Текст книги "Дождь в моей душе (СИ)"

Автор книги: Марина Зимняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

13.

Моргаю в надежде на то что мне все это снится. Я стою по среди комнаты Матвея и не могу поверить своим глазам.

– Ты что здесь делаешь? – выкрикивает брат пулей залетая в комнату. Я проснулась от грохота, который доносился с кухни. Мне показалось что в дом кто-то проник. Поэтому я подскочила и не раздумывая ни секунды понеслась в спальню к брату.

– Мот! Что это значит?

Белокурая девочка сидит на разложенном кресле подперев коленями подбородок, икает и всхлипывает, сжавшись в комочек испуганно смотрит на меня.

– Шуруп! Это моя комната! Я не разрешал тебе вламываться в нее! – Матвей подходит к девочке и протягивает ей стакан с водой, вероятно пока он бежал по лестнице большая часть воды расплескалась, поэтому он протягивает ей лишь на треть заполненный стакан.

– Ты что издеваешься? – ошарашено спрашиваю его я.

– Это Василиса! Она пару дней поживет у нас?

– Матвей! – повышаю голос я.

– Что Матвей!? По-твоему, я должен был ее бросить!?

Глаза девочки испугано бегают.

– По-моему? По-моему, ты должен мне все объяснить! Что здесь делает этот ребенок? Где ее родители?

– Там же где и наши! – выкрикивает он мне в ответ. И я без сил опускаюсь на его кровать. – Шуруп! Я тебе сейчас все расскажу, только давай выйдем. – Вась! Не переживай, я все улажу, – обращается он к девчушке.

– Матвей! Я, наверное, пойду, – пищит девочка и пытается подняться с кресла.

– Куда ты собралась!? Ночь на дворе! Сядь, – останавливаю ее. Наверное, я сказала это слишком резко, потому что нижняя губа девочки тут же задрожала, а глаза вновь наполнились слезами. – Не плачь! – подхожу к ней и пытаюсь погладить по голове, девочка дергает головой из-под одеяла выбиваются тяжелая коса. Смотрю на нее в недоумении.

– Чего уставилась? – одергивает меня Матвей. – Золотарева ее зеленкой облила. – Матвей тянет меня за руку в коридор, и я еще раз оглянувшись на девочку выхожу вслед за ним.

– Не пялься на нее так! – шипит на меня брат, закрывая дверь своей комнаты за моей спиной. – Шуруп! Ей пока некуда идти! Она поживет у нас буквально два-три дня.

– Она и вчера была здесь? Ты поэтому замкнул дверь на ключ перед моим носом? – Брат смотрит на меня насупившись. – Матвей! Не молчи!

– Да! Она и вчера ночевала у нас. Ей некуда идти. Ее бабушка лежит в больнице. А муж ее старшей сестры обижает ее. Он бухает, Шуруп! Она боится его поэтому ушла из дома.

– Что случилось с бабушкой?

– Ничего страшного. Она легла в больницу на ежегодное обследование. Не знаю, как это называется… В общем, чтобы ей инвалидность не сняли, нужно полежать в больнице, пройти какую-то комиссию. На это время бабушка всегда отправляет ее к сестре. Но у той муж алконавт, раньше он на Ваську внимания не обращал, а в этом году приставать начал! – понизив голос говорит он.

– Это он тебя? – киваю на его синяки. – Ты пытался ее защитить?

– Нет! Не он. Другой тип… – опустив глаза произносит Матвей.

– Расскажи мне пожалуйста все. Матвей! Это все очень серьезно. Возможно девочку ищут…

– Да никто ее не ищет!

– А как же ее сестра?

– Вот кто-кто, а сестра ее точно не ищет. Она только радуется ее отсутствию. Она ее лишним ртом называет…

Растеряно качаю головой. – А почему она не пошла туда, где живет со своей бабушкой.

– Они в коммуналке живут, там тоже одни алконавты, – бормочет брат.

Я выдыхаю, пытаюсь собрать мысли в кучу.

– Хорошо… Что с ее волосами?

Матвей мнется, вижу, что об этом рассказывать он не хочет.

– Это долгая история, давай утром, – говорит он и собирается зайти в комнату.

– Нет! – перехватываю его руку. – Она не будет спать в твоей комнате.

– Почему? – возмущенно спрашивает он.

– Потому что в нашем доме достаточно комнат, чтобы разместить гостя.

– Ты же не выгонишь ее?

Вот такого вопроса от брата я не ожидала.

– Совсем что ли?

Матвей помогает мне перестелить постель в комнате в которой ночевала Катя, когда приезжала к нам в гости. Василиса стоит у стены опустив взгляд в пол.

Хорошенькая. Светлые вьющиеся волосы обрамляют белое личико сердечком. На чуть вздернутом носике несколько веснушек. Маленькая родинка над бровью. Синие глаза в обрамлении рыжеватых ресничек, поглядывают испугано и застенчиво одновременно. Когда девочка сидела, казалась меньше. На самом деле она довольно высокая, но очень худенькая. Острые коленки торчат из-под трикотажных удлиненных шорт. Из дома она уходила с вещами. По крайней мере розовой пижамы с мишками Тедди, я у Матвея никогда не наблюдала.

– Вась! Да не стесняйся ты так! Приходи! Шуруп тебя не съест, – мягко говорит брат и девочка не смело подходит к кровати.

– Сколько тебе лет? – интересуюсь я.

– Двенадцать, – отвечает она тихо.

– Так вы одноклассники? – уточняю у брата я.

– Ага! – говорит он еще раз взбивая ей подушку.

– Давай присаживайся! Я посмотрю, что можно сделать с твоими волосами.

– Расскажите, как это произошло? – киваю я на ее неравномерно разукрашенную косу.

– Все тебе надо знать, – бурчит Матвей.

– Конечно надо! Не будет же она все время зеленая ходить. Волосы надо спасать.

Василиса садится на кровать, и я принимаюсь расплетать ее шикарные волосы. Я всегда считала, что природа меня шевелюрой не обидела, но у меня, наверное, даже половины от этой роскоши не наберётся. Толстая тугая коса, доходит почти до пояса. А когда я расплетаю ее полностью, то волосы опускаются еще ниже.

– Рассказывайте! – говорю я, всем видом показывая, что не отстану от них пока не выведаю всей правды. Матвей вздыхает:

– Ты сможешь помочь с этим. Жалко будет подстригать. Она их с детства растила.

Улыбаюсь. Матвей такой забавный. "С детства" … Да, ты ж мой взрослый, серьезный мужчинка.

– Вась! – как можно дружелюбнее пытаюсь обратиться к девочке. – Ты не переживай! Мы их отмоем. У меня есть подруга, которая в курсе всех женских штучек. Она обязательно нам что-нибудь посоветует. – Ложись спать и ни о чем не беспокойся. Утром мы что-нибудь придумаем.

– Почему утром? Давай сейчас Катьке позвоним!

– Матвей! Три часа ночи! Имей совесть! – тащу брата из комнаты, на ходу выключая свет.

– Спасибо большое, – пищит Василиса. И я наконец затворяю дверь в гостевую спальню.

Матвей собирается свинтить в комнату, но я торможу его за шиворот футболки.

– А ты не ляжешь спать пока не выложишь все до единой подробности.

– Это Минерва виновата, – говорит брат.

– Кто?

Мот закатывает глаза. – Наша классная. Ты просто ее не видела. Если бы увидела, то поняла бы откуда взялось это прозвище…

– Ближе к делу.

– Короче! Вася перевелась к нам из триста семьдесят шестой. В сентябре на нее никто внимания не обращал. Она ни с кем не общалась, ходила сама по себе. А потом Золотарёва выяснила, что ее бабушка техничкой работает и начала ее задевать.

– Подожди! У вас же платная гимназия. Как-то техничка и платное обучение между собой не вяжутся.

– Василиса отличница. Ты не поверишь, но в нашей школе есть дети, которые учатся на бюджетной основе. Когда Лидия Ивановна устроилась на работу, решила попробовать и Васю пристроить, чтобы она у нее всегда на глазах была. И ее взяли. Так она оказалась в моем классе. Понятное дело девки ее сразу невзлюбили.

– Почему?

– Шуруп! Ты с луны что ли упала? Ты что не видела ее?

– Обычная девочка, – намеренно подначиваю Матвея.

– Ага! Обычная! – кивает Мот. – Короче, бабушка у нее пенсионерка, на работу устроилась не от хорошей жизни. Видно по Васе, что живут они очень скромно. У нее даже телефон кнопочный, – округлив глаза, произносит он. – Всю осень она ходила в какой-то, стремненькой курточке, – понизив голос говорит Мот. – Пару недель назад, когда ударил первый мороз, Вася пришла в школу в красивом голубом пальто. Она в нем как Снегурочка была, – восхищенно произносит брат. – Бабушка ей его на день рождения подарила. Я не знаю кто из девок в гардеробную залез. Скорее всего Янка. Она больше всех к ней цеплялась. Короче пальто ей испортили… Измазали черным кремом для обуви. Гардеробщица причитала, причитала. А толку то! Спала бы лучше меньше в своей конуре.

– Ладно! А при чем тут классная?

– Минерва оставила, нас после уроков, и начала допытывать. Она прекрасно знала кто это сделал, потому что вся школа камерами напичкана. Нужно быть настоящим идиотом, что бы первым делом не посмотреть записи. Так что это сто процентов Золотарева или Баева. А они как известно дочки шишек. Баева тик и вовсе племянница директрисы. Поэтому все дружно проигнорировали такое важное доказательство чьей то вины как видеозапись. Целый час орала, слюной брызгала. Но в итоге все равно отпустила. Васе тогда пришлось идти домой в испачканном пальто. На следующий день Вася снова пришла в легкой куртке. Минерва посокрушалась немного, посоветовала ей отдать пальто в химчистку. А еще через день, прямо перед географией. Она у нас географичка, если ты не в курсе. Всучила Васе пакет, а потом ее что-то дернуло, и она попросила ее примерить то что она ей принесла. В пакете оказалось пальто жуткого грязно-зеленого цвета. Просто ужасное! Будто бы кикимора болотная блеванула и получилась эта тряпка.

– Мот!

– Что? Я тебе потом его покажу, оно у меня в шкафу висит.

– Минерва сказала, что это пальто ее младшей дочери, что она из него выросла, поэтому Ирина Санна великодушно презентует его Васе. Делать нечего… Привести в порядок подарок бабушки Вася не смогла, а в ветровке ходить холодно, поэтому она стала его носить. Позавчера Янка притащила зеленку и со словами: "Жаба, должна быть жабой во всем", собиралась опрокинуть флакон Васе на макушку, но я ее оттолкнул. И зеленка расплескалась только по Васиной спине.

– А причем тут жаба?

Матвей вздыхает.

– Из-за фамилии… Фамилия у Василисы – Жабина. А эта дура еще и пальто ей болотного цвета приволокла. Не повезло ей конечно… Хорошо, что девчонка. Замуж выйдет поменяет, – мечтательно произносит Матвей.

– А тебя тоже Янка разукрасила?

– Совсем что ли? – брат крутит пальцем у виска. – Она обычная девчонка, далеко не Джеки Чан… – вздыхает. – Ее старший брат с дружками. Янка, когда летела об угол парты ударилась, бровь рассекла. Само собой, нажаловалась ему… А он хоть и старшак, все равно за собой пару прихвостней таскает.

– Час от часу не легче… Тебя избили старшеклассники!?

– Но, но, но, – снова возмущается брат. – Еще вопрос кто кого избил, – с обидой произносит он.

– Вот скажи мне Матвей! Почему мне еще никто не позвонил и не вызвал в школу? Неужели все у вас там слепые и не видят, что в классе творится.

Матвей опускает глаза и сжимает губы. Мне не нравится его мимика. Чувствую, что он сейчас выдаст то, что мне точно не понравится.

– Я заблочил номер классной в твоем телефоне. Она до тебя дозвонится только если догадается с другого номера позвонить. И родительский чат в Телеге снес. А ты и не заметила, – смотрит на меня исподлобья, ждет подзатыльника.

– Что ты сделал?

– Ой! Только не ори! У меня там с алгеброй полный пи… кабздец. А у тебя своих проблем хватает.

– Я так понимаю, сегодня ты в школу не ходил?

– Ну а как я ее оставлю?

– Матвей! – повышаю голос я, листая список контактов. Нахожу контакт классной руководительницы брата и снимаю с номера блок. Вот что мне теперь с этим делать. Опаздывать на работу третий день подряд или сразу писать заявление по собственному…

14.

В пять утра я начала отмывать волосы Василисы. Нужно ли говорить, что я больше не сомкнула глаз ни на минуту. Катя сонным голосом подсказала мне пару методов, все необходимые ингредиенты оказались у меня в наличии, в конце концов результат не мог не порадовать. Волосы почти отмылись лишь некоторые пряди имели легкий еле заметный голубой оттенок. Я накормила детей завтраком и под громкие возмущения Матвея заставила их обоих собраться в школу. А потом позвонила Инне Геннадиевне и под тяжелые вздохи начальницы вкратце объяснила ей ситуацию. Я считала своим долгом посетить школу и поговорить с классным руководителем Матвея. То, что я уже слегка запарила начальницу со своими проблемами слышалось в каждом ее вздохе. Она напрямую сказала мне что уже пожалела о своем решении перевести меня в приемную. Лучше бы отправила туда токсикозницу Катю. Что я могла на это ответить?

Общение с Минервой повергло меня в настоящий шок. Она в буквальном смысле катила бочку на Матвея, называя его трудным ребенком. Обвиняла его во всех школьных саботажах. Успеваемость упала, поведение просто отвратительное, огрызается, матерится, прогуливает уроки и вишенка на торте – Матвей избил девочку! В четверг по его душу состоится педсовет. Если бы я сегодня не явилась в школу, Ирина Александровна была бы вынуждена наведаться к нам домой. Все это можно пережить, я в курсе, что мой брат не паймальчик. И подраться может, и прогулять. Но формулировка "избил девочку", просто убила меня. А то что на педсовете будет присутствовать инспектор по делам несовершеннолетних звучало, как контрольный выстрел в голову.

***

– Что это? – спрашивает Роман Александрович. Когда я подсовываю ему заявление на отпуск за свой счет. Инна Геннадиевна отказалась его подписывать, сказав, что подписать его должен мой непосредственный начальник. А она на данный момент им не является.

– Я вас не отпускаю, – произносит он и отодвигает лист в сторону. Не удостоив меня даже взглядом продолжает изучать графики на экране ноутбука.

– Роман Александрович! Семейные обстоятель…

– У вас кто-то умер?

– Нет! – произношу я задержав дыхание, тут же подумав о дедушке.

– Идите работайте. Вы забыли, то что завтра на заводе будет итальянская делегация. Вы мне понадобитесь. – Опустив голову выхожу из кабинета. – Будьте добры принесите мне кофе, – кричит он мне вдогонку.

– Сварить?

– Нет! Лучше из автомата.

Может попросить перенести педсовет? Ну что мне делать!? Господи! Почему все это должно было случиться в одно время? Почему нельзя сыпать на меня проблемами более дозировано? Несу кофе в кабинет директора, взгляд натыкается на довольную рожу Лисицкого. Ах! Да! Я же еще не занесла ему деньги.

Ставлю кофе перед начальником и возвращаюсь в приемную. Лисицкий сидит на диване. Присаживаюсь на свое место, он поднимается и направляется ко мне. Тянусь за сумочкой. Он наклоняется и перехватывает мою руку. Шепчет мне на ухо:

– Может подумаешь хорошо, разве деньги бываю лишними? – отшатываюсь от него как от прокаженного.

– Что здесь происходит? – слышится от двери начальника.

– Ничего Роман Александрович. У нас с Александрой личный разговор.

– Будьте добры перенесите все личные разговоры на нерабочее время. Александра, больше не приносите мне кофе в одноразовых стаканах, – произносит он и закрывает за собой дверь.

Да что б тебя! Еще один мудила! Тоже мне эстет… Сегодня он общается со мной как-то пренебрежительно. Это чувствуется в каждом его взгляде и в каждом слове, обращенном ко мне. Почему меня так задевает его пренебрежительный тон? Почему мне постоянно хочется поежиться и спрятать взгляд? Самолюбие царапает непонятное чувство.

Время словно резиновое, в конце дня я снова подхожу к нему с попыткой отпроситься хотя бы на пару часов, но наткнувшись на его холодный взгляд не решаюсь завести эту тему. Лисицкий больше не появлялся, деньги я ему так и не отдала. Весь день чувствовала себя отвратно. За всем этим напряжением я ни разу не вспомнила о дедушке. Нужно наведаться в больницу.

***

Утром мчусь в школу и слезно умоляю завуча перенести педсовет на пятницу. Я была уверена, что мне откажут, но его не только перенесли на день позже, еще и время назначили более подходящее не на день, а на вечер. Буду решать проблемы по мере их поступления. Может в пятницу он будет добрее и отпустит меня с работы пораньше. Так уж и быть придется посвятить его в суть моей проблемы. Главное сегодня не облажаться.

Брат с утра пораньше подкинул мне забот. Ой, не ровно он дышит к этой девочке. Нужно смотреть за ними в оба. Вася немного осмелела. Вечером вела себя более расковано. С энтузиазмом бросилась подтягивать Мота по алгебре. Брат не скоро меня простит. Ведь это я попросила ее с ним позаниматься.

Матвей разбудил меня еще пяти не было. И стал уговаривать разыскать среди своих вещей какую-нибудь куртку или пальто. Сказал, что хотел купить Василисе пальтишко, он ведь подрабатывал летом и немного денег у него имелось, и даже заказал несколько вариантов на маркетплейсе. Но она не захотела принимать его подарок разрыдалась и даже обиделась. Пришлось вернуть вещи так и не распакованными.

Он решил, что мне будет под силу уговорить ее принять что-нибудь из моих подростковых вещей. Поэтому я почти два часа рылась в коробках со старой одеждой. К счастью мама раздала только детские вещи, а одежду которую я носила подростком почему-то оставила. Поэтому гардероб Васи пополнился новейшим джинсовым комбезом, который я почему-то ни разу не надела, даже бирка осталась на месте, розовой виниловой курточкой, бежевым клетчатым пальтишком, которое аналогично камбезу ни разу не было выгуляно. Мама имела привычку скупать все что ей приглянется, а я никогда не была большой модницей, поэтому некоторая одежда висела не тронутой до тех пор, пока не становилось понятно, что я из нее выросла. И наконец я нашла то, что больше всего искала. Бирюзовый удлиненный пуховичок с белой писцовой опушкой на капюшоне был одной из моих любимых вещей. Я носила его очень аккуратно, и он отлично выглядел, несмотря на то что пролежал в коробке больше семи лет. Я на скорую руку отпарила эти вещи и решила, что вечером мы вместе еще раз переберем коробки, вдруг Василисе еще что-нибудь приглянется.

Васины щеки розовели, глаза бегали, но мне удалось уговорить девочку принять вещи, не обижать меня и не обижаться самой. Удалось убедить ее что Матвей здесь не причём и это исключительно моя инициатива.

На этом мое насыщенное утро не закончилось, до школы я успела забежать в больницу и перекинуться парой слов с дежурным врачом. В общем что бы успеть на работу мне пришлось бы мчать не меньше ста пятидесяти километров в час. Разумеется, я была верна своим уже привычным девяносто. Ехала и молилась о том, чтобы начальник сам задержался и не заметил моего отсутствия, но чуда не случилось. Запыхавшись я залетела в приемную на ходу развязывая шарф и расстёгивая пальто.

– Можете не раздеваться! – прозвучало из кабинета. Неужели я уволена?

– Доброе утро, Роман Александрович! – проговорила я слегка отдышавшись. – Прошу прощение за опоздание. Понимаете, у моего младшего брата проблемы в школе. Меня вызывали на беседу. Поэтому вчера я пыталась у вас отпроситься. – Он окинул меня своим тяжёлым взглядом. Ничего не ответив на мой монолог. Я бы так и стояла как истукан хлопая глазами и протирая испарину со лба если бы он наконец не выдал:

– Собирайтесь, поедем на производство.

– Поедем? – удивленно спросила я.

– Завод не ограничивается лишь административным зданием. Производственные участки занимаю довольно большую площадь. А поскольку вы опоздали…

***

Странно было находиться в его машине. В салоне пахло кофе, кожей и табаком. В воздухе витали едва уловимые нотки его парфюма, но запах кофе все же был в приоритете. Ну, ну… "Не приносите мне кофе в одноразовых стаканах". В подстаканнике стоял далеко не фарфоровая чашка. Почему-то я чувствовала себя максимально не ловко. Несмотря на минусовую температуру, Роман Александрович не надел пальто. Так и вышел на улицу в одном костюме. Мне же сидеть в машине, одетой в драповое пальто было жарко. Пришлось расстегнуть пуговицы и слегка оттянуть шарф. Я наблюдала за его рукой, лежащей на руле и в первый раз в моей голове промелькнула мысль: Не женат или просто не носит кольцо?

Мой отец его кстати тоже не носил, потерял когда-то в молодости и его безымянный палец на правой руке так и остался неокольцованным. Подростком я расспрашивала маму, почему она не заставит его купить новое кольцо. Мама лишь посмеивалась и отмахивалась. Говорила, что это важно для молодежи, а люди зрелые проще смотрят на такие вещи. Я тогда не понимала ее безразличия к этому вопросу и в какой-то момент решила, что не позволю своему мужу ходить и демонстрировать всем свою бесхозность.

– О чем задумались? – вопрос начальника прозвучал неожиданно, и я чуть было не выпалила, то о чем думала последние несколько минут. Интересно каким было бы выражена его лица если бы я спросила: женат ли он. Поэтому я замешкалась не находя что ответить. – У вас хорошее образование, – произнес он скосив на меня взгляд. – Не хотите рассказать, что вас заставило устроиться в отдел кадров.

– Я вчерашняя студентка. Как выяснилась далеко ни все компании готовы принять неопытного специалиста.

– Вы могли бы устроиться в городе в котором учились.

– Не могла, – произнесла я опустив глаза в пол. Его глаза время от времени поглядывали в мою сторону и левую половину лица стало нестерпимо жечь. Моя ладонь по инерции прикоснулась к горящей щеке. Боковое зрение уловило, легкую улыбку на его губах.

Мы колесили по территории не больше десяти минут. Холодный морозный воздух окутал меня, после того как я покинула салон автомобиля и заставил поежиться. Ужас! Не машина, а какая-то баня, – подумала я поправляя шарф и запахивая полы пальто. Я еще не была в этой части завода, вид открывшийся моему взору был довольно впечатляющим. Вот бы перенести все это хотя бы немного поближе к городу и было бы вообще отлично.

– Это новые цеха, они начнут работать только после Нового года, – пояснил начальник приглашая меня пройти в здание.

Надо же, я и подумать не могла, что здесь может быть так интересно. Роман Александрович рассказывал мне о новом оборудовании, о том, что в скором времени на заводе запустят еще несколько конвейерных линий. По периметру цеха передвигались роботы, призванные заниматься перевозкой материалов, выглядело все очень стерильно, как в больницы. Я и подумать не могла что в нашей провинции могут быть предприятия подобного масштаба. Я с интересом слушала его и в какой-то момент настал и мой час блеснуть своими знаниями. Мое владение итальянским не осталось не отмеченным.

Роман Александрович и сам отлично знал английский, а вот Глеб Алексеевич выглядел довольно бледно. Все время бормотал себе что-то под нос и время от времени промокал свою лысину клетчатым носовым платком. Это был самый интересный рабочий день в моей жизни. Я даже почувствовала себя частью крутой команды в которую входили инженеры, технологи и IT– специалисты.

Но все хорошее как правило быстро заканчивается. И встреча с Лисицким очень скоро стерла счастливую улыбку с моего лица.

– Ну что, Сашенька! Долг платежом красен, – с ухмылкой произнес он выловив меня на лестничном пролете.

– Я занесу вам деньги в конце рабочего дня… – проговорила я и попыталась обойти его.

– Я передумал, не хочу от тебя денег. Деньги ты могла отдать вчера, а сегодня уже поздно, – произнес он прижимая меня к стене.

– Что вы делаете? Уберите от меня руки, – попыталась высвободиться из капкана, оттолкнув его что есть силы. В этот момент мимо нас прошмыгнула Катя, совсем не беременной походкой вспорхнув вверх по лестнице. Катя обернулась и с ухмылкой зыркнула на потолок. Указав взглядом на камеру нависающую над лестничной площадкой.

– Не подходите ко мне больше! И не смейте меня трогать! – прошипела я сквозь зубы окончательно освободившись из его мерзких лап. Появление третьего лица слегка остудило начальника охраны, и он сам сделал шаг назад.

– Ты передумаешь девочка! Очень скоро передумаешь! У меня есть видео на котором твой отец пользуясь своими полномочиями совершает здесь не совсем законные делишки. Под статью конечно он по понятным причинам пойти не может. Но репутацию тебе подпортит. Как думаешь? Будет Роман Александрович держать на работе дочку человека, который здесь подворовывал.

– Что вы несете? Мой отец не вор!

Лисицкий растянул губы в омерзительной улыбке.

– Святая простота… Ага! Твой папаша был ангелом во плоти. И жили вы так кучеряво исключительно на его голую зарплату, – противно заржал он. – Вот что я тебе скажу девочка: твой папаня не только воровал, он еще любовниц менял и ребенка на стороне заделал. Бедная Наденька была такой же наивной, как и ты…

– Я вам не верю! Не смейте больше ничего говорить о моем отце.

– У меня есть доказательства, – пожав плечами произнес он и зашагал вниз по лестнице.

Сволочь, скотина, урод! Да как он смеет говорить такое о папе, – смахиваю непрошенную слезу и поднимаюсь на верх. Катя нагруженная папками идет мне навстречу. Улыбается ехидной улыбкой и произносит:

– Что за мужики пошли, нет бы подыскать себе женщину по возрасту. У нас целая бухгалтерия красивых и одиноких, а их на одних соплячек тянет, – покачав головой произносит она. – Вячеслав Сергеевич тоже на практиканток поглядывал. И до поглядывался! – Ее противный смех режет барабанные перепонки. Я игнорирую ее выпады ускоряя шаг. Если я остановлюсь, то толкну ее или ударю. Хватит нашей семье "избитых девочек".