Текст книги "Кроха или «Мне так жаль, что я неудачник» (СИ)"

Автор книги: Мария Тетюшева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Часть 29

Hoizer – Take Me to Church

POV Tom

Я прикрепляю доску к багажнику и седлаю свой байк, решительным движением заводя мотор и выезжая на главную дорогу. На мне шлем, и я практически не чувствую сопротивление ветра, однако моя футболка всё равно развевается в разные стороны, словно флаг, бьёт тканью по коже, прилипает и охватывает меня со всех сторон. Я набираю скорость и теряюсь в адреналине, расплывающемся у меня в крови. Огибаю машины, проезжаю по автостраде и сворачиваю на нужном перекрёстке. До парка я добираюсь меньше чем за полчаса, но как только я останавливаю байк и облокачиваюсь о землю ногой, чтобы удержать равновесие, меня почему-то охватывает нерешительность. Тревожность поселяется у меня в груди – я сглатываю, слезаю с мотоцикла и везу его к входу в скейт парк, чтобы не оставлять без присмотра. Мало ли, кому придёт в голову утащить его.

Я ставлю байк на подножку у забора, чтобы он был в поле моего зрения, ловким движением рук снимаю с головы шлем и вешаю на руль. Осматриваюсь, с удивлением замечая, что здесь почти никого нет. Парк пуст, не считаю троих подростков, которые катаются на другой стороне от главного входа. Впервые в жизни я вижу такую картину в восемь часов вечера. Я скольжу взглядом по большой каменной конструкции, построенной специально для таких людей, как я, немного улыбаюсь и даже как-то облегчённо вздыхаю. Билла здесь тоже нет. Наверное, я слишком много возомнил о себе, раз решил, что Кроха действительно позвал меня сюда на встречу. Это даже к лучшему, никто не увидит, как я буду позориться, ведь я, наверное, уже разучился кататься на скейтборде.

Это место находится вдали от основной дороги, поэтому шум машин сюда почти не долетает, да и людей тут почти нет, поэтому я решительно забираю свою доску и плетусь в сторону большой впадины. Чуть дальше есть прямой участок с различными препятствиями, но я не хочу туда. Я предпочитаю что-нибудь сложное, а запрыгивать на бордюры сможет любой новичок.

Я кладу скейт на край и держу его ногой, вспоминая, как я раньше легко преодолевал подобное расстояние до противоположного края, делал разные финты в воздухе и возвращался обратно. Кажется, что это было так давно…

Я прикрываю глаза – я не взял с собой ни шлема, ни других наколенников, чтобы уберечь себя от ушибов. Я давно ими не пользуюсь, но сейчас они бы пригодились. Не думаю, что я смогу с лёгкостью выполнить сложные трюки после двухгодового перерыва. Затем я снова распахиваю веки и вздыхаю. Толкаю доску вперёд и запрыгиваю на неё, сгибая колени и удерживая равновесие. Чувствую, как она вибрирует под ногами, как подчиняется всем моим мельчайшим движениям. Я наклоняюсь, и скейт тоже меняет траекторию. Сердце замирает, адреналин подскакивает в моей крови, и я начинаю чувствовать, как пульс стучит у меня в висках. Это прекрасно. Это чувство ничем нельзя заменить.

Я качусь по впадине и достигаю верха, хватаюсь за край рукой и зависаю в воздухе, придерживая скейт второй рукой, затем снова качусь вниз. На верху опять делаю трюк, на этот раз подпрыгивая в воздухе и разворачиваясь вокруг своей оси, кручусь над краем и с шумом еду обратно, наконец, тормозя. Я останавливаюсь наверху, придерживая доску ногой, и шумно выдыхаю. Вижу, что парни на другом конце парка смотрят в мою сторону, и усмехаюсь. Вот он, триумф.

Не обращаю на них внимания и продолжаю кататься, выполняя разные движения и вспоминая, что я вытворял со скейтом в школе. Я ещё долго страдаю ерундой, пока подростки совсем не уходят и пока я не выбиваюсь из сил, но я не хочу останавливаться. Я хочу выжать из себя всё до последней капли, что накопилось за эти два года.

– Смотрю, ещё не разучился? – громкий голос возвращает меня в реальность.

Я вздрагиваю, практически теряю равновесие, но вовремя ориентируюсь и торможу на противоположном краю. Я оборачиваюсь, придерживая ногой доску, и замираю. Напротив меня, спрятав руки в задние карманы, стоит Кроха и с усмешкой наблюдает за мной. Он пришёл. Он звал меня сюда.

– Ты пришёл, – говорю я, словно пытаясь убедить себя в том, что у меня нет галлюцинаций.

Я шумно выдыхаю, переводя дыхание, и смахиваю со лба капли пота.

– Ты тоже, – замечает мальчишка.

Мы стоим напротив друг друга, а между нами пропасть. В буквальном смысле слова. Я осматриваюсь – парк теперь вообще пуст – и вздыхаю. Мы с ним наедине, и я должен сделать хоть что-то, чтобы разорвать эту стену перед собой в клочья. Я встаю на доску и качусь к нему, пересекая впадину, я оказываюсь рядом с Биллом.

– Знаешь, эта неловкость между нами раздражает, – говорю я.

Каулитц ничего не говорит. Он кивает на скейт, и мне ничего не приходит в голову, как толкнуть доску, чтобы та покатилась к Крохе. Парень ловко останавливает её ногой и немного возит вперёд и назад.

– В прошлый раз ты так и не научил меня кататься, – бросает Билл.

Он находится в двух метрах от меня, и я не решаюсь сократить эту дистанцию. Я внимательно наблюдаю за мальчишкой – Каулитц встаёт на скейт и отталкивается. Он проезжает полметра, а потом доска выскальзывает из его ног, и парень начинает падать назад. Я уже знаю, что будет дальше. Я знал это с того самого момента, как Кроха встал на скейтборд, потому что я миллион раз так падал, прежде чем научился держать равновесие.

Я срываюсь с места и оказываюсь рядом с парнем, прежде чем он падает. Мне удаётся подхватить его сзади за плечи и удержать на ногах – Билл цепляется своими тонкими пальцами за мою одежду и изворачивается, словно кошка. Он выгибается и встаёт ровно, отшатываясь от меня в сторону. Я неловко потираю шею.

– Как и в прошлый раз, – усмехаюсь я. – Не удержался.

Кроха ничего не говорит – он поджимает губы и отворачивается. Я вздыхаю.

– Слушай, Билл, – я делаю несколько шагов к нему. – Может, хватит от меня шарахаться, словно я наркоман какой-то?

Я протягиваю руку, дотрагиваясь до плеча парня.

– Ты мне даже возможности не даёшь, – я понижаю голос. – Я не знаю, что ты хочешь от меня. Не знаю, что нужно, чтобы ты, наконец, простил меня, – честно говорю я. – Мне на колени встать?

Я сжимаю пальцы сильнее и разворачиваю Билла к себе лицом, но тот неожиданно смахивает мою руку своей и отступает.

– Да пошёл ты, – шипит мальчишка и отступает снова, собираясь развернуться и уйти, но я хватаю его за запястье и снова разворачиваю к себе.

– Билл, – он пытается выдернуть свою руку, но я лишь сильнее стискиваю пальцы. – Кроха…

Я понижаю голос и неожиданно даже для самого себя падаю на колени, да так сильно, что от удара по ним проносится боль. Каулитц в ужасе отступает и снова пытается освободиться от моего захвата.

– Прекрати, – злится он.

– Билл, пожалуйста, – прошу я, смотря на него снизу вверх. – Я понятия не имею, как доказать тебе, что я раскаиваюсь. Мне безумно жаль, что так вышло. Хватит мучить меня, я итак два года сходил с ума без тебя. Я знаю, что заслужил всё это, но если ты действительно мстишь мне таким способом, то перестань. Знать, что ты рядом и что я не могу даже прикоснуться к тебе, это самое ужасное.

– Заткнись уже! – рычит Каулитц.

Он залепляет мне пощёчину свободной рукой, наверное, надеясь, что я отпущу его, но я этого не делаю. Щёку обжигает после удара, и я опускаю голову.

– Ненавижу тебя, – выплёвывает Кроха. – Ненавижу даже думать о тебе! Чёртов предатель! Ты обещал, что никогда не бросишь меня! Обещал, что будешь рядом.

Он пинает меня ногой, но не сильно.

– Прости, – только и могу выдавить я, смотря вниз, но продолжая держать его за запястье.

– Пошёл к чёрту! – его голос срывается – Билл дёргает свою руку со всей силы, и я, наконец, отпускаю его.

– Билл!

Кроха разворачивается и быстро направляется в сторону выхода из парка, оставляя меня стоять на коленях и смотреть ему вслед. Смотреть вслед тому, кто дорог мне больше всех на свете.

– Я люблю тебя! – кричу я, но Каулитц уже исчезает за воротами.

Он слышал меня. Он должен был слышать мои последние слова. Я облокачиваюсь об асфальт руками и прикрываю глаза.

– Чёрт, – ударяю рукой о каменную поверхность.

Я должен найти его. Второй раз я не позволю ему сбежать так просто. Сбежать от меня и моих чувств. Кто из нас ещё трус, чёрт побери?!

Часть 30

Оксимирон – Последний Звонок.

POV Bill

Боль и пустота – вот, что я чувствовал последние два года. Пустая боль. Больная пустота. Я до последнего не хотел верить в то, что Том так просто использовал меня для своих целей, что все его обещания, все слова, все искренние взгляды и чувства – всё это было ложью. Я не хотел даже думать об этом. Я соврал Трюмперу. Ни в какую школу я не поступал в Гамбурге, я был на домашнем обучении, потому что просто не мог покидать пределы квартиры и находиться среди людей. Мой отчим, за которого вышла моя мать, ненавидел меня за это. Он ненавидел таких сломленных людей как я, поэтому пытался «собрать» меня заново. Деньги, машина, дорогая одежда, разные аксессуары – всё это в какой-то момент подкупает человека. Почти год отчим делал из меня того, кто я есть сейчас, но, признаться, у него мало что получилось. Ему удалось натянуть на меня маску, но внутри меня продолжала разрастаться пустота. И я понимал, что если ничего не сделаю с ней, то просто сойду с ума. Я чувствовал, что жить в этом мире становилось невыносимо. В какой-то момент это должно было закончиться, но я не хотел этого. Я не хотел такого конца, поэтому решил вернуться в прошлое, от которого так нагло сбежал.

Я знал, что Том искал меня. Я знал, что он хотел объясниться, но слушать его у меня не было сил. Я не был готов принять его правду. Спор. Как иронично. Почему-то я всегда знал, что когда-нибудь это случится, но я не думал, что это будет настолько больно. Настолько невыносимо. Прежде чем окончательно скрыться за маской безразличия, которую подарил мне отчим, я хотел лично убедиться, что Трюмпер ничтожество. Я хотел услышать от него все те слова, которые подслушал в школьном коридоре, пока искал его. Я хотел посмотреть в его лживые глаза и убедиться, что зря думал о нём два года.

Но всё пошло к чертям, когда я увидел Тома. Он был жалок. Он был ничтожен. Он был как я в школе. С пустотой и страхом. Я хотел показать ему, насколько я изменился, хотел показать, что могу существовать без него, но когда парень рассказал мне всю правду, я растерялся. Я чувствовал, как маска трескается изнутри и наружу стремится что-то совершенно другое.

Я испугался, но потом решил, что, возможно, стоит дать шанс Трюмперу. Дать шанс мне, чтобы убедиться в том, что этого нового Тома я не смогу полюбить, но я опять просчитался. Одна часть меня хотела простить парня, но вторая всё ещё помнила всю боль, которую я испытал, и я продолжал все эти дни метаться из стороны в сторону. Я решил понадеяться на то, что всё решится само собой.

Я не думал, что Трюмпер не будет так настойчиво просить прощения, я планировал сломать его окончательно своим безразличием, но в итоге сломался сам. Я не выдержал, треснул, моя маска была слишком тонкой для моих чувств. И теперь я не знаю, что делать. Надо как-нибудь склеить её и продолжить игру. Надо взять себя в руки.

***

На следующий день я приезжаю в универ раньше обычного, чтобы не встречаться с Томом, потому что я знаю, что он будет ждать меня. Хорошо, что парень не знает, где я живу, иначе бы притащился ко мне в квартиру, а этого я точно бы не вынес. Иногда мне хочется броситься к нему в объятия и забыть всё, что между нами было. Хочется снова вернуться обратно в прошлое в тот день, когда мы с ним гуляли после скейтпарка. Хочется снова почувствовать себя нужным. Я жалок. Я трус. А ещё Тома называл им. Я сбежал в прошлый раз, бегу и теперь. Но сейчас у меня нет двух лет, чтобы восстановить силы, у меня вообще больше нет времени.

Пары проходят тоскливо и скучно – я дёргаюсь от каждого шороха, боясь, что вот-вот в аудиторию ворвётся Том и найдёт меня. Я не могу увидеть его сейчас, мне нужно ещё немного времени, чтобы избавиться от отчаяния. Почему-то именно сейчас, сидя за последней партой, я чувствую себя подростком. Я чувствую себя ничтожеством, и кажется, что вот-вот в дверях появятся Эбель с Вульфом и снова начнут меня задирать. Слишком знакомое чувство некачественности. Я всегда был с изъяном, всегда был не таким как остальные.

Мысли снова путаются – во время перерыва я выскакиваю из кабинета и иду в столовую, чтобы купить банку с водой, но на полпути сворачиваю в туалет. Я подхожу к зеркалу и включаю воду, собираюсь охладить лицо, но вовремя вспоминаю, что у меня макияж. Приходится обойтись шеей – я ополаскиваю руки и протираю затылок, затем осторожно лоб и всё, что ниже носа. Это немного помогает. Я приглаживаю волосы – с дредами жарко и неудобно, надо будет как-нибудь сходить в салон и избавиться от них.

Смотрю на своё отражение в зеркало и не могу узнать себя. Вроде бы это и я, но с другой стороны совершенно не похож. Я буквально вижу, как моё лицо, точнее маска, скрывающая его, трескается и покрывается паутиной, словно разбитая ваза. Лёгкие что-то сжимает, и я кривлюсь. Что же мне делать?

«Я люблю тебя», – голос Тома проносится у меня в голове, и я зажмуриваюсь.

Нет. Не ври мне. Не ври снова, пожалуйста…

Дверь открывается, и кто-то заходит в туалет, но я не обращаю никакого внимания. Я открываю глаза и краем глаза вижу чью-то фигуру, которая пересекает пространство. Я смотрю в зеркало и жду, когда там появится отражение – пальцы напрягаются и со всей силы сжимают раковину.

Я вижу его. Я вижу Джека. И когда я понимаю, кто это, шарахаюсь в сторону, резко разворачиваясь и врезаясь бедром в угол раковины. Меня охватывает страх – я не знаю, что мне делать, потому что без понятия, что можно ожидать от него. Но всё происходит куда быстрее, чем я думаю.

Парень в два шага сокращает расстояние и хватает меня за плечо – я отступаю, но этого мало. Через минуту я уже прижат лицом к стене – Джек заламывает мою руку за спину, и я тихо стону от боли. Прямо как тогда в школе, когда Эбель пытался меня трахнуть. Неужели снова?

– Привет, Билли, – шипит он мне в ухо, хватая меня за волосы и оттягивая голову назад.

Я пытаюсь вырваться, но у меня ничего не получается. Парень хватает меня за плечо и тянет назад, он сильнее заламывает мою руку за спину, отчего я нагибаюсь.

– Давно не виделись, – его голос пропитан ненавистью, и я пугаюсь. Сейчас у меня нет ножа, как в прошлый раз, да и Джек куда крупнее Эбеля. У него преимущество.

– Отпусти, придурок, – говорю я, морщась от боли. – Какого чёрта тебе надо? Вали к своему Трюмперу, шавка.

Он сильнее оттягивает мои волосы, и я выгибаюсь. Меня толкают к стене, отчего я ударяюсь головой о плитку, затем разворачивают спиной к стене. Джек придавливает предплечьем мою шею.

– Решил Томми себе отхватить? – язвительно тянет он. – Ничего у тебя не получится, – парень надавливает на мою шею, и я кашляю. Дышать становится тяжело. – Знаешь, как весело было наблюдать за тем, как Трюмпер бегает за тобой? Тебе ведь понравилось, когда он тебя трахал?

– Отпусти, – бормочу я. Слёзы наворачиваются на глаза, и я шумно вдыхаю в себя крохи воздуха, которые мне доступны. – Прекрати…

– Я ему говорил, чтобы он избавлялся от тебя, слишком много проблем приносишь, – Джек поднимает колено и упирается им у меня между ног. – Я уже жалею, что предложил отомстить тебе за то, что ты не сдал тогда своих дружков. Том слишком добрый, пожалел тебя. Надо было вместо них тебя там трахнуть, да и дел больше не иметь.

Я собираю все свои силы и плюю ему в лицо, смотря на то, как мои слюни скатываются по его щеке. Джек морщится, затем замахивается свободной рукой и ударяет в солнечное сплетение. Давно меня не били, я уже и отвык от боли. У Джека звонит телефон, но парень не обращает на него внимания.

– Чёртов урод, – выплёвывает он. – Зря ты вернулся, мелкий. Теперь тебе точно пощады не будет.

Я снова пытаюсь вырваться, но хватка парня лишь усиливается. Джек со всей силы надавливает на мою шею, и я задыхаюсь. Он что убить меня собрался? Я закрываю глаза и пытаюсь отстранить парня от себя подальше, но ничего не получается. Я ловлю ртом воздух, которого нет, в глазах темнеет, голова идёт кругом. Ничего не могу поделать, неужели, вот так я умру?

Дверь снова открывается – время для меня замедляется, и я почти ничего не могу разобрать. Кто-то хватает Джека за плечо и оттаскивает назад – я шумно вдыхаю в себя воздух, кашляя, и пытаюсь прийти в себя. Поднимаю голову и вижу перед собой широкую спину Тома. Он что-то говорит своему другу, но я не слышу. В ушах звенит, и я качаю головой, приходя в себя.

– Значит, променяешь меня на это ничтожество? – слышу голос Джека. – Вот так ты со мной поступаешь, да, Трюмпер?

Том стоит ровно, выставив назад руку, словно пытаясь оградить меня от всего мира, его голос тих и решителен.

– Проваливай, Джек, – бросает Том. – Иначе я за себя не ручаюсь. Я убью тебя, если ты ещё раз подойдёшь к Биллу.

– Отлично! – парень сплёвывает на пол и вылетает из туалета.

Мы остаёмся наедине.

– Эй, ты как? – он разворачивается ко мне и обеспокоенно осматривает. – На этот раз крови нет, – на его лице появляется усмешка.

Я облегчённо вздыхаю и прислоняюсь к стене рукой, прикрывая глаза. Поверить не могу, что меня только что чуть было не придушили в туалете универа.

– Ты плачешь, – тихо говорит Том.

Я распахиваю глаза и провожу рукой по щекам, размазывая слёзы. Откуда они? Почему? Я даже не заметил…

– Билл, – он шепчет. Подходит ко мне и осторожно обнимает. – Хватит, Билл, пожалуйста.

Я не обнимаю его, но позволяю прижимать к себе своими крепкими руками. Слёзы сами по себе текут из моих глаз, и я никак не могу остановить их. Том хватает меня в охапку и скользит губами по виску.

– Прости меня, Кроха, – я дышу в его шею. Дышу ртом, пытаясь избавиться от беззвучных рыданий. – Я люблю тебя. Всегда любил.

Я закрываю глаза и позволяю его рукам гладить свою спину. Пустота сужается, и я рыдаю, избавляясь от неё. Вот он, тот момент, которого я так долго ждал. Момент, который принёс мне спасение, избавление от той темноты, в которой я находился два года. Вот то, чего я хотел всё это время. Чего хочу прямо сейчас…

Часть 31

P!nk – So what

POV Tom

– Куда ты меня тащишь? – бормочет Билл, когда я тяну его за руку в сторону выхода из универа.

Мальчишка уже перестаёт рыдать, но его голос всё ещё тихий и хриплый. Такое ощущение, что все его силы стремительно исчезают из итак хрупкого тела. Он выглядит беззащитным и слабым, и я с ликованием понимаю, что его маска стервозности треснула и рассыпалась ещё в туалете.

– Ты что, в таком виде ходить собрался? – я киваю на его лицо, где сквозь мои солнцезащитные очки, которые я одолжил парню, виднеются чёрные разводы теней. – Умоешься в общаге у меня. К тому же уже смысла на пары идти нет.

Каулитц фыркает, но не сопротивляется, позволяя мне вести его за собой. Кроха всё ещё бурчит по поводу того, что не собирается снова заходить в ту дыру, в которой я живу, но я не обращаю на него внимания. Внутри меня расползается теплота, и почему-то непонятное чувство спокойствия заполняет меня до кончиков пальцев. Именно в этот момент, держа за руку заплаканного мальчишку, я чувствую себя по-настоящему счастливым. Даже скейтборд никогда не дарил мне таких приятных чувств.

– Я не хочу туда, – Билл пытается остановиться перед дверью в общежитие, но я не позволяю ему это сделать.

– Тебя надо привести в порядок, – улыбаюсь я. – Не умрёшь, если воспользуешься нашей ванной.

Мы заходим в холодное здание и без проблем проходим мимо вахтёрши, которая опять смотрит какой-то сериал. Женщина бросает на меня пристальный взгляд, но ничего не говорит. Мы поднимаемся на нужный этаж и оказываемся там, где я живу.

– Сюда, – я открываю дверь ванной и захожу внутрь, ведя за собой Кроху. – Можешь умыться здесь.

– Угу, – Билл отпускает мою руку и подходит к раковине, включая воду. – Спасибо.

Я пожимаю плечом, оставаясь на том же месте, смотрю на его спину и прикусываю губу. Плечи мальчишки опускаются, когда он нагибается к воде и ополаскивает лицо, его спина немного подрагивает. Он намыливает кожу и пытается стереть чёрные разводы, но когда Каулитц снова выпрямляется и смотрит на своё отражение, я замечаю в зеркале, что макияж исчез не до конца. Билл встречается взглядом со мной через зеркало и вскидывает брови.

– Что?

– Ничего, – говорю я.

– У тебя есть влажные салфетки? – он поджимает губы и выключает воду.

– Конечно. В комнате, – я киваю на дверь и усмехаюсь, когда Билл отстраняется от раковины и сам направляется к выходу.

Он проходит мимо меня, и я на мгновения прикрываю веки, чтобы почувствовать еле уловимый запах его духов, но парень проносится так быстро, что я не успеваю этого сделать. Я следую за ним – такое чувство, что не я веду мальчишку в свою комнату, а он ведёт меня к себе. Это немного смешно.

Каулитц добирается по памяти до нужного места и замирает у двери – я вздыхаю и сам открываю её, пропуская вперёд моего гостя и в тайне надеясь, что Крис сейчас не развлекается с очередной девчонкой. Моего соседа в комнате не оказывается, и я даже удивляюсь этому, потому что сегодня у него нет занятий, – мне приходится прикрыть дверь, отрезав это место от остального мира, и пройти к столу. В нижнем ящике я нахожу салфетки и протягиваю их Биллу.

– Держи.

Он забирает их, достаёт одну, а остальную пачку бросает на стол. Начинает медленными движениями вытирать лицо от оставшихся разводов. Я пристально наблюдаю за ним, не в силах оторвать от него взгляд. Я не видел Билла два года и теперь не могу отвести взгляда, не могу оторваться от него, словно путник, нашедший воду в пустыне. Кроха красив, даже нет, не так. Он прекрасен! И я действительно люблю его.

– Что ты всё смотришь? – раздражается он, замечая мой взгляд. – Я тебя ещё не простил. Не делай такой довольный вид.

Я вскидываю брови и скрещиваю на груди руки.

– Так, значит, спасение твоей жизни не искупит мою вину? – насмешливо спрашиваю я.

Каулитц стоит в паре шагов от меня и продолжает вытирать кожу.

– Нет.

– А что мне тогда сделать? Спасти жизнь твоей собаке?

– У меня нет собаки.

Я закатываю глаза.

– Ты эгоист, знаешь это? Чёртов мелкий эгоист, который думает, что весь мир крутится вокруг него!

Билл убирает от лица салфетку и смотрит на меня, словно я оскорбил его до глубины души.

– Знаешь что? – говорю я. Парень вскидывает брови. – К чёрту! – выдыхаю я.

Я приближаюсь к нему и хватаю ладонями за щёки, притягивая для поцелуя. Каулитц отступает и врезается в стол, который с грохотом отъезжает к стене. Я уже думаю, что мне сейчас врежут или откусят язык, ещё хуже, если расцарапают глаза, но ничего этого не происходит. Билл выдыхает и стонет, после чего его руки обнимают меня за талию и притягивают ближе. Что-то падает со стола, когда я подхватываю парня за бёдра и усаживаю на столешницу. Наши движения становится резкими и обрывистыми, грубыми, дерзкими, страстными, словно мы пытаемся насытиться друг другом за то время, что не виделись. Кроха обнимает меня ногами за талию и проникает руками под футболку, скользя пальцами по груди.

Я углубляю поцелуй и пытаюсь нащупать языком его пирсинг, а когда касаюсь его, мне окончательно сносит крышу. Я хватаю Билла в охапку и несу в сторону кровати, которая скрипит под нашим весом. Одежда сползает с плеча мальчишки, и я нагибаюсь, чтобы поцеловать кожу, но мне этого мало. Отстранившись, я стаскиваю с него ненужную ткань и бросаю куда-то на пол, но когда вижу его тело, замираю. У Билла татуировка во весь бок, плюс звезда на животе, да и на руке тоже надпись. Раньше этого не было.

– Том, – мальчишка тихо стонет, привлекая к себе моё внимание, и я снова наклоняюсь, целуя его в шею.

Скольжу руками по его талии, сжимаю бёдра, прикусываю кожу. Наши дыхания шумные и хриплые – это заводит ещё больше. Я снимаю с себя футболку – пальцы Крохи скользят по моему торсу и царапают ногтями – и принимаюсь за штаны мальчишки. Мы быстро избавляемся от ненужной одежды, будто сдирая друг с друга кожу – я сильнее развожу его ноги, пристраиваясь.

– Постой, – Билл хватается за мои плечи и немного краснеет. – У меня после тебя никого не было…

Я немного улыбаюсь и целую его, затем приближаюсь к уху и шепчу:

– И у меня тоже…

Я скольжу рукой вниз – мальчишка стонет, когда я прикасаюсь к его члену – и проникаю в него пальцем, растягивая. Прикусываю его ухо, оттягивая его, проникаю вторым пальцем, затем через какое-то время и третьим.

– Ах, – Билл немного морщится, но я скольжу по его шее языком, отчего мальчишка начинает немного улыбаться. – Давай уже, Том…

Он начинает насаживаться на мои пальцы, и я вытаскиваю их, слыша вздох разочарования. Пристроившись, я осторожно вхожу в него, наблюдая за эмоциями на раскрасневшемся лице. Вот он, Кроха, прямо подо мной, пред моими глазами, мой.

Я делаю небольшой толчок, и Каулитц выгибается. Начинаю медленно двигаться, стараясь попасть по простате, постепенно ускоряюсь, когда лицо мальчишки расслабляется. Какой он узкий, я ещё больше схожу с ума. Голова кружится, перед глазами мелькают огни, но я не останавливаюсь, потому что мне хорошо. Хорошо с ним, с тем, кого я безумно люблю. Всё ещё не могу поверить в то, что Билл рядом, что позволяет прикасаться к себе.

– Ах, Том, – Билл возится подо мной, пытаясь сильнее насадиться на мой член, и я делаю точки быстрыми и глубокими, заставляя парня извиваться в моих руках, словно кошка.

Билл стонет. Я сжимаю его талию, чувствуя, как волна наслаждения приближается, делаю последние толчки и кончаю. Я облокачиваюсь рукой о кровать и моргаю, чтобы избавиться от кругов пред глазами. Билл всё ещё тяжело дышит – он скользит рукой вниз и сжимает свой член, прикусывая губу. Я накрываю ладонью его руку и помогаю ему тоже кончить, а когда мальчишка выгибается и стонет, после чего без сил падает на спину.

Я выхожу из него и ложусь рядом, обнимая Кроху рукой. Мы лежим молча, переводя дыхание и всё ещё не веря в то, что сейчас произошло.

– Кроха, – я убираю за ухо его волосы и целую в лоб, затем утыкаюсь носом в его висок, притягивая парня ближе. – Я люблю тебя. Всегда любил…

Билл лежит молча, обнимая меня одной рукой, и медленно дышит. Его дыхание щекочет мою кожу. Проходит довольно долгое время, прежде чем парень нарушает тишину.

– Я всё хотел спросить, – бормочет Кроха. – Зачем? – я непонимающе хмурюсь. – Зачем ты тогда сказал своим друзьям те слова, которые я подслушал?

Я прикрываю глаза, думая о том, почему именно в этот момент Биллу приспичило это узнать. Я вздыхаю, прикрываю веки, думая над ответом, а потом тихо говорю:

– Потому что я не хотел терять тебя, – говорю я. Каулитц поднимает голову и смотри мне в глаза. – Я знал, что если они узнают, что я влюбился в тебя, они сделают всё, чтобы разлучить нас, особенно Джек. Я хотел рассказать тебе всё позже, а потом уехать вместе с тобой. Но ты подслушал наш разговор и испортил весь мой гениальный план, – усмехаюсь я.

Кроха пристально смотрит на меня, словно пытается проверить, вру ли я ему, а потом расслабляется и целует меня в губы.

– Дурак ты, – говорит Билл.

Я ничего не отвечаю и обнимаю его крепче, начиная поглаживать спину.

– Я ведь тоже тебя любил всегда, – шепчет мальчишка, но его слова приглушает звук открывшейся двери.

Я натягиваю на нас одеяло, чтобы хоть как-то прикрыться, и недовольно смотрю на того, кто посмел врываться сюда без стука.

– Воу, воу, – это Крис. Он вскидывает руки и насмешливо смотрит на нас. – Наконец-то ты хоть кого-нибудь сюда притащил. Всегда мечтал тебя спалить! – он смеётся, проходя к своему столу и начиная что-то искать в ящике. – Надо было раньше прийти, хотел же! – разочарованно говорит парень.

– Тебе обязательно подкалывать? – спрашиваю я, пытаясь засунуть Кроху как можно глубже в одеяло.

– Ты же меня подкалываешь, – бормочет сосед. Он достаёт какую-то папку с документами и листает её. На его лице появляется довольная улыбка. – Я бы остался, но мне надо уже уходить.

Крис дёргает бровями и уходит, оставляя нас наедине. Я закатываю глаза и вздыхаю.

– Мой сосед, – бормочу я.

Билл вылезает из-под одеяла и укладывается мне на плечо.

– Тебе надо переехать ко мне, – решительно говорит парень. – Завтра. Или даже сегодня.

Я смотрю на него, поглаживая пальцами спину.

– Ты уверен?

– Естественно!

Я фыркаю и целую Кроху в макушку. Наконец-то всё хорошо, и мы можем быть вместе. Никто не помешает нам и нашему счастью, никто не посмеет его нарушить. Ведь мы пережили Эбеля и даже Джека, теперь нам никто не страшен.

Я и Кроха. Только мы в этом безумном мире, который поглощает все клетки нашего тела. Кроха – вот моё персональное счастье, которое я никогда больше не отпущу.

– Я не оставлю тебя никогда. В этот раз я сдержу своё обещание, – тихо говорю я скорее самому себе, чем Каулитцу.

Мир всё-таки прекрасен, несмотря на ту боль, которую мы иногда испытываем. И настоящая любовь всегда стерпит все неудачи, чтобы достигнуть своей цели. Настоящая любовь, такая как у меня и Крохи.

Наша настоящая любовь …