Текст книги "Чертящий Путь (СИ)"

Автор книги: Мария Николаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Рыжик ждал меня у калитки, время от времени провожая взглядом до ближайшего угла редких прохожих. Кстати, любопытно, а где его вещи? Не мог же он приехать в город совсем без всего! Ладно, не мое это дело, может, его у городских ворот целый караван ждет.

– Готов? – не поворачиваясь ко мне, спросил Мейлон.

– Вполне. Только нужно заглянуть в какую-нибудь таверну и запастись провизией.

Рыжик скупо кивнул. Что это с ним? Еще совсем недавно сиял как начищенные офицерские пуговицы, а теперь смотреть противно – все настроение портится. Что ж, остается надеяться, что он еще повеселеет, иначе этот поход станет самым скучным в моей жизни. А скуку я переношу плохо.

– Кстати, Ксан, у тебя лошадь есть? – Мейлон все-таки посмотрел в мою сторону. Я задумчиво закусил губу, про себя решая, что мне важнее: сократить время пути или сохранить целостность собственной шкуры. Средство передвижения у меня было, но настолько специфическое, что я предпочел оставить его в конюшнях Дома.

– Есть, – тяжело вздохнул я, – но никого кроме меня Ландыш не повезет так что… – я с тенью сомнения посмотрел на Рыжика.

– Моя лошадка ждет меня в конюшне у западных ворот, – ответил на мой взгляд Рыжик и снова отвернулся.

Вот и весь разговор. Если так пойдет и дальше, то я предпочту общество лесных духов обществу этого парня: они хотя бы поднимают настроение одним своим присутствием.

Тони совсем не удивился, когда я сказал, что на время вынужден покинуть город. И, кажется, он ничуть не поверил в то, что это связано с моей работой – по крайней мере, на моего спутника он посматривал подозрительно, наверно, выискивал в нем признаки принадлежности к ушастой расе. Мейлон же демонстративно не обращал внимания на окружающий его мир, точнее на этот его уголок – кажется, он впервые оказался в подобном заведении и считал, что оказывает всем честь одним своим присутствием…

Какая же из множества масок твое истинное лицо, Рыжик? Я уже и сам запутался во всех этих личинах и ликах. Но не мне тебя судить: если уж на то пошло, то я даже не знаю, чье отражение каждый день вижу в зеркале.

Судьба и в этот раз меня обыграла. Я не знаю в чем я ошибся, но что-то я определенно сделал не так. А в итоге заблудился в собственных масках. Все-таки не прав был Ша'рэл, я нисколько не изменился, просто запутался…

– Не связывался бы ты с ними, Ксан. Они никогда не жалеют людей, мы для них всего лишь расходный материал, независимо от происхождения и знаний, – Тони хмуро посмотрел на Рыжика, а потом повернулся ко мне, – Откажись от этого пока не поздно.

– Уже поздно, – вздохнул я, опуская веки – это уже стало привычкой, так легко спрятать от других свой взгляд. Жаль, что от себя убежать не так просто, – Слишком поздно, Тони, меня ждут там, – почти шепот. И я сам испугался собственных слов, потому что за ними стояло нечто важное, что-то из той, прежней, жизни.

– Что ж… – Тони с укором посмотрел на меня. Он уже смирился с моим уходом, но все равно должен был попытаться. Забавно стоять рядом и чувствовать, что вот этот человек в мыслях тебя уже похоронил. Странное чувство. Впрочем, я уже успел привыкнуть: мои родственнички даже панихиду по моей душе отслужили.

– Вот все, что ты просил, – Тони протянул мне увесистый мешок с припасами. И посмотрел на меня так, словно мы прощались навсегда. Наверно, таким взглядом провожают в последний путь боевого товарища, да и просто друга… Скольких ты потерял, Тони? Сколько костров запалил? Или вы хороните своих в земле?.. Неужели ты уже и меня причисляешь к тем, ушедшим? Рановато, друг мой, я еще не тороплюсь на тот свет.

– Может, поспорим? – внезапно улыбнулся я, сам не ожидая от себя такой бесшабашной радости.

– На что? – глаза Тони, темные, словно затянутое мрачными тучами небо, заинтересовано вспыхнули.

– На то, что я вернусь. Живой и здоровый.

– Вернешься? Ну что ж, если вернешься, то я неделю буду кормить тебя бесплатно, – и он протянул мне руку. Я, не задумываясь, сжал его ладонь.

– В таком случае я, как только окажусь в городе, наведаюсь к тебе – за долгом, – настроение у меня заметно улучшилось. В бездну ушастых и их хозяев! В конце концов, мне и без них неплохо живется.

– Удачи. На этот раз я не прочь проиграть.

– И проиграешь. Я всегда побеждаю, – уверенно и в меру нагло ответил я. Улыбка застыла на лице как приклеенная, а в душе сразу стало как-то светло и чисто. В этом городе меня ждут, здесь у меня есть друзья, здесь я начал жить – по-настоящему, не цепляясь за прежнюю иллюзию. Нет, не ошибся я тогда, порвав с Домом, потому что там я никогда не улыбался так искренне, вернее вовсе не улыбался… Выродок, живущий за счет чужой смерти, я никогда никому не был нужен… Да, мои родственнички меня всегда "любили", так сильно, что мне всю жизнь хотелось избавиться от них, сбросить иго их желаний, их ненависти…

И я вырвался. Вернее сбежал, сбросив всю ответственность на других. Я же им был не нужен, им просто хотелось на кого-то повесить всю вину. Меня ненавидели, меня боялись, а я так и не сумел ответить им тем же. Вначале было больно, больно и обидно, я не понимал, почему сестра при встрече все время презрительно сжимает губы, почему отец никогда не смотрит мне в глаза, точнее совсем не смотрит на меня, словно меня и нет, почему слуги, думая, что их никто не видит, пренебрежительно поглядывают на меня… Много было этих "почему", на мой взгляд слишком много.

А потом нашлись "добрые" люди разъяснили все. Сколько мне тогда было? Десять? Кажется. Я был ребенком, никому не нужным, нелюбимым ребенком, живущим только потому, что Тамила Северная, Тамила Утренняя Звезда умерла – покончила с собой, едва увидела свой позор. Меня. И не окажись я последним в роду Владык из дома Творения, меня бы ждала смерть, но… У них остался только я, ее сын, ее убийца. Вот им и пришлось возиться с "позором рода", растить его, учить, в надежде, что когда-нибудь он подарит им истинного наследника…

А я сбежал. Когда узнал, чего именно от меня ждут, сбежал, трусливо, не думая о последствиях, не вспоминая о том, что Дом зависит от меня…

Наверно, они правы и я все-таки предатель. Я ведь лишил их последней надежды. Но если взглянуть на все с другой стороны – я спас их, спас от монстра, которого они, сами того не зная, создавали день за днем…

Все-таки я рад, что стал человеком, просто человеком, без прав и обязательств – ведь Ксан-переводчик обрел то, чего никогда не было у Алесана Двуцветного – место, в которое хочется вернуться.

И поэтому я вернусь. Во что бы то ни стало.

Город мы покинули, когда колокола на главной башне звонили полдень. Мейлон ехал верхом на гнедой кобылке и время от времени недовольно поглядывал на меня, но я старательно не замечал его взглядов.

И только когда мы отошли от города на достаточное расстояние, я повернулся к своему нанимателю.

– Остановимся здесь ненадолго. Мне надо позаботиться о средстве передвижения, – и, не дожидаясь ответа, я свернул с дороги в небольшой лесок.

Отойдя подальше и убедившись, что Рыжик за мной не увязался, я опустился на землю между корнями раскидистого дерева и полез в сумку. Как обычно нужная вещь оказалась на самом дне. Я неуверенно провел пальцем по затейливому узору на ножнах. Кинжал был не большой, в полторы ладони длиной, но с характером. Раньше у меня все оружие было живым, я любил придавать форму железу, выковывать из ничего новую душу… А он и вовсе особенный: этот кинжал – мое первое творение, наверно, поэтому он и выглядит так просто, только ножны украшены, а само оружие даже клейма не имеет – не было у меня тогда еще своего знака. Но мне понравилось то, что вышло, поэтому с самого создания я не расставался с ним. Своеобразный талисман, имевший имя, но утративший его вместе со мной. Как же я назвал его тогда? Защитник? Да, точно. Мне было одиннадцать, и я отчаянно хотел иметь кого-то близкого, принадлежащего только мне. Поэтому полудетская поделка, в которую я вложил часть своей души, стала Защитником.

А потом в моей жизни появился Ша'рел. Он был немногим старше меня и, наверно, столь же одиноким. Сидский принц, младший в семье, ненужный ни отцу, ни матери. Он клялся, что станет моим Защитником и что мы всегда будем вместе…

А потом началась закалка Двуцветного…

Если бы я знал тогда, через что мне придется пройти только из-за имени, то отрекся бы сразу, не оттягивая это событие на долгих двадцать лет.

Но я не знал. А потом стало поздно. Ни Свет и ни Тьма – что-то среднее. Чудовище и выродок. Разве такой достоин дружбы и верности? Конечно, нет. И я как-то незаметно стал отдаляться от Черныша. Он сопротивлялся до последнего, пытался стать для меня кем-то важным, до последнего не теряя надежды, что Защитником я выберу именно его. А я уже просто не мог находиться в его обществе. Меня ломали, беспощадно ковали из ребенка Двуцветного лорда. И они преуспели в этом. Однажды наступил момент, когда мир утратил для меня все цвета. Мне пришлось научиться быть равнодушным, иначе бы я просто не выжил – сошел с ума, вот только мои родичи не учли, что безразличие может быть настолько полным…

Я потерял себя, а кинжал остался, как напоминание о том, что когда-то и я был… лучше? чище? Наивнее – это ближе всего к правде

Боги! Что-то в последнее время я слишком много думаю о прошлом. Словно оно догоняет меня, а я бегу, боясь оглянуться, потому что если вдруг оглянусь – у меня может не хватить решимость продолжить этот забег.

Что ж, возможно. Но это случится не сегодня и не завтра, а значит, мне лучше вспомнить о цели своего визита в этот лес. Я освободил кинжал из плена ножен, серебристо-голубое лезвие хищно сверкнуло. Защитник жаждал крови, слишком давно его не выпускали на волю, а он не любил, когда о нем забывали. Я неловко улыбнулся оружию, как старому проверенному временем и делом другу, а потом сделал небольшие разрезы на запястьях. Раны сразу же налились кровью – красной. Сколько не смотрю на этот цвет, а все удивляюсь – неужели из нелюди так просто сделать человека? Нет, не просто. Да и кровь у меня не красная, а темно-бордовая, а если выждать немного, то и вовсе черной станет. Вот такой я диковинный зверек: не эльф, не человек и не двуликий.

Ладно, хватит медитировать на собственную кровь, а то такими темпами скоро сознание потеряю – с разрезами я явно немного перестарался.

Ландыш откликнулся на мой зов только с третьего раза. Он северным ветром заметался между деревьями, отчаянно не желая подчиняться и принимать другую форму. Если бы три десятилетия назад я не додумался привязать его к своей крови, он бы даже не явился, но раз уж мы связаны, то подчиниться он обязан.

Холодный ветер нещадно жалил ледяными иглами кожу, но я терпел. Скоро его ярость схлынет и вот тогда…

– Спокойно, малыш. Спокойно. Ты же соскучился по вкусу моей крови. Я же знаю. Они же тебя совсем не кормили мясом. Они же не знают, что ты у нас хищник, – негромко шептал я. Руки уже немели, да и перед глазами немного плыло. Проклятье! Ну почему человеческое тело такое слабое?!

Наконец, ветер стих. И передо мной появился конь, серебристо-голубой, как свежевыпавший снег. Он посмотрел на меня светлыми льдинками глаз, словно спрашивая позволения. Я быстро кивнул – не зря же я себе руки резал, пусть хоть кому-то это пользу принесет. Невидимый язык неожиданно скользнул по запястьям, едва не заставив меня взвыть в голос. Боги, как же холодно! Словно сунул руки в прорубь зимней ночью.

– Ну что признал? – я посмотрел на Ландыша, про себя радуясь, что в отличие от сестры я предпочел в спутники не бурю, а всего лишь ветер.

"Признал, danell. Вы изменились", – северный ветер в собственной голове – это нечто. Ощущения просто не поддается описанию.

– Изменился?

Это он про цвет крови?

"Вы стали старше".

Забавное наблюдение. Старше – это как? Если он о возрасте, то внешне я почти не изменился. Даже человеческая природа не желает оставлять следы на моем лице. Мне уже сорок, вернее будет сорок зимой, когда все дороги заметет, а тепло покинет эти земли на неопределенный срок. А выгляжу я по-прежнему на двадцать с хвостиком.

Но если не внешность, тогда что ты имел в виду под словом "старше", старый друг? Не мудрее, не другим – старше. Непонятное слово, ненужное.

"Danell, вы же уже не ребенок – перевяжите раны", – добродушно поддел меня северный ветер. Не помню, чтобы раньше он позволял себе такие вольности, впрочем, мы уже столько лет знаем друг друга, что это не важно. Да и не лорд я больше.

Тем более он прав: у людей-то раны в одно мгновение не затягиваются, а значит, придется самому о себе позаботиться. Бездна! Ну почему мне всегда приходится напоминать себе об этом?!

К Мейлону я вернулся лишь через час. Рыжик уже успел изрядно поволноваться и явно собирался идти на розыски, но не решался бросить лошадь и вещи без присмотра.

– Ты где шлялся?! – налетел он на меня, стоило мне только показаться между деревьями. Выглядел он при этом весьма примечательно: золотистые глаза сверкают, волосы встрепаны, а руки тянет так, словно придушить желает.

– За лошадью ходил, – ответил я, указывая на хмуро бредущего позади меня Ландыша. Когда он узнал, куда именно мы направляемся, то обиженно надулся и больше не произнес ни слова.

Мейлон перевел взгляд на моего коня и удивленно вытаращился на него.

– И… и это ты называешь лошадью? – взволновано уточнил Рыжик, пристально разглядывая мое "средство передвижения".

"И это вы называете другом?!" – в тон ему поинтересовался ветер.

– А что не так? – вопрос я адресовал сразу обоим.

– Это же не лошадь, а чудо! Где ты ее нашел?

– Его, – поправил я, – Это Ландыш. И где я его нашел – там таких больше нет.

"Спасибо на добром слове, danell. Но кем вы считаете это существо?"

Существо? Это он о Рыжике? Любопытно. Это чем же его не устраивает мой наниматель? Боги, я бы сейчас все отдал за способность видеть сути!

– Он призванный, да? Ты маг? – Мейлон как-то ошарашено смотрел на меня, словно только сейчас понял, что связался с чем-то странным.

– Он призванный, – согласился я с первым пунктом, – но я не маг. Ландыш завязан на мою кровь, – я показал Рыжику свои перебинтованные запястья. Несколько бурых пятен уже проступили сквозь ткань, а значит, еще одним вопросом меньше – красная кровь только у людей.

– И кто тебе сделал такой подарок? – подозрительно сощурив золотые глаза, спросил Мейлон. И я запоздало вспомнил, что мальчик-то мне достался не простой, а из тайной стражи.

– Родственники, – почти не соврал я. Все верно: не будь я лордом Севера – не смог бы призвать ветер, так что и моей семье есть, за что сказать спасибо.

– Маги?

– Не то слово, а я белая ворона в семье. Вот они от меня и откупились.

– А эльфов у тебя в родственниках случайно нет? – напряженно спросил он, окинув меня подозрительно-внимательным взглядом.

Бездна и все ее порождения! Да что они все привязались к этой теме?! Неужели, я так похож на этих ушастых?! Может, зря я к людям ушел? Надо было податься к светлым, в леса – уж там бы меня точно никто не нашел. Разве что Нурнаил… но это уже совсем другая история.

– Нет, – рявкнул я и отвернулся. Всему есть предел и моему терпению в том числе.

– Ты уверен?

– Абсолютно! – бросил я и взобрался на спину Ландыша. Седло мне было ни к чему, как и прочие атрибуты всадника – ветер меня не уронит, а значит, и беспокоиться мне не о чем.

Ночевать нам пришлось под открытым небом. Впрочем, ничего другого я и не ждал, здраво рассудив, что из проклятых земель все давно предпочли переселиться. Устроились мы недалеко от дороги, на развалинах какого-то здания. Возможно, раньше здесь был постоялый двор, но теперь от дома остался только фундамент, да одичавший огород. Зато был крытый колодец, вода в котором до сих пор была пригодна в пищу, да и за хворостом далеко ходить не надо было – рядом замечательный подлесок.

Ландыша я отпустил сразу же, как только мы остановились на ночлег. Северный ветер, покружив немного по поляне и поиграв с лепестками огня, умчался в лес – пугать местных духов.

Все это время Мейлон не сводил с меня напряженного взгляда.

– Северный ветер? – негромко уточнил он. В золотых глазах причудливо сплелись воедино отблески пламени, не давая мне возможности понять, что именно так беспокоит их владельца.

– Северный, – подтвердил я.

– Твои родичи служат сидам? – тон Рыжика мне совсем не понравился. У него какие-то счеты к темным? Или он их не любит в силу традиций?

– Моя семья никому не служит.

Все верно: служат – ей.

– Разве еще остались магические династии, никому не отдавшие свою верность?

Я неопределенно пожал плечами. Меня этот вопрос никогда не волновал. Я знаю, что многие по-настоящему древние и сильные династии магов служат эльфам, а иногда и напрямую Домам, но все или нет… не задавался я этим вопросом. Не исключено, что еще есть семьи, свободные от клятвы, но не поручусь.

– Как видишь, – уклончиво ответил я.

Мейлон задумчиво кивнул. Теперь он, не отрываясь, смотрел на пламя. Я же вытянувшись на своем одеяле, вслушивался в шепот закипающей воды. Люблю такие ночи. Душный день уступил место прохладе, и к утру на траве вместо росы появится легкая изморозь. Наверно, я просто слишком привык к холодам, вот и ищу их. Странно это: мороз я люблю, а снег – нет. Вот такой я забавный зверек. Двуцветный.

Что-то в последнее время я слишком часто вспоминаю этот факт. Причем ненавистный титул стал для меня словно бы оправданием для всех моих странностей…

"Danell" – мысленный голос ветра прохладой разлился по телу. Я застыл, напряженно ожидая продолжения. Ландыш не стал бы меня беспокоить по пустякам. Вот только чего он ждет? Ответа? Но я же теперь абсолютно пуст, я и его-то слышу только благодаря прежней связи.

"Danell, кажется, у вас скоро будет гость. Очень интересный гость", – не дождавшись моего ответа, северный ветер поспешил сообщить все сразу. Вот только манера общения у стихийных духов самая что ни на есть ужасная – они слишком любят недоговаривать. И как назло я теперь не могу ничего из него вытянуть силой.

Впрочем, если подумать…

Во-первых, если Ландыш предупредил в таком тоне, то "гость" опасности не представляет. Во-вторых, ветер решил, что целью этого путешественника являемся мы – значит, он встречал его раньше… И, наконец, кроме очень узкого круга лиц он никого не знает.

Бездна и ее порождения! Кто еще из моих старых знакомых решил вспомнить обо мне?! Мне что мало было Черныша?!

Стоп. А если немного подумать? Ша'рел ведь не просто так являлся. Он был вестником от моего Дома, а о свадьбе, тем более свадьбе Владык разных Семей, обычно сообщают дважды.

Кого могла послать Мариса? Нет, не так: кто из ифритов знает меня достаточно близко, чтобы найти?

Бездна! Вот именно таких немного, я бы даже сказал, всего один… И меньше всего мне сейчас хотелось бы видеть его.

– Рыжик, присмотри за костром, – приказал я, поднимаясь с земли, – и проследи, чтобы ужин не подгорел.

Мейлон механически кивнул и только после этого насторожился:

– А ты куда собрался?

– Не бойся, я ненадолго и недалеко. Просто надо встретить старого… – я замялся, не зная, как можно охарактеризовать наши взаимоотношения.

– Друга? – предположил Рыжик. Я резко мотнул головой:

– Скорее уж врага. Впрочем, тут все зависит от точки зрения… – не стал врать я, – Я постараюсь освободиться пораньше, но все же лучше не отходи от костра.

– Ты бы хоть оружие взял.

– Оно мне не поможет, – вздохнул я и отправился по дороге, на встречу "старому знакомому". Если я не ошибся и это действительно Рейм, то вчерашняя беседа с Чернышом мне покажется ничего не стоившим пустяком. С Ша'рэлом меня связывала только старая дружба, а вот с Пламенный Лордом…

Я невольно вздрогнул от отвращения, когда перед глазами пронеслись воспоминания прошлых встреч. Впрочем, это отвращение – чувство новое, принадлежащее Ксану-человеку, а вот Князю Алесану было все безразлично…

"Danell…" – Ландыш появился рядом со мной. Серебристая шкура слабо светилась в вечерней тьме. Я благодарно улыбнулся северному духу. Странно, но из всех, кто клялся мне в верности, по-настоящему верным остался лишь порабощенный мною ветер. Такие вот шуточки у danely Судьбы.

Всадника я заметил издалека. Да и сложно его было не заметить: конь под ним пылал как промасленный уголек – само тело черное, а грива и хвост словно из языков пламени. Значит, я не ошибся: брать Принца из конюшен помимо самой Марисы мог только он.

Я напряженно смотрел, как неотвратимо приближается всадник. Воображение против воли нарисовало картину: закутанный с ног до головы кочевник, прижимается к сильному телу коня. И невозможно ни разобрать пол наездника, ни рассмотреть его лицо – все, кроме глаз, скрыто от взоров простых смертных…

Вот интересно, Рейм посчитает меня достойным увидеть его лицо? Или решит, что какой-то "человек" и права не имеет лицезреть наследника Пламени?

Принца Рейм осадил всего в двух шагах от меня, из-за чего разгоряченный скачкой зверь встал на дыбы. Ландыш сделал шаг вперед, готовый до последнего защищать своего хозяина от огненного духа. Я жестом остановил его, даже не взглянув в его сторону, сейчас все мое внимание было сконцентрировано на завернутой в серый плащ фигуре. Знакомые пламенно-красные глаза смотрели на меня поверх шарфа, скрывавшего нижнюю половину лица. И их выражение не предвещало мне ничего хорошего.

Я не могу сказать, что так уж хорошо знаю старшего сына нынешнего правителя ифритов, но кое-что нас связывает. И я не раз видел его лицо без этого дурацкого шарфа, поэтому мне не сложно мысленно дорисовать его образ. Властная линия губ, резко очерченные скулы, чуть заметная белая полоска шрама у подбородка и мягкие рыжие волосы, словно в протест против эльфийской моды обрезанные по плечи. Дальше не пойдем, хотя и его тело я помню прекрасно…

– Ну, здравствуй, котенок. Соскучился? – хищно сощурив глаза, Рейм медленно сдвинул шарф, позволив мне увидеть его улыбку, предвкушающе-победную.

– Нисколько, – мгновенно ощетинился я. Мне совсем не хотелось поднимать тему наших взаимоотношений – и без того проблем хватает.

– А вот я, представь себе, скучал. Ты был на редкость интересным существом, котенок, – ласковым, но упрямым одновременно. – Произнес он, знакомо растягивая слова. Он всегда так говорил, когда хотел немного поиграть – Рейму безумно нравилось то, что я сопротивлялся его власти. И я, как идиот, наступал на одни и те же грабли, пока не догадался просто смириться. И я победил, потому что безразличная покорность, Пламенного Лорда не устраивала. Правда, даже после этого ломка продолжилась, вот только, когда не противишься ничему происходящему, удается хоть что-то сохранить. Жаль, что я это понял так поздно. Если бы я с самого начала принял свою судьбу, то возможно не превратился бы в монстра, способного сорваться и убить из-за любого пустяка.

– Что, котенок, так и не поприветствуешь старого друга как полагается? – насмешливо поинтересовался Рейм, спрыгнув с коня. Он стоял всего в шаге от меня, при желании я бы мог даже до него дотронуться… Сам того не заметив, я подался назад, а когда понял, что испуганно шарахнулся от какого-то эльфа, не сдержавшись, зло бросил:

– Может, мне еще и ноги раздвинуть?!

Рейм был среди тех, кто участвовал в ломке моего сознания. А еще он был моим любовником. И оба этих факта меня, мягко говоря, не радовали.

– Было бы неплохо.

– Иди ты в бездну со своими мечтами!

– Эмоции? Алесан Двуцветный демонстрирует что-то кроме вселенского равнодушия? – фальшиво удивился ифрит, довольно щуря бесстыжие глаза, – Эта шкура сделала невозможное – заставила тебя чувствовать?

– Рейм, говори, что тебе надо и убирайся ко всем двуликим! – меня этот разговор уже начал раздражать, вернее раздражал он меня с самого начала, но еще немного и я нарушу собственную клятву… Но, видят боги, ради возможности убить этого гада собственноручно я отступлюсь от многого!

– А ты выполнишь все мои просьбы, Владыка? – он произнес это столь двусмысленно, что мне нестерпимо захотелось ему врезать, чтобы хоть так стереть с его губ эту наглую ухмылочку.

С трудом взяв клокотавшую в груди ярость под контроль, я негромко произнес:

– Рейм, я не появлюсь на церемонии. Мариса может и подождать моей смерти, раз уж так желает войти в Северный Дом. Я не меняю своих решений, кто бы ни пришел.

– Значит, этот темный уже успел с тобой переговорить? Котенок, мне уже пора начинать ревновать? Неужели ваша связь настолько сильна, что он нашел тебя раньше меня?

Я неопределенно пожал плечами. Ша'рел входил в мой круг, я считал его другом, ему бы я доверил все, даже собственную душу… Но Пламенного Лорда такой ответ не устроит.

– Иди в бездну, Рейм. С Чернышом я не спал. Я не сплю с друзьями, думаю, тебе это известно.

– Разумеется. Только враги достойны этой чести, – в пламенных глазах ифрита появилась тень недовольства. Рейм ненавидел мое вечное равнодушие, ненавидел, потому что, забравшись в эту раковину однажды, я ее уже не покидал, как он не старался меня оттуда выковырять. Ломка так и осталась незавершенна, иначе бы у меня и мысли о побеге не возникло. Все-таки мне повезло, что вначале Пламенный Лорд лишь развлекался, примись он за дело сразу со всем своим упорством и способностями, я бы сейчас не стоял здесь. И я бы не ненавидел его так, как ненавижу. Видят боги, мне до сих пор противно вспоминать о том, что со мной сотворили по воле Совета… Но разумом я признаю, что это было необходимо, в отличие от развлечений Рейма… он ведь мог повести себя иначе, возможно, я бы даже повелся на его очаровательную игру, но… не хочу вспоминать. Из всех эльфов, участвовавших в моей ломке, ненавижу я только его – уж слишком старался он меня растоптать. Но, как и другие, добился лишь безразличной покорности, которой не постеснялся воспользоваться. Впрочем, он просто был жестче остальных, жестче и увереннее – он точно знал, чего добивается. И не мне его судить, все же я отлично понимаю, почему он повел себя так, а не иначе… но понять – еще не значит простить. Подобное не прощают.

– Не враги, Рейм. Умные люди держат врагов ближе, чем друзей, а ты всего лишь навязанная мне воля Совета. С чего ты взял, что я чем-то выделяю тебя из остальных?

– Так вот значит, кем я был для вас? Забавно это слышать. Думаю, danely Марису порадовали бы ваши слова, а то она вечно ревновала вас ко мне, – Рейм нацепил маску воина Дома и теперь смотрел на меня не как на что-то, на что он имеет право, а как на Владыку, пусть и бывшего.

– Ревновала? Быстро же она забыла о своих чувствах ко мне, – невольно усмехнулся я. Интересно, а Мариса тоже была частью ломки? Или может моей семейке просто надоело возиться с двуцветным выродком и они решили обзавестись другим наследником? Не знаю, да и безразличен мне ответ, если честно. Возможно, когда-то я и любил свой Дом, но после ломки в душе не осталось места глупым воспоминаниям детства.

– Вы не имеете права так говорить, danell. Вы же ничего не знаете! Владычица очень страдала…

– Рейм, мне глубоко безразлично устраивала ли истерики твоя danely или сразу забылась в объятьях моего брата. Я всего лишь прошу оставить меня в покое – это не так уж и много, – я снова спрятал глаза, прикрыв веки. Это стало уже своеобразной привычкой. Как и страх, что мои мысли можно прочитать во взгляде. Впрочем, сложно ли умеючи?..

– Вы по-прежнему жестоки, danell.

– Не жесток, – возразил я.

– Да, не жестоки – равнодушны. А это, можете мне поверить, гораздо хуже, – обреченно произнес он и поклонился. Странно, не помню, чтобы Рейм когда-то гнул передо мной спину. – Я передам Владычице Марисе ваши слова, danell. До встречи, – ифрит запрыгнул на спину коня, но поворачивать не спешил, словно чего-то ждал от меня.

– Прощайте, sell Raym. Я не думаю, что мы снова свидимся, – поправил его я. Но люди же не зря прозвали ифритов демонами, Рейм вместо того, чтобы молча уехать, многообещающе улыбнулся.

– Нет, котенок, до встречи. Когда-нибудь ты вернешься обратно – тогда и поговорим, – и теперь уже не дожидаясь ответной реплики, он развернул коня и рванул назад, в сторону заселенных земель.

А я стоял и смотрел ему в след, впервые на своей памяти желая встретить его снова. Я ненавижу, когда кто-то оставляет за собой последнее слово!

"Danell" – северный ветер поспешил напомнить о себе.

– Да?

"Вы ни о ком не забыли?" – мягко поинтересовался Ландыш, даже не скрывая насмешливо-едких интонаций.

Проклятье! Рыжик! Я же оставил его одного, даже не объяснив толком, куда и зачем иду!

Мейлон сидел у самого костра, зябко протягивая к пламени руки. И огонь ласковым зверьком вился вокруг него, изредка касаясь языком светлой кожи. Сейчас он как никогда прежде напоминал ребенка, потерянного, незнающего, куда деться от обуревающих его страхов и мыслей.

Еще одна маска? Или ты настолько испугался, что показал свое истинное лицо, Рыжик?

Что ж, зато теперь я хотя бы знаю, что не сильно ошибся в начале. Ифриты у него в роду все-таки были, причем не так давно раз он почувствовал собрата. Вот только почему он почувствовал приближение Рейма? Пламя подсказало? Или кровь?

– Зачем он приходил? – тихо-тихо, почти неслышно.

– Кто? – на всякий случай уточнил я.

– Демон, – всего одно слово, но в нем столько противоречивых эмоций, что даже огонь сжимается в испуганный комочек.

– Он был всего лишь вестником, – как можно спокойнее произнес я, пытаясь вывести Рыжика из этой задумчивости. Ничего хорошего не случиться, если он потеряется в своих чувствах, тем более если они настолько противоречивы. И все-таки ты не перестаешь меня удивлять, мальчик. Как же я не заметил этого раньше?! Ведь человеческой крови в тебе нет. Ни капли.

– С какой это поры наследники Пламени стали "всего лишь вестниками"?! – резко вскинулся Мейлон. Золотые глаза на мгновение полыхнули огнем, истинным, тем самым, что горит в недрах планеты.

Я тяжело вздохнул: все-таки родная кровь – пламя бы не выдало лорда. Что ж, теперь я хотя бы знаю, чего ожидать от мальчишки. Только интересно кем он приходится Рейму? Хотя… была одна любопытная история пару десятилетий назад. И там помимо правителя ифритов была замешена еще и дочка Рондира. Неужели все-таки смесок? Боги Изначальные, да такого уже пару тысячелетий не случалось! А уж чтобы княжеской крови – и не было вовсе! Но если этот парнишка действительно тот, за кого я его принял, то проблем у него не меньше, чем у меня. Даже больше. Ни в одной правящей династии никогда не признавали полукровок, а если в тебе еще и кровь ифритов течет, то ты уже труп, просто пока еще не понял этого. Как этот мальчик вообще столько прожил? Нет, опять не так формулирую вопрос: кто его прятал все это время? И кто прячет до сих пор – ведь Рейм присутствия сородича не почувствовал.