Текст книги "Игры по чужим правилам"

Автор книги: Марина Ефиминюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

– Простите меня, – сдавленно прошептала она, не обращаясь ни к кому конкретно, и стремглав бросилась в дом.

* * *

Задыхаясь, я ворвалась в разгромленную спальню Филиппа. Везде валялся мусор, кособочилась большая кровать с торчавшими из матраца пружинами, на окнах кривились сорванные карнизы.

Из треснутого зеркала в богатой позолоченной раме ухмылялся рыжеволосый демон.

– Ненавижу! – прошептала я, сжимая кулаки.

Вдруг бес запрокинул голову, и над ухом прозвучал леденящий душу смех. В перечеркнутое кривым шрамом зеркальное полотно полетел деревянный обломок, но отскочил от поверхности, как от каменной стены. Демон бесновался, сгибался пополам, захлебывался злобным хохотом.

– Ненавижу!!!

И комната ожила. Неясные шорохи встревожили хрупкую тишину. Все сломанные вещи взмыли в воздух и наполнили пространство хаотичным мельтешением. Щепы, осколки, микросхемы вертелись вокруг меня. Сцеплялись части и надтреснутые куски, превращаясь в уродливые непонятные предметы. Слетались воедино лоскуты, образуя странное разноцветное покрывало. Частями огромной мозаики, тонко звякая, склеилось зеркало.

– Пожалуйста, остановитесь! – жалобно прошептала я, едва живая от страха. – Стойте! Хватит!!!

Воздух затих, уродливые вещи замерли. Я попятилась и, упершись спиной в стену, бессильно съехала на пол. Из груди вырвался громкий всхлип. Чтобы подавить рыдания пришлось до боли прикусить губу. Пожав ноги, я крепко обняла колени. От любого движения зависшие предметы шевелились, и безмолвие наполнялось тревожными шорохами.

– С ума сойти! – входя, присвистнул Заккари. В тусклом свете его черная рубашка с закатанными рукавами выделялась резким пятном. Стекло на циферблате наручных часов с золотым ободком было треснуто, стрелки не двигались. Сам парень выглядел разбитым, ничуть не лучше часов. На скуле наливался заметный синяк, опухла треснувшая нижняя губа.

Уперев руки в бока, ведьмак осмотрелся и обнаружил меня.

– Очухалась?

В ответ я лишь дернула плечом.

Ободранной костяшкой пальца блондин толкнул замерший в воздухе механизм из разномастных микросхем и задумчиво проследил за тем, как диковинная штуковина плавно продрейфовала на несколько шагов. Не произнеся ни слова, парень присел рядом со мной у стены и расслабленно вытянул ноги.

– Я их остановила, а опустить не смогла – неопределенно кивнув, хрипловато прошептала я.

Ведьмак резко щелкнул пальцами, и безобразные предметы махом сорвались вниз. Пол снова усеяли осколки и обломки, мелкие детали. Только книги да часть соткавшегося покрывала остались целыми.

Неожиданно даже для себя я громко шмыгнула носом и судорожно проглотила подкатывающий к горлу горький комок. Глаза горели от слез.

– Плачешь? – Зак не повернул головы.

– О, да! – нервно хмыкнула я. – Очень, знаешь ли, люблю порыдать в гостях. Дома невозможно слезу пустить, чтобы не услышать: «У тебя проблема? Ты хочешь поговорить об этом?»

Парень обратил ко мне понимающий взор и тихо спросил:

– Ты хочешь поговорить о том, что случилось?

– Нет.

– Тогда я посижу с тобой молча, – предложил ведьмак, запрокинув голову. Он разглядывал побеленный потолок с крюком, оставшимся от люстры. Отросшая светлая челка упала на лоб, и блондин раздраженно поправил прядь.

– Синяк сильно болит? – глухо спросила я.

Непроизвольно парень потер скулу и уверил:

– Терпимо. – Он попытался улыбнуться, но из-за разбитой губы вышла лишь болезненная гримаса. – Удар был, что надо.

– Я могла вас убить.

– Могла, – спокойно подтвердил Зак и безразлично пожал плечами, – но ведь не убила. Мы все проходили через это – ощущение безнаказанности. Сила дурманит. Главное, вовремя остановиться.

– Ты не понимаешь, – перебила его я. – Сила Хозяина не похожа на твою или Аиды. Она не дурманит, а управляет тобой как куклой. Твоими руками совершает ужасные вещи, и ты перестаешь быть человеком, превращаешься в кого-то другого… – Взгляд остановился на большом зеркале, откуда жутковато ухмылялся демон. – Существо из зазеркалья.

– Саша, – ведьмак легонько коснулся пальцами моего подбородка, заставляя повернуться к нему, – все наладится.

– А если нет? – Наконец, высказала я пугающую мысль, витающую в холодном воздухе Гнезда. – Сегодня я едва не убила лучшую подругу! В отличие от меня, Филипп управлялся и с Силой, и с проклятьем.

– Не обольщайся, – опроверг Зак презрительным тоном, – мой братец уживался с проклятьем по единственной причине – он и в лучшие времена был редкостным гадом!

– Искренне удивлен, но ты прав, – раздался из дверей голос Филиппа.

Я затравленно вскинулась. Нежданный гость замер на пороге, привалившись плечом к косяку и скрестив руки на груди. Он успел сменить испорченный костюм на футболку с короткими рукавами и удобные вельветовые брюки. На запястьях краснели следы, словно натертые толстыми веревками-путами. Едва подживавший ожог в виде пентаграммы был содран. Лицо парня еще сохраняло мертвенную бледность, отчего ярко выделялись бессонные тени под глазами.

– Отсутствие дара тебя портит, – сухо заметил блондин, – по крайней мере, раньше ты не подслушивал.

Помедлив, Филипп прошел в комнату, и под его подошвами захрустели осколки. Подобно Заккари, он изучил погром, поддел носком кеда растерзанный динамик от колонки музыкального центра. Постояв в задумчивости некоторое время, парень уселся на пол рядом со мной, по другую сторону от брата.

Тишина давила на уши.

– Я ходил к оракулу, – вдруг признался он.

Сердце екнуло, во рту неприятно пересохло. Зак, хранивший в тайне наше совместное посещение провидца, заметно напрягся.

– Что он сказал? – В голосе блондина не слышалось беспокойства, он отлично умел притворяться безразличным. Собственно, как и все Вестичи.

– Чтобы вернуть дар, нужно снять проклятье, – через долгую паузу ответил Филипп. – Глупо звучит, как в дешевом романе.

– В дешевом мистическом романе, – поправив, согласился Заккари. – Дневник прабабки лежит в столе Луки, в верхней полке. Она упоминала проклятье.

– Ты замок опечатал, – напомнил Фил, давая понять, что знает о тайнике.

– Черт, точно, – простонал блондин с сожаленьем. – Извини, старик, но сегодня сил нет, его открывать.

Наверное, впервые за долгое время они что-то обсуждали без взаимных претензий, гнева или ядовитых острот, как друзья, а не вечные соперники, выясняющие кто же из них лучше, сильнее, безрассуднее.

Совсем неожиданно Филипп уверено обнял меня за плечи и прижал к себе. Я настолько изумилась, что даже не сопротивлялась, и привычно потерлась щекой о мягкую ткань футболки. Его сердце билось ровно и спокойно, доказывая, что в жесте не кроется ничего интимного. Точно так обнимают хороших приятелей, когда хотят поддержать.

– Все будет хорошо, мой конопатый друг, – уверил он.

– Какие высокие отношения! Меня сейчас стошнит, – прокомментировал Заккари нарочито брезгливым тоном.

Вывернувшись в объятиях Филиппа, я протянула насупленному блондину руку. Поколебавшись секунду и скрыв тонкую улыбку, ведьмак крепко сжал мою холодную ладошку, позволил нашим пальцам переплестись.

– Вы знаете, что теперь нас считают шведской семьей? – поделилась я, ловя себя на мысли, что прямо сейчас мы действительно напоминаем неприличный союз. – Зак, как ты, вообще, додумался заявить, что мы живем все вместе?

– Но мы ведь живем! – хохотнул тот без особого сожаления.

– Филипп, ты так и будешь молчать? – возмутилась я и, задрав голову, попытался заглянуть в бессовестное лицо брюнета.

– Согласен с Заком, – подсмеиваясь над шуткой брата, отозвался тот и покрепче прижал меня к теплому, твердому боку.

– Вдвоем вы просто невыносимы, – деланно вздохнула я. – Как я теперь на занятиях-то появлюсь?

– Забей, – посоветовал блондин.

Из большого треснутого зеркала, изнутри прижимая изящные ладошки к стеклу, на нас таращился демон. В лице, скорченном злобной гримасой, светилась черная зависть.

Глава 9
Тест на выживание

Лиза рассматривала содержимое кастрюли с такой гримасой, словно едва справлялась с тошнотой. Сглотнув, актриса осторожно склонилась к плите, глубоко вдохнула аромат куриного супа и звучно шарахнула крышкой.

– Отвратительно! – с чувством ругнулась Кошка. – Этот суп потрясающе пахнет, а я надеялась на недельку отбить аппетит!

Сидя за кухонным столом, я медитировала над учебником по логике и стоически боролась со сном.

– На Аиду снизошло вдохновение или мои враги подарили ей поварскую книгу? – Лиза заглянула в посудину с котлетами и испуганно отшатнулась, как черт от ладана.

Кулинарное королевство являлось личной территорией Аиды и в точности отражало нордический характер хозяйки дома. Странно, что на ночь она не закрывала дверь на замок. Стекла в шкафах из мореного дуба блестели, пол сверкал, посуда скрипела от чистоты. Но мать Филиппа со мной не разговаривала, так что я узурпировала кухню без спроса, устроив здесь и ресторан, и ученический класс для подготовки к экзамену.

– Это я готовила, – широко зевнув, пояснила я. – Мальчики попросили чего-нибудь съедобного.

– Боюсь спросить, кого именно ты имела в виду под словом «мальчики»? – Кузина Вестич наполнила стакан водой из-под крана и стала жадно пить, вероятно, стараясь задушить жидкостью голод.

– Братьев, – спокойно пояснила я, потягиваясь. – Мы теперь втроем.

Подавившись, актриса выплюнула фонтан брызг и раскашлялась.

– В смысле, мы трое заключили перемирие…

Прозвучало, надо заметить, по-детски. Так и представлялось, что, схватившись мизинцами, мы с парнями трясем руками и повторяем считалочку: «Мирись и больше не дерись. А если будешь драться, то я начну кусаться, а кусаться не причем…» и так далее по тексту. Выдержать братьев в дуэте оказалось гораздо сложнее, чем поодиночке. Я была бы не прочь или покусать обоих, или поколотить чем-нибудь тяжеленьким.

– Какая очаровательная глупость, – чинно, как на королевском приеме, промокнув рот кухонным полотенцем, убийственным тоном прокомментировала Лиза.

У меня на щеках выступил густой румянец, и я поскорее перевела тему разговора:

– Ужинать будешь?

– Ох, уж эти человеческие привычки. – Кошка легко похлопала кулачком по солнечному сплетению, выталкивая из легких застрявшие капли воды. – Я не ужинаю и не завтракаю. Сегодня удалось пропустить обед.

– Голодные глаза сейчас в моде? – съехидничала я.

Внешности известной актрисы завидовала добрая половина женщин страны. Знали бы они, с какой страстью худышка доводила себя до гастрита, лишь бы хорошо смотреться в мини, то, не раздумывая, кинулись бы к холодильникам.

– Голодные глаза блестят по-особенному. Все думают, что это внутренний шарм, а мне жрать постоянно хочется, – хмыкнула та и молниеносно сцапала с кухонного прилавка вилку. Затаив дыхание Лиза, насадила на зубцы поджаренную котлету, поблескивающую глянцевой корочкой, и залюбовалась кушаньем.

Прикрыв глаза, девушка с наслаждением откусила кусочек и промычала:

– Боже! Аида тебя возненавидит! Она не терпит, когда кто-то хорошо готовит! Ты – демон!

От шутки я вздрогнула и пробормотала, утыкаясь в учебник:

– Не помню, чтобы твоя тетка меня жаловала.

– Что ты так прилежно зубришь? – Лиза проглотила котлету, практически не пережевывая.

– Завтра последняя пересдача логики, – пояснила я, следя за тем, как собеседница заглядывает в кастрюлю с супом.

Экзамен надвигался неизбежным злом, но из длинного списка вопросов удалось вызубрить только жалкий десяток. Отчаявшись подготовиться, я сговорилась с Заккари о подстраховке и убила полвечера на рисование специального магического знака для переписки. Теперь кривые пентаграммы густо усеивались половину лекционной тетради, а в голове вместо знаний свистел ветер.

– Зак поедет со мной, – пробормотала я, вовсе неуверенная в счастливом исходе авантюры.

– Спорное утверждение, – протянула Кошка, с жадностью утапливая в супе ложку. – Завтра черный четверг.

Она замолчала, с зачарованным видом оголодавшего безумца размешивая в кастрюле гущину. Я терпеливо дожидалась объяснений и, не получив, переспросила:

– Это, типа, как чистый четверг перед Пасхой, только мыться нельзя?

– Это, типа, как ведьмовская «Пятница тринадцатое», только без серийных маньяков, – уничижительно покосившись в мою сторону, манерно передразнила актриса. – В черный четверг Сила снимает защиту.

– В каком смысле?

– В наипрямейшем. – Лиза закатила глаза. – Один день в году солнце входит в какую-то особенную фазу, и защита исчезает. Люди мучаются от магнитных бурь, а у нас случаются аварии, свернутые шеи и прочая дребедень.

– И чем же ваш черный четверг может помешать моему экзамену? – раздражаясь, уточнила я и захлопнула учебник. Не верилось, что из-за какого-то глупого ведьмовского суеверия Заккари оставит меня на растерзание экзаменационной комиссии.

– Не хочу тебя расстраивать, птичка, – Лиза с удовольствием облизала ложку, так и не решившись испробовать варева, – но обычно в черный четверг наш красавчик не выходит из дома. Не думаю, что его привычки резко изменятся завтра.

– А Филипп? – с безразличным видом спросила я и, стараясь не смотреть на собеседницу, сняла с плеча несуществующую ниточку.

– Этот, если мне не изменяет память, а она мне никогда не изменяет, вообще, из кровати не вылезал! – хохотнула Кошка и добавила с ехидцей: – Как правило, из чужой.

Невольно я поперхнулась, и насмешница спохватилась:

– Ох, прости.

– Все нормально. – Излишне поспешно пожала я плечами. – Мы с твоим братом только друзья.

На лице актрисы нарисовался восторг. Она одарила меня восхищенным взором, каким смотрят на слабоумное дитя, выдавшее очередной уморительный перл.

– Как бы сказал сам Фил, до пошлости наивно и до слез избито, – протянула блондинка и предложила с елейной улыбочкой: – Давай-ка, позовем всех твоих друзей ужинать, пока Аида не обнаружила эти потрясающие гастрономические изыски.

Покачивая бедрами, Лиза немедленно направилась к кухонным дверям.

– Я найду красавчика, а ты постучись к своему лучшему другу в библиотеку, – дала она указание, и у меня подозрительно задергалось левое веко. – Он там закрылся с несовершеннолетним очаровательным ребенком. Поверишь, если бы я была парнем, то, наверное, сама бы влюбилась в Марго…

– Слушай, перед экзаменом нервы шалят, и есть не хочется, – перебила я провокаторшу и поспешно собрала учебники с тетрадями в неровную стопку. – Так что я, пожалуй, тоже воздержусь от ужина. И для фигуры не повредит.

– Ну, хорошо, голодай. – Кошка не пыталась скрыть злорадства, следя за моим бесславным побегом, и деловито уточнила: – Подсыпать в тарелку Марго мышьяк?

От неожиданности я даже моргнула. Сграбастанные книги посыпались из рук. Чтобы удержать «гранит науки», пришлось подставить колено, неуклюжей цаплей балансируя на одной ноге.

– Лиза, ты же мудрая девушка! – поморщилась я, покрепче перехватив тяжелую стопку учебников. – Зачем грех на душу брать? Лучше добавь слабительного.

Заливистый смех актрисы слышался даже в пыльной кладовой, где находилась запасная лестница на второй этаж.

* * *

Время перевалило за полночь, и Гнездо дремало. В холодных комнатах что-то поскрипывало, и тихонечко постанывало, будто бы старые стены жаловались на ревматизм. Лампочка в люстре то и дело трещала, и периодически мигал свет.

Прислонившись спиной к дивану, я сидела на ковре и, вместо того, чтобы готовиться к экзамену, таращилась в беззвучный телевизор. На полированном столике укоризненно высилась стопка учебников, на коленях лежала раскрытая тетрадь с задачами, но на экране разворачивалась нешуточная, завораживающая битва киношных монстров. Герои практически прикончили друг друга, когда в комнате возник заспанный, раздраженный Заккари и испортил все удовольствие от просмотра.

– Что за гадость ты смотришь? – буркнул он недовольно и, не спрашивая разрешения, щелчком пальцев переключил телевизор на новостной канал.

– У тебя бессонница? – уточнила я.

– Кошмары, – отозвался парень недовольно. Звякнув графином, ведьмак налил виски, и в воздухе повеяло особенным сладковатым запахом. – Как успехи, студентка?

Он устроился рядышком и с любопытством заглянул в раскрытую тетрадь.

– Логику придумали для идиотов, – буркнула я.

– Дай-ка. – Ведьмак выхватил у меня карандаш и, склонившись, принялся исправлять решение задачи.

Замерев, я украдкой разглядывала его еще сонное лицо, по-девичьи густые ресницы, прямой нос, родинку у пухлого рта. Волосы в беспорядке торчали в разные стороны, отросшая светлая челка лезла в глаза. Руки так и чесались осторожно поправить прядь. Под ложечкой до странности сладко сжалось.

– Налюбовалась? – не поднимая головы, небрежно уточнил Зак.

Тут он посмотрел на меня. В темно-синих глазах не было ни единого воспоминания, зато плясали черти. Уголки рта подрагивали от едва сдерживаемой улыбки. Парень выглядел очаровательным и невероятно притягательным. Соблазнившись, я быстро нагнулась и сладко прижалась губами к его пухлым губам. Мой поступок, стоило признать, ошеломил нас обоих. Темные брови Зака изумленно изогнулись.

– Извини! – отпрянув назад, выпалила я и принялась лихорадочно собирать учебники.

– Саша, Саша, – насмешливо поцокал ведьмак языком. – Как же неловко…

Смотреть на блондина было не просто неловко, а по-настоящему стыдно.

Вдруг он жестко сжал мой подбородок, и, мгновение спустя, мы с упоением целовались. Дыхание ведьмака пахло виски, кожа – душистым мылом. Я выгнулась, от возбуждения прикусила парню губу, и он хрипловато застонал. Его глаза потемнели, рубашка расстегнулась, открывая подкаченный торс. Горячие ладони забрались мне под одежду, скользнули по ребрам, легли на грудь.

– Подожди, – тяжело дыша, я отстранилась. – Не здесь.

Чтобы собраться с мыслями, ему понадобилось несколько секунд.

– Пойдем. – Одним ловким движением Зак встал и потянул меня за руки, поднимая с ковра.

Бесконечно долго мы петляли по окутанным непролазной тьмой коридорам, и я плохо осознавала, что именно произойдет прямо сейчас. В голове совсем некстати всплыло воспоминание о нашем последнем разе с Филиппом. После сегодняшней ночи, завтра, смогу ли я смотреть ему в глаза?

Внезапно Заккари резко развернулся и, прижав меня к холодной стене, с жадностью поцеловал. Все доводы рассудка моментально улетучились, как утренний туман. Из груди вырвался судорожный вздох, внизу живота разлилось жидкое пламя.

– У тебя последний шанс передумать, – хрипловато прошептал ведьмак мне на ухо.

– Заткнись уже, – пробормотала я и впилась в его губы.

Не отрываясь друг от друга, мы валились в одну из пустующих спален в гостевом крыле дома. На что-то налетели в темноте и рухнули на заправленную кровать. Матрас жалобно скрипнул под весом тел, одежда беспорядочно полетела в разные стороны. Я не чувствовала тяжести Заккари, таяла от его прикосновений, задыхалась от жадных ласк.

Нежданно-негаданно в неземной тишине тихонечко запели. Тоненький женский голос затянул монотонный мотив, в каком едва угадывались непонятные латинские слова.

– Ты это слышишь? – чуть отстранившись, насторожилась я.

– Тебе кажется, – пробормотал Зак и нежно прижался губами к моей горящей щеке, оставляя влажный поцелуй.

Песня зазвучала громче и настойчивее.

– Подожди! – В замешательстве я уперлась ладонями в его твердую грудь.

Ведьмак навис надо мной на руках. Резко обозначились ключицы, длинная цепочка с медальоном свесилась с шеи.

– Саша, не надо. – В осевшем голосе прозвучала мучительная просьба.

– Ты разве не слышишь, что кто-то поет?

Внезапно незнакомый голос оглушительно завопил на высокой октаве…

…Я дернулась и, просыпаясь, резко открыла глаза. Тело охватывало острое возбуждение, какое может нахлынуть исключительно в неприличном сновидении.

За окном хмурилось пасмурное утро, маленькую комнату заливал тусклый свет. На комоде тикал старый круглый будильник с резными, острыми стрелочками. Чтобы разобрать время пришлось прищуриться. Экзамен начинался через час!

Стряхивая остатки сна, как ошпаренная, я соскочила с кровати. Сборы не заняли много времени. Без зеркал становилось ясно, что на щеке краснел след от учебника, а спутанные волосы торчали в разные стороны. Наскоро запихав в сумку учебники, я пулей выскочила в коридор и буквально нос к носу столкнулась с заспанной Маргаритой. Тихой мышкой та выскальзывала из спальни напротив, где поселился Филипп.

Разом мы обе остолбенели и случайно скрестились смущенным взглядами. В голове фейерверком красок вспыхнула статичная картинка. Точно на фотографии рекламного проспекта, зеленели наливные луга, из-за густых сливочных облаков выглядывал диск желтого солнца, темнела на горизонте кружевная полоска леса. Обрывая поток воспоминаний, девушка поспешно отвела глаза и стыдливо запахнула куцый шелковый халатик.

Получить доказательства того, что бывший парень перешагнул через прошлое и преспокойно жил дальше, было сравнимо с купанием в проруби. Не произнеся ни слова, я направилась в крыло, где жил Заккари, однако на сердитый стук спальня блондина отозвалась подозрительной тишиной.

– Ты проснулся? – Я заглянула внутрь.

Идеально убранная комната утопала в полумраке и промозглом холоде, а штора надувалась от сквозняка. В глубоком кресле лежала аккуратно сложенная одежда. Еще разобранная огромная кровать пустовала. Сообщник как сквозь землю провалился.

Несмело войдя, я снова позвала:

– Зак?

Мое внимание привлек необычный фолиант в деревянном переплете, лежавший на низком антикварном столике. На коричневатых страницах из толстой бумаги пестрели рукописные заметки на латыни. В углу была нарисована схема какого-то обряда. В быстром, мелком почерке угадывалась рука Заккари.

Вдруг дверь в ванную комнату широко распахнулась, предъявляя на свет божий полуобнаженного, взъерошенного блондина со сползающим с голых бедер полотенцем. Из-под края тряпицы выглядывал кусочек искусной татуировки в виде кривых и острых, как кинжалы, солнечных лучей.

– Ох! – Краснея от смущения, я испуганно прикрыла глаза ладонью, но поддалась соблазну и сквозь пальцы украдкой проследила за ведьмаком.

– Доброе утро. – Заккари спокойно прошагал к гардеробной и, как бы между делом, небрежным жестом закрыл рукописную книгу на столике.

– Ладно, – пятясь к двери, кашлянула я в кулак, дабы прочистить как-то странно сдавленное горло. – Ты собирайся, подожду тебя внизу.

– Внизу? – Голос парня прозвучал озадачено.

– У меня экзамен!

– Хм…

– Превосходно, приятель! – Отбросив смущение, я обвинительно уставилась на ведьмака и невольно сморщилась от нахлынувшей мешанины неясных воспоминаний. – Ты забыл о моем экзамене!

Жадный взор шарил по рельефному торсу парня. Только усилием воли удалось оторваться от разглядывания темной полоски, соблазнительно убегавшей под полотенце. В памяти моментально всплыли все детали бесстыдного сна, и в голову пришла шальная мысль, что приснившийся Зак проигрывал реальному процентов, наверное, на двести. Краснея, точно маковый цвет, я постаралась сфокусироваться на серебристом медальоне с гербом Вестичей. На лице ведьмака расцвела нахальная, понимающая ухмылка.

– Александра, сегодня очень плохой день для прогулок по городу, – промурлыкал он.

– Черный четверг, – подсказала я, злясь и на собственные нескромные фантазии.

– Он самый. – Заккари лениво приблизился и легонько дотронулся до моего подбородка. – Зачем нам куда-то ехать? Останемся здесь, займемся приятными вещами… – Парень сделал многозначительную паузу. – Конечно, я имею в виду логику.

В тот же момент раздался щелчок запершегося замка на двери.

– Логикой, значит, займемся? – отодвинувшись подальше, процедила я сквозь зубы.

«Ты же хочешь, – вводя в искушение, зашептал голос проклятого дара. – Останься! Реальность всегда лучше снов!»

– Пошел ты! – вырвалось у меня.

От удивления у Заккари поползли на лоб брови.

– Я не тебе, – досадливо сморщившись, цыкнула я, но тут же опомнилась: – Хотя не пошел бы ты тоже, Зак! Занимайся логикой в гордом одиночестве!

– Саш, не злись! – с фальшивым раскаяньем попробовал подлизаться блондин. – Обещаю, что буду целый день сидеть с тетрадью на коленях!

– Угу. – Прежде чем с яростью повернуть ручку и сломать запертый замок, я окатила предателя уничижительным взглядом. – Можешь съесть свою долбаную тетрадь!

Измена предполагаемого помощника стала последней каплей! Все шло наперекосяк! От расстройства захотелось, как в детстве, затопать ногами.

Конечно же, на лестнице, откуда прекрасно просматривался коридор, стоял Филипп. Бывший парень моментально засек меня и, скрестив руки на груди, криво ухмыльнулся. Короткий сердитый взгляд в сторону Вестича отозвался потоком сбивчивых воспоминаний.

– Отвезешь? – грубо буркнула я, проскочив мимо. Не хотелось признаваться самой себе, но за ночные бредни меня мучило абсурдное чувство стыда перед Филиппом.

– А он все-таки остался дома, – ехидно прокомментировал тот и стал спускаться по лестнице следом за мной. – Зайка, предупреждаю сразу, внедорожник взмахом руки остановить не смогу.

– Тогда постарайся не прыгать ему под колеса! – проворчала я.

Можно подумать, у меня имелся богатый выбор Вестичей, готовых поработать бесплатными водителями! Лиза с ночи сбежала в город, а Зак струсил выходить из комнаты. Отличный четверг, самый, что ни есть, черный!

– Как прошла подготовка к экзамену? – между тем, спросил Филипп с ехидцей в голосе.

– Паршиво.

– Чтобы сдать логику, двоечница, нужно читать учебники, а не спать с ними, – со знанием дела произнес Вестич. Учитывая то, что он видел, как весь вчерашний вечер его сводный брат обучал меня рисовать пентаграмму, прозвучало в высшей степени двусмысленно.

– В уроках ведьмовства действует тот же принцип? – свирепея, уточнила я.

– В колдовстве главное – практически занятия.

– То-то, я смотрю, расходный материал сегодня утром выглядел таким использованным, – не справившись с соблазном задеть язвительного противника, я намекнула на Маргариту. – Ты уж поосторожнее, Зайка, а то он быстро истреплется и придет в негодность.

Последовала продолжительная пауза. Внутри разгорелось злорадство, стоило представить, как у зубоскала перекосило физиономию.

– Я ослышался, или в твоем голоске все-таки прозвучала ревность? – наконец, насмешливо фыркнул парень.

– Ты ослышался!

На первый этаж мы спустились в единодушном молчании. Каждый раз от вида холла, с многочисленными трещинами на стенах и полу, меня бросало в дрожь. Казалось, что стоит провести ладонью по паутине кракелюра, как краска облетит мелкими хлопьями.

Я натянула куртку, намотала на шею шарф и нетерпеливо повернулась к Филиппу. Тот в замешательстве хлопал себя по бокам. Досадливо цыкнув, сорвал с вешалки дутый жилет и обшарил карманы.

– Мы опаздываем! – Не утерпела я.

– Ключи от машины исчезли, – выходя из себя, бросил Филипп и выругался в сердцах: – Проклятье! Еще на прошлой неделе я и не подозревал, что у машины есть ключи!

– Какая жалость.

Потешаясь над растерянностью ведьмака, я скорчила рожицу. Он воспринимал наличие обыденных мелочей в человеческой жизни, как оскорбление личного достоинства.

– Так и будешь со стороны наблюдать? – накинулся на меня Вестич, срывая злость.

– Предлагаешь джигу станцевать?

– Позови их уже! – У меня вытянулось лицо, и Филипп возмутился: – Тебе пальцами сложно щелкнуть?

Обычно ключи от всего автопарка Вестичей хозяйка дома бережно хранила в хрустальной вазочке на каминной полке. Недовольно зыркнув на парня, я направилась в большую гостиную. Конечно же, Аида убрала связку в привычное место.

– Держи. – Вернувшись, я подбросила звякнувшие ключи.

– С ума сойти! – Филипп ловко поймал их и сжал в кулаке. – Как ты это делаешь?

– Многолетняя практика! – буркнула я, открывая входную дверь. – Проживешь человеком лет двадцать, тоже научишься.

– Упаси боже! – открестился Вестич.

Стоило мне сделать шаг за порог, как ноги странным образом запнулись. Я бы вывалилась на крыльцо кулем, если бы ведьмак не схватил меня за капюшон.

– Осторожнее! – с досадой буркнул спаситель. – Сегодня же черный четверг!

– Тебя послушать, так у людей каждый день – черный четверг! – огрызнулась я, одергивая задравшуюся куртку, и поправила сумку на плече. – Нас, между прочим, Сила не защищает.

– «Нас» – у тебя происходило раньше. За эти дни ты хотя бы локтем ударилась? – сухо заметил Филипп, спускаясь по деревянным ступеням во двор.

За ночь небо заволокло низкими серыми облаками, и сильно похолодало. Сад замер в ожидании непогоды. С каменной стены глазами-бусинами недобро таращились вороны. Порыв ледяного ветра рванул голые кроны деревьев, и всполошенные птицы возмущенно загалдели. Они оглашали настороженные окрестности тревожным карканьем. Нежданно-негаданно в голове зазвучал монотонный мотив из сна, и у меня по спине побежали нервные мурашки.

* * *

Опаздывающая на экзамен Саша выскочила на дорогу, едва внедорожник притормозил напротив главного входа в здание факультета. Прежде чем отъехать к преподавательской стоянке, Филипп внимательно проследил за девушкой. Не оборачиваясь, она взлетела по мраморной лестнице. В каждом стремительном движении сквозили грациозность и легкость, отличавшая чистокровных ведьм. Створка тяжелой двери распахнулась раньше, чем девушка протянула руку. Вестич нахмурился и поскорее припарковался, боясь, оставлять подругу без присмотра.

К началу занятий в фойе здания собирался гудящий, как рой пчел, народ. Пройдя по длинному стеклянному переходу, напоминавшему аквариум, Филипп попал в учебный корпус. Здесь пока было пусто. На стенах коридора висели плакаты и объявления. Пахло по-особенному, краской и книгами. Кажется, подобный смешанный аромат витал во всех учебных заведениях.

Рядом с лекционной аудиторией заходилась нервной дрожью жиденькая кучка испуганных первокурсников, похоже, ожидавших своей очереди на экзамен. Молодые люди разговаривали исключительно уважительным шепотом, словно боялись поднять голос и спугнуть удачу. Складывалось ощущение, что в кабинете шла не обычная переэкзаменовка, а суд присяжных заседателей, выносящих должникам смертный приговор.

Однажды Саша рассказала, что среди студентов ходило вздорное поверье. Мол, если на рассвете помахать в окне зачеткой и диким голосом проорать на весь микрорайон: «Халява, ловись!», то обязательно сдашь экзамен. А еще лучше, чтобы кто-нибудь с верхних этажей плюнул на раскрытые страницы документа. Глядя на трясущихся двоечников, Филипп не сомневался, что половина из них не побрезговала обрядом и взбудоражила соседей истошными воплями.

– Антонова появлялась? – громко спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно.

На возглас не повернулся лишь паренек, сидевший на рюкзаке у стены; прикрыв глаза, студент вдохновенно слушал плеер и кивал в такт мелодии.