Текст книги "Миражи"
Автор книги: Мария Баррет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)
Образцы текстильного дизайна, которые он видел сейчас перед собой, намного превосходили то, что делал Мэтт. Они были отмечены редкостным, неповторимым талантом, таким, который выпадает встретить раз в жизни. Дейв был буквально зачарован этим Божьим даром. Он чувствовал себя счастливым, оттого что ему пришлось стать первооткрывателем великолепной художницы. Да, Мэтту такого и не снилось.
А тем временем сама художница сидела в гостиной, рассеянно слушая пластинку с записью «Блэк Бокс» и нетерпеливо пристукивая в такт носком ботинка.
Дейв уже двадцать минут пропадал в кухне, откуда доносился запах горелого кофе, который становился все более и более резким. Дейв не произнес еще ни слова. Несколько раз ее так и подмывало встать и пойти на кухню, чтобы прямо спросить, что же он обо всем этом думает, но в последнюю секунду у нее не хватало духу, и она оставалась сидеть на диване, убеждая себя, что с удовольствием слушает музыку.
Наконец ее терпение лопнуло; от напряженного ожидания ей сделалось дурно. Она решительно поднялась, прикусила губу и направилась через всю гостиную к арке, которая вела в кухню. Как раз в этот момент он вышел ей навстречу, и они столкнулись головами.
– Уф!
– О, черт, извини!
Он успел подхватить ее, потому что она чуть не полетела с двух ступенек, которые спускались в кухню, и на секунду задержал ее в своих объятиях.
Внимательно и впервые так близко посмотрев в лицо Франчески, Дейв увидел, каким же юным, вдохновенным, полным надежд, хотя и слегка напуганным, оно было. И как это все легко читалось на ее лице!
– Милая моя Фрэнки, – сказал он, – ты настоящая звезда!
И, не в силах сдержать порыв, опять привлек ее к себе и крепко поцеловал в губы.
Она резко освободилась из его объятий. Щеки ее зажглись жарким румянцем. Она не знала – плакать ей или смеяться.
– Тебе понравились рисунки?
– Нет, мне твои рисунки не «понравились». Они привели меня в восторг! Фантастика! – Он снова нагнулся и поцеловал ее. – Нет, не просто фантастика. Это что-то невероятное! – Он радостно расхохотался. – Фрэнки, если по-честному, я бы в жизни не подумал, что ты можешь так рисовать. Ну нипочем не поверил бы!
Он взял ее за руку и повел на кухню.
– А теперь, малыш Фрэнк, мы с тобой сядем, и ты мне поведаешь, что тебе известно насчет набивки тканей, а заодно обсудим, как будем поднимать из праха наше дело.
– Какое дело?
У Франчески закружилась голова. Она сама не знала, отчего – от того ли, что ее обрадовала оценка, которую дал ее рисункам Дейв, от поцелуя ли, а может, просто от этого ужасного запаха горелого кофе.
– Новую коллекцию Дэвида Йейтса! Вот какое! – Дейв широким жестом указал ей на стул. – Прошу!
Она послушно села.
Дейв опять углубился в рисунки.
– Прежде чем мы начнем работу над коллекцией, хотелось бы кое с чем покончить, – сказала Франческа.
– С чем же?
– Ты не против, если мы снимем с плиты кофейник? Кофе, должно быть, уже готов.
Джон уже в четвертый раз в течение часа посматривал на часы. Что делать? Он дважды звонил в студию – там никто не отвечает, попытался найти номер телефона Дейва Йейтса в справочнике, но он оказался засекреченным.
Джон нервно барабанил пальцами по кухонному столу, на котором была разложена газета с кроссвордом, который он так и не дорешал. Надо, пожалуй, еще позвонить в студию, подумал он. Становилось темно, и тревога его начинала расти.
И как раз в этот момент он услыхал у входа в дом неясные голоса и звук отпираемой двери. Джон поспешно вышел в прихожую.
– Джон!
На пороге стояла промокшая, но веселая Франческа, а позади нее – высокий темноволосый мужчина в бейсболке и коричневой кожанке Королевских воздушных сил.
– Джон, это Дейв Йейтс.
Франческа сделала шаг в сторону, и бывший хозяин Франчески предстал перед Джоном в полный рост.
Мужчины пожали друг другу руки, Джон пригласил Дейва войти. Гость не произвел на него сильного впечатления. Принимая из его рук куртку, Джон обратил внимание на прическу в виде конского хвоста, непроизвольно крякнул и сделал вид, что откашлялся.
– Прошу вас. – Он пропустил Дейва вперед. – Не желаете ли выпить?
Дейв отрицательно покачал головой.
– Спасибо, я и так вчера вечером перебрал.
Дейв улыбнулся, но Джон в ответ только сухо кивнул. Дейв понял, что хозяин дома не особенно его жалует.
– Послушайте, Джон, я понимаю, что с моей стороны нахальство ни с того ни с сего врываться в чужой дом. – Дейв нервно откашлялся. – Ну, конечно, Франческу надо было проводить…
– Конечно, – все так же сухо отозвался Джон, по-прежнему не выказывавший ни малейшего дружелюбия.
Дейв думал про себя: надо остановиться, пока не поздно. Ничего из этой затеи не выйдет – этот упрямец нипочем не согласится, что бы там Франческа ни говорила. Да и вообще, зачем он мне сдался, этот угрюмый старый шотландец?
Но вслух он сказал другое.
– Я думаю, будет лучше, если я сначала расскажу вам, что произошло у меня в фирме, а потом объясню, зачем явился к вам.
Джон кивнул.
– Во-первых, насчет кражи рисунков из студии. Я должен просить у вас прощения за чудовищную ошибку, которую допустил. Франческе я уже все объяснил, и, кажется, она меня правильно поняла. Дело в том, что я и сам узнал правду только вчера вечером. Раньше я подозревал Франческу. Выяснилось, что рисунки выкрал, – тут Дейв глубоко вздохнул, – мой дизайнер по текстилю. Франческа, таким образом, была права. Черт его знает как, но ему вместе с моим так называемым управляющим удалось обвести меня вокруг пальца. Словом, я лишился своей коллекции.
– Весьма сожалею, – искренне сказал Джон.
– Да. Вот и я пребывал в сожалениях вплоть до сегодняшнего утра. – Тут Дейв поглядел на Франческу, и она покраснела. – Но теперь я решил начать все сначала.
Джон удивленно поднял брови.
– Но ведь это гигантская работа! Франческа рассказывала мне, сколько сюда вложено труда.
– Это правда. – Дейв придвинулся поближе к Джону. – Для нормального человека эта затея может показаться просто безумной, да и мне самому она представлялась абсолютно дикой, если бы не Франческа, которая показала мне свои работы. Когда я их увидел, понял, что упускать такой шанс нельзя. Она – настоящий талант, Джон! Ее чувство цвета, фактуры ткани, линии, стиля – всего – уникально! Заполучив ее в свою команду, мы сделаем новую коллекцию, причем лучше прежней!
Он умолк, присматриваясь к молчавшему Джону.
– Это не пустая авантюра, – продолжил он уже не так громко и уверенно, как раньше. – Я должен восстановить коллекцию, иначе не только я, но и вся компания пойдет ко дну.
Дейв встал с места и подошел к камину.
– В связи с этим я хотел бы попросить вас, Джон, присоединиться к нам в качестве управляющего.
Дейв сделал паузу, но не решился посмотреть на собеседника. Он боялся прочитать ответ на его лице.
– Беда в том, что я пустил свои дела по административной части на самотек. У меня не было времени следить за ними. В результате все так плачевно и кончилось.
Теперь Дейв посмотрел на Джона. Неприязни в нем заметно поубавилось, и это придало Дейву надежду.
– Франческа говорила, что вы знакомы с хозяйственными делами, знаете бухгалтерию, управление и кадровую работу. Мне нужен надежный человек. Такой, положась на которого, я мог бы целиком заняться тем, в чем я смыслю. Вы меня понимаете?
Джон ответил Дейву таким же прямым, неуклончивым взглядом.
– Да, понял. Однако я не уверен, что вы выбрали подходящую кандидатуру, мистер Йейтс.
– Дейв.
– Дейв. Я не имею никакого представления ни о высокой моде, ни о костюмах, ни о коммерции. Словом, я вряд ли могу оказаться вам полезным.
– Джон! – не выдержала Франческа. – Ты замечательно подойдешь на эту должность!
– Франческа, пожалуйста, не надо!
– Нет, Джон, не отказывайся!
Джона подкупила ее безграничная вера в его способности. Он размяк. Все заулыбались.
– Дейв, тогда уж посвятите меня в некоторые коммерческие тайны вашей фирмы – кто ваши поставщики, каков у вас розничный оборот, ну и так далее.
Дейв принял серьезный вид.
– Да, разумеется. – Он улыбнулся. – Вообще-то у меня почти вся документация с собой, в машине. Я надеялся, что вы захотите на нее взглянуть.
Джон засмеялся.
– Тащите сюда. – Он вдруг почувствовал себя в начале большого и серьезного дела, кровь его забурлила. И прежде чем Дейв успел выйти за порог, спросил: – Сдается мне, что мы сегодня засидимся допоздна, не так ли?
Дейв подтвердил.
– А раз так, окажите нам честь поужинать с нами, Дейв.
Дейв кивнул и опять расплылся в улыбке. Угрюмый шотландец явно повеселел. Франческа счастливо улыбалась и вела себя как школьница.
– Спасибо, Джон, – ответил он. – С огромным удовольствием поужинаю.
И пошел за конторскими книгами.
Когда ужин был съеден и все детали будущего предприятия подробно обсуждены, Джон в последний раз поднял бокал, предложив тост в честь новой коллекции Дэвида Йейтса и Франчески Кэмерон, опекаемой Джоном Макбрайдом. За это и выпили.
Начиналось что-то новое, неизведанное, осуществлялась возможность, которую нельзя было упустить. Франческа потягивала вино и смотрела поверх бокала на Джона и Дейва Йейтса, которые обсуждали их общее будущее. В ней росла уверенность в успехе дела. Она преисполнилась решимостью сделать для этого все, что от нее зависело, вложить в создание коллекции всю свою душу, все сердце без остатка, доказать, что она сама хозяйка свой судьбы. Нет худа без добра, сказал Джон, но надо ловить шанс, не плыть по течению. Он прав. Нет худа без добра, если тебе хватит мудрости разглядеть ростки этого добра.
22
Следующим днем была суббота, но для Франчески, Дейва и Джона это не имело ровно никакого значения – для них теперь каждый день был рабочим. Стоял ноябрь, глубокая осень, и им оставалось всего полтора месяца до завершения работы. Лондонская Неделя высокой моды открывалась в феврале, а коллекцию следовало закончить в декабре, к Новому году. Потом надо было разворачивать рекламную кампанию: выпускать пресс-релизы, делать фотографии, печатать буклеты. Дейв на несколько дней зарезервировал место для офиса в Ковент-Гардене, чтобы потенциальные покупатели смогли ознакомиться с коллекцией. В общем, чтобы все успеть, нельзя было терять ни минуты.
Накануне, в пятницу, они засиделись так долго, что решено было оставить Дейва в доме Макбрайда. Разговоры, подогреваемые горячим энтузиазмом, затянулись на многие часы. И когда Джон наконец вымыл кофейные чашки, оказалось, что давно наступил новый день, и Дейву нет никакого смысла ехать домой, а лучше лечь в гостиной на диване, чтобы утром начать как можно раньше.
Франческа проснулась в восемь. Ей предстояло встать первой. Она босиком, в одном халате спустилась вниз, чтобы сварить кофе. Ей хотелось петь и кричать, бить в кастрюли, как в барабан, но она старалась вести себя тихо, как мышь, чтобы не разбудить мужчин раньше времени.
Тихонько прикрыв за собой дверь, она наполнила водой кофейник и бесшумно поставила его на огонь. Потянувшись за банкой с кофе, она вдруг увидела на пороге Дейва, который стоял полуголый, в одних боксерских трусах, и с детской улыбкой наблюдал за Франческой.
– Какой у тебя халат интересный!
Франческа оглядела свое неуклюжее одеяние.
– А, это! Дора подарила. – Она постаралась поплотнее запахнуться и туже стянула халат в талии, но это мало помогло: он был слишком велик, и она походила в нем на маленькую нищенку.
– А кто такая эта Дора, дорогой мой малыш Фрэнк? Она что, сильно тебя недолюбливает, делая такие подарки?
– Ты невыносим! – засмеялась Франческа.
– Об этом я поставил тебя в известность при приеме на работу.
Дейв подошел к плите, которая дышала жаром. Сложив руки на груди, он прислонился спиной к горячей печке.
Франческа попыталась сосредоточиться на кофе. Какое у него крепкое жилистое тело, более мускулистое, чем можно было бы предположить, когда он одет. А кожа ореховая, не просто загорелая, а смуглая от природы, цвета жареного миндаля. Он казался заспанным, волосы, густые и волнистые, еще не тронутые расческой, растрепались.
– Поторопись, пожалуйста, с кофе, – попросил он, водя глазами по полкам, заставленным кружками.
Франческа недовольно покосилась на него – его замечания действовали ей на нервы.
– Первое, что ты должна помнить, если хочешь работать со мной в контакте, – продолжил он, не отводя глаз от посуды, – что я не выношу, когда мне приходится ждать.
Франческа отвернулась и едва удержалась от язвительного замечания. Когда через минуту она повернулась в его сторону, чтобы взять чашку, увидела, что он корчится от смеха.
– Молодец, Фрэнки, – хохотал он. – Заводишься на раз!
И, не переставая смеяться, пошел в гостиную, чтобы одеться.
Они позавтракали втроем в кухне и, оставив посуду немытой, поехали в студию на машине Дейва.
Между ними само собой установилось негласное соглашение о том, что в ближайшие дни они будут работать вместе, не расставаясь, и не заниматься ничем, кроме своего главного и единственного дела. Им предстояло подготовить фронт работ для всей команды, которая должна была приступить к обязанностям в понедельник. Дейву хотелось, чтобы они трудились с уверенностью в завтрашнем дне, в том, что Дэвид Йейтс стоит на пороге грандиозного успеха.
Он чувствовал свою ответственность за судьбы людей, которые работали на него, и в этом была одна из главных причин, по которой он так стремился сохранить фирму.
Подъехав к зданию, в котором располагалась студия, Дейв припарковался на Набережной, отпер входную дверь и попутно ответил на вопросы Джона о ценах на недвижимость в этом районе города. Когда они подымались по узкой темной лестнице наверх, Джон сделал в блокноте пометку насчет пятен сырости на стенах. Открыв дверь студии, Дейв повернул выключатель, и огромное пространство озарилось ярким светом. Стоя в дверях рядом с Франческой, Джон с воодушевлением смотрел на свое будущее хозяйство. Он испытывал чувство гордости. У меня тут все заработает как часы, думал он. Торговая марка Дэвида Йейтса станет одной из самых знаменитых в Соединенном Королевстве.
– Прошу! Джон, вешалка для пальто вон там, кухня налево, туалеты направо, кладовая внизу под лестницей. – Дейв уже успел снять куртку и направлялся к своему рабочему столу.
– Оглядись пока тут, а я тут разберусь со своими бумагами и освобожу место для Франчески. Если возникнут вопросы, запиши, потом обсудим. Как все проинспектируешь, свистни. О'кей?
Джон кивнул, снял пальто и повесил на крюк.
Франческа последовала за Дейвом.
– Держи, Фрэнки! – Дейв швырнул ей бейсболку, лиловую с белым и с золотым значком бейсбольного клуба. – Надень.
Она удивилась, но послушно натянула на голову шапочку.
– Нет, не так. Козырек надвинь на лоб.
Она сделала, как он велел.
– Отлично. Теперь ты выглядишь как настоящий партнер. – Он улыбнулся. – Подсаживайся сюда. Начнем с того, что сотрем с доски всю эту чушь. Теперь доска твоя, можешь рисовать на ней что угодно.
В одиннадцать устроили перерыв, чтобы выпить кофе. Два часа Дейв и Франческа молча и сосредоточенно проработали, не отрываясь от стола. Сначала они договорились о том, в какой гамме будут работать. Дейв дал Франческе необходимые инструкции. Ему требовался текстильный дизайн для свободного дневного костюма из шелка. Он разрабатывал совершенно новое направление в моде: классический шерстяной блейзер плюс шелковая юбка-саронг, свободные брюки в пижамном стиле, шерстяные брюки в обтяжку с длинной шелковой туникой. Простота кроя сочеталась со сложным рисунком ткани; вся проблема заключалась в том, чтобы точно выверить соотношение линии и цветной набивки. Франческа хорошо поняла смысл его замысла.
Он искал линии, она придавала им объем. Она рисовала водоворот красок, где оттенки розового перетекали в красный, почти черный. Придумывала сложные конфигурации из разноцветных квадратов в духе Пауля Клее, и, как на его полотнах, каждый квадрат имел свой особый цвет, а вместе они образовывали нераздельное целое. Выбрав какой-то один цвет, пунцовый или золотой, она искала его всевозможные оттенки, каждый из которых неуловимо отличался от других, так что возникал целый спектр оттенков одного и того же цвета.
Она ни на секунду не оторвалась от работы с тех пор, как за нее села, и Дейву пришлось силой оттащить ее от стола.
– Ну что, Джон? Чем ты собираешься меня теперь пытать? Какие нашел огрехи?
Дейв принес к дивану, на котором они сидели, пакет с кофе-капуччино, который прислали из ресторана «Марко Поло». Дейв подал каждому стаканчик с дымящимся напитком.
– Все утро я с ужасом ожидал, какую мерзость ты нароешь здесь у нас по углам.
Дейв рассмеялся, высыпал в стаканчик два пакетика сахару и размешал карандашом, который торчал у него за ухом.
– Я и нарыл.
– Ей-Богу?
– Да. Но, несмотря на это, я остаюсь с вами.
– Ну спасибо, утешил, – опять рассмеялся Дейв. – А что же все-таки нарыл?
– О'кей.
Джон раскрыл свой блокнот.
– Во-первых, сырость. Надо будет посмотреть договор об аренде, хозяин непременно должен сделать в связи с ней скидку. Если скидка не указана, следует потребовать снижения арендной платы на основе непригодности условий труда.
Во-вторых, я заметил, что с того момента, как мы пришли сюда, электричество горит в полный накал во всем помещении. У вас что – нет редуктора?
Дейв пожал плечами.
– Ладно, если нет, я установлю – это сэкономит уйму денег. В-третьих, обрезки ткани. Что вы с ними делаете?
Дейв опять пожал плечами.
– Их надо измерять и продавать как отходы. Куски подлиннее можно сплавлять в колледж на дизайнерское отделение, это тоже приличные денежки.
В-четвертых, аксессуары. У вас должно быть соглашение о взаимной рекламе с вашими партнерами, которые предоставляют аксессуары.
– У нас есть, они все это предоставляют бесплатно.
– Этого мало! Скажи, сколько раз твои модели фигурировали в лучших журналах типа «Вог» или «Фейс» за последний год?
Франческа поразилась невесть откуда взявшимися у Джона познаниями в области моды и улыбнулась.
– Да кто его знает, раз шесть-семь.
– Вот как! И всякий раз Мэриан Дэш с ее шляпками или Фриз с его обувкой получают бесплатную рекламу своего товара. Они бы уже разорились на ней, если бы им пришлось платить, а так – пожалуйста, на твоей шее в рай въедут.
– Я никогда об этом не задумывался.
– А вот этот прощелыга Пит Уокер наверняка об этом как следует подумал. И они наверняка ему прилично отстегивали. – Джон улыбнулся, довольный своей проницательностью. – Я абсолютно уверен, что мы заключим выгодную сделку, если не со всеми, то хотя бы с большинством из этих ребят. Они должны рекламировать твои вещи вместе со своими и, кроме того, приплачивать тебе за рекламу.
– Черт! Я бы в жизни до такого не допер!
– Боюсь, что так. В-пятых…
За полчаса Джон перечислил десяток пунктов, по которым требовалось немедленное принятие мер. Дейв сидел как громом пораженный. Его приятно удивила дотошность Джона, но ему было стыдно за свою некомпетентность, из-за которой он так легко стал жертвой мошенничества. Ему стало жаль себя, как ребенка, облапошенного этими подонками Уокером и Бейкером. Но потом он встретился глазами с Франческой, и будущее показалось ему радужным. Жалость к себе, бедному, испарилась, ее место заняла твердая решимость не поддаваться обстоятельствам.
– Ну ладно, Джон, если это пока все, я пошел опять работать.
Ему не терпелось вновь взяться за карандаш.
– Осталось последнее.
– Ну?
– Я хотел спросить у тебя разрешения позвонить моему бывшему хозяину, узнать у него фамилию его поверенного. Нам нужно заручиться поддержкой солидной юридической конторы.
Дейв задумчиво смотрел в окно. Джон терпеливо ждал ответа.
– Дейв!
– А? Что? Ой, извини.
– Так как насчет поверенного?
– Да, конечно, Джон. И вообще принимай решения сам, – ответил Дейв. – Я тебе полностью доверяю. Делай то, что считаешь необходимым.
И он вернулся к своим эскизам. Слова, сказанные им напоследок, прозвучали для Джона прекрасной музыкой.
В субботу вечером, уже в четверть двенадцатого, Франческа и Дейв сели вместе на кожаный диван, чтобы окончательно обговорить некоторые детали. На столе перед ними были разложены первые эскизы коллекции.
Джон сварил, наверно, уже сотый кофейник за день, роздал чашки и сел напротив них в одно из тех кресел, в которых обычно сидят режиссеры на съемках фильма. Джон потягивал кофе и слушал, как они разговаривают. Он невероятно устал: весь день пытался свести концы с концами, тщательно изучил все бухгалтерские книги, прикидывал смету на ближайшие месяцы.
Бюджет получился очень жестким, иначе им не выжить, но пока что он, Джон, об этом говорить не станет. Всему свой час. Пусть Дейв и Франческа занимаются своим делом, а он будет заниматься своим. Когда все утрясется, когда коллекция будет готова и если она получится удачной, то, где-нибудь начиная с третьего месяца будущего года, все наладится и дело пойдет в гору.
Джон перевел глаза на Франческу. Как же она устала! Лицо ее побледнело, под глазами круги от постоянного недосыпания. Но зато как она ожила, сколько в ней появилось энергии. Работа ее преобразила до неузнаваемости. Теперь она разговаривает с такой уверенностью, какой он в ней даже не подозревал, со знанием дела и убежденностью, как будто она наконец нашла себя и чувствует себя в этом новом облике удобно и естественно.
Дейв тоже потихоньку наблюдал за ней. Его не могла не удивлять поразительная разница между робкой, неуравновешенной девочкой, которая ступила на порог его студии месяц назад, и этой яркой, полной энтузиазма женщиной, которая теперь сидела рядом с ним и одним своим присутствием будила в нем кипучую энергию.
Ее внешность, даже в те минуты, когда она улыбалась, в те прежние времена не давала даже намека на то, что она может выглядеть столь великолепно. Она вся светилась каким-то лучезарным светом, глаза ее горели, она вся источала жизненную силу и радость. Она так влекла его к себе, что ему каждую минуту хотелось дотронуться до нее, чтобы убедиться, что она не фантом, а настоящая женщина, из плоти и крови.
А когда он смотрел на плоды ее труда – она работала по двадцать четыре часа в сутки, – ему хотелось обнять и расцеловать ее. Масштабы ее таланта были поистине безграничны.
– Ну что ж, дорогая Фрэнки, по-моему, для начала не так уж и плохо! – Он отложил последний эскиз и блаженно вытянул ноги. – Не знаю, как вы, а я совсем затрахался.
Джон деликатно кашлянул.
– Прошу прощения.
За последние два дня у них сложился обычай: каждый раз, когда Дейв отпускал соленое словцо, Джон кашлял, и тот приносил извинения. Оба были довольны.
– Ты выглядишь здорово усталой, Фрэнки. – Дейв поправил локон, упавший ей на лоб. Она отращивала волосы и не делала стрижку, но сколоть их как следует еще было нельзя, поэтому из прически то и дело выбивались непослушные пряди.
– Как считаешь, у нас все готово, чтобы Эвлин и Черри смогли завтра приступить к работе? – спросила она вместо ответа, вновь потянувшись за одним из эскизов.
– Да. Они займутся выкройками, а ты начнешь печатать. Я созвонился с Чарли, у него мастерская по набивке ткани, он примет тебя завтра в восемь.
У Франчески вытянулось лицо.
– Ой-ой-ой, не напился еще моей кровушки?
Дейв улыбнулся и натянул свою бейсбольную шапочку на тот же манер, что и Франческа.
– Мы сделаем коллекцию вдвоем: ты и я. Так что не отлынивай.
Франческа рассмеялась и хлопнула его по ляжке.
– Но я устала до смерти, неужто не понятно!
– Ясно, устала. Так что собирай свои манатки и уматывай. И этого несчастного шотландца забери с собой, нечего ему тут ошиваться.
– Правда, пошли, Франческа, – улыбнулся Джон. – Он никак не мог привыкнуть к ее новому имени – Фрэнки. – Дейв прав, пора домой.
Она поднялась. Она волновалась перед завтрашним визитом в эту незнакомую мастерскую, где ей предстояло научиться обращаться со специальным оборудованием для печатания рисунка на ткани. Справится ли она?
– Чарли – добрый малый, – сказал Дейв, потягиваясь. – Он тебе все покажет и объяснит и вообще окажет любую помощь. Он чрезвычайно отзывчив по отношению к красивым женщинам, старина Чарли.
Франческа улыбнулась. Вот опять он угадал ее мысли.
– Все, ступайте домой, Фрэнки и Макбрайд. – Дейв наклонился и чмокнул Франческу в макушку. – Хотя тебе это и не нужно, но для еще пущей красоты не мешает немножко соснуть. – Он обернулся к Джону. – То, что я сказал, касается только Франчески, но не тебя. Ты должен выспаться как следует. Завтра тебе предстоят великие дела. Ты уже решил, с чем обратишься к ребятам?
– В основном. Если ты считаешь, что я должен с ними объясниться.
– Я думаю, для начала это будет совсем неплохо, Джон. Пусть сразу узнают, кто есть кто. – И, посерьезнев, протянул Джону руку. – Спасибо тебе. За все спасибо.
Джон был тронут. Дейв, такой неприступный, жесткий на первый взгляд, на поверку оказался мягким и душевным. Ему бы еще подстричься. Он улыбнулся.
– Ну, до завтра. Готова, Франческа?
Франческа собрала свои рисунки и теперь старалась нащупать в рюкзачке ключи от машины, которые дал ей Джон. Найдя их наконец, она протянула ключи Джону, взяла его за руку, и они оба вышли из студии и стали спускаться по лестнице.
– Надо позвонить этому парню, которого мне сегодня порекомендовал лорд Генри, – сказал Джон, спускаясь по ступеням. – Надо что-то делать с этой сыростью, – добавил он без всякой связи, проведя пальцем по стене.
– Какому еще парню?
– Поверенному лорда Генри. Он, правда, еще не испытывал его в деле, но, судя по всему, это юрист с хорошей репутацией.
– А как его зовут?
Джон на минуту задумался. От усталости голова у него не очень хорошо варила.
– Кажется, Брэчен, – наконец вспомнил он. – Да, точно: Ричард Брэчен.
Франческа сдержала шаг.
– Странно, – сказала она. – Не знаю почему, но это имя звучит очень знакомо.
Джон пожал плечами.
– У этих адвокатов всегда такие ходовые имена – Ричард, Джеймс, Майкл, все в таком духе. Поэтому кажется, что ты о них что-то уже слышал.
Франческа улыбнулась.
– Возможно, – ответила она и, тут же забыв о каком-то там поверенном, заторопилась вниз по лестнице.
Франческа вытягивала вверх с печатного стола полотнище ткани, стараясь держать его на весу, чтобы проверить, аккуратно ли легла краска, прежде чем повесить на сушилку. Она немного отступила, чтобы видеть результаты своего труда на расстоянии. Пробежав глазами всю поверхность ткани, она цепко следила за тем, как цветовое пятно покрыло сложный контур рисунка, насколько прочно закрепилась краска на полотне и в какой степени выбранный ею цвет соответствует стилю рисунка. Удовлетворенная, Франческа повесила ткань на просушку и взялась за набоечную доску. Ей предстояло выполнить работу, которую мало кто любит – отчистить доску от краски. Франческе эта работа нравилась: она словно ставила точку в конце длинного и утомительного дня, символизируя конец определенного трудового этапа.
Она смазала набоечную доску скипидаром, счистила остатки краски и насухо промакнула. Эту процедуру требовалось повторить несколько раз, пока на доске не оставалось никаких следов краски. После этого так же тщательно Франческа оттирала стол.
Это дело занимало почти целый час, запах при этом стоял отвратительный, а корзинка для мусора до краев наполнялась грязной бумагой. Франческа выносила мусор на улицу, чтобы утром его забрала уборочная машина, снимала резиновые перчатки и переводила дух.
Сегодня для просушки она повесила седьмое полотнище.
Уже был четверг. Каждый день она работала с какой-то одной краской. На некоторых тканях, которые предполагалось красить, скажем, в четыре цвета, дизайн уже вполне определился; для других же пунцовый, с которым она работала сегодня, был первой краской или второй-третьей, и с ними было еще много возни.
Франческа работала строго систематически, идя от основных цветов к мельчайшим оттенкам. Это была довольно изнурительная работа, но она ей нравилась. Каждую свободную минуту Франческа проводила здесь, в мастерской, и с головой погружалась в работу, так что Чарли с трудом оттаскивал ее от стола, чтобы заставить перекусить.
Она разглядывала образцы ткани, и голова ее кипела идеями. Прислонившись к столу, она задумчиво потирала рукой подбородок, ерошила волосы, теребя непослушные пряди, нервно барабанила пальцами по столешнице. Она настолько ушла в свои мысли, что не слыхала, как вошел Дейв и, подойдя к ней, остановился, наблюдая, как она думает.
Наконец он не выдержал и прыснул от смеха, и она вздрогнула от неожиданности.
Дейв не видел Франческу уже несколько дней подряд и вновь поразился происшедшей с ней перемене. Даже за этот короткий срок, пока они не встречались, она успела повзрослеть. Теперь она казалась еще более целеустремленной, уравновешенной и в то же время полной жизненной энергии. В ней не осталось ни робости, ни неуверенности. Даже ее фигура преобразилась; перед Дейвом стояла уже не девочка, а женщина – статная, женственная. И, кажется, она даже стала выше ростом. Он улыбнулся про себя. Если бы кто-нибудь подслушал его мысли, подумал Дейв, решил бы, что это бред сумасшедшего. Держи себя в руках, отдал Дейв себе приказ. Пока ему еще никогда не приходилось терять голову.
Он молча стоял за ее спиной, мысленно прося обернуться. Разглядывая Франческу с ног до головы, он заметил, что там, где она трогала себя рукой, остались пятна краски. Краской были выпачканы и лоб, и щеки, и подбородок. Он не удержался от смеха.
– Ой, Господи!
Франческа вздрогнула и схватилась за сердце.
– Ты меня до смерти напугал!
– Извини, – с трудом одолевая приступ смеха, выговорил он. Он в самом деле ее здорово напугал. – Извини, – повторил Дейв. – Случайно получилось.
Она пожала плечами.
– Ладно уж, – сказала она негромко.
– Не совсем ладно, – возразил он. – Вот смотри. – Он за руку отвел ее к скамейке и усадил. – Ты вся вымазалась краской. Посиди тут, а я принесу салфетку и вытру.
Он нашел в шкафчике пачку бумажных салфеток, налил из-под крана воды, захватил из туалета мыло и со всем этим добром вернулся к Франческе.
Дейв не мог сдержать улыбки, глядя на ее забавную физиономию.
– Как тебя угораздило так разукраситься?
Он намочил салфетку в воде, отжал, намылил и стал стирать грязь со щеки Франчески. Она дернулась.
– Сиди смирно! Если будешь елозить, я тебя никогда не отмою. Ты же вся перепачкалась. Вот, гляди! – он показал ей бумажный комочек, черный от краски.
Дейв намочил другую салфетку и начал вытирать лоб. Франческа закрыла глаза, чтобы вода в них не попала. На лице ее было написано нетерпение – как у ребенка, который дожидается конца неприятной процедуры. Дейв загляделся, плененный прелестью ее лица. Рука неловко скользнула, и намыленная салфетка угодила прямо в глаз.
