Текст книги "Терпеть тебя не могу (СИ)"

Автор книги: Мария Бокарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Вопрос Ларисы Романовны так и остался висеть без ответа, но полностью поменял мои эмоции и восприятие всего абсурда.

И эта белоснежная улыбочка напротив сразу такой гаденькой показалась. И глаза какие-то ненормальные. Да и не симпатичный он вовсе. С чего это я так решила? Просто показалось. Такой же, как все. Ни больше, ни меньше.

Ну, разве что парфюм. Вот он действительно был потрясающий.

Не сводя с парня глаз, я и не заметила, как шаг за шагом попятилась к стеночке, натолкнувшись спиной на внезапную преграду в дверном проеме. Подняв голову, заметила на себе все тот же строгий взгляд педагога и, не теряя больше ни минуты, выскочила в коридор, услышав брошенное мне в след:

– Ещё увидимся, Милка!

Глава 4

Забежав в комнату, захлопнула за собой дверь и навалилась на неё спиной. Щеки горели как после хорошей бани, и я задумчиво приложила к ним холодные пальцы, вспоминая эту нелепую ситуацию, в которую меня угораздило вляпаться.

– Фух, – невольно выдохнула, толкнувшись от двери, и с чувством глубокого облегчения выставила перед собой свой дорожный баульчик со сломанным колесом.

Кажется, все обошлось, и мне не придется с позором возвращаться домой, не продержавшись и одной ночи в элитном лагере. Боюсь представить, как бы мама обрадовалась! Наверное, моментом бы отправила лететь мою мечту фанерой над Парижем. А за одно и учебу в Московской школе искусств с великим удовольствием накрыла медным тазиком.

Вот тут действительно стоит только выдохнуть, и, вроде как, поблагодарить за своё спасение одного, случайно залетевшего в женский туалет, странного мажора. Но если бы не эта размалеванная пепельница, черт знает с чего положившая на меня зуб, то и спасать бы меня от этого незаслуженного наказания ему не пришлось. Так что обойдётся и без моих благодарностей.

Тоже мне, рыцарь в брендах вместо доспехов. Обычный выпендрежник, которым все всегда сходит с рук. Вот точно вам говорю, ему за это даже ничего не сделают, а меня бы без разговоров и малейшего сожаления с вещами в автобус, и поминай как звали. Как говорится, без суда и следствия.

Правильно, что с нас простых бюджетников взять-то? Сто рублей на шторы? Потом ещё проблем не оберёшься, если вдруг чек с полным отчетом не предоставишь. То ли дело папкины мажоры. Тут только карман шире держи, каждый готов внести свой вклад в образовательную деятельность, лишь бы по пустякам не дергали. И, спрашивается, какой дурак будет у себя в огороде плодовитые деревья вырубать, которые их кормят?

Я, конечно, очень рада, что это глупое недоразумение рассосалось само собой, и где-то очень глубоко в душе я сердечно благодарю этого крайне бесцеремонного наглеца, но больше с ним никаких разговоров! А уж тем более никаких близких знакомств. Вздумалось ему самопожертвованием заниматься – наздоровье. Я не против. Дело случая и свобода выбора. Кто знает, что у этих мажоров в голове. Но впутывать меня в свои идиотские игры, о которых говорила Катя, я не позволю. Не хватало мне здесь ещё стать чьей-то глупой забавой или пластмассовой куклой. А на его популярность и обаятельность, от которой наверняка балдеют многие девчонки, мне вообще до фонаря.

– Алииис, – озадаченно протянула мое соседка по комнате. – С тобой все в порядке?

– А? – задумавшись, потёрла пальцами лоб и, налепив на лицо улыбку, немного соврала. – Да… Да-а все хорошо.

– Кого ты там увидела? Мойдодыра? – весело хмыкнула девчонка, не отвлекаясь от своих дел.

– Какого Мойдодыра? – непонимающе уставилась я на девушку, продолжив витать в своих мыслях.

– Ну как какого? Умывальников начальник и мочалок командир. В детстве не читала что ли? – усмехнулась соседка, раскладывая у себя в тумбочке туалетные принадлежности. – Растерянная ты какая-то вернулась, вот и спрашиваю, все ли нормально?

– Уж лучше бы его, – пробубнила себе под нос, сидя на коленях перед своим чемоданом и вынимая из него набор учебных принадлежностей. – Да все нормально, Кать. Просто я ещё не привыкла, что нам два месяца придётся пользоваться общим душем и умывальником. Для меня это немного шокирующе. Обычная адаптация, не бери в голову.

– Ну, это только первое время будет некомфортно, потом привыкнешь и, возможно, даже найдёшь в этом свои плюсы.

– Да? – усмехнулась с притворным удивлением, уже частично избавившись от мыслей и выкинув из головы идиотский инцидент. Хватит уже о нем думать. – Интересно, это ж где и сколько нужно искать, чтобы в этом плюсы найти?

– Да ты что! Женский туалет в каждом корпусе – это вообще особое и почти самое популярное место среди старшеклассниц. И я не шучу. – Катя решительно поднялась с корточек возле своей тумбочки и прогнулась в пояснице, разминая спину. Потом выставила рядом со мной стул и, приняв на нем удобное положение, принялась воодушевленно рассказывать мне все прелести этого общественного места. – Например, вечерние водные процедуры там протекают гораздо веселей и интересней. Там не только руки с лицом умывают, но ещё и языками старательно чешут, перемывая заодно чьи-нибудь кости. Довольно увлекательное занятие, скоро сама убедишься. В будние дни, конечно, ничего особенного, обычный вестник: новости, сплетни, секреты и обсуждения парней, а вот по субботам там бушуют настоящие страсти и скандалы. Бывало, дело до драк доходило.

– Ничего себе, нестандартные у вас развлечения. Почему именно в субботу? – не глядя поинтересовалась я, увлечённая беседой и своим гнездованием, раскладывая по полочкам личные вещи. – Какая-то негласная традиция?

– Ну ты даешь! Ты что, действительно не в курсе, что здесь по субботам дискотеки? После них, как правило, всегда находятся поводы для споров и ссор. Обычно, уже после первой субботы женский коллектив раскалывается на несколько сопернических групп во главе с лидером. Вот тут-то и образуются настоящие террариумы. Кто-то у кого-то парня увёл, кто-то неправильно посмотрел, от сюда и соревнования, у кого юбки короче и характер сильней. В общем, почти как в дикой природе, самки делят территорию и популярных парней.

– А ты?

– Что я?

– Ты тоже территории делишь или, может быть, возглавляешь какую-нибудь из этих групп? – закончив с распаковкой, ногой отодвинула подальше свою котомку и, с улыбкой взглянув на свою знакомую, присела на кровать, приготовившись с интересом слушать продолжение.

– Я обычно сама по себе. От популярных парней у меня есть иммунитет – моя серость и невзрачность. Я не люблю выделяться из серой массы, у меня нет цели привлечь их внимание, и я вполне адекватна, чтобы оценить последствия после таких интрижек. Мне по душе позиция наблюдателя за развитием этих драм. И, как не странно, меня это вполне устраивает, поэтому делить мне с ними нечего. А вот ты… – она медленно оглядела меня с ног до головы внимательным прищуром, и, сделав для себя какие-то заметочки, почти уверенно продолжила. – вполне можешь привлечь внимание какого-нибудь горного козла, который покружит, поскачет вокруг тебя какое-то время, потом найдёт лазеечку в твою душу и разрушит там все своими копытцами, как разъярённый крупный бык в тесной стеклянной витрине. А этим воронам, только повод дай, тут же заклюют, почувствовав слабый дух соперницы.

О да. Двух таких представителей дикой природы я уже повстречала сегодня в этом загадочном месте интриг и сплетен, но очень надеялась, что не этот горный козел по фамилии Шолохов, не ворона Заливина, больше не взглянут на меня со своего высокого полёта. Пусть где-то там наверху по горам скачут и в воздухе летают, мы люди приземлённые, нам и нашей территории хватает с лихвой.

Я особо не люблю выделяться, хоть и имею довольно миловидную внешность, на которую обычно обращают внимание парни. Особенно, когда я выступаю на сцене. Но, как правило, после нескольких неудачных попыток познакомиться, у них напрочь отпадает желание подкатить ко мне свои кости. Отшивать я умею, а самым наглым и непонятливым запросто могу изложить все в довольно грубой форме, потому что меня, как и Катю, совсем не интересуют короткие интрижки на пару недель. Мне есть чем заняться. У меня есть танцы и мечта – это все, что интересует меня в данный момент. А все эти Амурные дела пусть дожидаются своей очереди в большом списке моих планов. Они там где-то на нижней строчке, если я совсем не забыла их туда включить.

Так что, пусть мажоры развлекаются, а я пока тихонечко посижу в своём панцире, и лучше постараюсь привлечь к себе внимание преподавателя по хореографии, чтобы потом блистать на большой сцене, а не расхлёбывать последствия нежелательных знакомств. Предупреждён, значит вооружен. Так, кажется, говорят. За это спасибо Кате. Мы знакомы всего пол дня, а она уже много полезного успела мне поведать, а я, с таким же успехом, за это время во все это вляпаться, но ей об этом пока лучше не рассказывать.

– Я слышала, что среди таких мажоров очень популярны споры на простых девчонок? Ты это имела ввиду, когда на улице говорила мне про своего одноклассника, который приехал сюда на личном автомобиле, а не как все – на автобусе? – Вставила я свой вопрос уже в слегка затянувшуюся паузу.

– Ты про Шолохова? – не заметив волнения в моем голосе утончила Катя и, дождавшись моего подтверждающего кивка, продолжила. – Это как раз и есть представитель клана таких же горных козлов! Я бы даже сказала лидирующий. Ещё Даня Бойцов. Такой же юбочник озабоченный. Два закадычных друга. Споры их уже давно не интересуют. Теперь они это делают исключительно ради своего развлечения. Что-то вроде хобби. Это как охота – завалил жертву и можешь быть доволен собой и похвастаться остальным. Только им, в отличие от охотников, даже шкурка не нужна. Их интерес исчезает мгновенно, стоит только девичьим глазкам заблестеть, подтвердив их победу.

– Это же каким нужно быть подлым человеком, чтобы позволить себе играть на чужих чувствах! – скривилась я, пребывая в неприятном шоке от чудовищных развлечений среди местной элиты. – И что, ещё ни одна так и не поставила их на место?

– Ещё ни одна не смогла продержать оборону больше недели. Эти гаденышы очень натурально играют чувства, и каждый раз кажется, что на этот раз все по-настоящему, но нет… Очередная забава, в которой кто-то тешит своё тщеславие, а кто-то пытается собрать себя по осколкам.

Вот же мерзавцы. Вот бы их души растоптать такими же грязными ботинками. Может хоть тогда бы поняли как жестоко поступают с другими. Но, как правило, у таких вместо сердца гранитный камень в непробиваемой броне. К ним не подобраться, им чужды все человеческие чувства.

Да нет же! Не верю! В таких бездушных невозможно влюбиться! А те кто ведутся, просто наивные дурочки, мечтающие о принце на золотом коне. Да каким бы не был этот Шолохов спортивным и уверенным красавцем, разодетым с иголочки, после таких поступков, он есть и будет чудаком на букву «М». И я бы никогда! Вот честно! НИКОГДА бы не купилась на его дешевые уловки.

– Девочки! – дверь в нашу комнату внезапно открылась, и на пороге появилась молодая приятная девушка. – Собираемся и выходим в холл. Ваш педагог-воспитатель хочет собрать весь отряд перед обедом на небольшое собрание, чтобы немного рассказать о лагере и познакомиться.

Глава 5

Холл в нашем корпусе был достаточно просторный и занимал центральное место на втором этаже. По обе стороны от него расположились два крыла – мужское и женское. Именно поэтому этот светлый зал оказался нейтральной территорией для общих собраний и встреч, где обсуждались все вопросы, касающиеся учебы и лагерной жизни.

Нет, конечно, несколько сотен учеников здесь собрать нереально. Думаю, для таких собраний в этом лагере найдётся другое, более свободное помещение. А конкретно наш класс, а точнее первый отряд, собирался именно здесь, вместе со своим педагогом-воспитателем. Здесь даже стоял большой телевизор и два уютных дивана, для совместного просмотра фильмов и новостей. Думаю, что все развлекательные программы и игры отряда, которые находились вне лагерного расписания, проводились тоже в этом светлом и просторном месте. Не просто же так вдоль стены кто-то поставил несколько широких стеллажей, полностью укомплектованных настольными и развлекательными играми.

– Смелее, девочки! – послышался со стороны командный женский голос, как только мы с Катей вывернули из длинного женского коридора и остановились возле лестницы, ожидая остальных.

Голос оказался знакомым и, повернув голову в сторону, где сидел наш педагог-воспитатель, я поняла, что наше с ней знакомство уже состоялось. Несвоевременно, конечно, и совсем не в подходящих условиях, но самое главное, при очень непростых обстоятельствах.

Непростыми они в первую очередь являлись для меня. Я бы даже сказала, неблагоприятными и отрицательно влияющими на мое дальнейшее пребывание в этом лагере. Ну, что было, то было, прошлого не изменить, поэтому придётся самостоятельно устанавливать былое равновесие, чтобы вернуть себя в исходную позицию.

– Здравствуйте, Лариса Романовна, – громко поздоровалась моя новая знакомая, направляясь к диванам, и я поспешно одернула девчонку за руку, чтобы тихонько спросить:

– Кать, ты хорошо ее знаешь?

– Конечно! Это наш педагог-воспитатель, она раньше преподавала в нашем лицее химию, а ещё была моим классным руководителем.

– Ну и что скажешь? Сильно строгая?

– Свой предмет уважать заставит, поэтому химию лучше не сочкуй. А так, нормальная тетка. Справедливая! Хоть и строгая. У нас в лицее все ее звали Лара Холмс, – последнее слово прозвучало достаточно громко в полупустом холле, потому что именно в этот момент все присутствующие, как на зло, замолчали, Неудержавшись, Катя прыснула в кулачок, но, поймав на себе строгий взгляд воспитателя, постаралась сохранить лицо максимально серьезным.

– Можно перемещаться немного поживее, а то совсем как сонные мухи, – прозвучало вполне спокойное замечание, и химичка вновь отвлеклась на бумаги, которые внимательно перебирала у себя на коленях. А после добавила, указав рукой на пустой диван, – Рассаживаемся-рассаживаемся. Поскорее!

И нам пришлось немного ускориться, первыми заняв удобные места на диване. Хоть и спешка эта вовсе была ни к чему, потому что многие не то что слабо перемещались, их и на горизонте еще не наблюдалось. И то время, пока мы дожидались остальных, можно было спокойно посвятить разговорам. Поэтому, пользуясь случаем, я с интересом продолжила расспрос:

– А почему Холмс?

– Если честно, я не узнавала. Оно уже давно за ней закрепилось. Возможно, потому что ее любимая фраза… Угадай какая? – сделала небольшую драматическую паузу, в которую я даже не успела открыть рот, и сама озвучила ответ, изобразив прокуренный мужской голос, – «Это же элементарно, Белова».

Но тут же задумалась, почесав указательным пальцем переносицу:

– Хотя… Есть ещё одна версия.

– Неужели тоже курит трубку? – шутя поинтересовалась я и, не сговариваясь, мы обе повернули голову на женщину, что сидела на стуле перед диванами, а потом так же синхронно рассмеялись, представив одинаковую картину.

– Ей бы пошло, – продолжила смеяться Катя. – Но вообще-то я о другом. Она тоже любит химию и, вроде как, играет на скрипке.

Мы сами не заметили, как нам пришлось говорить громче, а все потому, что наш голос просто начал тонуть в окружающем шуме. Гул стремительно нарастал, а вместе с ним прибывал и народ. Не прошло и пяти минут, как свободных мест на диване не осталось совсем, а тем, кто так и не успел занять мягкое местечко, приходилось брать жесткие стулья и выстраивать их дугой один за одним.

Нам повезло, мы расположились с самого краю дивана и спиной к коридорам, из которых потихоньку выползали ребята из нашего отряда. Именно поэтому я не сразу заметила, когда в зале появился Артём Шолохов. А когда его фигура все-таки мелькнула перед глазами в толпе остальных, во мне почему-то легонько толкнулось волнение, и руки сами собой скрестились на груди, крепко впившись пальцами в собственные плечи.

Собственно, оно и понятно. Причина-то очень даже прозрачна. Просто у меня уже имелось достаточно убедительных оснований для того, чтобы при виде этого самовлюбленного болвана поставить перед собой невидимый щит. Я слышала, что этот жест самозащиты срабатывает у нас рефлекторно, когда мы хотим от кого-то закрыться, или просто чувствуем себя не совсем уютно или некомфортно.

А я именно так себя и чувствовала, глядя на то, как Артём берет свободный стул и ставит его прямо напротив меня, только на другой конец получившейся дуги из диванов и стульев.

Не хочу думать, специально он так сел или случайно, но радует уже то, что удобно расположившись на стуле, Шолохов даже ни разу на меня не взглянул. Может и зря я себя накрутила? Он, наверное, вышел за дверь и уже через пять минут забыл как я выгляжу, а я все отойти не могла, преждевременно записав себя в его жертвы.

Вот и взглядом, какого-то черта, снова прилипла так, что не отодрать. Но только исключительно для того, чтобы постараться понять, что в нем есть такого, что рвёт девушкам крышу. Вот смотрела и ничегошеньки не видела! Абсолютно! Ничего особенного! Тоже мне, местный Жигала. Обычный выпендрежник с завышенным самомнением и повадками самовлюбленного эгоиста.

Ну вот разве нормальный парень при всех позволит себе на таком собрании развалиться на стуле как на троне, вытянув вперёд свои длинные ноги.

Мне вообще было мало понятно, зачем он сюда явился. Ведь он даже не собирался слушать все то, что уже начала рассказывать Лара Холмс. Мало того, что почти прилёг на стул, так ещё и в телефон уткнулся со скучающим видом, заткнув уши беспроводными наушниками. Ясно же, что парню абсолютно все параллельно. Всё! И Все! И эта информация, что лилась в наши уши из уст Ларисы Романовны, тоже была ему до одного места, хоть и была крайне важна и полезна.

– Для вас разработана очень насыщенная программа, не только образовательная, но и развлекательная. Мы будем с вами учавствовать в спортивных соревнованиях, в творческих конкурса, выступать на сцене. И все это мы будем делать, как одна большая команда, поэтому очень надеюсь, что коллектив у нас с вами будет очень дружный, и все мы на время станем одной семьей. Но и про учебу забывать не стоит. В конце смены, с учётом общего рейтинга, хорошим призом наградят только один отряд среди старшых классов, а всего их у нас восемь, поэтому придётся постараться всем. А помогут вам в этом наши преподаватели! Вы наверняка знаете, что у нас работают только профессионалы. Наша образовательная система выработана годами, чтобы вам было гораздо интересней и легче усвоить материал. Ни одна дисциплина не останется без внимания. И никто не останется в стороне…

Весь отряд сидел молча и внимательно слушал выступление педагога, даже те, у кого эта информация отщёлкивала от зубов. Я тоже слушала, но не воспринимала, потому что мое внимание никак не могло сфокусироваться на преподавателе, то и дело отвлекаясь на парня, вальяжно развалившегося на стуле.

Собственные мысли в голове заглушали слова воспитателя, а взгляд то и дело тянулся туда, куда не следовало, стараясь лучше рассмотреть опасный объект напротив, чтобы уловить для себя какие-то мелкие детали его внешности. Ведь должны же быть у него хоть какие-то изъяны. И мне обязательно было нужно их найти. Ну хотя бы какой-нибудь здоровый прыщ на лбу или нестриженые ногти. Ну хоть что-нибудь, что могло бы мне помочь отвлечься от его идеальной внешности. Но, видимо, все его несовершенства прятались за этой красивой оболочкой. Ничего не может быть хуже грязного нутра, даже если с виду ты чертовски привлекателен. Горький вкус почти всегда прячется за приятным ароматом. Так уж повелось.

Артём сидел откинув голову на спинку стула и ритмично отбивал ногой по плитке узнаваемую мелодию. На секунду мне даже показалось, что я вместе с ним слышу эту музыку, которая звучит в наушниках, и готова признать, что с музыкальным вкусом, видать, у него тоже полный порядок. Вот только это никак не меняло мое к нему отношение. Все равно напыщенный индюк с завышенным самомнением, плюющий на чувства окружающих, и ложно убежденный в том, что может свободно втаптывать в грязь все правила и моральные устои. И здесь даже нет необходимости знакомиться ближе, чтобы убедиться. Достаточно одних слов моей новой знакомой и этой гаденькой улыбочки, которая красноречивее любых высказываний.

– И ещё! Я тут выяснила, что у нас в отряде есть те, у кого возникли проблемы с ориентированием на местности… – спустя какое-то время педагог немного иначе выделила интонацией свою речь, вновь заполучив мое внимание. – Думаю, мы должны помочь таким ребятам справиться с этой проблемой. Поэтому… – сделала небольшую паузу, устремив взгляд на Шолохова. – Первые три дня, мы все будем ходить строем в каждый корпус, включая столовую, чтобы никто из вас не потерялся и не заблудился в этом большом лагерном городке.

Эта часть информации, по-моему, была озвучена персонально для Артема, о чем отчетливо говорил взгляд преподавателя. Но этот курортник даже ухом не повёл.

Ещё бы. Как бы он это сделал, если в них торчали наушники. И если бы не его сосед, который вовремя успел пихнуть его локтем в бок, то этот завзятый пофигист продолжал бы сидеть с закрытыми глазами, беззаботно жуя жвачку, лениво работая острыми скулами.

– Все правильно я говорю, Артём? – с шутливой улыбкой обратилась к парню, чтобы привлечь его внимание. – Надеюсь, так ты не заблудишься и мне не придётся бегать и искать тебя по столовой сломя голову, пока ты будешь блуждать в учебном корпусе?

– Не переживайте, Лариса Романовна, это исключено, – усмехнувшись, твёрдо ответил, даже не изменив своей расслабленной позы. – покушать я люблю гораздо больше, чем учиться.

– Я в тебе даже не сомневалась, Шолохов, – устало выдохнула женщина, изогнув губы в легкой улыбке, и, выдержав короткую паузу, продолжила. – Ну что ж, ребята. Меня вы теперь все знаете, пришло время познакомиться с вами. Я сейчас запущу по кругу вот этот обычный теннисный мяч. И когда он окажется у вас в руках, вы встанете и расскажете немного о себе: ваше имя, чем увлекаетесь и в какой школе учитесь, а я очень постараюсь всех запомнить. – указала на наш крайний диван, где первой сидела моя соседка по комнате, а следом и я, пряча под ногами трясущиеся от волнения ладони. – Катя! Давай с тебя и начнём.

И с легкой подачи преподавателя мяч оказался у Кати в руках. Девушка без колебаний уверенно встала и громко представилась публике, пока я нервно кусала губы, подготавливая себя к короткому выступлению.

Не сказать, что я боялась публики. Нет. Я выступала на сцене с самого детства. Но одно дело танцевать, а другое говорить. Да и говорить я, в общем-то, никогда не стеснялась. Сама не поняла, почему меня вдруг накрыло такое волнение. Просто мне показалось, что знакомство такого формата выглядит как-то странно и глупо. Все равно всех запомнить было невозможно, со временем это произошло бы само собой. Это больше напоминало круг анонимных алкоголиков, которые по очереди рассказывали о своих проблемах, а другие в это время сочувственно хлопали.

Катя отбарабанила свою поверхностную биографию быстро и кратко, а потом, не меняя скорости, передала запущенную «эстафетную палочку» мне в руки.

Приняв очередь, я молча поднялась с дивана и окинула быстрым взглядом ребят, чуть дольше задержав внимание на парне в чёрной водолазке. Шолохов в этот момент тоже перестал делать вид, что меня не замечает, тут же подобрался на стуле, вынув из ушей оба наушника, и нагло вперил в меня свой пронзающий серый взгляд. У меня даже пальцы в кулаки сами собой сжались, когда я заметила эту поганую уверенную ухмылочку, адресованную мне. А выглядела она так торжествующе, как подобает победителю. Будто я уже готова была упасть ему в ноги и молить, чтобы он стал моим навеки.

Вкуси и выкуси, пикапер недоделанный! Со мной тебе ничегошеньки не светит! И отчетливо изобразив это послание у себя лице, перевела дух и выпалила на одном дыхании:

– Всем привет! Меня зовут Алиса Леденцова. Учусь в обычной общеобразовательной школе и все свое свободное время посвящаю танцам. В лагерь приехала впервые, и очень надеюсь, что этот опыт окажется для меня полезным.

– Хорошенькая, Лиса-Алиса! – выкрикнул кто-то из толпы, и мне на какую-то секунду показалось, что это был Шолохов, но тот по-прежнему молчал и нагло продолжал водить по мне цепким взглядом, не пропуская ни миллиметра.

– Так! Тишина! – строго приказала Лариса Романовна, стуча ручкой по толстой корке блокнота, лежавшем на ее коленях. – Бойцов, не переживай, у тебя тоже будет возможность высказаться! Спасибо, Алиса, передавай мяч дальше!

И я выдохнула, пустив мяч по цепочке, но не успела соприкоснуться пятой точкой с диваном, как все-таки раздался и его голос – дерзкий и слегка хрипловатый:

– У меня есть вопрос. Можно? – обратился ко мне, растянув губы в хищной улыбке.

– Да, конечно, Артём, задавай, – спокойно ответила за меня преподаватель, сложив на коленях пальцы в крепкий замок.

– В какой комнате живешь, Милка? – без единой капли стеснения бросил вопрос прямо в лоб, наплевав на порядочность и всех окружающих. Я, честное слово, даже опешила от такой наглости и, признаться, даже слегка растерялась, поэтому промолчала.

Да и не только я, тут даже химичка выпала в нерастворимый шокирующий осадок, поэтому на какое-то время повисло неловкое молчание, в котором проскальзывали редкие противные шепотки. Я чувствовала, как ко мне приковано внимание практически всего отряда, видимо ожидая ответ, но я сидела и молча сверлила недоделанного сердцееда притупленным взглядом. А он так же пристально пялился на меня, сверкая лукавым блеском в глазах, словно в них в этот самый момент зарождался азарт.

«Даже не старайся. Тебе тут не обломится!» – отправила ему безмолвное послание, стараясь как можно яснее выразить его у себя на лице.

И так меня захлестнуло раздражение, что внутри все забурлило, разве что пар из ушей не повалил. Если бы не химичка, я бы ему сейчас одним пальцем свой номер комнаты продемонстрировала. Средним.

Я думала, тут один мой гневный взгляд должен был сработать вместо тысячи слов и заставить его перестать даже думать в мою сторону, но этого наглеца, кажется, моя злость только забавляла. Потому что он отчего-то слишком громко и весело хмыкнул, глядя на меня с неприкрытым высокомерием и упорством.

– Я так понимаю, вопросов больше нет? – Лариса Романовна пробежалась по остальным притихшим ученикам взглядом, игнорируя глупый вопрос Артема, и, махнув рукой, дала указку. – Следующий! А тебя, Шолохов, если я ещё раз замечу в женском крыле, заставлю надеть платье! И в туалет за ручку водить буду.