Текст книги "100 знаменитых загадок истории"

Автор книги: Мария Панкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 42 страниц)

Если по отношению к революционным идеям Николай I вел изоляционистскую политику, то материальные изобретения Запада привлекали его пристальное внимание, и он любил повторять: «Мы – инженеры». Появляются новые фабрики, прокладываются железные и шоссейные дороги, объем промышленного производства удваивается, стабилизируются финансы. Количество неимущих в европейской России не превышало одного процента, в то время как в европейских странах колебалось от трех до двадцати процентов. Большое внимание уделялось и естественным наукам. По повелению Николая I были оборудованы обсерватории в Казани, Киеве, близ Петербурга; возникали различные научные общества. Особое внимание император уделял археографической комиссии, которая занималась изучением памятников старины, разбором и изданием древних актов. При нем появились многие учебные заведения, в том числе и Киевский университет, Петербургский технологический институт, Техническое училище, военная и морская академии, 11 кадетских корпусов, высшее училище правоведения и ряд других.

Интересно, что по желанию Николая I при строительстве храмов, волостных управлений, школ и т. д. предписывалось использовать каноны древнерусского зодчества. Не меньший интерес представляет тот факт, что именно в «мрачное» 30-летнее правление Николая I произошел невиданный всплеск русской науки и культуры. Какие имена! Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Жуковский, Тютчев, Кольцов, Одоевский, Погодин, Грановский, Брюллов, Кипренский, Тропинин, Венецианов, Бове, Монферан, Тон, Росси, Глинка, Верстовский, Даргомыжский, Лобачевский, Якоби, Струве, Щепкин, Мочалов, Каратыгин и другие блестящие таланты. Многих из них царь поддерживал материально. Появлялись новые журналы, устраивались университетские публичные чтения, развернули свою деятельность литературные кружки и салоны, где обсуждались любые политические, литературные, философские вопросы. Царь лично взял под защиту А. С. Пушкина, запрещая Ф. В. Булгарину печатать в «Северной пчеле» любую критику, и предложил поэту написать новые сказки, поскольку считает старые высокоморальными. Но… Почему же николаевская эпоха обычно описывается столь мрачными тонами?

Известно – благими намерениями дорога в ад выстелена. Строя, как ему казалось, идеальное государство, Николай I по сути превращал страну в огромную казарму, внедряя в сознание людей только одно – послушание при помощи палочной дисциплины. И вот уже сократился прием студентов в университеты, за самой цензурой установился контроль, расширились права жандармов. Запрещались сочинения Платона, Эсхила, Тацита; подвергались цензуре Кантемир, Державин, Крылов; целые исторические периоды исключались из рассмотрения.

В период обострения революционного движения в Европе Николай I оставался верным союзническому долгу. Исходя из решений Венского конгресса, он помог подавить революционное движение в Венгрии. В знак «благодарности» Австрия объединилась с Англией и Францией, которые стремились при первой же возможности ослабить Россию. Следовало прислушаться к предупреждению члена английского парламента Т. Аттвуда в отношении России: «…Пройдет немного времени… и эти варвары научатся пользоваться мечом, штыком и мушкетом почти с тем же искусством, что и цивилизованные люди». Отсюда вывод – как можно скорее объявить войну России.

Но не проигрыш в Крымской войне был самым страшным поражением Николая I. Бывали поражения и похуже. Самую главную войну император проиграл своим чиновникам. Их число при нем возросло с 16 до 74 тысяч. Бюрократия стала самостоятельной, действующей по своим законам силой, способной торпедировать любые попытки преобразований, что ослабляло государство. А о взяточничестве и говорить не приходилось. Так что расцвет всего в николаевскую эпоху стал лишь иллюзией процветания страны. Император все это понимал. «К несчастию, – признавался он, – более чем часто бываешь вынужден пользоваться услугами людей, которых не уважаешь…» Уже к 1845 году многие отмечали подавленность самодержца. «Я работаю, чтобы оглушить себя», – писал он королю Пруссии Фридриху-Вильгельму. А чего стоит такое признание: «Вот уже скоро 20 лет я сижу на этом прекрасном местечке. Часто случаются такие дни, что, смотря на небо, говорю: зачем я не там? Я так устал».

В конце января 1855 года Николай I заболел острым бронхитом, но продолжал работать. В результате началось воспаление легких и 18 февраля 1855 года его не стало. Перед смертью он сказал сыну Александру: «Мне хотелось, приняв на себя все трудное, все тяжкое, оставить тебе царство мирное, устроенное и счастливое. Провидение судило иначе. Теперь иду молиться за Россию и за вас…»

ТАЙНА КАСПАРА ХАУЗЕРА

На месте его трагической гибели установлен памятник, на котором no-латыни выгравирована надпись: «Здесь неизвестный был убит неизвестным». «Дело Хаузера», включавшее свидетельства официальных лиц, экспертов и просто очевидцев, составило сорок девять томов, но в истории он так навсегда и останется «европейским сиротой».

Летом 1828 года в газетах города Нюрнберга местным бургомистром господином Якобом Биндером было помещено объявление. В нем он просил откликнуться тех, кто что-либо знает о похищении ребенка в период между 1810 и 1814 годами. Эту статью перепечатала вся немецкая пресса, а за ней и многие зарубежные газеты. В Европе заговорили о таинственном подростке. Падкие на сенсации журналисты окрестили его «европейским сиротой».

Случай был чрезвычайно интересным. Весной 1828 года в Нюрнберге появился одетый в лохмотья юноша. Он шел по городу нетвердой походкой, придерживаясь за стены домов. В полицейском участке, куда был доставлен неизвестный, из него ничего не смогли вытянуть, кроме невнятного бормотания. Вел он себя как ребенок, но выглядел лет на шестнадцать. Огонь, судя по всему, он видел близко впервые, так как сразу обжегся о пламя свечи, попытавшись коснуться его голой рукой. Когда юноше дали лист бумаги и карандаш, он нацарапал нетвердым детским почерком всего два слова – Каспар Хаузер. Скорее всего, это было его имя. На все просьбы написать еще хоть что-нибудь юноша отвечал полным непониманием того, чего от него хотят. При попытке продолжить расспросы он просто расплакался. Насколько могли судить полицейские, задержанный вел себя совершенно искренне, так что их первоначальные подозрения, что он изображает идиота с какой-то тайной целью, не подтвердились.

В дальнейшем Каспара ждала еще не одна экспертиза. Выяснилось, например, что он прекрасно видел в темноте и обладал очень тонким обонянием. Его желудок принимал только хлеб и воду. Подошвы и ладони были нежными и мягкими. Врачи, исследуя организм Каспара, сделали любопытное открытие – на теле юноши виднелись следы от прививки, а в те годы это было редкостью, привилегией аристократов.

Весть об удивительном юноше разлетелась очень быстро. Участие в его судьбе принял вначале весь город, а затем и вся Германия. Сам бургомистр Нюрнберга поручил учителю гимназии Георгу Даумеру каждый день давать мальчику уроки.

По мере адаптации Хаузер научился находить с людьми общий язык. После многократных расспросов он, наконец, более или менее связно поведал историю своих злоключений. Из того немногого, что он помнил, можно было сделать вывод, что жизнь его прошла в каком-то подвальном помещении с земляным полом и маленьким окошком, через которое почти не проникал свет. Спал он на соломе. При пробуждении всегда обнаруживал рядом с собой кружку с водой и кусок хлеба. Одеждой ему служили только штаны и рубашка, обуви же не было совсем. Раз в несколько дней его навещал «черный человек», лица которого он не видел, так как оно было закрыто маской. Постепенно этот человек научил его писать слова «Каспар Хаузер» и хоть как-то ходить. Затем лесами вывел его к Нюрнбергу и, показав на город, велел идти в «большую деревню», а сам ушел. Вот, собственно, и все.

Чем больше подробностей всплывало в этой удивительной истории, тем более загадочной она казалась. В то время подобная таинственность могла объясняться только серьезными политическими причинами. Случаем с Каспаром Хаузером серьезно заинтересовался президент Королевской судебной палаты в Ансбахе, видный немецкий криминалист Пауль фон Фейербах. В результате произведенного им расследования была доказана искренность Хаузера. Гипотеза о знатном происхождении мальчика-подростка приобретала новое подтверждение. Только родовитостью «заключенного» могло объясняться столь тщательное соблюдение секретности. Европа того времени была падкой на сенсации не менее, чем современное общество. Сразу возникла масса версий происхождения юноши. Самой известной из них является та, по которой Каспар Хаузер – сын Стефании де Богарне, великой герцогини Баденской. Ведь в таком случае Каспар мог бы назвать Наполеона Бонапарта своим дедом.

Фейербах также был сторонником этой версии. Четвертого января 1832 года он записал в своем дневнике: «Я обнаружил, что Каспар Хаузер по рождению является, вероятно, принцем королевского Баденского дома…» Все свои соображения криминалист изложил в секретном меморандуме, который отправил принцессе Баденской Каролине фон Байерн.

Если теория Фейербаха верна, то Каспар Хаузер родился 29 сентября 1812 года и был сыном великого герцога Баденского Карла и его жены Стефании де Богарне. Стефания де Богарне приходилась двоюродной племянницей генералу де Богарне, первому мужу Жозефины Бонапарт. Стремление Наполеона породниться с европейскими монархами, укрепляя тем самым свое положение на мировой политической арене, резко изменило судьбу девушки. Вдень своего шестнадцатилетия Стефания с удивлением узнала, что император удочеряет ее. При этом она получала титул принцессы, а в нагрузку к нему – брак с наследным принцем Баденским. Четвертого марта 1806 года бедная сирота, имущество отца которой было конфисковано, стала дочерью императора. Императрица в течение месяца преподала ей курс дворцовой жизни, и девушка предстала перед будущим женихом. Им оказался весьма невзрачный молодой человек. На хорошенькую Стефанию он впечатления не произвел. «Он еще уродливее, чем я ожидала», – только и смогла прошептать будущая герцогиня. Правда, это не помешало ей впоследствии родить мужу пятерых детей. Но наводит на размышление другое. Все девочки в семье Стефании и Карла отличались отменным здоровьем, в то время как мальчики умирали во младенчестве. Стоило бы задуматься. Однако где уж неопытной французской девушке тягаться с семьей, в которой веками плелись самые изощренные интриги. Кому же наиболее выгодна была смерть наследников баденского престола?

Дело в том, что брак правящего Баденом великого герцога Карла-Фридриха был морганатическим. Дети Луизы Гейер, второй жены герцога, не могли наследовать трон. Единственным законным наследником оставался сын от первого брака – принц Карл, женившийся на Стефании, а впоследствии и его дети. По слухам, герцогиня была готова на все, чтобы закрепить трон за своими детьми. Свержение Наполеона лишало Стефанию какой-либо надежды на защиту. Ее первый сын, родившийся 29 сентября 1812 года, рос абсолютно здоровым ребенком, но внезапно, за одну ночь, простудился и умер. Надо отметить, что, по мнению Фейербаха, прямой наследник баденского трона был тайно похищен и подменен умирающим ребенком, о смерти которого и сообщили через некоторое время. Другой сын умер также внезапно в годовалом возрасте. Сын графини Хогсберг (титул, пожалованный великим герцогом жене) всходит на баденский престол – и тут неожиданно возникает нюрнбергский найденыш.

Жизнь Каспара Хаузера в Нюрнберге протекала тихо и спокойно. Живя у профессора Даумера, он практически ни с кем не общался, пристрастившись к выращиванию цветов. Еще немного, и о «европейском сироте» начали бы забывать, но в 1829 году на него совершается первое покушение. Человек, «лицо которого было черным, как будто бы покрытым сажей», нанес юноше удар по голове и скрылся. Расследование не увенчалось успехом. Как писал Фейербах: «Все уровни, все высоты и глубины не могут быть достижимы для руки гражданского правосудия ввиду тех границ, за которыми следствие вынуждено остановиться». После неудавшегося покушения король Баварии Людвиг I приказал приставить к юноше постоянную охрану. Этот факт дал повод предположить, что Каспар, возможно, является наследником какого-то европейского трона.

Вокруг Хаузера продолжали происходить загадочные события. В конце 1831 года некий лорд Стенхоуп неожиданно заявил, что он займется его образованием и с этой целью намерен увезти молодого человека в Англию и даже усыновить. Муниципалитет Нюрнберга, который платил за содержание мальчика в течение трех лет, с готовностью согласился передать на попечение англичанина «европейского сироту». Однако Стенхоуп ограничился переводом Каспара в соседний город Ансбах, где поместил его в пансион под опеку учителя по фамилии Мейер. Ни о путешествии в Англию, ни об усыновлении больше речи не было. Через некоторое время Хаузера попытался вывезти в Англию лорд Филипп Генри IV. В результате местные власти всполошились и послали Людвигу I тайную депешу, в которой утверждалось, что «Каспар Хаузер является законным наследником одного из престолов Европы и был помещен в заключение, чтобы дать возможность другому захватить трон».

Кем был на самом деле Каспар Хаузер, навсегда так и останется загадкой. 14 декабря 1833 года он вернулся домой весь окровавленный с огромной колотой раной в груди. «Он меня убил…» – только и смог сказать юноша. Слова оказались пророческими. Через три дня он умер. Юноша так хотел узнать хоть что-то о своем происхождении, что согласился пойти ночью в городской парк на свидание с совершенно незнакомым человеком. Тому стоило лишь пообещать дать ему какие-то сведения о его родителях. Вместо долгожданной информации молодой человек получил удар кинжалом. Герцог Людвиг Баварский назначил тысячу дукатов за голову убийцы Каспара Хаузера. Этот шаг тут же вызвал любопытство европейской общественности: может быть, речь идет об убитом наследнике престола?

Сорок девять томов уголовного дела не смогли пролить свет ни на загадочную жизнь, ни на еще более загадочную смерть «европейского сироты». Его судьбе посвящено более двух тысяч статей, книг, и даже Поль Верлен посвятил ему стихи. Ни один из великих герцогов Баденских не удостаивался такой чести. История Каспара Хаузера – одна из самых романтических в европейской истории. Она напоминает историю «человека в железной маске». Тысячи туристов стремятся в Ансбах, где недавно были учреждены дни Каспара Хаузера. Удивительно, но загадки вокруг этого имени только множатся. На могиле таинственного юноши была высечена надпись: «Здесь покоится загадка столетия. Его рождение было окутано тайной, таинственной была и его смерть». Недавно же выяснилось, что могила легендарного ансбахца пуста. Есть сведения, что тело было похищено почти сразу же после похорон. Но этот факт нисколько не уменьшил потока туристов. Напротив, загадочная история жизни и смерти Каспара Хаузера по-прежнему вызывает огромный интерес.

КТО И КАК УМЕР НА ОСТРОВЕ СВЯТОЙ ЕЛЕНЫ?

В конце октября 2003 года в английском городе Ладлов состоялся аукцион, на котором был продан подлинный кусок обоев из спальни Наполеона. Клочок ткани был привезен с острова Святой Елены еще в 1825 году и хранился как реликвия в одной из британских аристократических семей. По утверждению специалистов, других фрагментов обоев из дома, где скончался французский император, больше не существует. Исследование этого материала, возможно, прольет свет на причину смерти императора.

Считается, что Наполеон умер насильственной смертью. Согласно распространенному среди историков мнению, он был отравлен мышьяком, которым были пропитаны обои в его доме. Проведенный несколько лет назад химический анализ прядей волос Бонапарта показал, что в них содержится в восемь раз больше мышьяка по сравнению со среднестатистическим уровнем. Правда, некоторые специалисты не исключают и вариант «неумышленного» отравления царственного узника, объясняя это тем, что тогдашняя технология производства цветных обоев включала в себя обработку химикатами, содержащими небольшие дозы мышьяка. Сейчас появилась уникальная возможность разрешить эту загадку. Мировые информационные агентства сообщили, что кусочек красно-золотой ткани размером менее 9 кв. см может уже в ближайшее время поступить на экспертизу.

Однако загадка смерти Наполеона этим не исчерпывается. Существует как минимум три легенды, согласно которым французский император умер не на острове Святой Елены, а в Европе, спустя два года после своей «официальной» кончины.

Одно из преданий гласит, что 7 августа 1815 года, когда корабль с арестованным узурпатором должен был подходить к месту ссылки, в одной из альпийских деревушек появился человек, называвший себя Феликсом. Пришелец был как две капли воды похож на Бонапарта, и жители деревни решили известить о нем местное начальство. Спешно прибывшие королевские жандармы тут же арестовали Феликса и поместили его в тюрьму Вьенн-ан-Дофинэ. С тех пор загадочного пришельца больше никто не видел. Что же касается документов, подтверждающих или опровергающих эту историю, то до сегодняшнего дня они так и не были обнаружены.

Другая легенда основана на показаниях, данных в 1822 году Арманом Маркизэ, секретарем префектуры города Манд. Этому чиновнику стало известно, что священник отец Илларион, купивший недавно полуразрушенный замок недалеко от города, пользуется странной репутацией у местных крестьян. Жители деревень шептались о том, что новый кюре – это их бывший император. Через некоторое время Маркизэ встретил святого отца и лично убедился в его внешнем сходстве с Наполеоном. По непонятным причинам эта первая «проверка» оказалась последней, и власть проявила странное равнодушие к загадочному пастору. Никакого логического завершения эта история не получила.

А вот третье предание разработано достаточно подробно, имеет финал и массу «исторических» деталей. Согласно ему 5 мая 1821 года на острове Святой Елены умер не Бонапарт, а капрал наполеоновской армии Франсуа Робо, двойник императора. Сам же Наполеон скромно жил в Италии до тех пор, пока не был убит ночью 4 сентября 1823 года в Вене при довольно странных обстоятельствах.

Биографы французского императора считают, что всего у него было четыре двойника. Один из них со временем стал калекой, второй оказался слабоумным, зато третий всегда сопровождал Бонапарта и даже отправился за ним в первое изгнание на остров Эльба, где и умер. Судьба четвертого двойника – Франсуа Эжена Робо – больше похожа на вымысел, настолько она неправдоподобна. Достоверно известно, что родился он 19 июля 1771 года в деревне Балейкур, департамент Мезы, служил в армии, был замечен в поразительном сходстве с повелителем всех французов, а затем попал в его свиту.

После поражения при Ватерлоо 18 июня 1815 года экс-император был сослан на уединенный остров в Атлантическом океане, а капрал Робо вернулся домой к привычной крестьянской жизни. С этого момента факты уступают место догадкам и слухам. Осенью 1818 года в Балейкуре появился богато одетый господин с военной выправкой, который разыскивал «своего старого друга Франсуа». О чем они говорили, не известно, но вскоре после этой встречи Робо исчез из деревни вместе со своей сестрой. Считается, что старый солдат, который гордился схожестью с Наполеоном, вполне мог согласиться заменить своего императора на острове Святой Елены. Полиция сбилась с ног, разыскивая бывшего капрала по всей Франции, но спустя несколько лет обнаружила только его сестру. Она безбедно жила в городе Туре, а на вопросы о брате, посмеиваясь, отвечала, что «он стал моряком и отправился в дальнее плавание». На этом поиски окончательно зашли в тупик…

К тому времени, когда Франсуа Робо исчез из своего родного Балейкура, англичане стали постепенно забывать о Наполеоне. Охрана узника была поручена его бывшему подчиненному – генералу Бертрану, который относился к узурпатору без должной ненависти. На острове генерал находился вместе с женой, написавшей неизвестному парижскому адресату в августе 1818 года: «Победа, победа! Наполеон покинул остров». Тот, кому это письмо предназначалось, видимо, должен был понять все без лишних слов. Известно, что незадолго до того, как это странное послание было написано, вблизи острова был замечен быстроходный американский парусник, за которым не смогли бы угнаться (при необходимости) английские корабли охранения, приданные тюремному гарнизону. Вполне вероятно, что этот корабль мог доставить на остров Святой Елены двойника и забрать оттуда Наполеона.

Как бы там ни было, но в конце того же 1818 года в Вероне появился некто месье Ревар, француз, который открыл там маленький магазин оптики и ювелирных изделий. Все дела по управлению лавкой он доверил своему компаньону Петруччи. Поведение приезжего француза (который по странному стечению обстоятельств очень походил на Наполеона) было весьма странным: он редко показывался в своем магазинчике, а в город выходил крайне неохотно. Примерно в то же время знаменитый узник острова Святой Елены вдруг стал очень забывчив, путаясь в очевидных фактах своей прежней жизни. Кроме того, сильно изменился его почерк, а сам он сделался весьма неуклюжим. Тюремные власти приписали это воздействию не слишком комфортных условий содержания на острове. Так прошло три года, и 5 мая 1821 года узурпатор скончался.

Однажды в конце августа 1823 года перед магазином Ревара остановилась карета, кучер которой передал хозяину скрепленное сургучной печатью письмо. Познакомившись с его содержанием, француз взволнованно сказал компаньону: «Я должен немедленно уехать по одному важному делу. Лавку оставляю вам». Авторы, упоминающие об этой истории, считают, что письмо был прислано Марией-Луизой, австрийской эрцгерцогиней и французской императрицей, которая после высылки мужа на остров Святой Елены вернулась на родину. В письме она уведомляла, что их двенадцатилетний сын Франсуа Карл Жозеф Бонапарт умирает от скарлатины и поэтому «месье Ревару» необходимо срочно прибыть в Шенбруннский дворец.

Прощаясь с Петруччи, Ревар вручил ему пакет, который просил передать лично Людовику XVIII, в случае если он не вернется через три месяца. И добавил: «Вы не пожалеете об этой услуге. Король щедро вознаградит вас…»

Ревар не вернулся в Италию ни через три месяца, ни через полгода. Следуя данному обещанию, Петруччи отправился в Париж и передал письмо королю. После этого лавка была ликвидирована, а ее бывший хозяин вдруг сказочно разбогател. Поговаривали, что его капитал увеличился сразу на 100 тысяч золотых. Прошло почти тридцать лет, и однажды Петруччи неожиданно явился в магистрат и сделал под присягой заявление. В документе, заверенном по всем правилам, утверждалось, что его компаньоном в течение пяти лет был сам Наполеон Бонапарт.

Что стало с Реваром-Наполеоном после того, как он покинул Верону, с достоверностью сказать невозможно. Некоторые исследователи утверждают, что он закончил свои дни 4 сентября 1823 года в пригороде Вены. В ту ночь в парке Шенбруннского дворца стража застрелила неизвестного, который, перескочив ограду, направлялся в замок, не обращая внимания на окрик часового. Утром на место происшествия прибыла полиция, которая составила протокол и удалилась. Затем появились французские дипломаты, которые зачем-то настаивали на выдаче трупа, в чем им было отказано. Мария-Луиза распорядилась похоронить убитого незнакомца на территории замка в ничем не отмеченной могиле рядом с родовым склепом. Этот интригующий рассказ с некоторыми вариациями был не раз использован в литературе.

У этой легенды нет никаких официальных подтверждений. Есть только гипотезы. Если в 1821 году на острове Святой Елены умер настоящий Наполеон, то чем можно объяснить тот факт, что за 3–4 года до этого остров под разными предлогами покинули многие ближайшие лица из окружения императора: секретарь де Лас Каз, генерал Гурго, потом сразу шестеро слуг, а также слуги приближенных Наполеона? Известно, что к середине 1819 года в окружении царственного узника осталась только половина из живших там ранее французов.

Другим загадочным моментом в обстоятельствах, окружающих смерть Наполеона, является официальное сообщение, сделанное англичанами весной 1956 года. Закрыв наполеоновскую историю болезни сообщением о смерти императора от рака желудка, Великобритания хранила молчание 135 лет, после чего заявила, что располагает частью кишечника Бонапарта со следами штыкового или пулевого ранения. Вызвана ли его смерть этим ранением, как теперь утверждают англичане? Наступила ли она вследствие выстрела в саду Шенбруннского замка?

Вдобавок к этому французские историки Жорж Ретиф де ля Бретонн и Брюно Руа-Анри выдвинули гипотезу, что в 1821 году на острове Святой Елены был захоронен не Наполеон, а бывший домоправитель императора Франческо Киприани. Это предположение было высказано в книге «Англичане, верните нам Наполеона», вышедшей в 1969 году.

История смерти Бонапарта до сих пор окутана тайной…

ЗАГАДОЧНЫЙ СТАРЕЦ

В истории нередко происходят явления, оставляющие после себя тайны, на разгадку которых уходят годы, а то и столетия. А бывает, что тайна так и остается нераскрытой, даже если ключ к ней ищут многие дотошные исследователи. В числе таких загадок последние дни жизни и смерть российского императора Александра I,породившие множество слухов и домыслов, опровергающих официальную версию кончины коронованного властителя.

Александр I был одним из самых популярных европейских монархов в первой трети XIX века. Вместе с тем, по определению биографов императора, он являл собой «сфинкса, неразгаданного до гроба», и наиболее трагическое лицо русской истории. Его драма – это драма человеческой личности, вынужденная сочетать в себе столь несовместимые качества, как власть и человечность.

Вкратце историческая хроника последних месяцев царствования Александра I такова: летом 1825 года император неожиданно решает совершить поездку в Таганрог, заштатный город, иссушенный солнцем и ветрами. Повод для путешествия – болезнь императрицы Елизаветы, которой врачи посоветовали временно переменить сырой петербургский климат на сухой южный.

Александр выехал из Петербурга 11 сентября 1825 года один, чтобы самому все приготовить к прибытию жены. Спустя тринадцать дней он уже был в Таганроге и сразу же занялся устройством дома, отведенного августейшей чете. Елизавета прибыла в Таганрог 23 сентября, и с этого дня, по словам приближенных, между супругами установились благостные, даже нежные отношения, словно они заново переживали свой далекий медовый месяц. Они прогуливались вдвоем, приветливо отвечая на поклоны прохожих, объезжали в коляске окрестности. Завтракали и обедали они тоже вдвоем, без свиты.

Лишь однажды император совершил почти вынужденную инспекционную поездку в Крым, куда его пригласил граф Воронцов.

В Севастополе Александр почувствовал себя плохо – сказалось переохлаждение во время перехода через горы. В Таганрог он возвратился совсем больным. Доктора поставили диагноз – желчно-желудочная лихорадка; в качестве лечения прописали слабительное. Но жар не спадал, кожа лица пожелтела, заметно усилилась глухота, которой император страдал последние годы.

10 ноября 1825 года, встав с постели, Александр впервые потерял сознание, а придя в себя, с трудом произнес несколько слов. Придворный врач Тарасов уже не верил в выздоровление и предложил императрице послать за священником. Александр согласился, и 18 ноября священник исповедовал его в присутствии императрицы, близких, врачей и камердинеров. Причастившись, император поцеловал руку жены и сказал: «Никогда не испытывал я такого утешения и благодарю вас за него». Всем стало ясно, что кончина близка.

На следующий день, 19 ноября, в десять часов пятьдесят минут утра царь Александр Благословенный, не приходя в сознание, испустил последний вздох. Ему было сорок семь лет и одиннадцать месяцев. Елизавета опустилась на колени, с молитвами перекрестила императора, поцеловала его холодный лоб, закрыла ему глаза и, сложив платок, подвязала подбородок.

Во всей этой кратко изложенной хронике есть несколько загадочных моментов, которые до сих пор не могут прояснить историки. Начать хотя бы с того, что император умер на 48-м году жизни, полный сил и энергии, до этого никогда серьезно не болея и отличаясь отменным здоровьем. Правда, некоторые странности в его поведении окружающим явно бросались в глаза. Смятение умов вызывало то, что в последние годы Александр все более уединялся, держался особняком, хотя в его положении и при его обязанностях сделать это было чрезвычайно сложно. Близкие к нему люди все чаще слышали от него мрачные высказывания. Увлекшись мистицизмом, он практически перестал с прежней педантичностью вникать в дела управления государством, во многом передоверившись всесильному временщику Аракчееву.

Другой, более интимный момент. Александр, так любивший в молодости общество дам, в зрелом возрасте совсем к ним охладел. За годы войны с Наполеоном он отдалился от любовницы, прекрасной Марии Нарышкиной, предпочитая жизнь в строгости и благочестии, особенно в отношении к Елизавете. В свои сорок семь лет Александр стал вести жизнь нелюдимого затворника. Оставшись один, он подолгу, преклонив колена, молился перед иконами, от чего на его коленях, по свидетельству доктора Тарасова, даже образовались мозоли. Напрасно дипломаты добивались аудиенции: Александр давал их все реже и реже. И в словах, с которыми он к ним обращался, сквозь его обычную любезность все чаще прорывались горечь и разочарование.

Не совсем было понятно окружающим и поведение Александра по отношению к заговору декабристов, о котором он, конечно же, был осведомлен. Это видно из его дневниковой записи, в которой есть такие слова: «Ходят слухи, что пагубный дух свободомыслия или либерализма распространяется или, по крайней мере, начал распространяться в армии; везде существуют тайные общества и клубы, тайные агенты, которые повсюду разносят их идеи».

И все же следует заметить, что, требуя усилить надзор над интеллектуальными и военными кругами, Александр, тем не менее, не отдавал никаких приказов начать какое-либо расследование или прибегнуть к арестам.

И наконец, о причинах самой смерти Александра. Болезнь его была на удивление скоротечной и безжалостной. Согласно протоколу вскрытия кончина императора была вызвана желчной болезнью, сопровождавшейся осложнением на мозг. Но при этом врачи констатировали, что большая часть органов находилась в превосходном состоянии. А очевидец вскрытия, квартирмейстер Шениг отмечал: «Я не встречал еще так хорошо сотворенного человека. Руки, ноги, все части тела могли бы служить образцом для ваятеля: нежность кожи необыкновенная».