Текст книги "Игры по чужим правилам"

Автор книги: Марина Ефиминюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– Я с тобой, – тихо произнес Филипп. – Ты мне веришь?

– Честно ответить? – жалобно промычала я, следя за тем, как парень приставил кинжал к своей ладони.

Крепко сжав зубы, он резко полоснул лезвием, и из пореза выступила темная кровь. От вида глубокой раны меня затошнило.

– Дыши поглубже, – мягко улыбнулся Филипп.

Я зажмурилась, и через мгновение кожу на ладони обожгло. Боль пришла не сразу, а с оттяжкой, сведя руку до самой лопатки. Партнер крепко стиснул мои пальцы.

Секундой позже в склепе воцарилась пугающая, давящая на уши тишина – ни одного звука, ни единого шороха. С опаской я открыла глаза и едва не отшатнулась от ведьмака. Он как будто превратился в каменное изваяние. В темных омертвелых зрачках отражались неподвижные огоньки свечей. На кончике кинжала, опущенного в его руке, застыла крупная капля крови. В воздухе висели глянцевые темно-бордовые горошины. Заккари же замер с приоткрытым ртом, будто до сих пор произносил заклинание.

Мир оцепенел, а время остановилось. Судя по всему, избавляться от проклятья мне, знакомой с колдовством по телевизионному сериалу, предстояло самостоятельно. Другими словами, я должна была импровизировать.

«Вот мы и встретились», – прозвучал за спиной знакомый голос демона.

Я резко развернулась. Воплощение проклятого дара находилось всего в нескольких шагах, за отчерченной мелом границей. Кошмар выбрался из зазеркалья! Стоило протянуть руку, и можно было бы дотронуться до длинных спутанных волос или хрупкого плеча. Черные глаза пронзали меня ненавистью.

«Тебе страшно?»

– Нет, – хрипловато вымолвила я, едва шевеля от страха языком. Существо покачало головой, опровергая мои слова.

«Что ты хочешь на этот раз? – Прищурившись, потустороннее создание наиграно задумалось. – Обоих братьев?»

Демон звонко расхохотался. Глумливый смех эхом отразился от стен.

Конечно, бес мог прочитать все тайные фантазии, спрятанные глубоко в сознании. То о чем, я бы никогда не призналась сама себе.

«Ты уверена, что этого хочешь именно ты? Как много ты знаешь о чужих желаниях? Я научила тебя читать воспоминания, но ты не видишь их истинный смысл. Я показала будущее, но ты все равно стремишься к нему. В душе ты навсегда останешься всего лишь слабым человеком».

– И, слава богу! – быстро произнесла я. – Мне жаль, что тебя прокляли, и ты стала такой.

Губы демона искривились в улыбке:

«Сильной?»

– Гадкой.

Я приблизилась к границе, практически нос к носу с демоном. Нас разделяла лишь тонкая прослойка из воздуха.

«Выйди из круга», – прошипел бес и резко прижал ладони к невидимой стене.

– Войди в круг. – Предложила я и, насмехаясь над монстром, прижала перепачканные кровью руки к прозрачной преграде. Пальчик к пальчику демона, ладонь к ладони. – Тебе страшно?

«Не смей играть со мной, девочка! Ты не знаешь правила этой игры! Я на века старше тебя и уж точно умнее».

– Ты? – Стараясь не показывать страха, я прошептала: – Ты навсегда останешься страшным отражением в зеркале. Никто не будет возносить тебя, а рано или поздно уничтожат. Хорошо, что мы больше не встретимся.

В лице демона сверкнул гнев.

– Мы просим у Силы прощения за то, что с ней сделали предки Вестичи! – возвысив голос, произнесла я первое, что пришло в голову.

Внезапно перегородка задрожала, заставляя меня отринуть подальше от границы. Всколыхнулся злой ветер, свечи моментально погасли. Склеп погрузился в темноту. В лицо летела пыль и мелкий песок, подхваченный с каменных плит. Меловая черта стремительно стиралась. Гул нарастал, как если бы рядом работал кузнечный горн, и стена со звоном рухнула. Видимо, Сила ждала других извинений.

Меня охватил ужас, когда, кривовато улыбаясь, демон ступил в круг. Существо сделало шаг, и вдруг из его тела вырвались острые лучи. Демон схватился за живот, словно стараясь запихнуть раздиравший его свет обратно. Фигура резко выгнулась, и из широко раскрытого рта полилось невыносимо яркое сияние. Я прикрылась руками, стараясь спасти глаза.

Через несколько секунд грохот смолк, ослепительный свет померк. Рядом с застывшим Филиппом, глядя снизу вверх, стояла обнаженная девушка с длинными, почти до пояса, волосами и тускло светящейся кожей.

Меня охватило странное чувство, смесь радости и благоговения. Сердце защемило от восторга, хотелось бухнуться на колени и молиться на призрачное создание. На долю секунды в голове промелькнула абсурдная мысль, что с небес в старый склеп спустился божественный ангел, а потом я поняла, что мы исцелили Силу Вестичей, представлявшуюся демоном! Теперь она явилась нам в истинном обличии!

Колдовское создание ласково провело кончиками пальцев по щеке Филиппа. Дотронулось до губ, погладило подбородок. Каждое прикосновение было пронизано нежностью и любовью. Сила явно скучала и жаждала вернуться к брошенному Хозяину.

Потом она резко развернулась, и я испуганно попятилась. Создание походило на меня как две капли воды – те же веснушки, прямой взгляд, обкусанные губы, нахмуренные светлые брови. На руке выделялись шрамы в виде латинских букв. Волосы в беспорядке разметались по плечам, прикрывая полушария грудей.

Через мгновение фигура мигнула, и соткалась из воздуха всего в полушаге. Мы смотрели глаза в глаза, и вдруг ангел метнулся вперед, сливаясь с моим телом. Внутри вспыхнуло пламя, точно внутренности выжигали кислотой. Застонав от нестерпимой боли, я повалилась на пол. Дыхание оборвалось, ладонь засаднило от пореза, как если бы законсервированное на минуту неприятное ощущение нахлынуло с тройной силой.

Время отмерло, а с ним и окружающий мир. Звякнул выроненный кинжал, оборвался голос Заккари.

– Господи, что произошло? – Филипп помог мне подняться.

– Она просто не вернулась к тебе!

– Что значит, просто?! – Раздраженно процедил Зак. – Как, в принципе, такое может произойти «просто»?!

– Не знаю! – огрызнулась я и громко всхлипнула. – Сам бы просил прощения у Силы, раз такой умный!

Филипп порывисто привлек меня к себе.

– Тихо-тихо! Все хорошо. Мы что-нибудь еще придумаем. Зак!!! – рявкнул он сжавшему кулаки брату. – Не стой столбом, заморозь ей порез!

– Да к черту порез! – заорал тот, в ярости отбрасывая бумажку с заклинанием. – Ты понимаешь, что это означает?!

– Не вмешивайся! – осадил блондина Филипп.

– Тогда флаг тебе в руки, герой чертов! – скрипнул зубами Заккари.

С гневной гримасой он грубо стиснул мое запястье ледяными пальцами. По коже пробежал холодок, зато боль в ладони немедленно утихла. Я шмыгнула носом и, глянув на блондина, совершенно неожиданно проникла в его воспоминания.

Вот он, невероятно красивый и отрешенный, раскинув руки, стоял в центре начертанной пентаграммы. Что-то беззвучно бормотал под нос, кривил губы. Из разрезанной ладони бежала кровь, скатывалась по пальцам, срывалась крупными каплями на паркетный пол. А рядом росло пугающее существо, до странности похожее на человека…

Сознание ведьмака захлопнулось. Догадавшись, что его воспоминания украдены, парень жестко отбросил мою руку. Лицо замкнулось, брови сошлись на переносице.

– Пошли вы! – злобно бросил он и твердым шагом направился к каменной лестнице. – И не пяльтесь мне в спину! – Раздалось из темноты.

Я замерла в объятиях Филиппа, в голове молоточком стучала тревожная мысль: Заккари, что ты скрываешь? Какую глупость ты совершил?

* * *

Кто-то осторожно погладил меня по щеке, и, вздрогнув, я открыла глаза. В темной спаленке было очень жарко. Сброшенное во сне одеяло скомкалось в ногах, простыни сбились, оголив матрац.

Рядом с кроватью на корточках сидел Филипп. Лицо тонуло во мраке, но, кажется, он улыбался.

– Господи, сколько сейчас время? – Сонно растерев глаза, я поморщилась – порез на ладони отозвался тягучей болью.

– Начало третьего. – Ведьмак выпрямился. – Вставай, ты должна кое-что увидеть.

Недовольно замычав, я зарылась лицом в подушку, тем самым решительно отказываясь подниматься.

– Ты очень удивишься, – с улыбкой в голосе пообещал Филипп. – Просыпайся.

– Ладно, уговорил, – сдалась я. – Отвернись.

– Ну, хорошо. – Не смотря на то, что просьба и вызвала ироничный смешок, он все-таки повернулся спиной. – Саш, если припомнить, сколько раз мы видели друг друга без одежды, то твоя стыдливость умиляет.

– Будешь ехидничать – выставлю в коридор, – вполне серьезно пригрозила я и перекатилась на другую сторону постели.

Ото сна тело плохо слушалось, а потому движения получались очень неуклюжими. Я подхватила с кресла джинсы и, натягивая их, едва не потеряла равновесие.

– Мне тут в голову пришла одна забавная вещь. – Прослушиваясь к возне и сдавленным ругательствам, Вестич по-прежнему послушно разглядывал задернутые портьеры. – Ты даже не поинтересовалась, куда я тащу тебя в начале третьего утра.

– Ты – труп, если тащишь меня на улицу, – буркнула я, прячась в ванной комнате, но моментально приоткрыла дверь и проворчала в щелку: – И прекрати со мной заигрывать, приятель!

Филипп сдавленно фыркнул.

Когда мы, наконец, выбрались из спальни, то меня поджидало новое открытие. Воздух в коридоре прогрелся до комнатной температуры, хотя еще вечером без теплого свитера начинало лихорадить от холода. Неприятный душок старого чердака исчез, а тишина сонного дома наполнилась умиротворением: никаких потусторонних шепотков, поскрипывания половиц или кряхтения старых стен.

– Чувствуешь? – насторожилась я, озираясь вокруг. – Дом, как будто, изменился.

– Пойдем, – пряча улыбку, парень взял меня за руку и потянул к лестнице. – Ты сейчас все поймешь.

– Умеешь ты напустить тумана, – только для марки проворчала я, хотя сама, даже босая и раздетая, побежала бы за Филиппом на промозглую улицу. Да, что там, на улицу – на другой конец города, если бы он просто позвал и вот так, обыкновенно, сжимал мои пальцы в теплой ладони.

Спустившись в холл, мы минули большую гостиную, где важно тикали высокие напольные часы. Сквозь окна в окутанные ночной мглой помещения падал тусклый свет дворовых фонарей. Темнота никогда особенно не страшила меня, скорее погружала в странное ожидание чего-то невероятного и волшебного.

– Подозреваю, что ты тащишь меня в чулан, – убийственным тоном прокомментировала я, вспоминая осла из мультфильма про зеленого тролля. Перед мысленным взором так и встала смешная ушастая физиономия, повторяющая в пятый раз: «Уже приехали?»

– Промахнулась, – хмыкнул Филипп.

А потом мы вошли в раскрытые настежь двери оранжереи, и я остолбенела с открытым от изумления ртом. Зимний сад цвел. Воздух насытился свежестью. Совсем как прежде, в больших кадках зеленели огромные фикусы, пикированной макушкой упиралась в потолок ожившая пальма с листами-опахалами. На мигавших разноцветными огнями гирляндах вытянулись еще пока тоненькие и несмелые ростки вьюнков. Пересохший комнатный фонтанчик с пожелтевшими от ржавчины желобками оброс густым покрывалом мха.

Под ногами крошились засохшие листья, в босые ступни впивались острые веточки. С тех самых пор, как растения погибли, пристройку закрыли и ни разу не убирали. Наверняка с утра оранжерея будет удручать разгромом, но сейчас она выглядела самым сказочным местом в доме.

– Твоя мама уже знает? – не придумав ничего пооригинальнее, брякнула я.

– Она и обнаружила.

– Обрадовалась?

– Скорее испугалась, – мягко усмехнулся Филипп над суеверным страхом матери. – Аида не приемлет вещей, которых не может объяснить.

– Но как такое возможно? – Я развела руками, имея в виду буйный рост цветов.

– В Гнезде было уютно, пока в Снежане не проснулся дар. – Парень пожал плечами. – Мы уничтожили проклятье, и дом проснулся.

– Только местами не поменялись. – Я поежилась. – Ведь нас ждут неприятности?

– Нет. – Вестич покачал головой и спрятал руки в карманы. Тотчас же стало ясно, что он бессовестно лжет. – Поверь, у этой истории счастливый финал.

– Мы будем жить счастливо и умрем в один день?

– И совершенно точно никто не умрет.

Мы примолкли. Филипп поддел носком кеда осколок от разбитого глиняного горшка и, окинув зимний сад долгим взором, наконец, произнес:

– Похоже, пора ложиться. До завтра?

– Пока.

Он что-то хотел добавить, но промолчал. Кусая губы, я проводила спину уходящего парня жалобным взглядом.

– Эй! Ты прав! – Мой оклик, как будто, прозвучал со стороны. – Я действительно злюсь и превращаю тебя во врага! И да, меня бесит, что ты спокойно двигаешься дальше, а я топчусь на месте!

Я замерла, ошарашенная собственным признанием. Вестич резко остановился, но даже не потрудился хотя бы оглянуться. Его плечи напряглись.

– И он красиво промолчал, – прокомментировала я в духе Зака, чувствуя себя полной дурой. Тоже мне, нашла удачное время для выяснения отношений!

– Продолжай.

– Да нет… ничего… просто… – Окончательно запутавшись, я сердито выдохнула и проворчала: – Я извиниться, типа, пыталась.

Филипп развернулся и с непроницаемым выражением на лице пристально посмотрел на меня.

– Саш, у тебя нет причин злиться, потому что мы по отдельности. И знаешь, даже «под кайфом» от проклятья меня поразило, с какой легкостью ты тогда… – парень усмехнулся и произнес с выражением: – отделились.

– Мне было нелегко.

– Неправда, – покачал головой Филипп.

Я не собиралась каяться или признаваться, что, из гордости оставив любимого человека, жила в натуральном чистилище. Как будто по секундной прихоти отрезала себе руку или ногу, а потом, жалкий инвалид, пыталась существовать.

– Тогда верь, во что хочешь, приятель! – Разозлившись, я быстро направилась к распахнутым дверям оранжереи и, проходя мимо ведьмака, бросила: – Можешь не провожать.

Он резко схватил меня за локоть.

– Попробуй еще раз.

– В смысле? – Я сердито высвободилась.

– Ты неплохо начала. Теперь скажи что-нибудь такое, непосредственное, как ты умеешь. – Вестич пожал плечами. – «Эй, я скучаю», будет как раз в твоем духе.

Положительно, он измывался надо мной!

– Если ты не заметил, то я сильно скучаю, – с кислой миной пробормотала я. – Однако и тут ты был прав: оставаться друзьями – не самая худшая развязка для тех, у кого есть общее прошлое.

– Логично, – согласился ведьмак. – Другой вариант. Ты можешь спросить, как я отношусь к привилегиям.

– Ты играешь! – Я сердито поджала губы, не понимая, куда он клонит.

– Никаких игр. – Голос собеседника посерьезнел. – Так ты спросишь?

– Черт с тобой! – буркнула я и, резко выдохнув, проворчала: – И как же ты относишься к привилегиям?

– Превосходно отношусь. – Неожиданно он положил руки мне на талию и властно притянул к себе. – По-моему, у хороших друзей, особенно с общим прошлым, имеется прорва привилегий.

От его ленивого взгляда предательское сердце глухо ударилось в ребра.

– Может, проверим на практике, как они работают? Вдруг нам понравится? – пробормотал Филипп и медленно склонился ко мне.

К черту все рассуждения о дружбе!

Я затаила дыхание. Однако, дразня, парень легонько скользнул губами в паре миллиметров от моих губ и запечатлел на лихорадочно горящей щеке по-пионерски целомудренный поцелуйчик.

– Мир? – невозмутимо промурлыкал ведьмак мне на ухо.

– Не вздумай говорить, что не издеваешься! – Я сердито пихнула смеющегося Филиппа кулачком в плечо.

И тут веселье исчезло.

Ведьмак нежно коснулся моей щеки ладонью, заглянул в глаза, отчего по спине побежали нервные мурашки, и поцеловал по-настоящему, уверено и неторопливо. Я задрожала, колени ослабели, а пол поплыл из-под ног.

– Так как тебе альтернатива? – отстраняясь, прошептал Вестич.

– Кажется, весьма разумной, – едва справляясь с головокружением, пробормотала я и потянулась обратно, желая больше, гораздо больше, чем получила.

Вдруг в помещении вспыхнул верхний свет. Сию секунду зимний сад растерял добрую часть романтичного флера – моментально во всей красе проявилось запустение. На полу, усыпанном пожухлыми листьями, обнаружились разбитые черепки цветочных горшков, комья черного грунта. Из кадок с комнатными деревьями жалко свисали засохшие вьюнки. Стало видно, что свежие ростки в кашпо с трудом пробивались сквозь мертвые стебли. Мы с Филиппом заговорщицки переглянулись и, не сговариваясь, отринули вглубь сада, за плетенку с зеленеющими виноградными лозами.

– Молодые люди, я знаю, что вы здесь! – в тишине раздался голос хозяйки особняка. Простучали каблуки – Аида вошла в оранжерею и нетерпеливо приказала:

– Выходите!

Давясь от смеха, мы забрались еще дальше. Филипп приподнял меня, и я осторожно поставила босые ноги на его кеды. Тесно прижавшись, мы прислонились горячими лбами. Наше дыхание смешалось.

– Это переходит границы приличий! – Похоже, Аида потеряла терпение. – Я слышу вашу возню!

– Надо купить ей беруши, – прошептал парень, и от шутки я прыснула, но немедленно прикусила губу.

– Имей совесть, Филипп! – В тоне матери послышался укор. – Твое замечание меня оскорбляет! Выходите оба!

– Про'шу, – вкрадчиво добавил по-польски хрипловатый баритон.

И парень изменился в лице. Он поднял голову, буравя тяжелым взглядом плетень за моей спиной. Казалось, что температура в оранжерее за мгновение упала на несколько градусов. От холода по голым рукам побежали мурашки.

– Какого черта? – процедил Филипп, прислушиваясь к нежданным визитерам.

– Не чертыхайся! – строго велела Аида, а когда мы выбрались из укрытия, то презрением прошипела: – Вы, как дети, право слово!

Она оглядела меня с головы до пяток, примечая и пылающие щеки, и зацелованные губы, и открытую майку на тонких бретельках, мало подходившую для того, чтобы предстать перед посторонними. Смутившись, я нервно заправила за ухо выбившуюся прядь волос и скрестила руки на груди.

– Аида, да брось, – примирительно протянул Филипп, перехватив осуждающий взгляд матери. – Мы не рассчитывали, что кого-нибудь встретим.

– Я заметила, – сухо отозвалась та и кивнула в сторону: – Твой отец здесь.

Из дверей зимнего сада за пикировкой равнодушно наблюдал высокий мужчина в дорогом строгом костюме. Чудилось, что воздух у его фигуры подрагивал и плыл, как если бы от тела гостя исходили ледяные потоки. Странная аура вызывала смертельный ужас. От ощущения близкой опасности захотелось забиться в дальний уголок оранжереи, свернуться в комочек и закрыть голову руками. Это был тот самый человек, который сначала преследовал нас с Заком, а потом разговаривал со мной в архиве!

– Бог мой, Роберт, довольно инквизиторских фокусов! – раздраженно проговорил Филипп, крепко прижимая меня к себе. – Ты даже Аиду напугал!

Как по мановению волшебной палочки, страх схлынул, и я сумела разглядеть незнакомца. Филипп поразительно походил на мужчину – те же высокие скулы, упрямый подбородок, овал лица. Только глаза у визитера были выцветшими, с застывшей точкой зрачка и черным ободком вокруг мутно-голубоватой радужки.

– Мальчик, не забывайся! – возмущенно осекла сына мать.

– Я тебя умоляю! – сморщился парень. – То, что он – твой бывший муж, еще не дает ему право по-свински вести себя в нашем доме!

Дерзость вызвала в Роберте усмешку. Он что-то сказал по-польски, и, не задумываясь, Филипп перешел на язык инквизиторов. Они говорили с вежливым спокойствием, но крайне отчужденно, как плохо знакомые люди, однако складывалось впечатление, будто сын и отец спорят. А когда Аида вдруг побледнела и прижала пальцы к губам, то стало ясно, что происходило нечто ужасное.

– Ты не можешь! – произнесла она по-русски.

– Вопрос решен! – нетерпящим возражений тоном отозвался Филипп и кивнул: – Саша, пойдем-ка спать.

Я послушно направилась к дверям и невольно отшатнулась от Роберта, оказавшись рядом. Мужчина не сдвинулся в места, чтобы уступить нам дорогу, и, обращаясь к сыну, по-польски, произнес нечто резкое. Филипп покосился на отца и, легонько подтолкнув меня в спину, чтобы не останавливалась, с досадой бросил:

– В первую очередь, это правильное решение.

– Поздравляю, – Роберт сухо улыбнулся, – ты, наконец-то, повзрослел.

Когда мы вышли в сумрачный холл, достаточно далеко от мрачного гостя, то я не утерпела и с решительным видом повернулась к Филиппу.

– О чем вы говорили?

Тот спрятал руки в карманы и, склонив голову набок, посмотрел на меня, как на противно зудящего комара. Эта отвратительная привычка, окатывать людей высокомерным призрением, если самому просто-напросто не хотелось продолжать дискуссий, обычно доводила окружающих до нервного тика.

– Я не сдвинусь с места, пока не скажешь! – выразительно изогнув брови, пригрозила я.

Заявление прозвучало ребячливо и глупо, для важности не хватило только капризно топнуть босой ногой. Парень так и не улыбнулся несмешной шутке. Его воспоминания застряли на сцене в оранжерее, причем не на самой ее романтической части.

– Завтра меня арестуют, – тихо вымолвил он бесцветным голосом.

Короткая, но веская фраза, как на заевшей граммофонной пластинке, несколько раз повторилась в неожиданно опустевшей голове.

– Ты собирался мне рассказать об аресте? – единственное, что сумела пролепетать я.

– Да, – Вестич помолчал, – но не знал как.

Получалось, что Филипп позвал меня в оживший зимний сад, чтобы попрощаться. Похоже, сам-то он вовсе не рассчитывал на счастливый финал нашей истории.