Текст книги "Терпеть тебя не могу (СИ)"

Автор книги: Мария Бокарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 12

– Пожалуйста, открой дверь, – попросила спокойно, удерживая на волоске своё терпение.

– Ты ещё не ответила.

– Насильно мил не будешь, Шолохов!

– А я постараюсь, – сказал, словно это какой-то пустяк, который ему под силу и, сунув руки в карманы джинс, бёдрами облокотился на парту.

– Ладно, хорошо! – устало вздохнув, опустила плечи. – Я обещаю, что потанцую с тобой. Но! Говорю тебе громко и внятно, так что запоминай, как свою дату рождения!

И медленно, вкрадчиво произнесла, выделяя каждое слово нужной интонацией:

– Никогда! Слышишь! Никогда я не соглашусь с тобой танцевать по собственному желанию!

На какой-то миг мне показалось, что его глаза сверкнули тёмным блеском, утратив свою привычную насмешку, а сам он весь помрачнел. Но всего лишь на миг. Короткий миг, в который я успела подумать, что четко прошлась по его самолюбию и, наконец, проломила эту непробиваемую свинцовую клетку чувств.

– Всего лишь вопрос времени, – прозвучало как угроза, и дело даже не в интонации, с которой он это произнёс. – Ты сама ещё пригласишь меня на этот чертов танец, Милка! И тогда уже думать буду я.

И все-таки тень на его лице гуляла. Я смогла ее уловить за фальшивой улыбкой, и за лёгким прищуром, через который он меня сканировал. А это значило только одно – мне хоть немного, но удалось спутать ему карты и испортить эту увлекательную игру.

Отлично!

После таких слов, захотелось рассмеяться ему в лицо. Все эти крестики на галочки натянуть и высказать все, что я думаю о нем и этой дебильной игре. Вот только слова на языке вертелись неприличные, и никак не могли сформироваться в целостное информативное предложения. Одни междометия и ругательства. Поэтому я вновь проявила такое видимое равнодушие, что даже произнесла с лёгкой улыбкой:

– Не тешь себя пустыми иллюзиями, Шолохов, лучше открой эту долбанную дверь или дай мне ключи!

Ручка опять задергалась, а по ту сторону послышалась какая-то возня и голоса, но мы уже оба не обращали на это никакого внимания.

Артем выглядел собранным расслабленным, но в то же время готовым в любой момент к стремительному движению. Я уже знала, что всех больше его злит мое безразличие, и теперь так умело играла на его нервах, что меня было не остановить. Только вот тень с лица куда-то соскользнула, как и не было, и появилась вновь эта поганая ухмылочка с насмешливым выражением. И все это выглядело так, будто… Будто в его дурной голове созрела какая-то расчудесная идея.

И теперь напрягалась я.

Толкнувшись от парты, он сделал несколько шагов мне навстречу и, вынув руки из карманов, легко сдался:

– Бери.

Я сначала смутилась, не совсем поняла, что он имеет ввиду, но потом он хлопнул рукой по переднему карману дорогих джинс, и все стало ясно.

– Ну же, – он поднял руки вверх и выжидательно склонил голову набок, ещё раз указав на нужное место. – Они здесь. В кармане.

Серьезно? Он что, хочет, чтобы я… Чтобы я засунул свою руку туда… Ну уж нет…

И опять же, испытывая запредельное раздражение, мне хотелось пройтись по тому же сценарию. Просто выплюнуть ему в лицо целый зоопарк из слов. Скажу больше, я даже рот для этого открыла, но в последний момент закусила губы и сделала несколько уверенных шагов к парню. Приблизилась почти вплотную, сделав вид, что полностью готова нырнуть в его карман.

Подняла глаза, и заметила, как дёрнулся его кадык, ожидая моих действий. Но я специально медлила, хотя, скажу честно, было нелегко. Я словно попала в зону турбулентности, где все тело било какой-то мелкой дрожью, а от офигительного парфюма кружилась голова. Его руки по-прежнему были подняты, и он даже не шевельнулся, продолжая стоять, как каменный, не пряча в глазах яркие искры предвкушения:

И тогда, наклеив на лицо улыбку, я встала на носочки и прошептала у самого подбородка:

– Как же все-таки хорошо, что в этом кабинете имеется окно! – и с силой влепив ему рюкзаком в грудь, оттолкнула от себя наглеца.

Но реакция у Шолохова оказалась намного лучше моей, поэтому он ловко притянул меня обратно к себе, да так, что я теперь носом врезалась в эту грудь.

И в эту же секунду эта злосчастная дверь распахнулась, а за ней человек двадцать устремили свои взгляды на нас и застыли с открытыми ртами.

Мне стало не по себе. Лицо просто пылало от стыда, а когда я увидела нашего преподавателя по физике, то, клянусь, была готова провалиться под землю.

– Что здесь происходит, молодые люди? – спокойно спросил Виктор Павлович, поглядывая то на меня, то на спокойного Артема, который, кстати говоря, и не думал убирать от меня свои клешни.

– Ну наконец-то! – тут же нашёлся Шолохов. – Мы тут, между прочим, уже пол часа закрытые сидим. Не поверите, но уже хотели выбираться через окно. У Алисы ещё жуткая клаустрофобия, она очень испугалась, и я помогал ей бороться с приступами паники.

Простите, что помогал делать? Вот же гад! Врет и даже не краснеет, а потом ещё взглянул на меня услужливым взглядом и поинтересовался:

– Ну как ты? В порядке?

Растерявшись, я даже закивала, как под гипнозом подтверждая каждое лживое слово парня.

И почему мне не хватило решимости закричать последним голосом, что это ОН! Он сам запер нас тут! Но горло словно свело от избытка негативных эмоций, а тело онемело, укрытое его загребущими руками. И хоть убейте, не понимала, почему до сих пор не сбросила с себя эти наглые лапы.

– Странно, кабинет самоподготовки всегда открыт, а единственные ключи хранятся в комнате охраны, и сейчас они у меня. – задумчиво почесал бороду преподаватель. – Хорошо, я доложу о проблеме главному инженеру. Возможно, какие-то неполадки с замком, и дверь просто захлопнулась. Ну, чего застыли, – а это он уже обратился к своему отряду, махнув рукой на парты. – рассаживаемся и достаём методички.

И я только сейчас заметила в этой толпе непонимающий взгляд Егора Уткина, и стреляющие яростью глаза Заливиной, которая одним только взглядом пообещала мне скорейшую расправу.

И это, пожалуй, было единственным плюсом, в нашем тесном контакте с Шолоховым.

Из кабинете я вылетела, как наскипидаренная, и даже не обернулась на короткое приветствие своего одноклассника, но когда одной ногой уже вскочила на лестницу, зачем-то остановилась. Меня уже вряд ли можно было увидеть за высокой колонной, а вот я видела хорошо.

И то, как Артем вальяжно покинул кабинет. И то, как мертвой хваткой вцепился в запястье Заливиной. И то, как грубо прижал ее к стене коридора, навалившись сверху.

А дальше… Дальше я уже не смотрела.

В груди с новой силой вспыхнула злость, и я молнией бросилась по лестнице, едва не споткнувшись о ступеньку. Вот только не знала, что именно меня так разозлило.

Глава 13

Артём.

– Твоих рук дело? – процедил сквозь зубы, почти уверенный в том, что этот вопрос в принципе не имел смысла.

– О чем ты, Тем? – глупо заулыбалась Заливина, пытаясь ещё теснее ко мне прижаться.

Я автоматически сделал шаг назад, увеличивая расстояние между нами, но руку ее не отпустил. Только крепче сомкнул на девичьем запястье свои пальцы, упиваясь злостью и гневом.

– Не прикидывайся! Я видел, как ты возле кабинета терлась! Какого черта, ты это сделала?

– Ух, какие мы злые, – продолжала корчить из себя дуру, и тогда я не сдержался.

Скрипнув зубами, врезался ладонью в стену прямо рядом с ее головой, чтобы пришла в себя, и наклонился ниже, чтобы доходчиво объяснить этой барби о возможных последствиях ее проступков:

– Ещё раз сделаешь что-то подобное, замучаешься от отдачи! – отстранился, небрежно поправив воротник на ее рубашке, и уже хотел уйти, как Виталина своими тонкими пальцами вцепилась в мою руку и изобразила такое виноватое лицо, что я чуть не проникся.

– Артем, прости. Я не знала, что ты тоже был в классе. Когда ты вообще успел там оказаться? – пыталась найти себе оправдание, то и дело пробуя поймать мою шею. – Я же не специально, я хотела только проучить эту выскочку. Когда ты уже наиграешься в свои дурацкие игры, Темочка? Тебе же наплавать на неё, как и на остальных, – почти умоляла и даже не поленилась пустить слезу. – Оставь ты ее в покое, неужели ты не видишь, что она просто издевается над тобой? Ты ей не нужен. А я… Я же люблю тебя! По-настоящему люблю, Артём. Я могу доказать. Чего ты хочешь? Скажи. Я готова даже с тобой…

– Хватит! – резко оборвал я девчонку, прервав ее истерику. Такое с ней случалось часто, и для меня это было худшим наказанием. – Вит, перестань унижаться, – попытался сказать уже спокойным тоном. – Между нами никогда ничего не будет. Я тебе это говорил и скажу ещё! Хватит воображать наши отношения, у меня нет к тебе никаких чувств. Я просто неспособен их испытывать. Весь этот бред про любовь – это не про меня! И чем быстрее ты это поймёшь, тем легче будет для тебя.

Никогда не понимал людей, которые могли открыто показать свою слабость другому, выдавая эту жалкую картину за любовь.

Любви нет! Это миф! Фантом! Иногда болезнь.

Да! Глупая болезнь, которая никак не связана с этим великим чувством, которое все так превозносят.

Зачем нам с самого детства навязывают это глупое несуществующее чувство, от которого люди потом гробят свои жизни, посчитав себя жалкими неудачниками? Все гораздо проще! Всегда можно все послать и переключиться.

Одна. Другая. Какая разница?

Возможно, существует какая-то привязанность, привычка, комфорт в конце-концов. Но ведь его можно создать с кем угодно, если не ограничиваться во времени. Красивых море, выбирай любую.

Нет! Никогда не соглашусь с тем, что это отдельное чувство, которое невозможно из себя вытравить. Глупо в это верить, а ещё глупее так унижаться.

– Тогда почему ты бегаешь за этой бюджетницей так, словно сам напоролся на свои методы? – уже перешла на крик, подавившись новым всхлипом. – Или в твоей игре поменялись правила?

А вот этот вопрос шарахнул по голове, как пропущенный удар. Потому что я сам всю неделю пытался найти этот ответ. Но бесполезно. С ней я вышел уже за пределы всех рамок и правил. Прогибался, как никогда и ни под кого. На глазах у всей столовой ежедневно, чуть ли не в зубах, носил ей за столик кофе. Сотни раз, на виду у всех был отшит, как какой-то прокажённый. Ещё отмахивалась, как от назойливой мухи. В общем, морозила конкретно, не оставляя шансов.

– Это только мои дела! И они тебя никак не касаются, – внезапно словил новую волну раздражения и, отодвинув от себя ее руки, удалился.

Да какого черта ты мне вообще сдалась, Алиса Леденцова? Другая бы пищала от радости, если бы ей столько внимания моего перепало.

Но. Блин. Сдалась.

Потому что задняя передача не для меня. И попрошу не путать это с чувствами!

Просто тупо эмоции. Просто жажда победы.

Неделю. Черт. Неделю я скакал перед ней, как Золотая антилопа, Но в этих больших глазищах не появилось ни грамма интереса. Сплошное равнодушие, которое дико бесило и только сильнее подталкивало меня двигаться дальше. Еще никто и никогда так не испытывал мое терпение, как эта аккуратная, хрупкая девчонка.

Ещё никто меня так не динамил, и только тогда, когда я нарушал ее границы, мне казалось, что она блефует. Она терялась, тряслась и боялась разоблачения. В эти моменты я совершенно точно волновал ее. И сегодня я в этом убедился. Специально испытывал девчонку близким контактом, чтобы… Чтобы самому слететь с катушек.

Когда так близко увидел ее губы, меня как током прошило. Шарахнуло так, что я охренел. Чуть не накинулся, мечтая их попробовать.

Что за херня случилась, так и не понял. Но моя теория чуть ли не стала жертвой крушения.

Да нет. Такого не может быть.

Вот добьюсь ее и все тут же встанет на свои места. Выброшу ее из головы, как лишний мусор. Отформатирую процессор и переключусь на другую. Делов то…

Я сделаю ее жизнь невыносимой с того самого момента, когда она окажется на моем месте. Я покажу, что такое настоящее безразличие.

А пока, судя по всему, я играл уже в чужую игру, где главная роль досталась этой гордой Милке, а мне, заслуженный второй план.

Твою ж… Приди в себя… Мне стали диктовать правила. Да и кто? Обычная девчонка из средней школы. Тормози, дружище! Такими темпами, ты потеряешь все уважение.

Все привычные сроки уже истекали, а я так и завис на первом уровне, не подобравшись к неприступной кукле ни на миллиметр. Нет, физически я ощущал ее даже ближе, и именно в те моменты испытывал запредельное желание скорее добраться до финиша.

Даа… У этой игры был особенный вкус, пока что горький и паршивый, но тем слаще ожидалась победа. И ее интерес как приятный бонус. Ломать таких недотрог ещё интересней. Так что объект утверждён и рассмотрению не подлежит.

Мне сыграло даже на руку, что Заливна заперла эту чертову дверь. Скажу больше, у меня получилось воспользоваться этим моментом в своих интересах.

К этому все близилось. И мне даже методом безобидного обмана удалось вытянуть из неё обещание, и на этой дискотеке все должно было сложиться. Даже бетонные плиты сносят, девочка моя. И твою снесем. Было бы желание. А оно есть. Безусловно есть. Чертовское желание зажечь огнём эти милые глазки.

До дискотеки я решил ее больше не доставать и не навязываться. Пусть отдыхает, а вечером мы продолжим. И вроде бы все шло по плану, но по факту катилось к чертям.

Охренеть, как меня ломало в этом ожидании. Меня тянуло к ней какими-то непонятными силами. Все глаза сломал пока ужинал, а она даже взгляд не бросила. Хихикала с Белкой за своим столиком и плевать на меня хотела. Вот же… Броня.

После ужина я как последний идиот стартанул в комнату наводить марафет. Оказаться первым у дверей развлекательного корпуса было бы слишком позорно. Да и какой дебил идёт так рано на дискотеку?

– Ты какого ещё не собрался? – кинул я в Бойцова подушкой, пока он хохотал как придирок, разглядывая в телефоне какие-то видюхи.

– Ты время видел? Она только началась минуту назад, все нормальные люди только через час подтянутся, а пока пусть школота развлекается.

– Музыку послушаем. В комнате уже осточертело сидеть.

– Да-да, – задумчиво промямлил Даня, не вынимая глаз из телефона. – Просто одна лисичка пробежала, хвостиком махнула, и наш Темыч поплыл. Места себе не находит.

– Да пошёл ты!

Бойцов неожиданно убрал телефон и сел на кровать, вперив в меня насмешливый взгляд:

– Тем, ты ведь реально стелишься под ней, как прыщавый девственник. Скоро превратишься в лужицу перед ее сапогами.

– Это все временно. Вот дожму и пошлю к черту.

– Уверен, что получится? – как-то недоверчиво спросил друг, а я лишь твердо прибил свой ответ взглядом. – Окей. Не лезу, – поднял кверху руки, отступая.

И вот уже через пол часа мы оба стояли у сцены, заняв удачную позицию, где отлично просматривался весь танцпол. А ещё через пол часа ничего не изменилось, только я устало облокотился плечом на стену, продолжив оглядывать толпу каким-то одержимым взглядом, пока Бойцов зажигал в женском кругу.

Окей. Подождём ещё.

Один медляк. Второй. Два моих отказа. Четыре.

Я потерял уже счёт девчонкам, что подходили ко мне с приглашениями, а я все как дурак стоял, подпирая стены, и ждал, когда в дверях появится она. Как ненормальный дёргался каждый раз, когда она открывалась. И, черт возьми, не мог поверить, что она опять меня бортанула. Опрокинула. Скинула на обочину. И это просто выводило из себя.

Чертова Милка! Засела занозой и царапала мне душу.

Уже мысленно представлял, как буду ей мстить. Вот только счёт сравняю.

Бойцов уже куда-то слинял. Большая часть танцпола тоже, потому что диджей объявил последнюю медленную композицию.

А я все стоял, судорожно потирая лоб и усмехаясь, как кретин, своему новому провалу.

Стоял до последней минуты, до последнего человека, до последних строк песни:

«Может это я плачу за все сердца что я разбил?

Прошу останься образом, в тумане моим компасом

Со мною пой, со мною пой ночами вполголоса».

Macan – Останься образом.

Как только закрыл за собой дверь комнаты, не смог сдержать дикий смех, признавая ее хорошую игру и свое очередное поражение.

Как же, мать вашу, я был зол! От злости я даже стал весь горячий, и вместо кровати, упал в упор лёжа, доводя себя до изнеможения. Чтобы только не дойти до женского крыла, чтобы не переворошить все женские комнаты в поисках этой зазнобы. И не вытряхнуть наружу все ее холодное равнодушие. Сжать в руках эту тонкую талию до хруста, до крика, чтобы почувствовала, как я херово сейчас себя ощущал.

Так Херово, что в понедельник даже приперся на эти гребаные уроки, которые до этого времени прогуливал в надежде отчислиться из этого чертового лагеря.

Теперь мои планы кардинально поменялись. Теперь я буду всегда рядом! Ещё ближе. Ещё чаще. Терпи и привыкай, красавица.

Глава 14

Алиса.

Воскресенье – единственный день в лагере, когда нет абсолютно никаких занятий. День, когда каждый мог заниматься тем, чем хочет. Кто-то повторял домашку, кто-то читал, а кто-то просто весь день валялся в постели. Я, с разрешения Ларисы Романовны, провела три часа в спортивном корпусе и, наконец, подарила телу долгожданную тренировку. Немного размялась, потянулась и словила настоящий кайф. Я скучала по танцам, как никогда. Каждая клеточка в движении вновь оживала и, наполняясь кислородом, благодарила меня за предоставленное удовольствие.

Бесконечные прыжки, повороты, вращения. Музыка уносила все выше, а ноги все реже соприкасались с полом. Было полное ощущение полета, я не танцевала, а парила где-то в воздухе, преодолев гравитацию.

И только когда силы окончательно меня покинули, а пульс вымолил остановиться, я села на пол и тяжело задышала, встретив приятную усталость с довольной улыбкой.

А потом был душ. Вечерний просмотр фильма, который крутили в развлекательном корпусе для всех желающих. И только на ужине я поняла, что сегодня весь день не видела Артёма.

Где он?

Обвела взглядом столовую в поисках знакомой фигуры, которая обычно меня преследовала, но не нашла. За столом не проронила ни слова и совсем не слушала рассказы подруги, потому что зачем-то продолжала гулять глазами по залу.

Может он решил объявить забастовку?

А мне не все ли равно?

Или уехал?

«Так даже лучше!» – подумала я и с какой-то неестественной злостью начала накалывать овощи на вилку. Куда-то пропал весь аппетит, я даже перестала чувствовать вкус еды, которая попадала мне в рот, ощутив какое-то слабое потрескивание в груди с разрастанием легкой паники.

Это странное состояние не отпускало меня весь оставшийся день. Я впервые хотела сама нарваться на встречу, чтобы избавиться от этого непонимания. Или найти любое доказательство своим предположениям, чтобы убедиться, что мне больше ничего не угрожает. Что его в этом лагере больше нет. Именно поэтому провела весь вечер не в комнате, а в холле, играя с отрядом в какие-то дурацки настольные игры. Веселилась, смеялась, но то и дело косилась в сторону мужского крыла. А он так и не появился. Уехал!

Ну это же просто прекрасно!

Было бы. Если бы он не снился мне потом всю ночь, где мы вновь оказались с ним в одном изолированном от всех классе. И проснулась ровно в тот момент, когда его губы все-таки прижались к моим и вышибли из лёгких весь воздух. Задыхаясь, я вскочила в кровати и пальцами провела по губам. Теперь их кололо и жгло, а меня всю трясло под одеялом, как осиновый лист на ветру.

Утром я всеми силами заставила себя избавиться от этих мыслей, а когда начался первый урок, совсем выбросила образ этого мажора из головы, переключив мозг на нужную мне сейчас химию.

Но только ненадолго. Потому что где-то в середине урока раздался стук в дверь, прервав речь учителя, и на пороге возник Шолохов!

Сердце подпрыгнуло к горлу, а в голову ударил адреналин, заставив кровь гнать по венам с бешеной скоростью.

Я не ожидала. Я уже мысленно с ним попрощалась.

И сначала мне показалось, что я уже сошла с ума, потому что увидеть его в учебном корпусе итак было невозможно, а теперь и вовсе напоминало галлюцинации, но, видимо, массовые.

Потому что удивился весь отряд. И Лариса Романовна замерла у доски, в неверии приподняв чёрную бровь. Пристально посмотрела на парня и, чуть склонив голову, шутя схватилась за сердце:

– Вот это явление народу! Если честно, я уже и не надеялась увидеть тебя на уроках, Артём. Ты к нам надолго или как?

Артём не ответил, только коротко и сухо поздоровался с преподавателем и стащил с плеча сумку, пробежавшись по рядам цепким взглядом.

Я вся сжалась и опустила голову в тетрадь, глупо надеясь на то, что у меня получится остаться незаметной. И когда он нашёл меня за третьей партой первого ряда, я это сразу почувствовала. Его взгляд словно прошёл сквозь меня, заставив напряжённое тело застыть и налиться свинцом.

– Значит, вот по какой причине в лагере выпало такое количество осадков за одну ночь? – продолжила химичка нести ерунду, приближаясь к журналу. – Может, тогда и у доски нам ответишь, Артём?

– Не думаю, что это хорошая идея.

Услышала его голос, но так и не подняла головы, боясь столкнуться с ним взглядом. Не хотела, чтобы он видел мою на него реакцию. А скрыть мне ее сейчас вряд ли бы удалось.

– Почему же?

– Дворников жалко, Лариса Романовна, – произнёс с напряженными нотками и зашагал по классу тяжелыми шагами.

И с каждым этим шагом, мое глупое сердце все больнее и больнее долбило по рёбрам.

Это все из-за сна. Все из-за этого дурацкого сна.

Мне показалось, что он даже остановился возле меня на какую-то секунду и прошёл дальше, но я сделала вид, что этого не заметила. Я вообще на него не глядела, бессмысленно черкая ручкой в тетради и вырисовывая формулу в сотый раз. Жирным шрифтом. А когда за спиной скрипнул стул, и я поняла, что Шолохов дислоцировался прямо за мной. В тетради образовалась дырка. Прямо на месте формулы. Глубиной в несколько листов.

– Алиис, – шепнула подруга, толкнув меня плечом, а когда я повернула к ней голову, она метнула подбородком в сторону.

Проследовав по нужной траектории, я наткнулась на терпеливый взгляд преподавателя и вся подобралась.

– Леденцова, я к тебе обращаюсь! – строго воскликнула, а потом кивнула на доску. – Прошу! Расскажи, что ты знаешь об окислительно-восстановительных свойствах неметаллов?

Я медленно поднялась со стула и… Ничего не смогла сказать. Я знала эту тему. Мало того, в моей тетради были готовые формулы по домашнему заданию, но вместо того, чтобы сейчас ответить на вопрос, я сдавленно произнесла:

– Извините, Лариса Романовна, я не готова.

– Плохо, Алиса! Я буду вынуждена поставить тебе два.

«Плевать!» – подумала, но вслух не произнесла, только стыдливо опустила глаза и с разрешения учителя села на место, чтобы через несколько минут вздрогнуть и затаить дыхание, услышав за спиной его голос с легкой хрипотцой:

– Ты даже не знаешь, что ты со мной творишь, Милка!

Растрянно бросила взгляд на Катю, но она, в отличие от меня, сосредоточенно списывала с доски формулы и даже не замечала этого напряжения в воздухе, от которого у меня между лопаток заметались мурашки. Или это от внезапного прикосновения.

Сначала его пальцы запутались в моих волосах, убранных в высокий хвост, а потом, едва касаясь, скользнули вверх по спине, застыв у основания шеи. Так осторожно и так медленно прошлись по позвонкам, обжигая кожу, что у меня оборвалось дыхание. А потом я пришла в себя. Одним движением закинула волосы на плечо и со скрежетом отодвинула от него свой стул, почти врезаясь грудью в парту.

Вот так! Нечего меня лапать!

Тишина! Было слышно только слабый скрип маркера по доске, а потом последовал тяжёлый вздох за спиной, и я напрягалась. Чуть ли не вскрикнула, когда Артём резко зацепил край моего стула и с силой дернул его на себя. Так, что я оказалась почти в лежачем положении, головой на его парте.

– Зачем ты меня обманула? – его голос пробрал до костей, потому что его дыхание и губы коснулись самого верхнего кончика уха. – Ты пообещала, и я тебя ждал. Ждал до последнего, а потом долго злился.

– Расстроился, что в копилку не упала ещё одна «галочка»? – вопрос удалось произнести так ровно, с чистым безразличием, как и хотелось. И у меня, кажется, получилось сбить его с толку, потому что он вдруг замолчал, потом отпустил стул, и я с грохотом вернулась в исходное положение.

– Так! Что там у вас происходит? – разозлилась учительница, оторвавшись от доски, и метко навела прицел через очки в нашу сторону.

– Это у меня мозг взорвался, Лариса Романовна, – послышался справа голос Бойцова, и весь класс разразился смехом.

Только я не смеялась, усаживаясь поудобнее на стуле и пытаясь хоть как-то включиться в тему урока, которая прошла сегодня мимо меня.