Текст книги "Все будет по-другому (СИ)"

Автор книги: Марина Зимняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Алена бросается обнимать ее ноги, из-за двери высовывается голова.

– Дядя Ваня! А меня Марк снова обзывал! Ты открутишь ему уши?

21.

– Собирайся, я отвезу вас домой.

Голос Ярослава звучит разражено и нервно. Что случилось? Не уж то Алена успела свернуть ему кровь в такие краткие сроки. Аленка проскальзывает за дверь.

– Ярослав, спасибо, что присмотрел за ней. Мы доберемся до дома без твоей помощи.

Иван помогает Алене стянуть ботинки, а она во всю жалуется ему на Слободского Марка, мальчика, который явно неровно дышит к моему ребенку.

– Я ему говорю, давай поговорим нормально, как взрослые люди, – Алена громко выделяет последнюю фразу. Ее голос доносится из прихожей. – А он кудахчет как курица и руками машет словно крыльями. Представляешь! – возмущенно. – Это он меня передразнивает. Чего он ко мне прицепился? Пусть или ведет себя нормально, или не подходит ко мне! Козел! Свалился на мою голову!

– Полностью с тобой согласен! У вас это семейное. Тебе это передалось от мамы, – слышится голос Ивана.

– Что передалось?

– Не бери в голову! Каждой девчонке однажды должен повстречаться козел. Это нужно пережить.

Мы оба сосредоточенно подслушиваем их разговор. Яр хмурит брови и сжимает челюсть.

– До понедельника, Ярослав, – пытаюсь юркнуть за дверь.

– Подожди, – недовольно бросает он хватая меня за руку. В тот же миг дверь приоткрывается, снова появляется Иван.

– Вы все никак не попрощаетесь? Аленка есть хочет, я плов поставил разогреваться, – бросает взгляд на руку Яра вцепившуюся в мое предплечье. Тот тут же меня отпускает.

– У меня назрело очень много вопросов, хотелось бы их обсудить, Диана, – продолжает смотреть набычено Яр.

– Ну не среди ночи же! Пойдем, пойдем, – утягивает меня за руку Иван. – Там ребенок голодный.

– А мы будем играть в Фифу? – Доносится из кухни. Алена кричит с набитым ртом.

– Утром поиграем, – отвечает ей Ваня.

– Я хочу сейчас!

– Сейчас ты будешь спать! И мама тоже, она сегодня устала.

– Мы тихонечко, – шепчет Алена заговорчески.

– Алена! Тебе уже сказали, нет, – отрезаю я.

– Я, наверное, пойду пообщаюсь с ним. По любому не уехал, сейчас начнет тебе названивать.

И действительно дисплей моего телефона тут же загорается от входящего вызова. Иван пытается вытянуть телефон из моих пальцев.

– Не надо, – сама сбрасываю звонок и бросаю телефон на стол.

Аленка уплетает плов подогретый в микроволновке, запивает его клюквенным морсом.

– Вкусно? – интересуется у нее Иван.

– Угу.

– Ну хоть кто-то оценит мои кулинарные способности. Твоя мама есть отказалась. А я между прочим старался, – качает головой.

– Мама! Ты что!? Очень вкусно! Попробуй! Ты так не умеешь.

– Спасибо доченька, – присаживаюсь напротив нее. – Ты целый день голодная? Папа тебя не кормил?

– Кормил… сосиской. А я говорила тебе, что у меня выпал зуб?

– Говорила.

Алена улыбается демонстрируя отсутствие второго верхнего резца.

– Марк поэтому злится. У него только два постоянных зуба, а у меня скоро четыре будет, – жадными глотками допивает остатки морса.

Алена продолжает болтать. Скорее всего, она не уснет уже сегодня. Опять накрылся наш режим. В квартире отца она спит очень плохо. Часто просыпается, хнычет. Возможно, на нее давит гнетущая атмосфера того дома. Ею пропитана вся квартира. Ремонт в ней не делался больше двадцати лет. Самой веселой и светлой комнатой является моя детская. Она выполнена в бело-розовых тонах и до сих пор неплохо сохранилась. Но ее сохранности пришел конец, потому что у этой комнаты теперь новая хозяйка, и я разрешаю делать ей то, что некогда запрещали мне родители. За столь короткий срок нашего с Аленкой в ней пребывания одна стена уже почти полностью заклеена ее рисунками, и вторая рискует стать такой же не позднее, чем через пару недель. Мне портить стены не позволялось. Пусть хоть мой ребенок украсит детскую на свой вкус.

Мне все же удается уложить дочку на диване. Она бурчит, капризничает, говорит, что все равно не уснет без Бублика. Но, тем не менее, в скором времени засыпает. За окном уже брезжит рассвет. Дворники начинают мести территорию двора, противно скребя пластиковыми метлами по асфальту. Береза напротив окна почти полностью облетела, ее ветки тихонько шевелит ветерок.

– Ты тоже приляг отдохни, совсем не спала. Так нельзя… – Иван обнимает меня со спины. По моим щекам вновь начинают бежать слезы.

– Я все равно не усну, – шепчу еле слышно.

– Надо, – шепчет он за моей спиной.

– Можно мы завтра побудем у тебя? А в воскресенье я займусь похоронами. Его не отдадут раньше понедельника...

– Зачем ты спрашиваешь?

– Я не смогу находится там сейчас, – слезы продолжают катиться тяжелыми каплями. Бегут по щекам, по подбородку и шее. Убегают за ворот теплого махрового халата.

– Я же говорил тебе, что вы можете переехать ко мне в любой момент. Скажешь, и я в тот же день перевезу ваши вещи.

– Вань… Я пока не готова.

– Я не настаиваю.

Его подбородок касается моей макушки. Руки крепко обнимают мое обмякшее тело. Я совершенно без сил…

Сегодня я забыла важные документы дома. Пришлось в обеденный перерыв вызывать такси и ехать за ними. На понедельник была намечена сделка, а пакет документов оказался не готов. Моя рассеянность в последнее время может сыграть со мной злую шутку и лишить меня работы. Не хотелось бы подводить Олега. Он и так во всем и всегда идет мне на встречу. Слишком часто я опаздываю, отпрашиваюсь и болею. Точнее болеет Аленка, а мне приходится брать с ней больничные. Думаю, что у доброты моего начальника тоже может быть предел, и в один прекрасный день он попросит меня написать по-собственному.

Отец никак не отреагировал на мое возвращение среди дня, и я решила, что он просто спит. Закрыла квартиру, вышла из подъезда и уже была готова открыть дверцу ожидающего меня такси. Как какое-то странное предчувствие кольнуло сердце. Тревога моментально сковала по рукам и ногам, и я решила вернуться и проверить его.

Резкий скачек сахара в крови отправил его гипергликемическую кому. Я не знаю, сколько он пролежал так. Возможно, он умер еще ночью. И от осознания этого душа ноет и болит. Если бы я была внимательнее к нему. Если бы поинтересовалась его самочувствием вчера вечером или сегодня с утра. Нет... Я вместо этого играла с ним в молчанку. Он не желал говорить со мной. Я молчала в ответ. Он даже за стол с нами не садился. Алена раздражала его всем. Не так сидит, не так держит ложку, болтает во время еды, сутулится... Список его претензий к ней можно перечислять бесконечно.

Все… Больше он не скажет ей ни слова. Больше он не скажет ничего... Он никогда не любил меня, а если и любил, то какой-то странной, совершенно не понятной мне любовью. Я всегда мечтала о другом отце и нередко представляла тот момент, когда его не станет. Этот момент наступил, и я поняла, что вместе с ним ушла частичка меня. Небольшая, крошечная, но все же та частичка жила во мне и порою заставляла меня надеяться на то, что однажды наступит время, когда мы примиримся. Попросим друг у друга прощения за все, и забудем прошлое.

За свою жизнь я сказала ему не мало обидных и ранящих слов. Я редко оставалась в долгу, не спускала ему его упреков и замечаний, разве что только в детстве. Я много раз говорила, что я его ненавижу. Много раз одаривала ненавистными, злыми взглядами. Думала ли я когда-то, что захочу отмотать время и взять большую часть обидных слов назад…

– Он не угомонится! – Иван тянется за моим телефоном, не перестающим вибрировать от бесконечных звонков Яра. Забираю у него телефон, прочистив горло принимаю вызов.

– Диана! Меня это не устраивает. Моя дочь не будет ночевать где попало. Так не пойдет. Последний раз я привез ее в эту квартиру!

– Ярослав… У меня папа умер, – шепчу в трубку глотая очередной ком подкатывающий к горлу.

Тишина… Он молчит, и я молчу тоже.

– Прими мои соболезнования… Могу я помочь организовать похороны?

– Нет. Я сама.

– Диан… Чем я могу помочь?

– Присмотришь за Аленкой, этого будет достаточно.

22.

С каждым днем Аленка от меня все дальше и дальше. Прошло больше двух недель со дня похорон, но гнетущая атмосфера никак не рассеивается. И вроде бы понятно, что должно пройти время, чтобы все встало на круги своя. Но дни и ночи тянутся резиной, отдаляя меня от дочки. За это время она успела переболеть чем-то вирусным. Три дня Диана меня вообще к ней не подпускала, объясняя это тем, что я могу отнести ее инфекцию деду, который и так слаб здоровьем.

Он понемногу стал приходить в себя, глядя на правнучку. Я возил Аленку к нему два раза, и теперь он ждет с нетерпением третьего. Это ожидание как будто придает ему сил и заставляет бороться. Хоть всем нам давно ясно, что дни его сочтены и неизбежный конец может настать в любую минуту.

Дед всегда мечтал о дочке, потом о внучке, а когда понял, что от сына ждать еще детей бесполезно, стал надеяться на внуков. И в этом вопросе его ожидания оправдал только Юрка. Я не редко вспоминал Дианку, наблюдая за детьми Юры и Алисы. Думал о том, что и у меня мог бы быть такой пацан, когда смотрел на Серегу, только на пару месяцев старше, а может и дочка. Я много раз пожалел о сказанных в пьяном угаре словах. Я ведь не просыхал тогда и действительно ранил ее слишком сильно. Осознание того, что я сделал тогда, наступило не сразу. Затуманенный алкоголем мозг не хотел фокусировать на этом внимания. Мне хотелось избавиться от нее, потому что в ее глазах я видел себя. Я смотрел такими же преданными щенячьими глазами на Алису и ненавидел себя за эту слабость.

Любовь не смертельная болезнь, от нее можно излечиться. Ведь я же не умер, от того что Алиска меня отвергла. Переболел и продолжил жить дальше. А может я и не любил ее никогда? Она была моим наваждением, кем-то недосягаемым и от этого столь желанным. Так я думал и о Диане и вероятно не ошибся. Она ведь тоже переболела.

Сожалею ли я о прошлом? В душе, конечно, сожалею, но то ли гордость, то ли дурацкая упертая натура вряд ли когда-то позволят мне в этом признаться кому-то. Я никогда не рассматривал Диану на роль своей женщины. А сейчас я в серьез задумался об этом. Я хочу семью. Настоящую семью, со всеми ее радостями и проблемами. Но той, которая способна мне подарить эту семью, я так и не встретил. В случае с бывшей я просто ошибся. Поверил в то, что она видит во мне что-то большее, а не зациклена лишь на моих финансовых возможностях. Я поддался своему неуемному желанию иметь ребенка и получил гору проблем в лице бывшей жены. Мира не может успокоиться, угрожая судами каждый день, напоминая о себе и о своем предательстве. А по сути, чем она отличается от меня? Да ничем! Диана вряд ли простит мне ту ошибку. Да и прощения просить я смысла не вижу. Я ведь не прощу никогда Миру. Так же и Диана не обязана прощать меня.

Кусок, который Мире удалось урвать при разводе, оказался слишком мал для ее аппетитов. А вот Диане мои деньги не нужны. Они не нужны были ей тогда, не нужны и сейчас. Я завел дочке счет, положил на него приличную сумму. Придёт время и Алена сама распорядиться этими деньгами. Ее маму они, как выяснилось, совершенно не интересуют.

Ловлю себя на мысли, что я завидую. Завидую тому человеку, на месте которого мог бы быть я. Я мог бы подставить ей плечо. Мог бы решить ее проблемы. Я вряд ли дал бы ей те же эмоции. Потому что ни на какие эмоции я уже не способен. Но мне почему-то казалась, что мы сможем подойти к воспитанию дочери по-деловому. Сможем договориться о многом и жить, воспитывая ребенка, не посягая ни на мое, ни на ее личное пространство. Мне казалось, что это будет самым оптимальным вариантом. Ей не придется вспоминать все мои косяки глядя на меня ежедневно, мне не нужно будет думать о том, какое я ничтожество. Я должен быть ей бесконечно благодарен за то, что она сохранила Аленку. И я благодарен. Только вряд ли произнесу эти слова благодарности когда-либо вслух. Смысл сотрясать воздух? Прошлого все равно не вернуть. Ни один человек никогда не узнает, что на самом деле твориться у меня на душе в последнее время...

– Сыночек, я соскучилась по малышке. Почему ты ее не привозишь? Ты же знаешь, как мне одиноко, Ярик.

– Ма, она переболела только. С понедельника Диана закроет больничный и я снова начну возить и забирать ее из школы, тогда и заскочим к тебе.

– Ярослав! Почему я не могу ее навестить?

– Мы это уже обсуждали, мама.

– Неужели Диана прогонит меня? Я же помню ее. Она не похожа на ту, которая может быть против общения бабушки и внучки. То, что произошло между вами меня не касается. Ярик, а почему бы вам не попробовать? Ведь она же была влюблена в тебя. У вас такой ребеночек чудный прилучился…

– У нее есть мужчина.

– Они женаты?

– Нет.

– Так в чем тогда дело? Поухаживай за ней, начните проводить время вместе. Ярик, не лишай себя возможности обрести семью. Я же не слепая и насквозь тебя вижу. Отпусти прошлое, пора жить настоящим. Самые крепкие браки строятся далеко не на любви, сыночек.

– А на чем же тогда они строятся?

– На уважении.

– Здесь точно мимо, – смеюсь. – Ей точно, не за что меня уважать.

– Все в молодости совершают ошибки.

– Ты сама себя слышишь? Ты бы простила отца если он послал бы тебя на аборт. Смогла бы потом уважать его после это?

Мама опускает взгляд. Горько усмехается.

– Молодой ты еще и глупый. Ничего о жизни не знаешь.

– Ты серьезно? – смотрю на нее удивленно.

– Ярик, я твоему отцу многое прощала, – снова эта горькая усмешка.

– И что из этого вышло? – Мама быстро моргает и отворачивается. – Вот если он сейчас вернется. Вот, позвонит в дверь прямо сейчас... Ты впустишь его? – Мама еще ниже склоняет голову и чуть заметно приподнимает плечи. – Поверить не могу. Он тебя растоптал! Всю жизнь вытирал об тебя ноги. А ты сомневаешься?

– Ярослав, речь не о нас. Мы свою жизнь уже прожили. А вот у тебя все еще впереди. Я уверена, что у вас может что-то получиться. Ребенку нужна полноценная семья… мама и папа. А представь, – мама оживляется, – если у вас еще ребеночек получится. Представляешь какое это будет счастье?

– Надеюсь, ты шутишь.

– Нисколько! Я хочу пообщаться с Дианой. Я ведь могу заехать к внучке. Попытаюсь подружиться и с ее мамой. Диана хорошая девочка. Я же помню! И что тебе тогда было нужно? Сыночек, быть любимым во много раз лучше, чем безответно любить кого-то.

– С чего ты решила, что она меня любит? – не скрывая удивления в голосе произношу я.

Ее оживленность меня настораживает. Еще не хватало, чтобы она сунулась в это дело.

– Сыночек, она сохранила ребеночка… Если бы не любила, то не стала бы этого делать.

– Это было тогда. С чего ты решила, что сейчас ничего не изменилось?

Мама снова пожимает плечами.

– Почему бы не попробовать? Я же вижу, как ты страдаешь. Дай себе шанс. Шальная молодость позади, пора уже остепениться и расставить приоритеты. Быть приходящим и уходящим папой это одно. А быть папой постоянным совершенно другое.

– Тебе не кажется, что-то эгоистично по отношению к Диане.

– Не понимаю, о чем ты?

– Я же тебе сказал. У нее есть мужчина, у них отношения, и я в них явно третий лишний.

– Как Алена относится к этому мужчине? – ее слова задевают за живое. Заставляют кровь разгоняться по венам быстрее. – Ты не боишься, что он может занять твое место? – пульс грохочет в висках. – Что-то мне подсказывает, что Диана не связалась бы с человеком, который стал бы плохо относиться к ее ребенку.

– Мама, ты не поедешь к ней и не будешь искать вариантов встреч. Если хочешь, чтобы наши отношения продолжили быть доверительными, ты не будешь вмешиваться и строить каких-либо планов за моей спиной.

– Сынок…

– Надеюсь ты меня услышала, – ухожу пока она не дала волю слезам.

В третий раз нажимаю на дверной звонок. Я решил заявиться без предупреждения. С трудом дождался вечера. Хотел немного остыть и переварить разговор с матерью. Поболели и хватит. Я лучше к деду не буду ездить пока. Дверь мне отворяет незнакомая девушка. Смотрит на меня, здоровается, а потом поворачивается и кричит:

– Па! Это не курьер! Диан!

Она убегает оставляя меня в дверях. Я не успеваю опомниться как передо мной предстает Диана, в длинном халате и с полотенцем на голове. Секундой позже из комнаты выбегает Аленка, разрисованная аквагримом под львенка.

– Привет, Ярик! – кричит она и заливисто хохочет. – Смотри! Я Симба! А мама была Сараби! Элла была Налой, а дядя Ваня Муфасой. Только они умылись уже, а я не хочу. Когда мне Элла такую красоту еще нарисует, неизвестно, – разводит руками. – А вот и пицца! – взвизгивает она, заставляя меня обернуться. Позади меня стоит курьер. Я делаю шаг в прихожую освобождая путь Диане. Она забирает четыре коробки и произносит:

– Присоединишься к нам? Мы сейчас будем смотреть вторую часть.

– Ярик, проходи! Я сейчас Эллу попрошу, она из тебя сделает Шрама. А они зря умылись! Мама будет теперь Тимоном, а дядя Ваня Пумбой, – смеется хватаясь за живот. – Элла очень красиво рисует, пойдем я вас познакомлю, – тянет меня за руку в комнату, иду следом за ней.

Спиной чувствую недовольный взгляд Дианы, скорее всего она надеялась, что я откажусь. А я не откажусь. Она сама предложила. Давно я не смотрел фильмов в теплом семейном кругу. Развернутся бы и уйти по-хорошему, но ноги не слушаются, а голова перестает соображать.

23.

Ярослав мастер появляться в самый неподходящий момент. Не дойдя до гостиной, он отправляет Аленку, а меня подхватив под руку утягивает на кухню. Коробки с пиццей криво приземляются на стол.

– Пусти, – шиплю выдергивая руку.

– Я значит по расписанию к своему ребенку ходить должен, а у него графика нет?

– Он приходит ко мне, а не к Алене. Не понимаю твоих претензий.

– Когда хочет?

– Само собой разумеется, – смотрю на него в недоумении. Мы оба оборачиваемся на дверь.

– Какие-то проблемы? – Иван окидывает Яра взглядом с головы до ног.

– Не каких проблем! Все нормально, Вань! – делаю шаг назад отдаляясь от взвинченного Ярослава.

– Мама! Ну вы скоро? – голосит Аленка. – Куда вы все пропали!? Вы сейчас марш гиен пропустите!

Чувствую, как атмосфера в кухне накаляется. Перевожу взгляд с лица одного мужчины на лицо другого. Боже… Драки в доме мне еще не хватало.

– Ярослав уже уходит! Он заскочил на пару минут! – скороговоркой произношу я.

– С хера ли? Я пришел к своему ребенку… – он проходит мимо меня намерено задевая плечом Ивана.

Бах… И я так и не поняла, кто из них ударил первым. Визг Эллы, писк Аленки и туман перед глазами. Я упираюсь ладонью в стену и кричу во все горло:

– Хватит! Прекратите!!

Аленка обнимает мои ноги и ревет. В прихожей закрыв рот ладонью к стене прижалась Элла.

– Что вы творите!?

Яр смотрит на меня набычено и тяжело дышит, из его носа капает кровь прямо на пол. Перевожу взгляд на Ваню, у него с лицом тоже самое. Элла подбегает к нему.

– Папа! Папочка! У тебя кровь! – суетится вокруг него, отматывая несколько бумажных полотенец.

Алена притихла и собирается повернуть голову, но я удерживаю ее не позволяю обернуться. Швыряю в Яра первое попавшееся полотенце. Он его ловит и прижимает к лицу. Отпускаю дочку. Она не глядя на Ярослава подбегает к Ивану. Около него уже две сестры милосердия.

Яр хмыкает, бросает полотенце на пол и перешагнув через него идет на выход.

– Сообщишь, когда вам понадобится личный водитель, – бросает мне через плечо и обувается. Через секунду Ярослав хлопает дверью, а я оборачиваюсь на эту троицу.

– Что? – Иван сморит на меня мальчишеским озорным взглядом.

– Он первый начал? – произношу за него.

– Вот именно, – говорит с ухмылкой.

– Вань, ну ты же взрослый человек, – качаю головой.

– Па! Может, тебе в больницу надо? Вдруг он сломан? – Элла осторожно прикасается к его носу.

– Нормально все.

– Тебе очень больно, дядь Вань? – Аленка смотрит на него перепуганными глазками.

– Не очень.

– А где Ярик? – начинает вертеть головой Аленка. Она вероятно, пропустила его уход, так была занята разглядыванием ранения другого человека. – А почему он тебя ударил? Нужно выяснить! С ним срочно нужно поговорить. У нас, когда мальчишки в классе дерутся…

– Ален, беги смотреть мультик.

– А вы?

– А мы попозже придём. Дочь, иди с ней, – Ваня кивает на Аленку Элле. Та послушно выходит из кухни пару раз обернувшись мельком.

– И вот на него ты собралась оставлять ребенка? – полушёпотом произносит он. – Ему лечиться надо. У него явно с психикой не лады.

– Я не разрешала ему приезжать несколько дней… Говорила, что Аленка капризничает и спит почти все время.

– И чего тогда он заявился?

Пожимаю плечами.

– Соскучился, наверное.

– Она не видит в нем взрослого человека. Для нее он просто Ярик, пацан из параллельного класса только в три раза больше, с которым нужно поговорить, и выяснить почему он дерется.

– Ты преувеличиваешь.

– Думаешь?

– Просто я никак не помогаю им сблизиться. Я могла бы внушить Алене, то что она должна его слушаться. Что он не просто друг, а все-таки ее папа… Я же вижу, что он пытается ей понравиться. А я…

– А ты не хочешь?

Опускаю глаза и отрицательно мотаю головой.

– К чему тогда это насилие над собой?

– Как будто ты не понимаешь!? – загораюсь как спичка.

Сколько можно мусолить эту тему. Итог операции совершенно непредсказуем. Все может пройти гладко, а может в одно мгновение покатиться в тартарары.

– С тобой все будет в порядке! Ты опять читаешь эти идиотские форумы!? – теперь вспыхивает уже он. – Тысячи, нет… миллионы женщин переживают подобные операции и живут потом полноценной жизнью до глубокой старости.

– Да? А еще миллионы женщин умирают, спустя несколько месяцев или пару лет…

Он не дает мне договорить, запечатывает мой рот ладонью.

– Прекрати, – произносит тихо буравя меня взглядом. – С таким настроем на положительный исход можно и не надеяться. Зачем ты накручиваешь себя изо дня в день?

Задыхаюсь, он отнимает ладонь от моего лица и притягивает меня к себе. Кладет мою голову к себе на грудь, еле касаясь проходится пальцами по волосам. Беззвучно плачу, заставляя подавить в себе всхлипы.

– Мне очень страшно… Я читала, что операция может только навредить, достаточно пустить кислород в полость раны и метастазы…

– Тшшш, – не дает мне договорить. – У тебя другой случай. Все будет хорошо.

– А если ее полностью отнимут? – шепчу. – У тети Веры было так, ей убрали грудь полностью.

– Этого не будет.

– А вдруг.

– Мы с этим справимся. Мы сейчас живем в такое время, что можно сделать все…

– Мама! Ну где вы? – недовольно голосит Алена.

– Сейчас придем, – отвечаю ей.

Остаток вечера мы проводим обнявшись лежа на диване. Я лежу на руке Ивана, Аленка свернулась калачиком под моим боком, Элла расположилась на ковре перед телевизором. Аленка мерно посапывает под песню Акуна Матата. Эллка вроде тоже задремала.

– Давай распишемся? – слышу шепот Ивана.

Притвориться спящей?

– Диан, – его губы касаются моей макушки. – Я знаю, что ты не спишь.

– А… что? – задаю максимально глупый вопрос, поворачиваюсь к нему задирая голову.

– Давай в понедельник подадим заявление в ЗАГС?

– Зачем?

– Я не хочу, чтобы ты уходила от меня, и сам не хочу от тебя уходить. Ты же не хочешь ко мне перебираться так. Значит нужно действовать иначе, – улыбается.

– Мне кажется для того, чтобы принимать подобные решения…

– Нужно побольше узнать друг друга, – отвечает он за меня.

– Не только, – опускаю глаза.

– Да люблю я тебя, люблю, – шепчет на ухо, запуская микротоки по моему напрягшемуся организму. – Неужели ты этого не видишь? – продолжает шептать, обдавая горячим дыханием. Голова идет кругом от его слов. Наверное, это самое странное признание в любви. Под бешеный стук моего сердца во всю глотку горланит пучеглазый сурикат и охрипший бородавочник: «И ты свободен от ушей до хвоста…». – Решайся, – чмокает меня в макушку.

– Я не знаю, – пожимаю плечами.

– Не знаешь, любишь ли меня? Любишь… я то чувствую.

– Что ты чувствуешь? – шепчу глядя ему в глаза.

– Что, когда я тебя целую, вот так, – касается кубами моей шеи, слегка прикусывает кожу. – У тебя сердце колотится, как у загнанного зайца, – прикладывает правую ладонь под моей левой грудью слегка сдавливая ребра. – Ну что я говорил? – улыбается.

Я и сама чувствую, как сердце колотится прямо в его руку.

– Прекрати… Дети рядом.

– Они спят.

– Ну и что… – задыхаюсь, когда он снова присасывается к моей шее.

– Что ты творишь? – возмущаюсь, но боюсь пошевелиться, Аленка сопит, но она может проснуться в любую минуту.

– Пошли в спальню.

– Дети в квартире.

– Когда мы станем мужем и женой они почти все время будут где-то рядом. Ты как мне супружеский долг собираешься отдавать? – шепчет прямо в ухо, чувствую, как его губы то и дело растягиваются в улыбке. – Не зря же я делал шумоизоляцию в своей спальне. Стены то в моей квартире сущий картон. А здесь вроде бы ничего. Пойдем, – тянет меня за руку.

***

– Давай не будем торопиться с росписью, – провожу пальцем по небольшому шрамику на его животе.

Запоминаю тактильно торс Ивана, лежа на его плече. Он снова гладит меня по волосам, и я в который раз чувствую себя счастливой. Могла ли я подумать однажды, что когда-нибудь этот человек так глубоко западет мне в сердце.

– Почему? Ты сомневаешься во мне?

– Нет… просто у меня какое-то странное предчувствие. Может не стоит торопиться? Восемнадцатого я ложусь в больницу, тут осталось-то. Давай после выписки займемся этим вопросом.

– Ты сама выберешь кольцо или я могу сделать это на свой вкус. Предупреждаю сразу, с последним у меня беда.

– Вань, – приподнимаюсь на локте. – Ты меня слушаешь?

– А… Что? – передразнивает мою интонацию. Толкаю его в бок.

– Давай немного отложим это дело. И да, кольцо я выберу сама, – улыбаюсь. – Ты мне только бюджет обозначь. А то, кто меня знает… Как выберу что-нибудь, а тебе потом кредит десять лет платить.

Иван цокает и закатывает глаза.

– Ты сейчас пытаешься меня напугать?

– Нет, просто так говорю, – продолжаю улыбаться.

– Не волнуйся, на кольцо я наскребу без кредита.

– Это меня радует.

– Вот как? – усмехается.

– А ты думал… Все женщины меркантильны.

– Особенно ты, – смеется сгребая меня в охапку.

***

Яр не звонит и не приезжает. Мы закрыли больничный. Аленка снова должна начать ходить в школу. Иван пообещал подкинуть ее на занятия утром, а забрать ее должна Неля Альбертовна и пробыть с ней до моего возвращения. Алена о Ярославе не вспоминала. Чему я была несказанно рада.

Предложение Ивана меня ошарашило. Я не ждала ничего подобного от него, даже не думала о браке. Он слегка оглушил меня и мне кажется, я до сих пор немного контужена. Если Яр исчезнет из нашей жизни так же, как и появился я буду только рада. Я хочу начать жить заново, сейчас я почему-то верю в то, что это возможно. Наверное, я слишком сильно зациклилась на своем здоровье. Врач не давал мне негативных прогнозов, лишь посоветовал не затягивать с операцией, чтобы как можно быстрее избавиться от моей проблемы. Я сама накручивала себя, регулярно просматривая информацию на эту тему в интернете. Все, хватит! Жизнь продолжается дальше, а этот неприятный период нужно просто пережить.

Иван впервые не берет трубку. Такого на моей памяти еще не было. За эти пару месяцев, я пропускала его звонки неоднократно, а вот он не делал этого никогда. Тревога наполняет меня постепенно. Перезваниваю повторно. По-прежнему длинные гудки и тишина. Может что-то в дороге случилось? Ладони моментально становятся влажными.

– Дочь, ты колготки под брючки надела? – выдохнув обращаюсь к Аленке.

– Надеваю, – кричит из детской она.

Третий звонок и опять безуспешно. Пальцы судорожно смахивают список контактов в самый конец. Под сокращенным именем Элла, красуется Ярослав. Но звоню я не ему, а дочке Вани. Она берут трубку почти моментально, я даже не успеваю услышать первого гудка.

– Диана! – каким-то осипшим голосом произносит она. – Папу забрала полиция. Я не знаю, что делать! Мама сейчас в самолете, я не могу ей позвонить. Что мне делать?