Текст книги "Терпеть тебя не могу (СИ)"

Автор книги: Мария Бокарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Глава 44

Алиса.

Телефон сдался окончательно, но я зачем – то продолжала гипнотизировать взглядом пустой, чёрный экран, будто это могло что-то изменить. Сегодняшняя ночь оказалась не на шутку холодной, но от страха я даже перестала чувствовать холод. Лишь жгучая паника внутри от жутких звуков и кромешной темноты, в которой я оказалась совершенно одна. Какое-то время у меня еще было достаточно сил на то, чтобы встать и идти дальше, но я совсем не понимала в каком направлении мне стоит двигаться. Без точного ориентира и без света в ночном лесу можно запросто заблудиться и пропасть, поэтому я приняла решение оставаться на месте и ждать. Просто ждать, когда за мной вернется Виталина. Ведь не могла она просто взять и уйти, оставив меня одну.

Или все же могла? Да даже если и так, кто-то же должен про меня вспомнить? Ведь кто-то же должен меня здесь найти?

От понимания того, что я могу остаться здесь навсегда, глаза обожгло огнём, а виски сдавило до такой степени, что я, как ненормальная, подскочила с места и начала бессмысленно нарезать круги, выискивая в темноте хоть какую-то подсказку. Хоть какую-то зацепку, чтобы понять, в какой стороне лагерь. Время тянулось бесконечно медленно, деревья зловеще скрипели, а мороз тем временем пробрался под толстый шерстяной шарф и лёг на шею холодным, тугим обручем. Пока я искала Катю и, не жалея голоса, рвала свои связки, я даже подумать не могла о том, как он мне будет необходим. Но теперь каждая попытка произнести хоть звук царапала горло нестерпимой болью и, несмотря на все мои старания, из меня исходил лишь тихий, едва слышный хрип. Ещё через какое-то время меня отказались слушаться руки, а пальцы на ногах и вовсе потеряли со мной связь, потому что я практически их не ощущала, но зато прекрасно чувствовала отчаяние, безнадежность и слабость.

Хотелось кричать, но я не могла. Рыдать тоже не получалось, поэтому я просто упала в сугроб, тихо закрыла глаза и уткнулась головой в колени, пытаясь смириться с мыслью, что меня никто не ищет. Никто за мной не придёт, и Виталина вряд ли уже вернётся.

Стало так страшно и одиноко, так больно и так обидно, что внутри разигралась настоящая истерика, сквозь которую я услышала его голос:

– Алиса…

Сердце заполошено забилось, кровь ударила в голову, и во мне проснулась надежда. Ещё совсем маленькая, даже крохотная, потому что для меня это все происходило недостаточно явно, а этот отдаленный голос больше напоминал галлюцинацию, нежели реальность. Я так отчаялась, что в конец потеряла веру, но голос Артема вновь раздался в пустой темноте, но уже гораздо ближе и чётче. Мне не причудился его голос. Это Артём, и он здесь. Он нашёл меня! Нашёл!

– Артём, я здесь! – прохрипела, проглотив новую порцию морозного воздуха, впившегося острыми иглами в воспаленное горло.

Вряд ли он меня слышал, но уже через мгновение Тема оказался возле меня, такой перепуганный, взъерошенный, с тёплым, горящим взглядом, от которого уже стало чуточку теплей. Не знаю почему, но сейчас он мне казался самым родным и близким человеком среди этой ужасной ночи.

Его руки так осторожно подхватили меня с земли и прижали к тёплому телу, что внутри словно что-то оттаяло и заструилось сквозь меня тёплым потоком, забрав у меня последние силы. Я обмякла в его руках, как тряпичная кукла, почувствовав себя в безопасности. Теперь мне не страшно ничего. Он не бросит меня. Не оставит замерзать одну в этом жутком, чёрном лесу. И вроде бы опасность миновала, и все оказалось позади, но именно в этот момент мой организм дал по тормозам. Веки упали, сознание перешло в какое-то абстрактное состояние, и дальше все происходило как в тумане.

Я слышала, что с нами рядом шёл кто-то ещё, но никак не могла разобрать чей это голос, а вот грозный голос охранника определила сразу:

– Совсем оборзели, молодёжь? – его суровый тон заставил меня даже приподнять голову и приоткрыть глаза, но мягкое прикосновение горячих губ где-то рядом с виском, отправило меня обратно в прежнее, обмякшее состояние. – А ну за мной, любители ночных прогулок! Вы у меня эту гулянку надолго запомните, это я вам обещаю!

– Девушке необходима медицинская помощь, – я только сейчас поняла, что все это время рядом с Артемом был Глеб, и это именно он сейчас попытался по-хорошему объяснить охраннику конечную цель нашего ночного маршрута. – Давайте мы сейчас доставим ее в сан. часть, а потом уже вы решите, что с нами делать. Идёт?

– Ты что, сопляк, решил мне тут правила диктовать? Думаешь я не знаю, какие вы тут все ушлые, девчонка поди притворяется, а ты мне тут…

– Отошел с дороги! – это уже процедил сквозь зубы Артем, и я даже почувствовала, как завибрировало от злости его тело.

– Что ты сказал?

– Я сказал, пошёл вон! – ещё жёстче добавил Шолохов, и я почувствовал, как закаменели его руки, наливаясь напряжением.

Я попыталась подняться, самостоятельно встать на ноги, чтобы предотвратить этот конфликт, но Артём только крепче прижал меня к себе, и я уверена на миллион процентов, не будь меня в его руках, он бы без раздумий сдвинул эту массивную громадину в форме охранника с дороги одним движением, но сейчас за него это, похоже, сделал Глеб, потому что после непонятной возни и громких криков, мы все-таки продолжили своё движение.

Дальше все действия сменялись с какой-то космической скоростью.

Сонная медсестра, маленький диванчик у входа, на который меня аккуратно поместили, быстрая скомканная речь парней, передающая всю суть случившегося, и я сама не поняла, как оказалась практически раздета, и непонимающе наблюдала за тем, как Артем заботливо стягивает с моих ног сапоги и сам начинает растирать мои лодыжки.

– Вы свободны, мальчики, дальше мы сами, – приказала молодая девушка в белом халате, тут же включившись в работу.

– Я останусь с ней, – уверено заявил Артём, подчеркнув это твёрдым взглядом.

– Это исключено, – спокойно ответила медсестра, доставая что-то из аптечки. – В первую очередь Алисе сейчас необходимо снять с себя всю одежду, и только потом мы приступим к процедурам, поэтому ваше присутствие здесь будет крайне неуместно.

Я ничего не говорила, просто молчала, глядя на Артема каким-то новым, доверительным взглядом. Мне не хотелось его отпускать, потому что именно он сейчас придавал мне уверенности, и только его руку хотелось держать в своей, обретая тепло и поддержку, но мне необходимо было раздеться, и это невозможно было сделать в его присутствии, и он это понимал. Поэтому посмотрел на меня с беспокойным волнением, словно чувствовал во всем этом свою вину, словно боялся оставить меня здесь, рискуя снова потерять, но все-таки ушел, перед этим крепко сжав в горячих пальцах мои окоченелые руки:

– Я рядом, Милка! – прошептал, глядя мне в глаза и выдыхая тёплый воздух в мои запястья. – Теперь всегда буду рядом!

– Где Катя? С ней все в порядке? – спросила, шевеля одними губами.

– Катя в отряде, с ней все хорошо, почему ты спрашиваешь? – непонимающе уставился.

– Виталина сказала мне…

– Кто? – в стальных глаза вспыхнуло пламя, превращая светлую радужку в черную оправу, и я поняла, что до этого момента он не знал, как и с чьей помощью я оказалась в лесу.

– Молодой человек! – строго обратилась медсестра, уже приготовив для процедур все необходимое. – Если вы хотите помочь девушке, пожалуйста, покиньте помещение.

– Хорошо-хорошо, – вскочил с места, отступая к двери. – Выздоравливай, Алиса! Пожалуйста! А я тебе обещаю, я со всем разберусь. С ней разберусь!

Глава 45

– Алиса, доченька моя, ну как же так? Почему ты не хочешь рассказать мне, как так получилось, что ты оказалась одна в лесу, да ещё и ночью?

– Мам, правда, я не хочу об этом говорить, все же уже хорошо, – скривилась, чувствуя, как больно слова царапают ещё воспалённое горло. – Лучше ты расскажи, как у вас дела?

– Хорошо? – возмутилась мать, игнорируя мой вопрос. – Это по-твоему хорошо, что сейчас ты лежишь на больничной койке, а не со всеми вместе занимаешься в учебном классе? Ангина, девочка моя, это не шутки! Хорошо, что ещё обморожение не получила, а то…

– Мам, ну хватит, – тихо попросила, сжав в пальцах ее холодную руку, в которой она заботливо держала мою ладонь, сидя возле моей кровати в местном лазарете. – Прости меня, мне правда очень стыдно, что я заставила тебя волноваться.

– Ну что ты, милая моя, – тут же смягчилась Мама, прикоснувшись своими сухими губами к моей руке. – Не нужно извиняться, ты лучше поправляйся скорее. Давай я заберу тебя домой, там мы быстро тебя вылечим, говорят, дома и стены лечат…

– Глупости! – перебив, раздался неподалёку твердый голос нашей медсестры, которая уже несколько дней не отходила от меня ни на шаг, контролируя мое состояние и строго следила за применением всем назначенных препаратов. – Лечат не стены, а медработники, и я настоятельно рекомендую вам оставить Алису здесь до полного выздоровления! Под моим чутким контролем, тем более, что ей уже лучше.

– Простите, я вовсе не хотела вас обидеть, – Мама виновато обернулась к молодой девушке в белом халате и мягко ей улыбнулась. – Вы действительно многое сделали для моей дочери, и это только благодаря вам она всего за пару дней пришла в себя.

– Ну, тут благодарить не только меня нужно, – хитро улыбнулась девушка, выпустив из шприца воздух, и жестом указала мне, чтобы я подготовилась к уколу. – Знали бы вы, какой заботливый и любящий парень у вашей дочери, то все благодарности сейчас достались бы именно ему.

– Парень? – удивилась Мама, а я невольно шикнула, зажмурив глаза, то ли от неприятной боли, когда иголка вошла в мышцу, а то ли от неготовности объясняться с мамой по этому поводу. – Алиса, у тебя что, появился парень? Почему ты мне ничего не говорила? – в ее голосе отчетливо прозвенели нотки любопытства.

А я даже не знала, что ответить, потому что сама толком не понимала, появился он у меня или нет, поэтому не спешила повернуться в мамину сторону, чтобы глядя ей в глаза честно ответить на вопрос.

Да, после той ночи Артем приходил ко мне каждый день и по несколько раз. Подолгу сидел возле меня, держал за руку и рассказывал разные истории из жизни лагеря, но так ни разу и не затронул тему наших отношений. Я не понимала его. Совсем. Я даже злилась от того, что он ведёт себя не так, как прежде. Не прет напролом и не заставляет мои щеки полыхать от одного его слова. А ещё меня смущало то, что он полностью игнорировал все мои вопросы про Виталину. Эта тема была для нас под запретом и, кажется, не только для нас. Потому что Катя с Лерой тоже упорно отказывались отвечать мне на эти вопросы, только как-то случайно проболтались, что Тамару Константиновну отстранили от обязанностей директора лагеря, а на ее место поставили нашу Лару Холмс.

– Да нет никакого парня, мам, – наконец ответила, сама не до конца понимая, соврала я или нет. – Артём просто переживает за меня. Как друг. Вот и все.

Хотя, мне это и самой кажется бредом.

Артём Шолохов переживет за меня, как за друга? Всего месяц назад я бы сказала, что этот человек с черствой душой вообще не способен за кого-либо переживать, а сейчас мне даже не нравится называть его другом. Это слово, как кусок земли во рту, неприятно скрипит на зубах. Потому что я не хочу считать его своим другом. Не хочу быть просто другом для него. Я хочу быть ему ближе. Быть чем-то большим, чем-то особенным, быть той, чьи руки всегда смогут положиться на его крепкие плечи. И это не фразеологизм. Мне хотелось бы обнимать его каждый раз, когда он приходит ко мне в палату, а не просто держаться за руку. Хотелось бы крепко прижаться к нему щекой и рассказать про то, что чувствую. Поделиться тем, как взволнованно бьется мое сердце, когда он смотрит на меня. Как тело бьет дрожь от каждого прикосновения, и как проникает в душу каждое его слово, посылая по венам мощные вибрации. Но не могу. Не могу, потому что вижу, какую он высокую выстроил между нами стену, как осторожно лавирует в диалоге, стараясь не касаться этих тем, но в то же время, смотрит так, как смотрел всегда, кромсая душу острой сталью своих глаз.

– Дружба? – вновь отозвалась медсестра Даша, собирая на поднос использованные ампулы. – Да у него из глаз искры летят, когда он на тебя смотрит. Друзья круглосуточно пороги медпункта не отбивают, а этот… – Она взглянула на часы, про себя отсчитывая секунды, и вслух произнесла:

– Прошло ровно четыре минуты, как закончился последний урок. Для того, чтобы одеться и дойти до медицинского корпуса простым шагом потребуется, как минимум, десять. А это значит, что он бежал бегом, – широко улыбнулась и указала на окно, в которое мы с мамой тут же высунули свои головы.

Растрёпанный, в куртке на распашку и с красными от мороза щеками, он широким шагом прыгнул на заледеневшее крыльцо медицинского корпуса, и я уже невольно растянула губы в улыбке, ожидая нашу встречу.

– Кажется, мне уже пора, – Мама резко подскочила со стула и засуетилась, глядя на наручные часы с загадочной улыбкой, а потом невзначай добавила:

– Мой автобус совсем скоро отправляется, а я хотела ещё зайти к вашему педагогу-воспитателю.

– Может все-таки побудешь ещё немного со мной?

– А что, разве ты уже готова познакомить меня с этим приятным молодым человеком? – мягко улыбнулась, сверкая хитрым взглядом, на что я только сморщила хмурый лоб и отрицательно покачала головой.

– Вот и я так думаю, – в спешке закинула на плечо сумку и осторожно поцеловала меня в лоб. – Поправляйся, и слушай все, что говорит тебе Дарья. – незаметно кивнула в сторону медсестры.

– Обязательно, – я тоже улыбнулась в ответ и тут же подскочила на локти, услышав на пороге знакомый с хрипотцой голос:

– Простите, кажется, я не вовремя?

Глава 46

Артём.

Я так торопился к Алисе, что мне даже не пришло в голову поинтересоваться у медсестры, есть ли у неё кто-то из посетителей, именно по-этому и застыл столбом на пороге, увидев возле ее кровати высокую, темноволосую женщину со строгим, пронзающим взглядом. Этот взгляд прошёлся по мне, как сканер, изучив каждый миллиметр моего тела и тут же смягчился, тронув губы скупой, но вполне довольной улыбкой.

– Почему же не вовремя? – отозвалась женщина, сделав несколько шагов мне навстречу, и только тогда в этом серьёзном, взрослом взгляде мне довелось заметить ту же темную глубину карих глаз, привлекающую своей красотой, и тот же знакомый горделивый блеск, как у моей Милки. Уже не такой яркий и озорной, как у неё, но все же вполне узнаваемый. – Я как раз собиралась уходить, а вы, молодой человек, зря застряли на пороге, Алиса вас очень ждала.

– Мама! – возмутилась Алиса, сердито сморщив свой аккуратный носик.

– Уже ухожу, – только и ответила, сверкнув хитрой улыбкой, и, обогнув меня по дуге, перешагнула порог палаты. – Только очень тебя прошу, дочка, не забывай вовремя принимать все лекарства и звони почаще, а то мы с отцом за тебя очень переживаем.

– Хорошо, мам, – смутившись ответила, со вздохом закусив уголок нижней губы.

Губы… Ее яркие, пухлые губы, которые мне так хотелось поцеловать.

– Артём, – тихонько позвала, и я тут же отлип от дверного проема, к которому словно приклеился, залипнув в глупых мечтах.

– Привет, Милка, – улыбнулся, зацепившись с ней взглядом. – Как ты себя чувствуешь?

– Уже лучше. Думаю, что уже через неделю смогу вернуться в отряд, – легко повела плечом, присаживаясь на край кровати.

– Это хорошо, – задумчиво произнёс, аккуратно вложив ее руку в свою. И вот я уже ничего не слышал, ничего не видел, только чувствовал тепло ее кожи и тонул в бездне невыносимо красивых глаз, которые так запали в душу ещё в нашу первую встречу.

Помню, как стоял и любовался, с уверенностью полагая, что она влюбится в меня в этот же вечер, но все пошло не по плану. Кажется, в этот день влюбился я, но окончательно осознал это совсем недавно, когда понял, что могу ее потерять.

В том, что с ней произошло, есть и моя вина. Все верно. Это я втянул ее в это болото, где, помимо меня, обитало ещё одно чудовище. Я так слепо действовал, желая получить своё, что даже не позаботился об ее безопасности. Я должен был предусмотреть то, что с ней случилось, должен был огородить ее от любых действий со стороны Заливиной, но так увлёкся, что совсем потерял бдительность. И только это странное послание на дискотеке помогло мне вспомнить о том, что в этом лагере, среди нас, находится монстр, который прячется в хрупком, стройном теле одиннадцатиклассницы, и который однажды чуть не уничтожила чужую жизнь. Жаль, что дошло до меня это не сразу, а когда понял, было уже поздно.  К н и г о е д . н е т

Я никогда не прощу себе этой ошибки и никогда не прощу этот поступок ей – девушке, чью жизнь я теперь готов превратить в ад. Я знаю, как легко покупается освобождение от закона. Знаю, поэтому даже не рассчитываю на то, что наша директриса, вместе со своей дочерью, получат справедливое наказанье и в полной мере ответят перед законом. В своей жизнь я привык рассчитывать только на себя, поэтому оставил это дело за собой. Мне уже удалось добиться через отца, чтобы ее мать отстранили от занимаемой должности хотя бы на время проверки, но саму Виталину ждали весьма значимые перемены. Ее слава разлетится по всему городу, ее будут презирать во всей области, на ней пожизненно будет стоять это клеймо, которое не позволит ей спокойно проживать эту жизнь. Я выверну себя наизнанку, буду грызть стены зубами, чтобы она никогда не перестала жалеть о том, что сотворила.

– Шолохов, ты меня вообще слушаешь? – выдернула меня из размышлений, когда я завис, наблюдая за тем, как раскрываются ее губы, когда она говорит, как наползает на щеки румянец, когда я на нее смотрю, и как глаза говорят о том, что я ей не безразличен.

НЕ БЕЗРАЗЛИЧЕН, твою мать, наконец-то!

На это я мог смотреть вечно. И боялся. Черт возьми, первый раз в жизни боялся сделать что-то не так, поэтому вел себя, как неуверенный в себе маразматик, который впервые оказался рядом с девушкой.

– Эм… Да! Так что там с тренировками? Когда, говоришь, можно будет еще раз увидеть твоё выступление?

– Боюсь, что в лагере я больше выступать не буду. Мама говорит, что танцы – это несерьёзно, и, знаешь, наверное, она права. Скорее, это хобби, чем настоящая профессия. Думаю, пока не поздно, мне стоит уделить больше времени учебе, а не скакать в лосинах по паркету.

– Я бы не был так уверен, Милка, – специально говорил медленно, наблюдая за тем, как она изучает меня из-под длинных ресниц. – Как минимум ещё к одном концерту тебе придётся здесь подготовиться. Уверен, это будет неплохим стимулом для того, чтобы поскорее пойти на поправку.

– Что ты имеешь ввиду? – непонимающе склонила голову на бок, пытаясь разглядеть в моей загадочной улыбке ответ на свой вопрос. – До конца смены осталось не так много времени, чтобы нашлось то, что могло бы повлиять на мое решение.

– А если я тебе скажу, что на этот концерт приедет Долматова?

– Что? – от неожиданности Алиса онемела, а потом неуверенно спросила, удивленно моргая. – Кто, ты сказал, приедет? Долматова? Если это шутка, то совсем неудачная.

– А я не шучу. Я отправил ей видео, где ты танцуешь, и теперь она готова приехать сюда, чтобы увидеть твоё выступление вживую.

– Ты шутишь, да? – недоверчиво скривила лицо, выдернув свою руку из моей ладони. – Шолохов, ты снова решил надо мной поиздеваться? Знаешь что? Ты… Ты… – она пыталась на меня кричать, но ее тихий голос так хрипел, что я сам почувствовал царапающую боль в горле, и не смог придумать ничего лучше, как обхватить руками ее щеки и в это же мгновение накрыть ее губы своими, заглушив эти мучительные звуки.

Сам от себя не ожидал, что сорвусь так внезапно. Я словно слетел с орбиты и замер, ожидая ее реакции. Но Алиса не оттолкнула, только дёрнулась, словно обжегшись, а потом слегка приоткрыла рот, позволив мне прижать ее к себе и продолжить этот поцелуй, от которого по венам побежали разряды, наполнив тело опасным напряжением, которое в любую секунду было готово разорвать меня на мелкие лоскуты.

– Я говорю правду, Алиса, – прошептал ей в губы, вибрируя от удовольствия. – И, кажется, есть кое-что ещё, в чем я должен тебе признаться.

Глава 47

Алиса.

Чувства настигали волнами, от его рук и прикосновений кружилась голова, а когда я почувствовала вкус его губ, то вовсе рухнула в какую-то чужую, необъятную галактику, где возникло непреодолимое желание остаться. Вакуум в голове и шум в ушах заглушили все мои мысли, и только его шёпот – тихий, таинственный, ласкающий горячим дыханием мои губы, прозвучал в сознании, как колокол среди ночи.

– И, кажется, есть кое-что ещё, в чем я должен тебе признаться.

В груди все сжалось до боли стиснув рёбра, а я замерла в ожидании его признаний, но он так и не успел мне ничего сказать, потому что именно в этот момент к нам в палату зашла Дарья и нарушила этот момент своим появлением:

– Ну все, Ромео, закругляйся, на сегодня посещений достаточно.

– Дайте нам ещё пять минут, – взмолилась я, сложив ладони у себя перед носом в умоляющем жесте.

– Алиса, твой организм ещё по-прежнему нуждается в покое, и если ты хочешь быстрее поправиться и вернуться в отряд, то, пожалуйста, давай будем соблюдать режим. Думаю, Артем тоже будет только счастлив видеть тебя здоровую на занятиях в учебном классе, а не на койке в лазарете.

– Мы все поняли, Дарья Александровна, – подскочил с места Артём, тут же приняв сторону медсестры. – Уже ухожу, – послушно согласился и повернулся ко мне, подарив одну из своих фирменных улыбок. – Выздоравливай, Милка.

Но я ничего не ответила, только взглядом поблагодарила за то, что только что случилось и, легко кивнув головой на на прощанье, улыбнулась, закусив в смущении нижнюю губу. Теперь, когда я узнала, что у меня будет ещё один шанс выступить перед Анной Долматовой, мне ещё больше захотелось покинуть эти больничные стены и, как можно скорее, приступить к тренировкам.

– Давайте уже свои лекарства, – расплылась я в улыбке перед заботливой медсестрой, словно сумасшедшая, до сих пор ощущая на губах послевкусие этого чувственного поцелуя. – Вы даже не представляете, Дарья Александровна, как сильно я теперь хочу вернуться в отряд, поэтому делайте со мной все, что хотите. Хоть пять… Хоть десять уколов ежедневно, лишь бы быстрее вернуться к танцам.

– Ну уж нет, милая моя, – закачала головой девушка, одним тоном смахнув с моего лица счастливое выражение. – Физические нагрузки первое время тебе будут противопоказаны.

– Как?

– А вот так! Твой организм ещё нескоро восстановится окончательно, и любая нагрузка вызовет только стресс у твоего иммунитета.

– Да какой стресс, Дарья Александровна? – возмущенно усмехнулась, искренне не понимая, какой вред мне могут нанести танцы. – Я с раннего возраста не пропускаю тренировки. Да для моего организма это пойдёт только на пользу. И вообще… Вы знаете, что для моего тела не придумаешь лекарства лучше, чем танец.

Но непробиваемая медсестра была категорически против моих планов, отбивая любые мои доводы своим твёрдым «нет». Только вот я была не готова отказываться от мечты и уже через несколько дней после выписки, отправилась в зал хореографии, начав свои тренировки с легких нагрузок. Честно говоря, мне самой было бы сложно ограничивать свои силы и без чужого вмешательства, моя легкая тренировка могла бы незаметно перейти в изнуряющую, но вот Инна Олеговна очень строго строго следила за каждым моим движением, а Шолохов, который, кстати говоря, не пропустил ни одной моей тренировки, как по таймеру четко контролировал время моей нагрузки.

– Артём, завтра суббота, может мы хотя бы на выходные выделим ещё один час для занятий?

– Не думаю, что это хорошая идея.

– С каких пор ты стал таким занудой? – шутливо поддела его, пихнув локтем в бок.

– С тех самых пор, когда твоё здоровье стало для меня важнее всего остального, Милка!

– И в какой же момент это произошло, мистер «стальное сердце»?

– В тот самый момент, когда одна колючая вредина расплавила его своими глазищами, – засмеялся, притянув меня ближе к себе за талию. – Ты бы видела это уничтожающее пожарище у себя глазах, когда я пытался вторгнуться в твои границы, но, черт возьми, ничего не мог с собой поделать – тянуло к тебе нереально, как самым мощным магнитом.

– Если все так, как ты говоришь… – хитро улыбнулась, положив свои руки ему на плечи, – Тогда почему бы тебе не пойти мне на уступки?

– Все, что хочешь, – совсем потерял бдительность и тяжело сглотнул, засмотревшись на мои губы, которые с каждой секундой становились все ближе и убивали эти невыносимые сантиметры расстояния.

– Час тренировки, – проговорила шепотом, чтобы не сорвался.

– Даже не обсуждается, – в тон мне ответи, и не думая отстраняться.

– А так?

И я все-таки прижалась к нему губами, вздрогнув от собственной смелости и резкого разряда, пронзившего мой позвоночник.

– Уговорила, – выдохнул, не отрываясь от поцелуя, но я почувствовал, как поползла его лукавая улыбка. – Завтра позанимаемся подольше.

– Правда? – не поверила я, отстранившись для того, чтобы заглянуть в его хитрые глаза.

– Даже не думал тебя обманывать. Завтра же увеличим тренировку…

– Ты даже не представляешь, как я…

– На пять минут!

– Что? – возмутилась, тут же сменив милость на гнев. – Какие пять минут?

– На первый раз хватит, и тем более, я обещал Дарье Александровне за тобой присматривать.

– Цербер! – обижено произнесла и направилась к выходу.

– Пусть так, – невозмутимо произнёс, поднял с пола мою сумку и спокойно двинулся следом, обогнав у самого выхода для того, чтобы открыть мне дверь. – Зато мне больше не придётся оббивать пороги медпункта каждый раз, когда я захочу тебя увидеть.