Текст книги "Все будет по-другому (СИ)"

Автор книги: Марина Зимняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

18.

– Хочешь я расскажу тебе секрет? – тихо произносит Аленка, заставляя Ивана наклонится к ней. – Я еще никому не говорила, тебе первому скажу, – смотрит на него выжидающе, пока я подпираю плечом откос дверного проема. Иван стреляет в меня взглядом и подвигается к ней поближе.

– Расскажи. Я умею хранить секреты.

Снова бросает на меня взгляд, а я сквозь землю провалиться готова. Скорей бы он ушел. У меня кружится голова, а в горле стоит легкая тошнота. Вероятно, я успела надышаться плавленым пластиком, прежде чем квартира, более-менее проветрилась. Алена же будто и не видит меня, снова тянется к его уху. Ее глаза горят, она не обращает на меня никакого внимания, прикладывает ладошки к лицу прикрывая губы. Вероятно, совсем не хочет, чтобы я услышала ее секрет. Дожила… Мой ребенок секретничает с посторонним дядькой и не хочет делиться со мной этими секретами.

Она говорит ему что-то шепотом. Иван с застывшим выражением лица внимательно ее слушает, продолжая сверлить меня взглядом. Наконец, она отстраняется и замирает в ожидании его комментария. При этом на ее лице нарисован неподдельный восторг, она в буквальном смысле дышать перестала. Сидит, улыбается и смотрит на него во все глаза. Иван накланяется к ее ушку и что-то шепчет ей парадируя ее трюк с ладонями.

В дверь звонят и мне приходится идти отпирать.

– Привет! Что у вас случилось? – Яр делает шаг в квартиру, кривится. – Проводка загорелась, что ли? Ты вызвала кого-нибудь? – разувается и снимает куртку.

– Все уже в порядке… Ты быстро приехал. В этом не было необходимости. Алена преувеличила.

– Я поблизости был… Аленка! – зовет дочку и направляется на кухню.

Алена к тому моменту уже забралась на колени к Ивану, продолжает болтать с ним, только уже не шепотом.

Яр застывает в дверном проеме, поворачивается ко мне, смотрит с недоумением. Алена не спешит приветствовать Ярослава. Просто поворачивается к нему и улыбается.

– Вы вроде как… уже знакомы, – бормочу я. – Иван, очень выручил нас, – бросаю взгляд на Яра. – Спасибо, Вань. Кажется, все в порядке, – смотрю на него в надежде на то, что он засобирается на выход.

– Ален смотри, что я тебе привез. В кармане лежит, сейчас принесу, – Яр возвращается в коридор, Алена спрыгнув с коленей Ивана несется вслед за ним.

– Вань, спасибо. Но…

– Но мне лучше уйти, – поднимается с места.

– Ты же видишь, как она счастлива, – шепчу ему виновато.

– Только счастья на твоем лице я что-то не наблюдаю, – говорит слегка понизив голос.

– Да, причем здесь я?

– Пойдем, поговорим, – тащит меня в коридор. – Аленка, мама сейчас вернется.

– Ага… – Алена вертит в руках какую-то маленькую игрушку. – Я с Ярославом пока поиграю.

– Я на пять минут.

Яр пожимает плечами, бросает на меня безразличный взгляд и снова улыбается Аленке.

– Можешь не торопиться, я никуда не спешу, могу побыть с ней сколько угодно.

Иван фактически волоком затягивает меня к себе в квартиру.

– Как это понимать? Я думал у вас отношения!? – орет на меня сверкая бешеными глазами.

– Что она тебе рассказала? – перевожу тему.

– Ты издеваешься надо мной? Ради ребенка… – запрокидывает голову назад.

– Я тебе ничего не обещала! Ну переспали пару раз, что теперь? Можно подумать я первая женщина, с которой у тебя случился перепих.

– Перепих?

– Ну, а что еще? Неужели ты решил, что я придала этому какое-то значение? Для мужчин и подавно это ничего не значит! Что ты смотришь на меня? Все! Больше ничего не будет! Я не хочу!

– Я тебе сейчас покажу перепих! – толкает меня в комнату. – Всю душу мне вымотала! – расстёгивает ремень на джинсах и мне становится жутко от его взгляда. Толкает меня на кровать и наваливается сверху.

– Не трогай меня! – кричу и выкручиваюсь, пока он ловит мое лицо за подбородок и впивается в губы.

Сжимаю зубы, пытаюсь вывернуться. Он настаивает не долго. Через несколько секунд освобождает меня, и я подскочив с кровати несусь в туалет, запираюсь в нем. А потом меня рвет…

Сижу на полу и плачу. Иван стоит, за дверью… молчит, но я чувствую его присутствие. Я не хотела, чтобы так получилось. Рыдаю от досады. Что он подумает теперь? Вдруг он решит, что противен мне…

Поднимаюсь с пола и отпираю дверь, не поднимая на него глаз, выхожу.

– Прости, – тихо произносит он.

– Это ты меня прости… – начинаю рыдать с новой силой.

И вот уже я, а не Аленка сижу у него на коленях и рассказываю ему о своем детстве.

– Я всегда хотела иметь другого отца... Ты знаешь, когда я училась в школе у меня была одноклассница, она была ужасной врушкой, постоянно затевала какие-то проказы иногда просто шалости, иногда ее выходки были более серьезными. Она хамила учителям, задирала детей, отвратительно училась… В общем была той, кто приковывает к себе максимум внимания, что детей, что учителей. Ее родителей регулярно вызывали в школу. Ее папа постоянно ходил и выслушивал отповеди классного руководителя и моего отца. Мой папа в то время был директором школы. Ее маме было стыдно за дочь, в старших классах она в школе даже не появлялась. Сейчас, спустя годы, анализируя ее некоторые выходки я понимаю, что она действительно была исчадьем ада. Невозможная девчонка… А ее отец всегда принимал ее сторону, не смотря ни на что. И так было до тех пор, пока им не пришлось перевестись в другую школу. Сейчас я понимаю, что он был в корне не прав. Но тогда я страшно завидовала ей. Мне так хотелось иметь папу, который не клюет меня за ошибку в диктанте, не гнобит, за то, что я заболела ангиной и не смогла участвовать в концерте ко дню учителя. Не решает за меня, что мне носить и какую профессию выбрать. А просто любит меня… Вот такой какая я есть. Временами мне хочется, чтобы его не стало… А потом я пугаюсь этих мыслей и корю себя за них. Какой бы он ни был, но он у меня есть. Родителей ведь не выбирают… И Аленка тоже не выбирала, это сделала за нее я. Разве я имею право отнимать у нее возможность быть папиной дочкой?

– Не так давно, ты считала, что имеешь. Что изменилось? Ведь, что-то произошло и сейчас, делясь со мной своим детскими переживаниями ты просто заговариваешь мне зубы. Я думаю проблема в другом. Я не мальчик, Диана. Я чувствую, что есть что-то еще. Возможно ты все еще надеешься на то, что у него что-то проснется к тебе.

– Нет! – подскакиваю с его коленей, но он усаживает меня обратно. Не позволяет встать.

– Это прекрасно. В чем тогда проблема? Я настолько тебе неприятен?

– Ну что ты такое говоришь? – роняю лицо в ладони.

– Выкладывай все. Никуда ты отсюда не уйдешь, пока не расскажешь, что у тебя произошло. Кстати, куда ты съезжаешь? К отцу?

– Да…

– Я слушаю тебя внимательно... Говори.

Молчу… Мне хочется с кем-то поделиться, но мне почему-то стыдно говорить с ним об этом. Не хочу, чтобы он знал. А вдруг грудь отнимут полностью… Не хочу, чтобы он знал такое обо мне. Это ведь просто ужасно.

– Ты отсюда не выйдешь, пока не объяснишь мне истинные причины своего поведения.

– У меня серьезные проблемы со здоровьем, – чувствую, как он напрягается, замолкаю.

– Ну... Ты умирать, что ли собралась? Поэтому подпустила его к дочке?

– Я не знаю! – отворачиваюсь.

– Что ты не знаешь!?

– У меня фиброаденома молочной железы. Нужна операция. Пока у меня есть время, я должна сделать все, чтобы Аленка к нему привыкла, и я могла спокойно оставить ее на него. Больше у нас все равно никого нет, – выпаливаю скороговоркой поворачиваюсь и смотрю ему в лицо.

– Почему ты не сказала сразу? – смотрит на меня не моргая.

– Зачем?

– Где ты обследовалась?

– Вань!

– Где ты проходила обследование?

– Это не может быть ошибкой, у меня много лет проблемы со здоровьем. Я постоянно на контроле у врача.

Иван молчит, просто смотрит на меня угрюмо.

– Ну что? Нужна тебе больная женщина?

Иван отклоняется назад и проходится пятерней по волосам.

– Какая же ты дуреха, – качает головой. – Этот гусь, знает?

– Никто не знает.

– И не нужно ему знать.

Дорогие читатели! Мне очень непросто дается эта история. Мыслей в голове много, а оформить их в текст почему-то сложно. Я писала ранее, что не смогу публиковать ее часто, потому что пишу ее только в определенном настроении. Поэтому прошу извинить меня за короткие и редкие главы. В отличие от Мирай, эта книга пишется труднее и медленнее. Но зато я подготовила для вас визуализацию персонажей. Листаем дальше))

19.

Все пошло по совершенно не запланированному мною сценарию. В тот момент, когда я в деталях обсуждал с юристом, чего я хочу добиться от Дианы и как мне это сделать, не прибегая к судебным разбирательствам, она мне позвонила. Было уже довольно поздно, и поэтому ее звонок ввел меня в некий ступор. Я даже поговорить с ней толком не смог, потому что не ожидал подобного с ее стороны. Неужели разговоры Алисы подействовали? Я не хотел доводить до суда, но с адвокатом по семейным делам решил пообщаться. Поскольку личного общения между мной и Дианой не складывалось, я понял, что нам нужна третья сторона, которая поможет нам договориться. Суд был бы крайней мерой. На начальном этапе мне было бы достаточно ее общения с человеком, который разъяснил бы ей мои законные права с точки зрения законодательства.

К моему недоумению, все это не понадобилось. Она сама позвала меня, помогла объяснить Аленке, кто я и где был все это время. И на протяжении последних двух недель, не то что не препятствует, а, наоборот, даже подталкивает ее ко мне. И выглядит это так, будто она себе на горло наступает всякий раз, когда меня видит, но все равно продолжает содействовать моему сближению с дочкой.

Наше знакомство вышло довольно корявым. Сочинить какую-нибудь более-менее правдоподобную историю о том, где меня носило целых шесть лет. У меня не вышло, как не пытался я напрячь свой слегка охеревший мозг. К мысли о том, что у меня есть ребенок, я уже, как ни странно, привык. Ну а то, что теперь я могу участвовать в жизни своего ребенка: носить на руках, возить ее в школу, баловать, исполняя ее желания, проводить с ней время, для меня пока ново, странно и неизведанно.

Я смотрю в ее озорные глаза и вижу в них себя. Тонкие светлые волосы, ямочки на щеках, несколько веснушек на носу, разбитая коленка. Пара слегка сросшихся пальцев на ногах, таких же, как и у меня. Смех, речь и даже интонация – все мое. По началу я думал, что мне все это кажется. Но познакомив Аленку с мамой и увидев, как она изменилась в лице, понял, что не кажется. Она моя копия. От Дианы она не взяла ничего.

Я согласился с доводами Алисы по поводу того, что пока я не имею права даже пытаться менять жизнь Аленки и должен мириться с желаниями и предпочтениями ее матери. Но смотреть на то, в каких условиях она живет, с каждым днем мне становится все сложнее. Зачем моему ребенку жить на съемной квартире в древней панельке, если я могу дать ей больше и лучше. Они переезжают к деду, и этот факт не может не радовать. Условия там определённо получше, но, насколько я помню, Дианкин папаша далеко не подарок. Но и на это я пока закрою глаза. Пусть живет, где хочет, только не запрещает видеться с ней. К остальному мы придем со временем.

Противный запах жженого пластика постепенно выветривается из квартиры, и я закрываю окна. Хорошо, что они переезжают. Разве здесь можно жить? Смотрю на Алену, которая, высунув кончик языка, крутит, вертит в руках замысловатую игрушку, которую я увидел и Сереги и решил, что дочке она тоже понравится. Бросаю взгляд на книжную полку, на ней помимо книг стоит несколько рамок с фотографиями.

На одной из них Аленка лежит на яркой желтой пеленке с мультяшными ежиками и держит в ручонке погремушку в виде теннисной ракетки. Она широко улыбается. Наверное, в тот момент она смеялась, и Диане удалось поймать эти эмоции в кадр. Мне кажется, на фото ей нет и полгодика. Совсем маленькая… и такая смешная.

Далее ее первый день рождения. Я помню первый день рождения Сереги. Дед привез на него шикарный трёхъярусный торт с машинками, лошадками, кубиками и прочей съедобной лабудой. Торт был очень ярким и красивым, но он так и остался стоять в фотозоне, потому что свою единственную свечу Сережка задувал на кособоком торте, украшенном клубникой и потеками из шоколада. Тот шедевр принадлежал рукам Алиски. Она пекла его и украшала с особым энтузиазмом. Помню, Серега влез в крем и весь перепачкался. Гости ели в тот вечер неудачный, слегка затянутый бисквит и были очень довольны. А дедов торт был распилен на части и роздан всем присутствующим, которые унесли его по домам.

Алена задувала свечу на таком же торте. Нет... он выглядел иначе, был аккуратнее и гораздо меньше по размеру. Но он тоже был приготовлен в домашних условиях, и, скорее всего, пекла его именно Диана. Диана, сильно похудевшая, с темными кругами под глазами, держала на руках Аленку, одетую в пышное розовое платье, похожее на облако. Голову дочки украшал огромный цветок на повязке в цвет платья. Они вместе задували прогоревшую на треть единицу и улыбались счастливыми улыбками. Все бы отдал сейчас, чтобы отмотать время и поприсутствовать в том моменте физически. Но я сам все похерил…

– Ярослав! Она сломалась! – Аленка дергает меня за руку и расстроенно демонстрирует мне игрушку, разделенную надвое. В ее глазах стоят слезы. Разве можно расстраиваться из-за такой ерунды?

– Не плачь! Я куплю тебе новую.

– Может попробуешь починить?

– Боюсь, что ничего не выйдет, – присаживаюсь перед ней на корточки. – Выброси ее. Завтра я привезу тебе точно такую же.

Аленка молча несет поломанную игрушку к своему письменному столу и кладет ее в яркую коробку с разношерстными детальками от конструктора, перепутанными пазлами разного размера и прочей мелочевкой. Всей этой ерунде давно пора отправиться в мусорное ведро. Походу все дети любят собирать всякий хлам, Серега делает все тоже самое.

– Выкинь, Ален! Ее не починить.

– Дядя Ваня починит. Я его попрошу, – бормочет она забираясь на стул, тянется к высокой полке. – Я хочу рисовать! Достань мне несколько листочков.

Вытаскиваю из пачки несколько листов, подаю ей.

– Давай я посмотрю. Может что-нибудь можно сделать.

Еще дяди Вани нам не хватало. Этот все починит... и машину, и проводку, и игрушку. Протягиваю руку к коробке, но она отпихивает ее в сторону.

– Давай рисовать! Нет!! Давай лучше играть в крокодила.

Ее глаза снова загораются.

– Ты знаешь, как в него играть? Держи фишку! Подкидываешь и смотришь какой стороной она приземлилась. Если сверху фиолетовой крокодил, то слова нужно объяснять словами. Если оранжевый, то показывать действиями. Мне эту игру дядя Ваня подарил. Знаешь, как круто мы в нее играли вечером у костра. Я рассказывала тебе как мы с ним ездили на природу? Мы запускали змея, купались в бассейне, а потом…

– Стоп! Ален, не спеши, давай еще раз правила игры…

Аленка щебечет объясняя мне правила по третьему кругу. За грудной клеткой ноет. Каждое произнесенное ей «дядя Ваня» обдает меня кипятком. А она все говорит и говорит, мне становится душно, поднимаюсь с места и распахиваю окно.

– Тебе жарко? – Алена смотрит на меня растеряно. – Ты не хочешь играть?

– Хочу конечно! Подожди минутку! Вдыхаю полные легкие кислорода и запираю окно. – Наверное, вдвоем в нее играть не очень интересно.

Аленка пожимает плечами.

– Давай-ка, позовем маму, – направляюсь в прихожую.

– И дядю Ваню позови! – кричит мне в след. – Чем больше народа, тем интереснее.

Угу… позову. Останавливаюсь около комода в прихожей, на нем лежат ключи. Протягиваю к ним руку задевая легкий шелковый платок небрежно брошенный на папку с документами. Платок скользит по гладкому пластику и падает на пол. Взгляд застывает на эмблеме частной лаборатории, изображенной на бланке, лежащем в прозрачной папке. Рука сама тянется к ней, сквозь полупрозрачную синюю оболочку, текста не разглядеть.

– Положи на место, – слышу голос Дианы, стоящей в дверях.

Бросаю папку обратно на комод.

– Ты долго…

– Ты же сказал, что я могу не торопиться. Уже наигрался… надоело?

– Нет.

– Ты можешь идти, – спасибо, что присмотрел за ней.

Диана проходит мимо, собираясь скрыться в комнате. Перехватываю ее за предплечье, она косится на мою руку и брезгливо толкает мои пальцы, заставляя ее отпустить.

– Завтра, Алену нужно будет забрать из школы в полвторого и отвезти ее в дом творчества. Она записалась в кружок. Будет учиться рисовать. Могу я на тебя приложиться в этом вопросе? – смотрит серьезно, на лице ни единой эмоции. На фото в рамках она улыбалась. Сейчас же на ее лице улыбку сложно даже представить.

– Конечно.

– Вот и замечательно. Спасибо... Алена! Иди попрощайся с Ярославом.

20.

Который день кручу в голове тот вечер. Я не могу понять, что происходит. Диана сама толкает ко мне Алену. Они переехали в квартиру отца, но она меня не приглашает. Сказала, что он серьезно болен и не жалует гостей. Вероятно, та папка с анализами принадлежала ему.

После школы я могу забирать дочку к себе, поэтому Аленка уже несколько дней проводит время в моей квартире. Дважды я возил ее к матери. И она, в отличие от меня, моментально получила звание бабушки. А меня она воспринимает как друга, как ровесника, который умеет немного больше, чем она, и с которым можно весело проводить время.

– Ярослав, я зашиваюсь! – встревоженный голос Дианы, звучит по ту сторону трубки. – Ты не мог бы забрать Алену сегодня с ночевкой? Я понимаю, что это не совсем удобно…

– Почему? Все нормально. Заберу, конечно.

– Давай так… ты забери ее после школы. Погуляйте где-нибудь, чтобы она устала как следует, а завтра утром я за ней приеду. Как раз суббота. В школу не нужно. Ты главное не говори ей, что она у тебя останется. Заиграется и уснет. Я думаю, что проблем не будет. Она пару раз оставалась так у Алисы.

– Хорошо. Без проблем. Может я могу тебе чем-то помочь?

– Нет… нет, ничего не нужно. Я разберусь.

– С отцом, какие-то проблемы?

– Нет! Просто работы много. Освобожусь поздно…

Диана неожиданно сбрасывает звонок. Перезваниваю. Слушаю короткие гудки. Это не нормально... Все в ее поведении не нормально. Тогда, когда она ругалась и размахивала монтировкой, я мог, по крайней мере, объяснить ее поведение. Сейчас то что? Снова пытать Алису?

Не могла она просто так настолько резко поменять свое отношение к ситуации. Ей двигала обида. Я действительно повел себя как настоящий мудак. Если ставить себя на ее место, то я бы поступал, скорее всего, точно так же, если не хуже.

Ее мужик от нашего общения тоже далеко не в восторге. Аленке он нравится, да и он к ней относится хорошо, это видно. Невозможно не заметить то, что они оба смотрят на меня, как на кусок дерьма. Мне, собственно говоря, похер, что он обо мне думает. А вот с Дианой хотелось бы ясности. Я пытаюсь завести разговор о прошлом, она от него уходит. Пытаюсь расспросить о раннем детстве Алены. Она молчит либо меняет тему.

Алиску нахожу на детской площадке. Юрки поблизости нет, поэтому могу позволить себе попытать ее немного.

– Яр, отстань от меня!

Так каждый раз начинается наш разговор о Диане. Подхватываю Юльку на руки. Алиса водила дочку за ручки по площадке. Юлька смеется и как обычно лупит меня по щекам. Это уже ритуал. Я просто обязан выхватить от нее по морде.

– Я возьму ее в заложницы, если ты не расскажешь, – пытаюсь пошутить и одновременно с этим кривлю рожи. Малышка заливисто хохочет. А у меня сердце покалывает. Я пропустил все это…

– Ну вот и подержи ее, у меня уже руки отваливаются. Орет круглосуточно. Зубы режутся. Постоянно на руках… – вздохнув Алиса присаживается на лавочку.

И это я тоже пропустил…

– Ты знаешь ее бывшего мужа? – приходится пританцовывать, чтобы Юле не наскучило у меня на руках слишком быстро.

– Нет!

– Ну вы же дружили, когда учились в универе?

– И что? С тобой мы тоже дружили. Но я же не знала, каждую твою девку в лицо.

– Ой! Вот этого не надо… Как будто мне неизвестно, какой была Диана. Она ни с кем не встречалась. Любого ее ухажёра ты должна была знать. Уверен их было не так много.

– Ну, да… Куда ей до тебя, – качает головой.

– Лис, давай ближе к делу. Откуда он нарисовался, и что из себя представляет? Насколько я понял сейчас в их жизни он не участвует.

– Не понимаю, зачем тебе эта информация? – возмущается Алиса.

– Я хочу все о них знать.

– Зачем? Ты вроде бы своего добился? Не лезь в душу к человеку.

– Так я к ней и не лезу.

– И ко мне не лезь!

Присаживаюсь с ней рядом, Юлька скачет у меня на коленях, смеется.

– Что такого ты ей сказала, что она так резко изменила свое решение. Ты ее запугала? Ты ведь не говорила, что я отниму у нее дочку или что-то в этом роде? Она все делает, для того, чтобы Аленка ко мне привыкла. Но сама при этом ко мне относится странно. Я же вижу, как она натянуто улыбается, разговаривает через губу или совсем не разговаривает. Полный игнор, либо пару слов через силу.

– А ты как хотел? Ты думал, она на шею тебе бросится, когда ты заявишься к ним такой хороший. Ты даже представить себе не можешь, что она переживала тогда. Сколько ей пришлось вытерпеть! Ты знаешь, что ее папаша выставил ее из дома, а ее мама не смогла ее защитить, потому что боялась отца? Родная мать, взяла нейтралитет и не стала перечить мужу. Она конечно потом просила у Дианы прощения... Они даже общаться начали после рождения Аленки. Но ты представляешь, какого ей было остаться совсем одной!

– Ты так и не сказала ничего о ее муже. Откуда он взялся?

– Ее отец пытался ему сосватать. Он сын его друга, по-моему. Диана, даже из дома из-за этого ушла. Он ей не нравился.

– Но тем не менее она вышла за него замуж.

– Ярослав! Ты совсем дундук? – Алиса стучит костяшками пальцев мне по лбу, чем очень веселит Юльку. – Ты был двадцатилетней беременной девчонкой, которую вышвырнули из дома, а папаша ребенка и вовсе отправил ее на аборт?

Юля дергает меня за волосы, но мне хочется, чтобы она сделала это посильнее, сам наклоняю к ней голову. На душе так дерьмово. А Алиса продолжает:

– Она жила с ним до тех пор, пока не смогла выйти на работу. Потом они развелись, и она отказалась от алиментов. Ее мама умерла, а отец запустил свое здоровье до такой степени, что ей пришлось вернуться, чтобы присматривать за ним. В Москве ей жилось лучше. Там у нее была неплохая работа. А здесь ничего кроме проблем. Хорошо, что хоть Олег взял ее под свое крыло. Она ему нравилась когда-то… Правда, мне кажется Диана по сей день об этом даже не догадывается.

Юлька начинает хныкать, и я пользуясь моментом отдаю Алиске дочку.

– Спасибо за информацию, – поднимаюсь с лавки.

– Яр, мне кажется она все еще тебя любит, – произносит Алиса опустив взгляд. – Ты не хотел бы попробовать…

– Лис…

– Поняла… не лезу. Это ваши дела, меня они не касаются, – отворачивается смотрит в сторону.

Мне пора мчать за Аленкой. Когда женщины все успевают? Мне кажется, я только этим и занимаюсь. Из школы в школу, потом с одного кружка на другой. Ее нужно покормить, сделать с ней уроки. Может, Диана решила загрузить меня по полной, чтобы я поскорее от них отстал. Только не тут то было. Мне нравится этим заниматься. А вот учительница Аленки мне совсем не нравится. Тут Диана дала маху. Как можно было отдать ребенка такой пионерке? Ей самой то лет двадцать. Первый раз набрала класс. И образование у нее не высшее, а всего лишь педагогический колледж. Зато гонора.

Я хожу за Аленкой до самого класса. Вообще так не положено. Родители должны ожидать детей за пределами школы. По крайней мере, так утверждал охранник, пока не выписал мне персональный пропуск, который обошёлся мне в сущие копейки.

У Алены через полчаса дополнительное занятие. Стучу в дверь кабинета, заглядываю.

Училка снова на меня возмущенно пялится.

– Алена! – можешь собираться. Две девчушки одновременно подскакивают с места, поэтому учительница уточняет. – Алена Теперик!

От этой фамилии меня, как обычно, передергивает. У нее такой писклявый голос. Как бедные дети ее слушают целыми днями? Училка поднимается из-за стола и направляется ко мне. Выходит, и закрывает за собой дверь.

– А когда за Аленой придет мама? Мне бы хотелось пообщаться с ней лично.

– Мама Алены слишком занята, поэтому все, о чем бы вы хотели с ней поговорить, можете сказать мне.

– Нет, я, пожалуй, тогда луче позвоню ей.

– Какие у Алены проблемы? – говорю слегка раздраженно. – Я ее отец, мне вы можете сказать все тоже самое, что и ее маме.

Аленка приоткрывает дверь, выглядывает. Улыбается.

– Ярослав! А у меня зуб выпал сегодня в столовке. Я его чуть не проглотила. – Разжимает кулак и демонстрирует передний молочный резец.

– До свидания, София Романовна, – говорит она и отдает мне портфель.

– До понедельника, Алена, – улыбается ей учительница и ее лицо не кажется сейчас таким стервозным. Со стороны глянешь – старшеклассница. Милая, симпатичная девчонка. А как зыркнет или рот откроет, куда все девается. Типичная вредная училка.

– Всего доброго, – говорит уже мне и затворяет дверь кабинета.

– Как ты думаешь! Зуб лучше где оставить? Если оставлю дома, то фея больше ста рублей не принесет. Может оставим у бабушки Светы? Давай заедем к бабушке Свете?

– Мы можем оставить его у меня дома! Можно положить на подоконник. Фея должна заметить.

– Думаешь? – Алена шагает рядом со мной и задрав голову смотрит на меня улыбаясь.

Да… у кого-то зубы только режутся, вспоминаю Юльку, а у кого-то выпадают. Аленка стала выглядеть еще забавнее.

– Только я не знаю, как теперь есть яблоки или морковь. Я люблю морковь!

– Мы что-нибудь придумаем, – подхватываю ее на руки.

– А, меня Марк сегодня Болонкой называл, – ее лицо становится грустным. – Постоянно обзывается! Бегает и кричит: «Аленушка! Аленушка! Где твой Иванушка?». Я ему такого Иванушку покажу! – грозит кулаком. – Мало не покажется. Дяде Ване пожалуюсь, он ему накостыляет!

– Зачем нам дядя Ваня? Давай я с ним поговорю!

– А ты можешь? – смотрит подозрительно. – Вот, дядя Ваня точно сможет…

Замечательно... Ребенок сомневается смогу ли я поставить на место ее обидчика.

– Он еще в школе?

– В школе, в школе! В классе сидит. А еще он называл меня бешеным огурцом, когда мне ссадину на лбу зеленкой намазали. Помнишь, я на физкультуре упала и ударилась. А потом кокосом! Не знаю почему, – пожимает плечами. – Просто бегал, дергал меня за волосы и кричал: «Кокос, кокос!». Курицей и белобрысой еще называл. И вчера отнял у меня банан, потом вернул, но надкусанный. Я его есть не стала, отдала Максиму, ему ведь все равно на то, что Марк его обслюнявил, – морщится. Мы возвращаемся обратно, Алена по-прежнему сидит у меня на руках.

– Какая у него фамилия?

– Слабодской! – решительно говорит Аленка.

Я снова стучу в дверь ее класса.

– София Романовна! Можно нам пару слов Слободского Марка?

– В чем дело? – спрашивает учительница, поднимается и выходит к нам в коридор. – Алена, зайди пока в класс.

Аленка слушается ее и шмыгает за дверь.

– Вы не видите, что ее обижают?

– Кто?

– Я назвал и имя, и фамилию.

– Алену не так просто обидеть.

– Она мне только что пожаловалась!

– И что? Что вы собирались сказать ее обидчику? Это дети! Они все так себя ведут. Я контролирую ситуацию.

– Плохо контролируете! Он ее обзывает! Дергает за волосы! Это по-вашему нормально?

– Я проведу с ним беседу. К ребенку я вас не подпущу. Если хотите, пообщайтесь с его родителями. У вас есть родительский чат. Только будьте готовы к тому, что и на Алену в ответ посыплются жалобы.

– Какие жалобы!?

– А чего вы так удивляетесь!? Она тоже не пай девочка. Это дети! Они будут драться, обзываться и ябедничать друг на друга. Им некуда девать энергию, и они тратят ее таким образом.

– Много вы понимаете, сами только вчера школу окончили. Меня ваш подход не устраивает, – отодвигаю ее в сторону собираюсь войти в класс.

– Вас больше сюда не пропустят! Я пожалуюсь директору, – продолжает придерживать рукой дверь.

И что мне драться теперь с ней?

– София Романовна, я советую вам повнимательнее наблюдать за моим ребенком и пресекать на корню все выпады в ее сторону. Если она еще раз на кого-нибудь пожалуется, объясняться с директором будете уже вы.

– Не надо мне угрожать.

– Какие угрозы? Я же не уволить вас пообещал.

– Подождите пять минут, я с ними поговорю, – училка фыркает и скрывается за дверью класса.

Через несколько минут из кабинета выходит недовольная Аленка.

– Что случилось?

– Ничего, – произносит обиженно.

– Учительница поговорила с Марком?

– Поговорила, – все так же недовольно.

– Она его наказала?

– Наказала!

Сейчас она напоминает мне Диану. Говорит также недовольно и смотрит куда-то в сторону.

– Если он будет и дальше тебя обзывать…

– Тогда я расскажу об этом дяде Ване! – не дает мне закончить фразу и вырвав ладошку из моей руки уходит вперед.

Вечером фея заменила Аленкин зуб на моем подоконнике на тысячную купюру. Но Алена деньгам не обрадовалась, сунула в портфель и дальше пошла смотреть мультики. За весь вечер я ни разу не смог ее покормить. Она отказывалась от всего кроме апельсинового сока. Его она выдула больше двух литров, а вот с поесть нормально, у нас как-то не сложилось. Диана звонила дважды и ей я в своем фиаско не признался. Алена поболтала с ней о школе, спросила, когда она ее заберет и снова пошла смотреть мультики.

Задремала она только в половине второго ночи. Мне все же удалось напоить ее молоком с печеньем и скормить ей одну сосиску. Надеюсь Диана меня не убьёт. Нужно приучать ее нормально питаться не только дома, такими темпами с моего молчаливого согласия у нее разовьется гастрит.

– Я хочу к маме! – рыдает Алена, сидя на кровати. – Почему ты не отвез меня домой!? Аааааа!!! – как сирена вопит она.

– Мама сегодня много работала и очень устала, – пытаюсь взять ее на руки, но она толкается, брыкается и мотает головой.

– Отвези меня домой!!!

– Здесь твой второй дом, зайка… – пытаюсь погладить ее по голове. – Утром я отвезу тебя к маме. Пусть она отдохнет.

Через полтора часа непрекращающейся истерики мы стояли около их подъезда и безрезультатно звонили Диане. На третий звонок она взяла трубку.

– Что случилось? – прозвучало встревоженно.

– Открой дверь! Мы поднимемся!

– В смысле? Какую дверь?

Перевожу взгляд на Аленку, она стоит как нахохлившийся цыпленок. Руки спрятала в карманы, на меня не смотрит, пинает носком ботиночка орех, валяющийся около подъезда.

– Диана! Алена расплакалась, пришлось везти ее домой.

– Яр! Я не дома!

– А где?

По ту сторону трубки тишина… Догадаться где, не сложно.

Через десять минут Диана, кутаясь в халат встречает нас около двери квартиры, по соседству с которой они жили недавно. Судя по румянцу на ее щеках и бегающему взгляду. Она ооочень устала. Так устала, что решила оставить на меня ребенка и пошла отдыхать. Сложно описать ту палитру чувств, которая пестрит всеми цветами негодования у меня в душе.