Текст книги "Ожерелье вечности"

Автор книги: Марина Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Задумавшись, Маняша не заметила, как они подъехали к мосту из огромных брёвен. Лукас с семейством уже ожидали их, чтобы вместе переправиться, – нужно было вести под уздцы лошадей, боящихся воды. Лукасята, галдя, окружили Маняшу. Кто-то дёргал её за платье, кто-то поворачивал к себе её лицо, стараясь быть не только услышанным, а самый маленький, трёхлетний малыш, выпросился– таки на руки. Осторожно, вместе с Эльзой, они шли по мосту вслед за экипажами. Река в этом месте делала поворот, поэтому была не широкой, зато дальше она разливалась в месте впадения в море. Маняша посмотрела вниз и среди волн вдруг заметила какой-то предмет, который трудно было рассмотреть от бликов. Вдруг она поняла, что это голова морского человека, который внимательно наблюдал за их переправой и, увидев, что замечен, совершенно по человечески поднял руку над водой, показал кулак и исчез. Маня решила, что расскажет об этом Николаю позже, когда остановятся на ночлег. Всю оставшуюся часть дня, сопровождаемые палящим Светилом, все в поту и мечтая о вечерней прохладе, путники продолжили свой путь среди морских дюн. Только к вечеру вдали показалась кромка леса, к которой все устремились в надежде на отдых, даже лошади стали перебирать ногами быстрее. Резкая перемена в температуре – из зноя в благоухающую прохладу подействовала на всех ободряюще. Источник воды тоже долго искать не пришлось, – небольшой ключ с протоптанными к нему тропами был к услугам проезжающих. После ужина, когда уже совсем стемнело, все, кроме Николая и Мани, улеглись спать. Эти двое, как будто что потеряли, сидели у костра и выжидательно смотрели друг на друга в надежде, что разговор начнёт другой. Наконец, не выдержав томительного молчания, Николай спросил Маню, как она себя чувствует, и не хочет ли она тоже прилечь. На что Маня сказала, что уже привыкла к длительным переходам. Рассказав Николаю увиденное на реке, она ждала его реакцию, и была очень удивлена кажущимся его равнодушием. А Николай спокойно ей объяснил, что беспокоиться пока нечего – так далеко от моря морские люди бессильны чем-то им навредить.

– Вообще, бояться надо чего-то реального, а не придумывать себе пустые страхи. Вот ты чего ещё боишься? – спросил Николай.

– Я боюсь в первую очередь за Бабаню и очень хочу, чтобы она была рядом. А ещё я боюсь, что Вы в один момент исчезнете из моей жизни, – медленно произнесла Маня.

– Это так важно для тебя?

– Да, с некоторых пор. Вы стали частью моей жизни. Без вас этот мир опустеет, – и страх исказил её личико.

У Николая дух захватило от такого заявления, он приобнял её за плечи, повернул к себе и, глядя в бездонные синие очи любимой, сказал:

– Маняша, я обещаю тебе, что ничто не встанет между нами, ни время, ни пространство, пока мы будем любить друг друга. Если что, я найду способ вернуться к тебе. Я и не предполагал, милая, что вся эта история со сном приведёт меня к любви. Но факт, так скажем, налицо – ты единственная, кого я хочу видеть и ощущать. Какое счастье, что я узнал тебя!

Он нежно поцеловал её, прижал к себе и вдохнул медовый запах её волос. А она, замерев, с болью в сердце думала, что всё это скоро закончится…

Что б не случилось, помните меня

Такой, какая вспомнится.

Быть может, и проклянете меня,

Добро не сразу вспомнится.

Да, правда многогранна, как алмаз,

В полутонах и бликах ограничена.

Вот грань сердечная – она для Вас

Стократно увеличена.

Вот грань душевного тепла

Искрится переменчиво,

Да, грань то меркнет, то светла

Как настроение изменчива.

Вот грань добра, вот деловая,

И творческая грань блеснёт,

Она даёт мне жить не унывая

И путеводною звездой ведёт!

Пусть в ореоле недостатков

Поярче будет этих граней свет.

Пусть будет память и не гладкой,

На это будет мой такой ответ:

Мы, каждый, лишь свою дорогу торим,

Стереотипами её мостим,

Авторитетам в голос вторим

И, если что, – и не простим!

А миру этому нужны мы разные

Зелёные, в полоску, красные,

Чтоб каждый находил бы вновь и вновь

Дорогу в вечную страну Любовь.

– Так, так, вижу, процесс пошёл, – внезапно прозвучало рядом.

– А-ах! – со вскриком отпрянула от Николая Маня, который сразу загородил её, толкнув себе за спину. Но тревога была напрасной – это Витюша собственной лиловой персоной, покачивался неподалёку, довольно ухмыляясь и держа за руку весёлую Голду. Их совместное свечение образовывало в воздухе контур сердечка, лиловый со стороны Витюши и золотой со стороны Голды.

– А я вижу, что у вас процесс в самом разгаре, – пошутил Николай, намекая на сплетённые вместе хвостики приведений.

– Да, Голда любезно приняла моё предложение и я невыразимо счастлив, наконец-то оценили мои достоинства по достоинству, извините за тавтологию. Вообще, скажу я вам, единение душами – это вам не материализм с его грязью и "правдой жизни", это слияние энергий, совместное горение, чистой воды альтруизм.

– Мы рады за вас, – сказала Маня, – и желаем вам всего самого доброго, дорогие привидения. А теперь, Голда, расскажи нам, что было в пещере после нашего ухода? Мы, понимаешь, беспокоимся, ведь возможна погоня.

– Морские люди были очень удивлены, что заклятие на входе пропустило вас, они долго обсуждали что-то на своём языке, потом кто-то произнёс слово "Кла" и все замерли в ужасе и лишь один, из молодёжи, огромный такой, стал что-то горячо доказывать остальным. Но его не стали слушать, и он с плеском ушёл под воду. Оставшиеся осмотрели ещё раз залы, обновили заклятие и тоже ушли. Больше я ничего не видела.

Николай предположил, что виденный Маней морской человек и есть этот молодец, пытавшийся доказать своё соплеменникам, поэтому не стоит беспокоиться – с одним-то они справятся, в случае чего. А "молодожёнам" предложил после отдыха в виде свадебного путешествия отправиться за Бабаней, помочь ей добраться до Лесбурга во владениях леснов, что вызвало горячую радость Мани и одобрение призраков, которые заявили, что ничуть не устали и готовы сейчас же приступить к делу. Они мило попрощались и исчезли.

YI

На следующий день, следуя лесной дорогой, путешественники достигли Лесбурга, расположенного на небольшой горушке, окружённой со всех сторон огромным частоколом. Вызывала удивление эта стена с бойницами и башенками, выполненная по всем правилам военного искусства, призванным противостоять длительной осаде. Через щель в воротах их долго рассматривали и расспрашивали о цели приезда. Терпение было уже на исходе, когда ворота, наконец, отворились ровно настолько, чтобы пропустить экипажи, при этом наружу вышел целый отряд лучников, ощетинившийся приготовленными к бою луками. Такая мера предосторожности казалась излишней, ведь наши путешественники не видели никаких нападающих за своей спиной. На вопросы угрюмые стражи не отвечали, а их командир показал им дорогу до ближайшего постоялого двора, порекомендовав не выходить на улицы города вечером. Николай и Лукас даже обменялись замечанием, не зря ли они приехали сюда. Неспроста это всё. Стены домов были сложены из дерева с большим искусством, красивая резьба покрывала некоторые из них практически полностью. Внутренний дворик гостиницы был накрыт навесом на выполненных в виде сказочных чудовищ столбах. Здесь же была печь, где пеклась на вертеле целая туша быка, наполняя воздух соблазнительным ароматом. Расставленные вокруг столы и скамейки указывали на то, что здесь же и обедали. Встретивший путников хозяин был молодым, опрятным, румяным и радушным, этаким колобком на кривых ножках. Он быстро распорядился – и вот лошади уже выпряжены, напоены, накормлены, багаж разгружен, на столы собран ужин. Всё это несколько сгладило то неприятное впечатление, которое произвёл на прибывших город. Хозяин на прямой вопрос о том, от кого так защищается город, только пожал плечами и сказал, что они сами всё увидят и поймут вечером. Устав терзаться бесплодными догадками, уставшие путники пошли отдыхать.

Пробуждение их ночью было ужасным, – весь воздух вокруг был наполнен рёвом и шумом битвы, бряцающего металла и многоголосым ором. Забравшимся на крышу навеса по приглашению хозяина путникам открылась страшная картина. Под светом яркой луны у частокола кипел бой. В нападавших Николай вдруг узнал кошмар своих детских лет – людей-теневиков. Эти существа появляются только ночью, в тёмных местах, нападают на людей, пытаясь их сначала ослепить. Потом попавшего в их власть человека ждёт ещё более печальная участь, – теневики отнимают у него память о самых светлых и радостных событиях в жизни. Эту лучистую энергию радости они превращают в шар, который потом, подобно нагруженной взятком пчеле, несут, вернее, катят в своё убежище. Передвигаются они ползком, ощупывая руками дорогу перед собой, свою жертву они чувствуют по флюидам радости, которых лишены сами. Отсутствие скорости компенсируется упорством, с каким теневик преследует свою жертву Обработанный теневиками человек тоже становится теневиком. Самое страшное, что они не знают страха смерти, им нечего уже терять и каждую ночь они возрождаются вновь, множа свои ряды. Николай спросил у хозяина гостиницы, сколько времени идёт уже эта война с теневиками. Тот сморщился и сказал, что его ещё на свете не было, как началась эта история, причём только здесь, в Лесбурге:

– В других местах о такой напасти и не слышали. Лишь отрубив голову теневику, на некоторое время лишаешь его возможности двигаться, потом начинается всё сначала. Началось всё с того момента, как однажды сердобольные горожане по пути подобрали такого теневика, приняв его за слепого больного человека, так как при свете дня он не мог двигаться. Каков же был ужас горожан, когда на следующую ночь таких слепых "больных" стало трое и никакое лечение не помогало, причём первый больной исчез. Так как убить собственных близких, заболевших этой странной болезнью, ни у кого не поднялась рука, эпидемия стала шириться, захватив чуть ли не половину населения. Тогда на совете города решили всех заболевших вывезти за его пределы и построить стену. Так и сделали.

Теперь каждую ночь теневики пытаются вернуться и захватить себе новую порцию членов и их светлой энергии, а горожане обороняются, несут потери и пока не знают, как иначе можно справиться с этой бедой. Выполнив эту отвратительную и кровавую работу, обездвижив всех приползших, они лишь под утро могут отдохнуть и набраться сил. Именно поэтому такой контроль при въезде в город – горожане боятся нового рецидива.

Когда вновь прибывшие с содроганием, ожидая увидеть горы кровавого мяса, заглянули утром за частокол, то удивлению их не было границ, – свежая трава вокруг была только немного примята, никаких следов ночной бойни даже видно не было. Николай после виденной страшной ночной картины долго не мог уснуть, и в голове его родились некоторые соображения, которые он решил обсудить с правителем города. Пригласив Маню с собой, прихватив и Лукаса, расспросив хозяина, где живёт правитель, Николай отправился на поиски указанного дома. Город производил в целом неплохое впечатление, резьба по дереву в окружении зелёной растительности не могла не понравиться. Людей на улицах было не много. День был воскресный и домохозяйки с детьми направлялись к церкви, нарядившись в лучшие одежды. Маня невольно ощутила себя замарашкой, платье её не шло ни в какое сравнение с пышным одеянием горожанок, летние лёгкие накидки которых были украшены кружевами и лентами. Заметив её смущение, Николай взял её под руку и прошептал на ушко:

– Милая, не думай об этом, ты и в этом простом платье бриллиант чистой воды. Не переживай, наступит время, и мы будем диктовать здесь моду.

Покраснев оттого, что он так просто угадал её мысли, Маня ускорила шаг, стремясь скорее пройти площадь подальше от чужих любопытных глаз. Лукас еле поспевал за ними, уговаривая их так не торопиться, и дать ему возможность всё как следует разглядеть. Церковь располагалась ровно на вершине горы, возвышаясь над всем остальным городом. Она была единственным каменным сооружением в городе и поражала взгляд величием и изяществом линий и отделки. Поблизости от церкви находился дом правителя Маргуса – большой, с богато оформленным входом и террасой, окружённый великолепным садом.

Подозрительно покосившись на их непрезентабельную одежонку, привратник пошёл доложить хозяину. Ждать долго не пришлось, их пригласили войти. Маргус встретил их настороженно, нечастые гости города были этому причиной. Николай постарался не обращать внимание на настроение хозяина и сразу перешёл к делу. Объяснив, что они здесь хотят поселиться и получить участок земли для строительства дома и, получив на это согласие, Николай решил расспросить и о войне с теневиками и предложить свою помощь. Маргус даже скривился от раздражения от их упоминания и выразил недоверие, что чужаки могут помочь его городу, на что Николай, в свою очередь спросил:

– А вы не задумывались, куда уходит та энергия, которую теневики отбирают, где они её хранят, может быть, здесь ключ к разгадке? Отследить бы, а потом действовать по обстановке.

– Нет, мы не отслеживали, куда они её транспортируют, потому, что уже давно мы научились не терять людей, а значит, теневики не получают энергию, не оставляя при этом попыток всё же её получить, – ответил Маргус.

– Провести эксперимент на живом человеке специально для этого, – это, я считаю, не правильно, – поспешно сказала Маня.

– Но, может быть, у вас есть ещё какие предложения? – спросил Николай.

Маргус задумался, побарабанил пальцами по столу, потом спросил:

– А если использовать преступников, приговорённых к смертной казни?

– А таковые у вас имеются? Но, чтобы только вина такого человека была точно доказана и подтверждена многими свидетелями, – ответил Николай.

– Мы подумаем, поищем. А пока можете заниматься своим обустройством, мой помощник проводит вас и всё объяснит. Спасибо за идею. Когда мы начнём эксперимент, вы будете в нём участвовать?

– Да, конечно, мы вам поможем. Хочется, чтобы люди жили спокойно и не боялись ночи, – с этими словами Николай со своими спутниками вышел из дома.

Следующие несколько дней были наполнены суетой, связанной со строительством. Николай не захотел покупать готовый дом, хотелось воплотить собственные задумки, которым не нашлось места в реальности. Лукас тоже загорелся этой идеей, строиться решил рядом. Эти приятные хлопоты занимали весь световой день и поэтому Николай и Маня виделись урывками, но эти краткие мгновения встреч были наполнены любовью и обожанием. Как-то, не желая отпускать её из своих объятий, Николай завёл речь о свадьбе:

– Маняша, милая, давай обвенчаемся? В новом доме и отпразднуем, а? Всё будет так, как ты хочешь, Маня.

– Николай, я согласна, только при одном условии – после того, как мы поможем городу избавиться от напасти. А то какой-то пир во время чумы получится, правда?

– Да, да, конечно, завтра же схожу к Маргусу, узнаю, что они там порешали, – сказал Николай и ещё теснее прижал к себе любимую, растворяясь в поцелуе.

Твоё прикосновенье обжигает кожу

Не теплотой, а, кажется, разрядом,

И как же сладостно мне о, Боже,

С тобою слитно быть, не только рядом…

Маргус встретил Николая хмуро, видно было, что необходимость выбрать жертву очень расстраивала его – ведь даже самый закоренелый преступник, пока жив, имеет надежду на исправление. Нельзя вершить самосуд, только господь Бог может призвать к жизни и отобрать её. Несколько дней он только и занимался тем, что ходил по городской тюрьме и разговаривал с заключёнными, выясняя, кто, чем дышит, взвешивая и отсеивая кандидатуры. Пока никого он не мог предложить и мучился этим. Николай, видя эти его терзания, предложил другой выход: подвигнуть на то, чтобы принести себя в жертву, кого-то из безнадёжных больных. Маргус обрадовался этому предложению и даже сразу заявил, кто мог бы на это согласиться. На окраине жила бабушка Анна – божий одуванчик, очень добрая и приветливая. Жизнь сложилась так, что она никогда не имела семьи, и старость свою доживала в горьком одиночестве, осложнённом ещё и огнёвкой, – так называли здесь гангрену, поразившую ноги бабули. Ампутировать дальше было уже некуда, и она доживала, можно сказать, последние часы. Когда Маргус и Николай вошли в покосившуюся халупу, бабушка, сдерживая стоны, в полубреду, выслушала их и горячо поддержала, сказав, что сил больше нет терпеть, и она с радостью покинет этот мир раньше, и пусть смерть её послужит людям. Всё ещё под впечатлением этой тяжёлой картины, мужчины вышли на воздух и договорились, что сегодня, дальше откладывать уже нельзя, всё должно решиться. Послав соседок помочь бабуле собраться в последний путь, Маргус отправился организовывать отряд, а Николай – за Лукасом.

Наступил вечер. Как ни отговаривал Николай Маняшу, та всё равно собралась с ними, не слушая никаких увещеваний, что дело будет кровавое и неприглядное. На это Маня заявила, что она не боится крови и не простит себе, если не поможет Николаю. Видя её упорство, Николай предпринял последнюю попытку отговорить её, аргументируя тем, что это он не простит себе, если с ней что-то случится, на что Маня заверила его, что будет о-очень осторожна. Когда они прибыли к воротам, отряд человек из сорока с Маргусом во главе и бабуля на носилках были уже здесь. Маня исполнилась жалости, глядя на изуродованное тело бабушки, не смогла сдержать слёз и бросилась к ней, утешая и благодаря. Бабуля была в сознании, держалась бодро и сказала Мане:

– Не переживай, доченька, я рада, что мучения мои близятся к концу. Знаешь, как говорят, пусть лучше будет ужасный конец, чем ужас без конца. Когда-то я предала свою любовь, уступив условностям и жестокой воле отца. Я сполна заплатила за это, теперь мой путь близится к концу. Знать бы ещё о судьбе моего потерянного любимого, и тогда мне было бы легче посмотреть в глаза смерти.

Маня, утирая слёзы, наклонилась к ней и прошептала на ухо:

– Анна, мы видели его. Он стал монахом и простил Вас. Он посылает Вам своё благословение и просит простить и его.

Старушка от счастья даже зажмурила глаза, громко вздохнула и ответила:

– Спасибо тебе, доброе дитя, за весточку. Я прощаю его, нас развела чужая злая воля. Теперь я готова. Скорей!

Начало темнеть. Открыли ворота и вынесли бабулю на дорогу, навстречу уже ползущим теням. Священник причастил её, все попрощались с ней и отошли к воротам. Не прошло и получаса, как раздался предсмертный крик женщины. На том месте, где её оставили, возник и стал разбухать шар лучистой энергии, в котором проносились видения – то исполненное любви лицо матери, то первая улыбка ребёнка, то радостно смеющийся мужчина, в котором Маня узнала молодого отца Леона, потом всё смешалось, вращаясь и переливаясь, и стало уплывать в сторону. Отряд, рассекая по дороге попадавшихся теневиков, устремился к шару, пытаясь при свете факелов рассмотреть того, кто его перекатывал. За спинами их уже вспыхнула новая сеча, так как воодушевлённые успехом одного из них, теневики пошли в атаку.

Преследуя теневика, отряд уже довольно далеко отошёл от стен города, стараясь не привлекать внимания преследуемого, чтобы он спокойно добрался до места. Да и тот, казалось, ничего и не замечал, торопливо полз вперёд, катя перед собой шар, ловко лавируя среди деревьев. Впереди посветлело, показалась обширная поляна, на которой вповалку лежал сухостой. Теневик вдруг исчез из виду. Люди поспешили к месту его исчезновения и обнаружили неприметную дверцу, ведущую в подземный ход. Она не была заперта и, посовещавшись, Маргус и Николай решили, что всем там делать и нечего. Отобрав с собой человек десять, включая Николая и Маню, Маргус остальным приказал охранять вход, никого чужих не выпускать.

Свод подземелья, казалось, был выжжен огромной струёй пламени, поверхность стен была оплавлена. Судя по всему, ход опускался всё ниже и ниже. Было прохладно. Отблески факелов по стенам и уродливые людские тени создавали игру света и тьмы. Увлёкшись разглядыванием этих теней, Маня вдруг носом упёрлась в спину Николая. Почему– то все остановились. Раздался громкий шёпот Маргуса:

– Всем тихо! Ещё одна дверь. Приготовиться! Что бы ни было, держаться вместе и страховать друг друга!

Свет из открывающейся двери ослепил сначала, вздох прошёл по колонне атакующих, и несколько секунд им понадобилось, чтобы глаза привыкли к этому сиянию. Перед ними был храм, своды которого, поддерживаемые мощной колоннадой, терялись в немыслимой высоте. Основание храма представляло собой три огромные концентрические ступени, сходящие на нет в углублении в центре, где и располагался источник света, такой же шар энергии, которые люди видели накануне, только размером в тысячи раз больше. Казалось, своё, подземное солнце горит здесь. Приглядевшись, можно было заметить теневика, уже почти добравшегося до подземного светила со своей ношей. Как только маленький шар вошёл в соприкосновение с большим и слился с ним, по залу пронёсся шквал радужного света, зазвучал колокольчиками смех, который заглушил ликующий крик исчезающего теневика.

Все поспешили к шару света, как притягиваемые магнитом. Ожидание чего-то исключительно радостного наполнило атмосферу храма. Невольно протянув руку, погрузив её в энергию шара, Николай почувствовал неизъяснимое блаженство, радость существования затопила его мозг, любовный экстаз сотрясал его тело. Но, когда глаза его остановились на Мане, практически погрузившейся в шар, сигнал тревоги расколол состояние неземного счастья и он отчётливо понял, что это наваждение, морок, что чужие страсти заполонили не только его сознание, но и сознание всех прибывших. Усилием воли он вырвал себя из этого состояния, испытывая при этом великое сожаление, которое, при ближайшем рассмотрении оказалось тоже не его эмоцией, навязанной ему и потому чужеродной. Оторвав свои руки от шара, он тяжело шагнул к Мане, чувствуя сопротивление, как будто двигался в воде, и потянул её к себе. Стон разочарования понёсся по залу, когда он одного за другим, вытягивал своих спутников, освобождал от действия непонятных сил. Некоторых приходилось довольно долго удерживать на месте, пока они приходили в себя, и могли противостоять зову шара. Но вот и последний лучник освобождён, который, не скрывая разочарования и обиды, кричал о том, что ему никогда не было в жизни так хорошо, что он хочет слиться воедино с этим вихрем счастья. Только тогда все присутствующие осознали, какой опасности они избежали, – опасности лишиться себя самого, собственной воли и собственной судьбы. Слабые от пережитого, разочарованные и злые, все собрались подальше от шара, у входа, чтобы посоветоваться и решить, что делать дальше.

Маргус предложил обстрелять шар из луков, в надежде нарушить его целостность. Николай сразу понял, что это вряд ли что даст, в таком неординарном случае и подход должен быть неординарным, но мешать Маргусу и лучникам не стал. Он сжимал в объятиях Маню, всё ещё ужасаясь тому, что только что чуть не лишился её. Переведя тревожный взгляд на шар, он заметил, что стрелы лучников не приносят ему никакого урона, наоборот, движение вокруг оси ускорилось, протуберанцы энергии устремлялись по траектории движения стрел, как будто пытаясь опять присоединить стреляющих к шару. Люди с трудом противостояли коварному зову, атмосфера наполнилась напоминающей паутину сеткой разрядов. Николаю вдруг показалось, что всё это напоминает паука, да, вот такого экзотичного, радужного, радостного в предвкушении добычи паука. Он с ненавистью стал разглядывать этого паразита, мысленно отсекая паутинки – разряды и с удивлением заметил, что это действует, разряды таяли в воздухе от его ненавидящего взгляда. Маргус охотно подчинился его просьбе прекратить обстрел. Собрав вокруг себя лучников, Николай объяснил им, как работает неожиданное оружие, предложил вспомнить весь негатив, накопленный за годы жизни, все обиды, горе и страхи, и обратить их против противника.

Эффект превзошёл все ожидания – отрицательные эмоции десяти с лишним человек проплавили огромную чёрную дыру в сфере, замедлив её вращение. Казалось, ещё немного поднажать и стабильность шара нарушится. Но проходило время и ничего не менялось. Люди изнемогли, исчерпав все свои психические ресурсы, – ненависть и вообще негатив забирает слишком много энергии и такое напряжение оказалось не под силу им. Николай уже почти отчаялся, понимая, что другого случая может не быть избавить окрестности от этого паразита, да и жаль столько затраченных усилий. Вдруг Маня, всё ещё припавшая к его груди, привлекла его внимание, теребя флакончик с остатками его детских слёз:

– Попробуй это, милый. На, возьми, – вытащив притёртую пробочку, она подала ему флакон.

Эти несколько капель произвели эффект разорвавшейся бомбы – шар весь всколыхнулся и с протяжным стоном распался на мириады мелких, которые с весёлым смехом устремились вверх, обнаружив тем самым отверстие в самом верху купола. На том месте, где был шар, на дне большой мраморной чаши, виднелось что-то тёмное. Только подойдя ближе, можно было разглядеть, что это иссохшая мумия с пустыми глазницами, лежащая в позе эмбриона. Страдальческий оскал вызывал жалость, но Николай не позволил этому чувству возобладать и осторожно, носком сапога, тронул останки. Поднялось облачко пыли и вот уже вместо мумии лежит кучка праха, бывшая, как подозревал Николай, когда-то братом отца Леона. Все вздохнули с облегчением и отправились в обратный путь. Дойдя до города, отряд обнаружил обескураженных защитников, которые недоумевали, в ожидании ещё какого-нибудь неприятного подвоха, каким образом в один момент все нападающие теневики обратились в прах, ведь обычно атака их длилась до первого луча Светила. Кроме того, необычно красивое зарево над лесом не находило толкового объяснения у горожан.

Весть о том, что длившаяся десятилетиями война закончилась победой, быстро обежала весь город. Радостные горожане собрались на площади, чтобы приветствовать победителей. И, конечно, в центре внимания был Николай и его возлюбленная Мария, смущенная от всеобщего внимания и обожания. Маргус обстоятельно рассказал притихшей площади все перипетия борьбы с мороком, особенно подчеркнув участие в ней Николая. Благодарные горожане предложили помощь в строительстве дома для его семьи и звание почётного гражданина города. Когда волна ликования немного улеглась, Маргус предложил собраться вечером на всеобщий праздник, определил ответственных за его подготовку. Все с радостью взялись за работу, отпустив победителей отдыхать после бессонной ночи.

Праздник удался на славу. Сознание того, что больше нечего бояться, что больше никто не пострадает от энергетических упырей – теневиков, подвигало горожан на всяческие проявления радости – от шумных поцелуев и объятий до пьяного флирта. Маня даже начала ревновать, видя популярность Николая у молодых женщин, которые не скрывали своей заинтересованности в нём, и пускались на всяческие ухищрения, лишь бы привлечь его внимание, вплоть до откровенной демонстрации своих прелестей. Николай же только посмеивался и даже несколько поощрял озорниц, наслаждаясь атмосферой праздника. После одной особенно развязной выходки разгулявшейся поклонницы, Маня не выдержала и покинула празднество, стараясь не привлекать к себе внимания. Когда Николай заметил её отсутствие, прошло некоторое время и поэтому, пустившись на её поиски, на свои расспросы у окружающих получал только недоумённые ответы. Он встревожился и корил себя за то, что забавлялся её детской ревностью, тешился ей. Он отправился на постоялый двор, справедливо рассудив, что, скорее всего, она пошла туда и, не обнаружив её там, не на шутку встревожился. Разыскав Лукаса с Эльзой, он уже со страхом понял, что и с ними Мани тоже нет. Найдя в толпе Маргуса, попросил помощи у него. Тот, не долго думая, отправил с ним отряд прочесать всю площадь в поисках Мани.

Добросовестно пройдя всю площадь во всех возможных направлениях и расспрашивая людей, отряд Николая не нашёл Мани, зато нашёл мальчишку, видевшего, как она заходила в храм. В храме было пусто, в слабом свете свечей только поблёскивала купель, питаемая, по словам одного из лучников, подземным водным источником. Вода в ней подозрительно колыхалась, как будто недавно кто-то в ней находился. Внезапно вспомнив о морских людях, Николай с ужасом почувствовал, как мурашки побежали по спине. Это был бы самый страшный вариант развития событий. Отчаяние захлестнуло Николая, он, как бешеный, стал искать хоть что-то, что могло бы подсказать ему, что же здесь произошло, навело на след. Вокруг купели ничего подозрительного не было, зато в воде, на дне, обнаружилась лента с волос Марии, которую он сам, собирая Маню на праздник, приобрёл утром у торговцев. Мысль о том, что её похитили, чуть не свела его с ума. Страх ледяными тисками сжал его сердце и лишил возможности соображать. Он в прострации опустился на ограждение купели, до боли сжимая злополучную ленту. Видя его такое состояние, Лукас стал изучать дно купели, ища отверстие, через которое уходит вода, – большая чугунная решётка закрывала его, порядком сдвинутая в сторону. Обнаружив это, Лукас позвал Николая, и они стали лихорадочно соображать, смогут ли они проникнуть в этот тоннель, а главное, не захлебнуться при его прохождении.

Найденный в гуляющей толпе служитель храма поведал, что при строительстве был заложен большой участок слива в почти горизонтальном исполнении, заканчивающийся сбросом в подземной пещере, дорогу туда он покажет. Все вернулись на площадь и, посоветовавшись с Маргусом, после коротких сборов, отправились в сопровождении служителя на поиски подземной пещеры.

YII.

Переход занял около часа, припасённые факелы сослужили свою службу, при их помощи нашлось отверстие, через которое вода сливалась из купели небольшим водопадом в целую подземную реку. Место её отвесного ухода в скалу было почти полностью покрыто водой. Небольшой свод давал надежду, что на лодке, может быть, будет возможно продвинуться дальше. Посланные гонцы принесли лодку, в которую поместились Николай, Лукас и четыре лучника. Положив в лодку запас пищи и воды, факелы и стрелы, этот небольшой отряд со словами о Боге на устах тронулся в путь.

Напряжение не отпускало Николая в течение нескольких часов, пока они двигались по тоннелю, заставляя лихорадочно хвататься то за весло, то за факел, осматривая свод нависшей пещеры, который пока ещё позволял продвигаться вперёд помаленьку. Было страшно, что впереди может быть и более узкое место. Но опасения оказались напрасными – впереди посветлело, и подземная река вышла на свет божий. Николай с содроганием понял, что их вынесло в дельту реки, впадающей в море, той самой, через которую они переправлялись по дороге в Лесбург. Тот самый мост показался вскоре, стремительно приближаясь. Грести уже не было необходимости, течение реки стало быстрым и бурным. Николай, как ни напрягал зрение, не видел никаких следов Мани, и это обстоятельство делало его всё мрачнее и мрачнее. Вариант со случайным исчезновением уже никак не проходил. Оставалось только надеяться, что похитители сохранят ей жизнь. О другом и подумать было невыносимо. Когда воды реки вынесли их, наконец, в море, Николай и Лукас невольно задумались, что же дальше? Куда направиться, где искать девушку?