Текст книги "Кроха или «Мне так жаль, что я неудачник» (СИ)"

Автор книги: Мария Тетюшева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Часть 3

POV Bill

Thousand Foot Krutch – I Climb

Я отвожу презрительный взгляд от Трюмпера, имени которого я так и не знаю, и бросаю тряпку на столешницу. Достаю из кармана сотовый, втыкаю в уши наушники и растворяюсь в громкой музыке, поглотившей все клетки моего тела. Теперь я не слышу надоедливого стука пальцев по экрану телефона, не думаю о том, что позади меня сидит на парте парень, которому я обязан, по крайней мере, невинностью своей задницы, не думаю о том, что он смотрит на меня так же, как и все остальные.

Он такой же, как и все мои одноклассники. И плевать, что он меня спас. Плевать, что он первый, кто за меня заступился.

Я беру тряпку и подхожу к доске, начиная лениво стирать записи учителя. «Генетические заболевания» умирают с каждым моим медленным движением в такт музыке, оглушающей меня. Песня сменяется другой, когда я убираю мелки в шкаф, а затем и какие-то плакаты, которые достали для урока биологии и забыли убрать. Я кладу их на нужное место, скользя глазами по спрятанному в глубине шкафа человеческому скелету, прожигающему меня своими пустыми глазницами, закрываю дверки и иду в сторону бутылок с водой, чтобы полить цветы.

Специально задеваю плечом Трюмпера, когда прохожу мимо него в другой конец классной комнаты, даже не слышу, что он мне говорит или говорит ли вообще что-нибудь. Передвигаю стул к шкафу – ножки скользят по полу, но я этого не слышу, лишь чувствую мелкую вибрацию, проходящую по всему предмету к моей руке, забираюсь на стул и начинаю поливать цветок. Музыка на мгновение стихает, и я слышу приглушённый голос старшеклассника, который растворяется в очередных аккордах.

– …мать твою, придурок…

Я слезаю на пол, передвигаю стул и принимаюсь кормить остальные цветы. Не хочу здесь торчать весь день, надо заставить его как-нибудь убираться.

Я щурюсь, когда солнечный свет падает через окно прямо на меня, и закрываю пустую банку. Наверное, надо набрать воды, а то опять придерутся к чему-нибудь. Хотя, это можно сделать потом. Не хочу. Я ненавижу делать то, что не хочу. И почему я вообще сюда пришёл, как послушный мальчик? Мне же плевать, исключат меня или нет. Я лучше пойду работать, чем продолжу учиться с этими дегенератами, один из которых сидит позади меня.

Типичный крутой парень. Если отобрать у него популярность и поставить на моё место, то он лишится всего. Всего. Как это печально, хотя мне плевать. Я был бы рад, если бы все такие же придурки оказались в таком же положении, что и я. Вряд ли они бы справились, потому что у таких людей нет ничего кроме их авторитета. А кем они будут, когда закончат школу? У них не будет ничего, им придётся добиваться всего заново, и не факт, что все они сохранят своё положение в этом мире, потому что всегда найдётся тот, кто круче.

Жаль, они этого не понимают.

Я ставлю банку на подоконник и разворачиваюсь, идя в сторону доски. Попутно хватаю тряпку, которую недавно оставил на одной из парт, и обхожу Трюмпера. Я на мгновение поворачиваюсь к нему, а потом бросаю на его колени эту самую грязную тряпку. Ничего не говоря, я иду в сторону учительского стола и начинаю собирать бумажки, большинство из которых расположились именно там.

Я не вижу реакцию старшеклассника, но я почти что уверен, что он злится. Я какое-то время катаю ногой комки страниц, ленясь нагнуться, слушаю песню, почему-то совершенно не помня, как она оказалась в моём плей-листе, и на какое-то время забываю обо всём.

Я возвращаюсь в реальность резко и внезапно, когда на моё плечо ложится сильная ладонь, а пальцы сжимают кость. Я поворачиваюсь – наушник слетает из одного моего уха и повисает на проводе – и замираю, потому что к моей щеке прислоняется холодный металл лезвия. Моего лезвия. Я бросаю быстрый взгляд на сумку, оставленную на первой парте, и вижу, что она открыта.

– Забавная штука, верно? – тянет Трюмпер, продолжая сжимать моё плечо.

Его голос кажется каким-то тягучим и почти растворяется в музыке, однако я всё равно его слышу, пусть он и угрожающе тих.

– Кажется, в школе запрещены вещи такого типа, – парень переводит медленный взгляд от ножа к моим глазам. – Такие острые… – он перемещает лезвие к моему горлу, и я машинально поднимаю голову, открывая свою шею.

Сердце замирает. Никогда не знаешь, что на уме у таких, как Трюмпер. Парень немного надавливает на мою кожу, я прямо всем телом чувствую, что в моих глазах сейчас промелькнул мимолётный страх, тут же сменившийся безразличием.

Старшеклассник ещё мгновение смотрит на меня взглядом маньяка, а потом расслабляется и смеётся.

– Да я шучу, – он убирает нож и резким движением складывает его, а потом второй рукой ударяет по моему плечу. – Расслабься.

Он протягивает мне оружие и усмехается. Я начинаю злиться, ненавижу, когда со мной играют.

– Тебя не учили не лазить по чужим вещам? – презрительно спрашиваю я и забираю нож.

Я обхожу парня и прячу предмет в сумку, закрывая её.

– А тебя не учили быть вежливым? – задаёт он мне встречный вопрос.

Я медлю.

– Нет. К таким как ты – нет.

Я достаю сотовый и переключаю песню.

– К таким как я? – парень подходит к столу и берёт тряпку, начиная мять её пальцами. – Хочешь сказать, что я недостоин даже твоей гр*банной вежливости, Кроха?

Я морщусь и поворачиваюсь к нему лицом.

– Это я и хочу сказать. И никогда не называй меня так!

Трюмпер расплывается в гаденькой улыбке.

– Почему, Кроха? – он специально растягивает слова. – Почему я не могу называть тебя Крохой? Ты что, особенный такой, Кроха? А, Кроха?

Я прищуриваюсь, а парень не отстаёт.

– Или мне лучше называть тебя мистер «тр*хните меня в туалете»?

Я спокойно вздыхаю. Знаю, чего он хочет. Чтобы я разозлился. Чтобы показал, насколько я могу постоять за себя. Но он этого не получит.

– Извини. Мне так жаль, что я неудачник, – выдавливаю каждое слово с ненавистью, отчего улыбка постепенно меркнет на его лице.

Я победил.

– Засранец.

Трюмпер медлит, а потом кидает в меня тряпку. Я успеваю увернуться и отскочить в сторону, замечая, что парень снова начинает хихикать. Он пересекает класс и подбирает брошенный предмет, начиная медленно, словно кошка на охоте, подбираться ко мне. Я отступаю, сбивая парту, отчего она отъезжает в сторону. Старшеклассник ловко огибает препятствия и снова кидает в меня мокрой тряпкой, которой я недавно вытирал доску. Я уворачиваюсь, замечая, как тот опять подбегает, хватая пальцами повисшую на парте вещь. Трюмпер смеётся, а я даже не улыбаюсь. Какого чёрта он вообще делает? Заняться что ли нечем?

Через какое-то время бесполезных киданий в меня этой тряпки, старшеклассник загоняет меня в угол. Я поворачиваюсь к нему спиной, пряча лицо в ладонях, однако ничего не происходит. Я осторожно поворачиваюсь к нему и вижу, что Трюмпер весело улыбается, словно бы я был маленьким ребёнком, ничего не понимающим в играх.

– Кроха, – повторяет парень.

Я переступаю с ноги на ногу и немного улыбаюсь.

– Кстати, я Том, – говорит тот. – Решил представиться, раз уж нам придётся вместе работать после уроков.

Я смотрю на его руку, в которой всё ещё зажата тряпка, словно она вот-вот должна была полететь мне в лицо. Том замечает мой взгляд и кидает её на парту. Я рассеянно смотрю на него.

– А я Билл… – вскоре отвечаю для приличия.

– Нет, – уверенно перебивает меня парень. – Ты не Билл. Ты – Кроха.

Трюмпер усмехается и разворачивается, хватая с подоконника банку и направляясь к двери, наверное, чтобы набрать воды. Я остаюсь в одиночестве, всё ещё не понимая, что сейчас произошло. Что произойдёт потом…

Часть 4

дальше буду писать без моего соавтора, так что вот..)

_____________

POV Tom

Aeon Spoke – Damaged

– Извините, я опоздал, – бросаю я, тормозя рядом с друзьями и ловким движением заставляя скейт оказаться у меня в руке.

– Чего так долго? – Джек тушит сигарету о железную трубу качель и выкидывает окурок под ноги.

– Задержали, – пожимаю плечом, подходя ближе. – Пришлось немного потрудиться, чтобы заставить того неудачника делать всю работу за меня.

Парни смеются, а я усмехаюсь, стукаясь кулаками с Джеком, а потом и со всеми остальными. Говорить, что я тоже участвовал в уборке класса, я не собираюсь, да и не обязательно это. Чтобы быть крутым, надо показать всем, как ты умеешь управлять людьми. Как ты подчиняешь их себе, доминируешь над ними, издеваешься, веселишь окружающих. Сейчас унижать слабых – модно. Все следуют за модой. Даже я.

– Он был послушным? – по-собачьи смеётся Тони.

Я смотрю на него с ехидной улыбкой, мол, по-другому и быть не может.

– Он был очень послушным, – смеюсь я. – В прочем, как и все.

Я прислоняю свою доску к скамейке и сажусь на лавочку, доставая из кармана пачку сигарет. Джек щёлкает зажигалкой, прежде чем я успеваю достать свою, и прикуривает мне – дым въедается в мои лёгкие и забирает остатки напряжения.

– Знаешь, я тут подумал, – Джек запрыгивает с ногами на качели и немного раскачивается. – Это ведь из-за него тебя наказали, верно?

Я хмуро поднимаю на него взгляд, затягиваясь и выдыхая никотиновый дым и вдруг думая, что ни к чему хорошему сейчас эта тема не приведёт.

– Ну, да, – пожимаю плечом. – Хотя я сам тоже хорош, нечего было его спасать, – сбрасываю пепел на землю, замечая, что остальные парни начинают прислушиваться к нашему разговору.

– Нет-нет, – Джек откидывается назад на вытянутых руках – качели скрипят из-за движения и немного ускоряются. – Ты же поступил как герой, – усмехается парень. – Ты спас этого бедненького неудачника от злых одноклассников, как это было благородно с твоей стороны, – он склоняется вперёд и смотрит на меня искоса с подозрительной улыбкой на губах.

Тони с интересом наблюдает за ним, по привычке складывая и убирая небольшой перочинный ножик. Этот звук нервирует.

– К чему это ты? – не понимаю я, затягиваясь в последний раз и бросая окурок на землю, туша маленький огонёк носком кроссовка.

Парень пожимает плечом.

– Я к тому, что ты спас его, а он подставил тебя. Ты ведь из-за него теперь будешь всю неделю опаздывать на наши встречи. Нехорошо, – Джек качает головой и перестаёт раскачиваться – качели двигаются сами, постепенно замедляясь.

Я вскидываю брови.

– И?

Тони смеётся, затем прокашливается и убирает нож в карман.

– Кажется, Саламандр хочет, чтобы ты отомстил этому мелкому ублюдку, – парень хлопает в ладоши. – За то, что он подставил тебя и не сдал своих дружков.

Все начинают одобрительно смеяться, соглашаясь с версией друга, а я выжидающе смотрю на Джека, чтобы убедиться в том, что это действительно так, но тот лишь загадочно улыбается.

Меня это напрягает.

– Вообще-то мне нет дела до мелких, – пожимает плечом Саламандр. – Но раз он посмел вот так подставить одного из наших, я просто не могу закрыть на это глаза, – парень строит жалостливую мордашку и смотрит на меня в упор. Я прищуриваюсь.

– И что ты предлагаешь? – не понимаю я. – Чтобы мы зажали его так же, как и его одноклассники? – я смеюсь, словно это просто какая-то детская забава, не более.

– Слишком просто, – Джек спрыгивает с качель и начинает мерить шагами ближайшее пространство. – Надо что-нибудь поинтереснее. У нас же выпускной год, нам надо развлечься напоследок, а то что-то скучно здесь стало, верно, парни?

Все одобрительно загоготали, смеясь, даже мне пришлось улыбнуться. Но я всё ещё не понимал, к чему клонит парень и что от меня хочет.

– Я тут подумал, – Джек прикусывает губу и останавливается, поворачиваясь ко мне лицом. – Что если ты увеличишь популярность этого мальчишки? – я вскидываю брови. – По приколу. Просто так. Ради шутки. А потом мы все как-нибудь жёстко его обломаем. Будет весело! – смеётся парень. Я внимательно наблюдаю за ним, но Джек почему-то перестаёт обращать на меня внимание и обращается уже ко всем. – Хотя можно сделать ещё круче! Наш Томми влюбит в себя этого глупого парня, а потом жёстко кинет на глазах у всей школы.

Я достаю ещё одну сигарету и прикуриваю на этот раз уже своей зажигалкой. Портить жизнь Биллу мне совсем не хочется, но если что придёт в голову моим друзьям, то их уже будет не остановить.

– Может быть, он не гей, – встреваю я, заставляя громкий смех немного стихнуть. – И вообще, меня кто-нибудь спросил о том, хочу ли я это делать?

– Прости-прости, – Джек усмехается и подходит ко мне, перекидывая руку через моё плечо. – Ты же не хочешь, чтобы твоя репутация упала вместе с твоим отказом?

Я морщусь от резко ударившего мне в нос алкоголя и перегара.

– Да ты выпил… – пытаюсь оттолкнуть его.

– Совсем немного, – смеётся Джек. Он отпускает меня и ставит рядом со мной ногу на скамейку.

Все смотрят на нас, пока Тони не выдаёт:

– Да ему слабо! – фыркает парень, доставая ножик и снова начиная с ним играть. – Том не пойдёт на это, он же самый праведный из нас.

Я вскидываю на него недовольный взгляд, замечая, что все остальные начинают кивать и коситься на меня так, словно я прямо на их глазах превращаюсь в какое-то дерьмо. Ненавижу, когда меня недооценивают. И ненавижу, когда меня берут на слабо. Это просто бесит.

– Ладно! – я вскидываю руки. – Спорим, что он влюбится в меня до конца этого семестра?

Джек смеётся, хлопая меня по плечу.

– Делайте ставки, парни! – гогочет он. – У него есть меньше месяца, чтобы выиграть. Последствия обсудим потом, так же как и наказание, – сдавленно хихикает Саламандр, запрыгивая на скамейку полностью и тут же спрыгивая. – Я ставлю на тебя, Томми, так что не облажайся.

Я усмехаюсь и качаю головой, выбрасывая недокуренную сигарету.

– Это будет проще простого! – я встаю и хватаю свой скейт. – Но не обижайтесь, если мне изредка придётся пропускать встречи. Таких ничтожеств, как он, приручить непросто.

– Зато просто зажать где-нибудь в туалете, – смеётся Тони. – Вся школа уже знает, что вас двоих наказали. Некоторые даже говорят, что это ты пытался его трахнуть. Неприятно, правда? – он ехидно улыбается.

– Это лишний повод поставить мальчишку на место, – Джек хлопает меня по плечу. – Поехали, мы итак тут сидим больше получаса.

Я киваю, бросая доску на землю, и запрыгиваю на неё, направляясь в сторону дороги. Ветер окутывает меня в свой кокон, а лёгкое беспокойство врывается куда-то в сердце, словно его только что вкололи большой иглой.

Ненавижу причинять боль. Ненавижу себя за свои слабости.

Но отступать уже некуда. Пути назад нет. И никогда не будет.

Часть 5

Hollywood Undead – New Day

POV Bill

– Эй, Каулитц, – громкий шёпот доносится до меня и проникает в голову, словно помехи.

Я морщусь и немного кошусь в сторону, чтобы взглянуть на его обладателя, но и гадать не надо, кто это. Мы сидим в самом конце класса – голос учителя заглушает все перешёптывания, которые тот усиленно игнорирует, но даже его я не слушаю. Скучно вникать в смысл физики.

На мою парту падает комок бумаги – не знаю, специально ли он сюда попадает или же просто кто-то промахивается, целясь мне в голову. Приходится повернуться направо и взглянуть на своего одноклассника – наши взгляды встречаются, но я не отвожу их. Джем Эбель усмехается и показывает пальцем на бумагу – я недоверчиво опускаю глаза и только потом беру комок в руки и осторожно разворачиваю, опасаясь, что туда кто-то плюнул. Такое уже бывало.

Но ничего такого я не нахожу. Лишь короткий вопрос, написанный неровным почерком:

«Ты благородный педик или же просто струсил?»

Я немного поджимаю губы и задумчиво смотрю поверх бумаги. И гадать не надо – он имеет в виду нашу недавнюю драку в туалете. Он думает, что я испугался его, раз не решил сдавать директору. Кажется, ещё одна потеха для них, хотя, наверное, они должны быть мне благодарны, что не драют кабинеты вместо меня и Тома.

Животные.

Беру ручку и дописываю мелким почерком под посланием:

«Кто из нас ещё педик? Это ты собирался засунуть свой обрубок мне в задницу».

Я комкаю листок и бросаю обратно Джему так, что комок попадает ему в висок и падает на пол. Парень резко поворачивается и бросает в меня испепеляющий взгляд. Я усмехаюсь и показываю на записку пальцем.

Он убьёт меня. Изобьёт до полусмерти, а потом вздёрнет в школьном саду. Я точно знаю, что сегодня мне не удастся уйти целым, но я бы сам повесился, если бы ему ничего не ответил. Не хочу, чтобы меня считали трусом, потому что я и есть трус. Всегда им был.

Эбель поднимает записку и разворачивает, а потом резко смотрит на меня.

– Ох*ел, ублюдок?

Чуть громче, чем положено, вскрикивает он.

– Герр Эбель, – учительница замолкает и смотрит в нашу сторону. – Вы не у себя на районе, чтобы вести себя подобным образом!

Кто-то смеётся, и даже я слегка усмехаюсь.

– Извините, – бурчит парень.

– А не хотите ли к доске? – женщина подходит к письменному столу и открывает журнал, словно заранее знает, что Джем откажется отвечать.

– Но я же…

– Так идёте или нет? – она поднимает взгляд, занося ручку над журналом.

Парень поджимает губы и вздыхает.

– Нет. Я ничего не знаю.

– Отлично, – преподаватель качает головой. – Неуд. Это третий за месяц, если подобное повторится, мне придётся вызвать твоего отца.

Эбель краснеет от злости – его рука сжимает записку и уничтожает её почти полностью. Парень ждёт, пока учительница забудет о его существовании и вернётся к объяснению новой темы, затем поворачивается ко мне и одними губами говорит:

– Ты труп.

Я спокойно смотрю на него, с какой-то досадой понимая, что нужно прекращать выделываться, но моя гордость слишком напыщенна, чтобы покорно принимать все оскорбления. Не зря же я нож купил, не зря же стараюсь казаться сильным. Не зря же я всё это делаю…

Хотя, будет обидно, если всё же зря…

***

Я стою на улице и устало вожу кисточкой по стене, которую нас заставил красить директор. Мы находимся перед школьным стадионом – трибуны пусты, потому что все школьники уже разошлись по домам, здесь душно и жарко. Весна. До конца семестра осталось меньше месяца, а потом я с радостью смогу выбраться из этой школы и пойти работать. Не хочу идти в старшие классы. Не хочу здесь оставаться.

Шум колёс скейтборда об асфальт раздражает. Я не вижу, что делает Том, но точно знаю, что он ни черта мне не помогает. Уже больше двадцати минут выполняет свои дебильные трюки, которые раздражают меня всё больше и больше. Это невыносимо.

– Может, поможешь мне? – нервно бросаю я, закрашивая белой краской особенно проблемный кусок стены.

– Я занят, – его голос напряжён и сосредоточен.

Я оборачиваюсь через плечо и смотрю на то, как скейтборд под ногами старшекурсника подлетает вверх, когда парень подпрыгивает, и ловко возвращается на землю.

Я закатываю глаза.

– Ты с ним когда-нибудь расстаёшься? – бурчу я, возвращаясь к работе. Нам красить ещё больше половины стены.

– Нет! – возмущённо фыркает парень. – С ума сошёл? Я же без него жить не могу. Понимаешь?

Я поджимаю губы и безразлично бросаю:

– Не понимаю.

Слышу, как Трюмпер вздыхает и перестаёт кататься.

– Ну, представь, что это что-то важное для тебя. У тебя ведь есть какие-нибудь любимые занятия, без которых ты не можешь жить? – спрашивает он, и я на мгновение теряюсь.

Нет у меня ничего такого, ради чего стоило бы жить.

– Увы.

Он не отвечает больше минуты, и мне приходится обернуться и взглянуть, тут ли он вообще. Том смотрит на меня пристально и задумчиво, но, когда мы встречаемся взглядом, вздрагивает, словно просыпаясь ото сна.

– Ну, а то, что ты делаешь каждый день? Не может быть, чтобы у тебя не было хобби, – не унимается Том.

Я задумчиво хмурюсь, думая, когда же он уже отстанет от меня и займётся делом, и говорю.

– Хобби? – спрашиваю я. – Попытки сохранить свою дееспособность в школе. Это считается?

Я отворачиваюсь и продолжаю красить стену, вдруг вспоминая, что сегодня Эбель с Вульфом подозрительно тихо себя вели, после того как получили мою записку. Даже странно. Обычно сразу после занятий меня караулят либо у входа в школу, либо возле кабинета. Даже не хочу думать о том, что они замышляют.

– Нет, не считается, – недовольно говорит Том.

Я не обращаю на него внимания. Хочется уже прийти домой и остаться в одиночестве.

– Зануда ты, – бросает парень и начинает снова кататься на скейтборде.

Я не отвечаю, какое-то время крашу стену, а потом решаю отдохнуть и, отложив кисть, и отхожу подальше. От краски начинает болеть голова – мне не хватает кислорода. Я встаю в стороне и потираю немного замёрзшие руки, наблюдая за тем, как Том выполняет какие-то трюки. Пусть это и немного раздражает, но выглядит круто. Я так никогда не смогу. Даже немного завидно, что у него есть такое любимое занятие. Интересно, если бы я тоже любил скейтборд, они бы приняли меня в свою компанию?

Боже, о чём я думаю?

Том замечает мой заинтересованный взгляд и останавливается, придерживая ногой доску.

– Хочешь покататься? – неожиданно спрашивает он.

Я вскидываю брови и нервно трясу головой.

– Лучше бы красить помог…

– Да брось, – вяло смеётся Трюмпер. – Иди сюда, прокатись. Тебе понравится.

– Я не умею, – ветер над головой раскачивает ветки, и я слышу, как они шумят, словно подбадривая меня. Становится неловко.

– Я помогу, – отмахивается Том. Его глаза загораются, и я нерешительно пожимаю плечом. – Тащи свой зад сюда, – командует парень.

Я неохотно делаю пару шагов вперёд, думая о том, что впервые вижу человека, который так счастлив, когда речь заходит о его любимой доске, и подхожу ближе.

– Да не бойся ты, я не кусаюсь, – он выравнивает скейт. Я подхожу ближе и встаю напротив парня – между нами доска. – Давай руку.

Он протягивает мне ладонь, но я не собираюсь прикасаться к ней. Я опускаю взгляд вниз, нерешительно подхожу ближе и ставлю одну ногу на скейтборд, который начинает немного двигаться от единственного прикосновения. Вздыхаю и осторожно встаю на него полностью – не могу удержать равновесие и немного сгибаюсь, чувствуя, что вот-вот упаду, но крепкие руки Тома хватают меня за локти, не позволяя мне шлёпнуться на асфальт. Я охаю и чувствую, как доска под ногами уезжает – я подаюсь вперёд – скейт выскакивает из-под моих ног, немного откатываясь в сторону, и я падаю на Трюмпера, чувствуя, как подкашиваются ноги.

Парень смеётся.

– Со мной тоже такое было в первый раз, – тянет старшекурсник.

Я немного краснею, на секунду поймав запах одеколона парня, а потом отстраняюсь, отступая, Неловко.

Том невозмутимо улыбается, отходит к своему скейту и одним движением ноги отправляет его себе в руку.

– Пойду, отолью, – бросает парень. – Когда вернусь, помогу со стеной.

Он уходит куда-то в сторону футбольного поля и заворачивает за угол. Не помню, чтобы там был туалет.

Вздыхаю и возвращаюсь к работе, неохотно начиная докрашивать стену. Запах сдавливает виски, словно невидимые железные тиски, пытаясь раздробить мне череп, голова просто раскалывается, но я ничего не могу поделать. А ещё хочется пить и есть. Я не ел с самого утра, потому что предпочитаю не ходить в столовую, ведь там основное место для издевательств над такими, как я. Легко можно навернуться с подносом в руках и лишиться всей еды, особенно, когда тебя толкают в спину. Нет, уж. Знаем, проходили…

Я медленно крашу стену, думая о том, как только что пытался покататься на доске. До сих пор чувствую крепкие пальцы Тома на своих предплечьях. Я немного улыбаюсь и краснею, вдруг думая, что у меня и парня-то никогда не было, не то, что девушки. Хорошо, что об этом никто не знает. Если узнают, то Эбель получит ещё один повод издеваться надо мной.

Я вздыхаю и смотрю на стену, пытаясь замазать неподдающийся кусок. Второй день. Это только второй день. Ещё целых три паршивых дня наказания.

Я не замечаю, как ко мне сзади кто-то подходит. Чьи-то руки толкают меня в спину и прижимают к только что окрашенной стене – я чувствую, как щека соприкасается с краской. Кисточка выскальзывает из моей руки и падает на землю – я упираюсь пальцами в окрашенную стену и пытаюсь немного отстраниться, но ничего не выходит.

– Привет, Билли, – язвительный голос прямо на ухо.

Я замираю, узнавая его. А я уже начинал надеяться, что сегодня пронесёт.

– Отпусти, ублюдок, – хрипло говорю я, пытаясь оттолкнуть парня, но тот хватает меня рукой за голову и прикладывает к стене – в глазах темнеет, и я немного сползаю, но не падаю.

– Что, забыл сегодня свой ножик? – Вульф появляется в поле моего зрения, усмехаясь. Он стоял рядом и наблюдает за тем, как Эбель прижимает меня к стене. Я могу различить на его щеке небольшой порез, который я оставил ему в прошлый раз.

– Где он? – Джем сжимает мою шею. – В портфеле? Или ты держишь его куда ближе?

Его рука скользит вниз и сжимает меня на уровне задних карманов, отчего я дёргаюсь.

– Убери руку, – злюсь я, но Эбель сильнее вдавливает мою голову в стену, отчего мне кажется, что та вот-вот лопнет, словно яблоко.

Сильный удар в бок, и дыхание перехватывает. Я стону от боли, чувствуя, как ребро вонзается куда-то в мои органы. Теперь точно синяк будет.

– Так, что ты там про меня говорил? – шипит парень мне в ухо. Его пальцы сжимают мои волосы, отстраняют голову и со всей силы ударяют о стену.

Я вскрикиваю – из брови начинает снова вытекать кровь, как в прошлый раз в туалете, хотя на этот раз она не застилает мне глаза.

– Повтори, что ты там писал, чмо, – он разворачивает меня к себе лицом, заставляя меня прислониться к стене спиной, и теперь я вижу его.

Парень снова ударяет меня в живот, на этот раз куда сильнее, и я сгибаюсь пополам, почти что повиснув на однокласснике. Но Джем хватает меня за шкирку и снова впечатывает меня лицом в стену, оттягивая голову за волосы назад. Я морщусь от боли.

– Ты просто жалкий маленький педик, – выплёвывает Эбель. – Я тебя когда-нибудь уничтожу окончательно…

Я слышу, как по асфальту катится скейтборд, он приближается и ударяется о ноги Джема. Тот в замешательстве отступает от меня и смотрит в сторону – я сползаю по стене на асфальт и сажусь на землю, прислоняясь спиной к окрашенной стене. Я вижу, как к нам приближается Том.

– Кто там из вас маленький педик? – заинтересованно тянет Трюмпер. – Продолжайте, мне тоже интересно послушать.

Эбель отступает, бросая на меня быстрый взгляд. Я вижу, как в его глазах мелькает страх.

Том подходит ближе и косится на меня, затем смотрит прямо на моего одноклассника.

– Какой класс? – спрашивает он.

Эбель неуверенно переглядывается с Вульфом.

– Девятый, – выдавливает он.

– Девятый, – повторяет Том. Затем задумчиво хмурится, словно о чём-то думая. – Скажи-ка мне… Какого х*я девятиклашки строят из себя еб*чее дерьмо, пытаясь быть похожими на нас, выпускников?

Трюмпер хватает Эбеля за шкирку и прикладывает к окрашенной стене.

– Смотреть противно, – старшеклассник сплёвывает на землю, наблюдая за тем, как Джар помогает другу подняться. – Валите, пока я добрый.

Я бросаю взгляд на то, как мои одноклассники отступают и быстро ретируются, оставляя нас наедине. Том присаживается на корточки передо мной.

– Ты как?

– В порядке, – вздыхаю и пытаюсь подняться. Бок пронзает боль, и я морщусь.

Вся одежда в краске, лицо, наверное, тоже, волосы слиплись и превратились во что-то непонятное. Ещё и голова раскалывается после таких поцелуев со стеной.

– Спасибо, – бормочу я.

– Сочтёмся, – Том отступает и пристально наблюдает за мной. – Хреново выглядишь, – я не отвечаю. – Завтра докрасим. Тебе домой надо. Я провожу.

– Не надо, – морщусь я. – Мне недалеко.

– Тем более, – Том подхватывает свою доску и рюкзаки, которые лежали недалеко от нас.

Я протягиваю руку и забираю свой портфель, прижимая предплечье к животу. Даже не хочу смотреть, что там у меня. Трюмпер больше ничего не говорит, и мы молча доходим до моего дома, который находится в десяти минутах ходьбы от школы. Это первый раз, когда меня кто-то провожает, и первый, раз, когда я показываю кому-то, где находится мой дом. Даже как-то непривычно.

– Ну, до завтра, – бросает Том.

Я киваю и отворачиваюсь от него, направляясь в сторону подъезда. Говорить что-либо ещё я не хочу, да и не умею. Ведь я никогда раньше не попадал в ситуации, когда меня кто-то защищает.

А ещё это вызывает не только благодарность, но и возмущение. Не хочу, чтобы меня защищали. Не хочу, казаться слабым…