Текст книги "Путь в Селембрис"

Автор книги: Марина Казанцева

Жанр:

Классическое фэнтези

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Назад к карточке книги

* * *

– Да брось ты, Зоя! – в сердцах воскликнула подруга. – Да щас такой мужик пошёл, что есть, что нет! Вон я замужем уж скоро пятнадцать лет! Спроси моего, когда он занавески повесил на кухне? Думаешь, скажет? Да через пять только лет, как переехали на новую квартиру! А до этого тут висела верёвка – к трубе одним концом, а второй – к гвоздю! А сколько лет я привязывала дверцу холодильника поясом от халата? А телевизор! Телевизор!

Катя расстервенилась и показала Зое то, что она и так знала. Старый телевизор на кухне держался на резинке. Катя натягивала резинку от трусов Валерия одним концом на регулятор громкости, вторым цепляла за заднюю панель. Однажды супруг надумал что-то там чинить, отвинтил решётку, снял и потерял все винтики. И теперь весь зад у телевизора болтался, как дверь. Это ей кое-что напомнило.

– А дверь-то в ванной! – баба просто выла. – Подпираю щёткой! А кресло-то!

Она помчалась в комнату и скинула мужика с кресла.

– Чего тебе? – недовольно забрюзжал Валера. Он поплёлся на диван, накрылся книгой и заснул.

– Во! Смотри! – и Катя показала тайны своей семейной жизни.

У кресла были только две ноги. Всё остальное держалось на старой деревянной плашке. Выходя из комнаты, валерина супруга пнула плинтус. Он тут же перевернулся, потому что не был приколочен.

– Осторожно! – предупредила она. – Не ступи на это место. Там линолеум задрался, получилась такая ямка. Кошки принимают её за горшок и ссут туда.

Следующей в паноптикуме была трёхногая семейная кровать. Вместо одной конечности она опиралась на стопку книг.

– Вот здесь вот мы сделали всех наших деток! – торжественно возопила Катя. – И он ещё спрашивает, отчего они такие недоделанные!

Женщины прислушались. Валера дудел, как локомотив.

– Вот видишь! – заключила Катерина, возвращаясь в кухню. – На кой тебе мужик? Жила ты свободная, счастливая! Ну и живи себе!

Она с ходу плюхнулась пухлым задом на табуретку и тут же с криком обвалилась. Сидение надо поправлять, когда садишься!

* * *

Татьяна Владимировна Ковалёва вышла с больничного на следующий день после ухода полтергейста. Никаких ведьм и никаких леших она не видела. Но, возвратясь, сразу заговорила о пенсии. Она стала очень молчаливой. Диагноз в больничном был очень неразборчив. Да и кому читать? Какие в наши годы недуги? У всех одни и те же. А жалко. Старая гвардия уходит!

* * *

У Антонины Андреевны, классной седьмого «Б», вдруг открылись перспективы. Как обычно, в один из выходных они опять компанией собрались на даче у бывшего одноклассника, ныне преуспевающего бизнесмена. И Витька Кондаков был там, и снова затеял таким вальяжным тоном разговор о своём кинематографе. Опять хаял отечественный кинопром.

Кругом одна бездарность! Ну, что хорошего можно снять на российских просторах, кроме баллад про бандитов и легенд про проституток? Конечно, наши тоже над собой растут, учатся у проворных латиноамериканцев. Вот, насобачились паять сюжетики про российских золушек. Идёт, конечно. Излюбленная тема! Берешь какую-нибудь замарашку и закидываешь её в какой-нибудь бомонд покруче. Она бы там и на фиг не нужна, но почему-то без неё дела не крутятся. У неё две соперницы, одна красивая, другая – глупая. Но, золушка обеих спустила в унитаз. А потом, глядишь, и дом в Париже!

Или вот ещё лучше. Бедная девушка из деревни приезжает в город. И попадает в манекенщицы. В неё влюбляется продюсер. И ещё миллионер. В конце снова дом в Париже. Вот почему мы не снимаем хорошее, талантливое кино! Массам требуется примитивный потреблянс!

– Ну, что это? – не согласилась Анжела, новая пассия Витьки. – Вот у меня одна подруга, тоже манекенщица, обожает про эту, как её?..

– Ай, брось! – отмахнулся Кондаков. – Сколько можно наслаждаться жвачкой про похождения бестолковой бабы?!

– А почему у нас не снимают ужастики? – подала голос Антонина, которая и сама порядком пёрлась от дешёвых детективов.

– Опять ты за своё? Говорят же тебе – нет материала!

– Не скажи! – возразила Антонина, – Просто вы привыкли к заезженным сюжетам. А попробуй немного изменить ракурс и может получиться уже нечто иное. Попробуй сделать ужастик по отечественным мотивам, но в ироническом ключе.

– Ну-ну, – насмешливо сказал Кондаков, – например…

– Например. Представь себе фильм ужасов о съёмках фильма ужасов. Всё в натуральную величину. Съёмочная группа забирается в деревню. Главную героиню, учительницу сельской школы играет учительница, непрофессионал. Режиссёр пытается выжать из глухого сценария что-то интересное. Но, не может отойти от привычных стандартов. В его фильме присутствует Дракула, но его сценический образ такой затасканный, что всем актёрам, да и самому режиссёру ужасно скучно. Они зевают от самых страшных сцен. Убогое финансирование делает эту картину просто чудовищно жалкой. Всем не терпится добраться до города и нормально помыться. Но, они не замечают, что уже стали участниками настоящего мистического ужаса. Старушка, у которой поселена главная героиня – настоящая, подлинная баба Яга. И вот однажды Мариванна пропадает.

– И в чём же ирония? – спросил Кондаков.

– А ирония как раз в том и состоит, что наши горе-специалисты по фильмам ужасов пытаются придать своим жалким затеям внушительный вид. И это в то время, когда они уже вовлечены в настоящий кошмар. Они суетятся со своими маленькими затеями и смешными бытовыми проблемами и не понимают, что стали действующими лицами сказочной истории. Сказочной, но отнюдь не безобидной. Они всегда полагали, что сказка – это нечто безопасное и нестрашное. Помнишь наши сказочные фильмы? Особенно постсоветские. Несерьёзная такая блажь. Каждый герой всем своим видом говорит: мы знаем, что притворяемся. И вы, дети, знаете, что мы притворяемся! На самом деле мы никто и ни во что не верим. Но, тут неглубокие сюжетные выдумки неожиданно оборачиваются подобием тех же мизансцен, но неизмеримо страшнее и, главное – реальнее. Сценарист и рёжиссёр обнаруживают, что знакомый им мир – это только тонкая плёнка сновидений, под которым скрывается иная действительность, в которой все их привычные ценности не более, чем пепел. Маленькие бытовые страстишки, кулуарные хитрости, тихая грызня за тёплое местечко в этом мире имеют отражение! Они приобретают фантастические формы. Неглубокие души участников поначалу пугаются этого нового естества, но потом страстно вовлекаются в сложный сюжет и приобретают в себе новое измерение.

– Постой, постой! – перебил её Витька. – А ты не могла бы изложить всё это на бумаге? Не зря же ты в классе лучше всех писала сочинения.

Так началось вхождение Антошки в славу.

* * *

Воскресенье шло на убыль. За окном холодный и сухой ноябрь. Уже три дня Лён не уходил во сне в Селембрис. Хотелось немного отдохнуть.

Тогда они пробыли целую неделю в замке Гонды. Драконья кровь, оставшаяся на мече, спасла и Пафа, и Долбера, и многих других. Магирус сумел сделать противоядие из шарика. И тех заколдованных демоном людей, которые ещё не озверели до конца, сумели вызволить.

Дракон, упав в лимб, остановил его движение. Ртутные воды начали стекаться обратно в ров. Но, пока никто не знал, что делать с самим Сидмуром. Этот мир так и остался язвой на лице Селембрис. Его вход снова закрыли заклинанием. Но, победа не была окончательной. Если Лембистор мог выбраться из лимба один раз, то он сумеет сделать это и в другой.

Волшебники искали способ добраться до Дивояра. Проблема в том, что магический город плавал по мирам. И пока никто не знал средства достичь его.

Лёнька так и остался хранителем дивоярской стали. Иголка повсюду с ним. Он не может потерять её. Это судьба. А пока он должен нагонять упущенный материал.

Он отвернулся от окна и отодвинул тетрадь, не заметив своей ошибки. Хотелось спать. Лён опять забылся и вместо примеров написал стихи.

За окном тихо падали белые хлопья. Долгая осень вошла в свой первый снегопад. Опустевший школьный двор окутывался белым покрывалом. Под мягким светом фонарей сияла неразличимая бесконечность форм. Вот оно, чудо, только руку протяни. Подставь ладонь и присмотрись…