорил, что в восьмом, кто убеждал меня, что такого парня у нас в школе вообще нет и это девушка, а кто переходил на другую тему, стоило ему отрицательно покачать головой в ответ на мой вопрос.
Время текло, как смола по стволу дерева. Иногда казалось, что оно замирало на месте, а потом снова двигалось со скоростью улитки, которая уже была преклонного возраста. Моя душа изнывала в теле, ей хотелось свободы и ветра, а тут в душных классах даже лучи солнца были роскошью.
Последний урок меня немного отвлек от скитаний и изнывания. Писали контрольную. Списывать мне не за чем, так что все сорок пять минут я занимался делом, а не ждал, когда кто-то умный напишет всю работу.
Это легко и просто. Большинство сами отказываются думать, уповая на мозги других. Мне кажется, что действительно думающих людей в этой школе ничтожно мало. Все привыкли, что за них кто-то решит, вместо того что бы творить свою судьбу.
Отдаю листок с решениями учителю и со спокойной душой выхожу из душного класса. Выйдя на улицу, вдыхаю свежий воздух, подставляя лицо солнцу. Я скучал по нему. Совсем скоро прозвенит звонок, и небольшой дворик наполнится учениками, которые спешат по домам. А меня ждет мое наказание.
– Черт, – выругался я.
Мне не хочется угрохать вечер на эту работу, но и проблемы не нужны. Осталось совсем немного. Прозвенел противный звонок и толпа хлынула из школы. Все бежали скорее домой, а я стоял и смотрел на них. Хотелось улететь птицей в синее небо, но земля меня держала из последних сил. Я чувствовал эту тягу, но не мог забыть о том, что в небе все не так, как тут. Там, в облаках не важно какой у тебя статус, богат ты или беден, во что ты одет и какие у тебя оценки за семестр. Там важна твоя душа и стремление быть свободным. Только там человек может быть таким, какой он есть, жаль только, люди летать не умеют…
Я стоял, дожидаясь своего напарника. Он появился не сразу, с опозданием.
– Привет, – сказал я ему из вежливости, но меня проигнорировали.
Злость стала подниматься во мне, но пока я ее контролировал. Он шел медленно, видимо его тоже огорчает тот факт, что мы должны убивать время в школе.
Позже к нам подошел директор, рассказал о нашем наказании и велел убрать класс. Меня его идея не вдохновила, так же как и моего нового друга. С большой неохотой, получив от завхоза все необходимое, мы двинулись в сторону доверенного нам класса.
Сложив все предметы для уборки у входа в помещение, я сел за парту и достал телефон. Нужно написать, что я опоздаю немного.
– Я один убираться буду? – спрашивает меня мой новый друг.
– Ага, – отвечаю, продолжая набирать сообщение.
– С какой это радости? – снова возмутился он.
Я перевел тяжелый взгляд с экрана на него. Чем дальше, тем больше он начинал меня раздражать.
– Слышь, это по твоей милости мы тут торчим. Если бы ты соизволил не прикрывать своих дружков и назвал их фамилии, то это они сейчас убирали бы класс, а не мы. Так что швабру в зубы и вперед. Я не собираюсь из-за тебя горбатиться тут, – снова перевожу взгляд на телефон.
Его возмущенное сопение разносится эхом по классу. Мне и смешно, но в то же время хочется собственноручно убить этого защитника хулиганов. Я понимаю, почему он промолчал, но это не мои проблемы, пусть сам с ними разбирается.
