Текст книги "Психиатр для магов (СИ)"

Автор книги: Марина Королек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава 3

Первой мыслью было, что меня всё же сдал малец, но, присмотревшись, я увидела, что цвет формы у мужчин на полтона отличается, следовательно, они ко мне пожаловали из Гарнизонной школы.

Я выглянула в окно и как можно спокойнее спросила:

– Что вам уважаемые?

– Нам нужна ваша помощь. Дело деликатное, – с укоризной посмотрел седовласый офицер на выглянувшую соседку, – поэтому не могли бы вы спуститься, лора Преока?

Я надела рабочее платье. Балетки уже стали обычного размера, натянула и их, собрала волосы в ракушку.

Привычно сунула в карман амулет мгновенного переноса и запустила нежданных гостей внутрь.

– С деликатными проблемами вы же тоже работаете? – с порога спросил старик.

– Смотря какого рода, – не стала обнадёживать их.

– Проблемы с головой, – приглушённо пояснил он, – и ваша помощь нужна срочно, пока не случилась беда.

– А симптомы какие?

– Симкомы?

Я не стала поправлять.

– На месте расскажете, – проворчала я, спускаясь в кабинет за тревожным антимагическим чемоданчиком.

Ещё когда жила в логове слепого Дрока, собрала его, пусть и в ограниченном составе.

В логове был отличный алхимик, талантливый недоучка, который создавал дымовые шашки, разнообразные зелья, разъедающие концентраты. А для меня из солей натрия и калия с помощью магии и такой-то бабушки смог получить соли лития, неплохой нормотимик, который применяется при тревоге, депрессии, биполярных расстройствах, шизофрении.

По сути, соли лития вытесняют натрий из клеток, уменьшают их электрическую активность и регулируют содержание серотонина.

В контрабандной лавке Дрока нашла зелье, отключающее сознание, в простонародье гипнус. Оно не из запрещённых, совсем в малых дозах его используют дамы на балах, чтобы красиво падать в обморок. В средних – при ранениях и больших потерях крови, чтобы человек не умер от болевого шока, пока его везут к лекарю. А в больших дозах наступает эффект искусственной комы, это я узнала опытным путём, когда люди Дрока раненому влили воду с десятью каплями гипнуса.

Также у меня был и малый хирургический набор, бинты, антибиотики, порошок бромида натрия, выделенный из водорослей. И что-то похожее на эндотрахеальную трубку, которую я сделала из плотных кожаных колец, обшитых тканью.

Старик запрыгнул в седло и протянул руки, помогая взобраться на вторую лошадь. Но я так ловко извернулась, что легла на седло животом, нос наполнил терпкий мускусный запах. Конь недовольно всхрапнул, потоптался на месте и наклонил шею, я стала опасно раскачиваться. На секунду мне показалось, что я сейчас полечу головой вниз.

Когда-то давно, кажется, что в прошлой жизни, я изучала сестринское дело и классификацию психических расстройств, дополнительно Дмитрий Сергеевич, куратор группы, заставил нас пройти курс по медицинской химии, но как забраться на живую недовольную лошадь – нет.

Вокруг начали собираться люди.

– Да ты её подсади! – проорала добросердечная соседка.

– А потом вас заставят жениться. Свидетелей-то целая улица, – тихо пробурчала я, но юноша услышал и предусмотрительно отскочил, а я плавно стала съезжать с крупа, слава богу, на ноги.

Седой вояка усмехнулся:

– Ты извини, девонька, давно я девушек на лошади не возил. Наступи левой ногой в стремя и руки дай. Вот так. А теперь поворачивайся ко мне спиной.

В этот раз он так ловко подсадил меня, что я даже не покачнулась. Кадет всучил мне чемоданчик, сел сзади. И мы поехали.

В гарнизоне творилось что-то страшное. Люди бегали, кричали, из деревянных ворот валил дым, ржали лошади.

– Вон, девонька, смотри, на втором этаже неостекленный проход с крышей, у угловой башни, – и я, наконец, увидела.

Мужчина лет пятидесяти в военной форме стоял на парапете и держался за колонну, на его ладони раскручивалась огненная сфера. Он что-то крикнул, шар с оглушительным рёвом понёсся вниз.

– Поднять щиты рявкнули из гарнизона и на миг нас ослепили брызги искр.

Мужчину немного качнуло, но он устоял и опять что-то заорал.

– Что он говорит? – крикнула я, стараясь перекричать этот гомон.

– Вы меня не достанете, юхры глазастые!

– А юхры – это оборот речи? – живо поинтересовалась я.

– Всеблагой его знает, – ответил старый офицер.

Пока мы говорили, ещё один шар полетел вниз, и сноп искр опять ослепил, отражаясь в стёклах. За ними кучно толпились разновозрастные кадеты-мальчишки.

– Вы сказали, что у него что-то с головой. Почему вы так решили? – крикнула я.

– Капитан говорил, что за ним наблюдают из угла комнаты какие-то глаза.

– А там никого не было? – полу утвердительно сказала я.

– Не было.

– И вы в этом уверены, потому что гарнизон далеко от Линстрит.

– Вы очень сообразительны, лора.

К нам подошёл светловолосый усатый офицер и помог спуститься с лошади.

– Лора Преока? Консультант по..? – офицер постучал себя по голове.

– Так точно, привёз по вашему указанию, – сказал старик.

– Похоже на параноидальный бред, – задумчиво проговорила я.

И тут же спросила:

– А он уходил в запой?

– Он не пьющий, – уверенно сказал офицер.

– Плохо, могу и не вытащить. А была у него возможность пить втайне от вас?

Офицер кивнул.

– У него отдельная комната в гарнизоне, а на выходные он всегда уходил домой к дочери. Лора Преока, и всё же, если человек пьёт, это всегда видно.

Капитан на крыше оглушительно захохотал, даже меня проняло.

– Мне нужно к нему подняться, – крикнула я, – поговорить.

– Его сейчас возьмут, и вы сможете поговорить. Несколько минут назад выдвинулся отряд.

У стены стояли кадеты и держали ткань, похожую на брезент.

– Как его собираются взять? – видя, что офицер сомневается, я рявкнул не хуже бывалого командира. – Говорите же! Это важно!

– Отряд планирует распылить гипнус.

– Отмените срочно! Срочно! Вы хотите, чтобы ваш командир умер?

Офицер посмотрел на меня тяжёлым взглядом, но взялся за кристалл связи:

– Остановить операцию!

– А она что здесь делает? – спросил знакомый презрительный голос.

Я не увидела, как к нам подъехал ещё один человек. И какой это был человек! Граф собственной персоной.

Глава 4

– Ваше сиятельство, – поклонилась я.

Этот павлин на меня даже не взглянул, а стал выговаривать что-то ещё несколько подошедшим офицерам.

Вот и ладненько, вот и хорошо. Я повернулась к ближайшему молодому кадету, одной рукой дотронулась до запястья, вторую подняла на уровень его лица и тихим монотонным голосом произнесла:

– Всё хорошо. Посмотри на руку, смотри в одну точку, рука приближается, рука приближается, ближе, ещё ближе, твоё тело входит в состояние полной расслабленности, смотри в одну точку, знаешь, что находишься в безопасности, знаешь, что с тобой всё в порядке.

Он пошатнулся, я его удержала. Воин вошёл в сомнамбулическое состояние.

– Ты хочешь помочь капитану, – монотонно продолжила я. – Его ещё можно спасти. Мы все хотим его спасти. Проведи меня незаметно к капитану. Ты готов? Кивни, если готов.

Воин кивнул.

В этом мире было чуть легче работать с гипнозом, чем на Земле, скорее всего, при использовании магии человек входит в пограничные состояния, точнее, в лёгкий транс.

– Проведи меня незаметно, чтобы никто не понял куда идём и не остановил.

И мы пошли. Почти сразу вошли через крохотную незаметную дверцу во двор гарнизона, прошли вдоль стены в густой темноте. Солнце клонилось к закату и красиво расцвечивало напротив каменные стены красным. На поле дымилась обугленная трава. Вошли в башню, поднялись по лестнице на второй этаж, одолели пролёт и вышли к покатой крыше, где стоял наш незадачливый капитан.

Китель расстёгнут, русые волосы забелены сединами, по щекам текут слёзы.

Даже если это белая горячка, капитаном гарнизона ему больше не быть, карьеру он себе бесповоротно разрушил.

С другой стороны от капитана я увидела кадетов, которых успела остановить. И жестом показала, что нужно помолчать.

– Хорошая погода! – крикнула я.

– Что?

– Погода хорошая, говорю! Ни холодно ни жарко, нет пронизывающего ветра. И закат просто прекрасен!

Я тоже поднялась на парапет, обхватила рукой круглый столб и стала покачиваться туда-сюда, туда-сюда!

– Что вы делаете? – оторопело спросил капитан и шар в его руках погас.

– Говорю с вами. Почему бы не поговорить хорошим людям одним тёплым вечером? – я взглянула на солнышко и с удовольствием зажмурилась. – Жить стоит хотя бы ради таких моментов.

Я аккуратно прощупывала крючки, за которые могла бы зацепиться и вывести на нужный мне разговор и очень старалась не триггернуть.

Он скривился.

– Стоит, – утвердительно сказала я. – Жить в принципе стоит.

– Только врагов нужно давить, как клопов. Куда! – вдруг заорал капитан, – рота, назад, там жмурики.

Кадеты дёрнулись, офицер, который меня привёл, схватил за локоть, на руке у капитана замерцали искры.

О, здесь ещё и посттравматическое расстройство.

– Враги будут всегда, но не всегда такие чудесные закаты. Смотрите, как приятно греет солнце, – попыталась переключить капитана на реальность.

– Да? – рассеянно вымолвил он.

– Видите, птица летит на горизонте?

– Где?

– Вон, её почти не видно, – несколько мгновений он пытался рассмотреть несуществующую птицу.

Мои слова его не вывели из себя, не заставили сформировать ещё один огненный шар, искры исчезли. Это хорошо, очень хорошо.

– Хотите выпить чего-нибудь крепкого?

Оранжево-красный диск солнца заходил за горизонт. Смуглая кожа капитана в багряных отсветах заката казалась ещё темнее.

– Я не пью, – также растерянно ответил он.

– Я тоже, – улыбнулась я.

– Но что-то вы пьёте? Сок, морс, компот, травы, чтобы расслабиться?

– Нет. Гимнус если только.

Рука моя чуть не соскользнула со столба, а капитан продолжил:

– Я в последнее время плохо сплю, но капли у меня закончились.

В голове пронеслась лекция профессора Никифорова: «Другой причиной алкогольного делирия может стать резкое прекращение приёма транквилизаторов классов барбитуратов».

И всё же я была права.

И тут я увидела графа рядом с кадетами. Они формировали смерч, в центре которого был бутылёк с гимнусом.

Времени не осталось.

– Вы мне доверяете?

Капитан задумался. Главное, чтобы он не посмотрел за спину и не увидел кадетов и смерч.

– Посмотрите в глаза, – твёрдо произнесла я.

Резкий щелчок пальцами, громко и отчётливо сказала:

– Спать!

Капитан пошатнулся и рухнул вниз.

Глава 5

Мне повезло. У людей в алкогольном или наркотическом опьянении обычно отсутствует состояние внушения, но мне тогда даже думать об этом было некогда. Я просто делала всё возможное, чтобы спасти человеческую жизнь.

Но то ли он был исключением, то ли в магическом мире гипноз воздействуют иначе, но итог был вполне удовлетворительным.

Эх, мне б научную базу и лабораторию, и отделение в больнице, а ещё, чтобы чиновники и аристократы не мешали.

Но, как говорится, если хочешь изменить мир – измени для начала убеждения близких так, чтобы они не позаботились о госпитализации.

Я думала о своей больнице, пока ехали в карете с графом к моему дому, капитана мы положили на пол кареты, граф устроился напротив. Думала, когда двое кадетов, так я называла по привычке гарнизонных учеников, переносили капитана в кабинет. Хорошо у меня там кушетка стояла, мало ли, вдруг пациенту плохо станет.

Думала о своём отделении в местной больнице, капитана удобнее было бы госпитализировать именно туда, но эти двери были для меня пока закрыты.

Во-первых, потому что я женщина, во-вторых, потому что я женщина и в-третьих, потому что врачей женщин не бывает, а допускаются в больницу только… бинго! Врачи! Хотя у меня и вызывало некоторое уважение, что не пускали даже родственников, чтобы не принесли грязь и сами не подхватили чего-либо от больных. А смертельно больных по желанию близких перевозили в комнатку прощания, где последние дни родственники могли сами ухаживать за ними.

Но в больнице без меня капитан следующую череду галлюцинаций не переживёт, которые точно будут. Либо сам погибнет, либо успокоят гимнусом, что, несомненно, приведёт к коме.

Так, в молчании мы и подъехали к моему дому.

– Вы что-то притихли, – усмехнулся граф, когда я застыла у стола в кабинете.

Да, когда капитан упал и на него надели привезённую в тревожном чемоданчике смирительную рубашку, я закатила целый скандал, отстаивая право забрать капитана.

И если бы не подоспевший молодой генерал, который, нужно отдать ему должное, сразу проникся скандальностью ситуации и принял мой аргумент, что капитан спалит к демонам больницу, принял всерьёз, то не получила бы я больного под свой пристальный контроль.

В общем, генерал решил, что лучше сбагрить его мне, чем ещё больше опозориться. Ведь слухи о таком фееричном выступлении капитана гарнизона уже могли поползти по нашему городу. Хотя был ещё шанс списать фейерверк в гарнизонной школе на учения, приближённые к боевой обстановке, по особому разрешению генерала, конечно, и даже убедить в этом кадетов.

И Графу пришлось уступить, и теперь он настороженно смотрел на меня, как на тварь малоизученную, но явно ядовитую.

На вопрос графа я скорее проговорила мысли вслух, чем ответила:

– Думаю о лечении, всё же побочное влияние гимнуса не изучено. Воздействие, конечно, очень похоже на действие транквилизаторов, о чём говорит гипнотический миорелаксирующий вегетостабилизирующий эффект от приёма, но есть и отличия. Конечно, бывают и парадоксальные реакции. Но, чтобы была такая сильная интоксикация, нужно было крайне превышенную дозу пить в течение большого периода времени. А это не выявлено, – пробормотала я, потянулась к лицу поправить очки, но заставила себя остановиться.

– Этому тоже учат в пансионе? – с сарказмом спросил граф, вряд ли он понял хоть что-то из моих слов.

– Смирительную рубашку не снимать, – гаркнула я на кадетов, которые потянулись к ремням, даже граф вздрогнул, – снимаем только штаны и обувь, и накройте пледом.

В подвал зашёл генерал и стало совсем тесно, осмотрел помещение, остановился у ловцов снов и весомо так, даже мне стало неловко:

– Да-а-а…

С десяток ловцов обзавелись уже кто ручками, кто ножками, несколько смешно стригли ушками и умильно двигали хвостами.

– Сувениры для детей, лор генерал.

– Адриан Эгронский.

– Элиза Преока.

В свете магических ночников в своём кабинете я впервые по-настоящему рассмотрела генерала.

Когда он подъехал к гарнизону, уже стемнело, и со своей всё ещё не прошедшей близорукостью и куриной слепотой видела я не очень хорошо.

Помимо того, что генерал широкоплечий подтянутый, высокий, выше меня на голову. Он был изумительно хорош. Спокойный умный взгляд, полные губы, нос с лёгкой горбинкой и тонким шрамом, видимо, был когда-то сломан в бою, русые волосы.

Он отдалённо напоминал Воронова из фильма «Крик тишины», которого сыграл Артём Быстров, но голубые глаза с гусиными лапками вокруг глаз стирали эту схожесть.

Он излучал подкупающую надёжность.

– Ак’ Эгронский, – с сарказмом и небольшим укором поправил граф.

– Постоянно забываю об этом, несомненно, весомом факте, – насмешливо протянул генерал.

– Лора Преока, вы говорили, что у моего капитана горячка? – обратился он серьёзно ко мне.

– Я её называю белой горячкой, ваше…

– Благородие, – учтиво подсказал он.

– Сиятельство, – опять поправил граф.

Генерал подкупающе улыбнулся и проговорил:

– Прошу прощения, лора Преока, никак не привыкну к новому титулу.

– Сиятельство, – повторила я.

Я указала на диванчик рядом с круглым столиком, сама села в кресло.

– Господа, предлагаю присесть.

Эгронский занял почти половину дивана, граф же, заложив руки за спину, обходил кабинет и всё рассматривал.

А я продолжила пояснять:

– У капитана психоз, связанный с резким окончанием употребления гимнуса.

– И завтра он не пройдёт? – генерал хотел подробностей, потому что этот аргумент стал основным, чтобы привести капитана ко мне.

– Средняя продолжительность делирия, – и увидев непонимание, я поправила себя, – белой горячки, три – пять суток. Днём состояние может немного улучшиться, но к ночи, как правило, психоз возвращается. Да, хочу предупредить, есть вероятность, когда психоз закончится, капитан ничего не будет помнить. Но сейчас, как вы видели, он опасен для себя и для окружающих.

Граф подошёл к книжному шкафу и достал мои тетради. Хорошо, что записи на русском я предупредительно убрала в верхний шкаф под замок.

Практически с первых дней моего попаданства я подробно записывала всё, что помнила о своей прошлой жизни, особенно важными мне тогда казались мои профессиональные знания, память – тот ещё предатель, очень быстро она затирает те знания, которые временно становятся ненужными.

Получился, как ни странно, большой объём.

– Ваше сиятельство, – оба мужчины обернулись ко мне и внимательно посмотрели, мне пришлось развернуться всем корпусом к генералу, чтобы было понятно к кому обращаюсь, – у меня есть просьба.

Эгронский подобрался весь и сосредоточился, глубокая складка появилась на лбу.

– Мне нужно, чтобы ваши люди сделали для меня антимагические кандалы для рук и ног. Внутри обтянули кожей и к ней пришили подкладку из меха, чтобы больной не повредили запястья. Кандалы нужно прикрепить к кушетке и к стене. Я покажу как.

– Зачем это вам? – спросил граф, сузив глаза.

Я резко обернулась к нему.

«Коль скоро человек не хочет поверить в ваши добрые намерения – можете попробовать пытки», – пронеслось у меня в голове.

– В смирительной рубашке быстро нарушится кровоток, это приведёт к отмиранию тканей и ампутации. Мы всё ещё можем не только не угробить капитана, но и оставить его относительно целым. Ну, и дом мне дорог. Да и соседние могут пострадать, не хочу становиться Прометеем, – язвительность графа передалась и мне.

– Вы очень чудно говорите, лора Преока.

Тут же я обругала свою глупость и непрофессиональное поведение и взяла себя в руки.

Всё же граф утром и граф вечером – это очень много графа.

От зарождающейся перепалки нас отвлёк генерал.

– Я вас услышал, – сказал Эгронский, – и вашу просьбу выполню.

Он подозвал офицера и объяснил, что нужно сделать, а потом повернулся ко мне.

– Вы говорили, что у вас есть и лекарства, чтобы помочь капитану. Если мы заберём капитана и будем давать лекарства, он пойдёт на поправку?

– Он должен находиться под присмотром вра… – осеклась, – под моим наблюдением.

– Вы не уверены в своих зельях? – остро взглянул на меня граф.

– Уверена, но если одно лекарство не подойдёт капитану, я это увижу и смогу заменить на другое, а вы нет.

– И всё же, лора Преока, откуда такие знания? – настаивал граф.

– После пансионата я год прослужила при монастыре святой Фекрии, там были люди, которые странно себя вели, – благодаря дневнику Элизы я была в курсе и о таких подробностях её биографии, – знакомая травница сказала, что есть зелья, облегчающие страдания юродивых. Я стала незаметно от монахинь добавлять его в питье, увидела результат. И чем раньше они начинали употреблять их, тем лучше им становилась. Как вы видите, я начала вести записи. В итоге я ушла из монастыря и решила помогать людям.

Врать я не любила, но и, правду сказать, не могла.

– Где вы покупаете ваши зелья? – мягко спросил генерал.

– Часть у местной травницы, часть мне привозят из столицы, – не стала юлить я.

– Лора Преока! Лора Преока! – почти скатился с лестницы соседский мальчишка, – Как вы и просили, я бабушку привёл ночевать к вам.

– Господа, мне нужно покинуть вас, чтобы обустроить у себя пожилую лору, – генерал учтиво встал и подал мне локоть, чтобы я могла опереться, проводил к лестнице. На прощание поцеловал руку.

– Рад был с вами познакомиться, но, к сожалению, мне тоже нужно спешить, дела. Яков выполнит ваше поручение и останется ухаживать за капитаном. Я полагаю, некоторую заботу о мужчине лоре будет неудобно осуществлять.

– Всего доброго, ваше сиятельство! Спасибо за доверие и помощь! Всего доброго, и вам, ваше сиятельство! – обратилась я к графу.

– А мне сегодня спешить некуда, – сказал вредный граф.

– Жаль, – вырвалось у меня.

– Рехольд, на женщин вы умеете производить неизгладимое впечатление, – генерал посмотрел на друга, читающего мои конспекты, мне даже показалось, что уголки губ у графа дрогнули в полуулыбке.

Эгронский улыбнулся весело, задорно, искренне, так, что я тоже улыбнулась в ответ, смотря в его лучистые, добрые глаза.

А когда перестал улыбаться, взгляда так и не отвёл. И в глубине его зрачка что-то такое обжигающее плескалось, что сердце подозрительно трепыхнулось и стало частить. И только тогда я опомнилась и осознала, что генерал непозволительно долго держит мои руки в своих.