Текст книги "Прощай, Лоэнгрин!"
Автор книги: Марина Воложанина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)
Да что там говорить! Я бесцеремонно воплотила в жизни несколько приемчиков, которые вычитала в их книгах, но полки с выставленными в ряд томами в доме не наблюдалось. Паранойя последней стадии продиктовала расставить книги в разных местах, чтобы злопыхатели не наткнулись на очевидный плагиат, который при тщательном анализе просматривался в моих действиях.
Предвкушение чтения новой книги выдавило на лице едва ли не сладострастную улыбку. Я погладила жесткий переплет, и медленно, почти подобострастно, открыв первую страницу вдохнула аромат типографской краски.
– Начнем от пирса и пойдем к мысу, – распорядился Доба неотрывно глядя на телевизор. Там как раз шли спортивные новости.
Старик допивал кофе, сидя в любимом кресле, на коленях лежал пульт, а в левой руке, по традиции мостилась пушистая задница Окуш. Остальная команда, судя по лаю, гоняла чаек на свежем воздухе.
Ламинарию использовали, как удобрение в садоводстве. Доба приноровился сушить водоросли и перемалывать их в труху. Кассандра разбила прекрасный палисадник вокруг дома.
А я была рада, что можно хорошенько пропотеть, и нахлобучив широкую шляпу на голову, чтобы солнце не напекло темечко, ринулась приводить свои владения в порядок.
К обеду, мы со Сью, удалились почти на сто пятьдесят метров и судя по увеличившемуся количеству бранных слов от Добы, дело шло к завершению.
Правда, оно могло идти быстрее, но мы то и дело срывались купаться в море, чтобы освежиться прямо в одежде, а за нами прыгали четыре собачонки, уморительно хватая соленые брызги.
На редкость дружелюбной обстановке удалось усыпить мою бдительность, и когда мы со Сьюзан присели передохнуть, и Кассандра, доковыляв по песку, принесла бутылки с домашним лимонадом, между нами завязался престранный разговор.
– «Аврора, у меня, через три месяца день рождения...»
– Определилась с подарком? – я мысленно перекрестилась, потому что извела свой мозг разными вариантами, но все это уже было у моей ненаглядной тетки. Разве что оставалась машина.
– «Только пообещай не ругаться. Это наша болезненная тема. Я тут про одного доктора узнала...»
Я с силой сцепила зубы и волна негодования накрыла с такой силой, что я дернулась, как от удара.
– Мы были где только возможно. Испробовали все проверенные методики, Сью, я помню, как тяжело тебе было после каждой неудачи! – забыв, что девушка не может меня слышать, я все же сорвалась на крик, от чего залаяли собаки, словно поддерживая мое возмущение.
– Кто тебя надоумил? – я со злостью пнула песок, хотя в сидячей позе это было неудобно и выглядело смешно.
Но Сью всплеснула руками и остервенело замотала головой. Ее жесты стали торопливыми и даже разъяренными. Приближающийся скрип тележки, в которой Доба сносил водоросли вглубь острова на просушку, не заставил нас остудит пыл ссоры.
Как фоном звучал непрекращающийся собачий лай, который изредка сглаживался шумом прибоя.
– «Нет, это экспериментальный метод и потому очень дорогой. Разумеется, у меня денег нет, и я вынуждена просить тебя о помощи, Аврора! Мы ведь может просто съездить на консультацию? Я сама этого хочу!».
Красивые брови девушки жалостливо изогнулись, а на лице читалась мольба и готовность сорваться до истерики в случае моего отказа.
Я открыла было рот, чтобы ответить. Собачий лай перешел на захлебывающийся, но вдруг резко оборвался. Бутыль с лимонадом, подрагивала с моей руке и я подавляла желание зашвырнуть ее куда подальше, чтобы просто избавиться от излишка ярости, но вместо этого отвинтила крышку и сделала большой глоток.
Не пропадать же такой вкуснятине.
Оглянуться бы да посмотреть, что случилось, но внезапно, совсем рядом прозвучал знакомый до боли голос:
– Salve fatum!
Низкий, мягкий, который я слишком часто воспроизводила в памяти. К этому голосу прилагались сильная, гибкая фигура, голубые глаза с серым отливом и самый противоречивый характер – поразительная смесь вежливости, ума и опасной непосредственности.
Разумеется, в этот момент я подавилась лимонадом и неловко подскочив, тут же рухнула на колени, взмыв облако песка себе в лицо.
Я приготовилась к тому, что больше никогда не увижу Керо, а тут он имел наглость подкрасться ко мне! Ко мне – киллеру со стажем.
Нет, но это было уже возмутительно! Не остров, а проходной двор! Бери стреляй кого угодно. Где моя хваленая охрана? Почему не предупредили?!
Так, стоп...
Технически можно было допустить мысль о том, что это был заранее спланированный сюрприз. Что вполне объясняло хитрое выражение лиц моего окружения.
Сью с силой хлопала меня по спине, пока я окончательно откашлялась, Доба замер чуть поотдаль, в тени раскидистых сосен, наблюдая за сценой, а Керо движением фокусника и с невероятно серьезным лицом достал из кармана льняных брюк белоснежный платок и подойдя, почти вплотную ко мне, стал счищать с лица песок.
У меня в горле клокотали вопросы, вперемешку с бессмысленными словами о том, как я рада его видеть, что удивлена и выгляжу, как пугало. Но вместо этого только открывала и закрывала рот, испытывая едва ли не животное удовольствие от прикосновений и столь близкого расположения тела мистера Лоудверча.
Не знаю, что творилось с моим лицом, но Сью смотрела на меня, как на умалишенную, в то время, как я перестала замечать всех вокруг. Кажется, собаки до сих пор висели на штанах гостя, не собираясь разжимать миниатюрные челюсти.
Взгляд Керо отдавал теплом, когда он смотрел на меня. Только сейчас в его глазах помимо прочего читалась невероятная усталость.
Несмотря на это, я услышала, как парень вздохнул, так словно в его плеч сняли тяжкую ношу. Сделав шаг, ко мне, он приблизился почти вплотную.
Я не успела и опомниться, как он выудил еще один чистый платок, намочил кончик белоснежной ткани, мазнув его языком и немного нахмурив брови, провел у меня по нижнему веку сначала под одним глазом, а потом и под другим.
– Тушь размазалась..., – как ни в чем ни бывало сказал Керо, в то время как я готова была под землю провалиться.
Но меня уже сгребли в охапку крепкие руки, так что дойти в своих сокрушениях до того, что ноги были по колено в обрывках разлагающихся водорослей, я не успела.
Объятие, о котором я не могла и мечтать, было не сравнимо ни с чем. От удовольствия я закрыла глаза, боясь дышать. Так чувствуют себя умирающие, которым вдруг сказали, мол, «ладно, живи, мы пошутили, иди, жизнь продолжается...».
От внезапного прилива нежных чувств, меня передернуло и стало противно. Я попадалась на древнюю удочку опасную для всех женщин – инстинкт размножения, который диктовал рано или поздно поведение каждой представительнице слабого пола.
– «Да, что за сопли с сахаром?!» – проклюнулось внутреннее возмущение. – Каким образом Керо здесь очутился?»
Он будто сам почувствовал мои переживания и отстранился.
Несмотря на то, что солнце нещадно палило, высокая влажность ставила под сомнение использование любых дезодорантов, Керо выглядел свежим, но бледным и на удивление серьезным. Я чуть было не задала сакраментальный вопрос, относительно причины его визита, мысленно распихивая радость по карманам, но глаза полезшие на лоб, остановили этот процесс.
– Здравствуй, Сьюзан!
Короткое приветствие и красноречивый поворот головы в сторону моей раскрасивой молодой тетки, сопровождало движение рук – грациозное и явно отточенное – вторя смыслу сказанных слов на языке жестов.
– Ага..., – только и выдавила я, поняв в чем дело. Лишь номинально требовались объяснения, каким образом эта парочка познакомилась.
Сьюзан спохватилась.
– «В городе я наткнулась на Вашика, он сказал, что тебя искал твой приятель мистер Лоудверч, просил передать свой номер телефона. Я подумала, что что-то срочное и попросила Касю позвонить ему. Потом мы встретились, когда Кероан был проездом в городе. Чуть больше двух месяцев назад» – руки Сьюзан мелькали у меня перед глазами, в то время, как я стояла мрачнее тучи, безотрывно всматриваясь в лицо Керо, на котором читалась только непонятная мне скрытая тревога и знакомое спокойствие.
– А с чего ты переполошилась? – адресовал мне вопрос Доба, вступаясь за Сью. – Тут целый список дома лежит на видном месте, кому надо звонить в первую очередь, если ты приедешь. Или у нас тут режимный объект? Я не понял?! Чего стоим руки в бока? Работа на сегодня закончена?
Старик подошел, чтобы поснимать своих питомцев со штанин «дорогого» гостя.
– Тьфу, ты! Как же резко личная жизнь налаживается, у тебя, Аврора. И как не вовремя, еще был полчаса и доубирали бы. Эх! Ну, зови его в дом, а то темечко припечет, рухнет на песок... Я его не допру потом.
Снова нервно почесав Пекоса, я махнула рукой.
– Пойдемте в дом. Доба не смей тут один работать. Пошли отдохнем, вечером закончим, – мой голос был полон растерянности, что не увернулось от внимания Керо.
– Аврора, я могу уехать, если не вовремя...
– Нет! – слово вылетело чуть ли не резко. – Лучше покончить с этим сегодня.
Не дожидаясь публики, я решительно зашагала по мягкому песку.
– Покончим с чем? – бархатистый голос раздался совсем рядом. Похоже, что мистер Лоудверч не собирался отставать или обижаться на мой тон.
– С тем, что вы тут все задумали.
Я кожей чувствовала, что сейчас он улыбается. Еще вчерашние переживания на счет того, что я больше никогда не увижу Керо, были слишком свежи. Более того, я настроилась жить без него и столь резкий поворот шел вразрез с моими унылыми, скучными планами.
Цикады к полудню уже не просто звенели, от их гула, буквально вибрировала роща вокруг дома.
Кассандра выглядывала в окошко кухни и когда я ее заприметила, она юркнула за кружевную занавеску. Значит, тоже знала, о сегодняшнем сюрпризе. Ну-ну!
– Ты в городе проездом? – буркнула я себе под ноги.
– Нет, я приехал только ради тебя. Сьюзан вчера вечером написала сообщение, что ты вернулась. Я попросил ее об этом!
«Теперь понятно, с кем была бурная переписка после ужина! – я вспомнила, что Сью не выпускала телефон из рук.
– Что-то случилось?
– Если честно да, – Керо проигнорировал мой внезапный сарказм.
– Что? – я встрепенулась.
Обидеть этого человека, я хотела в последнюю очередь.
– Ты вернулась, – снова без тени иронии ответил он, но то, как, это было сказано, заставило меня задержать дыхание.
– А были сомнения, что не вернусь?
– После того, как похороны твоей матери прошли без твоего присутствия, да, – прямолинейность этого мужчины меня резко отрезвила.
Пот катил ручьем по лицу и приходилось то и дело снимать шляпу, чтобы утереть его рукавом. Даже морской бриз не спасал от солнцепека. Откровенное признание Керо, снова пришлось не кстати, и я неловко оглянулась. Голова закружилась на секунду и меня шатнуло.
«Ну, прям, дева в беде!» – едва успела я подумать.
Подхватить себя я не позволила, остановив своего принца рукой.
– Тебе надо отдохнуть.
Сью подбежала ко мне. На ее лице застыло беспокойство. Наверное, я совсем плохо выглядела.
Тут мои пальцы снова потянулись к левой подмышке и я несколько раз провела по коже ногтями через ткань рубашки.
– «У тебя кровь...!» – смысл жестов Сью не сразу до меня дошел и будто в замедленно съемке я перевела взгляд туда, куда она показывала.
На тонком шелке, проступали красные пятна.
Не став ждать очередных препирательств, Керо легко подхватил меня на руки и донес до дома, усадив на веранде в плетеное кресло.
– Не надо, – запротестовала я, когда он принялся закатывать рукав, но меня будто не слышали.
В доме поднялась легкая паника, но тихая, безмолвная, как и полагается, когда помощи просит глухонемой человек.
Кася выскочила с аптечкой в руках.
– Разве ты не чувствовала, что у тебя кожа вся на ссадинах? – тихо спросил Керо, увидев во что я превратила свою руку. Его взгляд тяжелел с каждой секундой все больше, но в голосе сквозило откровенное недоумение.
«Нет, конечно. Учитывая тот факт, что перенесла почти все известные пытки, вплоть до того, что мой собственный отец сдирал с лодыжки кожу тонкими полосками, в качестве экзамена».
Конспирация трещала по швам и я притворно задохнулась в возгласе ужаса.
– О Боже! Я из-за жары сама не своя... Наверное, ночью комары искусали, – нелепая фраза вырвалась сама по себе.
– Вот гады! – выругалась Кассандра. – Мы обработали дом в начале прошлого месяца. Опять расплодились, кровопийцы! Сейчас щипать будет, деточка. Я настоечкой крассулы тебе ранку обработаю и календуловой мазью намажу сверху, заживет! Не успеешь и опомниться.
Выставив на всеобщее обозрение «дядюшку Пекоса», я не забывала в нужный момент охать и ахать, якобы от боли, которую совершенно не ощущала – это был легкий дискомфорт и обыкновенный зуд, и одновременно заметила с каким любопытством Керо рассматривает мою татуировку.
– Кто это?
Он заметил мой взгляд.
– Ты не смотрел Том и Джерри?
Вопрос смутил парня и впервые за все время нашего знакомства он слегка покраснел.
– Может быть. Уже не помню.
– Посиди тут, я потом тебя в душ провожу и помогу выкупаться.
– Кася, у меня не перелом, сама справлюсь.
– Лучше гостя пригласи на обед.
Я адресовала Керо вопросительный взгляд.
– С удовольствием, – последовал ответ и короткий кивок.
Цепкий гипнотизирующий взгляд Лоудверча был его визитной карточкой. Порой могло показаться, что этот парень вовсе не мигает. Чтобы как-то вернуть себе ощущение реальности, я с благодарностью посмотрела на Кассандру, рука к этому времени затихла в блаженстве. Зуд отступил.
– Тогда может быть останешься у нас?
Керо снова галантно склонил голову, не пряча легко улыбки на губах.
– У меня действительно разговор к тебе, аврора. А сейчас лучше отдохни. Я если честно забронировал номер в отеле, но сразу из аэропорта помчался на причал. Не хочу никого стеснять.
– «Порой твоя воспитанность начинает невероятно бесить», – пронеслось в моей голове негодование.
– Здесь много свободных спален, я буду рада. Но для чего такая спешность? Ты так спешил сюда, что просто чтобы снова увидеть меня?
– Так и есть. Хотел убедиться, что твое возвращение не пустые слухи. И да, у тебя не остров, а крепость. Еще до того, как я причалил со мной связались по рации и поинтересовались целью визита, а на пирсе ожидал вооруженный до зубов охранник. Кажется, здесь не бывает случайных людей.
Разумеется, со стороны подобные меры безопасности казались излишеством, если не придурью.
Я насторожилась, в ожидании усмешки, но Керо редко к ней прибегал, и никогда в мой адрес. Он только понимающе кивнул.
Все тот же Керо! Как мне его не хватало.
Волна нежности накатила с такой силой, что я поежилась.
Все мое внимание было поглощено внезапным визитом мистера Лоудверча, и я не заметила, что Сью носа не кажет из дома. Ее неожиданная просьба так и повисла в воздухе на дальнем мысе острова и ответ на вопрос о том, кто надоумил ее на подобный шаг, вдруг, стал обретать вполне конкретные очертания.
Не знаю сколько мы так просидели, но Доба с оглушающим грохотом успел затащить свою тележку в сарай за домом, в руке, он охапкой нес собак, которые до сих пор пытались скалить зубы на Керо. Питомцы остались в валерьере.
Потом старик обошел террасу кругом, с шумом сморкаясь в платок. Чуть позже он вышел, переодевшись в чистое и с переносным радио в руках. Бесцеремонно уселся в соседнее кресло, глянул на мою повязку, поцокал языком и настроил аппарат на спортивную волну, установив регулятор громкости на максимум.
Керо внимательно наблюдал за этим действом, но потом как ни в чем не бывало добавил:
– Я соскучился по нашим разговорам. В моей жизни наметились перемены и я хотел поделиться с тобой, – тут он запнулся на секунду, словно понимая, что говорит, практически, на одном дыхании.
– Конечно. У нас будет время все обсудить. Перемены наметились и у меня, кажется, теперь свободного времени теперь будет больше.
Печальная улыбка, хорошо спрятанная и пропитанная сдержанностью ни на миг не изменила выражения глаз Керо – внимательные, изучающие и полные недоверия.
– Сколько раз мы с тобой виделись и договаривались о следующей встрече, и сколько этих встреч не случилось.
– Ты прав, но теперь все изменится. С командировками покончено. Я уладила все дела и смогу полностью посвятить себя виноделию и ферме.
От этих слов Керо резко дернулся и впервые за все время нашего знакомства, меня пронзило острое и отвратительное чувство – волна подозрения и холода, таких не типичных, для Керо чувств, были слишком внезапными.
– Зря не веришь! – тут лишние вопросы не требовались.
Кажется, моему возвращение домой «навсегда» никто не верил.
– В твоих словах не чувствуется радости, – чересчур проницательно заметил он. – Но я тебя понимаю, нечто похожее собираюсь сделать и я. Мне предложили новую должность.
– Неужели Карло согласился продвинуть тебя по карьерной лестнице?
– В том-то и дело, что нет...
– О! – я вспыхнула от осознания очевидного – Керо увольнялся по собственному желанию.
Биография Лоудверча не была для меня тайной.
Парень снимал скромную квартиру в Лондоне на Орченс стрит. В свободное от работы время проводил с родителями, которые жили в Дорсете. Я и на них навела справки: мать – школьный преподаватель, отец занимал должность в местном муниципалитете. Ни домашних животных, из-за постоянных разъездов по работе, ни девушки – лишь редкие связи, которые ничего не значили. Заветной мечтой парня было приобретение парусника и путешествие по северному побережью Индийского океана. На банковском счету скромные две тысячи фунтов, а из ценностей дома – великолепная коллекция гравюр Хендрика Гольциуса, судя по банковским переводам.
Самый обыкновенный мужчина, не притязательный в материальных вещах, но жадный до людских характеров, с изюминкой. Куда интересней имущества мистера Лоудверча были его друзья. Они были словно на подбор – не стандартные умы, не последовательные, но почти гениальные: инженер из Триполи – Касур Вангхар, эпидимиолог из Осло – Харальд Лак, публицист из Марокко – Заки Укбан аль-Салим...
А вот Карло Сальвадо – непосредственный руководитель Керо был узколобым чинушей, которого держали на месте только из-за его потрясающего исполнительства.
Значит, воплощение мечты о паруснике откладывалось. Хотя, я вполне бы могла подарить ему посудину в любой момент и под любым предлогом, но подобную выходку Керо счел бы великой глупостью, а как я поняла, только к этому людскому недостатку он был нетерпим абсолютно и всецело.
«Лишать человека права на воплощение мечты, сродни тому, чтобы сделать его калекой» – и это не самый мудреный перл из коллекции этого невероятного типа.
Благо, что в этот момент к нам подошла Кассандра с подносом, на котором были расставлены чашечки с черным кофе и блюдце с миндальным печеньем.
– Угощайтесь.
– А мне? – возмущенно спросил Доба, подскочив на кресле.
– Куда тебе кофе с твоим давлением?!
– Так разбавь водой! Или я как отслужившая вещь, больше в расчет не иду?! Мне забота не нужна?
– А я чем тут занимаюсь. Иди пей свои таблетки, дорогой. И сделай тише свое радио!
– Ты опять их переложила, я бы с утра выпил, но их нет на месте.
– Хватит голосить. Оторвись от своего радио и не мешай, вон, видишь, люди разговаривают.
– А я по твоему кто?! Не человек? Или у меня от ноги цепь рабская тянется???
– Ну, началось, – протянула Кася, понимая, что наступила на больную мозоль своего благоверного.
– Я сейчас, – с интересом дослушав занятный семейный диалог, сказал Керо, после чего поднялся и пошел к катеру, на котором сюда заявился. – Схожу за вещами.
Уверенные движения этого мужчины помимо воли приковывали взгляд. Лоудверч прекрасно осознавал какое воздействие оказывает на меня только одно его присутствие. Все афродизиаки мира нервно курят в стороне. Чувство явно было взаимным, но его, кажется, только привлекало подобное положение дел.
Мазохист!...
Так, минутку. Я нервно глянула на шрам на лодыжке и судорожно сглотнула.
В нашем клубе никак пополнение!
– Что-то странный у тебя ухажер. Спокойный, как удав! – резко прозвучал голос Добы. – И когда ты его завести успела? Домой поганой метлой тебя не загонишь, вся в делах непонятных, а тут на тебе! Даже матери не обмолвилась поди. А кто завтра наведается? Банда молодчиков с масками на морде? Или налоговая или еще кто хуже? Не может быть нормальных дел, да таких, что на похороны матери мешают приехать. Не знаете вы семьи и Сюзанна, вон, такая же растет. Эх!
Доба выключил радио. Грубости старика я не пропускала мимо ушей, но ответом на них была далеко не обида. Наоборот, воспринимала его, как воплощение своего внутреннего голоса. Тут уж ни дать, ни взять стопроцентное попадание!
Удивительно, но за творившейся кутерьмой, я совершенно позабыла о странном разговоре со Сьюзан и ее просьбе. Девчонка слишком хорошо меня знала: напролом идти никогда не получалось, для начала нужно было закинуть удочку с идеей, после чего следовало затаиться и ждать, когда я перебешусь. И действительно, я пребывала в состоянии легкой эйфории благодаря Керо.
Как-то слишком все вовремя происходило, будто по нотам разыгранная гениальная пьеса.
Мне не давали достигнуть пика возмущения, когда ярость перерастала в необузданную злость и потребность что-нибудь сломать. Правда, на этот случай в доме был оборудован небольшой тренажерный зал, где я и вымещала все негативные эмоции.
Но все шло наперекосяк и самым разумным сейчас было дослушать до конца произведение неизвестного автора, чтобы потом крушить все вокруг с чистой совестью.
– День второй! Нормальной жизнью и не пахло, – подытожила я, чувствуя, что в словах старика слишком много правды.
И все бы хорошо, но вместо «но рье де рьен» в исполнении Эдит Пиаф, в мозгу пульсировал психопатически верный ритм подростковой отбитой песенки «Shimmi shimmi ya”. Та самая, под которую я одной темной холодной ночью отпиливала голову Алексу Фарроту в морге.
Поток воспоминаний благо был прерван колонной отбывающих. Во главе шествовала Кассандра, с выражением обиды на лице, затем Доба – раздраженный, виноватый и возмущенный одновременно, а замыкала эту цепочку Сьюзан – растерянная до нельзя.
Когда вся троица поравнялась со мной, Кася резко остановилась и полушепотом поведала:
– У нас срочные дела в городе..., – ее глаза забегали по сторонам. – Масло закончилось! А еще углей для жаровни надо купить, на вечер я запланировала потрясающее блюдо.
Завидев Керо, который уже возвращался с дорожной сумкой, женщина выпрямилась и адресовала самую теплую улыбку гостю.
– Вы тут, в общем поговорите, мы, если что, надолго! – более прозрачного намека я в жизни не получала.
– А мне зачем ехать? Угля завались в сарае! Им двух часов за глаза хватит! – не выдержал Доба, но Кася тут же цыкнула на него. – Я могу просто в дом не заходить!
Сью прочитала слова по губам Добы, вспыхнула, и отвернулась, пряча улыбку.
– Смолкни! – Кася страшно выпучила глаза на мужа. – Не позорь меня!
Все бы хорошо, но в этот момент послышался гул катера и вдалеке, я увидела знакомый силуэт с фигурами, облаченными в черное – команда, во главе с Андридже, сегодня должна была завершить монтаж оборудования, начатый накануне.
– Тьфу, ты! Еще и этих несет, – выругалась Кассандра и понесла свое пышное тело к пирсу, размахивая руками.
Керо с любопытством следил за творящимся таинством создания для нас интимной обстановки, с поразительной стойкостью сохраняя на лице невозмутимое выражение.
– Что-то случилось?
– Да, – тяжело вздохнула я, закусывая губу.
К этому моменту, Кася вступила в диалог с Андридже, я слышала только обрывки возмущенный фраз.
– Заявились, окаянные, у вас полгода времени было! Свободны на сегодня!
– Я тебе вылезу из лодки, а ну, обратно!
– Гости у нас! Все, ничего не знаю! Завтра провода докрутите!
Бойкая Кассандра замахнулась широкой сумкой на Андридже, который хотел было отмахнуться, но тут парень, бросил взгляд на Сьюзан и я обомлела.
Девушка поменялась в лице, едва пряча обожание и только коротко помотав головой, она остановила высокого мужчину, который и меня-то редко слушал столь беспрекословно.
– Чтоб меня... – не сдержалась я, подскочив, как ужаленная, и сделала шаг к этой компании, чтобы убедиться в своей догадке.
Будто прочитав мои мысли, вся компания погрузилась на плавсредства. Доба завел мотор нашего катера и рванул первым.
Не глядя в мою сторону, Андридже последовал его примеру.
– Только не говори, что это из-за меня, – сказал Керо.
– Из-за тебя! – я выдавила улыбку в ответ, отмахиваясь от дурного предчувствия. – Не переживай. Идем, я тебе комнату покажу. Отдохни с дороги, я тоже пойду душ приму, а потом поговорим.
Наши отношения с Керо давно перешли стандартную схему, в которой людям принято флиртовать и соблазнять. Как ни странно, но я хотела его каждой клеточкой своего тела, ощущая взаимность. И в любой момент, можно было уступить накопившейся между нами страсти, вот только, кажется, мы оба наслаждались подобной ситуацией. Будто знали, что впереди для нас еще много времени.
16
Абсолютная тишина, царившая за столом, была скрашена шумом прибоя, который был едва ли не лучшим лейтмотивом странного ужина.
Керо приходилось концентрироваться на том, чтобы контролировать себя. Он едва улавливал вкус еды, с трудом переваривая странное чувство полной зависимости от другого человека. Сосредотачиваться исключительно на содержимом своей тарелки, было невероятно трудно, благо, что кулинарные таланты Кассандры превзошли все ожидания.
Лишь изредка тишину нарушало поскуливание Ренко и тихий стук столовых приборов.
Песик соизволил изменить хозяину и не отходил от Керо, следуя за гостем по пятам. Едва собака подавала голос, Окуш начинала тихо рычать, призывая не забывать с чьей руки они кормятся, немедленно одуматься и вернуть пламенную любовь к Добе. Любимице старика было позволено присутствовать в доме и сидеть около стола. Но Ренко почувствовал прилив оптимизма, когда Керо начал его втихаря кормить кусочками ветчины, которую таскал со стола.
Рассадка была произведена весьма разумно и Аврора сидела по левую руку от своего визави. Доба молчал, Кася улыбалась и жевала сырное суфле, Сью – само воплощение смирения и покорности. Вот только почему так странно вела себя хозяйка?
Слишком много фактов из жизни Авроры не особо складывались с образом барной певички, которая была не дура приложиться к крепкому спиртному и охотно заводила новые знакомства с мужчинами.
Керо не любил ошибаться, но в этом случае промашка способствовала тому, что он окончательно и бесповоротно был очарован необычной женщиной, которую мог назвать настоящей.
К ужину она надела красное платье. Классическое, идеально скроенное, оно лишь немного открывало грудь и почти полностью плечи. Золотистые волосы были уложены в простую прическу, которая выгодно открывала шею. Помада подобрана в тон к одежде. Она казалась воплощением спокойствия, но Аврора глаз не сводила со Сьюзан и лишь изредка миндалевидные карие капли вспыхивали холодным огнем.
Значит, сегодня вечером не только Керо приходится сдерживаться.
Красное платье Керо, в мыслях, уже несколько раз разодрал зубами в клочья, что не на шутку его встревожило. Никогда прежде его не волновала так сильно ни одна женщина.
Красота во плоти, за которой скрывалась, не свойственная слабому полу, сила. Да, буквально, физическая сила. Ночь в доме прошла не совсем спокойно. То и дело хлопала входная дверь.
Не в силах уснуть, Керо решил ознакомиться с девяносто шестой серией Тома и Джерри, в недоумении просмотрев ее несколько раз – песня дядюшки Пекоса это нечто!
После очередного хлопка двери, он не выдержал и вышел посмотреть в чем дело. В доме было тихо и только в окнах, на улице мелькал чей-то силуэт. Припав к окну, Керо увидел, что это была Аврора.
Облаченная в слаксы и кроссовки, она делала... разминку.
Часы бесстрастно показывали почти три часа ночи.
Спустя несколько минут, она замерла, глядя на широкий диск полной луны, которая вот-вот должна была спрятаться за горный хребет, на противоположном берегу. Девушка пошла на пирс, сделала упор на руки и принялась отжиматься.
Ближе к сотне, Керо сбился со счета.
Будто завороженный он наблюдал за тем, с какой легкостью Аврора справляется с колоссальной нагрузкой.
Затем снова растяжка – замысловатая, явно гибрид движений из йоги и тулей восточных единоборств.
Еще полчаса сложных пасов руками и ногами, с неожиданными сальто назад– вперед. Казалось, еще немного и Аврора взлетит, ее тело буквально порхало в воздухе, настолько легко давались ей пируэты.
Словно завороженный, Керо подловил себя на том, что наблюдает за этой женщиной задержав дыхание. Насколько же это было в новинку для него. Он давно оставил попытки предсказать поведение Авроры, хотя бы на пять минут, но пожалуй, это в ней и нравилось больше всего.
Непосредственная, скрытная, недоверчивая, вспыльчивая, подверженная немотивированной агрессии, со странным комплексом справедливости и своеобразной моралью – Аврора была единственной, с кем Кероан хотел был рядом.
Этот вывод дался ему совсем недавно и с огромным трудом. И хотя, Лоудверч, не верил в то, что некую любовь можно воспринимать хоть сколько либо всерьез, не путая с обыкновенной похотью, Аврора заронила тень сомнения.
Правда ирония состояла в том, что эта женщина, кажется относилась к романтике с тем же скептицизмом, что и он сам. В то же время, она совершенно не скрывала того, что погибает от животного желания. Моментами, эти чувства грозили вырваться и Керо, приходилось призвать на выручку всю свою выдержку.
Особенно, когда он заметил одинокую шелковую подвязку, которая украшала бедро Авроры, когда она присела на стул, услужливо им отодвинутым, чтобы поухаживать за дамой в начале ужина. Отсутствие чулок, не было поводом, отказывать себе в ношении столь интимного аксессуара, явно тщательно скрытого, под довольно длинным платьем. Значит, вещица была надета лишь для комфорта хозяйки, ради особых ощущений, самовосприятия и явного подогрева определенных чувств.
Керо пришлось сделать глубокий резкий вдох и последующий за ним длинный, медленный выдох, чтобы с более менее спокойным видом присесть рядом с Авророй, после столь неожиданного открытия.
Помимо этого возникла еще одна проблема. В присутствии Авроры, Керо почти превращался в глупца. Здесь задевалось не самолюбие или гордость – эти качества Лоудверч долго искоренял в себе, но способность здраво мыслить в любой ситуации не редко спасала его, особенно учитывая тот факт, что работа подразумевала работу в горячих точках по всему миру.
