Текст книги "Предателей не прощают (СИ)"

Автор книги: Мария Коваленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Глава 44. Любимый мужчина

Вечером я узнаю о том, что известный гитарист Алекс Крюковский покинул свою группу и отправился в бессрочный отпуск на далекие острова.

Судя по фото в статье, этот Алекс на пару лет моложе того, что я помню, и визуально на десять килограмм легче. Возможно, стоит уточнить у Лео, что это за удивительные острова, где так молодеют и худеют. Но я слишком счастлива и не хочу вспоминать своего официального «возлюбленного».

– Постарайся забыть, – заметив, что я читаю новости, советует Рауде и снимает яхту с якоря.

– Уже забыла. – Бросив телефон в карман халата, обнимаю его со спины.

– До утра пусть разбираются со всем, как хотят.

Лео заводит двигатель и уводит яхту из марины.

– А мы? – Целую его между лопаток.

– Научить тебя ставить парус? – Наклонив голову, он трется щекой о мою макушку.

– Я готова учиться всему! – Нутро затапливает от счастья. Мы одни. Вокруг море и чайки. Ни блогеров, ни фотографов, ни серпентария.

– Тогда вперед и держись крепче.

Бесстрашный Рауде ставит меня за штурвал, и кладет свои руки поверх моих.

* * *

Если бы утром кто-нибудь спросил, что за последние сутки понравилось мне больше: первый секс, прогулка по морю или сон в обнимку – вряд ли я бы смогла определиться.

С этим новым открытым Лео каждая минута наполняется своей особой радостью. Мы до слез смеемся после того, как на повороте я чуть не опрокидываю яхту. Целуемся словно безумные, бросив якорь подальше от берега. А ночью сидим в удобном кресле у штурвала и молча смотрим на звезды.

К завтраку я готова умолять Лео остаться здесь еще хотя бы на день. Мне мало наших поцелуев, наших объятий и необычной тишины. От расстройства даже сваренный Рауде кофе вдруг кажется горьким и кислым.

Я давлюсь им, мучая губы липовой улыбкой. А затем с той же улыбкой позволяю усадить меня в машину и отвезти в продюсерский центр.

– Следующий месяц занимаемся записью альбома, – по дороге ставит в известность Леонас.

– И никакого пиара?

Не верю своему счастью.

– Только работа. Запись и три концерта. Первый через неделю. Нужно представить пару новых песен.

– И мне не нужно будет изображать ничью подружку?

Леонас притормаживает на повороте и с ухмылкой косится в мою сторону.

– Это не намек! – Кажется, я догадываюсь, о чем он подумал. – Правда! – Поднимаю руки вверх.

– Можешь изображать. – Глушит двигатель и, обхватив ладонью затылок, притягивает к себе. – Мою. – Целует жадно, глубоко, с языком, будто мы не на оживленном перекрестке, а далеко от всех в море.

* * *

На удивление возвращение в центр проходит буднично. Никто и слова не говорит о том, что меня привез босс, не интересуется, где я была последние сутки и вообще не замечают.

Как, наверное, и стоило ожидать – все разговоры исключительно о Шапокляк. Кто-то радуется ее увольнению, кто-то грустит, а кто-то вместо утреннего кофе заливает в себя шампанское и громко смеется.

Последняя – Валентина – пугает меня сильнее остальных. За месяц в центре я ни разу не видела ее пьяной и никогда не слышала смеха.

С нашей примой словно что-то произошло. И это что-то, если верить ее странным взглядам, связано со мной.

– Не обращай внимания, она слишком обрадовалась увольнению Аллы, – поясняет Арина, когда мы все втроем встречаемся в столовой.

– Я думала, у них хорошие отношения. – Пытаюсь вспомнить хоть один конфликт между Шапокляк и нашей вокалисткой. На удивление, ничего не вспоминается.

– Они на ножах со дня знакомства, – отмахивается Арина.

– Но они даже не пересекаются! Никакой общей работы.

– Фиг их поймешь. Подозреваю, обе уже и сами забыли, из-за чего вышел сыр-бор.

– И ее уход – причина напиться?

Наблюдаю, как Валентина достает из бара вторую бутылку шампанского и ставит на стол еще один бокал.

– Похоже, да, – шепчет Арина. – Эта дамочка всегда была немного не в себе.

Прихватив бутылку питьевой воды, она поворачивается к двери и кивком зовет меня за собой.

– Да, иду… – Замечаю в окно машину Лео и его самого на водительском сиденье.

Еще утром мы договорились, что он заберет меня после работы. Куда повезет, Лео так и не сказал. Вместо обсуждения планов мы были слишком заняты поцелуями. Впрочем, я бы согласилась рвануть с ним хоть на край земли.

– Е-ва! – по слогам повторяет Арина, протягивая руку.

– Да… – возвращаюсь в реальность.

Но только я оборачиваюсь к подруге, как другая ладонь – с бокалом – преграждает путь.

– Выпьем! – пошатываясь, произносит Валентина.

– Извините, я не хочу… Не думаю, что увольнение – это повод. – Делаю шаг назад.

– Дурочка! Да кто ж пьет за то, что уже случилось? – заливисто смеется наша прима. – Выпьем за то, что скоро произойдет.

Она подмигивает мне и заставляет взять в руки бокал.

– Произойдет? – хмурюсь.

Ненавижу загадки, особенно когда их задают пьяные люди.

– За тебя! – расплескивая напиток, поднимает бокал Валентина. – За то, сколько тебе здесь осталось! – торжественно произносит она.

– Я не понимаю, – кошусь на побелевшую Арину.

– Ты… ты следующая, – взрывается хохотом вокалистка. – Если ты смогла убрать ее шестерку, она тебя здесь точно не оставит! – как воду, вливает в себя шампанское. И развернувшись, машет в окно Рауде.

Глава 45. Тучи

Следующая счастливая неделя незаметно стирает из памяти слова Валентины.

Мне некогда думать о странной пьяной дамочке и ее еще более странных пророчествах. В центре полным ходом начинается запись нового альбома. А в личном… даже не верится – я живу под одной крышей с любимым мужчиной.

В тот вечер Лео не просто так задерживается после работы. Нет! Он распахивает передо мной пассажирскую дверь машины и везет по узким улочкам Паланги к себе домой.

С непривычки я не верю такому счастью. Поначалу жду, что мы свернем в сторону ресторана. А потом, после ужина в его уютной квартире, – что вернемся в центр. Моей фантазии не хватает смелости, чтобы предположить что-то большее.

Но когда вместо расставания Лео помогает раздеться и несет меня в спальню, где-то там, глубоко в душе, что-то безвозвратно меняется.

Та ночь становится самой счастливой в моей жизни. Мы целуемся, пьем вино и занимаемся сексом. Именно тогда я узнаю, какое наслаждение может подарить член, и как легко свести с ума даже самого искушенного мужчину.

– Я не узнаю себя, – шепчу Лео утром.

Мы еще в кровати. Будильник трезвонит о том, что нужно вставать. И все равно… гладим, дразним, не можем оторваться, словно не насытились за ночь друг другом.

– Маленькая певчая птичка стала бесстрашной. – Лео вздрагивает, когда сжимаю в ладони его член и, вновь забыв о защите, направляю в себя.

– Мне достался самый потрясающий мужчина. Да еще с первого раза!

Выгибаюсь дугой от глубокого проникновения. Всхлипываю, ощущая заполненность и тесноту. А уже в следующее мгновение чуть не плачу, стоит Лео двинуть бедрами назад.

– Ева! Веревки из меня вьешь.

С видом обреченного на казнь он берет с тумбочки презервативы и быстро раскатывает по стволу блестящий латекс.

– А тебе не нравится?

Смелею еще сильнее. Пока он снова входит, я обхватываю ладонями свою грудь и начинаю нежно гладить заострившиеся вершинки.

Почти невинная ласка, но глаза напротив мгновенно становятся черными.

– Отшлепаю! – рычит Лео, вбиваясь все быстрее.

– Если это будет так же сладко, я согласна.

Шизею от тяжести и жара внизу живота. Моему телу не нужна никакая прелюдия. Я мокну и возбуждаюсь только от того, что нахожусь в одной кровати с Лео. Достаточно взгляда, и я хочу его.

Наверное, это какая-то особая настройка – полное принятие этого мужчины. Зависимость сродни поклонению. Мой джекпот за все предыдущие неудачи.

– Нереальная девчонка. С тобой можно подсесть на что угодно.

Лео проводит подушечкой указательного пальца по лицу. Заставляет раскрыть рот и проталкивает палец между губ.

– Вкусно. – Даже не думаю сопротивляться. Посасывая солоноватую кожу, разрешаю толкнуться глубже. Скольжу языком между фалангами и чувствую, как внутри нарастает настоящая огненная лавина.

– Крыша от тебя едет.

Резко вынув палец, Лео засовывает в меня свой язык. Трахает рот с такой же сумасшедшей скоростью, с какой двигает бедрами. Выбивает из головы все вопросы. Вышибает из груди всхлипы и стоны.

Берет меня как одержимый. Быстро, жестко и глубоко. Не разменивается больше на слова. Не успокаивает поцелуями.

– Я люблю тебя, – срывается с моих губ без всякой мысли.

Признание, которое я давно держала за зубами, боясь открыться. Острая потребность рассказать всему миру, как счастлива и как сильно люблю этого мужчину.

– Ева… – Вместо ответного признания Лео целует еще жарче. Запечатывает мой рот своими губами. – Е-ва… – шепчет он как молитву, делая самые мощные толчки. И кончает с такой болью на лице, что даже собственный яркий оргазм не может стереть из памяти странное ощущение надвигающейся беды.

Глава 46. Качели

Рядом с Лео неделя пролетает как один день. К первому концерту я превращаюсь в немного забывчивую, довольную девчонку.

Будто окончательно сдался, Рауде даже не пытается спустить меня с небес на землю. Вместо привычной дрессировки он балует подарками, учит, как вести себя на публике, как переключаться со звездной жизни на личную, и постоянно находится рядом.

Разлучаемся мы лишь один раз – в день концерта. Утром Лео отвозит меня в Вильнюс. Селит в отель, в котором остановилась вся наша команда. А затем уезжает по каким-то своим срочным делам.

Забывшая за неделю, что такое одиночество, первые два часа я заваливаю его глупыми романтическими сообщениями и своими фото. А когда начинается подготовка к концерту, доверчивым Хатико постоянно кошусь на телефон и боюсь пропустить ответ.

К сожалению, за все приходится платить.

– Ева, мне вместо тебя на сцене отдуваться? – после первого прогона недовольно возмущается Марат. – Ты все партии завалила. Как первый день в группе!

– Прости, пожалуйста. Я сейчас соберусь.

Мысленно отрезаю себя от телефона. Для Лео важен сегодняшний концерт. Именно он написал новые песни, и я просто обязана сделать все, чтобы они стали хитами.

– Мне твое «прости» и даром не нужно! Собралась и станцевала! – строго командует Марат и жестом просит звукооператора начать сначала.

К общему облегчению, второй прогон проходит в разы лучше первого. Я почти не оступаюсь и тяну все ноты. Довольный этой попыткой, Марат больше не ругается и вообще – словно забывает о моей персоне.

Пользуясь случаем, я тут же бегу за телефоном и мысленно прошу Лео написать мне хоть что-нибудь.

– Умоляю… – шепчу вслух, разглядывая чистый экран. И внезапно слышу чужой разговор.

– Она такая дура. Ждет, что он приедет, – смеется Анастасия, обнимая Марата.

Мое присутствие и то, что между нами всего пара метров, ее будто не беспокоит.

– Мне казалось, он встрял. – Заметив меня, Марат тянет певицу подальше от сцены. Но она упирается.

– Встрял он много лет назад. – Улыбается она и, повысив голос, уточняет, как для глухих: – Встрял и женился!

– Вот обязательно тебе распускать язык?

Кажется, Марат не в восторге от роли статиста.

– А я что? Я ничего. – Поднимает руки вверх Анастасия. – Это не я, избавившись от молодой любовницы, приехала сегодня утром в центр, чтобы заняться сексом с женой.

Она смотрит на меня с такой победой в глазах, что хочется расцарапать ее лицо.

– Ты все выдумала! – не сдерживаюсь я. – У них деловые отношения. Только бизнес!

Наверное, зря я горячусь. После прошлого концерта и грязной выходки с микрофоном Леонас лишил Анастасию почти всего дохода за год. Вместо чека она получила судебную претензию и отдала все свои деньги на штраф.

Такую обиду сложно забыть. А уж для избалованной девицы с короной на голове – это настоящий удар.

– Деловые отношения? – Анастасия подносит к губам микрофон и громко смеется.

– Насть, все хватит! – Марат пытается ее успокоить. Однако получается наоборот.

– Он трахался с ней сегодня! – произносит красотка громко, на весь зал. – А потом они вместе сели в машину и поехали развлекаться дальше. Готова спорить, что в его квартиру. В ваше… – морщится, – … любовное гнездышко.

* * *

На то, чтобы прийти в себя и успокоиться, уходит час. Я не верю ни единому слову Анастасии. Стараюсь с ней не пересекаться. И еще сильнее жду весточку от Лео.

Не понимая, что происходит, буквально молюсь на телефон. Хожу с ним в туалет. Не выпускаю из рук в гримерке.

К началу концерта нервы звенят от напряжения, как гитарные струны. Я вздрагиваю от любого громкого звука и лишь с помощью Арины умудряюсь застегнуть все крючки на платье и завязать все ленты на высоких ажурных сапогах.

В такой же прострации проходит выход на сцену. Помня, где сидел Лео на прошлом концерте, я мажу напряженным взглядом по первым рядам. Изо всех сил пытаюсь высмотреть любимое лицо. И чуть не плачу от отчаяния.

– Не отвлекайся! – сквозь зубы шепчет перед началом песни Вероника. – Босс не простит, если запорешь все шоу. – Лучезарно улыбаясь публике и красному от ярости Марату, она отходит на свое место.

Предупреждение работает как холодный душ. Я больше не отвлекаюсь и никого не жду. Без единой осечки мы исполняем четыре песни – две новые и два хита. И лишь когда уходим за кулисы, я позволяю себе одни короткий взгляд на ВИП-зону.

– Он не сможет приехать, – словно прочла мои мысли, севшим голосом произносит Арина.

– Что-то случилось? – Вижу, как она крутит в руках мобильный и еле сдерживается, чтобы не заплакать.

– Лео и Ирма… – Арина тяжело сглатывает, обхватывая себя руками. – Они были вместе и…

– Что с ним?! – Взяв ее за плечи, встряхиваю. Терпения нет совсем.

– Авария, – с первыми слезами произносит Арина. – Оба в больнице. – Опускается на пол и ревет еще сильнее.

– В какой?!

Отгоняю от себя все страхи. Нельзя думать! Нельзя представлять! Еще бабушка учила, что мысли материализуются.

– Какая разница? Ни тебя, ни меня все равно не пустят.

– В какой он больнице?! – срываюсь на крик.

Рывком поднимаю Арину с пола. Ума не приложу, откуда берутся такие силы.

– В Университетской. – Она отворачивается. – Но там такой контроль… Со мной даже по телефону не стали разговаривать. Не сказали, жив он вообще… или нет.

Меня начинает знобить, а Арину накрывает новой волной слез. Она больше ничего не видит и не слышит. Становится одним сплошным дрожащим комком боли.

– Кто-нибудь в курсе, где эта больница?

Я растерянно оглядываюсь по сторонам. В этом проклятом серпентарии должны быть те, кто знают Вильнюс. Хотя бы один человек.

– Ты знаешь? – готовая встать на колени и умолять помочь, я обращаюсь Марату.

– Прости… – Тот ошарашенно моргает и отрицательно кивает головой.

– А ты? – Я поворачиваюсь к нашему визажисту.

– Я… – она растерянно разводит руками и тоже смотрит на коллег.

– Господи… неужели вам всем настолько пофиг?!

Меня разрывает от отчаяния. Чужая страна, чужой город и совершенно чужие люди, несмотря на несколько недель работы бок о бок.

– Поехали, птичка! – вдруг проталкивается среди зевак Вероника. – Я знаю, где эта гребаная клиника. – Она решительно подхватывает меня под руку и ведет к выходу. – Пусть только попробуют нас остановить! Я им такие автографы выпишу, что никогда не забудут.

Глава 47. Близкий и чужой

В машине мое волнение достигает максимума. Вероника командует своему знакомому, куда ехать, а меня колотит так, что зуб на зуб не попадает.

– Не дрейфь, птичка. Наш босс такая сволочь, что даже смерть не захочет с ним связываться, – успокаивает Вероника.

– Я не знаю, что со мной будет, если он… – Двумя руками закрываю рот и складываюсь пополам от подступающей тошноты.

– Так! Только не блевать здесь! – Наш молодой симпатичный водитель быстро достает из бардачка пластиковый контейнер от какой-то еды. – Держи, я как раз выкинуть не успел. – Протягивает он, и содержимое моего желудка буквально сразу же выплескивается в грязную коробку.

– Да что ж с тобой такое? – Вероника заботливо собирает мои волосы в хвост.

– Лео… – Я пытаюсь остановить следующий рвотный позыв. – Он всё для меня.

– Нельзя так сильно зависеть от мужчин. – Вероника через зеркало заднего вида переглядывается со своим знакомым. – Особенно, если этот мужчина Леонас Рауде, – быстро добавляет она.

– Я… – Желудок снова выворачивает. На этот раз одной желчью. – Я не выбирала. Оно само так сложилось. – В надежде поскорее увидеть больницу, смотрю в окно.

– Везучая ты, птичка. – Тяжело вздыхает моя спасительница. – Жаль, не в том смысле.

После этих откровений и мой желудок, и попутчики замолкают. Водитель старается гнать, как можно быстрее. Вероника суетливо ищет в мобильном чей-то контакт. А я считаю секунды.

Совсем недавно я была обычной студенткой, приехавшей покорять Питер. Будущим экологом! Девушкой из счастливой семьи, где папа любит маму, и вместе они заботятся о бабушке.

Прошло всего каких-то три месяца, а от всего этого ничего не осталось. Папа больше не любит маму. Я уже забыла, что такое семинары и лекции. А вместо учебников или швабры у меня микрофон, платье с блестками и любимый мужчина, перекроивший всю привычную жизнь, как бесхозный отрез ткани.

Задумавшись об этих изменениях, я не замечаю, как машина проезжает последний километр до цели. Возле ворот огромной, в несколько корпусов, клиники, Вероника начинает руководить:

– Все, приехали. Теперь собрали жопки в ручки и идем! – Она, как трофей, вручает своему парню коробку с содержимым моего желудка. И толкает пассажирскую дверь. – Костя, милый, это тебе придется выбросить самому. Нам нужно разбираться, что с боссом.

Видимо, привыкший к подобным выходкам, Костя даже не морщится.

– Спасибо, – шепчу я искусанными губами. Не знаю, увидимся мы еще или нет.

А уже в следующую секунду забываю обо всем, спеша по узкой дорожке к двери приемного покоя.

* * *

То что происходит потом ни капли не похоже на все мои детские поездки в больницу. Мы никого не ждем, не извиняемся и не просим разрешения пройти дальше.

Словно знает здесь каждый угол, Вероника буксиром прет по извилистым коридорам со мной на прицепе. И изредка отвечает в трубку мобильного: «Да», «Поняла», «Буду должна», «Конечно», «Обязательно».

Я как болванчик повторяю за ней эти волшебные слова и стараюсь не обращать внимания на возмущенные взгляды персонала.

– Мне кажется, они сейчас вызовут охрану, – говорю в лифте, когда мы поднимаемся на этаж интенсивной терапии.

– Как вызовут, так и отзовут! – Вероника машет перед моим носом своим мобильным и подмигивает.

– А ты точно певица? – спрашиваю с нервным смешком. Сейчас я рада отвлечься на что-нибудь, кроме Лео.

– Попоешь с мое в этом балагане, тоже научишься. – Поправив макияж, Вероника расстегивает верхнюю пуговицу на своем платье.

– Как думаешь, он в порядке?

За пару мгновений до нужного этажа, сердце замирает.

– Из меня хреновая гадалка. Лучше будь готова ко всему.

Впервые за время нашей поездки Вероника не пытается изображать оптимистку. Сквозь собственный страх я замечаю, как подрагивают уголки ее губ и как быстро пульсирует голубая венка у виска.

– Лео, пожалуйста… – Сложив руки в молитвенном жесте, подношу их к губам. – Только живи.

«Пусть даже если не со мной, а с женой», – дополняю мысленно и, боясь увидеть самое страшное, делаю первый шаг из кабинки лифта.

– Мы к Рауде! Мне сообщили, что он здесь, – опережая вопросы встречающей нас медсестры, быстро произносит Вероника.

– Вы вообще понимаете, что сюда нельзя?! – Та машет руками и округляет глаза.

– У нас договоренность с вашим главным. Проведите сейчас же к Леонасу Рауде.

Решительности певицы можно позавидовать. Сама я временно способна лишь молиться и дрожать.

– Вы глухие?! – Щеки медсестры заливаются красной краской. – Это вам не терапия и не приемный покой! Здесь нельзя находиться. По договоренности или нет.

– Нам можно. Мы на минуту. Только увидим его, и все.

Вероника ведет меня за руку к двери отделения.

– Нет, ну это уже вообще наглость! – взрывается медсестра и, схватив телефон, набирает какой-то номер. – Здесь посторонние! – кричит она в трубку. – Срочно охрану на этаж интенсивной терапии! Да, и этих вызовите…

Она требует сообщить в полицию. Затем переходит на литовский и добавляет что-то еще. Но ни я, ни Вероника не слушаем. Все наше внимание привлекает дверь отделения. Еще секунду назад она была закрыта на замок. А сейчас кто-то открывает ее изнутри.

– Что за день такой?! – успевает возмутиться медсестра.

А уже в следующий момент на пороге оказывается… мой уставший, грязный, осунувшийся за несколько часов и все равно самый любимый мужчина.