Текст книги "Прощай, Лоэнгрин!"
Автор книги: Марина Воложанина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)
– Кто-нибудь вызовите скорую помощь! – вмешался Вольф, но доктор удрученно показал головой.
– Боюсь это не поможет. Если бы это был одиночный разрыв сонной артерии, я хоть сейчас, перекрыл его зажимом, но перекрывать нечего. Здесь отсутствует семисантиметровый кусок артерии, ее просто выгрызли. Соединять нечего.
В этот момент Аврора жутко рассмеялась. Ее рот, подбородок, грудь и платье были сплошь залиты кровью, а из глаз потоком лились слезы. Она закричала так, что Габриэль впервые пожалел, что не лишен слуха. У него и самого чесались руки разможжить голову Мауро о стену, но нельзя было лишать Аврору шанса отомстить за смерть стариков. Крик перешел в нечеловеческий рев. Со стороны это выглядело, будто женщина лишилась рассудка.
– Ах, ты тварь! Что тут думать, если никто не хочешь марать руки, то я с удовольствием сделаю это, – Малик выхватил у одного из охранников нож и ринулся к Авроре, но воздух сотрясли три громких выстрела, тело девушки сильно дернулось, а грудь превратилась в месиво из плоти и костей.
Зурви так и застыл не успев занести нож.
Все обернулись и увидели, как в руках Габриэля дымится пистолет. Он стоял выпрямив спину, с бесстрастным видом, после чего положил оружие на стол и снова занял свое место.
– Надеюсь теперь ни у кого не возникнет вопросов относительно моей предвзятости или нежелании действовать?
Легкое нажатие на кнопке интеркома.
– Реймерс пусть здесь уберут. От тел избавься. Господа, думаю, сейчас самое время сделать небольшой перерыв.
Дважды просить не пришлось, члены совета с облегчением покинули кабинет. Который стал местом кровавой во всех смыслах разборки. Габриэль задержался, наблюдая за тем, как выносят тело Понтинга, после чего подошел к Авроре, присел на корточки рядом с ней и взял за запястье.
Ее глаза были приоткрыты, но абсолютно неподвижны, зрачки расширились, что указывало на то, что она без сознания.
Пальцы нащупали нитевидный пульс. Охранники уже вернулись, чтобы убрать второе тело, но торопить хозяина никто не решался.
Прошло больше минуты, с тех пор как венка на запястье отдалась слабым толчком, а Габриэль как-будто ждал, что будет еще один удар пульса. Напольные часы тихо отсчитывали секунды. Еще минута...
Все закончилось.
Осторожно уложив руку на пол, Габриэль отошел в сторону, наблюдая за тем, как тело Авроры упаковывают в пластиковый мешок. Он не позволял себе показывать лишних эмоций, но всегда буквально принуждал сопереживать смерти от своей руки. Аврора не могла не догадаться, что сегодняшний день был для нее последним, а увидев зверрскиубитых Кассандру и Добу, мысль о смерти стала даже желанной.
Но какая утрата!
Внимательно прислушиваясь к чувствам, которые распирали грудь, Габриэль, и не пытался отмахнуться от очевидного – утрата была слишком личной для него.
19
Массивный деревянный чурбан был спрятан за сараем. За многие годы древесина пропиталась куриной кровью, обретая коричнево-красный оттенок. Очередная жертва висела головой вниз, пока когтистые лапки крепко сжимала рука бабы Нюры. В другой руке пожилая женщина держала острый топорик.
Процедура была отточена до совершенства.
Не выпуская лап, птицу следовало уложить на чурбан и хорошенько прицелиться. Как ни странно, но легкая жалость каждый раз проносилась тревожным ветерком, правда, так же быстро исчезала. Пагубное это дело держать ферму с сантиментами наперевес.
На обед была запланирована куриная лапша.
Точное падение острого топорика на шею и пернатая тушка затрепетала в судорогах. Баба Нюра сунула птицу в ведро и отпустила лапки, после чего рубанула топориком по деревянному чурбану, от чего лезвие застрярло, будто повиснув в воздухе. Нужно было еще притащить кипятка, чтобы ошпарить перья.
Рядом радостко скакал Рекс, радуясь, что скоро можно будет поживиться свежей куриной головой.
– Да не скачи, ты, окаянный. Жрешь уже больше Марсюши! Чи глисты у тебя? – недовольно отмахнулась старуха от собаки, на что прозвучало недоуменое скуление.
За воротами послашалось резкое торможение, знакомый гул двигателя и то, как он заглох.
«Васька!» – догадалась Анна Витальевна. Она встревоженно замерла на деревянных порожках крыльца.
Калитка распахнулась и проем заполонила корявая, выработанная фигура Кипотченко. Его лицо обычно отличалось бесстрастным, спокойным выражением, но сейчас, с первого взгляда было понятно, что произошло что-то из ряда вон.
– Ты чего, Вась? Что случилось?
И до того не разговорчивый мужик, отвел глаза и начал переминаться с ноги на ногу.
– Собирайся, Витальна, в город надо съездить по делам. А вот по каким я еще и сам не пойму. Максим Валентинович звонил.
– Ни как новая клиентура подоспела...
Из дома показалась флегматичная морда Марсика.
Огромный пес со вкусом зевнул и словно под гнетом веса собственного тела, рухнул к ногам хозяйки, подставляя под разношенные шлепанцы уши, которые вечно чесались.
– Может быть.
Баба Нюра отпихнула голову пса, получив за это полный укора взгляд, потом сама себе цыкнула и ухватившись за дверной косяк для равновесия, стряхнула обувь и ее пальцы утонули в густой собачьей шерсти.
– Ох, уж мне эти болезные, а я им на что? Аврора говорила всех принимать без отказа, чего ехать? Мне бы куру дощипать, а то Рекс раздербанит.
Василий только пожал плечами.
Марсик требовательно гавкнул, чтобы продлить почесушки, на что хозяйка погрозила пальцем.
– А знаешь, привяжи-ка эту шельму худую и возьми кастрюлю с кипятком на плите, пойди да залей тушку, пока я переоденусь. Чего время тратить?
– Хорошо, Витальна.
Спустя четверть часа. Нива понеслась по сельской гравийке, вздымая клубы пыли. Этим летом засуха занялась с начала июня. Поля, засеянные ячменем уже стояли обглоданные громадинами комбайнов. Единицы стояли неубранными. На серо-коричневой раскаленной земле только и остались большие рулоны скатанной соломы.
Анна Витальевна переоделась в парадное платье, которое ей подарила дочка. Легкий крепдишин, расписанный витками огурчиков дополняла старомодная сумка из кожзама и светлый платок на голове.
Районная больница представляла собой комплекс из шести зданий и считалась самой маленькой по площади. Кроме того, располагалась за пределами города, по территориальной принадлежности за ней закреплялись все жители близлежащих поселков. Василий только притормозил у пропускного пункта.
– В хирургическое, – коротко бросил он охраннику и шлагбаум взлетел вверх.
Несколько поворотов среди однотипных двухэтажных зданий и Нива замерла на стонке главного корпуса самого высокого строения, в восемь этажей.
Анна Витальевна прекрасно знала, что здесь расположены лучшие палаты – платные.
Первый этаж, ленивый голос охраны, что надобно и короткий кивок, который служил своего рода зеленой лампочкой, которая загорается на турникетах. Таких штуковин в районной больнице Чебоксар не водилось отродясь.
Выкрашенные бежевой краской стены лишь посередине контрастировали с красной тонкой линией, которую, кажется, намалевали чтобы пациенты не сошли с ума от однообразия внутреннего убранства. Обычно, доктор Перекатов обитал в своем кабинете, но сегодня Максим Валентинович ожидал своих посетителей в холле седьмого этажа, на котором располагались палаты.
– Вася, спасибо, что так быстро. Идемте! – белый халат мелькнул перед глазами и сгинул в полумраке коридора.
– Погодите, не так быстро, – Анна Витальевна хоть и поднялась на лифте, но чувствовала себя нехорошо из-за духоты. Старенькие кондиционеры были бонусами только в палатах.
– Двенадцатая! – подсказал доктор номер и приоткрыл дверь, опасливая заглядывая внутрь. – Леночка, ну что? Все тихо?
Мужчина судорожно полез в карман, извлек кусок марлевой салфетки, которым промокнул взмокший лоб.
– В сознании, но не знаю, стоит ли пускать посетителей.
– Иди, иди, я тут сам разберусь, – доктор мягко вытащил молодую медсестру, и нетерпеливо махнул рукой Василию и бабе Нюре. – Только выдай, парочку халатов.
– У нас закончились.
– Одноразовые достань, живо! – едким уставшим голосом прошипел Максим Валентинович, теряя терпение.
Леночка выпучила глаза и шмыгнула в подсобку, через секунду выбежав от туда пулей с халатами в руках.
– Едрить вашу за ногу, постойте, я запуталась. Вась, подсоби! Ой, рукав, кажись порвала. Максимушка, я заштопаю, – Анна Витальевна не влезала в больничную одежду от чего окончательно разневрничалась. Причина посещения ее не так беспокоила, как то, что пришлось бросить обезглавленную курицу на произвол судьбы, чтобы носиться с очередным наркошей.
– Заходите! Я бы не стал лишний раз беспокоить, но на этот раз все с ног на голову.
Баба Нюра последней зашла в палату и буквально врезалась в спину Василия, который замер как вкопанный.
Тут будто сердце биться перестало и даром, что прохладой повеяло, но в лицо ударила кровь, зашумев в висках от увиденного.
На больничной койке с облупившейся краской вместо «очередного наркоши» лежала Аврора. Будучи в сознании она перевела взгляд на бледные знакомые лица, но и тени радости не промелькнуло на изможденном лице. Только челюсть клацнула и зрачки сузились.
Ладно с холодным приемом, но сам вид девушки поверг бабу Нюру в шок.
Темные круги под глазами, болезненная худоба и огромная повязка по середине груди.
– Деточка моя, что стряслось? Ох,... – дар речи даже не собирался возвращаться к Анне Витальевне и старуха лишь беспомощно запорхала вокруг кровати. Теряя самообладание она приобняла девушку за шею, но старузу тут же уверенно оттащили руки доктора.
– Неудачно в пейнтбол поиграла, – Аврора истерично усмехнулась и сделала резкий вдох, тут же задохнувшись от острой боли, а на глазах заблестели слезы.
– А чего же тебя к нам привезли? Аль у вас там больнички хуже?
– Слышала в России лучшая медицина в мире, – иронично хмыкнула Аврора, с тяжелым вздохом отворачиваясь, чтобы спрятать слезы.
Тут Вася ощутил желание протереть глаза. Он мог поклясться, что скорее сам разрыдается как школьница, но только не Аврора. За долгие годы знакомства он только и ждал, что эта девчонка вот-вот выгорит. Ее ремесло ломало людей, меняло и вытравливало все человеческое.
Винсент упоминал, что у нее перед самыми выносливыми людьми есть преимущество, какая-то аномалия развития нервной системы и как следствие иное восприятие физической боли. Пусть так, но всегда остаются аспекты психологического характера.
И тут – на тебе! Женщина, без малейших угрызений совести подвязалась на грязную, опасную работу, и руки в крови у нее не по локоть, а по самые уши.
Неужели настал час расплаты?
– Она поступила к нам два дня назад. Раны ни чем не отличаются от тех, что мне встречались уже много раз. Три глубоких пореза, состояние приближенное к искусственной коме, почти нулевая метаболическая активность. Справа трещина на четвертом ребре, на пятом – перелом. Но это тоже поправимо. Из Новосибирска уже едет пластический хирург.
– Пластический? – удивленно переспросил Вася. Он до сих пор не мог взять в толк, каким образом Аврора очутилась в их захолустной больнице и что с ней стряслось.
Одно было ясно – с анонимностью покончено и все семейство Анна Витальевны под угрозой.
– В окно полетит ваш хирург, если переступит порог палаты, – огрызнулась Аврора.
– Как ты понимаешь, это не ее блажь. Скорую помощь вызвали к гаражному кооперативу на Волгоградской два дня назад. Девушка была без сознания, лежала за остановочным комплексом. Известно только, что это был мужчина. В тот же день ко мне наведался курьер и передал пакет. Там были деньги и короткая записка, чтобы шрамов на груди не осталось, а еще кормить ее пирожными.
Послышался еще один нервный смешок в исполнении Авроры, но весь градус няпряжения брала на себя баба Аня, которая проигнорировав слова доктора, умудрилась уложить голову девушки к себе на грудь все время поглаживая всклокоченные золотистые волосы.
– Вот держи.
Перекатов протянул клочок бумаги Василию, подошел к процедурному столу, выбрал пузырек и распечатав шприц, отобрал лекарство.
– Она много крови потеряла?
– Нет, ты же знаешь, с такой раной все быстро затягивается. В общем, я провел обследование, анализы, рентген, сейчас подумываю вызвать психиатра. Я с риском для жизни добираюсь до ее капельницы последние сутки. Поэтому решил вас вызвать. Аврора всячески препятствует своему лечению. Даже обезболивающее отказывается принимать, чудом удается менять пакеты с физраствором и глюкозой, – опасливо покосившись на хмурую пациентку, Максим Валентинович короткими шажками приблизился к штативу, обрадовавшись, что баба Аня перекрывает собой Авроре возможность броситься на него, как это было уже пару раз, и выдавил содержимое шприца в пластиковый пакет с физраствором.
Персонал грозил подать коллективную жалобу на буйную пациентку из двенадцатой палаты и только худая, как щепка, Леночка бесстрашно заходила в эту клетку со зверем, словно сама себе пытаясь что-то доказать.
– Психиатр полетит вслед за пластическим хирургом, – мрачно вставила Аврора, покорно принимая лобызания бабы Нюры.
– Доктор, ранение полностью индентично?
– Да!– Перекатов сразу понял о чем идет речь и резко перебил Вассилия, подтвердив самые страшные опасения.
– Вы, не оставите нас?
– Конечно, – Максим Валентинович с тревогой глянул на свою пациентку, без лишних слов поняв, что не хочет слышать о чем пойдет беседа. Он знал, что Аврора Франклин американка со странностями, а еще – в Пылюкановке творятся странные дела на одном подворье. – Анна Витальевна, извините, что приходится вас просить, но Аврора больше никому не впозволит ухаживать за собой. Вы сможете навещать ее почаще?
– Какой вопрос, Максимка? Я поселюсь здесь, вон и стульчик мягонький есть.
Сейчас бы взорваться от возмущения, но девушка, казалось, истратила свои силы на препирательства, уставившись отрешенным взглядом в пол.
Аврора слишком хорошо платила доктору за работу и молчание, так что желание совать нос в грязные делишки не возникло ни разу.
В палате повисла гнятущая тишина. Василий перебирал в памяти все сценарии, которые могли возникнуть и их кодовые названия. Вторым, в списке предвестников апокалипсиса, был...
– Келвин Кляйн? – имя модного дизайнера звучало в исполнении Василия нелепо до смеха, он и сам это осознал, когда произнес вслух.
– Это тот, кто напал на тебя?– встрепенулась баба Нюра, зачем-то хватаясь за свой радикюль.
– Нет, – Аврора ответила сразу обоим. – Дарт Вейдер.
Вася изменился в лице и почувствовал желание опереться о стенку, чтобы устоять на ногах.
Этот персонаж обозначал полное разоблачение и тотальную угрозу, которая может нагрянуть с любой стороны.
– Ну, не повезло этому сукиному сыну! Сейчас я в милицию позвоню, напишем заявление, ах Ирод! – баба Нюра уже схватилась за телефон. Ее решительный настрой и боевой дух, заставил Аврору слабо улыбнуться.
– Не надо, баб Ань, оставь. Побереги сердце, не вынесу я если с тобой что случится.
– Ой, да цела я буду, деточка. Родная моя, голубушка. Вот увидишь, поправишься, все утрясется, я тебя откормлю, травками поить буду. Знаешь какого чабреца я насушила... Закачаешься!
Вместе со старческими слезами, Анна Витальевна подкладывала под язык круглые таблетки валидола, которые выудила вместе с телефоном, а Вася все так и стоял огорошенный.
– Но почему именно так? Именно сюда? – Вася на мгновение потерял самообладание и повысил голос.
– Чтобы я осознала степень информированности.
– О всех знают?
– Это и предстоит мне выяснить.
– Звонить?
Аврора снова позволила уложить свою голову на полную горьких вздохов грудь бабы Нюры и коротко кивнула.
– Звони.
– Кому это? – старуха немного успокоилась, прислушиваясь к странному разговору. – Бызылгаю?
Вася нервно усмехнулся, наивности пожилой женщины, которая вспомнила местного авторитета, который давным давно действительно держал округу в страхе. Но как ни странно у этого типа была слабость к простым людям. Помогал Бызылгай щедро, любил чтобы ему заэто чуть ли не в ноги кланялись, а народ был не гордый в конце восьмидесятых.
– Я извиняюсь, – белый халат Перекатова снова мелькнул по палате. Доктор вихрем пронесся, неся в руках пластиковый пакет. – Совсем забыл. Это личные вещи. Пришлось хранить у себя в кабинете, сами знаете, у нас народ всякий попадается.
И учитывая, что Аврора не проявила никакого интереса к сказанному, пакет молча перешел Васе в руки, после чего доктор снова ретировался.
– Тебя в этом привезли? – изумленно спросил Василий, доставая изуродованное красное платье, почти полностью измазанное засохшей кровью.
– Вась! – Аврора выпучила на него глаза, когда баба Нюра в очередной раз схватилась за сердце, от чего платье сново сгинуло в недрах замусоленного пакета.
– Извини. Так, ни документов, ни денег, подожди... Еще телефон!
Аврора нахмурлась, нехотя вспоминая детали плана Сомерсбри, от которого ей тошнило.
– Дай мне его.
Вася протянул увесистый сотовый, который так хорошо был знаком Авроре. Ее глаза забегали, мышцы напраглись, а челюсть так знакомо выпятилась вперед.
«Думает!» – догадался Вася.
«Второй пункт плана», – догадалась Аврора, вертя в руках личный телефон Габриэля.
И хотелось бы забыть все, что было прописано на том ноутбуке, но фотографическая памяти хранила самые незначительные подробности.
По наметкам Сомерсбри, его окружение готовило ни больше, ни меньше – переворот, а потому пришлось готовиться, к тому, что в один прекрасный день будет организовано либо покушение, либо похищение.
Габриэль склонялся ко второму варианту, и как ни странно ничего не имел против. Единственное хорошо охраняемое место, куда его потом могли отвезти располагалось в непроходимых лесах Амазонки. Именно там находились основные лаборатории и координировалась транпортировка кокаина.
У Сомерсбри была одна лазейка и по его собственным словам, очутиться в Колумбии было в его интересах, пусть даже статус его пребывания будет лишен прежних привелегий хозяина. Что именно ему там нужно было, Аврора так и не узнала, но именно ей нужно было добраться туда – координаты в помощь, и привезти именно этот чертов телефон.
В чем была связь – тут уже оставалось только гадать, однако нетрудно было догадаться, что этот сотовый хотели бы заполучить многие.
Первым пунктом плана значилось – стопроцентное прикрытие.
Вот только Аврора, не думала, что для этого ей придется буквально прогуляться под ручку со смертью. Сомерсбри не терял зря времени и умудрился воспроизвести пули с особым стеклянным наконечником, который выполнял роль ампулы.
Здесь, ему нужно выразить признательность. Не выстрели он тогда, Аврора бы сошла с ума от горя, а тут такой подарок! По идее, все кто видел Аврору должны были убедиться, что она мертва и больше не представляет угрозы.
Вторым пунктом плана значилось передислокация к месту где, находился транспорт, на котором Аврора должная будет добраться до Колумбии. Это место было указано в приложени-органайзере, которое было установлено на злополучном телефоне.
Вот только, как его открыть?
Нажав кнопку, Аврора увидела на дисплее окошко, к которому нужно было приложить палец.
«Считывает отпечатки! Надо было этому напыщенному индюку палец отрезать?» – промелькнула мысль.
Не долго думая, двушка приложил большой палец на авось и к ее удивлению, на мониторе появилась зеленая галочка и следующая надпись: ГОЛОСОВАЯ АКТИВАЦИЯ. НЕ УБИРАЙТЕ ПАЛЕЦ ОТ ЭКРАНА.
– Аврора, – коротко произнесла девушка, почувствовав, как тревожно забилось сердце.
Снова зеленая галочка.
Василий нахмурив брови, следил за манипуляциями, как вдруг, Аврора подскочила с кровати с воплем:
– Что?!
Да так, что штатив с капельницей скрипя колесиками ринулся за ней.
– Какая нахрен миссис Сомерсбри???!!! – разнесся по больнице нечеловеческий рев.
– Кто это? – Вася оттеснил Анну Витальевну подальше от Авроры, чтобы та с горяча не задела старушку.
Девушка тяжело оперлась руками о подоконник и тяжело опустила голову.
Зачем он это сделал?
Это не прихоть и не шутка.
Мозг разрывало на миллион кусочков от сотни мыслей, предположений, тут же попутно мелькали бездыханные тела Добы и Кассандры, которые смертельной раной впились в память и страх за жизнь Сью. Ужас и чувство вины не отпускали Аврору ни на секунду, пришлось призвать всю силу воли, чтобы понять, что происходит.
– Ты слышишь? Аврора, ты как? Позвать врача? – осторожно спросил Василий, всматриваясь в бледное лицо девушки.
Впервые приходилось видеть ее такой растерянной, испуганной и опасной.
– Я...
– Что? В смысле?
– Миссис Сомерсбри, это я.
– Замуж успела выскочить? – хмыкнул Вася, боковым зрением заметив, что баба Нюра стала креститься, забившись в угол.
Его слова произвели эффект разорвавшейся бомбы.
Аврора очутилась около Кипотченко его за долю секунды, от чего злополучный штатив в грохотом рухнул на пол, вырвав иглу капельницы из вены с пластырем. Обхватив шею Василия кровоточащей рукой, Аврора страшно выпучила глаза и буквально задыхаясь от ярости, прошипела в лицо:
– Все не так весело, друг мой. И мы повязаны одной веревкой, пока я не выясню, чем это грозит..., – она осеклась вовремя прикусив язык и Вася догадался, что речь о бабе Нюре и ее родне. Даром, что Аврора перешла на английский язык, чтобы старуха не получила удар в этой палате.
Лицо девушки стало багровым, но сбросить крепкую хватку Вася не решился, только коротко кивнул, дал понять, что признает, что сглупил.
Со стороны эта сцена выглядела дико и Аврора поняла, что для Анны Витальевны, это абсолютный шок. Баба Нюра смотрела на происходящее и с каждой минутой белела все больше и больше, ее губы безмолвно двигались, словно она молилась, а в глазах застыл ужас. Это охладило пыл.
– Извини, – только и смогла выдавить из себя Аврора, отступив на шаг, она тупо уставилась на пол, всматриваясь в кровавые отпечатки своих босых ног.
«По горло в крови...»
Люди так и сходят с ума.
Нужно было брать себя в руки, отец сотню раз предупреждал, что рано или поздно нечто подобное может случиться. Он только по этой причине всю жизнь скитался одиночкой, и даже родную дочь к себе не подпускал. Лишь редкие открытки пару раз в год, как было условлено, и ни одного теплого слова.
Раньше подобное поведение воспринималось как ханжество и эгоизм, но спустя годы, отец нехотя открывался с другой стороны. Его одержимость привить дочери выдержку и терпение всеми видами пыток были продиктованы желанием обезопасить ее от потенциальной жестокости, в том случае, если девочка провали очередное задание и попадет в руки спецслужб или недовольных заказчиков.
– Надо тут прибраться, а то Леночка меня ночью подушкой задушит, – тихо сказала Аврора, закрыв прокол от капельницы пальцем, чтобы остановить кровотечение. Глаза лихорадочно горели, губы бесшумно двигались что-то проговаривая, растерянно-виноватое выражение лица не вязалось с агрессивностью.
– Сейчас, – Василий шмыгнул в коридор и вскоре вернулся с ведром и шваброй. – Присядьте пока.
– Давай, Васятка, я сама, не мужицкое это занятие, – неожиданно ровным голос заявила Анна Витальевна и ловко вывернула швабру, не смотря на протесты.
Наложив тугую повязку на руку Авроры, Кипотченко присел на краешек кровати, вперевшись вопросительным взглядом.
– Его будут искать, – Авроры улеглась на койку и закрыла глаза. – Сомерсбри.
Она снова перешла на английский. Вася уселся на единственный стул, чтобы не мешать Анне Витальевне наводить порядок.
– Винсент что-то упоминал про него. Торговля наркотиками, верно?
Девушка кивнула. Ее лоб покрылся бисеренками пота.
– Но как он на тебя вышел? Стоит подумать о родне, перевезти всех в безопасное место.
– Уже подумала, – вымученно прозвучал голос, а Вася отвернулся в сторону. Его дело было маленьким и уж точно редко кто интересовался мнением простого мужика с запойным прошлым, если речь заходила о планировании операции. Одна задача – выполнять поручения. Непросто было подобрать слова, чтобы Аврора хоть немного оживилась. Ей пришлось не сладко и явно кто-то серьезно пострадал, а скорее всего умер. Кто-то близкий.
– Он случайно раскрыл меня. Если бы я не отвезла последнего клиента в Индию, все осталось бы по прежнему. Меня бы никто не раскрыл. Помнишь я тебе рассказывала про своего знакомого – Керо Лоудверча?
– Да, он каким-то боком с ООН был связан.
– Так вот он и есть Сомерсбри. Там с дюжину имен у него, как и принято в лучших домах Лондона. Аристократ хренов! Ну, я его спасу. Привезу телефончик.
Аврора даже не улыбнулась, ее распухшие губы, которые она искусала в кровь, уродливо изогнулись в угрожающй усмешке, а голова мелко затряслась. Но спустя секунду, девушка сделала глубокий вдох, демоснтрируя потрясающую метаформозу.
В палате повисла тишина.
Анна Витальевна, игнорируя свой возраст и ревматизм, по-молодецки расправилась с кровью на полу, и кажется, успела сформировать собственное видение ситуации. Старуха понимала, что ее пригласили исключительно в качестве сдерживающего фактора, чтобы Аврора дров не наломала.
– Полиция первым делом обратится к ближайшим родственникам. Так мое имя и всплывет. Авроры Франклин не существует только для кучки идиотов из окружения Сомерсбри. Он нарисовал на моей голове мишень на случай, если я решу нарушить договор, а значит, придется скрываться. Хитрый ублюдок!
Все сказанное вслух казалось сущим бредом.
– И тут ты абсолютно права!
Знакомый хрипловатый голос прозвучал словно выстрел. Винсент Кросс был похож на призрака, которого долго и упорно вызывали на спиритическом сеансе. Усталый вид, темные круги под глазами и всклокоченная борода вынырнули из тени коридора.
– Василий, – Винсент сухо пожал руку Кипотченко. – Витальевна!
Старушке досталось теплое объятие, а потом баба Нюра потрепала по голове великовозрастного мужика, словно дворогого мальчугана, которому бы еще не плохо «дать на орехи».
– Ой, Ваня! Думала, уже не увижу тебя. Смотри-ка, седой весь, и бороду отрастил. Ну, прям, муж почтенный. Все, вдвоем точно справитесь с этой бестией. Аврорушка, я поеду домой. Вам поговорить надо, а я пока лапшички сварю и с горяченькой приеду. Вася, метнись за мной часика через полтора, я вас сменю с побуду с девочкой, чтобы она доктору шею не свернула. Так, надо полотенечко привезти чистое, кружку, тарелочку, щетку куплю новую зубья чистить, пасту и где-то рубашка совсем новая синтцевая завалялась..., – завелась баба Нюра пряча свой страх.
Она прекрасно понимала, что стряслась большая беда. Ее слова Аврора пропустила мимо ушей, но хорошо, что самообладание вернулось к девушке. Привычный спокойный взгляд, родное дыхание, намертво сцепленные челюсти, даже дрожь в руках прошла.
– Здравствуй! – произнесла Аврора ровным голосом, впившись взглядом в отца.
– Вась, езжай к Фисану. Пусть ликвидирует свой цех, чтобы все следы замести. Не обсуждается. И Витальевну домой подкинь.
Шелестящий, негромкий голос пронесся в воздухе, и Аврора хребтом почувствовала, что ее ожидает взбучка. Папуля как раз избавляется от свидетелей.
Вася, с сочувствием глянул на Аврору, но ни слова не сказав, подхватил под руку бабу Нюру и пулей вылетел из палаты.
Отец смотрел в упор, его взгляд ни на секунду не смягчился, радости встречи тоже не наблюдалось. Не знай его Аврора, то по внешнему виду приняла бы за собутыльника-рыбачка Васи, коих десятками водилось на местной речушке.
Мятая сизая футболка, джинсы видавшие лучшие времена, пыльные кроссовки и рюкзак за плечом, сеточка морщин на хмуром лице, тонкая линия губ, которые были недовольно поджаты.
– Ну, что, взяла себя в руки?
– Да.
– Хорошо.
– Ты проводил Сьюзан?
– Да. Она в безопасности. За ней присмотрят.
Присутствие отца оказывало на Аврору, как лошадиная доза успокоительного. Хоть он не высказал вслух фраз, которые начинаются на сакраментальные «а я же говорил...», «сто раз тебя предупреждал...» и прочее, обличительные речи, которые и без того звучали в голове Авроры непрерывно, добавляясь в мешанину спутанных мыслей, сожаления, боли и вины. За кулисами сознания даже еще трепыхались забитые камнями чувства к Керо. Психологическое четвертование шло вовсю.
– Что собираешься делать?
– Пластику. Ты разве с Перекатовым не разговаривал? – Аврора ерничала, уходя от ответа.
– Мало, что понял. Давно в русском практики не было.
Винсент подошел к дочери, бесцеремонно отодвинул край повязки на груди и наклонился так близко, что кончик его носа едва не коснулся плеча дочери.
– И как по ощущениям?
– Тебе действительно интересно? – с легкой насмешкой спросила Аврора.
– Нет, конечно. Перейдем к делу. Сомерсбри испарился.
– Да, это входило в его планы.
– Не хочешь мне все рассказать?
– Только не здесь. Стоит подумать, куда отвезти бабу Аню и ее семью.
– Никуда они не поедут.
– Она приманкой не будет. Хватит, я уже потеряла...
– Кого? – угрожающе повысил голос Кросс. – Родню?
Аврора позавидовала тому равнодушию, с которым отец разговаривал с ней. Вот чему следовало поучиться.
– Шрамы будут приметные. Операция назначена на завтра. Никаких возражений. Пару дней и тебя выпишут. Я побуду с Аней, разузнаю у местных, может кого подозритетельного видели. Набирайся сил.
На прикроватную тумбочку с шелестом опустился пластиковый пакет, который Винсент выудил из рюкзака.
– Яблоки мытые, – только и сказал он напоследок, прежде чем ушел негромко хлопнув дверью.
Потрескавшиеся крашеные стены, запах хлора от вымытых полов, звук вечно струящейся вода в стояке туалета и щебет птиц за окном были слишком сильным контрастом, после разрозненных речей и вопросов. Аврора закрыла глаза, чтобы привести чувства в порядок. Присутствие отца подействовало, как десяток крепких пощечин. Но не тех обидных, а тех которые раздают, чтобы успокоить истерику.
Первый вопрос, над которым стоило поразмыслить, это что делать дальше. В смысле, следовать ли плану Сомерсбри или послать его на все четыре стороны. И тут, как ни странно, Аврора стояла на перепутье. Второй вариант был очевиден и источал сладкий аромат свободы.
Отец не спроста сказал, что Габриэль исчез. Может быть это хитроумная уловка, а может быть до него действиетльно добрались жадные прихлебатели. Подавив знакомое чувство приятного нетерпения, которое часто толкало девушку на рисковые действия, Аврора на секунду скатилась до черной тоски, которую вызвали вспыхнувшие в мозгу трупы Добы и Кассандры.
Глубокий резкий вдох, и медленный выдох, еще раз... Снова резкя боль со стороны сломанных ребер.
