355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Мария Быкова » Жребий брошен » Текст книги (страница 9)
Жребий брошен
  • Текст добавлен: 14 сентября 2016, 22:52

Текст книги "Жребий брошен"


Автор книги: Мария Быкова


Соавторы: Лариса Телятникова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА ПЯТАЯ,

в которой солнышко тоже светит, кроме того, зеленеет травка и поют всевозможнейшие птички. Время окончательно сходит с ума, рыжие псы лают на рыжих же чародеек, а благородные вампиры вплотную знакомятся с достижениями парикмахерского искусства

На ночь мы все-таки обвели стоянку кругом: не из недоверия к лешему, а просто так. Не начертить его было попросту опасно. Если я не ошиблась и это впрямь практикум по фэйриведению, то за столь грубое нарушение техники безопасности магистр-фэйривед вломит мне по первое число. Если же я ошиблась… мрыс дерр гаст, когда нам еще выпадет возможность переночевать в настоящем лесу, защищаясь настоящим кругом от возможной атаки со стороны настоящей нежити?!

Но ночь прошла спокойно: никакие упыри, дикие мужички и тем более заморские сиды не бродили вокруг круга, не царапали его когтями и не взывали гласом загробным к нахальным нам, разлегшимся посреди дикого леса. И правильно, ибо в хорошем лесу не место всем вышеперечисленным существам.

Я проснулась оттого, что на лицо мне падали солнечные лучи. Полин и Ривендейл еще спали, а Хельги что-то не было видно. Сев на плаще, я со вкусом потянулась, вслух пожелала лесу доброго утра и стряхнула с рубашки несколько приставших травинок.

Настроение у меня было просто замечательное. Весь лес был пронизан солнечным светом, на траву падали узорные тени от веток. Вокруг Полин порхала пестрая бабочка; на мгновение она опустилась алхимичке на нос, та возмущенно чихнула, и бабочка тут же взлетела обратно.

Зевнув, я не без любопытства покосилась на Ривендейла. О человеке – да и о вампире – можно многое узнать, поглядев на то, как он спит. Спящую Полин я уже видела, а вот спящего Генри наблюдала в первый раз. Он и во сне ухитрялся оставаться наследным герцогом Ривендейлом: на лице у вампира печатными буквами была написана благородная решимость выспаться во что бы то ни стало.

Что же, подобные чувства я могла только разделять. Зевнув еще раз, я поднялась с плаща, по-кошачьи выгнула спину, нывшую после ночевки на жесткой земле, – и вдруг заметила, что на снятой дернине лежат три больших лопушиных листа. На первом была насыпана кучка сушеных грибов, на втором лежала горсточка сушеных же ягод плюс немного орехов. На третьем, поменьше, я увидела медовые соты.

Ух ты, поняла я, проглатывая слюну. Воистину как полезно учиться! Не знай мы фэйриведения, кто бы приволок нам меду, орехов и грибов?! Всяко же это не Хельги разворошил чью-нибудь беличью кладовую!

– Спасибо, дедушка лесной, – поблагодарила я, поклонившись лесу.

Полин спала так сладко, что будить ее рука не поднималась. Будить же Ривендейла, кажется, было опасно для жизни: с таким вот решительным лицом рыцари шли в бой за королевским стягом. Вознамерившись хотя бы немножко побыть хозяйственной, я подхватила котелок, еще раз поблагодарила лешего и побежала к озеру за водой.

Не успела я преодолеть и половины дороги, как из кустов навстречу мне вывалился Хельги: растрепанный, покусанный, но вполне довольный жизнью. На меня он посмотрел с одобрением, сразу же отметив котелок.

– За водой? – для порядка уточнил он. – Для чаю?

– Нет, для грибного супа, – отмахнулась я. Вампир недоуменно нахмурился, и я пояснила: – Там леший снеди принес, придешь и увидишь.

– Ага… – согласился не ожидавший такой щедрости Хельги.

– Да, и заодно Полин с Ривендейлом разбуди, хорошо?

– Ага… – повторил Хельги, очевидно забыв все прочие слова.

– Вот и договорились! – Я похлопала вампира по плечу, обогнула его и в две минуты добралась до берега.

Гладь воды ярко сверкала на солнце. Я присела у озерной кромки и осторожно погладила набежавшую волну, только после этого зачерпнув воды в котелок. Край посудины скребнул по песчаному дну, но внутрь не попало ни песчинки.

– Утро доброе, – скрипуче пожелал неведомый водяник.

– Доброе, – улыбнулась я, поднимая котелок.

– Ты, говорят, с лесовиком договорилась? – Зеленоватая физиономия водяного показалась в нескольких метрах от берега. – Или врут, э?

– Да нет, не врут, – пожала я плечами, не вовремя вспомнив, что леший и водяник традиционно никак не могут разделить сферы окончательного влияния. – Только не я одна, а все мы вместе. А что?

– Ух ты, – не без восхищения заметил фэйри. – С ним, пожалуй, договоришься! Правильно я тебя, рыжая, к себе русалкой не взял.

– Почему?

– Непредсказуема ты больно… Насчет лодки не забыла?

– Нет, – серьезно посмотрела я на водяного. – А это в самом деле настолько важно?

– Куда уж важнее… – Водяник прищурился, вдруг сделавшись похожим на человека. – Или жизнь тебе не дорога?

– Дорога, но…

– Ну а раз дорога, то поторопись. Полдень здесь наступает быстро…

Когда я вернулась к стоянке, Полин, приотвернувшись, сосредоточенно красила губы, а Хельги и Ривендейл, практически столкнувшись лбами, изучали какой-то клочок бересты. Заинтересовавшись, я опустила котелок на траву и подошла к вампирам; клочок представлял собой корявую, но довольно подробную карту нашего кусочка леса, прилежащего озера плюс еще двух озер, связанных между собой протоками. На берегу самого дальнего был нарисован крестик. Очевидно, сообразила я, в чем-то взгляды водяного и лешего совпадают.

Интересно, зачем нас так настойчиво просят уйти с этого места?

– Доброе утро, Яльга, – не отрываясь от карты, поприветствовал меня Ривендейл.

– Привет… – Я сделала ему пальчиками и вернулась к котелку. – Что, суп уже никого не интересует?

– Нас интересует вот это. – Герцог кивнул на кусок бересты, испятнанный угольком. – Ты знаешь, что это такое?

– Разумеется. – Я кинула в воду грибы и укрепила котелок над будущим костром. – Это карта, Генри. Карта нашего будущего маршрута.

– Какого еще маршрута? – Вампир непонимающе свел темные брови.

– Маршрута? – насторожилась Полин. – Мы пойдем куда-то пешком?

– Нет. Мы поплывем на лодке. – Я обвела остолбеневших спутников усталым взглядом и поняла, что объяснений не избежать. – Нам не стоит оставаться здесь слишком долго. Нам очень советуют покинуть это место до полудня.

– Откуда ты возьмешь лодку? – быстро спросил Хельги.

– Что грозит нам здесь? – Ривендейл положил руку на рукоять шпаги.

– Я не знаю, что именно, и выяснять как-то не хочется… Хельги, лодку обещает дать водяник.

Вампир присвистнул.

– Что он там вчера говорил про утопленников?

– Он дал нам еду. Фэйри не станет вредить тому, с кем он поделился пищей. И вообще, раз уж речь о еде, разведите кто-нибудь костер, есть же ведь хочется!

Наверное, я сильно походила на голос разума – вампиры послушались, даром что тема определенно их заинтересовала. Хвороста у нас хватало, спасибо хозяйственной мне, собравшей вчера, кажется, все сухие сучья в ближайшей округе. Вскоре затрепетали первые огненные язычки; Ривендейл, сидевший на корточках напротив костра, подкормил его высохшей корой, и пламя затрещало веселее, пуская вверх полупрозрачный дым. С юга дул слабый ветер, и дым немного прижимало к земле.

– Говоришь, на лодке поплывем? – Ривендейл встал на ноги и забрал у меня котелок с будущим завтраком. Повесил его на горизонтальную ветку, укрепленную над костром, и повернулся ко мне: – А лодка как, надежная?

Я пожала плечами:

– Ну не знаю. Только вот что, Генри… может, я слишком доверчивая, но вряд ли здешние фэйри желают нас угробить. Хотели бы – угробили бы раньше, возможностей было хоть отбавляй.

Хельги начал было насвистывать какую-то песенку, но потом резко оборвал свист.

– А полдень, между прочим, время нехорошее… – серьезно сказал он. – Может, даже хуже полуночи…

– Да уж наверное хуже, – согласилась я, обрадованная появлением первого единомышленника. – Если леший с водяным проявляют столь трогательное единодушие…

– Единодушие-то ладно. – Ривендейл задумчиво прищурился на солнце, высоко стоящее в небесах. – Мне другое не нравится. Что здесь со временем происходит?

Я вскинула глаза к небу, проклиная привычку справляться о времени по часам. Светило и впрямь стояло высоковато, начинало припекать. Двадцать минут назад здесь царило утро, сейчас уже начинался день. Что же, часа через четыре начнет смеркаться? Ага, в точности как вчера?

Ох, и не нравится мне все это!..

– Знаете, – громко защелкнула Полин складное зеркальце и обвела нас радостным взглядом, – а я всегда мечтала прокатиться на настоящей лодке!

Во всех этих временных выкрутасах был только один плюс: еда приготовилась на порядок быстрее, чем ожидалось. Впрочем, когда мы доели суп, убрали ветки и вернули на место снятую вчера дернину, солнце уже вплотную приближалось к полуденной черте. Следовало поторопиться, и мы, подхватив немытый котелок (это я) и лопух с недоеденной снедью (это Хельги), отправились через лес к знакомому берегу.

У озера было пустынно. Никакого водяного я не увидела; вампиры переглянулись, Полин сделала большие глаза, а я шагнула вперед и громко спросила:

– А можно в вашем озере котелок помыть?

– Какой еще котелок?! – В омуте оскорбленно взбурлило, и через несколько секунд на поверхности показался водяник. Я с готовностью предъявила орудие грядущего преступления; как ни странно, это подействовало, и фэйри, расслабившись, пробормотал: – Шутки, значит, шутим, да? – Он перевел взгляд на остальных и неожиданно подмигнул Полин. – Эй, девка, рот-то закрой! Я, чай, не варвакча, нечего на меня так любоваться…

– Вы лодку обещали, – напомнила я, украдкой пихая алхимичку локтем в бок.

Водяник смерил меня внимательным взглядом.

– Обещал, – через некоторое время согласился он. Хельги встревоженно покосился в мою сторону. – Обещал, значит, сделаю. Ну быстро, руки в ноги вдоль берега! Что я вам, на мелководье ее вытащу, что ли?

– Куда идти? – спокойно уточнил Ривендейл.

– А-а… – Водяник махнул перепончатой лапой на север.

Мы переглянулись и пошли.

Идти пришлось совсем недолго: берег становился все обрывистее, а склон – все круче, и покрывавшие его кусты все ближе пододвигались к водной кромке. Вскоре нам пришлось выстроиться в цепочку; Ривендейл шел первым, и я видела, что следы от его сапог сразу же заполняются водой. Еще через некоторое время я уже шлепала по воде.

– Яльга, я в туфлях! – нервно уведомила меня Полин, шедшая следом. – Яльга, я скольжу на глине! Яльга, здесь мокро! Яльга, я-а-а-а!..

Послышался писк, потом затрещали ветки, и Хельги удивленно воскликнул:

– Мрыс эт веллер келленгарм!

Я обернулась. Полин не было видно; но не успел побледневший Ривендейл взяться за шпагу, как из густых кустов донесся голос алхимички:

– Ой… это лодка? Какая большая…

Мы переглянулись, и Хельги попытался раздвинуть ветки руками.

Точнее сказать, попытался попытаться. На вид эти ветки казались переплетенными настолько туго, что я не рискнула бы просунуть туда даже палец. На деле же они легко раздвинулись, открыв нашим взглядам компактную пещеру естественного происхождения, видимо промытую в склоне холма. За естественное происхождение свидетельствовало отсутствие гномских рун на потолке, гномского коврика на полу и гномской старушки в гномском кресле с гномскими спицами в руках.

На полу и впрямь лежала лодка – не особенно длинная, на мой придирчивый взгляд. Деревянная, темная от времени, с двумя поперечными скамьями и парой весел, больше всего она походила на старенькое рыбацкое суденышко, каковым, наверное, и являлась.

– Ну что? – деловито спросила я, потрогав лодку за приподнятый нос. – Капитан Ривендейл, как у вас с практическим телекинезом?

С практическим телекинезом у Генри было хорошо. Мы в два приема вытащили лодку на берег, в первый раз немножко промахнувшись мимо входа. Там я отступила, освобождая место Хельги; вампиры, очевидно, занимались в свое время и рыбалкой, так что лодку они без проблем столкнули в воду. Я помотала головой, изгоняя видение благородного герцога из Дома Ривендейл, сидящего с удочкой на корме, в треуголке из старой газеты, и поспешила запрыгнуть в лодку.

Места там хватило аккурат на четверых. Хельги сел на весла; как совершенно неожиданно для меня выяснилось, гребут, оказывается, спиной вперед.

– Как же ты увидишь, куда вообще плыть?!

– А ты мне подскажешь, – широко оскалился вампир. – Будешь за штурмана!

– А я, я за кого? – Полин, заинтересовавшись, начала теребить меня за рукав. – Генри капитан, Хельги рулевой, ты штурман, а я кто?

– А ты… ты… хм… – Я замялась, будучи не слишком-то осведомлена в военно-морской иерархии.

– Я буду символ судна! – категорично заявила Полин.

Я загрузилась, пытаясь припомнить такую должность.

– Правильно, – выправил положение эрудированный Хельги. – Фьординги на нос крепят дракона, верно? Ну в смысле резного деревянного? Вот, а мы туда прицепим Полин! Пускай злых духов распугивает…

От немедленной расправы вампира спас водяной, вынырнувший как раз у правого борта.

– Что, уже освоились?.. – Фэйри покровительственно похлопал лодку по крутому боку. – Она у меня девочка послушная, отвезет вас куда надо. Грести-то, надеюсь, умеете?

– Умеем, – буркнул Хельги, опуская ладони на весло. – Давно только не тренировались…

– Ну вот и потренируетесь, – жизнерадостно подвел итог водяник.

Лодка отчалила от берега и, поднимаясь и опускаясь на волнах, неуверенно поплыла на запад. Солнце стояло почти над самой головой, припекая совсем по-летнему; подумав, я зачерпнула за бортом воды и смочила волосы. А то поймать солнечный удар не слишком-то хочется – хотя, бесспорно, это будет весьма познавательный опыт.

Поначалу лодка шла не особенно уверенно, но Хельги все-таки не соврал, говоря, что умеет грести. Скоро он приноровился к незнакомым веслам, и мы поплыли быстрее. Через некоторое время вампиры поменялись местами, и Полин восторженно вцепилась в мое плечо, любуясь на сосредоточенно ворочающего веслами Ривендейла.

Карта, начертанная на куске бересты, оказалась довольно точной – переплыв озеро, лодка вошла в протоку, заросшую камышом, – оттуда немедленно вылетела вспугнутая утка. Здесь пришлось плыть медленнее; посмотрев на взмокшего Ривендейла, я решила помочь ему магически и осторожно прикинула, как можно половчее соединить два заклинания. Так, так и…

– Яльга, мрыс дерр гаст! – только и успела взвизгнуть Полин, вздумавшая было зачем-то привстать. Лодка рванулась вперед как застоявшаяся лошадь, алхимичку отбросило назад, и она едва успела ухватиться рукой за бортик. Из пропаханных надвое камышей вылетело еще несколько уток.

Я смущенно пожала плечами. Ну так уж оно вышло!

Озеро, на котором мы очутились, было раза в полтора больше предыдущего. Северный его берег представлял собой высокий обрыв, метров на пять вздымавшийся из воды. Я прищурилась на него, рассматривая неровные слои породы.

…Время текло как-то странно; к середине путешествия я неожиданно начала задремывать и не могла бы уже поручиться, что из увиденного было правдой, а что – ложью. Казалось, например, что тень от лодки то увеличивается, то уменьшается; солнце то застывало на небе в одной точке, то делало неожиданный рывок, боги знают на сколько градусов склоняясь к горизонту. Вампиры гребли, Полин загорала на скамейке, подставив лицо солнечному свету, – а я то засыпала, то рывками просыпалась, сама удивляясь тому, что со мной происходит. Будь рядом хоть какой-то незнакомый маг, я бы обвинила его в тайном колдовстве, но едва ли Хельги или Полин втихомолку развлекаются таким странным образом. Скорее уж просто я вымоталась за год… а солнышко такое теплое, такое уютное…

Когда я в очередной раз разлепила глаза, оное солнышко до половины ушло за лес. Воды озера отражали золотой закатный свет; впереди виднелся берег, а на берегу маячила небольшая бревенчатая избушка.

– Туда плывем? – для порядка уточнила я, ткнув локтем Хельги. – На веслах в тот момент сидел благородный и уставший Ривендейл.

Вампир кивнул. Такую удивительную неразговорчивость я, поразмыслив, приписала облагораживающему воздействию физического труда.

Скоро лодка заскребла днищем по песку. Переглянувшись, мы полезли наружу; вода тут же хлынула через дырки в сапогах (естественно, сапоги были старые), и я, брезгливо морщась, пошлепала к берегу. После дня, проведенного на солнцепеке, смутно ныла голова.

Полин, выскочившая из лодки после меня, уже стояла на берегу, поджав одну ногу под себя на манер аиста. Демонстративно вылив воду из туфельки, она бросила на меня выразительный взгляд, уничижительно хмыкнула и занялась второй туфлей.

Вампиры вытаскивали лодку на берег. Некоторое время посмотрев на их усилия, я развернулась и направилась к избушке, решив наладить дипломатические связи. А что, неплохо было бы заночевать сегодня под крышей!

Не успела я подойти к избе на десять шагов, как навстречу мне с лаем бросился рыжий пес с длинными болтающимися ушами. Я насторожилась, выискивая взглядом лешего, но никого не было видно. Пес заливался лаем, прыгая у моих ног; кажется, он был настроен довольно дружелюбно, и все же я не рискнула сделать и шага к дому. Кто его знает… пес на службе, он хозяина охраняет. Может и цапнуть – не бить же его за это боевым пульсаром! Или волной Эллер-Минца…

Тягуче заскрипела дверь, и на крыльцо быстро вышла женщина, на плечи была накинута ромская шаль. Пес тут же кинулся к ней; из-под его лап так и брызнули мелкие камушки.

– Тихо, тихо, Рыжик… – Успокаивая собаку, женщина бросила на меня острый взгляд. Поняв его правильно, я вежливо улыбнулась и подошла к крыльцу. Пес попытался было снова метнуться ко мне, но хозяйка легко удержала его за ошейник.

– Здравствуйте. – Я отвернула воротник куртки и продемонстрировала женщине бляху со знаком Академии. – Меня зовут Яльга Ясица, я из Межинграда.

– Очень интересно. – Женщина прищурилась, сведя темные брови. – И что же студенты Академии делают в этом лесу?

Я пожала плечами.

– Мы на практике, – объяснил из-за спины запыхавшийся Хельги.

Я оглянулась: они с Ривендейлом стояли так, что мы втроем образовывали этакий треугольник. Идеальная фигура для нападения или защиты; физиономия у Ривендейла была мрачная, ему явно хотелось самому стоять впереди.

А то кто его знает…

– Нам позволено будет узнать ваше имя? – точно прочитав мою мысль, спросил герцог.

Хозяйка спустилась с крыльца, на ходу снимая шаль. Остановившись в двух шагах от меня, она отвернула воротник рубашки и продемонстрировала серебряный знак практикующего чародея.

– Горана Бранка, дипломированный маг. Специализация по алхимии и фэйриведению.

– Хельги Ульгрем, – просиял улыбкой наш общительный вампир, делая шаг вперед. – Очень приятно познакомиться, Горана!

Кажется, сейчас Хельги отчетливо сожалел о том, что в радиусе десяти шагов нет ни единой дешевой и вместе с тем пристойной кондитерской. Наша новая хозяйка определенно произвела на него некоторое впечатление, и я даже понимала почему. Едва ли вампир, как ни изображал он из себя опытного путешественника, бывал на юго-западе Лыкоморья. Тем более он не бывал в Даркуцких горах. Горана же Бранка явно происходила из тамошних мест. Черные волосы, карие глаза, нехарактерный для лыкоморского изока загар плюс весьма специфические черты лица – вроде бы ничего необычного, но присутствует какая-то восточная дичинка. Да и восточной-то ее особенно не назовешь…

У Даркуцкого кряжа когда-то стоял наш табор. Это было давно, но я почему-то запомнила все очень ярко: и синее небо, какого не бывает внизу, и старый замок тамошнего князя, и пеструю одежду горцев, и их резкую гортанную молвь. Чародейка говорила по-лыкоморски почти без акцента, но все-таки в ее речи слышался отзвук тех, давным-давно сказанных и услышанных слов. Это было забавно – мне давно не приходилось вспоминать о детстве так четко, – и я чуть улыбнулась, радуясь, что ни Ривендейл, ни Полин не видят сейчас моего лица.

Хельги же на меня было наплевать – его интересовала чародейка. Но здесь вампира ожидал абсолютный провал.

– Мистрис Бранка, если не возражаете, – прохладно поправила его магичка, и Хельги, поспешно изобразив на лице вежливость, начал бормотать что-то этикетное. Кажется, он был смущен – еще бы, так его обламывали редко.

– Тогда мы тем более очень рады, – жизнерадостно заверила я, решив, что товарища надо выручать. – Всегда приятно встретить старшего коллегу в условиях тяжелой жизненной ситуации! Дело в том, что мы… э-э… не совсем понимаем всех задач, которые поставили перед нами наши многоопытные магистры. Возможно, госпожа Бранка сумеет нам помочь?

– Возможно, – после долгой паузы сказала она. – Заходите в дом, там поговорим.

Внутри было чисто, по стенам висели вязанки трав. Запах от них исходил довольно приятный, но мне он ничего особенного не сказал, – а вот Полин, едва переступив порог, начала заинтересованно поводить носом.

– Плакун-трава, троепутник, нечай-ветер? – наконец не выдержала она. – И… и, кажется, скакун-трава, да? Ой… как это вы ее на стене храните?

Бранка глянула на Полин с неменьшим интересом, чем та – на травы.

– Скакун-траву нужно высушить, – поделилась опытом она. – Два дня на жарком солнце, лучше всего на металлическом листе. После этого она станет менее активной.

Полин задумалась, прикусив губу, но через несколько секунд просияла радостной улыбкой:

– А в активную фазу ее можно вернуть, если вывесить в полнолуние в полосу света? Так?

– Да. – Невероятно, но наша мрачноватая хозяйка тоже позволила себе небольшую улыбку. – Есть еще один способ… коллега. Можно воспользоваться декоктом Аннирке, только не больше двух капель на лист.

Я благоговейно внимала, но тут Хельги толкнул меня локтем в бок.

– Ты чего-нибудь понимаешь? – почти беззвучно поинтересовался он.

Я помотала головой. Ривендейл, которого не спрашивали, тоже кивнул и красноречиво пошевелил бровями.

– Ладно, коллега, поговорим потом. – Бранка улыбнулась Полин и развернулась к нам. Лицо ее мгновенно приняло прежнее суровое выражение. – Значит, так, господа адепты! Переночуете здесь, места хватит. Наутро меня можете не искать – я уезжаю по делам на весь день. Едой, дровами и прочим распоряжайтесь по своему усмотрению. – Из-под печки тут же послышалось возмущенное фырканье, и я поняла, что колдунья оставляет избу не на нас, а на домового. – Бродить по лесу очень не рекомендую. Все понятно?

Ривендейл молча кивнул, сделав это с большим достоинством. Бранка кивнула в ответ и, развернувшись на каблуках, скрылась за занавеской, отделявшей, надо полагать, горницу от второй комнаты.

Надо сказать, что слово не расходилось у нашей хозяйки с делом. Минут через пять она вышла из-за занавески, одетая по-дорожному и с небольшой сумкой в руках. Приглядевшись, я заметила несколько амулетов совершенно непонятного мне назначения. Магичка быстро пересекла комнату и вышла во двор.

– Суровая женщина, – пробормотал Хельги, обращаясь, наверное, к самому себе.

Полин пренебрежительно хмыкнула. На чувства вампира ей было наплевать: голос профессионального уважения явно заглушал в ней все лирические порывы.

Желудок недовольно заворочался, намекая, что неплохо было бы и поесть. Не выдержав, я хмуро осведомилась:

– Ну что, мы так и будем сусликами стоять?.. Так, что здесь есть? – По-хозяйски подтянув к себе одинокий горшок, я сняла с него крышку. – О, каша гречневая, зело полезная! Ммм, еще даже теплая…

Глядя на меня, народ стал подтягиваться к столу.

Перекусив, мы решили заняться вежливой рекогносцировкой местности – вежливость обусловливалась тем, что из-под печи то и дело доносилось возмущенное фырканье домового. Непродолжительные исследования показали, что дом и впрямь состоит из двух комнат, причем во вторую, за занавеской, заглянуть даже не получится – на пороге искрилось замечательное охранное заклинание. Конечно, я могла бы попробовать его расплести – что-то похожее, пускай и гораздо более примитивное, мы уже проходили на общей магии, – но, во-первых, это было бы невежливо, во-вторых, ничего необходимого там уж точно не имелось, а в-третьих, я не без оснований опасалась, что тогда нам всем крупно прилетит – не от заклинания, так от домового.

В комнате номер один имелся стол (обеденный, одна штука), лавки (как и полагается, по стенам, вроде нар), печка (лыкоморская, большая, крашенная в белый цвет) и зеркало (прямоугольное, длинное, в старинной бронзовой раме). Книг здесь не было – подозреваю, они стояли во второй комнате, – зато на подоконнике Хельги нашел целую стопку старых газет, предназначавшихся, наверное, для растопки. Там же, на подоконнике, стояли три горшка с цветами; в одном росла герань, в другом – бегония, а в третьем – непонятное, явно заморское растение, начинавшее шипеть, прижимая листья, едва кто-нибудь подходил к нему слишком близко. Впрочем, с Полин оно быстро нашло общий язык, и скоро алхимичка уже прочно расположилась у окна, с деловитым видом почесывая растению листики. Поклясться не могу, но, кажется, оно довольно мурлыкало в ответ.

Начинало смеркаться; над озером, прекрасно видимым из окна, сгущался вечерний туман. Я поискала свечи, но ничего не нашла, и тогда Хельги, немного рисуясь, зажег три оранжевых пульсара. Чуть подрагивая и испуская ровное сытое гудение, они зависли под бревенчатым потолком.

Это был правильный вечер. Сидя в тепле, под крышей, в окружении четырех стен, мы все же чувствовали себя увереннее, нежели на открытой поляне. Разговор тек так, как и полагается течь правильному вечернему разговору; я рассказала про Даркуцкий хребет, Ривендейл поинтересовался, водятся ли там василиски, и я моментально вспомнила, с чего началось наше с ним знакомство: со спора в трактире и взломанной лаборатории Эгмонта. Еще несколько минут вампиры так и этак пытались вытащить из меня Самую Страшную Тайну – как же я ухитрилась проникнуть в эту самую лабораторию? – но я была стойка. В итоге разговор почему-то свернул на мгымбра, и мы с Хельги, окончательно развеселившись, продемонстрировали Генри и Полин сцену встречи с бестиологом в коридоре. Домовой только фыркал, заслышав очередной взрыв хохота; заморский цветок терся листьями о руку Полин и настороженно вскидывал лепестки при каждом резком движении.

Это был хороший вечер. И ночь была хорошая – мне снились теплые сны, пахнущие молоком и лесом.

Наутро нас всех ожидали приятные открытия.

Первым проснулся Хельги – не сумев уснуть, он счел, что бодрствовать одному несправедливо, и отправился будить меня. Через несколько секунд я недовольно разлепила веки, но, увидев над собой лицо вампира, мигом проснулась до конца.

Длинные светлые волосы Хельги, которыми он так гордился (еще бы, блондины среди вампиров большая редкость), были аккуратно разделены на множество проборчиков и старательно заплетены в тонкие косички, чем-то перевязанные на концах. Примерно с такой прической ходила одна эльфийка с некромантического, только у нее косички были иссиня-черными, длинными – аж до пояса – и небрежно перехваченными в хвост на затылке. Полин завистливо вздыхала, едва некромантка появлялась на горизонте, но отважиться на такую экстремальную прическу не могла.

Представив себе, как Хельги всю ночь заплетает перед зеркалом косички, я поняла, что кто-то из нас сошел с ума.

– Эй, Яльга, – осторожно уточнил вампир, спугнув сие болезненное видение. – Ты чего так на меня смотришь?

– Хельги, – потрясенно спросила я, – ты так сильно любишь косички?

– Не понял…

– У тебя на голове что?

Хельги осторожно прикоснулся к волосам, нащупал косички и изменился в лице. Не теряя времени даром, он метнулся к зеркалу – через несколько секунд оттуда донеслись громкие и выразительные ругательства.

– Я его убью! – вернувшись ко мне, кровожадно пообещал вампир. Вид у него был возмущенный и крайне решительный, так что лично я ничуть не усомнилась: убьет, потом еще и труп ногами попинает.

– Кого?

– Д-домового! – с чувством сказал Хельги, погрозив печи увесистым кулаком. Оттуда немедленно издевательски зашуршало, а грохотом упала прислоненная к стенке метла.

До меня постепенно начинало доходить. Домовой… хм, вполне возможно, почему нет? Историй про то, как домовики и конюшники (последние, конечно, назывались иначе, но правильного термина я с перепугу вспомнить не смогла) любят заплетать лошадям гривы, мне довелось услышать навалом. А вот в роли лошади я очутилась в первый раз.

Сообразив, я схватилась за голову, но, к моему облегчению, на ней было не так уж много косичек. То ли домовой уже устал, ибо лежала я дальше всех от печки, то ли мои волосы отрицательно отнеслись к парикмахерским изыскам – кос на моей голове имелось всего штук шесть или восемь, заплетены они были слабо, а на кончиках болтались едва завязанные веревочки. Я без труда распустила узелки и по привычке запустила в волосы растопыренную ладонь, дабы морально подготовить их к явлению расчески.

– Яльга. – Хельги даже не отодвинулся, даром что ему на плечо лег длинный, рыжий, художественно завивавшийся кольцами волос. – Яльга, ты ведь мне друг?

– Друг, – согласилась я, материализуя небольшую силовую гребенку.

Делать оные нас научил Фенгиаруленгеддир, как только мы начали проходить силовые поля. С темой мы соприкоснулись довольно поверхностно, «в ознакомительном режиме» – полностью ее изучают только на пятом курсе, – но несколько забавных формул гном нам все-таки показал. Расческа, сделанная с помощью трех измерений, оказалась куда удобнее деревянной – она не трескалась, не терялась и не драла волосы, а частоту зубьев можно было контролировать, увеличивая или уменьшая коэффициент k при sin (a+b).

– Тогда помоги мне, ладно? – взмолился вампир. – Меня ж Полин увидит, жизни не даст! Ты ее знаешь…

– Знаю, – кивнула я, наскоро заплетая косу. – Только еще вопрос захочет ли она это вспоминать…

– То есть? – не понял Хельги.

– А ты пойди на нее посмотри…

Вампир послушно отправился смотреть.

Я как раз завязывала тесемку художественным бантиком, когда услышала сдавленное «ой!». Полин проснулась, поняла я. И косички у нее, судя по всему, есть.

Я не ошиблась: косички были, и имелось их много, примерно как у Хельги. Девица, сильно напоминавшая растрепанного ежа, испуганно прыгала у зеркала, но после трех минут возмущенного писка, нечленораздельных изъявлений недовольства и попыток как-то пригладить топорщившиеся косички Полин вдруг нашла, что смотрится очень стильно.

– Мне идет? – осведомилась она, плюхаясь на лавку рядом со мной. – Яльга, ну вот ты скажи – мне идет?

– Идет-идет, – заверила я, натягивая сапоги, и Полин аж засветилась от счастья.

Хельги, не дождавшийся ни помощи, ни сочувствия, уныло смотрел на эту идиллию.

– Может, мне кто-нибудь поможет, а? – с безнадежной тоской вопросил он.

Алхимичка оценивающе посмотрела на заплетенного вампира.

– А зачем? Ты знаешь, тебе тоже идет… Ой, мы ж ведь про Генри забыли!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю