Текст книги "Терпеть тебя не могу (СИ)"

Автор книги: Мария Бокарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 15

Когда урок закончился, и весь класс зашуршал тетрадями, запихивая их в рюкзаки, меня окликнула учительница:

– Алиса, задержись, пожалуйста!

Я согласно кивнула и встала между рядами, чтобы убрать с парты учебник по химии и ручку. Катя уже собралась, и когда я подняла на неё взгляд, тихонько спросила, приложив ребро ладони к губам:

– Тебя ждать?

– Нет. Ты иди, я догоню.

– Тогда встретимся у кабинета физики, – девчонка подмигнула мне и быстро удалилась, а я, обхватив руками рюкзак, подошла к учительскому столу.

Класс уже опустел, но Лариса Романовна не спешила начинать диалог. Бросив на стол очки, устало зажала пальцами глаза, а потом, придвинув к себе журнал, спросила:

– Что у тебя случилось, Леденцова?

– Ничего, – недоуменно покачала головой. – Почему вы спрашиваете?

– Потому что ты очень хорошо работала на прошлом уроке, Алиса. Я и подумать не могла, что ты сегодня откажешься отвечать на вопрос по пройденному материалу. Мне казалось, что ты хорошо поняла эту тему, поэтому я спросила тебя сегодня, чтобы ты могла повысить свой рейтинг. Но…

– Простите, Лариса Романовна, – стыдливо опустила я голову. – Просто я сегодня ночью плохо спала, поэтому немного растерялась. Если вы позволите, я могу ответить сейчас…

– Нет. Не нужно, – перебила меня уже более строгим тоном. – Я хочу, чтобы вы демонстрировали мне свои знания на уроках, а не второпях на переменке. Перемена нужна как раз для того, чтобы собраться и не теряться, когда учитель задаёт вам вопрос.

– Я вас поняла. Разрешите идти?

– Подожди! – она опять посадила на нос очки и, взяв со стола ручку, принялась листать журнал до нужных ей списков. – Ладно… Двойку я тебе сегодня не поставлю, но к следующему уроку постарайся выспаться. Собственно, я тебя не за этим позвала. Ты определилась с группой?

– Я слышала, что есть свободные места в волейбольной команде?

– Есть… – загадочно ответила, посмотрев на меня удивлённым взглядом поверх очков. – Почему именно волейбол?

– Если честно, мне все равно куда, – равнодушно пожала плечами. – Все группы уже укомплектованы, а из того, что осталось, мне ближе волейбол. Плавать я не умею, а лыжи… Лыжи – это совсем не мое.

Учительница тяжело вздохнула, сделала в списках нужную пометку и, захлопнув журнал, неожиданно мягко произнесла:

– В пятницу в лагере ожидается большое пополнение старшеклассников, поэтому на следующей неделе в каждой группе добавятся резервные места. Ты сможешь ещё раз с ними в общем потоке пройти отбор к Осокиной на хореографию.

– Спасибо, Лариса Романовна.

– Иди, Алиса! Готовься к физике.

Хоть я и улыбалась, выражая свою благодарность, но в группу по хореографии проходить повторный отбор даже не собиралась. Не хотелось кому-то что-то доказывать. Мне было достаточно того, что мне разрешили пользоваться хореографическим залом в свободное от уроков время. Там я хотя бы могла тренироваться по своей программе, а не изучать вместе со всеми первые позиции и простейшее плие. Как-то раз я видела, чем они занимаются на уроке и, честно сказать, ничуть не расстроилась, что я туда не попала. Летом мне предстоит сложный экзамен, поэтому у меня совершенно нет времени топтаться на месте и на раз-два сводить-разводить пятки у станка.

Следующим уроком была физика, и у меня оставалось всего пять минут, чтобы успеть подняться на третий этаж и подготовиться к уроку.

И я бы успела, если бы между вторым и третьим этажом мне не пришлось совершить внеплановую остановку. Я бы даже сказала, принудительную.

Я заметила Артема сразу, как только ступила на первую ступеньку второго этажа, и остановилась. Он облокотился на подоконник, широко расставив длинные ноги, и что-то без интереса рассматривал в телефоне, бездумно двигая пальцем по экрану.

У меня была возможность незаметно проскочить, если бы он не поднял голову ровно в тот момент, когда я оказалась рядом.

Хотя… Есть вероятность, что он заметил меня изначально, и просто, как хищник, выжидал нужный момент. Толкнувшись от стены, загородил мне проход и произнёс с узнаваемой хрипотцой, но без привычной ухмылки:

– Не спеши.

Я только крепче сжала ремешок рюкзака на плече, чувствуя как вспотели ладошки, и попыталась его обойти. И он так резко вцепился ладонью в перила, что я чуть не сложилась пополам, врезавшись животом в его крепкую руку. Сделала короткий шаг назад, чтобы выйти из этой опасной зоны, в которой обычно меня начинало потряхивать и, с вызовом посмотрев на парня, очень сухо произнесла:

– Дай пройти. Я опаздываю на урок.

– Как видишь, я тоже, – приподнял чёрную бровь и небрежно пожал плечом.

– Что тебе нужно?

– Поговорить.

Вопреки моему ровному тону и холодному спокойствию на лице, сердце в груди устроило настоящую канонаду. Какой-то необъяснимый страх от того, что мы опять оказались одни. На этот раз не в классе, а в узком лестничном пролёте, и мозг, словно насмехаясь, то и дело подсовывал самые неуместные сейчас картинки из моего сна. На каком-то подсознательном уровне опустила взгляд на его твёрдые, сжатые в жесткую линию губы и натужно сглотнула, разгоняя пульс до предельной скорости.

Спокойно! Это был всего лишь сон. Глупый сон, который никогда не станет явью. А все остальное – игра. Идиотская игра, цель которой – разбить мое сердце.

А вот черта с два. Я тоже не люблю проигрывать.

– Если у тебя дефицит в общении, подними на физике руку! Дубинин тебя с радостью послушает, а мне нужно идти, – попыталась ещё раз обогнуть парня, но безуспешно.

– Алис…

– Шолохов, тебе придётся признать своё поражение, потому что меня не интересуют ветреные мажоры, которые плюют на учебу и, как блоха, прыгают с одной девушки на другую.

– Даже так, – как-то неестественно хмыкнул и без эмоций продолжил, цепко удерживая прямым взглядом мое внимание. – А какие тебя интересуют, Милка? Только если ты сейчас опять приплетешь этого нелепого Шурика, имей ввиду, я не поверю.

– А даже если так. Егор в сто… Даже нет. В тысячу раз лучше тебя. Он умный, порядочный и ему нет никакого дела до глупых игр.

После моего ответа повисла пауза. Наконец, он прервал наш зрительный контакт и отвернулся к окну, позволив мне лучше разглядеть его затвердевший профиль. Он не закончил наш разговор, а, судя по всему, долго раздумывал над своим ответом. Его грудь под футболкой вздымалась от тяжёлого дыхания, а на руке, сжимающей перила, выступили вены.

– А если это не игра. Если я тебе скажу, что ты мне серьезно нравишься.

Один прямой взгляд и внутри все перевернулось. Я даже дернулась от такого признания, но было бы глупо, если бы я в него поверила.

– Насколько серьезно может говорить человек, который намеренно прогуливает уроки и насильно удерживает меня в коридоре?

– То есть, уровень твоего доверия будет расти прямо пропорционально моим оценкам в журнале? Дело только в том, что ты сомневаешься в моих намерениях?

– Дело в том, что ты мне не нравишься! – обрубила с кирпичным лицом и, добавив правдивости, подкрепила:

– Совсем!

Видимо, он впервые услышал в свой адрес такие слова, поэтому завис от неожиданности. Воспользовавшись коротким моментом, я осторожно обогнула его по дуге и проскользнула на лестницу. И только после нескольких ступенек, оказавшись на безопасном расстоянии, решила уточнить:

– Надеюсь, теперь ты от меня отстанешь?

– Даже не надейся, – сдавленно произнёс, улыбнувшись хищной улыбкой. – Ты ещё должна мне танец, а я долги не прощаю.

Я почему-то думала, что он сейчас развернется и уйдет в противоположную сторону, как всегда, наплевав на уроки, а мне придётся одной отчитываться перед физиком за опадание.

На две двойки сегодня я точно не рассчитывала.

Но, немного помедлив, он все-таки двинулся следом за мной по лестнице широкими шагами. Первым открыл дверь в кабинет и принял весь удар на себя, поразив своим развёрнутым ответом у доски не только Виктора Павловича, но и всех остальных.

Глава 16

Мне казалось, что я уже достаточно жирно обозначила свои границы, но Шолохову на все мои ограждения было ровным счетом плевать. В то время, пока я строила между нами прочную высокую стену, он возводил через нее мосты.

Теперь даже в столовой они с Бойцовым садились с нами за один стол. И самое ужасное было не это, а то, что я с этим быстро смирилась. Его упорству мог бы позавидовать каждый. Он не собирался отступать, а продолжал рубить себе путь, делая эту игру для меня все опасней и опасней.

Его стало слишком много. Слишком. Настолько, что его присутствие вошло для меня в привычку, а я уже с лёгкостью могла представить его образ у себя в голове с точной мимикой и с нужной манерой. Он был просто высечен у меня на подкорке. Даже сейчас, стоя в душе под тёплыми струями воды, я могла закрыть глаза и с лёгкостью представить его перед собой так четко и так точно, что захотелось прямо тут вслух послать его к черту, чтобы он навсегда покинул мои мысли.

От злости так туго закрутила сырые волосы в полотенце, что даже кожа на лице натянулась, так и отправилась к себе в комнату.

– Что читаешь? – спросила у подруги, заметив ее с книжкой на кровати.

Взяла в руки фен и, стащив с волос полотенце, подошла к зеркалу, собираясь как следует просушить волосы.

– «Маленькая чёрная книга».

Я сначала направила непонимающий взгляд на подругу, а потом на обложку книги в ее руках, где чёрным по белому именно так и было написано.

– Что это? Какой-то любовный роман или…

– Книга Софи Волкерс, для развития чувства стиля.

Стиль? Никогда бы не подумала, что Катя следит за модными трендами. Обычно она одевалась очень просто. Даже слишком. Все время выбирала широкую одежду и пыталась по максимуму скрыть свою фигуру. Возможно, она слегка комплексовала и стеснялась своих форм. Хотя, я бы не сказала, что девушка страдала лишним весом. Разве что совсем чуть-чуть, и только в определённых местах.

– Хочешь сменить образ? – догадалась я, включая фен в розетку.

– Нет, – усмехнулась девчонка, захлопнув книгу и положив ее на тумбочку рядом с открытой коробкой миндаля. – Не обращай внимания. Просто старая привычка.

Какая привычка, спрашивать уже не стала. Не люблю вытягивать из человека то, чем он сам не желает делиться. А Катя, в некоторых моментах, была очень даже закрытая. Иногда мне даже казалось, что она не совсем соответствует своему образу и старается по-максимуму спрятать свою настоящую привлекательность. Но это совершенно не мое дело, поэтому я включила фен и принялась укладывать волосы. Но так и не успела их до конца высушить, потому что уже через пять минут в комнату заглянула помощница нашего педагога-воспитателя:

– Девочки, там новенькие приехали, Лариса Романовна собирает всех в холле на общее собрание.

– Ну вот, – выдохнула Катя, как только девушка скрылась за дверью. – Даже чаю не дали попить. Как думаешь, к нам кого-нибудь поселят?

– Не знаю, – пожала плечами, сворачивая свою парикмахерскую.

– Говорят, очень много новеньких будет из «Солнечных гор». Их школа на время ремонта подписала с лагерем договор.

– Солнечные горы? Это что? Деревня какая-то или село?

– Сама ты деревня, а «Солнечные горы» – это элитная школа-пансион. – по-доброму посмеялась надо мной Катя и, покачав головой, спросила. – Тебе ещё долго?

– Иди, Кать. Мне нужно ещё переодеться.

Я быстро сменила халат на легкий спортивный костюм и уже через несколько минут появилась в просторном холле нашего этажа. Народ только подтягивался, поэтому мне ещё удалось занять последнее свободное место на диване, но не успела я отыскать глазами новеньких, как со стороны мужского крыла послышался громкий хохот. И я уже на уровне каких-то рефлексов, как собака Павлова на колокольчик, тут же повернула голову в сторону источника звука.

Я знала этот смех, и точно знала, кто сейчас здесь появится, но вспомнив очень кстати, что мне вообще-то на него все равно, отвернулась. Как раз в тот момент, когда он показался из-за угла.

Я уже сама не понимала своё отношение к нему, каждая моя клеточка постоянно реагировала на его появление, но умом-то я понимала, что это всего лишь следствие моего опасения. Я сама запрограммировала себя на защиту от этого мажора. Дала себе четкую установку, что его близость может мне навредить. Поэтому организм всего лишь предупреждал меня об опасности, вызывая в теле легкий мандраж.

Совладев с собой, я все-таки подняла голову, и бросила на Шолохова совершенно непроницаемый взгляд. И тут же поняла, что он уверенно движется в мою сторону. И чем ближе он становился, тем заметней сгущался воздух. Его присутствие стало для меня практически осязаемо, когда он остановился возле дивана и, не сводя с меня взгляд, обратился холодным тоном к моему соседу:

– Пересядь.

Четко и ясно, но слишком нагло.

От любопытства у меня даже изогнулись губы, но я старательно удерживала свой взгляд на чьём-то сивом затылке, словно это не я причина такой наглости. На месте Жукова я бы послала этого мажора куда подальше, но он поступил иначе. Немного поколебался, помедлил и все-таки встал с дивана, освободив Шолохову место рядом со мной. Но тот не спешил его занимать. Дождался на себе моего внимания и, выразительно вскинув брови, неожиданно спросил:

– Можно?

– Не думаю, что мой ответ что-то изменит. Ты все равно сделаешь по-своему, – лениво дернула плечом, словно мне все равно, но стоило ему только соприкоснуться своим бедром с моей ногой, как я тут же вся съежилась и машинально свела ноги, прижав их сильнее к подлокотнику.

– Правильно думаешь, Милка.

И вроде бы он просто сел со мной рядом, а ощущение, словно оттяпал у меня больше половины того пространства, что мне необходимо. Соответственно, воздуха тоже стало критически мало, и дышать приходилось через раз.

Мне просто тесно. Тесно рядом с ним не то что на одном диване, а во всем холле. Честно пыталась отвлечься на что-то более интересное, но даже появление Ларисы Романовны и пятерых новеньких в нашем отряде не помогли мне абстрагироваться.

Я вся была окутана его сногсшибательным парфюмом. В этом запахе точно улавливались ноты бергамота и спелого грейпфрута, а ещё от него веяло твёрдой уверенностью и каким-то редкостным обаянием, от которого просто сносило крышу.

И чтобы совсем не размазаться, мне приходилось каждый раз себе напоминать, какой подлый и азартный игрок скрывается за этой привлекательной оболочкой.

Его рука так незаметно легла на спинку дивана за моей спиной, что я не сразу поняла, как его пальцы оказались в моих волосах. Он путался в них, накручивал на пальцы, а потом так аккуратно обхватил ладонью мое плечо и придвинул к себе, что я даже не подумала возразить. Я была в полнейшей растерянности. Эмоции во мне так стремительно разрастались, что им уже просто не находилось места. И мне бы взять сейчас и направить их в нужное русло, скинуть с себя его руки, напомнить ещё раз о том, что я не собираюсь учавствовать в его играх. Но вместо этого я сидела и позволяла ему себя обнимать на глазах у всего отряда.

А потом вообще растеклась по этому дивану манной кашей, когда его губы практически прижались к самой верхней части скулы:

– Твои волосы, Алиса. Я только сейчас понял, чем они пахнут, – его рука смелее скользнула по ключице, внезапно оказавшись уже у меня на шее, и я дернулась, словно ее коснулись не его пальцы, а раскалённый утюг. – Это облепиха.

Господи, Леденцова, ты чего размякла? Приди в себя, дура наивная.

Отшатнувшись и от Шолохова, и от спинки дивана одновременно, облокотилась на подлокотник и собрала еще влажные волосы в тугой жгут, перекинув к себе на грудь. Чтобы не лапал. Пространство тут же увеличилось и наполнилось звуком, а точнее голосом Ларисы Романовны:

– Лера, расскажи что-нибудь о себе.

Наконец, я заметила одну из новеньких девчонок, что стояли в центре зала и представлялись нам, как когда-то мы, передавая из рук в руки теннисный мячик. Но не успела дослушать ее представление, как рука Артема уже нашла мою талию и так внезапно дернула меня на себя, что я оказалась снова прижата к мужскому плечу. И только звук входящего сообщения в его кармане затормозил мои инстинкты, возвышая невыносимое любопытство. Я думала, он сейчас сам снимет с меня руку, чтобы достать из кармана телефон, но он этого не сделал. Только слегка повернул к себе запястье левой руки, чтобы прочитать сообщение на дисплее часов сопряжённых с телефоном. И я зачем-то тоже нырнула в чужой экран.

Даня: Смотри какая соска!

О ком речь, поняла сразу, поэтому невольно вскинула голову и посмотрела на новенькую.

Конечно же мне было все равно. Совсем все равно. Но я начала очень пристально разглядывать девушку в облегающих брюках, попутно отмечая в ней каждую удачную деталь и каждый изгиб идеальной фигуры.

И зачем… Вот зачем мне нужно было смотреть на его реакцию. Вот просто необходимо и все. Понимайте, как хотите.

Поэтому осторожно, совсем незаметно перевела взгляд на лицо Шолохова и заметила ту самую хищную ухмылочку. А серые глаза так засверкали блеском, как самый центр столицы в новогоднюю ночь, подтверждая слова друга.

Внутри все завибрировало, а в груди болезненно толкнулось незнакомое, но очень явное чувство.

Нет. Не смей. Даже не думай этого делать.

Но сердце уже отчаянно стучало.

Господи, какое же ты все-таки глупое. Глупое, наивное сердце.

Внезапно его рука на мне показалась такой тяжелой и невыносимой, что я брезгливо подхватила ее пальцами и, перекинув через голову, бросила ему на колени.

Заметил ли он? Черт его знает. Зато я заметила. Заметила рядом с этой девушкой высокого, спортивного парня.

Тоже симпатичного, между прочим.

И только я успела представить себе их пару, как голос Ларисы Романовны тут же развеял мои предположения:

– Глеб, я правильно поняла, вы с Лерой брат и сестра?

– Сводные, – недовольно поправила девушка, посмотрев на парня каким-то уничтожающим взглядом, от чего он только ухмыльнулся ей в ответ и подтвердил ее слова легким кивком.

Глава 17

– Ну, как тебе новенькие?

– Не знаю, – пожала я плечами, вынимая из тумбочки пакетик чая и кружку. – Чтобы понять, нужно сначала познакомиться.

– Это понятно, – отмахнулась подруга. – Ну а первое впечатление?

– Нуу… Вроде нормальные, – снова равнодушно ответила, уже разливая кипяток по кружкам.

– Нормальные? – вопросительно сморщила лоб Катя. – Ты вообще этого Аполлона видела? Как его… – задумчиво пощелкала пальцами. – Глеб, кажется. Я прямо слышала, как у Виноградовой челюсть об пол ударилась.

– Мм, Белова, тебе, я смотрю, он тоже приглянулся? – улыбнувшись, смерила подругу подозрительным взглядом.

– Красивый, уверенный, – кивала девчонка, размешивая в кружке сахар. – Думаю, что даже какой-нибудь спортсмен, но я уже давно не примеряю себя к таким парням. Мне не нужны отношения, тем более с такими красавчиками. Мне бы кого-нибудь попроще, внутренняя красота тоже важна, и надеюсь, что когда-нибудь найдётся именно тот, кто за моей скромной одежкой разглядит мой внутренний мир.

– Почему ты считаешь, что красивый внутренний мир прячется только за скучным внешним видом? Разве нельзя быть хорошим человеком, не скрывая свою привлекательность?

– Я такого не говорила, – поправила меня Катя. – Просто красивая обертка привлекает слишком много лишнего внимания. Нужно хорошо разбираться в людях, чтобы умело отфильтровать тех, кто собирается просто тебя пожевать и выплюнуть, а у меня это плохо получается, – тоскливо вздохнула подруга. И я только сейчас поняла, как на ее лице хорошо держится повседневная маска беззаботной веселушки. Но сейчас она сползла, и мне открылась совершенно другая грань Кати Беловой.

Я не только внимательно слушала свою новую подругу, но ещё и пристально за ней наблюдала. Она немного нервничала и пока говорила, все время теребила в руках яркий фантик от конфеты. Не знаю, но мне показалось, что этот разговор коснулся чего-то слишком личного, поэтому я промолчала. Мне не хотелось настаивать и, возможно, ворошить какие-то старые ранки, но некоторые поступки Кати теперь для меня стали хоть немного понятны.

– Что у тебя с Шолоховым? – внезапный вопрос подруги застал меня врасплох, от неожиданности даже чай пошёл не в то горло, и я поперхнулась.

– В смысле?

– Хочешь, чтобы он от тебя отстал?

– Да, – прозвучало как-то не слишком уверенно, и я поспешно подтвердила, добавив голосу твёрдости, – Конечно хочу.

– Тогда просто сделай вид, что ты проиграла.

– Что? – изумленно выпучила я глаза. – Нет! Никогда! Пошёл он лесом…

– Алис, ты сама не заметишь, как привыкнешь…

В горле так пересохло, что кружка с горячим чаем в момент опустела. Я подскочила с места, хотела налить себе ещё воды, но так неловко споткнулась об ножку стула, что он с грохотом повалился на пол.

Стоп. Это что? Я нервничаю?

Я так переволновалась, что хотелось просто убежать от разговора, потому что при упоминании одной лишь фамилии внутри что-то провернулось, щеки вспыхнули, а я вся съежилась.

Приплыли. Я уже разговаривать о нем спокойно не могу.

Но после короткой паузы уже спокойно выдохнула. Заправив волосы за уши, подняла стул и четко произнесла, уверяя подругу и, похоже, саму себя:

– Ни-ког-да. Никогда я не позволю ему даже на секунду подумать о том, что на мне появилась «галочка».

– Как знаешь, – отступила Белова, сделав вид, что не заметила моей реакции. – Только будь осторожна, Алис. Море красиво бушует только до тех пор, пока тебя не накрывает волной. Поэтому держись от него подальше.

Держаться подальше?

Теперь? Когда он постоянно в голове?

Мы обе замолчали. Видимо, каждый уже думал о своём, убирая со стола чайные принадлежности, но когда за дверью послышался подозрительный шум, переглянулись и не успели ничего сказать, потому что в нашу комнату влетел… Нет, не влетел. Вломился кто-то из парней и, отвернувшись к двери, схватился за ручку:

– Спокойно, девчонки! Уборка номера.

На нем был капюшон, а у нас в комнате горела только настольная лампа, поэтому мы не сразу распознали припозднившегося гостя, но когда он повернулся и, пробежавшись глазами по комнате крепко зацепился за Катю, мы обе застыли.

– Вот это я удачно попал, – воскликнул запыхавшимся голосом, и, стянув с головы капюшон, растянулся в довольной улыбке.