355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Мария Баррет » Миражи » Текст книги (страница 1)
Миражи
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 21:47

Текст книги "Миражи"


Автор книги: Мария Баррет



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)

Мария Баррет
Миражи

ПРОЛОГ

Дул сильный, злой ветер.

Ледяные его порывы, налетая на склон холма, безжалостно гнули нежные ветви южных итальянских олив и засыпали иссушенную землю снежной крупой. Холодный снег падал на первые весенние цветы и заставлял зябко ежиться собравшуюся на кладбищенском дворе церкви святого Николая небольшую толпу.

– Даруй им, Господи, вечный покой и озари их всеблагим светом Своим.

Гроб медленно опустили в могильную яму. Люди склонили головы.

– Покойтесь с миром.

Рядом с гробом в могилу опустили небольшой ящик из масличного дерева. Крохотная девочка, стоявшая у края могилы, заплакала.

– Во имя Отца, Сына и Святого Духа.

Все перекрестились, и в наступившем скорбном молчании громче послышались судорожные рыдания ребенка. Ветер подхватывал и нес их к вершине холма, растворяя в стылом воздухе.

– Аминь.

– Аминь.

– Идем, Лено, мы ждем тебя.

Пожилой священник взял за руку молодого человека и почувствовал, как тот вздрогнул от его прикосновения.

– Прошу тебя, Лено.

Но тот не мог оторвать глаз от могильной ямы, куда летели комья земли, засыпавшей два гроба.

Священник оглянулся на одиноко стоявшую девочку. Она вся дрожала от резкого ветра, а ножки без чулок покраснели от холода. Он прикрыл плечи ребенка краем своей сутаны.

– Лено, Франческа ждет. Ну пожалуйста. Элизабет не вернешь. Подумай о Франческе.

Он опять тихонько коснулся его руки.

– Не тронь меня! – Молодой человек резко обернулся, и священник увидел перекошенное от злобы лицо.

– Забирай Франческу и уходи! Все уходите! Оставьте меня с моей женой!

Он отвернулся, подставив лицо ледяному ветру.

– Элизабет мертва, Лено. Надо идти.

– Мертва! – выкрикнул молодой человек. – Нет, для меня она никогда не умрет. Никогда!

Он пристально посмотрел на священника, будто ожидая возражений. Потом его взгляд скользнул вниз, к девочке.

– Это она! Она во всем виновата! Убери ее с глаз моих!

И он угрожающе вскинул руку.

– Лено! Прекрати! – Голос священника звучал ясно и спокойно. – Во имя Господа, что ты делаешь, Лено!

Молодой человек смешался и опустил голову. Боль и гнев не давали ему говорить.

– Лено, – снова обратился к нему священник. – Франческа твоя дочь. Не будь с ней жесток. Она всего лишь дитя, невинное дитя, ей нужна твоя поддержка. Ведь у нее никого, кроме тебя, не осталось. – Он посмотрел прямо в глаза молодому человеку.

– Прошу тебя, Лено.

– Отец, – проговорил тот, сжав руку в кулак. – Не могу я. – И, отвернувшись, добавил: – Она убила мою жену, моего сына. Не могу я ее любить.

– Лено! – Голос священника посуровел. – Элизабет умерла от вирусной болезни! Сын твой прожил всего несколько дней, но при чем тут Франческа – столько детей погибло от эпидемии! Так было угодно Господу, что он призвал их к себе. Скажи ради Христа, что с тобой?

– Они заразились от Франчески, – горько и безутешно выговорил Лено.

– Ох, Лено, – сокрушенно сказал священник. Опять эти слова. Ничего другого от Лено не добьешься, отец Анжело это понял.

Он покачал головой, перекрестился и мысленно воззвал к милости Божьей. Он многое обещал умершей и теперь не знал, справится ли с возложенной на себя миссией. Слишком стар он стал, чтобы вынести это бремя.

Он взглянул на примолкнувшую девочку и тяжко вздохнул. Ради нее, ради ее блага он сделает все, что будет в его силах. Что за жизнь ее ждет, печально подумал он. Помоги ей Господь.

Взяв за руку ребенка, он пошел прочь, оставив Лено Никколи одного с его горем под яростным ветром.

В стороне от толпы стояла высокая женщина в черном кашемировом пальто. Волосы ее прикрывал шелковый шарф, намокший от мягкого ирландского дождика. Засунув руки в карманы, она смотрела прямо перед собой. Рядом стоял младший брат. Толпа начинала расходиться, а она не шевелясь смотрела сухими глазами на открытую могилу. Когда кладбищенский двор совсем опустел, брат осторожно тронул ее за руку.

– Мэгги!

– Подожди меня в машине, Пэдди.

– Хорошо. – Брат вопросительно заглянул ей в лицо, но оно было непроницаемым. Он медленным шагом двинулся к калитке.

– Не думал, что ты приедешь, Мэгги, – раздался за ее спиной мужской голос с легким южным акцентом. – Мне казалось, ты не слишком жаловала своего папашу.

– А я вот приехала.

– Молодец. Отлично выглядишь, старушка Мэгги. И братец твой тоже. Судя по шарфу, он учится в колледже Троицы?

– Да, – коротко ответила Мэгги. Она явно не была расположена продолжать разговор.

Мужчина крепко взял ее под руку.

– Надолго собираешься задержаться?

– Нет.

Она попыталась освободить руку.

– Откуда такая холодность, Мэгги? Раньше ты была со мной подобрее.

Щеки ее вспыхнули от гнева, и она резко обернулась к мужчине.

– Да потому только… – начала она и осеклась.

– Потому что обстоятельства вынуждали, хочешь сказать? – Он отпустил ее руку. – Ты красивая женщина, Мэгги, и я восхищаюсь тем, как ты справилась со своей жизнью. Я, впрочем, всегда знал, что характер у тебя – дай Бог. – И, понизив голос, он добавил: – Я бы мог не хуже позаботиться о тебе сам. Если бы ты не уехала в Лондон.

– Неужели? – недоверчиво сказала она, качнув головой.

– Клянусь. – Он пожал плечами. – Но это дела минувших дней, а мне хочется поговорить с тобой о настоящем.

– Вот как?

– Твой отец был игрок, Мэгги, рисковый мужик.

– Сколько он тебе задолжал? – холодно спросила она.

Мужчина улыбнулся.

– Да разве же я о деньгах! Я надеюсь, ты не забыла, как обычно расплачивалась за папашины долги, а, Мэгги?

Она отпрянула, будто ее ударили. Лицо ее исказила гримаса презрительного отвращения.

– Скажи, сколько он остался тебе должен, Майкл, и я прослежу, чтобы ты получил все сполна, – проговорила она и пошла прочь.

– Не слишком ли нос задираешь, Мэгги? – прошипел он ей вслед. – Смотри, как бы не кончить тебе так, как всем Девлинам! Гонору-то у вас много, а в делах вы слабаки.

– Не строй из себя пророка, Майкл Финни, – сухо отозвалась она. – Посмотрим еще, что впереди у семейства Девлинов. – И, высоко подняв голову, она быстро вышла через калитку и направилась прочь от церкви.

– Посмотрим, говоришь? – крикнул он. – Посмотрим! Уж я-то обязательно посмотрю, будь спокойна! И не потерплю, чтобы меня оставили в дураках! Я не из таковских – и любой в графстве Клэр скажет тебе то же самое! – И он разразился смехом. Зловещим и гнусным смехом.

Часть первая
ФРАНЧЕСКА – 1989

1

Франческа, как всегда, проснулась в шесть, едва только бледный свет начал просачиваться сквозь щели деревянных ставень. Она быстро выскользнула из постели, дрожа от утренней прохлады, натянула выгоревшую потертую кофтенку и распахнула ставни.

Небо окрасилось нежным голубым светом, а улицы Митановы в ожидании теплых солнечных лучей еще тонули в полумраке. Она вдохнула свежего утреннего воздуха и замерла, прислушиваясь, не донесется ли из комнаты отца каких-нибудь звуков. Там было тихо.

Она поспешно умылась ледяной водой из тазика, ополоснула грудь и плечи, потом оделась и застегнула ремешки сандалий.

Тихонько подойдя к двери, она бесшумно приоткрыла ее и выглянула за порог, осторожно ступила в гостиную, которая располагалась прямо над писчебумажной лавкой, которую они с отцом держали. Там она снова прислушалась – не раздастся ли из отцовской комнаты шума. Тишина.

Она подошла к плите, подбросила в топку угля и налила в кофейник воды. Потом на цыпочках подкралась к двери, ведущей в комнату отца, и приоткрыла ее. Отца в комнате не было. Девушка запела; это была мелодия, которую она слышала в церкви, но там музыка звучала громко и радостно, а она лишь тихонько мурлыкала себе под нос, боясь, чтобы не услышали.

Так, напевая, девушка смела пыль, приготовила кофе и вымыла пол. Лучи солнца, проникая в раскрытые окна, освещали золотым светом ее фигурку. Девушка торопилась покончить с делами и уйти из дому, пока город еще не проснулся.

Ну вот наконец все в порядке – комната чисто убрана. Девушка собрала в сумку книги, кофточку, положила туда краюху хлеба на завтрак и вышла за дверь. Но, заслышав на площадке тяжелые шаги отца, замерла на месте.

Не успела она оглянуться, ища, где бы спрятаться, как он увидел ее. Потрясая кулаком, он кричал ей что-то снизу пьяным голосом. За двадцать шагов, которые отделяли их друг от друга, девушка чувствовала его злобу. Ее сковал привычный ужас.

Слава Богу, ей удалось прошмыгнуть назад в комнату и вжаться в угол. Закрыв глаза, она прислушивалась к его шагам и ждала удара.

Неуклюже ступая нетвердыми ногами, отец ввалился в дверь, сбив по пути столик со стоявшей на нем вазой с фруктами. Девушку он не заметил. С проклятьем поддав ногой валявшееся на полу яблоко, он протащился к себе в спальню и рухнул на кровать, распространяя вокруг отвратительный запах мочи и винного перегара.

Минутку подождав, Франческа подхватила сумку и, прижав ее к груди, сбежала с лестницы, вышла навстречу утренней свежести и помчалась, не оглядываясь, пока не оказалась далеко от дома.

Когда Франческа подошла к церковному двору, страхи уже были забыты. Солнце поднялось довольно высоко, и тени быстро исчезали, а воздух наполнялся теплом. Девушка присела на скамейку возле церкви, подставив обнаженные руки и лицо ласковым лучам. Услышав бой часов, она вскочила и заторопилась к просвирне. Отодвинув щеколду, Франческа вошла внутрь.

– А, Франческа, – окликнул ее отец Анжело. – Это ты, дитя мое?

Она прошла через темные сени в комнатку, где сидел священник.

– Да, падре, это я.

Она нежно коснулась губами щеки старика, сидевшего с газетой в руках.

Он похлопал ее по руке и посмотрел на нее. Длинные темные волосы мягкой густой волной рассыпались по ее плечам, на губах играла та особая полуулыбка, сдержанная и затаенно грустная, которая была свойственна только ей. От нее исходил аромат свежего утра и семнадцати лет; смотреть на эту юную чистую прелесть было для него удовольствием.

– Ну что, Франческа, принесла книжки, почитаешь мне?

– Конечно, падре, – ответила она и нахмурилась.

– Умница, – сказал он, шутливо погрозив пальцем. – А хмуришься зря. Английским нужно заниматься каждый день, иначе ничего не получится. Каждый день, поняла?

Она кивнула. «Каждый день». Потом с улыбкой открыла сумку и выложила книги на стол. Это был их ежедневный ритуал.

– А когда приходит служка?

– В полдевятого. Ужасный мальчишка. Приходится все за него переделывать. Но… – отец Анжело взглянул на часы. – У нас еще целый час. Начнем.

Он подвинул к себе стул.

– Сядь и дай мне скорее насладиться твоим английским.

Франческа рассмеялась.

– Как же ты похожа на свою мать, девочка. Ты больше англичанка, чем итальянка. Настоящая роза. Роза.

Он поцеловал себе кончики пальцев. При свете упавшего на ее лицо луча солнца глаза Франчески еще ярче зазеленели. Как же она напоминает мать, опять подумал старик. Жаль только, что она не в силах повлиять на Лено, как это удавалось Элизабет, которая одна только и могла обуздать его дикий нрав.

– Что почитать, падре?

Отец Анжело очнулся от своих дум.

– На твой вкус, дитя мое.

– Тогда стихи Кристины Росетти, – сказала Франческа, выбирая из стопки книг изящный томик в кожаном переплете. «Элизабет Кэмерон», прочла она про себя надпись на титульном листе, сделанную рукой ее матери. «Любовь, что сильна, как смерть, умерла…» – начала читать девушка.

Спустя час отец Анжело, дав ей дочитать последнее в книжке стихотворение, закончил урок. Ну что ж, подумал он про себя, ее английский почти безупречен. Покойная миссис Макбрайд, упокой, Господи, ее душу, оказалась славной учительницей. Сколько лет Дафна Макбрайд была ему верным другом и помощницей. И девочку отлично выучила. Не просто отлично – блестяще; слыша английскую речь Франчески, старик живо воображал Англию, которую знал по акварельным пейзажам, развешанным в комнате Дафны.

– Падре, вы меня не слушаете?

Голос Франчески вернул старика из страны воспоминаний, куда он в последнее время уходил все чаще и чаще.

– Прости, девочка, задумался. Что ты сказала?

– Я говорю, может, выпьем по чашечке кофе?

– Кофе – это замечательно. Я пойду взгляну, не пришел ли служка, а ты ступай в кухню. Я сейчас вернусь.

Франческа сунула стихи вместе с другими книгами в сумку и помогла священнику подняться.

– Не медли, девочка, знаешь, ведь синьора Франелли не терпит посторонних в своем святилище.

Он улыбнулся и шутливо воздел руки к небу.

– Дай мне сил, Господи, сладить с этой женщиной!

Франческа тоже улыбнулась и проводила старика до двери. Ей хорошо было известно, как сварливая старая дева донимает его своими капризами.

– А вы без нее жить не можете, падре, – засмеялась Франческа.

– Ну конечно, куда же я денусь! – подтвердил он и добавил: – Через минуту буду здесь.

И коротко махнув ей рукой, он заспешил к церкви, подметая своей длиннополой сутаной каменные плиты паперти.

А Франческа спустилась через темные сени в кухню и принялась готовить кофе.

В девять часов отец Анжело отправился служить мессу, а она, вымыв чашки и прибрав в кабинете священника, чтобы не дать повод разыграться гневу синьоры Франелли, вышла из просвирни.

С последними ударами колокола она подошла к калитке. Навстречу ей торопились одетые в черное старушки-прихожанки. Шустрой стайкой они просочились в церковные врата, и двор опустел.

Франческа постояла в наступившей внезапно тишине, потом сунула под мышку сумку и зашагала в сторону набережной, туда, где сверкало голубизной море.

Когда Франческа спустилась к берегу, его пологий каменистый склон еще покрывала тень. Пробираться по мшистым камням было нелегко, но девушка хорошо знала дорогу.

Когда перед глазами Франчески открылись белый песчаный пляж и ласково поблескивающее под солнцем море, сердце ее забилось сильнее. Здесь было ее тайное убежище, сюда приходила она, чтобы насладиться недолгим покоем.

Девушка спрыгнула на песок, разулась и зажмурилась от удовольствия, чувствуя, как нежный песок обтекает ступни. Солнечные блики сверкали на мелкой ряби волн, теплый соленый воздух ласкал кожу.

Быстро раздевшись, она аккуратно сложила одежду стопкой и сверху поставила сандалии. Скрестив руки на обнаженной груди, Франческа медленно пошла к воде.

Море, солнце, прозрачная голубизна теплой воды – все это было ее. Засмеявшись от охватившей ее радости, девушка побежала навстречу волне.

С вершины утеса, невидимый с берега, наблюдал за ней Винченцо Монделло. Лежа на покрытом колючей травой камне, он жадно всматривался в морскую гладь, ища глазами место, откуда вынырнет девушка. Вот она нащупала ногами отмель и стала по пояс в воде, радостно приветствуя плещущие на нее волны. Длинные темные волосы намокшими прядями облепили ей плечи и грудь. Наконец она выбежала на берег, подняв тучу брызг, а он медленно перевернулся на спину и, заслонив рукавом от солнца глаза, мысленно представил себе картину, которую только что увидел.

Эта девушка была сущим ребенком, невинным, не знающим стыда, естественным в своей прелести, как море, как небо. Ничего прекраснее Винченцо не видел за всю свою жизнь.

Ему становилось не под силу справляться с зовом плоти; глядя, как она бежит вдоль берега, он чувствовал, что его терпению приходит конец. Долгие годы ожидания его измотали.

«Франческа», – прошептал он, исходя мутной истомой. Ее образ сгущался в его воспаленном мозгу, она принадлежала ему, он властвовал над ней, ее красота и сама ее душа были в его руках.

Франческа не спеша одевалась, позволяя теплому бризу высушить соленую влагу на коже. Где-то поблизости крикнула чайка – значит, возвращаются с лова рыбаки и ей пора домой. Она быстро кончила одеваться и, подойдя к прибрежным скалам, бросила прощальный взгляд на свое убежище. Теперь оно уже не казалось таким манящим. Мысль о доме отравляла даже самое лучшее в ее жизни. Застегнув сандалии, она повесила сумку на шею и стала подыматься по каменистой тропе на дорогу.

С тяжелым сердцем одолев подъем, Франческа оглянулась вокруг, чтобы убедиться, что ничей взгляд не проник в ее тайну, и побрела в сторону селения навстречу еще одному тяжелому и тоскливому дню.

И только Энцо Монделло провожал ее глазами.

2

Стоя над берегом, Винченцо Монделло мог охватить взглядом обширные земли, принадлежащие его семейству.

Склон горы, на которой разместилась Митанова, прорезала узкая полоса дороги, а по обеим сторонам ее вилась виноградная лоза, достояние клана Монделло. Укрытые утесом от холодных ветров с Адриатики, теснились белые лачуги, а выше по склону опять росли виноградники. Ему нравилось бродить глазами по этим просторам, сознавать, что эта земля принадлежит ему, и мечтать о том, чтобы стать ее полновластным хозяином.

Но, подымаясь по извилистой тропе, ведущей к дому, он с тоской вспомнил о предстоящем дне, полном утомительного труда под немилосердными лучами солнца, грубые шутки и гогот поденщиков. Он вспомнил острый запах пота, смешанный с тяжелым запахом земли, оскомину от кислого винограда, вспомнил про непроходящую боль в спине, про изрезанные ладони.

В жизни все было не так, как в мечтах. Ничего тут ему не принадлежало. Он был средним братом и в свои двадцать два года не владел ничем.

Подходя к дому, он увидел во дворе старшего брата Джованни. Он запивал чашку кофе стаканом вина и громко хрустел сухарем.

– А, Энцо! Где это ты пропадал? – издали закричал ему брат, смахивая со стола крошки. – Вместо того, чтобы шляться невесть где, давно бы уж был на винограднике!

Энцо передернул плечами от отвращения: от брата разило перегаром, он не просыхал со вчерашнего вечера.

– И ночью тебя не видать было! – Джованни больно шлепнул Энцо по спине. – Ступай скорехонько переоденься и за дело. Повкалываешь маленько, у тебя снизу зуд-то и оттянет! – Он загоготал и выплеснул остатки вина на землю.

– Моча, а не вино. – Он сплюнул в красную лужицу у ног. – Моча и есть. А Вадала думает, хорошей лозой разжился. Ха-ха! – Джованни опять вспомнил про брата. – Чего стоишь столбом, Энцо! Сказано – ступай работай!

Он отвернулся, крикнул в дом, чтобы ему принесли еще кофе, и, не дожидаясь, сам пошел на кухню.

Энцо постоял, глядя, как братец исчезает в полумраке дома, послушал его пьяную ругань, и лицо его перекосилось от ненависти.

– Свинья! – сплюнул он и пошел переодеваться.

День уже приближался к полудню, было не по-весеннему жарко. Когда позвали обедать, Энцо успел насквозь промокнуть от пота, кожа на его мускулистых руках потемнела от загара. Кончики пальцев кровоточили, и он высасывал кровь из порезов, чтобы не получить заражение.

Взяв куртку, Энцо подошел к старшему и сказал ему несколько слов. Из-за жары обеденный перерыв должен был затянуться надолго, и ему хотелось провести это время у себя в комнате, где никто не помешает думать о Франческе.

Дорога была не из приятных. Зной донимал все сильнее, и запах собственного пота сделался Энцо нестерпимым. Во дворе младший брат Джузеппе, сидя на крыльце, мыл к обеду виноград.

– Энцо, гляди, что я достал в деревне! – Беппе протянул ему кисточку винограда и засмеялся.

Энцо рассеянно улыбнулся. Голова его была занята мыслями о Франческе.

– Молодец, Беппе, – бросил он на ходу. – Вымой как следует, ладно?

Беппе в ответ рассмеялся еще звонче.

– Уже вымыл, Энцо, посмотри!

В тот момент, как Энцо нагнулся, чтобы взглянуть на виноград, сзади подошел Джованни и с силой пнул брата ногой в спину. Виноградная гроздь выпала из его рук. Беппе кинулся собирать рассыпавшиеся в пыли виноградины.

Энцо поднялся на ноги.

– Джованни… – начал было он и сразу осекся. Джованни уже не было во дворе. Его раздражало общество младшего брата: у восемнадцатилетнего Беппе, красивого, хотя щупловатого юноши, был разум шестилетнего ребенка.

Беппе положил виноград в миску с водой и закрыл лицо руками. Энцо успокаивающе потрепал брата по голове. В ответ послышались сдавленные рыдания. Энцо покачал головой и повел Беппе в дом.

Окна в доме были закрыты ставнями, и в комнатах стоял прохладный полумрак. Стол уже накрыли к обеду. Энцо взял только кусок хлеба и пошел наверх к себе в комнату. Ему хотелось остаться наедине со своими мыслями о Франческе.

– Эй, Энцо!

Энцо остановился на площадке лестницы и посмотрел на Джованни.

– Ну-ка, давай сюда! – крикнул тот. – Больно много внимания уделяешь своей особе. Обед на столе.

Энцо пришлось спуститься в столовую. Джованни уже сидел за столом. Он налил себе стакан вина, расплескав его на белоснежную скатерть.

– Присаживайся, браток, – сказал он с неприятной усмешкой.

Энцо сел.

– У меня кое-какие делишки в деревне, так что оставайся дома и присмотри тут за хозяйством вместо меня. Идет?

Энцо согласно кивнул. Джованни встал, подошел к двери и крикнул:

– Беппе! Обедать!

Вернувшись на место, он сел, развернул салфетку и приладил ее к рубахе. Но такой салфеточкой его пузо не прикроешь. Джованни взял кусок хлеба, положил на него соленый огурец и стал жевать, не закрывая рта.

– Тебе, наверно, интересно, что у меня за дела, Энцо. – Изо рта его летели брызги слюны и крошки. – Ты мне все уши прожужжал, чтобы я женился. – Заметив удивление брата, он засмеялся. – Ну вот, я же говорил, что тебе интересно будет!

Энцо равнодушно отвернулся.

– Скажу по совести, Джованни, – сухо сказал он, – что мне ровным счетом наплевать, на ком ты женишься.

– Неужто? – С губ Джованни не сходила усмешка.

– Истинная правда.

Джованни отложил вилку и уперся глазами в брата. Обычное для Энцо равнодушие, конечно, его раздражало, но на сей раз он знал, что сможет досадить ему как следует.

– Что-то я сомневаюсь, браток, – сказал он со смешком и потянулся к бутылке. – Сдается мне, что на эту штучку тебе не наплевать!

Джованни расхохотался прямо в лицо Энцо, продолжавшего сидеть с каменным лицом. В комнату вошла экономка, следом за ней Беппе.

– Чтой-то у вас тут весело, как на похоронах, – сказала женщина, ставя на стол блюдо с дымящейся пастой и усаживая рядом с собой Беппе. Ей никто не ответил, но она не обратила внимания – привыкла к грубому обращению – и стала спокойно раскладывать еду по тарелкам. Обед закончился в неприязненном молчании.

После обеда Джованни поднялся к себе. Он любил вздремнуть в это время в прохладной комнате, но сегодня у него намечалось важное дело. Ему предстояло нанести один визит.

Он сменил вонявший потом комбинезон на воскресный костюм, с трудом застегнув на животе пуговицы рубашки и едва справившись с брючной «молнией». С трудом нагнувшись, влез в сандалеты из искусственной кожи. Галстук повязывать не стал – воротник рубашки и так не сходился на шее, да и не умел он возиться с узлами.

Посмотрев на себя в зеркало, Джованни плюнул на ладони и пригладил волосы. Потом поковырял в зубах зубочисткой и вышел из дому.

Энцо, сидевший за конторскими книгами, услышал со двора гул «мерседеса». Любопытство заставило его встать и посмотреть в щель между ставнями. Джованни сидел в машине.

Он пытался вывести старый драндулет из тесного деревянного сарая. Когда это ему наконец удалось, Джованни махнул на прощание рукой, и Энцо заметил, что брат был в воскресном костюме. Энцо удивился. Джованни вырулил на дорогу. Энцо отвернулся от окна, сам не понимая, почему вдруг заинтересовался делами брата.

Джованни остановил машину в глухом переулке возле лавки Никколи, вылез, разгладив ладонями помявшиеся брюки, и вытер лоб платком. Он не привык носить костюм и ужасно потел в нем. Из-за этого чувствовал себя неловко и, подойдя к дому, сперва немножко постоял, а потом слегка покашлял, чтобы привлечь внимание Франчески.

Франческа как раз заканчивала портрет какого-то деревенского малыша и настолько погрузилась в работу, что не сразу поняла – пришел гость. Отложив работу, она встала и подошла к двери.

– Чем могу служить? – спросила она, бросив короткий взгляд на Джованни, и принялась перебирать пасхальные открытки на витрине. Отец учил ее не проявлять излишнего рвения в обслуживании клиентов. К тому же она была робкой от природы, и ей трудно было общаться с людьми.

– Да уж послужите, будьте добреньки.

Джованни не отрываясь смотрел на девушку, жадно щупая ее глазами. Чтобы справиться с охватившим его возбуждением, он несколько раз глотнул слюну. И снова откашлявшись, сказал:

– Ваш папаша разрешил мне с вами сегодня повидаться. У меня к вам разговор.

– Ко мне?

– Да, к вам. – Он подошел поближе к девушке. – Папаша ваш позволил мне пригласить вас погулять. – Джованни попытался улыбнуться, но он не привык к любезностям, и улыбка вышла кривая и фальшивая. – Ну вот я и пришел пригласить вас прогуляться нынче вечерком.

Франческа, не сходя с места, недоверчиво оглядела гостя. Джованни Монделло. Она знала, кто он таков, знала, что о нем болтают в деревне, знала, какого мнения о нем отец Анжело, но ни разу не перемолвилась с ним ни единым словом. Пойти с ним гулять! От одной мысли об этом ее бросило в дрожь. Она покачала головой и отвела глаза от его испытующего взгляда.

– Вы, должно быть, ошиблись, – тихо проговорила она. – Мой отец никогда бы… Я уверена, здесь какая-то ошибка.

Джованни опять улыбнулся. На этот раз у него получилось естественней.

– Да нет, никакой ошибки нету. – Он засмеялся и, не найдя платка, вытер лицо рукавом. – Ваш папаша мне разрешил. Вчера это было. Только он здорово набрался и, видать, позабыл вам сказать. Может, не захотел вас в постельке беспокоить. – Он подошел еще ближе. – Но он своего обещания не забудет. – Джованни знал, что долги Лено не дадут ему пренебречь словом, данным своему кредитору. – В общем, он меня на это дело благословил, Франческа.

Ей в лицо ударила волна винного перегара.

– Право, не знаю, смогу ли я…

Джованни коснулся горячим влажным пальцем ее щеки.

– Еще бы ты не смогла, крошка.

Он ущипнул ее за щеку и уронил руку, задев ее грудь. Девушка с отвращением отпрянула.

– Ладно уж, поговори со своим папашей, Франческа, а завтра ровно в семь я за тобой приду. – Он повернулся, чтобы идти к двери, и ей бросилось в глаза темное пятно от пота на спине Джованни.

– Значит, завтра в семь, – сказал он, открывая дверь.

Она растерянно смотрела ему вслед. Язык будто прирос к гортани.

Через мгновение, опомнившись, она кинулась к двери и закрыла ее на щеколду. На душе было муторно. Отец никогда не позволял ей ни с кем встречаться – и вот пожалуйста, обещал Джованни Монделло, этому отвратительному пьянчуге, игроку, неуклюжему увальню, что она пойдет с ним погулять. Франческа брезгливо вытерла ладонью кожу на щеке, которой касались пальцы Джованни. Нет, это невозможно. Нелепость какая.

Но тут она услышала скрип половиц от отцовских шагов, какие-то пьяные вскрики и поняла, что слова Джованни очень похожи на правду.

– Франческа! Франческа!

– Бегу, папа!

Она взбежала по лестнице. – Монделло уже был?

Она с трудом разжала губы.

– Да, – прошептала она. На пороге комнаты вырисовалась темная фигура отца.

– Не слышу, что ты там шепчешь! – Он медленно раскачивался, прислонясь к стене.

– Да, он… – Она откашлялась. – Он был здесь несколько минут назад. – И после паузы добавила: – Он сказал, чтобы я пошла с ним завтра погулять.

– Ну и хорошо. – Лено Никколи повернулся, чтобы уйти опять к себе в спальню. – Значит, пойдешь погуляешь, – бросил он через плечо. Он старался не смотреть на дочь: ее робкий взгляд и кроткий вид наводили на него тоску. Он захлопнул за собой дверь, и лестница погрузилась во тьму. Франческа вернулась в лавку. Прислонившись к прилавку, чтобы не упасть, она закрыла глаза. Ей было противно думать о Монделло, но страх перед отцом был сильнее всех других чувств.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю