Текст книги "Игры по чужим правилам"

Автор книги: Марина Ефиминюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

– Расскажешь папе, лишу наследства! – Пойманная с поличным матушка не церемонилась.

– Что ты! – уверила я, нахально пересыпая леденцы в кармашек рюкзака. – Но, раз пошла такая пьянка, может, купишь домой сахарницу? А то очень грустно хлебать пустой чай.

– Верни конфеты на место, иначе отец узнает, что ты не с первого раза сдала логику! – заявила она.

Людей, по части шантажа равных профессиональному психиатру, конечно же, не нашлось бы. Лично меня мама всегда укладывала на две лопатки.

– Уговорила, – сдалась я, сунув обратно в карман пару конфет.

– И, Саш, – голос матери неожиданно изменился, из него исчезла напускная строгость, – не задавай подруге вопросов, почему она порезала руки. Как бы оно глупо ни звучало, но, похоже, Катерина пыталась совершить самоубийство из-за парня, с которым рассталась.

Мама невольно покосилась на мою повязку, выглядывающую из-под рукава халата. Чтобы избежать ненужных расспросов, я соврала, будто порезалась об упавшее в институтской раздевалке зеркало. Конечно, байка получилась нескладная (да и раны, вообще, не заживали), однако родители предпочли поверить – этакая обоюдная семейная ложь. Впрочем, зеркало действительно падало, а я тем вечером, в самом деле, на несколько часов умерла ради парня и возродилась, как бессмертная птица феникс.

– У тебя пять минут, – дала последнее наставление родительница.

От вида знакомой палаты, в которой мне самой пришлось провести несколько мучительных недель после аварии, по спине побежали мурашки. Катерина лежала на узкой пружинной койке и обреченно рассматривала унылый пейзаж за окном. С трудом я отвела глаза от перевязанных рук, покоившихся поверх белой простыни, и тихонечко проскрипела:

– К вам гости!

Спустя несколько секунд, подруга заторможено повернула голову. Она точно бы смотрела мимо меня и молчала, вероятно, пытаясь выудить из одурманенной лекарствами памяти, кто именно из знакомых неловко переминался на пороге. Желудок завязался в тугой узел, и во рту появилась горечь.

Мама оказалась права, не стоило приезжать. Видеть близкого человека в подобном состоянии, являлось настоящей пыткой, а я была слабая, очень слабая.

– Привет. – Подойдя, я присела на самый краешек кровати.

– Ты вернулась, – наконец, узнавая меня, невнятно пробормотала Катя.

– Да. – Я запнулась, а в горле снова запершило. – Вернулась.

– Мне не нравилось, кем ты была. Нелюдем.

Глаза закололо от слез, но едва ли подруга сейчас замечала чужие переживания. Она находилась в своем собственном мире, навеянном успокоительными пилюлями. Наверное, в том мире, как в грустной песне американского рокера, никогда не умирали хрупкие бабочки.

– Ян говорил ужасные вещи о тебе, обо всех, и я верила. Верила, хотя ты моя единственная настоящая подруга, – Катюша скривила горестную гримасу. – Он подарил мне подвеску. Очень красивую, с жемчужиной. Помнишь, подвеску с черной жемчужиной?

– Ты, главное, не волнуйся, – прошептала я и осторожно сжала ледяные пальчики бредящей девушки, – иначе меня отсюда выставят.

Она растерянно оглядела палату и, перескакивая с темы на тему, жалобно попросила:

– А ты привезешь сюда розового кролика? Он остался один дома. Наверное, ему одиноко.

– Кролика? – переспросила я, припоминая ядовито-розовую плюшевую игрушку с огромными ушами. – Без проблем.

Вдруг Катя оживилась, и в ее взгляде вспыхнул безумный огонек.

– Я тебе забыла кое-что показать!

Судя по изменившемуся настроению подруги, мы затронули одну из запрещенных тем.

– Потом, – спохватилась я, но девушка уже раскрывала ворот простенькой ночной сорочки. Кожу на груди Катерины, как раз под ключицами, обезображивала неумелая татуировка. Я смотрела на солнце с похожими на изогнутые кинжалы лучами и боялась дышать. Горло сдавил спазм.

– Что скажешь? – Катя смотрела на меня огромными сумасшедшими глазами с неестественно расширенным зрачком.

– Красиво, – оцепенело выдавила я, прижимая ко рту ладонь…

Кажется, придти в себя мне удалось только в коридоре. Судорожно глотая ртом воздух, я привалилась спиной к холодной стене и сосредоточилась на том, чтобы справиться с острым приступом тошноты.

– Александра, ты как здесь очутилась? – перекатом пронесся в тишине басовитый оклик.

С диковатым видом я оглянулась. Рыжеволосый, импозантный отец в докторском халате, накинутом поверх костюма, стоял в окружении ватаги молодых людей. Похоже, на попечение папули снова прислали практикантов из медицинского института, и теперь бедолага, толком не придумав, чем занять юных гениев, проводил экскурсию по отделению. Студенты изучали меня жадными взглядами, вероятно, нафантазировав, что накрыли сбежавшую пациентку.

– Мне нужно идти, – хрипло прошептала я и, прижав руку к саднящей груди, закашлялась. Больше не получилось выдавить ни слова – на меня опять напала болезненная немота.

На ходу стянув мамин халат, я бросила его на один из стульев, жавшихся к крашеной стене, и выбежала из здания. За спиной с треском захлопнулась дверь.

Дорога до дома подруги прошла, как в густом тумане. Улицы смешивались в серые монолиты, без цветных оттенков. Звуки города превратились в сплошной гул, так что безмолвие подъезда практически оглушило.

Запасной ключ от Катиной квартиры хранился у соседки по лестничной клетке, милой старушки, живущей с маленькой визгливой собачкой. Прежде чем выдать связку, бабушка попыталась устроить мне допрос с пристрастием, но, туговатая на оба уха, так и не сумела разобрать шипящего шепота.

В единственной комнате царили порядок и умиротворение. О том, что хозяйка не появлялась несколько дней, свидетельствовали лишь пыль на телевизоре да высохшая земля в кадке с пальмой. Пухлый розовый кролик сидел на кровати, косил пластмассовыми глазами и выглядел по-детски довольным существованием в спальне с ярко-желтым половиком на полу.

Тут мой взгляд упал на компьютерный стол, где рядом с монитором стояла старенькая настольная лампа. С понуро склоненного венчика плафона на длинной серебристой цепочке спускалась уродливая подвеска с крупной искусственной жемчужиной, о которой в бреду рассказывала Катя. Всего короткая секунда понадобилась, чтобы узнать украшение, когда-то доставленное мне с курьером.

Не в состоянии отвести глаз от безвкусной побрякушки, полная смутных догадок, я сделала шаг по направлению к столу и споткнулась о палас. Край отогнулся и приоткрыл кусочек рисунка, нанесенного белой краской прямо на вытертый линолеум. Резко дернув за уголок, я отодвинула половик. Под ним была начертана пятиконечная звезда, и каждую вершину увенчивали символы в виде солнца с кривыми лучами. Пол усеивали капли черного воска и размазанные бурые кляксы засохший крови. Следы страшного ритуала заставили меня оцепенеть.

– Ты знаешь, что любопытство погубило кучу народа? – прозвучал за спиной холодный голос Яна, и я резко оглянулась.

Стажер, как будто, возник из воздуха и теперь загораживал выход. От его нехорошего взгляда исподлобья становилось по-настоящему страшно. Сглотнув, я кое-как справилась с нервной немотой и хрипловато прошептала:

– Ведь они не убивали себя?

Ян кривовато усмехнулся и ответил вопросом на вопрос:

– Прозрела?

– Зачем это все? – Я развела руками.

– Ты заметила, что современным барышням ужасно не хватает страшных тайн и мистики? – Полюбопытствовал он. – Дурочки жаждут, чтобы их напугали, а магия так сильно щекочет нервы. Я делал их счастливыми. – Ян цокнул языком. – Правда, впечатлениями они уже ни с кем не поделятся – ритуалы требуют крови.

Похоже, убийца и не подозревал, что одна из жертв выжила.

– Откуда тебе известно об обрядах? Ты же не ведьмак!

– Ну, теперь для тебя не секрет, что такая ошибка исправима.

В одно мгновение раздробленные кусочки мозаики встали на свои места. Ян точно бы протянул правду на раскрытой ладони.

– И сколько раз ты пытался исправить эту ошибку? Дважды?

В мгновение ока стажер бросился в мою сторону. С силой оттолкнув противника, я рванула в прихожую, но уже у входной двери он настиг меня и жестко дернул за волосы. От боли на глаза выступили слезы. Я выгнулась и упала на колени. Хотелось кричать, но вместо визга вырвались лишь сдавленные сипы. Заставляя запрокинуть голову, парень грубо намотал на кулак мою длинную косу.

– Может, я и не ведьмак в полной мере, но кое-каким фокусам обучен! – с ненавистью процедил Ян. – Жаль, что меня увидела Шапокляк из соседней квартиры и лишила тебя шанса умереть без боли!

Зрачок льдистых глаз резко сократился до крошечной точки, а потом расширился, съедая прозрачно-голубую радужку…

* * *

В малой гостиной Гнезда было очень тихо. В разожженном камине плясал огонь, и запах виски смешивался с уютным ароматом горящих поленьев. Темные окна царапали голые ветви сирени, и чудилось, что поздний вечер стучался в комнату.

На журнальном столике, подобно стрелке компаса, вращался ритуальный кинжал. Приглушенный свет ночников отражался от клинка, лучом скользил по наточенным кромкам и собирался ослепительным пучком на острие. Молодые Вестичи, сидевшие вокруг стола, как загипнотизированные, следили за движением оружия. Несмотря на то, что все трое считали игру «правда-ложь» страшной глупостью, забава затянула их. Трое участников всю свою жизнь виртуозно лгали миру, близким и, зачастую, самим себе, а потому с азартом заставляли друг друга откровенничать.

Наконец, кинжал замер, указав в сторону растянувшегося на диване Зака.

– Терзай, – кивнул он кузине.

Хитро прищурившись, Кошка постучала наманикюренным пальчиком по подбородку, словно бы действительно задумалась.

– Ты раскаиваешься, что оживил суккуба, – изогнув брови, заявила она.

– Правда, – легко согласился блондин и продемонстрировал печать инквизиции на внешней стороне кисти, означавшую, что он отпущен на поруки. – Завтра пройдет заседание Совета, и мне грозит лишение дара от года до пяти, так что оно того не стоило.

Вся семья понимала, что ведьмак всего лишь куражился, но в душе до смерти боялся лишиться Силы хотя бы на короткую минуту.

– Оно или она? – со значением переспросила Лиза.

Заккари окатил сестрицу убийственным взглядом и помахал рукой, раскручивая кинжал. Тот завертелся неутомимым волчком и, затанцевав на полированной столешнице, ударился о мобильный телефон. Сбившись с темпа, клинок замедлился и замер, выбрав жертвой Филиппа. Предчувствуя какой-нибудь гнуснейший вопрос, брюнет сложил руки на груди и исподлобья покосился на брата.

– Тебя сегодня зацепило, что она была не одна.

Красавчик, безусловно, не обманул ожиданий. Играть охота прошла, зато искренне захотелось послать его как можно дальше и, желательно, в крепких выражениях.

– Вы так и будете изъясняться местоимениями? – оживилась Кошка, конечно, не пропустившая удобного случая поехидничать. – В этом доме поставлено табу все на женские имена или исключительно на имя Александра?

– Ложь, – раздражаясь, буркнул Фил.

– На какой из вопросов? – уточнила актриса.

– На оба! – огрызнулся тот.

Враз все трое примолкли, ужасно недовольные друг другом. На удачу или на беду, ожил мобильный телефон на столике, и паузу заполнило пронзительное чириканье. Не торопясь ответить, Филипп изучал определившийся номер и от всей души просил вселенную, чтобы на другом конце провода, наконец, сбросили вызов.

– Эй, Хозяин Вестич, ты специального приглашения ждешь? – сморщившись, не выдержала Кошка и демонстративно потерла виски, будто у нее начиналась мигрень.

Устав от беспрерывного пиликанья, Заккари щелкнул пальцами, включая аппарат на громкую связь, и Филу ничего не оставалось, как коротко позвать:

– Вера?

– Филипп, слава богу, ты ответил! – взбудораженный голос госпожи Антоновой разлетелся в воцарившемся безмолвии. – Извини, что беспокою, но Саша с тобой?

– Нет. – Стараясь не глядеть на Зака, парень поспешно взял телефон в руки и, отключив динамик, приложил к уху. – Что-то случилось?

С пресной миной сводный брат крутил в руках бокал с виски и внимательно изучал, как в мелких хрустальных гранях преломлялся свет. Невооруженным глазом было заметно, что блондин внимательно прислушивается к беседе, не пропуская ни единого слова.

– Саша исчезла, – пожаловалась женщина. – У нее отключен телефон, и дома она еще не появлялась. Мы подумали, что она могла поехать на кладбище, сегодня годовщина той жуткой аварии, но уже почти ночь…

Невольно Филипп проверил время на наручных часах. Стрелки показывали половину одиннадцатого. Действительно, поздновато для прогулок по кладбищу!

– Вера, днем я видел вашу дочь в компании приятеля. Она была в полном порядке, – вымолвил парень, назло вспыхнувшему внутри беспокойству.

– Днем она навещала подругу в нашей клинике и была далеко не в порядке, – опровергла женщина и, тяжело вздохнув, принялась прощаться: – Филипп, если вдруг она появится…

– Вы узнаете об этом первой, – заканчивая разговор, уверил тот.

– Все хорошо? – настороженно уточнила Кошка.

– Да, – откидываясь в кресле, отмахнулся он. Не догадываясь, сколь встревоженным выглядит со стороны, нервными пальцами парень провел по растрепанной шевелюре.

Через минуту, наплевав на то, что поступает крайне нелогично для человека, которому нет никакого дела до бывшей подружки, ведьмак позвонил пропавшей Саше. В ухо застрекотал электронный голос, подтвердивший, что абонент Александра Антонова не доступна и, вообще-то, находится вне зоны действия проклятущей сети.

– Набери ей! – Фил немедленно протянул мобильник Заку, в комнате единственному еще не потерявшему Силу ведьмаку, и был вознагражден по-волчьи свирепым взглядом.

Выдержав напряженную паузу, блондин все-таки сломался. Вырвав телефон у брата, он быстро набрал номер, который, похоже, знал наизусть, а потом с демонстративным недовольством швырнул аппаратик на стол. Мобильник обижено звякнул о ритуальный кинжал, отскочил и замер на самом краю столешницы.

Динамик разрывался от длинных гудков, а на экране светилась фотография конопатого девичьего личика в ореоле рыжих волос. Смеющаяся Саша выглядела гораздо младше своих лет, хитрые зеленые глазищи искрились весельем. Такой, трогательно открытой, ее знали только близкие люди – при посторонних она редко улыбалась и все больше пряталась за напускной серьезностью.

Вдоволь наслушавшись монотонных трелей, Филипп с досадой сграбастал мобильник. Через десять минут ожидания, раздражение переросло в злость, и парень без зазрения совести обругал Лизу, возмутительно предположившую, что Саша всего лишь не желает с ним общаться.

Следующие полчаса молчания на другом конце провода довели Вестича до белого каления. Возникни неожиданно пропавшая без вести бывшая подружка на крыльце Гнезда, он бы разорвал ее голыми руками!

Через час точка кипения была пройдена, батарейка мобильника практически разрядилась, а обстановка в гостиной накалилась до предела. Горел верхний свет, зато камин погас и теперь распространял скверный запах остывающего кострища. На ковре валялась случайно опрокинутая бутылка виски, и в шерстяной ворс, как в губку, впитывалось влажное пятно терпкого напитка.

Фил метался по комнате, не находя себе места, и, ругаясь сквозь зубы, слушал бесконечные гудки. Поддавшись панике, Кошка штурмовала городские больницы и звонила по всем подряд номерам клиник, найденным в Интернете. Только блондин внешне оставался глухим и отстраненным. С нарочитым спокойствием он растянулся на диване и строил вид, что полностью погрузился в чтение книги. Правда, Зак выглядел бы убедительнее в своем безразличии, если бы не держал томик вверх тормашками, и роман не назывался «Распахни врата страсти».

Неожиданно, после шестидесяти минут сущего ада, трели в трубке оборвались, и из динамика донесся непонятный шорох. Словно споткнувшись, Филипп замер посреди комнаты и с облегчением перевел дыхание.

– Алло, – прозвучал сиплый шепот, в котором едва-едва узнавался Сашин голос. Она сдавлено кашлянула.

– Ты где?

– Не знаю.

– Тогда оглядись по сторонам!!! – рявкнул Вестич.

Последовала долгая пауза. Сквозь простуженное сопение различались яростный грохот, гул и чьи-то далекие разговоры. На лице Филиппа нервно задергался мускул.

– Тут висит указатель, как выйти на вокзал, – наконец, оповестила девушка. – Кажется, я в метро.

– Тебе кажется?! – не сдержавшись, заорал парень. – Твои родители с ума сходят, а тебе кажется, что ты в метро?! Ты рехнулась?!

Со стороны Зака донеслось сдавленное фырканье – он явно потешался над братом. В гостиную влетела обеспокоенная Лиза, догадавшись, что пропавшая подруга, наконец, объявилась.

– У меня что-то с глазами. Надпись так странно рябит, – точно бы издеваясь, пробормотала Александра.

– Наплевать, что у тебя там зарябило! Просто стой, где стоишь, и не смей даже сдвинуться с места! – разделяя слова, процедил Филипп. – Поняла меня?

– Я сижу. Кажется.

– Если тебе кажется, то сиди, где сидишь, лежишь или что ты там еще делаешь! – Он едва-едва заставил себя пропустить крепкие словечки, коими так хотелось сдобрить приказ. – Сейчас приеду!

– Ладно, приезжай, я подожду. Только… ты кто?

Филипп на секунду опешил, а в трубке наступила гробовая тишина – разговор ни с того ни с сего оборвался. Вестич изумленно посмотрел на угасающий экран и, не обращаясь ни к кому конкретно, пробормотал:

– Саша в метро.

– Может, она решила на карусели покататься, но перепутала с кольцевой веткой? – предположил с усмешкой Зак.

– Накаченная какой-то дрянью, – не обратив внимание не сарказм брата, договорил Филипп. – Она даже не сообразила, на какой именно станции находится.

– Надеюсь, она в метро нашего города, а не где-нибудь… в Питере! – Лиза устало растерла глаза.

– Ее нужно забрать домой. – Застонав, Фил запустил пальцы себе волосы и взлохматил шевелюру. Никогда в жизни он не чувствовал столь чудовищной растерянности. – Она сказала, что на станции есть выход к вокзалу.

– Если ты забыл, то напомню, что в городе много вокзалов, а еще больше станций метро рядом с этими вокзалами! Я тоже еду, – решительно заявила Кошка и немедленно накинулась на кузена: – Зак, а ты какого рожна развалился на диване или тебя это не касается?

Тот неторопливо дотянулся до нетронутого бокала с виски, стоящего на полу рядом с диваном, и сделал большой глоток. Не поморщившись, ведьмак обтер губы тыльной стороной ладони и невозмутимо прокомментировал:

– Мне за руль нельзя. Я выпил.

– Продолжай в том же духе, и алкоголизм тебе обеспечен! – обозлившись, процедил Филипп. Измерив блондина тяжелым взглядом, он направился вон из комнаты и, не оглядываясь, бросил: – Кошка, проверь станции на юге города, а я на площадь трех вокзалов.

Уличная темнота пахла холодом. В далеком черном небе едва заметно мерцала россыпь мелких звезд. На капоте автомобиля в свете вспыхнувшего фонаря заблестела изморозь. Сбежав с крыльца, парень натянул пиджак и чертыхнулся сквозь зубы. Впопыхах он схватил с вешалки вещь сводного брата, великоватую и в плечах, и в росте.

Усевшись за руль, Вестич подрегулировал зеркальце заднего вида, завел двигатель, включил фары. Каждое движение отличалось нарочитой аккуратностью. Он держался из последних сил. Не время злиться, нужно ехать…

– Твою мать, Саша! – Сорвавшись, парень в ярости шибанул кулаком по «баранке», и тишину двора разорвал короткий пронзительный сигнал клаксона. Стараясь совладать с иррациональной обидой на бывшую подружку, ведьмак откинулся на сиденье и медленно досчитал до десяти, но легче, прямо сказать, не становилось. Кое-как подавив раздражение, он выехал со двора и резко вжал педаль газа в пол.

* * *

Бросив машину в переулке рядом с привокзальным метро, Филипп вошел в просторное фойе с турникетами. Подземка встретила парня неласково: грохотавшими поездами и странным запахом, смесью машинного масла и духоты.

Вестич осмотрел и кольцевую станцию, и радиальную, проверил два длиннющих перехода, но Саши не нашел. В трясущемся вагоне он проехал по кольцу, но и на следующей остановке его поджидала неудача. Складывалось ощущение, что девушка исчезла, не оставив ни следов, ни подсказок, растворилась в пространстве.

Время до закрытия стремительно таяло, толпа рассеивалась, а платформы пустели. Ведьмак вглядывался в лица незнакомок, пытаясь узнать ту единственную, пропавшую рыжеволосую девчонку. Вокруг сновали люди, оживленные, усталые, тащившие на закорках груз собственных проблем, но все плевать хотели, что сегодняшним вечером в бесконечной паутине темных тоннелей Филипп потерял кого-то очень важного.

Без особой надежды он вышел из вагона на станции рядом с вокзалом, откуда провожали поезда в далекую Украину. Взгляд упал на световой короб, покачивающийся от сквозняка. Крупная надпись указывала направление к железнодорожным кассам, и действительно рябила из-за жгучей лампы, спрятанной внутри. Очень медленно и недоверчиво парень оглянулся назад.

Саша, по-детски зажав ладошки между коленок, сидела на деревянной скамье и послушно дожидалась приезда Филиппа. Рядом с ней на лавке кособочился ядовито-розовый кролик, зато ни куртки, ни рюкзака не было. Подойдя, Вестич присел на корочки и попытался заглянуть в скрытое пеленой волос лицо беглянки. Реакции не последовало.

– Эй, пропажа, просыпайся, – мягко позвал он.

Девушка заторможено подняла голову. Пустые глаза с неестественно расширенными зрачками смотрели сквозь визави.

– У меня кролик, – не к месту, сипло прошептала она.

– Ты его на куртку поменяла? – пошутил Фил и, стянув пиджак, заботливо накрыл им плечи девушки. Та моментально закуталась в теплую вещь, как в одеяло, точно бы до смерти замерзла.

– Поехали домой. – Выпрямившись, ведьмак потянул подругу за ледяные руки, едва ли не силой заставляя подняться.

Находясь в полной прострации, Александра волочила по полу плюшевого зверя и по-пьяному спотыкалась на каждом шагу. Запутавшись в собственных ногах, она выронила лопоухую игрушку и с глупо-озадаченным видом остолбенела на одном месте. Кто-то из прохожих случайно задел кролика ботинком, розовый комок отлетел на пару шагов, но девушка даже не пошевелилась, сосредоточенно изучая опустевший клочок грязного пола. Тут Филипп сломался.

– Иди-ка сюда, – пробормотал он, подхватывая подругу на руки.

Саша не сопротивлялась. Повиснув на ведьмаке, как малый ребенок, она доверчиво прижалась щекой к его плечу и обняла ногами за пояс. Не обращая внимания, что их ощупывают десятки любопытных взглядов, Вестич поудобнее перехватил живой сверток и направился к платформе. Нелепый кролик так и остался валяться посреди станции, обиженно кося пластмассовыми глазами в высоченный потолок.

В поздний час в вагоне приехавшего поезда без труда нашлись свободные места. Народ без стеснения наблюдал за сцепленной, как сиамские близнецы, чудной парочкой. Филипп попытался отстранить девушку, но та вцепилась в него мертвой хваткой и что-то неразборчиво промычала, отказываясь вставать на ноги.

– Как скажешь, – сдался парень.

Схватившись за поручень, он осторожно устроился на сиденье и предпочел проигнорировать то, как поспешно отодвинулись соседи. Сдавленно всхлипнув, Саша сжала в кулачках рубашку парня и скукожилась на его коленях.

– Ну, тихо-тихо. Я же здесь… – прошептал Фил ей на ухо и поцеловал пахнущую фруктовым шампунем рыжую макушку.

Вагон трясся, резко поворачивал в темных тоннелях, и пассажиры дружно качались на сиденьях. Не успел поезд минуть и двух остановок, как Саша провалилась в глубокий, похожий на бездонную яму, сон.

Напряжение не отпускало Вестича ни на мгновение, точно кто-то нашептывал, что расслабляться рановато – кошмар только-только начался. Разглядывая размытые отражения в черном окне напротив, Филипп растерянно поглаживал подругу по спине. Она была такая худенькая, что даже под одеждой прощупывались выпирающие позвонки.

Потом, молясь, чтобы со спящей девушкой на руках его не тормознули полицейские, ведьмак выбрался из душного метро и быстро пересек ярко освещенную площадь метрополитена. Лишь усадив Сашу в автомобиль, он смог дышать полной грудью. С наслаждением Фил втянул влажный, холодный запах большого города, больше не опасного для найденной девчонки, и впервые в жизни пожалел, что не курил. Наверняка, пара сигарет сейчас бы успокоила расшатанные нервы.

Вырулив из переулка на бульварное кольцо, первым делом он позвонил сестре, метавшейся по привокзальным станциям на другом конце города, и только потом, приготовившись к неприятному разговору, набрал номер Сашиной матери. Вера ответила немедленно, как будто держала телефон наготове.

– Нашлась?! – без долгих предисловий выпалила она. Отчего-то складывалось ощущение, что чета Антоновых уже не чаяла увидеть дочь живой и здоровой.

– Мы вместе.

– Дай ей трубку! – категоричным тоном потребовала та. Парень покосился на крепко спящую подругу, как-то по-детски трогательно поджавшую колени. Девичье лицо в свете мелькающих за окном фонарей казалось очень бледным и неспокойным. Хмурясь во сне, возвращенная беглянка кусала губы.

– Она спит.

– Значит, ее следует разбудить! – с нажимом велела женщина.

– Не думаю, что это хорошая идея.

В динамике раздалось недовольное цыканье. Вера выдержала многозначительную паузу, будто оценивая, стоит ли оскорбляться за дерзость, и посыпала неприятными, смущавшими обоих вопросами.

– С ней сделали что-нибудь… плохое?

– Нет, – поморщившись, коротко отозвался Вестич.

– Она пьяная?

– Нет.

– Под кайфом?

– Нет! – излишне поспешно ответил парень.

– Филипп, – голос женщины дрогнул, – ты мне врешь?

– Да. – Он помолчал. – Вера, если вы не против, то я отвезу Сашу к себе.

– Безусловно, я против! – без обиняков заявила та. – Но, насколько я понимаю, ты не спрашиваешь разрешения, а ставишь меня в известность.

– Так и есть, – со вздохом согласился тот, – не спрашиваю.

Словно бы пряча глаза от невидимой, но досадно проницательной, собеседницы, он перевел взгляд на боковое зеркальце, отражающее свет чужих фар.

* * *

Аида, как ни странно, не проронила ни слова, когда Филипп, крепко прижимая к груди полусонную подругу, бочком ввалился в холл Гнезда. Хозяйка особняка, кутаясь в черный шелковый халат, с укором следила за потугами сына удержать тяжелеющую с каждым шагом ношу.

– Пять минут, и выскажешь все, что обо мне думаешь, – хмуро пообещал парень, направляясь к лестнице.

– Может, Саше врач нужен? – Донеслось в спину вполне разумное предложение.

– Хороший разнос ей нужен, – буркнул тот, и девушка вяло пошевелилась, определенно, не соглашалась с приговором.

Ремонт в разгромленной спальне Филиппа закончился всего пару дней назад, а потому в воздухе ощущался резкий запах краски, обойного клея и новой мебели. Когда парень протиснулся в приоткрытую дверь комнаты, то на тумбочке, разгоняя темноту по углам, сама собой вспыхнула настольная лампа. Вытянув ноги и скрестив руки на груди, в кресле его поджидал Заккари. Взгляды братьев скрестились.

– Поздравляю, ты опять спас ее, – холодно вымолвил блондин.

Не вступая в ненужные, изматывающие пререкания, Филипп бережно опустил девушку на кровать и размял ноющие от напряжения руки. Саша что-то неразборчиво забормотала во сне, беспокойно завозилась и завернулась в пиджак, как в кокон. Длинные рыжие волосы опутали плечи, волной рассыпались по атласному покрывалу.

– Теперь все заново? – в тишине спросил Зак. – Она снова разделит нас?

– Поговорим в коридоре, – кивая в сторону приоткрытой двери, предложил Фил.

На пороге он оглянулся и обнаружил, что сводный брат застыл в изножье кровати. С жадностью блондин всматривался в нахмуренное веснушчатое лицо, а в потемневших глазах плескалось томительное, опустошающее чувство. Филиппу оно было хорошо знакомо, но он не мог подобрать названия. Это безымянное томление раздирало изнутри похуже ненависти, не давало дышать, не глушилось алкоголем и, что самое отвратительное, почему-то не угасало со временем.

– Ты идешь? – резко произнес он.

Сводный брат моментально, как маску, нацепил надменную гримасу. Даже сейчас Заккари оставался собой: непревзойденным лицедеем, закутанным в покрывало из напускного высокомерия, душевным инвалидом, зараженным едким сарказмом. Лишь бы никто не понял, лишь бы никто не распознал по-плебейски нормальных, человеческих эмоций.

Плотно затворив за собой дверь, он выудил из кармана пачку с сигаретами и закурил, наплевав на запрет мачехи дымить в жилых помещениях. Запрокинув голову, ведьмак выпустил к потолку тонкую струйку сизого дыма.

– Для чего ты привез ее в Гнездо? – Зак указал рукой, с зажатой между пальцев сигаретой, в сторону спальни. – Она катализатор для ссор! Завтра слушанье, мы не имеем права бороться друг с другом!

– Судя по всему, сегодня ты Александру сильнее ненавидишь, чем любишь? – не удержался от колкости Филипп.

– Именно об этом я говорю! – со злостью процедил блондин. – Она превращает нас в противников! Мы можем сколько угодно соперничать из-за нее, но сейчас! Не перед судом!

– Возможно, мы противники, но точно не соперники, – спокойно опроверг Фил, – просто ты настолько зациклен на себе, что не в состоянии разглядеть правды под собственным носом! Неважно любишь ты Александру или ненавидишь, потому что она стоит не между нами с тобой, а рядом со мной. Всегда стояла только рядом со мной.

Заккари изменился в лице и с недобрым огоньком в глазах процедил:

– Знаешь, а ты мне нравился больше, когда мы не делили девушек.

– Ты мне тоже, когда скрывал, что мы хотим одну девушку.

Тут раздалось деликатное покашливание, и парни недоуменно обернулись. Увлеченные спором, они даже не заметили появление Лизы.

– Барышни, остановитесь, пока не подрались, – с изрядной долей презрения посоветовала сестра.

– Кошка, не желаешь прочесать подземку еще раз? – раздраженно буркнул Зак, стремящийся выместить клокочущую злость на ком угодно, даже на случайно подвернувшейся под руку кузине.

– Я сделаю вид, что не услышала тебя, красавчик, – выразительно изогнув брови, проворчала актриса. – Наверное, вам будет интересно, что Роберт здесь.

– Здесь? – удивился Филипп.

– В нашей гостиной, – подсказала она. – Вы как хотите, мальчики, а я, пожалуй, закроюсь в своей спальне и помолюсь каким-нибудь богам, чтобы он поскорее убрался туда, откуда пришел. У меня от него мурашки по коже!

Не теряя времени, Заккари направился к лестнице, а Фил, терзаясь необъяснимой тревогой, еще раз заглянул в спальню. Свернувшись комочком и подложив ладошки под щеку, Саша крепко спала. Тихонечко прикрыв дверь, он спустился на первый этаж.

В холле ощущалось ледяное дыхание зимы, словно особняк находился в глубоком подземелье, под толщей снегов и промороженной земли. Филипп остановился в дверях гостиной и от холода невольно поежился, как если бы в жестокий мороз вышел на улицу. При появлении ведьмака, присутствующие разом замолчали. Тишина лишь подчеркнула ошарашенную обстановку, словно все без исключения, как гости, так и хозяева, страшно смущались.