Текст книги "Терпеть тебя не могу (СИ)"

Автор книги: Мария Бокарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Терпеть тебя не могу
Мария Бокарева

Глава 1

Алиса.

– Проверь еще раз, ты точно все взяла? Тёплые вещи, полотенце, учебники…

– Точно, мам! – устало выдохнула, поцеловала обоих родителей в щеку и, забрав у папы из рук свой чемодан, развернулась к дорожному ограждению.

– Подожди! – приказал отец и достал из бумажника очередную тысячную купюру. – Вот, возьми ещё на всякий случай, вдруг вас там в магазин отпустят, купишь чего-нибудь пожевать.

– Пап, ну какой «всякий случай». Это суперпрестижный образовательный лагерь с пятиразовым питанием. Не думаю, что с моей комплекцией, мне этого будет недостаточно. – усмехнулась, поправив замерзшими пальцами сползающую на лоб шапку. – Да ты и сам знаешь, мне диету нужно держать, чтобы летом творческий экзамен по хореографии не провалить, я итак после новогодних праздников вон какие бока нарастила.

– Скажешь тоже, – засмеялась Мама. – В каком это месте ты нашла у себя лишние бока? Одна кожа, да кости. Скоро со своими танцами и диетами и вовсе в воздухе растворишься. Алис, может ты все-таки подумаешь насчёт поступления и выберешь ВУЗ посерьезней? Тоже мне профессия на сцене скакать.

– Мама! – я нахмурила брови и поспешила напомнить, скрестив на груди руки, – мне казалось, мы уже все решили.

Удивительно, но на этот раз наш привычный спор закончился так и не начавшись. Без назидательных нравоучений и строгих учительских замечаний, которыми в совершенстве владела моя мать. Последовал только один тяжелый вздох и демонстративное молчание, которое вскоре прервал папа:

– Ну ладно, Надь, не сейчас! Алиса уже взрослая девочка и сама решит, кем ей стать. – все-таки сунул мне деньги и убрал бумажник обратно во внутренний карман куртки. – Ты только, дочка, звони почаще и учись хорошо, не каждому выпадает шанс учиться в «Энштейне», другие за эти два месяца почти годовую сумму обучения готовы отдать.

– Хорошо, пап! Я побегу, а то мне ещё багаж нужно в автобус загрузить. Пока! – отправила родителям ещё один воздушный поцелуй и, подхватив свой небольшой чемоданчик за ручку, поволокла его по снежной тропинке в сторону больших школьных автобусов.

Образовательный лагерь «Энштейн», куда длинной колонной отправлялись наши автобусы, в этом году впервые открыл свои двери для простых учеников из средней общеобразовательной школы. Раньше попасть в лагерь хотя бы на одну четверть считалось крайне престижно, и позволить себе подобную роскошь могли далеко не все. В основном сюда отправляли детей из местной элиты, которые могли отстегнуть за путевку чуть ли не втрое больше месячного дохода любой среднестатистической семьи нашего города. Согласитесь, немаленькие деньги. Вот и я говорю, не очень выгодные тарифы для простых смертных, как я.

Ну, признаться, кое-какие связи у меня все же имелись. Да-да! Иначе, как вы думаете я попала в этот круг избранных. Моя Мама отличный педагог и не самый последний человек в нашей школе, а если быть точне, то завуч. Вот так. Неплохая должность, соглашусь, но увы, даже заведующая учебной частью не может себе позволить отправить дочь в столь престижный уголок, а вот правильно распределить пять бесплатных путевок, подаренных мэром школе на Новый год, ей вполне под силу.

Признаться честно, я не сразу согласилась на это «увлекательное» путешествие. Было как-то мало желания оказаться со своим многострадальным чемоданчиком среди золотой молодёжи нашей области. И мне вообще было глубоко фиолетово на этот высочайший уровень подготовки, налаженную дисциплину и развлечения по высшему разряду. Все по ветру. Но когда я узнала, что здесь физкультура разделена по спортивным секциям, а именно хореографию преподаёт сама Анна Долматова, то тут же без лишних разговоров принялась паковать чемоданы. Вот это я понимаю удача.

Образовательный лагерь находился далеко за городом в лесном массиве, и всех школьников с двенадцати до восемнадцати лет отправляли строго на школьных автобусах, будь ты хоть сын министра или дочка королевского рода. Я заняла своё место у окна одна из первых, не потому что боялась опоздать или оказаться в повышенной зоне внимания в поисках свободного кресла, а потому что Крещенские морозы, скажу я вам, это не шутка, а очень даже серьезно. И стоять на улице в минус тридцать, такое себе удовольствие. Но моим родителям, видимо, все было не по чем. За плотными белыми узорами на стекле я до сих пор наблюдала, как мама, повиснув на крепком папином плече, машет мне рукой, а отец ободряюще ее обнимает, натянув на лицо добрую улыбку.

Ну что за люди? Нет бы уйти в тёплую машину, но нет, будут стоять и щеки морозить, пока автобусы не скроются из поля зрения. Не хватало мне здесь ещё разреветься на глазах у этой «элиты». И так с трудом уже держу в себе накатившие слёзы.

Так, Леденцова, нужно взять себя в руки! Как же ты планируешь ехать учиться в столицу на пять лет, если на два месяца себя от родительской юбки отодрать не можешь. Не пора бы повзрослеть? Пора! Однозначно пора. Именно так и должна начаться моя самостоятельная жизнь вдали от родителей.

– Ау, я к тебе обращаюсь. Свободно, спрашиваю? – услышав над собой достаточно громкий вопрос, я, наконец, оторвалась от окна.

– Что, прости?

Девчонка передо мной насупилась и выглядела довольно забавно с красным замёрзшим носом и в цвет ему шапке с большим помпоном, из под которой выглядывали густые русые косы. – А! Да! Конечно! – быстро ответила и освободила место, переложив свой рюкзак к себе на колени. И только сейчас почувствовала, что по щеке все-таки сползла большая горячая слаза. Вот предательница!

– Первый раз? – уже бодрее спросила соседка, заметив мои позорные нюни.

– Ага, – соглашаясь кивнула, подняв глаза на девушку. – Ты, наверное, тоже?

Моя собеседница выглядела достаточно просто и никак не подходила под образ богатенькой куклы. Обычный пуховичок, ни грамма косметики на лице и слегка пухловатое телосложение, поэтому, не дожидаясь ответа, я ее уже было приписала к числу своих и дружелюбно ей улыбнулась. Наш человек!

– Не угадала, – усмехнувшись, пожала плечами соседка. – Родители уже пятый год подряд отправляют меня в «Энштейн» на зимнюю смену, поэтому, можно считать, что я там уже постоянный клиент.

– Понятно! – как-то неопределённо пожала я плечами и вновь отвернулась к окну, где по-прежнему с красными щеками и, стуча зубами, мне махали любимые родители. Ну чудные, хоть бы термос с собой прихватили, что ли. Простудятся же.

Я не хотела показаться навязчивой и набиваться в подруги к одной из представительниц золотой молодёжи, хотя и круглолицая девчонка с двумя длинными косами, мне как-то сразу понравилась. Чем-то она к себе располагала и показалась мне довольно милой.

– Меня, кстати, Катя зовут, – невзначай произнесла и достала из сумки пластиковую коробочку с миндалем. – Если хочешь, могу первое время быть твоим гидом на территории, чтобы было легче освоиться?

– Спрашиваешь? Конечно хочу, – радостно закивала я болванчиком и, протянув для приветствия руку, повернулась к новой знакомой вполоборота. – Алиса!

– Очень приятно, – тут же ответила на рукопожатие Катя и указала на свой контейнер. – Любишь миндаль? Угощайся.

– Нет, спасибо, я только недавно позавтракала, – улыбнулась, глядя на то как девчонка уплетает орехи за обе щеки и немного погодя решилась спросить. – Кать, а правда, что там хореографию преподаёт сама Анна Долматова.

– А это кто?

– Как? Неужели ты не знаешь? Это же известная балерина! Четыре года назад она исполнила роль Одетты в «Лебединном озере» и блистала не только в Большом, но и Мариинском театре. Сейчас заведует кафедрой современной хореографии в Институте культуры.

От моего воодушевленного рассказа, Катя даже жевать перестала, вытаращив на меня крупные полные непонимания глаза. Кажется, я немного переборщила с эмоциями, восхищаясь талантом танцовщицы. Ну да ладно. Это она ещё не видела, как я радовалась билетам на балет.

Девчонка медленно моргнула, осмотрев меня внимательным взглядом и, заметив на моем рюкзаке брелок в виде пары белоснежных пуант, кажется, все поняла, поэтому продолжила щёлкать орехи.

– Честно говоря, я освобождена от физкультуры, и понятия не имею, кто там преподаёт хореографию. А ты, значит, увлекаешься танцами?

– Обожаю!

– И что, даже на пальцах прыгать умеешь?

– Ну пока не все прыжки получаются в совершенстве, но кое-что умею.

– Расколи орех! – немного странно и по-свойски удивилась моя новая знакомая. – А с учебой у тебя как?

– В общем-то немного хуже, чем с танцами, но в целом, без троек.

– Долго мы ещё стоять-то здесь будем, товарищ шофер, – послышался с задних рядов писклявый голосок одной из пассажирок, и все обернулись на звук, посмотреть на недовольную блондинку, которая расположилась сразу на двух сидениях в самом конце автобуса. – Чего смотрим, пучеглазая? Я что-то не то сказала? – Обратилась почему-то именно ко мне, в то время, как на неё смотрела большая половина учеников.

Хотелось ответить. Очень хотелось. Но Катя среагировала быстро, дёрнув меня за руку и усадив обратно на кресло.

– Не связывайся, Алис. Это Виталина Заливина, дочка Тамары Константиновны.

– А кто такая Тамара Константиновна?

– Значит, кто преподаёт хореографию мы изучили, а кто управляет всей этой богадельней, прочитать не удосужились. Ну, что ж, так и быть, начну прямо сейчас знакомить тебя с местными оборотнями.

Автобусы тронулись, а вместе с ними началось мое увлекательное знакомство с большей половиной автобуса, о которой поведала мне Катя. Как стало известно, в лагерь всегда ездят почти одни и те же ученики. Ну, по крайней мере до этой смены точно, потому что в этой поездке присутствовало много бюджетников из разных школ, имена которых моя соседка назвать затруднилась, зато я удачно узнала среди них своего одноклассника Егора.

– Не вспоминай! – прервала я мучительные раздумья своей новой знакомой. – Он здесь, как и я, первый раз. Это Егор, мой одноклассник. Победитель и призёр различных олимпиад по точным наукам. Ничего и никого не видит кроме учебы, поэтому, если надумаешь познакомиться с ним поближе, захвати с собой учебник по физике.

– Наконец-то в этом лагере у меня появится достойный соперник, – сощурив хитрый взгляд, внимательно посмотрела в сторону нашего школьного вундеркинда.

– Тоже фанатеешь по точным наукам?

– Скорее, по таким зазнайкам.

Дорога до лагеря заняла около двух часов, но за разговорами время пролетело совсем незаметно. Выйдя на улицу, все тут же ринулись к багажному отсеку, чтобы получить свои сумки, но мы решили не лезть в эту давку, и спокойно дожидались в сторонке, когда толпа суетливых школьников хоть немного рассосётся. Именно в этот момент мимо нас и пронёсся блестящий чёрный внедорожник, а следом и второй, заезжая прямо на территорию лагеря, невзирая на общепринятые правила.

– А это кто так выделился? Тоже один из постоянных?

– Это? – озадаченно переспросила Катя и ещё раз посмотрела в сторону дорогих иномарок, из которых уже появились две мужские фигуры. – Неужели? – очевидно, узнав среди них своего знакомого, в неверии вскинула тонкие бровки. – Сам Шолохов собственной персоны. Судя по всему, уже довёл отца до кипения, раз тот его сюда решил сплавить. Не думаю, что он здесь по собственной воле.

– Кто это? Как и ты, постоянный клиент?

– Да нет, – задумавшись, покачала головой и шагнула вместе со мной к багажному отсеку, где уже скучали два наших одиноких чемодана. – Скорее, как и ты. Первый раз.

– Тогда откуда ты его знаешь?

– Мы учимся вместе с ним в одном лицее. Поверь, здесь вообще мало тех, кто его не знает. И мой тебе совет, сделай всевозможное, чтобы он тебя не заметил.

– Почему? – Вытянув свой багаж, я повторно перевела взгляд на высокую темноволосую фигуру парня и, улыбнувшись, спросила почти шёпотом. – Он что, тебе нравится?

– Совсем с ума сошла? – серьезно зыркнула на меня своими голубыми глазами приятельница. – Никому бы не пожелала стать жертвой этих идиотских игр.

– Каких игр?

– После которых ты разлетишься на тысячи мелких осколков, которые изранят твою душу. Ему потребуется всего неделя, чтобы превратить твои чувства в хрустальную вазу, а потом безжалостно и жестоко ее разбить. Надеюсь, он здесь без Бойцова.

– Вот черт!

– Действительно, лучше про него и не скажешь!

– Да я не об этом, – отмахнулась, перевернув свой чемодан вверх тормашками, и попыталась приделать обратно отломившееся колесо. – Так и знала, что оно обязательно сломается.

– Ладно, давай помогу до корпуса дотащить.

Глава 2

Артём.

В голову врезалась противная трель будильника, раздражающая не меньше соседской дрели. Не разлепляя глаз, нащупал на тумбочке телефон и попытался его заблокировать, но громкий нудный звук и не думал заканчиваться.

Какого черта, я точно не заводил будильник. Да и не помню, чтобы когда-то ставил на его звук такую противную мелодию, которая не приглушалась даже подушкой.

– Что за хрень? – почти зарычал, подпрыгнув на кровати, и осмотрелся.

Наконец-то этот звон прекратился, но в комнате резко включился свет и резанул по глазам, заставив их вновь захлопнуться.

– Проснулся? – вместо противного звука в комнате раздался голос отца и его быстрые шаги. – Отлично! Давай поднимай свою сонную задницу и дуй собирать вещи.

– Какие к черту вещи, пап? Если это твой новый прикол, то совсем не смешно! Последний день каникул, дай выспаться, наконец!

– Радуйся, что до сих пор ещё спишь на своей мягкой подушке, а не на металической койке, где запросто бы мог сейчас мотать срок по малолетке, если бы я вовремя не подсуетился. Третий привод в полицию за последний год, по-моему, это уже перебор, не находишь?

– А разве перебор не только в картах бывает? Твои же слова, папочка.

– А я от своих слов не отказываюсь, – утвердительно качнул головой отец и, секунду помедлив, добавил. – Только знаешь ли ты, Артём, как эта игра называется?

– Мне это малоинтересно! – недовольно пробурчал и сел на край кровати, уткнувшись лицом в ладони.

То, что мой отец бывший шулер и владелец сети Казино, ни для кого не секрет. Карты – это его стихия. Но играть за большим столом на деньги, теперь не его прерогатива. Он давно стал уважаемым человеком и крупным авторитетом в нашем городе. Теперь в его руках тасуется совершенно другая колода и ведутся другие, взрослые игры, но, прилипшее в прошлом прозвище, по-прежнему наводит на людей страх. В переулке каждая собака знает, кто такой Козырь, но мало кто знает его настоящее имя – Алексей Васильевич Шолохов.

– А зря, – папа взял с моего стола бутылку воды, сделал большой глоток и продолжил, скривив тонкие губы в фирменной хищной улыбке. – «Очко» она называется, сынок. Очко! И это как раз то место, где ты очень скоро окажешься, если я не предприму меры.

– Даа, папа! – широко зевнув, усмехнулся. – так тонко и грамотно меня ещё никто в задницу не посылал.

– Нет, Артём. Ты сам туда лезешь. По собственной воле! А я как раз пытаюсь тебя от туда вытащить, – как всегда в своей спокойной, но строгой манере продолжил отец. – Ты хоть представляешь, сколько мне пришлось этому майору денег выложить, чтобы он дело на тебя не заводил?

– Уже больше недели прошло, теперь до конца жизни меня будешь пилить?

– Додумались же, патрульную машину камнями закидать. Как такое только в голову-то пришло, умники, твою мать!

– Не камнями, а ледяным снегом, – поспешил ответить в своё оправдание и, ещё раз скучно зевнув, поднял на отца сонные глаза. – И я тебе уже говорил, что это получилось случайно!

– Случайно говоришь… – приподняв брови, задумчиво произнес родитель и бросил передо мной пустую дорожную сумку. – Может ты и каток угнал случайно? И витрину на центральном перекрестке разбил? И в ресторане официанток лапал тоже случайно?

Вот же стерва! Нажаловалась, значит. Вообще-то она и сама не против была. Глазками мне как в тире стреляла. А с катком, так это вообще давно было. Уже почти пол года прошло. И, между прочим, я за это уже поплатился. Почти две недели ходил с фонарём под правым глазом, улицы подсвечивал. Вспомнив, даже усмехнулся, глядя на хмурого отца:

– Ну, вообще-то, это не только моя вина. Это все плохая наследственность, батенька. Видишь ли, гены штука очень серьезная, против них ну никак не попрешь.

– Как долго ещё ты в похлёбку мне гадить собираешься? – впервые с таким злым блеском в глазах и с гневным тоном обратился ко мне отец.

Ух, теперь я понимаю, почему его имя звучит устрашающе для существенной массы населения нашего города.

– Мне уже надоело за тобой все это дерьмо расхлёбывать, поэтому сейчас ты берёшь эту чертову сумку и аккуратно складываешь туда все самое необходимое. Будем из тебя человека делать! – строго приказал и развернулся к выходу.

– Внеси хоть немного ясности, куда мы едем? – уже без доли шутки спросил я, находясь в полном шоке от открывшихся перспектив, и, взяв с пола сумку, двинулся к гардеробной.

– В ссылку, – коротко ответил отец и хлопнул дверью, бросив напоследок. – Не забудь учебные принадлежности.

А вот это уже интересно! Неужели в интернат?

На сборы мне потребовалось чуть меньше часа. За думками время пролетело незаметно, и я впервые взглянул в экран телефона, чтобы тут же зло бросить его обратно на тумбочку.

Пять утра. Он что, издевается?

Интересно, а плавки брать? Ну, судя по настроению отца, летим мы точно не в Тайланд. Иначе бы он не был таким хмурым. Кто же негодует по такому поводу, согласитесь. Вот и я так думаю. Но плавки все-таки прихватил. А вдруг.

Застегнув последнюю молнию сумки, бросил ее к выходу и отправился в холодный душ, где, наконец, окончательно проснулся. Поправил как надо свой творческий шухер на голове и воспользовался любимым парфюмом. Так, на всякий случай.

– Ну что, готов? – за дверью послышался голос папиного помощника, и я тут же отозвался.

– Иду, – войдя в комнату, пожал парню руку и с дельной улыбкой задал вполне рациональный вопрос. – Илюх, ты случайно не знаешь, куда он меня отправляет?

Илья Жулебин уже много лет работает на отца, и ещё ни разу я не замечал за ним подлых поступков. Он был мне почти как друг, но с такими друзьями я был предельно аккуратен. Неизвестно, сколько моей ценной информации могло потом слиться отцу.

– В «Энштейн», – просто ответил, даже не думая скрывать от меня этот большой секрет.

– Куда? – ошарашено выкатил я на помощника глаза. Честное словно, даже голос куда-то сорвался.

– Да не пугайся, – усмехнулся, ободряюще хлопнув меня по спине. – Образовательный лагерь «Энштейн», неплохое место. Уж лучше, чем небо в клеточку.

– Он что пионера из меня сделать решил? – вполне реально разозлился я, пнув у порога сумку. – Может мне ещё пионерский галстук на шею повязать и шапку на красную пилотку заменить? Да пацаны, скалясь, все зубы в крошку сотрут. Особенно Бойцов, он же захлебнется со смеху.

– Ну, вместе и похихикайте!

– В смысле?

– В смысле, Бойцов тоже с тобой едет, – улыбнулся Илюха. – Маяки стражам порядка вместе били, значит и отбывать наказанье вместе будете.

– Хоть так, – выдохнул я, упав на кровать, и уже без эмоций спросил. – Надеюсь, лагерь хоть не гендерный?

– Насколько мне известно, нет, – обрадовал Жулебин, – только имей в виду, за тобой там будет особый контроль.

– Значит, один косяк, и меня попрут? – задумавшись произнёс, уже прокручивая в голове целый план.

– Не думаю, – тут же обрушил все мои надежды. – Скорее, наоборот. Именно ты там пробудешь до конца. Всю четверть. И хватит валяться, отец тебя уже в машине ждет.

Нехотя встал и проследовал обратно в ванну. Ну, раз такое дело, парфюм придётся прихватить.

Сколько мы добирались я даже не заметил, потому что как только упал на заднее сидение чёрного геленгвагена, то сразу отрубился и проснулся только тогда, когда оказался за высоким забором.

Твою ж! Умело ты от меня избавился, папенька! Надеюсь, они хотя бы не под напряжением.

Огляделся, молча достал из багажника сумку и, ничего не говоря, проследовал за отцом в здание управления, где тут же понял, кто помог осуществить отцу для меня этот курорт.

Тамара Константиновна Заливина! Жена близкого друга отца и директор этого сомнительного курорта.

Глава 3

Алиса.

– Наконец-то добрались, – облегченно выдохнула Катя и села на кровать, облокотившись спиной на стену. – Как же все-таки здорово, что нас поселили в одной комнате, правда, Алис?

– Это точно, – улыбнулась я, разглядывая нашу небольшую, но вполне уютную комнатушку и, указав на пустующие кровати, добавила. – Надеюсь, с остальными двумя соседками нам тоже повезет.

– Возможно пока никого и не поселят. Говорят, что в конце месяца ещё пополнение будет.

– Ну, это даже лучше, – довольно потёрла я ладони. – Как говорится, меньше народу, больше кислороду. И, кстати, Кать. Спасибо тебе! Если бы не ты, я бы до сих пор на морозе этот чемодан по скрипучему снегу таскала и искала наш корпус.

– Ой, да ладно тебе, – девчонка махнула рукой и поднялась с кровати, чтобы легко приобнять меня за плечи и шутя добавить. – Будет возможность, вернёшь наличными. А пока, давай вещи разбирать, а то скоро обед.

– Ага, только руки пойду помою, а то пока с этим колесом возилась, вся перепачкалась, – с этими словами и выскользнула за дверь, чтобы в эту же секунду остановиться и сунуть голову обратно в комнату, – Кстати, а где здесь можно…

– До конца налево, – весело усмехнулась Катя, не дожидаясь моего вопроса.

И я легенькой походочкой, по ее наводочке проследовала по коридору прямо к умывальникам. Открыла дверь и тут же наткнулась взглядом на уже знакомую надменную физиономию.

– Блин, это ты, Пучеглазая! – нервно дёрнулась блондинка и спрятала за спиной руку, в которой, судя по тяжёлому и терпкому запаху в воздухе, находилось то, о вреде чего нам постоянно твердит Минздрав. – Стучаться надо! – Скривила своё наморофеченное личико и затянулась новой порцией никотина.

– Ага, в следующий раз обязательно, – я равнодушно кивнула, обойдя легким пируэтом директорскую дочку, и, стараясь не дышать едким дымом, подошла к умывальникам.

Руки оказались все вымазаны в какой-то чёрной смазке, и я так усердно принялась их намыливать, что даже не заметила, как в туалете успела нарисовалась ещё одна женская фигура. Только уже гораздо взрослее и объемнее, а еще с высоким командным голосом, от которого я чуть не подпрыгнула, когда услышала:

– Так! Значит, не успели заселиться, а уже нетерпится обратно? Что, соску в детстве рано отобрали?

Ооо. Кажется, сейчас кому-то влетит. И почему-то мне от этого даже немного весело. Губы так и тянулись изогнуться в довольной улыбке.

Все же есть справедливость на этой земле!

– Виталина? – в неверии спросила женщина, заметив в помещении только одну блондинку.

– А при чем тут я? – недовольно пробурчала любительница табака, интонацией демонстрируя свою невиновность.

Да и выглядела вполне себе спокойно, будучи застуканной с папиросой в руках. Мне было видно только ее отражение в зеркале, но и этого было достаточно, чтобы понять, что девушка ни на секунду не испугалась.

А как на этот вопрос среагировала женщина, я, к сожалению, не опишу, потому что в отражении зеркала я видела лишь ее прямую спину. Но вот ее строгий голос расслышала хорошо, зажмурившись от громкого эха, ударяющего в плиточные стены:

– А кто? Может ты хочешь сказать, что это я здесь накурила? – мне было уже очевидно, что неожиданная посетительница туалета до сих пор не заметила моего присутствия. Ну ещё бы. Я была как мышка в уголке, только вода из крана выдавала мое присутствие.

– А вы это вон у Пучеглазой спросите, – тут же выдала мою дислокацию блондинка, смело указав на меня подбородком. – Понабрали бюджетников, теперь ходят и удивляются, почему в туалете накурено!

Что? Я так и обомлела, глядя на своё отражение в зеркале, в котором не осталось ни намёка на улыбку. Оно только вытянулось за счёт моего неприкрытого удивления, а глаза распахнулись, как у глупой рыбки. Вот же…

– Стерва белобрысая! – не удержавшись, прошипела себе под нос и резко развернулась, стрельнув гневным взглядом в девчонку.

Женщина медленно, но верно совершила пол оборота вокруг оси и направила на меня свой прицел через толстые стёкла очков. И через считанное мгновение тихонько поинтересовалась, поправив указательным пальцем оправу:

– Вы что-то сказали или мне показалось?

– Вам показалась, – еле выдавила я из себя сквозь сжатые губы, продолжая яростно глазеть на довольный оскал Заливиной.

– Ваша фамилия?

– Леденцова, – выдохнув, уже спокойно ответила.

– Значит так! Прости Виталина, можешь быть свободна, – мягко обратилась к девчонке и, легко взмахнув рукой, указала на дверь. – А вы, Леденцова, – а это уже мне с незаслуженной строгостью. – Чемоданы можете не распаковывать. И да! Поторопитесь на парковку, пока автобусы не уехали, а то до дома придётся добираться за свой счёт.

– Но это не… – попыталась оправдаться, шагнув за строгой женщиной, но она тут же перебила меня решительным тоном, отрезав все мои шансы на объяснения одной фразой:

– Я все сказала! Раньше нужно было думать.

Я даже ответить ничего не смогла. Стояла, как дура набитая и воздух глотала, почти захлёбываясь от возмущения и жуткой несправедливости.

Что же я теперь родителям скажу? Боже, а стыдно-то как!

Грудь так больно сдавило от обиды и от собственной безисходности, что на глазах тут же выступили слезы. Но разреветься окончательно так и не успела, потому что на мое счастье в одной из кабинок спустили сливной бачок, и женщина колом встала в дверях, так и не успев выйти.

Хвала всем святым! Неужели по редкой удаче у меня имеется свидетельница?

Какая-то жалкая секунда ожидания показалась мне вечностью, но когда из кабинки вышел высокий спортивный парень, мы обе раскрыли рты от удивления.

– Это я курил, Лариса Романовна! – уверенно сообщил мой спаситель, ничуть не стушевавшись от этого признания.

У Ларисы Романовны глаза на лоб полезли. Как и у меня, в прочем-то говоря. От растерянности я даже забыла, что меня только что несправедливо поперли из лагеря. А ещё я никак не могла взять в толк, зачем ему потребовалось признаваться в том, чего он не делал. Я же видела, что курила Заливина.

– Артём? – изумилась женщина, сняв очки, словно их стёкла искажали действительность. – Ты что здесь делаешь?

– Мыльные пузыри пускаю, – иронично усмехнулся парень, переведя свой ответ в шутку, а потом вполне серьезно добавил. – Ну что за глупые вопросы, Лариса Романовна? Что я по вашему могу делать в туалете? Курю конечно, не на морозе же.

– Вот и мне интересно, Артём, что ты можешь делать, прошу заметить, в ЖЕНСКОМ туалете? – уже строже спросила, выделив интонацией нужное слово.

– Как в женском? – изобразив удивление, оглянулся по сторонам и продолжил насмехаться. – Так первый же день в лагере, заблудился немного.

– Так! Понятно! – Выдохнула женщина, нервно посадив свои очки обратно на нос. – Леденцова свободна! А ты, шутник, за мной.

– Куда?

– На экскурсию! Будем план здания изучать, чтобы мужское крыло с женским не путать, – сказала и быстро развернулась, не дожидаясь ни его, ни моих действий.

И что это такое сейчас было?

Я так и осталась стоять, не сдвинувшись с места. В глубоком непонимании таращилась на незнакомца и глупо хлопала глазками, вместо того, чтобы поблагодарить его за своё спасение. А он, кажется, и не ждал моих благодарностей. С лицом полным безразличия молча прошёл мимо меня к умывальнику и засучил рукава, открыв моему взгляду смуглые и сильные запястья. И вот тут я, кажется, немного подвисла, рассматривая его руки и в целом спортивную фигуру. Но когда в кране зашумела вода, смогла выпустить из легких воздух и расслабиться, сбросив с себя непонятное оцепенение.

Только вот по какой-то неведомой причине глазеть не перестала, беззастенчиво пялясь и ничуть не заботясь о своём глупом положении. Почему глупом? Потому что это как минимум некрасиво – стоять и вот так в упор рассматривать человека. Но у меня же имелось оправдание – он этого не замечал. Да чего уж тут. Он, кажется, с самого начала не обращал внимания на мое присутствие, словно я здесь предмет интерьера. Ну, или умело делал вид, а я нагло пользовалась моментом.

Даа. Этот смелый красавчик прибыл сюда точно не по рождественской путевке от мэра. Судя по брендовым логотипам на его шмотках, дураку понятно, что он не из бюджетников.

Мой взгляд скользнул по широкой спине и упёрся в зеркало, продолжив изучать в нем отражение незнакомца. Растрепанные по-пижонски темные волосы, рваная челка, небрежно прикрывающая его смуглый лоб, четкие густые брови и прямой нос. Но всех больше привлекли мое внимание идеально точеные скулы. Обалденные мужественные скулы, которые слегка украсил маленький шрам.

И говорить нечего, мой спаситель оказался даже очень хорош собой. Вполне симпатичный и в меру смазливый.

– Можешь выдыхать! – вдруг неожиданно произнес, с легкостью обнаружив в отражении мой любопытный взгляд, и как-то по-особенному усмехнулся, продемонстрировав мне свои ровные белоснежные зубы. – Тебя пуля не зацепила.

– А ты? – взволновано спросила, продолжая наблюдать за тем, как парень, уже переместившись к сушилке, сунул под горячий воздух мокрые руки. – Что теперь будет с тобой? Тебя выгонят?

– Очень на это надеюсь, – сухо произнёс и внезапно повернулся ко мне лицом, резко перехватив мой растерянный взгляд.

Ресницы тут же упали, пряча мои глаза, а губы смущённо поджались, но какое-то необъяснимое чутье подсказало, что теперь так же открыто и нагло разглядывали меня. На несколько растянутых секунд между нами повисла какая-то тяжёлая и невыносимая пауза, но неожиданно расстояние между носами нашей обуви сократилось до минимума, а я, почему-то, даже не отступила, намертво прикипев к полу.

– Хотя… Думаю, что мне здесь еще понравится. – сказал уже тише, подняв пальцами мой подбородок, – Ведь тогда мы сможем познакомиться поближе. Правда, Милка? Только уже в более романтичной обстановке.

И опять глаза в глаза, а я в ступоре. И взгляд такой острый и стальной, как лезвие ножа. Того гляди поранишься. И парфюм… Легкий ненавязчивый парфюм… Такой свежий и манящий, что кружится голова.

Да что со мной такое?

О-о нет, мой дорогой, нам лучше больше вообще не видеться. Не за этим я сюда приехала! Не за этим!

– Шолохов, мне долго тебя ждать? – раздался за дверью уже знакомый строгий голос, и я, как пыльным мешком пришибленная, резко отпрянула от парня.

Шолохов!

Эта фамилия тут же разразилась громким эхом в моей голове, только уже голосом не грозной женщины, а звонким голоском моей новой знакомой.

Все верно! Это он! Когда Катя мне про него говорила, парень стоял к нам спиной, да ещё и на приличном расстоянии, но я точно запомнила эту фамилию. Ну а теперь уже смогла изучить его внешность со всех ракурсов и немного ближе познакомиться с тем, кого необходимо держать на расстоянии вытянутой ноги. Не могу сказать точно, я себя не видела, но, по-моему, мое выражение лица в этот момент очень точно отразило ступор испуганной лани, встретившей на прогулке хищного зверя.