Текст книги "Миражи"
Автор книги: Мария Баррет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)
15
Следующая неделя прошла для Франчески и Патрика как в тумане. Когда потом он вспоминал эти дни, к нему возвращалось ощущение полноты чувств, полного, ничем не омраченного счастья. Хотя тогда он не забывал о том, что ему придется уехать в Лондон.
Он взял в больнице отпуск на три недели, хотя не рассчитывал так долго пробыть в Шотландии. Но дни с Франческой промелькнули незаметно. Упоение любовью сделало время нереальным, будто оно вовсе перестало существовать. Даже сама природа способствовала этому ощущению нереальности: дни стояли теплые, погожие, солнце щедро грело землю. Счастье ослепило их, и, когда они вдруг очнулись, оказалось, что в запасе у них всего три дня.
С той ночи после званого ужина они почти не расставались. И всегда они испытывали те же самые чувства наедине друг с другом, что и в ту ночь, только теперь их не разделял призрак страха или опасения: оба знали, что любимы. Они болтали, смеялись, бегали с девочками на солнцепеке, щедро делясь друг с другом своими тайнами. Кроме одной.
За теплотой и радостью любви Франческа глубоко прятала свое страшное прошлое и связанную с ним боль. Этого она не могла поведать Патрику. Он любил ее, она раскрывалась в неге его любви, но взвалить на него бремя своего прошлого была не в силах. Просто не могла этого сделать. Она так стыдилась своего прошлого, таким оно казалось ей омерзительным, что даже самому любящему человеку не хотела рассказывать о нем, чтобы не подвергать испытанию его любовь. И оно оставалось в тайнике ее души, как мрачная тень всего лишь в шаге от лучезарного свечения их любви.
Франческа впитывала в себя любовь, согревавшую ей сердце, надеясь, что в один прекрасный день это зловещее облако рассеется. Она наслаждалась новым для нее счастьем любить и быть любимой, а все прочее не имело для нее значения.
И она была по-своему права. Широкие необъятные просторы Лэрбека предоставляли Франческе и Патрику полную свободу, а леди Маргарет была слишком занята своим мужем, чтобы замечать что-либо вокруг. Она позаботилась о том, чтобы брату было уютно в ее доме, а прочее ее не касалось. Но, конечно, ей и в голову не приходило, что он может влюбиться. Она видела во Франческе всего лишь прислугу и была слишком тщеславна и недальновидна, чтобы заподозрить брата во внимании к представительнице тех, кого презрительно называла «простыми людьми». Она забыла собственное прошлое, как и то, что любовь не знает никаких границ.
Стоял теплый, но пасмурный полдень, первый после череды ярких солнечных дней. Тяжелые облака низко висели над землей, воздух был влажным, удушливым. Зелень Кромдейлских холмов поблекла, посерела, кое-где приобрела коричневатый оттенок. Горы казались темными, неприветливыми. Все выглядело так, будто на землю бросили темное покрывало.
Патрик и Франческа гуляли в окрестностях гор. Девочки убежали вперед, и они шли вдвоем, не берясь за руки, но то и дело стараясь прикоснуться друг к другу. И каждое прикосновенье наполняло их радостью, одна только ее близость доставляла Патрику несказанную радость. Он гнал от себя мысль о скорой разлуке.
И никак не решался сказать о ней Франческе. Он уже все обдумал про себя, решил, что их расставание будет недолгим, всего на несколько недель, а потом он пришлет за ней, и они станут вместе жить в Лондоне. Но сказать все это ей не решался.
Прошедшие дни и ночи, пронизанные любовью, казались столь эфемерными, что вмешательство в них каких-то деловых планов и расчетов казалось кощунственным. Он наивно надеялся, что все как-нибудь устроится само собой, и, околдованный любовью, не осмеливался разрушить ее очарование. Он не говорил Франческе ничего, кроме слов любви, и считал, что этого вполне достаточно.
В ту ночь погода переломилась. Над землей пронесся ураган, принесший ливень, затопивший жаждавшую влаги землю. Тепла как не бывало; воздух стал холодным и сырым, серый камень замка ледяным, неприятным на ощупь.
Патрик зажег в гостиной камин. Они с Франческой были там одни. Девочки отправились спать. Патрик задернул шторы, чтобы отгородиться от холода и темноты, набросал поверх толстого пледа мягких подушек.
Перемена погоды подействовала на его настроение. Она будто обозначила конец его пребывания в Шотландии. Хуже того, это было знаком внезапных и тяжелых грядущих событий.
Отвернувшись от окна, он прислушался к завыванию ветра в листве, тоскливому и грозному шуму. Ветви будто стонали.
– Патрик, что с тобой?
Ее голос вывел его из задумчивости. Франческа подошла совсем неслышно. Она всегда ходила неслышно. Взглянув на нее, он по привычке подумал, как она прелестна.
– Все в порядке, – ответил он, делая шаг навстречу. В ее кроткой сдержанности было нечто такое, от чего хотелось взять ее на руки, прижать к себе, защитить. Он привлек ее к себе и погладил по спине.
– Ты совсем замерзла, – прошептал он, заглядывая ей в глаза. – Но ведь ты счастлива, правда? – Он не мог наглядеться на эту темно-бархатную зелень глаз, на эти неправдоподобно длинные густые ресницы. Целуя ее в щеку, он согрел дыханием ее кожу. – Пойдем ко мне, там ты согреешься.
Она ответила улыбкой, и он понял, что она чувствует то же, что и он. Надо сегодня же с ней объясниться, этой же ночью. Он должен подготовить ее и убедить, что пусть эта разлука обоим тяжела, но каждую минуту думая друг о друге, они смогут ее вынести. Он скажет ей, что никак не мог решиться объявить о своем отъезде раньше, просто духу не хватало. Но, конечно, он ни словом не обмолвится о том, какую власть имеет над ним сестра, леди Маргарет, которая вряд ли поймет его чувства.
– Франческа, мне нужно тебе что-то сказать. Она прервала его поцелуем.
– Пожалуйста, Франческа, это серьезно…
Но она опять не дала ему говорить, прижав пальчик к его губам, ласково заглянув в глаза. На нее накатил невиданный прилив жизненной силы, будто все, все исчезло и остался только этот момент чистой любви. Она медленно расстегнула на нем рубашку; его охватило властное желание.
Потом она скинула с себя блузку и расстегнула брюки, которые упали на пол. Больше на ней ничего не было. Тело ее было прекрасным и влекущим, груди округлыми, упругими. Он провел пальцем по ее загорелой коже.
– О, Франческа, ты такая… – Он не договорил. Она прильнула к нему и прижалась ртом к его губам. Ее пальцы скользнули вниз, и его тело с готовностью откликнулось. Крепко прижав ее к себе, он нащупал языком ее язык. Такого жгучего желания обладать ею он еще не испытывал. Она вжималась в него бедрами, терлась грудями о его грудь, ее горячее тело заставляло его гореть огнем.
Он приподнял ее, и она обвила его ногами. Она крепко обняла его за шею, запрокинула голову и выгнула бедра. Они начали двигаться вместе, их тела слились в одно целое, отражаясь в зеркале над камином.
Потом, когда они обнаженными лежали в тепле, которое распространял огонь из камина, Патрик думал, что такой ночи у них еще не было: сегодня царила сама страсть, дикая и необузданная. Сила этой страсти, с которой ни он, ни она не могла совладать, почти пугала его. Он любил эту женщину, как никогда и никого не любил, но эта мысль вызывала у него трепетный страх.
А для Франчески ее любовь к Патрику была чем-то простым и безыскусным. Раньше весь ее жизненный опыт ограничивался страхом и болью, теперь же она была наполнена любовью и радостью. То и другое казалось невероятным, и анализировать свои чувства ей не приходило в голову.
Обернувшись к ней, Патрик тронул шрам на ее плече. Ему всегда, как только он увидел его, хотелось узнать, откуда эта отметина. Он склонился над Франческой и поцеловал плечо.
– Откуда это? – спросил он тихим голосом.
Ему нестерпимо хотелось знать о ней все, все ее тайны.
– Скажи мне, прошу тебя. Пожалуйста, – прошептал он. – Ты можешь довериться мне.
Франческа посмотрела ему в глаза, чистые и любящие. Больше скрывать от него свою тайну она не могла. Он имеет право заглянуть ей в душу – он ее властелин. Она обязана выложить все как на духу, теперь между ними не должно быть ничего, кроме правды, после этой ночи – ничего. Она может доверить ему тайну своей жизни, и она это сделает.
– Этот шрам – память о моем муже, – тихо сказала она. – Он меня избил.
Она почувствовала, как напрягся Патрик, и замерла. Он помолчал, потом медленно отвернулся от нее и лег на бок. Потом сел и взглянул на нее. Она увидела в его глазах потрясение.
– Расскажи все, – сказал он. – Все.
Он ни на секунду не предполагал, что она была замужем, никогда… Как мало он ее, однако, знал.
Франческа тоже села, укутав плечи пледом, и поджала под себя ноги. Лицо ее оказалось в тени.
– Франческа! – Он протянул к ней руку и коснулся щеки.
Ничего ведь не изменится, думала она, при чем здесь ее прошлое, его чувства не могут перемениться. Он поймет, иначе что же такое любовь?
Искра сомнения, которая пробежала в его мозгу, погасла. Он прижал ее к себе.
– Я все пойму, – сказал он, нежно гладя ее плечи, – все пойму, только скажи мне правду.
Расслабившись в его объятиях, Франческа прикрыла веки. Конечно, он поймет.
– Хорошо, – ответила она.
И, преодолевая сердечную боль, она поведала ему историю своего кровавого, страшного прошлого.
Не скоро закончила она свой рассказ. Огонь в камине уже догорал. Патрик устал. Ее рассказ огромной тяжестью лег ему на сердце, ему хотелось забыться хотя бы до утра.
– Пойдем наверх, – негромко сказал он.
– Иди, – безразлично ответила она. – Я останусь и приберу тут. – Она всегда соблюдала осторожность, опасаясь леди Маргарет. К тому же ей не хотелось сейчас спать с ним вместе.
А Патрику не хотелось оставлять ее одну, хотелось завернуться с ней под одно одеяло, успокоить ее и успокоиться самому.
– Брось все, как есть. Идем со мной. – Он поцеловал ее в ямку на горле. – Пожалуйста, Франческа, давай ляжем вместе, мне хочется проснуться рядом с тобой.
Ему хотелось добавить: я боюсь остаться один после всего, что услышал. Но он этого не сделал. Только повторил: пожалуйста.
Она не смогла ему отказать. Он мягко поглаживал ее по спине.
– Значит, идем, – шепнул он. Внезапный порыв бросил его на колени. Он обнял ее. – В постель.
Аккуратно закутав ее в одеяло, Патрик взял Франческу на руки и почувствовал сквозь ткань жар ее дрожащего тела.
Было еще семь утра, и леди Маргарет спала глубоким, без сновидений, сном. Вечер был такой длинный, они с лордом Генри не ложились до часу, и она просто валилась с ног от усталости. Сквозь сон она не сразу поняла, что ее разбудило, и только когда снова услышала телефонный звонок – аппарат стоял возле ее кровати, – сообразила, в чем дело, и, не зажигая света, нащупала трубку, которая выскользнула у нее из рук.
– Алло? – Голос спросонья звучал хрипло и неприветливо.
– Леди Маргарет Смит-Колин?
– Слушаю вас.
Она не узнавала говорящего.
– Извините, что беспокою вас в столь ранний час. Это Чарльз Хьюит.
Леди Маргарет вскочила как ошпаренная.
– Чарльз!
Звонок члена кабинета министров заслуживал вежливой реакции даже среди ночи.
– Как мило с вашей стороны! А который час?
Она зажгла лампу и посмотрела на часы.
– Боже! У вас, наверно, какое-то важное дело?
Она рассмеялась и тут же спохватилась – на всякий случай лучше говорить потише, чтобы не разбудить спящего через стенку мужа.
– Да, весьма важное. Могу я быть с вами откровенным, леди Маргарет?
– Разумеется. Я одна. А в чем дело?
– Я, собственно, вот о чем. Вы упомянули, что ваш брат Патрик намерен сделать политическую карьеру. Это правда?
– Да, да, правда!
От волнения у нее засосало под ложечкой.
– Превосходно! Я буду краток, леди Маргарет. Одна значительная персона из числа парламентариев попала в скандальную историю. Что-то там насчет мальчиков. Карьере, естественно, конец. Нам нужен молодой энергичный человек, который мог бы его заменить. Поскольку эта история наверняка попадет в газеты, к новой кандидатуре будут особенно пристально присматриваться. Словом, тут должен быть безупречно чистый претендент, с незапятнанной репутацией. И, естественно, так сказать, по правую сторону забора.
– Понятно.
Она старалась говорить сдержанно, но волнение перехватывало ей горло. Неужели он имеет в виду Патрика?
– Вот и хорошо. Поскольку сейчас активно муссируется вопрос о доверии к внутренней социальной политике, на этом месте крайне желателен человек с медицинским образованием. Я рискнул без вашего позволения упомянуть имя вашего брата в разговоре с коллегами. Они крайне заинтересовались им, леди Маргарет, так что хотелось бы встретиться с ним сегодня в Лондоне. Вот почему я звоню в столь ранний час. Надеюсь, он сможет приехать?
Леди Маргарет проглотила подступивший к горлу комок.
– Ну конечно, конечно, сможет. Утром он выедет.
– Хорошо.
Она слышала, как он разговаривает с кем-то на том конце провода. Кровь забурлила в ее жилах. Она чувствовала, как колотится в груди сердце.
– Итак, вы сказали, что хотите предложить вакансию Патрику? – Ей безумно хотелось, чтобы он подтвердил свои слова, убедиться, что она все правильно поняла.
– Да, именно так. Конечно, ему придется выдержать конкурс, но это, я думаю, пустая формальность. Нам нужен как раз такой человек, как он: молодой, динамичный, с большим будущим. Это отличное место для начала хорошей карьеры, леди Маргарет. Вы ведь это хотели от меня услышать, насколько я понимаю?
– Да, это.
Она не отваживалась верить в то, что ее победа так близка. Ее уже пьянил запах триумфа.
– Отлично. Мне кажется, мы с вами прекрасно понимаем друг друга, леди Маргарет, не правда ли?
Смысл этих слов был вполне прозрачен. Благодеяния просто так с неба не сыплются. Она улыбнулась.
– Я тоже так считаю, Чарльз.
– Тогда, может, мы как-нибудь поужинаем вместе, когда вы появитесь в Лондоне? Вам же захочется приехать навестить брата, например?
– Гм.
Она подняла руку над головой и оглядела свои упругие груди под тонким шелком ночной рубашки. Соски ее затвердели от прохлады.
– Это будет волшебный ужин, – промурлыкала она.
Желание власти было в ней сильнее даже жадности к деньгам.
– Значит, договорились. Жду вашего звонка.
– Непременно позвоню.
– Значит, я скажу моим коллегам, что мы можем ожидать Патрика в Палате… в котором часу?
– Я думаю, в четыре, Чарльз. С поправкой на транспортные пробки.
– Значит, в четыре. Простите, что разбудил вас, леди Маргарет.
– О, не извиняйтесь. – Она понизила голос. – Я рада, что вы это сделали. – Она, не попрощавшись, положила трубку на рычаг и прилегла, чтобы возбуждение, подкатившее к горлу, мерно разошлось по всему телу.
Через несколько минут она поднялась. Сон как рукой сняло. Надо было идти будить Патрика, обсудить в ним все. Такие вещи с ходу не решаются. Ей потребуется еще немало потрудиться, чтобы довести братца до кондиции, но ей не привыкать. Тем более что все это будет делаться ради него.
Она запахнула шелковый халат и подвязалась поясом. Не закрыв дверь в спальню, выскользнула в коридор. Шла, стараясь ступать неслышно. Ей не хотелось будить Генри, пусть это будет их с Патриком семейным делом. Не постучав, она отворила дверь в спальню брата и тихо вошла.
Шторы на окнах не были задернуты, и утренний свет, пробиваясь сквозь тучи, скудно заливал комнату. Маргарет остановилась, не дойдя несколько шагов до кровати. На постели можно было различить две спящие фигуры. Франческа лежала, прижавшись к Патрику, безмятежная, как дитя. Даже во сне он держал ее как драгоценную хрупкую вещь.
Леди Маргарет задохнулась от возмущения и схватилась за голову. Ее поразила не откровенность их наготы, не их сексуальная связь; она ясно увидела, что эти двое любят друг друга. Очевидность этого факта ударила ее в самое сердце; она почти физически ощутила, как разбиваются ее сокровеннейшие мечты. Она не могла сдержать гнева.
– Патрик! Ты что, сукин сын, себе позволяешь! – закричала она. Теперь ее было не удержать.
Патрик проснулся. Сперва он услышал дикий крик, а открыв глаза, увидел свою сестрицу с искаженным от ненависти лицом.
– О, Боже! – он мгновенно сел, прикрыв Франческу простыней. – Какого черта ты сюда явилась? – Он тоже вышел из себя. – Пошла вон, Маргарет! Выметайся!
Она не тронулась с места. Но она успела взять себя в руки, и ее горячая ненависть превратилась в холодное негодование.
– Не забывайся, Патрик! Ты находишься в моем доме. Уж если кому-то и придется выйти вон, то не мне.
Франческа тоже проснулась и села в кровати, смущенная и испуганная.
– Не волнуйся, все в порядке, – шепнул ей Патрик.
– Нет, совсем не в порядке, – ледяным тоном произнесла леди Маргарет. – Прошу тебя встать, Патрик. Немедленно. Я пришла, чтобы обсудить с тобой серьезное дело. Так что будь добр, оденься и спустись в гостиную. – Не дождавшись ответа, она продолжила: – Ты слышал, что я сказала, Патрик?
– Маргарет, ради Христа! Я прекрасно тебя слышал. Но что ты тут из себя строишь?
– Я твоя сестра, а этой девице я хозяйка.
Ее нижняя губа злобно искривилась.
– Итак, вставай, Патрик. Не жди второго приглашения. – Она повернулась, чтобы идти к двери. – Через пять минут в гостиной.
С этими словами она вышла, оставив дверь открытой, так что им слышен был звук ее шагов по лестнице.
Патрик взглянул на Франческу. Она побелела как бумага. Патрик возненавидел сестру за эту незаслуженную обиду, нанесенную его любимой.
– Знаешь, мне все же лучше пойти. – Он склонился над ней и поцеловал в лоб. – Я скоро, обещаю.
Она кивнула и следила глазами, как он одевается.
– Только этого мне не хватало – скандала с собственной сестрицей! – ворчал Патрик. Застегнув рубашку, он направился к двери, на ходу бормоча: – Ничего себе, попал в переделку!
И, не поглядев на Франческу, вышел из комнаты, продирая глаза и дрожа от ярости.
Леди Маргарет стояла у окна гостиной, устремив глаза в пространство. Перед ней расстилались мокрые от дождя поля, уходящие к серому небу на горизонте. Она жадно курила, выпуская кольца дыма.
Вошел Патрик, и она обернулась.
– Садись, Пэдди, – сказала она с плохо скрываемым раздражением.
– Ты забываешь, что я давно не ребенок, Мэгги.
– Неужели?
Он остановился у камина.
– Так что там у тебя за важное дело?
– Сначала о другом, Пэдди. – Она потушила сигарету в пепельнице, которую держала в руке. – Скажи на милость, ты соображаешь, что делаешь?
– Тебя это не касается. – Его ответ прозвучал четко и грубо.
– Скажите, пожалуйста! Он, видите ли, не ребенок! Должна тебе сказать, что не позволю тебе трахаться в моем доме с кем попало! Это мой дом, а эта девка – моя работница!
– С нынешних пор уже нет.
– Что ты хочешь этим сказать?
Он перевел дух. Все-таки тяжко вести подобные разговоры в столь ранний час.
– Слушай, может, хватит? Извини, что я тебя огорчил, но я не намерен обсуждать этот вопрос. Во всяком случае, сейчас.
Он зажег сигарету и бросил спичку в камин.
– О чем ты собиралась поговорить?
Леди Маргарет изучающе посмотрела брату в лицо. Оно было непроницаемым. Она подумала, что, возможно, перегнула палку. Прикурила сигарету и присела на краешек дивана. Времени было в обрез.
– Мне позвонил Чарльз Хьюит, – сказала она. – У них образовалась вакансия, и он предлагает тебе ее занять. – Она стряхнула пепел и посмотрела на Патрика. – Тебе нужно явиться сегодня на собеседование, хотя это чистая формальность, дело верное. – Она сделала глубокую затяжку и продолжила: – Я обещала, что ты приедешь.
Патрик непонимающе уставился на сестру. До чего же она тщеславна. Сидит тут в халате, покуривает и рассуждает о его жизни, будто о своей собственной.
– Я сказала, что ты вылетишь из Абердина утром, – закончила она.
– Что? – Его рот искривился язвительной усмешкой. – А тебе не пришло в голову, что неплохо бы сперва спросить меня?
– Вот как? – с неменьшим сарказмом отозвалась она. – А что, я нарушила твои планы?
– Не твое дело! – Будь же наконец взрослым человеком, Пэдди. Я столько сил угробила, чтобы организовать твою карьеру, а ты хочешь пустить мои труды псу под хвост, потому что для тебя, оказывается, важнее трахаться с этой малолетней шлюхой!
– Не смей так говорить о Франческе! – Он повысил голос, уже не в силах сдерживать ярость. – И что ты имеешь в виду, перечисляя свои заслуги? Сколько раз я повторял: не вмешивайся в мои дела со своими благодеяниями!
– Мои благодеяния ему не нравятся! А как иначе смог бы ты получить такое место? По мановению волшебной палочки?
– Значит, это ты все подстроила? – недоверчиво переспросил он.
– В той или иной степени. Что тут особенного? Только так дела и делаются.
– Нет, это уж слишком! Не желаю больше тебя слушать.
Он сделал шаг к двери.
– Ни с места! – Она крикнула так громко, что он и впрямь застыл на месте.
– Ты сейчас же отправишься в Лондон, Патрик! Я обещала, что ты приедешь, и ты приедешь!
Он в оцепенении не спускал с нее глаз. Потом его прорвало.
– Забудь и думать! Я сказал, что не позволю водить себя на поводке!
– Нет, ты поедешь! – Она подлетела к нему. – Ты прекрасно знаешь, о чем идет речь, Пэдди. И всегда знал – я никогда не скрывала своих намерений на твой счет. И всегда прямо говорила, чего жду от тебя. Тебе нужна политическая карьера не меньше, чем мне, Пэдди. Ты должен ее сделать ради меня.
– Ради тебя?
Он не верил своим ушам. Ее откровенность поразила его своим цинизмом.
– С какой стати?
Ему казалось, что земля уплывает у него из-под ног.
– Я за все заплатила, Пэдди, за все. За твое образование, за ученую степень, за квартиру в Лондоне, пока ты плесневел у себя в больнице на Чаринг-кросс. За все! И все это я делала только для того, чтобы в один прекрасный день ты сделался политиком!
– Да, но к этому надо подготовиться… Я думал…
– Что ты думал? Ты думал, что я делаю это из чистой бескорыстной любви к своему братику? Или что я буду вечно ждать у моря погоды, пока ты созреешь для важных решений? Думал, что я выхожу замуж за мужика, который на двадцать лет меня старше только для того, чтобы поддержать тебя материально и опять-таки безропотно ждать, когда ты накопишь сил для самостоятельных действий? Ты думал, что я позволю тебе профукать такую редкую возможность? Променять ее на забавы с этой шлюшкой? Опомнись, Патрик!
Он слушал ее, опустив голову.
– Не делай из меня марионетку, Мэгги, – тихо вставил он. – Я буду действовать по своему усмотрению.
– Ты можешь поступать как знаешь. Но не забывай, что ты Девлин и должен доказать, что фамильная честь для тебя – не пустой звук.
– А, вот в чем дело! В нас заговорила старинная ирландская семейная гордость, да, Мэгги? – В голосе его звучал цинизм, смешанный с печалью. До чего же это все глупо! – Неужто такая чепуха имеет для тебя значение?
– Да, – пробормотала она. – Очень большое значение.
Она вспомнила вдруг отцовские долги и тот способ, которым ей приходилось за них расплачиваться. Припомнила презрение в глазах мужчин, этих безымянных выродков, которые давали ей деньги за полученное удовольствие. Она передернулась и перевела дыхание.
– Ты представляешь, во что обходится мне твоя квартира в Холланд-парке? А содержание усадьбы в Ирландии? Которая не продается ради твоих будущих детей! Интересно, сколько нынче платят ординатору в больнице?
– Маргарет, – холодно прервал он ее, – если бы я знал тебя хуже, чем знаю на самом деле, мог бы подумать, что ты меня шантажируешь.
– Моли Бога, чтобы мои предостережения не оказались реализованными, Патрик!
Он прочел в ее глазах ледяную решимость. Он больше не мог сдерживать себя.
– Черт с тобой, Маргарет! – заорал он. – Я не позволю так с собой обращаться! Плевать я хотел и на квартиру, и на усадьбу! И не смей мне угрожать, Маргарет! – Он двинулся к двери. – Сейчас же отсюда сматываюсь. Прежде, чем сделаю что-нибудь, о чем потом могу пожалеть. Да, кстати, найди себе другую няньку – Франческа едет со мной.
Леди Маргарет преградила ему путь и схватила за локоть.
– Никуда ты не поедешь, Пэдди! – Она вцепилась ему в рубашку и больно ущипнула. – И оставь в покое эту маленькую дрянь! Я тебе приказываю! Делай, что я велю! Иначе я с ней разделаюсь. Черт подери! Уж я устрою вам обоим веселую жизнь!
Он вырвался и пошел к двери.
– Слышал, что я сказала! Стой! Я приказываю!
– Приказываешь? Мне?
Это была последняя капля, переполнившая чащу его терпения. В слепой ярости он занес руку и с размаху ударил сестру по спине. Надо вырваться от нее, освободиться от этой глупой опеки.
Маргарет упала и больно ударилась о край дивана.
– Какого черта! Маргарет!
Лорд Генри вбежал в гостиную и склонился над лежавшей на полу женой. Потом бросил взгляд на Патрика.
– Вон из моего дома! Вон! Сейчас же!
Патрик постоял, сожалея о том, что натворил, потом повернулся и выбежал, громко хлопнув дубовой дверью. Леди Маргарет позвала его, но он не откликнулся.
Пытаясь стряхнуть с себя ярость, которая никак не желала уходить, он шагал по полю в сторону гор. Мыслей в голове не было – им владели только боль, гнев и глубокий стыд за то, что он ударил родную сестру.
Леди Маргарет не вставала с пола, ожидая, пока муж принесет воды. Ушиб был не страшный, ее беспокоил другой удар – впервые в жизни она чувствовала, что вот-вот потерпит поражение. Поражение в игре, ставкой в которой было самое главное в ее жизни.
Не для того она столько трудилась, чтобы дать ему ускользнуть, когда дело на мази. Она не позволит ему смыться за здорово живешь. Леди Маргарет поднялась и устроилась на диване, поджидая лорда Генри. Сейчас ей требовалась его помощь.
Франческа, разумеется, должна покинуть Лэрбек, причем немедленно, прежде чем Патрик вернется. В ее отсутствие с ним будет гораздо легче сговориться. Леди Маргарет взяла сигарету – третью за утро – и, щелкнув зажигалкой, прикурила.
– Маргарет! Ну как ты, душечка? – Лорд Генри принес стакан с водой и поставил на столик возле дивана. Она слабо кивнула.
– Ничего страшного, – негромко сказала она. – Я не больно ударилась, просто не могу прийти в себя от шока. Никогда не видела Патрика в таком состоянии.
– Да что же стряслось? – спросил он, нежно поглаживая жену по руке.
Она тяжело вздохнула и всхлипнула.
– Ну-ну, дорогая, успокойся, возьми себя в руки!
Почему-то его увещевания подействовали противоположным образом – Маргарет разразилась рыданиями. Слезы ручьем полились по ее щекам – что-что, а в таких инсценировках она здорово поднаторела.
– Пусть она уедет, Генри, – вымолвила Маргарет сквозь слезы. – Нельзя допустить, чтобы на глазах у детей так бесстыдно предавались разврату. И как только он мог допустить такое!
Лорд Генри заметно занервничал. Он терпеть не мог скандалов и женских слез, от чего быстро терял самообладание.
– Кто и что допустил, Маргарет? Давай-ка успокойся и расскажи все по порядку.
– Патрик спит с нянькой! – выпалила она. На Генри эффектнее всего действовала тактика неожиданного удара.
– Боже милостивый!
– В нашем доме! – продолжила Маргарет. – На глазах у детей!
Он покачал головой.
– Просто не верится, – пробормотал он.
– Придется поверить, Генри. – Слезы вдруг прекратились. Теперь она изображала благородный гнев. Маргарет прекрасно научилась манипулировать мужем. – Я их застала сегодня утром! Это было отвратительно!
Она передернула плечами.
– Черт побери! Ты права. Пускай убирается. – Лорд Генри поднялся. – Пойду объявлю, что в конце недели она получит расчет. И никаких объяснений! Вон – без разговоров!
Но леди Маргарет остановила его. У нее были другие планы.
– Она должна уехать немедленно, Генри. Прости, но я не в силах терпеть такого рода вещи под своей крышей.
– Маргарет, ты видишь, как я огорчен, но нельзя же выставить девочку за дверь в полвосьмого утра, даже если она провинилась. – Он сжал руку Маргарет в своих руках. – Давай все же рассуждать здраво…
– Здраво? – Маргарет вырвала руку и опять залилась слезами. – Генри, ты способен так рассуждать, потому что не видел эту парочку своими глазами. Подумай о наших детях!
Поток ее слез смыл решимость лорда Генри повременить с расчетом Франчески.
– Маргарет, не знаю, право…
– Нечего тут знать! Ее надо гнать сейчас же!
Увидев, что начинается истерика, лорд Генри решил не перечить жене.
– Хорошо, Маргарет, – сказал он, – как скажешь.
– Я говорю: немедленно вон!
Выкрикнув эти слова, Маргарет снова смягчилась.
– Надо посадить ее на поезд в Абердине, Генри. Отвези ее туда, пожалуйста. Пожалуйста, – повторила она, теребя пуговицы на халате.
– Хорошо, дорогая, конечно. – Он обнял и поцеловал ее в щеку. Лорд Генри готов был сделать что угодно ради сохранения мира в семье. – Пойду поговорю с ней.
– Давай я сама поговорю, а ты ступай одевайся, – проворковала она.
– Если тебя не затруднит, – обрадованно ответил он, потому что терпеть не мог щекотливых объяснений.
– Я знаю, что ты не любишь неприятных разговоров, – сказала Маргарет с притворной кротостью. – А мне уже лучше. Я как-нибудь справлюсь с этой необходимостью. – Она поцеловала кончик своего пальца и приложила к губам мужа. – Ты так мил, Генри. Спасибо тебе.
Он, польщенный, направился к выходу.
– Передай ей, что я буду готов через десять минут.
Маргарет кивнула и, улыбнувшись сама себе, взяла со столика сигареты и вышла вслед за мужем.
Одетая Франческа сидела у окна в своей комнате. В дверь постучали.
– Войдите! – крикнула она и нисколько не удивилась, увидев перед собой леди Маргарет. Она знала, что ее ждет выговор.
Франческа встала со стула, сцепив за спиной задрожавшие от волнения руки, и выжидательно посмотрела на хозяйку.
– Франческа, боюсь, тебе придется покинуть эту службу. – Леди Маргарет не собиралась рассусоливать. – Чем быстрее, тем лучше. Через десять минут лорд Генри будет готов отвезти тебя в Абердин к поезду. Будь добра, собери свои вещи к этому сроку.
Закончив свою речь, она сжала губы и молча уставилась на свою жертву. Мерзкая тварь, думала она, – эти слова будто напечаталась на ее лице.
Для Франчески сказанное леди Маргарет прозвучало как удар под ложечку. Дыхание у нее перехватило, и она смогла вымолвить лишь одно слово:
– Покинуть?..
– Да, и немедленно. Мне очень жаль, но ты не заслуживаешь иного обращения.
– Но… Па…
Леди Маргарет оборвала ее на полуслове:
– Выбрось его из головы! Мой брат уже уехал. Он чувствует себя крайне неловко и просил меня уладить это дело без его участия.
Франческа горестно поднесла ладонь к лицу.
– Не может быть.
Она не могла поверить, что он так запросто сбежал.
– Повторяю, мне очень жаль, что все так сложилось, но я ничем не могу тебе помочь. С Патриком такое случается не в первый раз. Он очень неразборчив в связях.
Подкативший к горлу комок не давал Франческе сказать ни слова. Руки ее так дрожали, что она изо всех сил сжала их в кулаки и спрятала за спину. Леди Маргарет лжет, наверняка лжет. Он же любит ее, он сам говорил, что любит.
