Текст книги "Причуды непутевой артефактницы (СИ)"

Автор книги: Мария Фролова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)

– Это не легенда и не предание, а факт! – жестко припечатал синеволосый. – Мы живем в мире, где совершенно все зависит от магии и от того, кто и как ее использует. Ты никогда не задумывалась, почему столько войн еще не разрушило мир? Ведь в каждом сражении использовались такие проклятья и такая сила, что почва должна была погибнуть, вода стать ядом, а небо потемнеть.

Я задумывалась, и не раз, поэтому стала серьезной.

– Дело в нас, точнее в том, что сила нашей магии медленно восстанавливает баланс сил. На одного психа, решившего обратить реку в отравленное болото, приходится два, а то и три, таких же чокнутых индивида, которые заботятся об этой реке. Это законы природы. Равновесие сил нашего мира. Темные и Светлые всегда буду рядом, хотя и будут уничтожать друг друга. Артефактники стоят над этим делением. Они легко направляют свою силу, как на восстановление, так и на разрушение. Но часть магии, нашей индивидуальной силы при создании любого артефакта всегда выбрасывается в пространство мира. И во время последующего использования артефакта также. Мой отец когда-то привел красивую метафору, чтобы легко и просто раскрыть замысел творцов: "Представь, что все-все вокруг – большое полотно, а магия твоего Дэса что-то вроде заплаты. Она латает дыры в полотне, когда это нужно. Но при этом ты сам – штопальная игла. Ты можешь, как залатать дыру, как и проделать новую, а если когда-нибудь полотно станет совсем тонким и дряхлым, то игла может и порвать его, а не восстановить " Понимаешь, о чем я?

Я кивнула. Я хорошо понимала, о чем он, потому что не раз чувствовала магию почвы под ногами, магию воздуха и легко могла понять, как моя сила впитывается в энергию мира.

– Нас сотворили для того, чтобы мы не дали полотну стать ветхим, – с какой-то безысходностью произнес Элвин. – А теперь представь, что в мире больше нет силы, способной залатать прорехи, нет «штопальных игл».

Я начала догадываться, куда он клонит.

– Артефактников всегда убивали и использовали, с самого начала времен. Эпохи и цивилизации сменяют друг друга, рождаются новые расы, новые пространства и виды магии, но это остается неизменным. Примерно раз в тысячу лет какая-нибудь ветвь рода сильных магов попадает в поле внимания Богов, и тогда рождается новый род артефактников. Приток новой магии не позволяет нам выродиться как расе. Но...

И я догадалась, на что намекает Синий Дракон. Еще пять тысяч лет назад, когда Империи Кирана еще не существовало, а на материке было множество более мелких государств, на Аарде насчитывалось двадцать семь родов артефактников. А сейчас осталось только тринадцать, если не брать в расчет нас с дедом, как самый маленький род, то двенадцать. Не странно ли, если учесть, что средняя продолжительность жизни артефактника четыре сотни лет, а приличное число представителей расы легко проживают больше тысячи лет?

– Если взять наш род, то только четыре последние ветви погибли за последние три сотни лет, – подтвердил мои подозрения дед. – У меня был брат, но вся его ветвь погибла. Я дал начало трем новым ветвям рода, заключив три брака с разными родами. От всех трех у меня были дети. И у них были дети. Но все три новые ветви погибли.

Я вздрогнула от его голоса. Элвин говорил о гибели своих жен и восьми детей, как о чем-то обыденном. Хотя я знала, как больно ему было. Я помнила его глаза каждый раз, когда он видел портреты своих жен и детей. Всех их он любил, и все они погибли. На глаза навернулись слезы. Я не хотела даже представлять, каково моему дедушке жить, когда за плечами столько горя. И только, когда он потянулся к бутылке с вином, поняла, что он сказал.

"Три новые ветви погибли", – пронеслось эхом в голове, как бы в подтверждение.

Но ведь я его внучка от третьего брака. Моя бабушка прожила мало даже по меркам магов. Всего сто восемьдесят четыре года. На нее напали, когда она возвращалась из земель эльфов, и она ценой своей жизни спасла моих папу и тетю. Они были слишком маленькими, чтобы хоть что-то запомнить, поэтому убийц так и не нашли. Моя тетя по неизвестным причинам отказалась выходить замуж. Мой папа выбрал последнюю представительницу слабейшего из родов на тот момент. Дед долго не принимал ее, уговаривал отца передумать, но папа оказался настырным и настоял. В конечном итоге и тетя, и папа, и мама погибли в один день. Подарить жизнь мои родители успели только одному ребенку, так что с моей ветвью все было ясно. Только я ведь еще жива, нельзя сказать, что третья ветвь рода оборвалась.

Я последняя из третьей молодой ветви рода Ратри. Но слова сказаны, и оговорку моего деда нельзя неправильно понять. Он сам уже считал меня мертвой. У себя в голове он уже все решил. Похоже, для него меня уже нет. Осознание этого вызвало во мне странные эмоции, в которых я не могла легко разобраться.

– Более того, – продолжил Синий Дракон, скорее всего, так и не поняв, что сказал своей внучке, – уничтожаются не только чистокровные представители рода, но и полукровки с бастардами первых двух поколений. Все, в ком может проявиться сильный дар мага, а то и Дэса, теоритически. Роды артефакторов смывают подчистую. Большинство смертей не выглядят странными. Кто-то гибнет от несчастного случая, кто-то от Разрыва, – он глянул на меня и резко отвел взгляд, – кто-то от старости, кто-то от простого разбоя. Но если посмотреть на ситуацию шире, то понимаешь, что уничтожается весь род, без малейшей возможности на возрождение. Выживают лишь те разумные, в чьих жилах так мало крови артефактора, что его уже никто не назовет представителем рода. Полукровки третьего поколения и далее...

– Что требуется от меня? – прервала его объяснения я.

– За последние годы не погиб ни один молодой артефактник, хотя если подумать, то их прикончить проще, чем опытного и сильного мага.

Меня поразил масштаб цинизма деда. Но после его причисления меня к мертвым это оказалось логичным. Я почувствовала, как каменеет лицо, повторяя его высокомерно-ироничную маску. Я уже знала, что сейчас прозвучит, но хотела услышать каждое слово. Я хотела услышать собственными ушами этот приказ собственного дедушки, который так долго прятал меня от всех, утверждая, что я самое дорогое в его жизни!

– Думаешь, готовится большое нападение на молодняк?

– Уверен в этом, – серьезно кивнул он.

– И ты хочешь отправить меня в Видьят, чтобы я проследила за артефактниками? – глухо уточнила я.

– Я хочу, чтобы ты там училась, – поправил он, хотя по глазам было видно, что он ждет другого.

– Я должна защитить их, – скорее констатировала я, чем спросила.

– Если будет такая возможность, – кивнул он. – Убийства в большинстве случаев выглядят естественно. История с твоими родителями – исключение. Обычно эти неизвестные действуют куда тоньше. У нас практически нет зацепок. Исполнители либо пропадают без следа, либо гибнут вместе с жертвами. За всем этим стоит кто-то очень умелый и могущественный. Возможно, если ты будешь в гуще событий, к тому же выглядеть, как простая полукровка, то сможешь заметить что-то, что наведет нас на убийц. Но для начала от тебя требуется просто учиться в Школе. Прикрой будущих артефакторов от нападений, Веселина. Это ведь для тебя не составит особых проблем: ты и так будешь постоянно рядом с потенциальными жертвами и сможешь смешаться с ними.

Я не смогла сдержать смешок.

– Значит, мне предстоит провести расследование и найти заговорщиков, которые все это творят, через убийц, которые, как я понимаю, только марионетки?

Элвин посмотрел на меня, как на полную кретинку.

– Этим занимались и занимаются лучшие представители магов всех рас тайных орденов. В Империи на это тоже брошены лучшие следователи, Веселина. Ты ничего найти не сможешь, но, возможно, заметишь какую-то деталь...что-то, что можно увидеть только изнутри, находясь рядом с жертвой в момент нападения.

Значит, дедушка и те, кто стоит за ним, решили использовать меня как пушечное мясо или же, как наживку. Но ему я это не озвучила. Зачем лишнее ребячество?

– Как долго? – спросила я, после короткой паузы в беседе.

– Пока что-то не найдешь, – беззаботно пожал плечами он. – Уверен, что первогодок захотят прибрать в ближайшее время. Года два, не больше...

«Или пока меня не прикончат! – но и эту мысль я не стала произносить.»

– Я так понимаю, что выбора у меня особо нет?

– Нет, – кивнул Синий Дракон. – Но, разве ты сама не понимаешь, что случится, если за следующие годы еще несколько родов перестанут существовать?

Я понимала. Понимала и то, что будь у меня выбор, я бы бежала как можно дальше. Но выбора у меня, и правда, не было. Теперь точно не было. Я никогда особо за свою жизнь не держалась, а если даже сам Синий Дракон считает меня настолько бесполезной, что готов рискнуть мной и почти честно об этом говорит, то почему нет? В конце концов, несмотря на мечты об успехе и признании, где-то глубоко внутри я знала, что артефактник из меня никакой, так может наживка выйдет приличная? А с даром некроманта я, и правда, смогу чего-то добиться.

– Отлично, когда мне ехать? – я поднялась.

– Твои вещи уже отправлены в Видьят порталом. Деньги получишь от Даремора через час.

– Тогда пойду, приведу себя в порядок, – сказала я и двинулась к выходу. – Надеюсь оказаться полезной, Элвин.

– Я в тебе не сомневаюсь! – уверенно ответил Синий Дракон. – Какая-то польза от тебя при любом раскладе будет.

Я обернулась. Посмотрела в глубокие синие глаза деда и кристально ясно осознала, что в моих ничего не отражается. Дар некроманта мне подходит лучше прочих... Губы исказились в злой усмешке.

– Постарайся не погибнуть сразу, – все тем же голосом моего кумира добавил дед.

Ушла я из кабинета, не оборачиваясь.

~~~~~***~~~~~

Как только за девушкой закрылась дверь, из стены выплыл призрак и укоризненно посмотрел на мастера. Личина юности медленно сползла с артефактора, возвращая привычные черты. Маг повел рукой в воздухе, и пространство вокруг изменилось, оголяя гранит стен. На столике появилась бутылка более крепкого напитка. Мастер Ратри резким движением приложился к горлышку и несколько секунд жадно глотал глоток за глотком.

Призрак пристроился в кресло, на котором сидела девушка, и молча наблюдал за тем, как его учитель напивается.

– Зачем ты так с девочкой?

– Так лучше, Симануэль, так будет лучше, – тихо отозвался маг.

– Кто сказал? Она ведь любит тебя больше жизни, а ты с ней так жестоко. Ты буквально лишил ее единственного родственника. Ты хоть понимаешь, что она сейчас чувствует? Веселина уверена, что ее предали! И в этом виноват только ты! Зачем?

– Ты не понимаешь. Я лучше прочих знаю свою внучку! За любимых она отдаст все, даже жизнь или посмертие, но никогда не станет рисковать чем-то ради тех, кто недостоин уважения. Когда она окажется в Видьят, ее жизни будет ежеминутно что-то угрожать! И клянусь Богами, она никогда не полезет в пекло ради такого деда, каким я стал после этого разговора. Она скорее поможет убийцам, чем станет помогать мне, а значит, будет как можно дальше от всего опасного. Уверен, что теперь она направит все силы на учебу, чтобы после выпуска иметь возможность отречься от нашего имени и жить так далеко от меня, как только возможно!

Призрак недоверчиво покосился в сторону двери.

– Ты уверен, что она решит больше никогда не встречаться с тобой, и не станет помогать в поисках заговора?

– Если и станет, то ничего у нее не выйдет. И потом, в ее глазах я не стою ни малейшего внимания. Не удивлюсь, если она и на мои похороны не придет, когда настанет мое время. Но пока ей нужны деньги и имя, она будет со мной общаться. Она понимает, что мы связаны, поэтому до выпуска не станет разрывать связи с родом. А вот после – обязательно уйдет. Веселина гордая и упрямая. Никогда не станет выполнять приказы того, кто не уважает ее. Слишком ценит себя, а значит, приложит максимум усилий, чтобы добиться успеха. Может, даже выскочит замуж за аристократа, как лура Ристит, лишь бы скрыть свое родство со мной!

У старого призрака было другое мнение. Он хорошо видел глаза девушки, когда та выходила. Он не увидел там боли уязвленного ребенка, а лишь гнев истинного аристократа. С таким выражением на лице бросаются в смертельную атаку и идут эшафот. Веселина зла, причем не похоже, что на своего деда.

– Не хочу ставить под сомнение твою репутацию и опыт, но мне думается, что внучка пошла в дедушку, – неуверенно проговорил призрак.

Мастер не обратил внимание на слова своего бывшего ученика. Он пил, высоко подняв лицо, так, чтобы страж не увидел его слез. Этот разговор, его холодное и надменное отношение к самому дорогому существу на свете дались опытному интригану с огромным трудом. Он не раз виртуозно лгал, но еще никогда нужные слова не давались с такой болью. Мастер Ратри был уверен, что больше у него нет любящей внучки, а есть подчиненная, которая в любой момент сбежит, потому что он фактически послал ее на смерть, а никто не хочет погибать ради призрачной цели. Жизнь дороже красивых слов и метафор.

Он растил свою внучку вдали от семейных тайн, ее не готовили как слугу Императора или Стража воли Богов. А значит, и ее реакция была более чем предсказуема – побег от ненавистного предателя-деда, который поставил ее жизнь намного ниже жизней успешных артефактников. Для нее это была непростительная подлость, и мастер прекрасно понимал, что говорит. Понимал, что разбил сердце любимой девочке, так похожей на его третью супругу. Но пусть лучше она ненавидит его и живет долго, чем с любовью к нему погибнет!

~~~~~***~~~~~

Когда этаж с кабинетом Элвина остался далеко за спиной, пространство вокруг стало плавно меняться. Стены и пол родового поместья словно бы наливались красками, жизнью. Я знала, что если пойду на кухню, то увижу слуг. Знала и то, что Даремор откликнется, если позову. Все обитатели дома были внутри его стен, и жизнь била здесь ключом, только магия деда наложила такой сильный полог, что как бы создала пространство в пространстве.

Я шла к себе в комнату и размышляла. Внутри разливалась боль. За годы, что я пытаюсь овладеть своим Дэса и научиться творить артефакты, я столько раз слышала вердикты о своей бездарности, что привыкла к ним, как к шуму реки, который ты слышишь постоянно, когда открываешь окно. Меня презирали учителя, и после некоторого времени обучения все, как один, советовали деду заблокировать мои силы – и сделать из меня простого мага, а еще лучше просто выдать замуж за любого, кто возьмется за такое бедствие, как я.

Меня часто ругал дед, еще чаще моя тень и Даремор, хотя последний делал это с непередаваемым тактом и почтением. За годы такой жизни я свыклась, что до определенного момента, момента моего триумфа, я была и буду полной бездарностью.

Однако, так я только думала. Откровенное признание деда, – что он уже считает меня ходячим трупом, – выбило почву у меня из-под ног. Я думала, что к боли полного одиночества, когда в тебя никто не верит, но все критикуют, можно привыкнуть, и мне это удалось, но я ошиблась. Признание деда оказалось для меня весомее всех его прочих слов. Годами он делал все, чтобы меня защитить, говорил, что его жизнь остановится, если со мной что-то случится.

И вот оно случилось – меня утянуло в Разрыв. Страшно? О, да! Я была бы в ужасе, если бы не воспоминания о произошедшем. Олененок со странными рожками и мой до крайности уверенный метаморфный собеседник стоили того, чтобы получить расплату за встречу. Я была счастлива, что попала в разрыв. Но именно это, скорее всего, и убедило деда, что я уже мертва, а значит, пока я еще не сложила крылья в последнем пике, меня можно использовать как расходный материал.

Печально и грустно. Горько и больно в очередной раз осознавать свое полное одиночество. Никто не придет и не спасет меня от проклятья и от Разрыва!

Но...

Я не смогла сдержать усмешки. Какое мне, собственно, дело до всей это блажи с любовью?

Ценность жизни – бред! Я должна была умереть вместе с родителями. Меня не ценит дед, не любит так, как мне бы того хотелось? И что с того?! Он – сам Синий Дракон! Он мой кумир! Он мой личный бог и идол!

Как только я научилась читать самостоятельно, именно книги с историями о Синем Драконе и рассказы Даремора стали для меня тем основанием, на котором выросла моя новая личность. Ведь проклятье стерло первоначальный вариант характера Веселины Ратри, а то, что восстало после лечения, уже не совсем было ею: так сказать, улучшенный вариант, по крайней мере, мне приятно так думать про себя. Тридцать лет назад на столицу анклава восточных светлых эльфов напали. Одно общество темных магов смогло устроить цунами такой силы, что вся столица оказалась бы под водой. Синий Дракон оказался там за несколько минут до того, как волна обрушится на город. И ему удалось в одиночку остановить ее, а потом и разрушить заклятье. Эта история лишь часть легендарных совершений Синего Дракона за последние века. Он был героем среди героев, по крайней мере, для меня.

Если Синий Дракон говорит мне пойти и прикрыть артефактников в этой проклятой Школе, то я так и сделаю. Недавний страх перед Видьят куда-то делся. Меня больше не волновали вампиры, оборотни, эльфы, ведьмаки, дроу, маги и прочие гурманы, которые могли возжелать моей плоти, крови и силы. Если быть честной, то на погребальном пепле я их всех видала! Они ничто, по сравнению с моими целями.

А вот цели у меня интересные. Итак, начнем с первого, но не главного: управление силой. Все что известно о разрыве пространства, который вызывает артефактор, можно свести к двум словам – разрушение и смерть. Разрыв убивает артефактника. Это было фактом до меня. И разрыв несет разрешение миру вокруг, мощности этого разрушения варьируются от минимального, до полного конца всему живому. Известно так же и то, что если артефактнику удается избежать попадания в Разрыв, то это ненадолго: рано или поздно, но Разрыв Дэса повторится – и приберет к себе своего создателя. Так было... до меня! Меня же гибель от Разрыва не устраивает, и, похоже, мое Место не желает прикончить меня, что не может не радовать.

Теперь у меня дар некромантии, о котором я знаю только то, что сила поднимать мертвецов и ставить их себе на службу относится к темным. А это значит, что я первый темный артефактор за много веков, если не совсем первый. По крайней мере, мне не встречались истории о артефакторе с темными силами. Парочка со светлыми силами была, но вот темных не было. А из этого вытекает, что ранг моих потенциальных противников вырос. Если раньше меня убивали бы ученики Школы, то теперь захотят прикончить и архивампиры. Лестно, но я не могу себе позволить такой роскоши! Я должна стать сильнее, чтобы иметь возможность хотя бы сбежать от клыкастых. Вот и выходит, что управление своими способностями стоит на первом месте по очередности. Это продлит мне жизнь и усложнит ее же моим врагам.

Дальше: защита артефактников в Видьят. У каждого народа, да и расы в целом, есть свои легенды о значимости их появления в мире. На этом держится вера, подношения в храмах и сила Богов. Так устроен наш мир. Разумным приятно думать о своей незаменимости в глазах создателей. Дед поведал мне одну из легенд артефактников, как факт. Мы тоже любим говорить о своей незаменимости.

У меня не настолько большое эго, чтобы верить в мою нужность Богам. Но что будет, если артефактники полностью исчезнут? В мире станет намного меньше магии, и больше не будет артефактов. Да, но это не все! Как правило, артефакторы являются еще сильнейшими магами и главными защитниками жизни. С гибелью нашей расы миру не настанет конец, как пугал меня дед, но ему будет определенно очень и очень нехорошо. И потом, не углубляясь в понятия высших целей и предназначений, мне просто не нравится идея, что таким-то умникам удается убивать моих соплеменников. Так быть не должно!

Как им в этом деле помешать? Вопрос вопросов, на который мне предстоит найти ответ. И я его найду, несмотря на то, что дед думает, что у меня ничего не получится. Уверена, что это ко мне полезут, а мне нравится знать: кто меня убивает и зачем – а значит, влезем в заговор. Или хотя бы попытаемся.

Еще один момент: представление деда меня потрясло своей эффектностью, но не удивило. Я всегда предполагала, что мой дед сидит или сидел на самом верху власти, но чтобы настолько высоко...

Рыцарь Боли – не простое звание с двойным, если не тройным дном. Орден Боли или, как его еще называют, Орден Последней Кары был тайным. Тайным не в том смысле, что о нем никто не знает, как раз наоборот: все боевые маги, все сильные существа мира в курсе существования этого ордена. Никто особой тайны из него не делает. Просто каждый член это сообщества неизвестен. Никто не знает, кто попадает в него, и как туда можно попасть. Известно лишь, что в Орден принимают самых сильных. Туда попадают сильнейшие из магов Империи, ее основная ее мощь. Кирана не просто так уже тысячелетия удерживает границы как самое большое из государств мира. Для того, чтобы удержать Империю, нужна сила и преданные друзья. Если Синий Дракон – герой из героев для меня, то Орден Боли – элита из элит для всей Империи.

Титул Стража Покоя мне не знаком, но подозреваю, что он так же значителен.

Что до словосочетания Тайный Советник Императора, то тут дело не в секретности, а в делах, которые решает мой дед. Ему наверняка не раз поручали такое, от чего у меня волосы на затылке встанут дыбом. Я далека от политики и ничего не смыслю в законах мироздания, но прекрасно понимаю, что мой дед признанный имперский убийца. Он не убивает по подворотням, но теперь многое становится на свои места.

Элвин не рассказал мне ничего важного и существенного. По большому счету, он вообще ничего не сказал, кроме того, что моя жизнь ничего не стоит. Но даже намеки многое объяснили.

Что означает политические дела и заговоры лично для меня? Я остановилась и потерла виски. А ничего они не означают. Я не стану судить деда и предполагать, сколько преступлений, кроме подвигов, за свою жизнь насовершал Синий Дракон. Мне надо знать лишь то, что я должна защитить учеников Школы. Дед не просто так решил устроить этот спектакль. Он уверен, что нападение на артефактников будут, а значит, будут и новые смерти.

Все оказалось куда проще, если расставить все точки над i. Я не знаю планов своего деда, не знаю, в какую игру меня втягивают. Но знаю, что я всегда буду на стороне семьи и всегда буду против смертей. Поэтому я еду в Видьят и выполняю поручение деда, пока не найду врагов артефакторов, или пока меня не убьют.

Я зашла к себе в комнату и принялась рыться в шкафу в поисках подходящего наряда.

До разговора с Элвином мне хотелось, чтобы дед признал меня. Мне хотелось не осрамить память родителей своей бездарностью. Мне много чего хотелось. Но сейчас не хотелось ничего, кроме как принести хотя бы минимальную пользу. От этого простого факта дышать стало намного проще.

Я нашла коричневое платье со свободными рукавами. Под грудью начинался расшитый цветами корсет с широким поясом для артефактов или зелий. От него шла юбка с большим количеством слоев длиной чуть выше колена. Наряд смотрелся более, чем красиво. Я затянула красные завязки сбоку потуже, чтобы держать спину прямо. На ноги плотные чулки и сапоги на низком каблуке со шнуровкой. Если мне придется драться, я хочу делать это в удобной обуви.

Подошла к зеркалу и еще раз посмотрела на себя. Сейчас ни черные ногти, ни перламутровые волосы, ни яркие пронзительно-голубые глаза не казались мне пугающими. Все так, как и должно быть. Я принимаю себя, а этого вполне достаточно, чтоб быть счастливой. Крутанулась перед зеркалом и поняла, что наряд сидит идеально. Если повезет, то на нем появятся знаки выпускника Видьят, если нет – то я хотя бы пыталась.

Жизнь вообще проста до невозможности, если сама ее упрощаешь.

На столике у изголовья кровати нашелся мой браслет. Широкая лента толстой темно-коричневой кожи была красиво украшена и почти задрапирована несколькими кусочками ткани разных фактур. На самой коже крепились несколько металлических, каменных и деревянных фигурок и просто кругляшков. Каждая такая чушка, размером не больше ногтя на безыменном пальце, укромно пряталась за слоем ткани. От центра браслета шла серебряная цепь, которая крепилась к большому витиеватому кольцу из такой же кожи, ткани и пары заклепок металла. Этот браслет, смотревшийся очень по-девичьи, оказался единственным украшением, которое еще было в комнате. Все прочие я благополучно упаковала. Самодельное и крайне важное украшение заняло свое место на левой руке.

Я шагнула из комнаты не оборачиваясь: вряд ли я сюда вернусь. Пришлось спуститься в центральный холл. В тишине мои шаги разносились эхом, что подчеркивало торжественность момента. И я заулыбалась тонкой иронии судьбы.

– Даремор, – позвала я.

Вампир выплыл из стены в своем сером костюме-тройке.

– Госпожа Ратри, – склонил голову он.

– Лура Ристит! – поправила я.

– Разумеется, – согласился он. – Моя вина.

Он протянул мне сверток из нескольких пергаментов и именной медальон. Их я должна буду по прибытии передать в Видьят и стать учеником. Я растерянно развела руками, намекая, что мне некуда их положить. Вампир понимающе улыбнулся и привычным жестом выудил из-за спины мешок за завязках. Положил туда документы и медальон.

– Внутри так же немного денег, – добавил он, протягивая мне ношу. – Прочие средства будут на счету местного банка через пару дней.

– Нет уж! – запротестовала я. – У дочери рабыни не может быть своего набитого под завязку счета, Даремор! Так и передай мастеру. Денег больше не нужно. Я найду работу и буду обеспечивать себя сама.

Вампир долго смотрел мне в глаза и только потом медленно кивнул.

– Вы можете вызвать меня в любой момент, – напомнил вампир.

Я это и так знала, но ответила честно.

– Не думаю, что в этом будет хоть какая-то необходимость, – покачала головой я.

– Все поручения мастера и новости будут передаваться через вашу тень, лура. Дабы не вызвать лишний подозрений, – продолжил дворецкий. – Вы так же можете через нее связаться с мастером.

Прекрасно! Моя тень одновременно еще и шпион деда.

– Отличная новость, – с улыбкой сказала я. – Так мне будет спокойнее.

– Ваш дедушка весьма печется о вашем благополучии, – заметил вампир. – Я прибуду к вам по первому зову, так же как и он.

– Куда он денется, – протянула я в ответ.

Брови вампира удивленно дрогнули, но он ничего не сказал.

– Дед велел что-то мне передать еще?

– Пожалуй, нет, – отозвался вампир напряженно, будто ждал от меня подвоха. Я еще никогда не видела его таким странным. Обычно этот вампир – сама невозмутимость во плоти.

Я подошла ближе и, прищурившись, заглянула ему в глаза.

– Я тебя напугала? – предположила я.

– Именно так, – кивнул вампир, отводя от меня глаза в пол.

– В том, что случилось, нет твоей вины! – уверенно сказала я. – В разрыве виновата только я: если бы не сунулась в круг без тени, ничего бы не было.

– Не могу с вами согласиться! – вскинулся Даремор. – Мой долг – защищать вас и мастера. И я не справился!

Я махнула рукой.

– Ты никогда не мог со мной согласиться. Все время вежливо и непреклонно споришь. За это я тебя и люблю, – я подошла и крепко обняла вампира.

На мгновение он растерялся и напрягся всем телом. Но потом, видимо, подумал и решил, что в дружеских объятиях не будет нарушения его личного этикета. Мне бы хотелось узнать, как мой дед заполучил в простые слуги такого сильного вампира, но сомневаюсь, что когда-нибудь узнаю. Даремор крепко прижал к себе, и я почувствовала его щеку на своей макушке.

Раньше прикосновение вампира всегда казалось мне прохладным, если не холодным. От него веяло морозной свежестью, ибо уже много веков он был как труп, но сейчас впервые я не почувствовала привычного холода от него. Теперь мы, кажется, были похожи – оба темные.

– Я чувствую вашу силу, юная лура! – прошептал он мне в волосы.

– А я твою, – ответила я ему в камзол. Подняла лицо, улыбнулась и посмотрела в глаза чуть отстранившегося вампира. – Теперь мы похожи, правда?

Его взгляд стал печальным и даже тоскливым.

– Нет, Веселина, боюсь, вы не правы. Вы намного сильнее меня.

Я рассмеялась и отошла от дворецкого на шаг.

– Ты умеешь поддержать, как никто другой. Ладно, давай о наболевшем: где моя тень?

– Здесь, – вампир отошел в сторону и рукой указал на стену.

От тени литых перил отделилась моя тень. Она метнулась чуть выше и превратилась в женский силуэт. Не поприветствовала, ничего не сказала. И, похоже, в отличие от вампира, не страдала приступом обострения чувства вины. Ей как всегда было на меня плевать.

Я внимательно осмотрела тень и убедилась, что произошедшее со мной никак на ней не отразилось. Значит, и правда моей жизни ничего не грозило. Тени умирают вместе с артефакторами и страдают так же.

– А где олененок?

Вампир выразительно покосился на стену. И я все поняла. Женский силуэт расплылся в более широкое пятно. Темнота тени сгустилась, стала непроницаемой, и из нее выпрыгнул олененок с цветущими рожками. Выглядела животинка помято. Шерсть перестала блестеть и свалялась, а цветочки на рожках были поломаны и измяты, будто кто-то, не отрывая, просто смял хрупкие лепестки в кулаке. Малыш бросился ко мне, несколько раз лизнул ладони и обессиленно рухнул на живот. Я опустилась на колени рядом с ним и принялась успокаивать. От моих поглаживаний шерстка снова становилась лоснящийся. Я чувствовала, как шерстинки разглаживаются под пальцами, наливаются жизнью. Чтобы ни случилось в разрыве, это существо зависело от меня. Его жизнь зависит от меня. Олененок ткнулся узкой мордочкой мне в руки, а потом так жалобно заплакал, что на глаза навернулись слезы. Но не от жалости, а от ярости.

Я поняла, что он мог погибнуть, пробудь он еще внутри тени хотя бы день. Он там страдал. И я знала, кто в этом виноват. Ноги сами подняли меня. Я резко развернулась и уставилась на тень. Та почувствовала мое настроение и попыталась бежать, но я больше не Ратри, я рабыня из низшего сословия, а значит этикет мне не подходит по определению рождения.

Сила некроманта устремилась к ладони, я выбросила вперед правую руку, и энергия сумеречного измерения припечатала мою слугу, как бабочку иголка. Тень забилась на стене, меняя форму, перетекая из одного очертания в другое. Я подошла к стене. И с размаху сунула руку в черноту собственной тени. Пересиливая ее желание, ломая ее волю, я оторвала ее от стены и встряхнула.

– Слушай меня внимательно, паразитка мелкая! – прошипела я. Некро-энергия закрыла мне глаза, из-за чего мир я стала видеть черно-белым. Это было ново и неожиданно приятно. – Ты можешь меня ненавидеть, можешь на меня доносить, можешь сбежать, если получится такое провернуть, можешь даже попробовать предать, но еще раз я узнаю, что ты выполнила чужой приказ и навредила мне или кому-то из моих близких, я клянусь всеми Богами, я развею тебя! Ты моя тень! И выполняешь только мои приказы! Если это правило так сложно усвоить, то я тебе помогу...